16 января 1973 г. на пл. Ленина в Грозном напротив тогдашнего обкома КПСС собрались десятки тысяч ингушей, чтобы выразить свое возмущение бесправным положением ингушей в Пригородном районе и г. Орджоникидзе (сейчас Владикавказ) Северной Осетии и в самой Чечено-Ингушетии.
Несмотря на то, что митинг собрался спонтанно, буквально за считанные часы, он имел и свою предысторию.
В марте – апреле 1972 г. 27 коммунистов-ингушей подготовили и направили в ЦК КПСС письмо «О нарушениях ленинской национальной политики КПСС в Чечено-Ингушской АССР».
На пленуме Чечено-Ингушского обкома КПСС 11 апреля 1972 г. с осуждением инициаторов письма в ЦК КПСС выступил секретарь обкома КПСС Боков Х.Х. и назвал письмо «очернением советской действительности».
24 августа в Назрани состоялся партийно-хозяйственный актив Назра- новского района с участием председателя Президиума Верховного Совета ЧИ АССР Оздоева К.И. и председателя Совета Министров республики Ваха- ева Р.И.
На нем обструкции были подвергнуты «националисты, искусственно раздувающие проблему Пригородного района». С резкой критикой страусовой политики партийных органов выступила инженер завода «Электроинструмент» Мартазанова А. А-В. На нее и ее родственников начались гонения.
В ноябре – декабре группа представителей ингушской интеллигенции и ингушского народа составила и направила в ЦК КПСС письмо «О судьбе ингушского народа» с обоснованием бесправного состояния ингушей в г. Грозном Чечено-Ингушетии и Пригородном районе и г. Орджоникидзе (Владикавказе) Северной Осетии и требованием восстановить их конституционные права, обеспечить равенство.
20-23 ноября 1972 г. в Москву выезжает несколько групп ингушей с заявлением на имя Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева с просьбой восстановить справедливость и вернуть Пригородный район в состав Чечено-Ингушетии. В пути, на ст. Скуратово, милиция, по звонку из Грозного их высаживает с поезда, задерживает и пытается воспрепятствовать поездке. Но делегация едет дальше.
2 декабря 1972 г. пять представителей от ингушей – Картоев Джабраил, Базоркин Идрис, Плиев Султан, Газдиев Ахмед и Куштов Ахмед передают в Центральный Комитет КПСС на имя Генерального секретаря Л.И. Брежнева письмо-заявление «О судьбе ингушского народа» на 80 страницах.
8 декабря группу принимает ответственный работник ЦК КПСС Разумов Е.З. Ингушам было заявлено, что их мнение расходится с мнением ЦК, и они не выражают мнение народа. Руководство Чечено-Ингушетии подтвердило свое неприятие изложенного в письме мнения. Оно и понятно. Ведь в письме значительная часть вины за бесправие ингушей в обеих республиках совершенно справедливо ложится и на руководство Чечено-Ингушетии.
Авторы письма, вопреки утверждению партийно-политической пропаганды Северной Осетии и Чечено-Ингушетии, совершенно не выдвигали националистических требований. Достаточно назвать такие предложения, как вариативность решения ингушского вопроса: создание Ингушской АССР или Осетино-Ингушской АССР. Второй вариант предлагался «в целях сохранения исторически сохранившейся территориальной целостности».
По свидетельству одного из авторов письма «О судьбе ингушского народа» Беслана Костоева их запугивали «увольнением с работы, исключением из партии и комсомола, требовали отречения от мыслей, высказанных в письме». Но авторы письма не отреклись ни от одного своего слова. Тогда и был организован митинг в поддержку высказанных в нем мыслей и требований.
Митинг начался в 10 часов утра 16 января и продолжался до 4 часов утра 19 января 1973 года. В Грозный из далеких сел Чечено-Ингушетии и Северной Осетии устремились десятки тысяч ингушей. Власти принимали все возможные и невозможные меры, чтобы остановить людей: перекрывались дороги, останавливались автобусы, поездам дальнего следования было приказано не останавливаться на станциях на территории Чечено-Ингушетии, но люди ложились на рельсы, и таким образом останавливали поезда и ехали в Грозный. «Люди использовали любой вид железнодорожного транспорта, садились на товарные и на пассажирские поезда и даже на цистерны с нефтью или бензином с одной целью – добраться до Грозного», – вспоминал один из участников митинга Салман Маматиев.
Вскоре к митингующим ингушам присоединилось большое количество чеченцев из Грозного и окрестных населенных пунктов, приезжали, чтобы поддержать ингушей, представители и Кабардино-Балкарии. Чеченцы организовали питание участникам митинга, поддерживали делом и словом. А зима в Грозном в январе 1973 года была на редкость суровой. Но с митинга никто не уходил. Сменялись ораторы, лились речи, одна обоснованней другой. Трибуна была обтянута транспарантами «Пусть восторжествует справедливость!», «Да здравствует Красная Ингушетия – авангард становления Советской власти на Северном Кавказе», были портреты Ленина, Орджоникидзе, Кирова, членов политбюро того времени и т.п.
Митинг проходил предельно организованно. За все дни не было ни одной хулиганской выходки, не говоря уже о других более серьезных противоправных действиях. Все участники митинга были одержимы лишь одной идеей: восстановить справедливость. Это был единый порыв практически всего ингушского народа! Исключение составляли разве что партийные и государственные работники, чиновники и некоторая часть обласканной властью творческой и научной интеллигенции. Им было что терять.
Перепуганное руководство республики, чтобы отвести от себя обвинение в бездействии, организаторами митинга назвало тех самых пятерых, которые ездили в Москву с письмом: Картоева Джабраила, Базоркина Идриса, Пли- ева Султана, Газдиева Ахмеда и Куштова Ахмеда. Но они не имели никакого отношения к митингу, не были, ни его организаторами, ни его инициаторами. Есть мнение, что и сам митинг был спровоцирован с целью скомпрометировать ингушский народ и расправиться с неугодными. Но митинг вылился в мощный протест народа против произвола и бесправия.
Несмотря на открыто проправительственный и просоветский характер митинга, к городу были подтянуты войска. И утром 19 января митингующие были силовыми жестокими методами разогнаны. «На них пошли вооруженные автоматами и дубинками, в специальном защитном обмундировании, хорошо обученные для этого солдаты, пошли пожарные на машинах, обливая ледяной водой в морозную январскую ночь», – вспоминает далее С. Ма- матиев.
Началась новая мощная волна репрессий к тем, кто, по мнению Чечено-Ингушского обкома партии, прямо или косвенно имел отношение к письму или митингу. Исключены были из партии и подверглись гонениям как названные пятеро авторов письма в ЦК КПСС, так и многие другие активисты национального движения: Беслан Костоев, Магомед Ахильгов, Багаудин Сам- пиев, Айна Мартазанова и сотни других, один список которых займет не одну страницу. Были уволены даже рядовые рабочие предприятий, учреждений и организаций. Тогда во всех партийных организациях, трудовых коллективах прошли партийные и общие собрания, на которых, кто под давлением, кто с радостью в ожидании поблажек по служебной линии давал «отпор националистическим позициям» организаторов и участников митинга.
В Грозный прилетел председатель Совета министров РСФСР, член политбюро ЦК партии М.С. Соломенцев, который 21 января 1973 г. на собрании партактива республики обвинил митингующих в национализме, и на требование вернуть исторические земли ингушского народа ответил, что «ингуши не реабилитированы, помилованы».
13 марта 1973 г. принято постановление Центрального Комитета КПСС «Об антиобщественных националистических проявлениях в г. Грозном», в котором митингу дана крайне негативная оценка. Следуя партийной дисциплине, Чечено-Ингушский обком КПСС подготовил «Информацию» о событиях 16-19 января 1973 г., которая зачитывалась на партийных собраниях и совещаниях в трудовых коллективах, была разослана по всем первичным организациям…
Вот лишь некоторые мероприятия, проведенные только в 1973 году.
6 февраля в г. Грозном состоялся IX пленум Чечено-Ингушского обкома КПСС, осудивший инициаторов обращения в ЦК КПСС и положивший начало гонениям на активистов национального движения.
20 марта на пленуме обкома ВЛКСМ рассмотрен вопрос «О задачах областной комсомольской организации в связи с решениями декабрьского (1972 г.) Пленума ЦК КПСС и мерах по усилению идейно-политического и интернационального воспитания молодежи».
27 марта в г. Грозном состоялся Х Пленум Чечено-Ингушского обкома КПСС, обсудивший задачи областной партийной организации по усилению идейно-политического воспитания населения, улучшению кадровой работы, повышению уровня руководства хозяйственным и культурным строительством в республике. В работе пленума принял участие и выступил зам. зав. отделом пропаганды ЦК КПСС Скляров Ю.А. Недостатки в идейно-политической работе были отмечены только в районах традиционного проживания ингушей: Назрановском, Малгобекском и Сунженском.
В апреле в г. Орджоникидзе состоялся Х Пленум Северо-Осетинского обкома КПСС, посвященный усилению идейно-политического, интернационального, атеистического воспитания. В том же месяце в г. Назрани состоялся пленум Назрановского райкома КПСС по обсуждению итогов Х пленума Чечено-Ингушского обкома КПСС. На Пленуме с докладом выступил первый секретарь обкома КПСС Апряткин С.С. и присутствовал зав. сектором ЦК КПСС Лапчинский Р.Д.
29 ноября в г. Грозном прошел XIII Пленум Чечено-Ингушского обкома КПСС. Указано на «несостоятельность и вредность националистических требований в отношении Пригородного района» со стороны «жалкой кучки националистических элементов».
Еще долго сказывались последствия митинга на судьбах тысяч ее участников. Был исключен из КПСС и Союза писателей Идрис Базоркин, был исключен из рядов КПСС Султан Плиев, по ложному обвинению арестован и оболган Джабраил Картоев. И таких примеров было очень много. Пресса пестрела громкими коллективными и персональными статьями, обличающими участников митинга и всех, кто поддерживает выраженную на нем идею. Подобной экзекуции подверглись и многие жители Северной Осетии ингушской национальности.
Но, в отличие от сегодняшней действительности, в Москве читали всю поступающую из регионов корреспонденцию и реагировали на нее. Часто наказывали и того, кто выражал свое мнение, но центр обращал внимание и на выявленные недостатки и требовал их устранения. Так случилось и с письмом «О судьбе ингушского народа» и выступлениями ингушей 16-19 сентября 1973 г.
11 июня Совет Министров РСФСР принял Постановление № 326 «О дополнительных мерах по развитию жилищного и коммунального хозяйства, здравоохранения, просвещения, культуры и бытового обслуживания населения в Пригородном районе Северо-Осетинской АССР».
Несмотря на официальное объявление надуманными причин массового возмущения ингушского народа своим положением, власти, особенно в Северной Осетии, вынуждены были негласно согласиться с основными требованиями ингушей, не затрагивающими вопросы национально-государственного устройства и принять меры по улучшению социально-экономического положения ингушей Пригородного района.
За слабую работу по интернациональное воспитание трудящихся (по факту – за национализм) был освобожден от занимаемой должности первый секретарь Пригородного райкома КПСС Северной Осетии П. Р. Тедеев, осетин. На его место пришел русский В. Катенев. Под давлением Москвы на некоторые номенклатурные должности в партийные и государственные органы СОАССР было принято несколько ингушей. Появились льготы при поступлении в вузы Северной Осетии. В школах ввели преподавание ингушского языка. Был принят и ряд других косметических мер.
Но все это были полумеры, не затрагивавшие и не устраняющие основ осетино-ингушского противостояния и бесправия ингушей в обеих республиках. Но такова была политика правящей партии.
24 октября 1981 г. в г. Орджоникидзе Северной Осетии был организован антиингушский погром. В ходе этих событий высказывались откровенно националистические лозунги, требовали выселения ингушей, избивались попадавшиеся на пути разъяренной толпы ингуши, громились памятники, сжигались автомашины, грабились магазины. Ворвавшейся в Дом Советов группой было разгромлены кабинеты обкома партии. Войска разогнали разбушевавшихся молодчиков и примерно наказали организаторов и участников погромов. В январе 1982 г. был освобожден от занимаемой должности многолетний первый секретарь Северо-Осетинского обкома КПСС Б. Е. Ка- балоев. Его сменил русский В.Е. Одинцов. 14 января 1982 г. ЦК КПСС принял постановление «О крупных недостатках в работе Северо-Осетинского обкома КПСС по идейно-политическому, интернациональному воспитанию трудящихся». Но и после этого не были приняты необходимые меры по устранению причин осетино-ингушского противостояния.
8 января 1987 г. ЦК КПСС принял документ по проверке выполнения своего постановления от 14 января 1982 г. Пять лет ничего не изменили в ситуации. Только за 1984-1986 годы «зарегистрировано свыше ста националистических проявлений», – сказано в документе. «Со стороны руководящих органов Северо-Осетинской АССР проявляется невнимательное отношение к населенным пунктам, где преимущественно живут ингуши и кумыки. В этих селах хуже развита материальная база учреждений культуры, народного образования, сферы обслуживания», – сказано в той же справке. Чтобы такое написать, работникам ЦК партии надо было иметь слишком много оснований. Да и как это понять, если по постановлению Совета министров РСФСР от 11 июня 1973 г. «О дополнительных мерах по развитию жилищного и коммунального хозяйства, здравоохранения, просвещения, культуры и бытового обслуживания населения в Пригородном районе Северо-Осетинской АССР» на эти цели были выделены немалые финансовые средства. А в Москву уходили доклады о том, что ингушским населенным пунктам в Северной Осетии уделялось особое внимание.
Даже поверхностный анализ мотивов и требований митинга января 1973 года, сопротивления власти его проведению, реакции на него со стороны Москвы, Грозного и Орджоникидзе (Владикавказа), последовавших гонений на его организаторов и участников, становится очевидным, что, не обращая внимания на выражаемую таким образом волю и мнение народа, власть готовит себе печальные итоги.
И события 1992 года в Северной Осетии, и многие последующие трагедии, как целых народов, так и отдельных социальных групп, имеют свои корни, свои истоки, лежащие во времени и пространстве в нашем недалеком прошлом. Не нужно обладать большим аналитическим умом, чтобы понять, что прислушайся тогда власть в Москве, Грозном и Орджоникидзе к голосу правды и боли митинга 1973 года и предшествовавших ему обращений представителей народа к высшим органам партийной и государственной власти страны, мы, несомненно, избежали бы многих катаклизмов нынешнего времени. Но, как говорят, история учит тому, что ничему не учит.
Возможно, стоит вернуться к событиям 1973 года и оценить их в соответствии с его истинной подоплекой, а не с позиций тогдашних властей.
Если бы власть среагировала должным образом на требования обращений 1972-1973 гг., то, определенно, не было бы многих последующих событий. Запрет на митинги и репрессии в отношении тех, кто в них участвует, только загоняет проблемы внутрь, но не решает их. Так было, есть и будет при любой власти, во все времена.
Записки грозненца