РЕФЛЕКСИЯ

№ 3 2020 г.

СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ИСТОРИИ

2020 г. © Тесаев З.А.

Академия наук Чеченской Республики, г. Грозный

УДК 94 (470.6)

К вопросу об этнической картине
Аксайско-Акташского междуречья в XVI-XVII вв.

Аннотация. В статье рассматривается история расселения чеченцев и кумыков и общая этническая картина в пределах Аксайско-Акташского междуречья в течение XVI-XVII веков. Указывается на обстоятельства изменения населения в крупном населенном пункте указанного региона – Аксае (Старый Аксай), а также приводятся краткие данные об истории ауховских сел Юрт- Аух и Акташ-Аух. Рассматриваются различные источники: от архивных документов до этнографических трудов исследователей времен царской России.
Ключевые слова: Акташ, Юрт-Аух, Аксай, Аух, Чечня, чеченцы, кумыки, Терско-Сулакское междуречье, Дагестан.

Рассматривая в одном из наших исследований [44] историю расселения и этническую картину Терско-Сулакского междуречья в XIV-XVIII вв., мы преследовали цель продемонстрировать, как легко субъективная позиция [22], мотивированная ненаучными целями, позволяет искажать факты, превращая историческую науку в политический инструмент. Мы рассмотрели на примере дагестанских источников и материалов царского периода, как на протяжении нескольких сотен лет менялось население Ауха и Салатавии и что способствовало этим переменам. В данной же статье мы рассматриваем те же процессы, однако в более узком пространстве и отрезке времени: в первую очередь, речь идет о трех центрах Аксайско-Акташского междуречья – Аксае (Билит), Акташе (Акташ-Аух, или Парчахой-аул) и Юрт-Аухе (Ширча-юрт, или Старый Окох).
Кумыкский исследователь Д.-М. Шихалиев пишет: «Есть в Андрееве, среди селения, возвышенное место, называемое Чопалау-тюбе, с некоторыми развалинами, где, говорят, основал свое жительство Чопалау, сын Айдемира (внук Султанмута Чопанова. – З. Т.); другой сын Айдемира, Алибек, взяв несколько семейств из числа вышедших с дедом и отцом его сала, гуенов (чеченцев [44, с. 81, 82]. – З. Т.), тюменов (ногайцев. – З. Т.) и других подвластных (т.е. кумыков. – З. Т.), отправился на запад, и на р. Аксае, близ нынешнего Герзель-аульского укрепления, основал селение Аксай, жители которого в 1825 году переведены генералом Ермоловым в новый Аксай, к укреплению Ташкечу (текст выделен мной. – З. Т.)» [1, с. 201]. Конечно же, «основание» Аксая состоялось так же, как «основание» Чир-юрта (с чеченского языка “чир-юрт” буквально переводится как «Граничное село»; Эндирей-1) и Гуной-гIала (она же Гуэн-кала; с чеч. яз. буквально переводится как «крепость [общины] Гуной»; Эндирей-2 [44, с. 81, 82]) [2, с. 31-38].
Водворение Алибека – в Аксае, и Чупана – в Эндирее состоялось после союзных договоренностей между Турловыми и Гази Алдамовым, пообещавшим защищать братьев Загашдука, Алихана и Алибека Турловых в случае, если мехельтинцы – их подчиненные – начнут враждовать с владетелями. В залог верности союза Турловы передавали две башни / замка Алдамовичам и самому Гази Алдамову, «великому князю» [3, с. 327, 328; 4, с. 69-71]. Именно тогда Чупан Айдамиров прибег к аналогичному покровительству Гази Алдамова, после чего и состоялись все перечисленные переселения Айдамировых и Турловых. Указанные личности в последующем будут составлять единую антииранскую коалицию в союзе с Россией. Отметим также, что Гази Алдамов был чеченцем из общины Макажой, а властью его наделил чеченский орган власти Мехк-Кхел [3, с. 322-323]. Следовательно, в его покровительстве Турловым и Айдамировым выражалось и покровительство чеченских властей вообще, что и стало следствием спокойного поселения последних в чеченской среде. Что же касается истории об основании села Чечен-аул Турловыми в 1651 году, известной из рассказа их потомков, живших в XVIII веке [5, с. 33], то она выглядит нелепо на фоне документального свидетельства о существовании Чечен-аула задолго до выселения Турловых на плоскость [6, с. 205], а значит, является выдумкой владетелей, пытавшихся легитимировать свои притязания на земли и власть в глазах русской администрации на Кавказе.
Алибек Айдамиров поселился в Аксае в качестве сельского старшины [7, с. 26]. А.П. Берже более подробно сообщает о факте переселения Алибека – в Аксай, и Чопалава – в Эндирей, при этом, ошибочно полагая, что Айдамировы, бывшие в конфликте с Казаналпом (их дядей) и шамхалом Сурхаем, водворились в Чечне при посредничестве последнего. Как сообщает исследователь, чеченцы пригласили кумыкского владетеля в Аксай, гарантировав ему неприкосновенность. «За неприкосновенность его, – пишет А. Берже, – ручались лучшие Чеченские фамилии (к примеру, Алдамовы. – З. Т.). В вознаграждение за труды этого доверенного лица, они обязывались платить ему по одной мере хлеба с каждого двора, по одному барану с каждого стада и т.д. Местопребыванием ему назначили Старый Аксай. Шеами-хан (имеется в виду шамхал. – З. Т.) согласился и отправил к Чеченцам Султа-Мотта, а по уверениям других Али-Бега» [8, с. 104]. И первый, и второй были в конфликте с шамхалами; таким образом, речь идет о приглашении Айдамировых сельскими общинами после сближения владетелей с Алдамовыми и чеченскими властями в их лице, как это следует из документов и других материалов. По некоторым данным, появление Алибека в Аксае состоялось в 1651 году [9, с. 36, 45, 50; 10]. Подобный рассказ имеется и у майора Властова [11, с. 16¬17].
В статье “Яхсай” (т.е. Аксай) “Кумыкского энциклопедического словаря” (со ссылкой на ряд источников) сообщается буквально следующее: «Основание села (Аксая. – З. Т.) связывают с именем одного из внуков Султан-Мута – Алибека. Он получил в начале XVII в. свой наследственный земельный надел в среднем течении реки Аксай (в нашем исследовании мы указываем на то, что в действительности речь шла о наследовании им территории по правому берегу Сулака [44, с. 80, 81]. – З. Т.) и поселился в урочище Герзель – в одном из уже не существующих поселений Билит, дав ему название Яхсай» (текст выделен мной. – З. Т.) [12, с. 29]. Таким образом, Алибек Айдамиров, приглашенный чеченцами в уже существавший аул «Билит», поселился в нем, а далее произошло то, что мы рассмотрели на примере Эндирея [44, с. 77-83]: переселение в «Билит» кумыкоговорящего населения, постепенное окумычивание аборигенов и превращение «Билита» в «Аксай» (а Гуной-галы – в Эндирей). Возникает вопрос, что означает «Билит» и к какой национальности оно относится?
Д.-М. Шихалиев упоминает в своем труде чеченские села, в том числе «…Баян (Бена. – З. Т.), Гендирген, Билитли и проч. …» [1, с. 196]. Горный аул Билитли упоминается в военной сводке XIX века [13, с. 21-22], послевоенных картах [14, с. 188-189]. Кроме того, «бильтоевцев, или билитлинцев» упоминает Е. Максимов [7, с. 41], а также другие документы [15, с. 1133]. Наконец, аул Билит упоминается в источниках и на картах XIX века на южной оконечности территории, где прежде располагался Старый Аксай [14, с. 188-189; 16, с. 44-45]. Один из вариантов названия села – Бильт-Аух (нынешний Тухчар) [17, л. 1-3]. Нет ни капли сомнения в том, что под «Билитом» скрывается поселение, основанное чеченской общиной (тайпом) Билтой, известной в Дагестане под названием Билит, Билитли, или «Билит тайпа» [18, с. 24]. Таким образом, Алибек был приглашен в чеченское поселение Билит, или Билта, которое впоследствии расширилось за счет увеличения населения и было переименовано в Аксай, или Яхсай. Даже в XIX веке это поселение, поглощенное «Аксаем» в процессе урбанизации, существовало в качестве квартала. В записке Комиссии о сословном строе в Кумыкском округе Терской области от 1869 года сообщается, что поземельная собственность в Старом Аксае «…находилась во владении: а) князей, чанков и сала-узденей (чеченцы. – З. Т.), б) во владении общественном и в) у некоторых догерек-узденей и даже у некоторых чагаров». Далее в тексте приведены данные об аборигенах Аксая: «Земли в общественном владении состояли только в древних кварталах Андреевской деревни и в ауле Старый Аксай; в первой владели землей: Гуэнь-квартал (чеченцы-Гуной [44, с. 81, 82]. – З. Т.), Тюмень-квартал и Бораган-квартал, а во втором имели общественные земли: Билит-квартал (чеченцы-Билтой, аборигены. – З. Т.), Сабанай-квартал, Тюмень-квартал и Тюбен-квартал (текст выделен мной. – З. Т.)» [19, с. 87-90]. Как видно, первым в числе аборигенов обозначен билтоевский квартал.
Интересно сообщение, приведенное А. Берже и показывающее положение, на котором состоял Алибек Айдамиров в Аксае во время своего пребывания в нем. Как было указано выше, чеченцы Билта (позднее, Аксая), пригласив кумыкского старшину, установили меру хлеба, которую обязались платить ему за оказываемые им услуги старшины и судьи. Как пишет А. Берже, чеченцы «…отрубили часть дупла и к одному из отверстий ее приставили дно. Это, говорят, – передает исследователь, – послужило первообразом меры, общеупотребительной почти у всех туземцев и известной под названием сабы. Кумыкский князь. (т.е. Алибек Айдамиров. – З. Т.) не довольствуясь получаемой им платою, заменил назначенную Чеченцами меру другою, несколько большею. Один Чеченец, заметив подлог и видя разницу в величине сабы, швырнул ее у него же на дворе и разбил в дребезги. Испугавшись такого явного негодования, Кумыкский князь бежал с своими приближенными, опасаясь народного волнения и новых оскорблений (разумеется, в памяти Алибека должны были всплыть события 1647 года на горе Элий байъина лам – убийство 7 кумыкских князей и 16 узденей в ходе чеченско-кумыкского конфликта, начавшегося после убийства Майда Янбекова [3, с. 261, 263]. – З. Т.). Но представители тех фамилий, которые должны были отвечать. за неприкосновенность особы присланного им князя, бросились за ним в погоню и настигли его в том месте, где теперь лежит Хасав-Юрт. Они уговорили его вернуться в Аксай и остаться у них.» [8, с. 104-105]. То же обнаруживаем и у майора Властова [11, с. 15].
Что касается причин, которые подвигли чеченцев прибегнуть к услугам иноземцев, то о них достаточно доходчиво пишет А. Берже. Мотивация у жителей городов-поселений многолюдных и населенных множеством различных родов, конечно же, была одинаковая: нежелание проявления клановости, зачастую допускавшейся тогда чеченцами в управлении делами народа (в силу объективных причин – по-прежнему сохранявшейся сильной родообщинной спайки и давления рода на личность). «В их необузданном характере, – пишет А. Берже, – лежали начала племенной разрозненности, при которой немыслима целостность и гражданственное единство какого бы то ни было народа. Между аулами начали возникать поземельные споры, оканчивавшиеся нередко кровопролитием. Это заставило Чеченцев искать над собою власти (т.е. назначения беспристрастной, в представлении чеченцев, сельской и районной исполнительной власти. – З. Т.). Некоторые знатнейшие фамилии вызвались было управлять ими, но Чеченцы отвергли их предложения, из опасения утратить под аристократической властью своих родичей и последнюю тень независимости и сделаться жертвою пристрастия и несправедливых действий. Они предпочли признать над собою власть чуждого, но единоверного им владетеля и с этой целью решились отправить депутацию… с просьбою прислать к ним доверенное лицо для разбирательства их споров и решения поземельных прав (текст выделен мной. – З. Т.)». «Таким образом, – заключает А. Берже, – Кумыки появились в первый раз во владениях Чеченцев. Им дозволено было пользоваться землями только по ту сторону Аксая (имеется в виду низовья Аксая от места впадения в нее реки Акташ. – З. Т.), и Чеченцы взяли с них обещание никогда не переправляться через эту реку, но впоследствии времени Кумыки постепенно и исподволь завладели Чеченскою плоскостью, отчего она и носит теперь название Кумыкской* [*сноска: «Кумыкскою плоскостью и до сих пор туземцы считают только пространство между левым берегом Сулака и правым Аксая. Начиная от левого берега Аксая, плоскость называется Качкалыковскою»] (текст выделен мной. – З. Т.)» [8, c. 104]. Как пишет Е. Максимов, с «…этого времени кумыки проникли ближе к чеченским землям и перешли даже на левый берег реки Аксая» [7, с. 26]. Это подтверждается и учебными изданиями. К примеру, А.Я. Федоров также пишет, что Кумыкская плоскость «…заселена кумыками сравнительно недавно – с XVII в.» [20, с. 114-115].
Наконец, ярким документом может выступить заключение Кумыкского комитета от 1861 года (Комитет Кумыкского округа Терской области) о том, «что потомки Султан-Мута никогда не пользовались правами независимых владетелей ни над Кумыками, ни над Ногайцами, и если пользовались влиянием или уважением в народе, то это можно отнести только к тому, что они, принимая живое участие в делах вновь сформировавшегося общества, по способностям своим, стали заметнее других; но никак не по родовому происхождению, или наследственному праву (текст выделен мной. – З. Т.)» [21, с. 1259]. Более того, согласно заключению того же комитета, «со времен Петра Великого, до 1818 года, владельцы Кумыкские управляли народом по определению правительства и согласно народного обычая, и в этом промежутке времени привели Ногайцев в зависимое положение и присвоили себе земли их, не имея на то никакого права (текст выделен мной. – З. Т.)». Князь Святополк-Мирский, командовавший войсками Терской области, защищая, по- видимому, интересы княжеского же сословия (т.е. потомков Султанмута), пытался опротестовать заключения Комитета. «Комитет, – писал князь, – называет Кумыкских владельцев пришельцами, и по этой причине не признает за ними никаких прав, не понимая, конечно, в своем неведении, что высшие сословия во всех обществах человеческих образовались из пришельцев, и что таким пришельцам принадлежит везде, если не вся земля, то большая часть оной» [21, с. 1260]. В заключение, князь, вмешиваясь в гражданское управление округа, рекомендовал «…предписать начальнику Кумыкского округа оставить все поземельные дела в том положении, в котором они были до открытия действия комитета.» [21, с. 1261].
Ш. Хапизов, необъективность заключений которого на примерах явного подлога была нами продемонстрирована в нашем исследовании [44], утверждает, что «…авторы XVII – первой половины XVIII в. не упоминают ни аккинских населенных пунктов, ни самого факта пребывания компактной массы чеченцев на территории Терско-Сулакского междуречья. По их данным, – пишет Ш. Хапизов, – целый ряд авторов, описывающих владения Эндирея и Аксая, “ни словом ни упоминают о чеченцах или аккинцах”, что говорит об их отсутствии, либо о крайне незначительном количестве представителей этих народов» [22, с. 392]. Именно так рассуждали бы подобные авторы, если бы после депортации чеченцев в феврале 1944 года в Среднюю Азию чеченцам более не суждено было бы вернуться обратно. Но даже сам факт подобного случая в XX веке говорит о том, что судьба этого народа сложилась не так просто, как хотелось бы представить автору. Депортация чеченцев Ауха происходила и при царской России. Важную роль в выдавливании чеченцев из Терско-Сулакского междуречья сыграл А.П. Ермолов. В своем повелении (от 5 сентября 1818 года) кумыкским владетелям, управлявшим в области от имени царской России, генерал писал: «Злодеев Чеченских, живущих между вами и делающих беспрерывные воровства и разбои в наших границах, по собственному вашему желанию, ген. Дельпоццо выгнал в прошедшем году (т.е. в 1817 г. – З. Т.) из владений ваших и которых некоторые из владельцев опять приняли к себе, нарушив изменнически свои обещания, немедленно и без всяких отговорок выгнать и препроводить в Чечню (имеется в виду т.н. «Большую Чечню» – одну из чеченских областей. – З. Т.), дабы они подобно живущим в Караагаче не могли остаться на землях ваших. Из сих людей отнюдь ни один не должен у вас оставаться… Ежели и за сим распоряжением князья по гнусной к обманам привычке осмелятся удержать их, скрывая Чеченских мошенников под именем других народов, то я Высочайшим именем великого Государя моего сниму достоинство князя или узденя. Владельцы должны разуметь, что разбор сей и поручительство должны быть произведены между теми Чеченцами, которые не были выгнаны в прошлом году; но к сему не принадлежат деревни Байрам-аул, Хасав-аул, Генже-аул, Бамат-бек-юрт и Казах-мурза-юрт. Сих приказываю выгнать тотчас и Боже избави того, кто посмеет ослушаться… Живущих на Кара-агаче Чеченцев выгнать общими силами с владельцами Андреевскими… Советую исполнить без потери времени, ибо когда придут войска в Андреевские владения, тогде уже будет поздно помышлять о том. Я не люблю слышать о беспорядках и не советую допустить меня видеть их собственными глазами (текст выделен мной. – З. Т.)» [23, с. 500].
Что говорят документы? Главными и самыми крупными населенными пунктами Ауха в XVI – начале XVII века были Юрт-Аух и Акташ-Аух. Первым из них был основан Юрт-Аух, а второй – выселок первого [3, с. 131, 133-137; 24, с. 269]. Юрт-Аух – название позднейшее. Ранее оно звучало как Ширча-юрт, что буквально переводится как Старый-юрт [3 с. 134; 24, с. 268; 25, с. 358; 26, с. 15, 31, 38]. Кроме того, хотя слово «юрт», используемое чеченцами при образовании названия сел, по- видимому, с XVI века, тюркское, однако употребление его чеченцами в качестве заимствования не может быть подвергнуто сомнению (горные чеченские села Денги-юрт, Ножай-юрт, Бойс-юрт, Даби- юрт, Маки-юрт и пр. – тому доказательство) [25, с. 341; 27, л. 7; 28, л. 108; 29, л. 32а]. В нашей монографии, проводя анализ имеющихся сведений, мы указываем на то, что группу чеченцев, поселившуюся в Аухе в середине XVI века (1546 г.), возглавлял Ушурма, известный как Ушурма Окоцкий (отец Шиха Окоцкого), принадлежавший, по всей видимости, к чеченскому тайпу-общине Iакко, что в русской транскрипции звучит как Акко, или (при округлении первого гласного под влиянием II-го вокала), Окко [3, с. 141-151]. Примечателен тот факт, что община 1акко единственная, представленная в топонимии села Юрт-Аух этническим кварталом /аккой-басе (склон [общины] Акко) [3, с. 143]. Что же касается старого названия села, то оно, как указываем мы в нашем анализе, звучало как Ширча-Iакка, или Ширча-Iакко, т.е. Старый-Акко. Несложно догадаться, что отождествление исследователями “Старого Окоха” русских документов XVI-XVII вв. с Юрт-Аухом закономерно. К примеру, в сообщении от 1617 года утверждалось, что кумыкский владетель Султанмут «…от Ондреевы деревни пошол в крепи в Старые Окохи» [30, с. 63, 70]. Более того, в форме “Око[х]” (ср. Око[цкий]), обнаруживающейся в русских документах позднесредневекового периода, несложно увидеть более близкое положение к названию общества Акко (чеч. Iакко), нежели Акки (чеч. Аьккхи), а переход из Акко в Окко (Око-) объясняется известным процессом округления переднего гласного вторичным (чеч. мукъа аз горгадаларан процесс). Из всего сказанного следует неизбежный вывод о том, что селение “Старый Око[х]”, этническое наименование “око[хи]”, “оку[ки]” [31, с. 203], а также фамилия “Око[цкий]” были связаны с названием чеченского общества Акко (не исключая того факта, что субэтнический термин “окохи” распространился на всех жителей Ауха). Добавим также, что из-за сомнений в связи этнонима “око[чане]”, или “око[хи]”, с аккинской общиной, рассматривалась также версия о вероятном цонтароевском происхождении “око[чан]” из-за одноименного рода (Оки-некъе) и селения (Оки-юрт; на карте – Аку-Юрт) у данной общины [3, с. 141-48; 27, л. 7; 31, с. 163]. Однако история основания села цонтароевцем Оку относится к более позднему периоду, поскольку Оку был лишь потомком Висы Тинаева (сер. XVII) [3, с. 144, 251-311; 32, с. 239, 240], тогда как возобновление Ширча-Акко и распространение этнонима «окох» имеет отношение, как мы выяснили, к середине – 2-й половине XVI века. В довершение вопроса приведем цитату Н.А. Тавакаляна: «Как подтверждает хороший знаток истории своего края А.А. Саламов, названный в документе Старый Окох – чеченское село Ширч-Юрт и находится оно в 20 километрах к югу от города Хасав-Юрта Дагестанской АССР» [33, с. 97]. Таким образом, рассуждения Ш. Хапизова относительно связи этнонима “окох” с селением Оку-юрт, возникшим значительно позже, ошибочны. Наконец, попытки увязать «окохов» с кабардинцами вызывают странное ощущение отрешенности автора от реальности: мало того, что принадлежность «окохов» к чеченскому этносу является энциклопедическим фактом [34, с. 68], но и документы сообщают о происхождении Окоцких из нынешней Хевсуретии, населенной вплоть до XVIII века этническими чеченцами [3, с. 149-150; 35, с. 151-152, 169, 172-173, 175]. В документе от 1589 года читаем: «И дороги проведати: куда лутчи итти? И они де дорогу проведали: итти послом безстрашно на Метцкие гребени (с. Муцо, Хевсуретия. – З. Т.) [3, с. 150], на Шихово племя (т.е. общину Шиха Окоцкого. – З. Т.), на Бурнашову да на Амалееву землю (с. Омало, Тушетия. – З. Т.), да на Батцкие гребени (Бацой, или Тушетия. – З. Т.) [3, с. 245-247]; а владеет тою Батцкою землею государь их Александр» [36, с. 128]. Следует ли напоминать, что кабардинцы – плоскостной народ, который, к тому же, презирал не только жизнь в горах, но поселение в башнях, пусть даже на плоскости [37, с. 29, 226]. О прежнем проживании чеченской общины Акко в горах Чечни и Грузии мы также пишем в нашей монографии [3, с. 148¬149]. Возможно, было бы достаточно ограничиться свидетельством самих акочан-ококов относительно места своего исхода. В челобитной царю чеченцы-ауховцы (ококи, акочане) писали следующее: «А Окочане Ахмат да Ачелей в роспросе сказали. грамота с ними к государю от Акочан (ср.: Акко > Окко, Око. – З. Т.) есть… И 123-го сентября в 6 де ис Казанского Дворца дияки Петр Микулин да Офонасей Овдокидов прислали с Терки от воеводы от Петра Головина отпуска о Окочанех да под отпискою от Окочан челобитную такову (Челобитная подана Головину 122 г. июня в 26 день): Царю… бьют челом холопи твои государевы Терского города Окоцкие люди Урак Итинов, Табурка Ураков, Адыга Бибердин, Урак молодой, Келя Илзияров, Дидей Мустапаров, Юзяшар Янбеков (вероятно, сын Янбека. – З. Т.), Батыр Акин, Охмат Иналов, Одя Ятеков, Кентя Кербеков, Чюрюбаш Алебеков, Табура Ураков (возможно, ошибочный повтор имени. – З. Т.), Урак Янмеков (вероятно, второй сын Янбека – отца Майда Янбекова. – З. Т.), Тербулат Бибердин, Арахча Мачюкин, Смаилко Ичин, Псенчей Чоробашов с товарыщи 160 человек (т.е. более ста семей-домов. – З. Т.). Вышли, государь, мы, холопи твои государевы, из Акоз и из Мичкиз (т.е. из области Акко – здесь имеется в виду Аух, названный по главному и, вероятно, тогда еще единственному крупному селению Акко, или Юрт-Аух, – и Нохчмохк, или Ичкерия. – З. Т.) в твою государеву отчину в Терской город на твое… имя на житье и з женами и з детьми и з братьями своими при прежних твоих государевых воеводех и при нынешнем твоем государеве воеводе. (текст выделен мной. – З. Т.)» [3, с. 146-147; 36, с. 554]. На этом, пожалуй, можно закрыть тему происхождения ококов. Итак, первое документальное упоминание Юрт-Ауха обнаруживается не позднее, чем во 2-й половине XVI века.
Акташ, или Акташ-Аух (ныне – Ленинаул), чеченцы называют Пхьарчахошка, однако первое название употреблялось в качестве интернационального, международного. Составитель хроники «Дербент-наме», Мухаммед Аваби Акташи, личность малоизвестная. Хотя дагестанские исследователи признают факт происхождения «Акташи» с побережья р. Акташ, однако всячески игнорируют факт существования одноименного села, Акташ-Ауха, или Акташа (аул фигурирует как «Акташ» в документе от 1857 года [21, с. 1060]), пытаясь увязать личность Мухаммеда Аваби с «Новым Эндиреем», тогда как эпитет в подобных именах собственных всегда указывает на населенный пункт, а не гидронимию; имена: Мухаммад ал-Бухари (IX в.) [38, с. 6], Йунус-шейх ал- Ансалти и Мухаммед ал-Мачади (упоминаемые тем же Ш. Хапизовым; XVI в.) [3, с. 165; 39, 77-78], Ташу-Хаджи ал-Индири (XIX в.) [40, с. 87-88] и т.д. – тому доказательство. Согласно источникам, образование Акташ-Ауха следовало после возобновления Юрт-Ауха в середине XVI века и до образования Ярык-су-Ауха, или Гачалыка (в середине XVII века) [3, с. 133-137, 141-148; 9, с. 43-44; 24, с. 268-269; 30, с. 70; 31, с. 163-164]. Учитывая тот факт, что «Чобан-бек, сын Шамхала», заказавший составление «Дербент-наме» Мухаммеду Акташи, согласно В.В. Бартольду, жил в XVII веке [41, с. 8-9], а также ранее приведенное утверждение Д.-М. Шихалиева о том, что Чупан, поселившийся в Эндирее после соглашения с Гази Алдамовым (середина XVII в.), был сыном шамхала Айдамира [2, с. 47-48; 3, с. 326-330; 4, с. 69-71; 42, с. 66-67], то и искомым «Чобан-беком» является Чупан, или Чопалау, Айдамиров. Из этого следует, что в рассматриваемый период чеченский аул Акташ-Аух уже существовал, и Мухаммед Аваби Акташи был выходцем из Акташ-Ауха. Следовательно, и упоминание села нужно отнести к этому времени.
Мы можем также разобрать и прочие компиляции Ш. Хапизова, связанные с раннесредневековым периодом. Однако, приведенных данных, как мы считаем, достаточно, чтобы убедиться в самом факте ошибочности утверждений автора. Главное, чего мы желали достичь данной и предыдущей статьями [44], это показать очевидный факт: публикация Ш. Хапизова – это тенденциозный политический памфлет, что само по себе обуславливает угол восприятия информации, подаваемой автором.
Что же касается пасквиля относительно освобождения чеченцев Шамилем от обязанности уплаты дани князьям [22, с. 406], то здесь не требуются доказательства и ссылки на источники, для опровержения данного утверждения: его можно рассматривать в том же ключе, как и все остальные утверждения автора. За чеченцев говорит история их борьбы с намного более серьезными противниками, чем местечковые удельные владетели. Вместе с тем, пожалуй, ответить на это можно цитатой Яна Потоцкого (1797 г.): «Вопрос о независимости чеченцев не следует вообще поднимать, ибо покорить их невозможно, так как они покидают деревню, в которую вторгся враг и уходят жить в леса и горы» [37, с. 295]; а также цитатой Василия Потто: «Ни один из князей кумыкских, по словам Ермолова, не смел выезжать, не будучи сопровождаем чеченцем» [43, с. 176].

ЛИТЕРАТУРА

  1. Этнокультура народов Северо-Восточного Кавказа середины XIX века: к 200-летию со дня рождения ученого-этнографа Девлет-мирзы Шихалиева (Шейх-Али) / Отв. ред. Г.М.-Р. Оразаев. – Махачкала «Абусупиян», 2015. – 268 с.
  2. Тесаев, З.А. Чеченская “География” XV века, составленная по данным ученого-богослова и путешественника Аздина Вазара / З.А. Тесаев. – Грозный: АО «ИПК «Грозненский рабочий», 2018. – 256 с.
  3. Тесаев, З.А. Институт “Мехк-Дай” в истории Чечни (XVI – 1-я треть XIX в.) / З.А. Тесаев. – Грозный: АО «ИПК «Грозненский рабочий», 2019. – 688 с.: ил., карт.
  4. Айтберов, Т.М. Аваро-чеченские правители из династии Турловых и их правовые памятники XVII в. (гумбетовцы в средневековой и новой истории Северо-Восточного Кавказа) / Т.М. Айтберов. – Махачкала, 2006. – 94 с.
  5. Оразаев, Г.М.-Р. К истории политических связей Чеченского феодального владения с Россией в XVII-XVIII вв. / Г.М.-Р. Оразаев, Я.З. Ахмадов // Роль России в исторических судьбах народов Чечено-Ингушетии (XIII – начало XX в.). – Грозный: ЧИИИСФ, 1983. – С. 30-41.
  6. Русско-дагестанские отношения XVII – первой четверти XVIII вв.: Документы и материалы / Сост.: Р.Г. Маршаев. – Махачкала, 1958. – 336 с.
  7. Максимов, Е. Чеченцы. Историко-географический и статистико-экономический очерк / Е. Максимов // Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. — Владикавказ, 1893. – Вып. 3. Кн. 2. – С. 3-100.
  8. Берже, А.П. Чечня и чеченцы / Подг. текст. и предисл. Я.З. Ахмадова, И.Б. Мунаева. – Грозный: «Книга», 1991. – 112 с.
  9. Тесаев, З.А. К истории образования современных гаров тайпа Билтой / З.А. Тесаев // Таллам. 2017. – № 1 (12). – С. 29-53. – (на чеч. яз.).
  10. Атаев, Б. Край равнинный – Кумыкия [Электронный ресурс]. – Хасавюртовской городской библиотекой им. Расула Гамзатова. Ссылка: https://ru.calameo.com/read/000463903459c32ae7f36 (дата прохождения: 24.11.19).
  11. Майор Властов. Война в Большой Чечне. – СПб.: Военная Типография, 1856. – 60 с.
  12. Кумыкский энциклопедический словарь. – Махачкала: «Издательство “Дельта-пресс”», 2012. Издание 2-е, дополненное. – 400 с.
  13. Хронологический Указатель военных действий русской армии и флота: Т. IV. 1855-1894 гг. – СПб., 1911. – 198 с.
  14. Марков, М.И. История конницы. Часть 4-я. От Фридриха Великого до введения нарезного оружия. Отдел III. Русская конница во времена Николая I. Персидская, турецкая, польская, венгерская и кавказская войны. Французы в Алжире / М.И. Марков. – Тверь: Типо¬Литография Ф.С. Муравьева, 1894. – Вып. 7. – 240 с.
  15. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией: в 13 т. Т. XII. – Тифлис: Тип. Канцелярии Главнокомандующего гражданской частью на Кавказе, 1904. – 1552 с.
  16. Гаврилов, П.А. Устройство поземельного быта горских племен Северного Кавказа / П.А. Гаврилов // Сборник сведений о кавказских горцах. – Тифлис: Издание Кавказского Горского Управления, 1869. – Вып. II. – С. 3-78 (322-397).
  17. РГВИА. Ф. 15261. Оп. 1. Д. 144.
  18. Дадаев, М.А. Краткий краеведческий справочник по Салатавии / М.А. Дадаев. – Махачкала: Исламская типография «Ихлас», 2007. – 198 с., илл.
  19. Феодальные отношения в Дагестане XIX – начало XX в. Архивные материалы. – М.: Главная редакция восточной литературы, 1969. – 396 с.
  20. Федоров, Я.А. Историческая этнография Северного Кавказа: [Учеб. пособие для вузов по спец. «История»] / Я.А. Федоров; [Предисл. Г.Г. Громова]. – М.: Изд-во МГУ, 1983. – 125 с.
  21. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией: в 13 т. Т. XII. – Тифлис: Тип. Канцелярии Главнокомандующего гражданской частью на Кавказе, 1904. – 1552 с.
  22. Хапизов, Ш.М. К изучению этнокультурной ситуации в среднем течении междуречья Аксая и Акташа (Северный Дагестан) в I-II тыс. н.э. / Хапизов, Ш.М. // История, археология и этнография Кавказа. — 2019. — Т. 15. – №3. — С. 390-411. DOI: https://doi.org/10.32653/CH153390-411.
  23. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией: в 13 т. Т. VI. Ч. II. – Тифлис: Тип. Главного Управления Наместника Кавказского, 1875. – 950 с.
  24. Попов, Ив. (П.) Землевладение у чеченцев / Ив. Попов // Сборник сведений о Терской области. – Владикавказ, 1878. – Вып. I. – С. 267-270.
  25. Сулейманов, А.С. Топонимия Чечни. Научно-популярное издание / А.С. Сулейманов. – Грозный: ГУП «Книжное издательство», 2012. – 726 с.
  26. Адилсултанов, А.А. Акки и аккинцы в XVI-XVIII веках / А.А. Адилсултанов. – Грозный, 1992. – 128 с.
  27. РГВИА. Ф. 416. Оп. 1. Д. 636.
  28. РГВИА. Ф. 244. Оп. 2. Д. 65.
  29. РГВИА. Ф. 244. Оп. 2. Д. 25.
  30. Кушева, Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией. Вторая половина XVI – 30-е годы XVII в. / Е.Н. Кушева. – М.: Изд. АН СССР, 1963. – 370 с.
  31. Волкова, Н.Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа / Н.Г. Волкова. – М.: «Наука», 1973. – 208 с.
  32. Умаров, С.Ц. Новые археологические памятники эпохи позднего средневековья в нагорной Чечено-Ингушетии / С.Ц. Умаров // Археолого-этнографический сборник (ЧИНИИИЯЛ). – Грозный, 1968. – Вып. II. – С. 223-260.
  33. Тавакалян, Н.А. Агрессивные происки ирано-турецких завоевателей на Кавказе / Н.А. Тавакалян // Ученые записки (Чечено-Ингушский государственный педагогический институт). – 1968. – № 26. – С. 32-45.
  34. Славянская энциклопедия. XVII век: в 2 т. Т 2. Н-Я / Автор-составитель В.В. Богуславский. М.: Олма-Пресс; ОАО ПФ «Красный пролетарий», 2004. 784 с.: ил.
  35. Волкова, Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII – начале XIX века / Н.Г. Волкова. – М.: Наука, 1974. – 276 с.
  36. Белокуров, С.А. Сношения России с Кавказом. Вып. I. 1578-1613 гг. / С.А. Белокуров. – М.: Университетская типография, 1889. – CXXX, 585 с.
  37. Кавказ: европейские дневники XIII-XVIII веков / Сост. В. Аталиков. – Нальчик: Издательство М. и В. Котляровых, 2010. – Вып. III. – 304 с.
  38. Сахих аль-Бухари / Пер.: В.А. Нирша. – 1-е изд. – М.: Благотворительный Фонд «Ибрагим Бин Абдулазиз Аль Ибрагим», 2002. – Т. I. – 472 с.
  39. Хапизов, Ш.М., Шехмагомедов, М.Г. Суфийский орден Халватийа в горной Аварии: новые страницы истории суфизма в средневековом Дагестане (XVI-XVII вв.) / Ш.М. Хапизов, М.Г. Шехмагомедов // Исламоведение. – 2017. – Т. 8. – № 1. – С. 70-81.
  40. Мухаммед Тахир ал-Карахи. Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи о дагестанских войнах в период Шамиля «Блеск дагестанских шашек в некоторых шамилевских битвах» / Пер. A.M. Барабанова; под ред. И.Ю. Крачковского. – М. -Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1941. – 335 с.
  41. Шихсаидов, А.Р. Дагестанские исторические сочинения / Сост.: А.Р. Шихсаидов, Т.М. Айтберов, Г.М.-Р. Оразаев. – М.: Наука. Издательская фирма «Восточная литература», 1993. – 302 с.
  42. Айтберов, Т.М. Известия арабоязычных документов XV – XVII вв. об общественных отношениях у вайнахов / Т.М. Айтберов, Я.З. Ахмадов // Общественные отношения у чеченцев и ингушей в дореволюционном прошлом (XIII – нач. XX в.). Тематический сборник статей. – Грозный, 1982. – С. 62-68.
  43. Потто, В.А. Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях. Том 2. Ермоловское время / В.А. Потто. – СПб.: Тип. Е. Евдокимова, 1887. – 821 с.
  44. Тесаев, З.А. К вопросу об этнической картине в Терско-Сулакском междуречье в XIV-XVIII вв. / Тесаев, З.А. // Вестник Академии наук Чеченской Республики. – 2020. – №1 (48). – С. 72¬86.
Рубрика: Средневековье