Легенда-быль о хромом Темыре (Астха-Темыр) и его сыне
Жил в давние времена Хромой Темыр. У него был сын. Однажды отец с сыном поссорились, и сын в сердцах ушел от него. Темыр хорошо знал характер своего сына и был уверен, что он к нему больше не вернется. Это было зимой. Темыр сказал про себя: «Хорошо бы было, если бы негодный мальчуган зарылся в землю, а то ведь замерзнет». Оказалось, что мальчик, действительно, выкопал яму, зарылся в ней и в ту ночь остался цел.
На второй день его поймал некий Гайсан . Он сказал: «Бездетному человеку бог наследника послал», – и взял его к себе. У него была лишь одна корова, которая давала каждый день по одному герду масла и, не в пример прочим коровам, доилась не два, а три раза в день. Обязанность пасти эту корову пала на сына Хромого Темыра. Вот он и говорит своему хозяину: «Как бы мне приобрести какое-нибудь оружие, необходимое при пастьбе коровы?» – «А вот висит клинок, возьми себе и носи его». Он взял клинок, сделал сам ножны, отточил его и стал носить. Раз он в поле нашел конскую голову и в тот день до самого вечера плясал от радости, говоря: «Не такой ли бывает турпул-гоур , не такой ли бывает, как висящий у меня с боку, цок-булат?» . И так он целых три дня с утра до вечера плясал в восторге.
Односельчане, заметив это и немало удивившись мальчику, сказали Гайсану: «Что это значит, что твой мальчик уже три дня танцует с утра до вечера и в то время, когда пасет корову? С чего это он вздумал плясать?» Гайсан позвал его к себе и спросил: «Правда ли, что ты так танцуешь? Говорят, ты так пляшешь каждый день». – «Да, правда». – «Что же это такое значит? Почему ты так много пляшешь? – «Оттого, что я нашел турпул-гоур и док-булат». А ты разве можешь распознать турпул-гоур и отличить его от простой лошади? И можешь ли ты отличить цок-булат от простого булата?» – «Могу». – «А чем ты докажешь это? Ну, сколько стоит твой клинок?» – «Мой клинок стоит двух пленников» . – «А сколько стоит тот, который я ношу?» – «Ничего не стоит». – «А если мой клинок разрубит твой клинок?» – «Этого быть не может». – «А ну-ка!»
Мальчик взял и концом своей сабли проделал дыру в шашке Гайсана как в дереве. Тогда Гайсан подумал: «Да, действительно, этот человек кое-что знает». Потом он спросил мальчика: «Значит, ты теперь можешь отличить и богатырь-коня от простой лошади?» – «Да, я могу». После этого Гайсан взял самого лучшего коня и отправился с мальчиком на большую дорогу, по которой в течение дня проезжала, по меньшей мере, тысяча всадников.
Сколько ни проезжало всадников, мальчик все говорил, что он не видит. богатырь-коня. К вечеру, когда они собирались уже идти домой, они увидели человека, идущего пешком и ведущего за собой под уздцы лошадь; за ней бежал паршивенький двухлетний жеребчик. Мальчик сказал Гайсану: «Смотри, этого жеребчика не пропусти». Гайсан обратился к хозяину жеребчика со словами: «Не променяешь ли твоего жеребенка на этого коня?» Тот ответил: «Пожалуйста, перестань насмехаться». – «Мы тебе говорим серьезно». Кое-как они упросили хозяина и взяли жеребенка, дав ему коня. Тот подумал: «Вот дураки, за паршивого жеребенка какого коня дали», – и, сев на него, поехал себе дальше. Они тоже пришли домой с жеребенком.
В тот год они купили еще трех гулявших на воле двухлеток- кобылиц и пустили их всех вместе с жеребенком на пастбище пастись. Осенью, когда лошадей пригнали домой, мальчик убил одну кобылицу; когда он поломал ножную кость, то в кости этой оказалось такое же большое дупло, какое вообще бывает у взрослых лошадей. На второй год он опять пустил жеребенка пастись с оставшимися двумя кобылицами и осенью зарезал вторую кобылицу; разбил кость, и оказалось, что дупло стало заметно уменьшаться, а кость увеличиваться в толщину. Он сказал: «Нет, еще рано садиться на него», – и пустил его пастись и на третий год с одной кобылицей. Зарезав на третий год последнюю кобылицу, он увидел, что дупло в кости настолько сузилось, что нельзя было в него продеть нитки. Он подумал: «Вот теперь лошадь стала настоящей лошадью и на нее можно садиться». Хозяин спросил мальчика: «Ну, как наш конь?» – «Ничего, теперь можно ездить на нем», – ответил тот.
После пропажи сына Хромой Темыр как-то раз пришел в кузницу. Найдя кузнеца спящим и не желая его будить, он присел в ожидании, пока проснется кузнец, и стал наблюдать за ним. Вдруг из носа кузнеца стала выходить муха. Муха эта поползла по щипцам, лежавшим на миске с водой возле кузнеца, переправилась по щипцам через миску и переползла на наковальню. Тут за наковальней образовалась довольно большая трещина, и муха спустилась в эту трещину; там она оставалась довольно продолжительное время. Затем муха выползла наверх и, миновав наковальню, стала переправляться обратно через миску по щипцам. Но она упала в воду и там начала биться. С трудом она выползла на щипцы и опять вошла в нос кузнеца, где и скрылась. Кузнец после этого тотчас проснулся. Темыр догадался, в чем тут дело. Это вышла душа кузнеца, обратившись в муху, и пропутешествовала через щипцы в яму и обратно .
Очнувшись, кузнец сказал: «Кажется, я долго спал?» – «Да я и сидел все время, пока ты спал». Они разговорились, и Темыр сказал кузнецу: «Развлеки ты меня чем-нибудь: я в большем горе – у меня пропал сын. Расскажи что-нибудь». – «А что рассказывать? Мы все равно не доберемся до того, что я видел во сне». Темыр просил его рассказать. Он начал: «Когда я спал, то во сне переправился через большую реку и железную гору и спустился в большую огромную пещеру, где находился клад серебра и золота. Стоял я там долго, не имея возможности уйти, будучи прикован на одном месте блеском и роскошью. Но, сознавая, что мне надобно вернуться, я решил уйти, а потом прийти опять. Когда я возвращался домой, то упал с моста и чуть было не утонул».
Убедившись окончательно, что это ходила душу кузнеца, Темыр начал просить его исполнить одну его просьбу. Тот дал слово исполнить, что бы он ни просил. Тогда Темыр сказал ему: «Я – человек одинокий, и если ты позволишь, я бы поселился поблизости от тебя». Кузнец дал на это свое согласие. Тогда Темыр стал просить его дать ему ту часть земли, где была кузница, а кузницу перенести куда-нибудь в другое место. Кузнец и на это согласился, и Темыр переселился туда, обстроился как следует и начал копать землю на месте, занятом раньше кузницей; и он докопался до клада, состоящего из несметного количества денег и всевозможных сокровищ.
На эти деньги Хромой Темыр начал копать канавы-рвы по всему свету, распространяя тем самым весть о пропавшем сыне. Эти ямы и теперь называются еще у всех народов Темыр-орж (ямы Темыра). В то самое время, когда Темыр искал по всему свету исчезнувшего сына, в селении Гайсана происходили скачки, и Гайсан с сыном Темыра пустил свою лошадь. Другие лошади не сделали еще и двух кругов, как лошадь Гайсана сделала все три круга и выиграла приз. После этого мальчик сел на своего жеребца и, сказав Гайсану: «Теперь прощай. Я уезжаю и беру у тебя этого коня и ту шашку, которую ты мне подарил», – ускакал от него и скрылся из виду. Гайсан поднял на тревогу всех жителей и погнался за ним.
Когда лошадь со звездочкой на лбу стала догонять мальчика, он начал скакать по направлению к солнцу – и лошадь со звездочкой отстала от него. А когда его стала догонять серая лошадь, он пустил свою лошадь по местам, залитым водою, и по каменистым местам, то в воду, то по камням – и серая лошадь также отстала от него. Когда стали догонять его рыжие лошади, то он пустил свою лошадь по хребту гор – и рыжие лошади стали отставать от него. Тогда, видя, что им не догнать мальчика, они спросили его: «Отчего ты так разнообразно скакал?» Он ответил: «У лошади со звездой на лбу [белая шерсть на лбу] кожа бывает тонкой, и она не может перенести солнечного жара; у серой лошади под передними лопатками бывают крылья, и если они сделаются мокрыми, то серая лошадь не может долго бежать; а у рыжих лошадей хвост и грива бывают большие, и по хребту они набирают много воздуха и потому не в состоянии бежать».
В это самое время Хромой Темыр с войском находился весьма близко от того места, где скакал сын его. Он велел приготовить серебряный хлеб и сказал своему войску, что через три дня прибудет его сын, который один только и может оценить этот хлеб.
Когда сын Темыра, действительно, прискакал в его стоянку, то все лошади, подобные его коню-богатырю, заржали; а когда он слез с лошади и повесил оружие на вешалку, то оружие всех воинов упало на землю. Это оттого, что конь его был лучше всех богатырь-коней, а шашка его была из магнит-булата.
Как только лошади заржали, Темыр узнал, что его сын прибыл и сказал войску, что сына его можно узнать по тому, что он будет спать, растянувшись, спиной вверх и лицом вниз.
Но сын, узнав об этом, лег на бок. Тогда Темыр послал золотой слиток, приказав показывать его каждому воину и спрашивать ему цену. Воины оценивали слиток кто в два, кто в три, кто в четыре пленника и т. д. Когда слиток золота проносили мимо сына Темыра, то он сказал: «Покажи-ка мне, может быть, я оценю его». Он хорошенько осмотрел слиток и сказал: «Он стоит хлебной лепешки, величиной, как он сам, в голодный год, когда люди готовы есть мух». Посланные для расспросов вернулись к Темыру. Он спросил: «Ну, как кто оценил?» Ему рассказали, во что оценивали слиток, и сказали, что один воин оценил его в хлеб, одинаковой с ним величины в неурожайный год. Темыр сказал: «Ну, так это и есть сын мой». После этого они опять свиделись с сыном. Хромой Темыр прекратил выкапывание канав, и они благополучно возвратились к себе домой.