Роман. Воины жестокой судьбы

ХАСАН ГАПУРАЕВ

ВОИНЫ ЖЕСТОКОЙ СУДЬБЫ

(Известные и неизвестные стороны Отечественной войны)

Грозный-2015

Светлой памяти моего друга, спикера чеченского парламента, писателя и замечательного человека Дукувахи Баштаевича Абдурахманова, безвременно ушедшего в иной мир после скоропостижной болезни.

РЕЦЕНЗИЯ К РОМАНУ ТРИЛОГИИ
«ВОИНЫ ЖЕСТОКОЙ СУДЬБЫ»

ДЫМ ПОБЕДЫ
(Правда о Знамени Победы над Рейхстагом)
Летом 1944 года, когда отдельный Чечено-Ингушский 255-й полк кавалерийской дивизии 1-го Белорусского фронта воевал уже в Молдавии, с Кавказа на фронт поступали тревожные сведения. Отдельные бойцы получили из Казахстана и Киргизии письма от своих родных, якобы они на вечное поселение сосланы в эти края.
Вот в эти дни по всем фронтам пошел хабар, мол, комбриг Мовлид Висаитов оставлен в боевых порядках, и он просит чеченцев и ингушей под любым предлогом остаться на фронтах и тайком создать отдельную сотню смельчаков, которая будет водружать Знамя Победы в Берлине. (А какое это административное здание будет, тогда еще было неизвестно).
***
…Штурмовали Рейхстаг с раннего утра 28 апреля 1945 года. Еще до этого, 20 апреля в 4 часа 45 минут, во всех фронтовых точках войсковой связи послышался голос, знакомый и непонятный всем радистам. Были произнесены следующие слова: «Нохчий, г1алг1ай! Со сайн эскарца кхечу аг1ор хьажийна. Дехар ду Берлинехь мел болчу махкахошка. Толаман байракх вайн хила еза!1алашо: Рейхстаг, немцойн Парламент».
Это был голос легендарного комполка, чеченца Мовлида Висаитова. Что же случилось потом, читайте далее. Как мне сказали в 1970 году несколько уцелевших бойцов той легендарной сотни: «Все мы были ранены на крыше Рейхстага 28 апреля 1945 года. Было много убитых». Как они туда попали и что делали, была государственная тайна. Их секретные расписки о сохранении тайны до сих пор лежат в анналах особого отдела фронта, МГБ и СМЕРШа – спецслужб тех лет. Скромные чеченские бойцы Хумайд Исаев, Хизир Нунаев и Дмитрий Диндигов просили меня поведать об этом чеченцам, когда не станет их, а возможно и советской власти. Тогда время было суровое, а я был молодым и начинающим журналистом….
Вот что я нашел об этой операции в разных источниках, которые доступны теперь всем.
По приказу Военного Совета 3-й ударной армии было изготовлено 9 знамен – по числу соединений. Штабу 150-й стрелковой Идрицкой дивизии передали знамя «№ 5», именно этому кумачовому полотнищу выпало в итоге стать официальным Знаменем Победы.
– Когда мы вышли к Шпрее, то и представить себе не могли, что через два дня будем штурмовать Рейхстаг, – вспоминал один из бойцов Михаил Байсуров. – Утром 29 апреля наш 674-й полк бился за «дом Гиммлера», так мы называли здание МВД Германии. Дрались жестоко, часто доходило до рукопашной…
К вечеру «Дом Гиммлера» капитулировал. До Рейхстага оставалось всего 300 метров через Королевскую площадь. К этому моменту в здании Рейхстага шел ожесточенный бой, и никто не знал, кто туда первым ворвался. За несколько дней боев в Берлине дивизия потеряла больше половины своих бойцов. Потери были во всех войсках, и не думалось, что какая-то часть могла так дерзко атаковать Рейхстаг.
Но отнюдь не Егоров и Кантария первыми укрепили здесь кумачовое полотнище. К тому времени на фронтоне парадного входа уже висело Знамя Победы, установленное разведчиком Булатовым из группы лейтенанта Сорокина. Но о Знамени чуть выше, на крыше никто не знал. Густой дым и огниво пожаришь все закрывало от людских глаз. Однако на крыше Рейхстага пели на непонятном языке. По сей день помню припев: «Ялайлахь валалай…валайлахь ялалалай»…
Пока готовился новый артналёт, в бой ввели 716-й полк полковника Зинченко, в котором как раз и находилось «знамя № 5».
Участник штурма Рейхстага, капитан Андреев в «Комсомолке» от 5 мая 1945 года в заметке «Покорение Берлина» описал это так: «…Когда наши бойцы в третий раз пошли в атаку и ворвались в Рейхстаг, маленький, курносый молоденький солдат из Кировской области, как кошка, вскарабкался на его крышу и сделал то, к чему стремились тысячи его товарищей. Он укрепил красный флаг на карнизе и, лежа на животе, под пулями крикнул вниз солдатам своей роты: «Ну, всем видно?» Потом засмеялся радостно. И хотя немцы опять бросились в отчаянную контратаку и даже отбили первый этаж, наши бойцы, успевшие закрепиться в верхних этажах Рейхстага, чувствовали себя хозяевами этого большого обгоревшего здания. Что интересно, это были бойцы из совсем другой части, в основном чеченцы, они пели свои очень мелодичные и красивые религиозные песни».
КАК РЕТУШИРОВАЛИ ВОЙНУ
Интересно, но на хрестоматийном снимке сцены водружения Знамени Победы на крыше поверженного Рейхстага запечатлены вовсе не легендарные Егоров и Кантария, а совсем другие люди – бойцы 83-й отдельной разведроты Ковалев, Исмаилов и Горычев. И водрузили они это знамя на рассвете 28-го апреля 1945 года при поддержке бойцов, которые говорили с Исмаиловым на непонятном нам языке. Скорее всего, это были чеченцы.
Эта фотография стоила ее автору – Евгению Халдею – карьеры. Он все 10 лет отсидел в лагерях за свою правду. Рассказывают, что раненых бойцов, лежащих на крыше Рейхстага, никто не перевязывал. Этот снимок не пошел в номер газеты, это были бородатые чеченцы, которые наводили ужас на немцев. Бдительный редактор «Правды» разглядел на руке автоматчика Исмаилова пару трофейных часов, которые ретушеру пришлось срочно замазывать, чтобы мировая общественность не обвинила потом советскую армию в мародерстве.
Известный фотомастер потом «признался» на допросе у спецслужб, что съемка на крыше Рейхстага – постановка. Происходило все это утром 2 мая. А знамя, сшитое из редакционной скатерти, он взял с собой в Берлин, отправляясь по заданию ТАСС фотографировать победу, которая уже витала в воздухе.
Старшина Абдулхаким Исмаилов, один из участников этого исторического события, организованного, скорее всего, по просьбе чеченцев фотокором ТАСС, стал в 1996 году Героем России. Помог снимок Халдея. Сам же автор фотографии получил всемирную известность. Вручать Звезду Героя России Исмаилову в 2005 году приехал сам В.В. Путин, которого ознакомили с исторической правдой. Сам Абдул-Хаким Исмаилов в присутствии Рамзана Кадырова и Дукувахи Абдурахманова заявил, что он кумык. В.В. Путину подали личное дело Героя. Там было черным по белому написано: отец – чеченец, мать-чеченка, а он сам – кумык. Путин рассмеялся и сказал:
– Сегодня это никакого значения не имеет.
Однако все чеченцы из той секретной сотни, что остались в живых, дали расписки (подписку) вечно хранить тайну Знамени о Победе.
ФАКТ ЕГОРОВА И КАНТАРИИ
Корреспондент «Фронтовой иллюстрации» Анатолий Морозов спустя почти 60 лет после Победы рассказал, как утром 2 мая вытащил Егорова и Кантарию на крышу из подвала Рейхстага, где те отсыпались с остальными разведчиками батальона Неустроева. Приказ сфотографировать их пришел в телеграмме из ГлавПУРа, но в Москве «не знали» фамилий знаменосцев, и найти их должен был сам Морозов.
Щелкая затвором камеры, направленной на героев взятия Рейхстага, обхвативших древко с развевающимся на пороховом ветру флагом, корреспондент и предположить не мог, что ни Егоров, ни Кантария в первых штурмах не участвовали. Их назначили знаменосцами 150-й дивизии и привели в Рейхстаг в сопровождении автоматчиков роты Съянова, когда сопротивление немецкого гарнизона фактически было сломлено, а на крыше лежали никому неизвестные и очень красивые мертвые бойцы. Их тела потом были сняты чеченцами с крыши Рейхстага и похоронены в братской могиле.
Неудивительно, что после этого сразу стали возникать вопросы. Война войной, но чеченцы по своей душевной простоте еще до Берлина просили помочь им со Знаменем Победы. Это были смелые воины, и мы обещали им помочь. А теперь я понял, как дорого чеченцам обошлась эта Победа, да и вообще вся война. Это были победители без Родины. Их отцов, матерей и детей по указанию Отца народов депортировали с родных мест как предателей, хотя нога врага не ступала на землю Чечено-Ингушетии.
Лишь потом мы все узнали правду. Например, почему Указ о присвоении звания Героя Советского Союза Егорову и Кантарии был подписан не сразу, а лишь через год. И почему маршал Жуков распорядился Знамя Победы на параде 24 июня 1945 года не выставлять, а сдать его в Музей Вооруженных сил на вечное хранение.
Наконец, почему знаменосцам Егорову и Кантарии, прилетевшим в Москву из Берлина для участия в победном параде, приказали сидеть на гостевой трибуне вместе со своим комбатом Неустроевым? Версия, что они были плохо подготовлены в строевом отношении, смешна. Кто тогда из фронтовиков мог ходить парадным шагом? И мало кто знал, что совсем рядом с ними на трибуне сидели настоящие герои: старшина Исмаилов и два боевых офицера – украинец Ковалев и белорус Горычев. Два отважных парня. И у них под ногами в тот злосчастный момент водружения знамени лежали до 50 чеченцев, неизвестных бойцов со всех фронтов, которые под разными предлогами прибыли сюда и штурмовали Рейхстаг. В их умирающих глазах была благодарность друзьям за помощь…
На том снимке Абдул-Хаким Исмаилов стоит на плечах у белоруса Горычева и водружает Знамя Победы, а Ковалев держит оборону с пулеметом на перевес. Спасибо Халдею и Морозову, которые нашли мужество рассказать эту правду через 60 лет Победы.
ГРИШКА-РЕЙХСТАГ
Лейтенант Семен Сорокин, во взводе которого воевал знаменосец Булатов, после войны вернулся в Москву. Всю жизнь вел борьбу за восстановление справедливости по отношению к своим разведчикам, обойденным славой. Он писал, что Рейхстаг большой, что там мало кто знал, где чье Знамя, но нам всем было известно, что первыми были чеченцы. 30-го апреля мы водрузили Знамя Победы, писал он в газету «Правда». Сегодня в живых из разведчиков никого не осталось.
Гриша Булатов был родом из небольшого городка Слободского под Вяткой. Ему было 16 лет, когда началась война, на которую он проводил своего отца Петра Григорьевича. А вскоре, получив похоронку, сам удрал на фронт добровольцем, чтобы отомстить. Брал «языков», забрасывал гранатами огневые точки, был ранен… В Берлин пришел с двумя медалями «За отвагу» и орденом Славы на груди.
В Центральном архиве Минобороны сохранился наградной лист Григория Булатова к приказу 3-й ударной армии № 0121 от 08.06.1945 г., представленного к званию Героя Советского Союза за водружение Знамени Победы над Рейхстагом в составе группы разведчиков лейтенанта Сорокина. Вот отрывок из него: «Беря с боем каждый метр площади в 14 часов 30.04.1945 г. ворвались в здание Рейхстага, сходу захватили выход одного из подвалов, заперев там до 300 немецких солдат гарнизона Рейхстага. Пробившись на верхний этаж, тов. Булатов в группе разведчиков в 14 час. 25 мин. водрузил над Рейхстагом Красное знамя…» (Основание: ЦАМО, ф. 33, оп. 686196, д. 144, л. 22).
На обратной стороне наградного листа подписи и печати командиров 150-й стрелковой дивизии и 79-го стрелкового корпуса: «Достоин присвоения звания Герой Советского Союза».
Но вместо Звезды Героя Булатову дали орден Красного Знамени. Он вернулся в Слободское, пошел работать на фанерный комбинат, женился. Жизнь знаменосцу, как и многим фронтовикам, сломала ложь, окутавшая историю войны. В День Победы он шел в пивную заливать свою боль. Потом Булатова уличат в мелкой краже, а в 1969 году, после скандала в горкоме, где он пытался вывести на чистую воду местных чинуш, Булатов схлопотал и второй срок за хулиганство.
Выйдя на волю, он купил билет до Москвы, чтобы встретиться с однополчанами. На столичном вокзале вместо паспорта показал милиционеру справку об освобождении, был посажен в вагон и отправлен обратно в Кировскую область. Вернувшись в Слободское, он пошел к себе на завод и повесился в туалете. Было это в апреле 1973 года.
…Был исторический момент. И. Сталин спросил у Г.Жукова:
– Кто понесет Знамя Победы на параде?
К его чести, Георгий Константинович ответил:
– Чеченец! Я знаю правду о Знамени Победы.
Иосиф Виссарионович задумался, глубоко вздохнул и сказал:
– Отдайте Знамя Победы в музей!
Ему еще вчера Л. Берия доложил, что украинец, белорус и чеченец личным самолетом Жукова доставлены в Москву на парад. Они раньше всех 28 апреля 1945 года водрузили Знамя Победы. Остальные бойцы, водрузившие Знамя Победы 30 апреля, 1 и 2-го мая, все знали, что чеченцы были первыми. Логово фашистов еще горело, и над ним стоял густой дым. Это был Дым Великой Победы!
Магомед Джантемиров,
Журналист.
Журавли
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю эту полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?

Летит, летит по небу клин усталый –
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый –
Быть может, это место для меня!

Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.

Сегодня, предвечернею порою,
Я вижу, как в тумане журавли
Летят своим определенным строем,
Как по полям людьми они брели.

С Праздником Великой Победы! С 9 Мая! УРА!!!
История праздника День Победы, как хорошо известно, ведется с 9 мая 1945 года, когда в пригороде Берлина начальником штаба верховного главнокомандования генерал-фельдмаршалом В. Кейтелем от вермахта, заместителем Верховного главнокомандующего маршалом СССР Георгием Жуковым от Красной армии и маршалом авиации Великобритании А. Теддером от союзников был подписан акт о безоговорочной и полной капитуляции вермахта. Напомним, что Берлин был взят еще 2 мая, но немецкие войска оказывали ожесточенное сопротивление Красной армии еще более недели, прежде чем фашистским командованием во избежание напрасного кровопролития было, наконец, принято решение о капитуляции. Но еще до этого момента Сталиным был подписан указ Президиума Верховного Совета СССР о том, что отныне 9 мая становится государственным праздником Днем Победы и объявляется выходным днем. В 6 часов утра по московскому времени этот Указ по радио был зачитан диктором Левитаном. Первый День Победы праздновался так, как, наверное, отмечалось очень мало праздников в истории СССР и России. Люди на улицах поздравляли друг друга, обнимались, целовались и плакали. 9 мая вечером в Москве был дан Салют Победы, самый масштабный в истории СССР: из тысячи орудий было дано тридцать залпов.
Хронология Великой Отечественной Войны 1941-1945 гг.
СВЯЗАННЫЕ ПОДВИГОМ
Семьдесят лет отдаляют нас от великой победы над фашистской Германией. 1418 дней и ночей стали временем тяжелых испытаний и потерь советского народа. Из погибших во время войны более 27 миллионов советских граждан более 11 миллионов были замучены в гитлеровских лагерях смерти, 10 миллионов защитников Родины погибли на фронтах Великой Отечественной, миллионы мирных граждан стали жертвами вражеских бомбардировок, артобстрелов и фашистского террора, миллионы живых были насильственно угнаны в Германию и жестоко эксплуатировались немецким рейхом.
Невосполнимый урон был нанесен народному хозяйству страны, разрушены тысячи фабрик и заводов. Уничтожены мосты и дороги. Нарушены транспортные артерии, разграблены и уничтожены памятники культуры и истории народов СССР.
Причин столь высоких потерь было много, главные из которых по прошествии десятилетий видятся в том, что СССР не был готов к войне с самой сильной и опытной армией мира того времени, были ошибки в управлении государством и войсками на первом этапе войны, пришло запоздалое осознание лидерами ведущих стран мира опасности фашизма для мировой цивилизации.
И, несмотря на все это, враг был остановлен, выдворен за пределы страны и уничтожен в собственном логове. Важнейшими факторами победы стали беспримерный подвиг и геройство советских людей, полководческий талант военачальников, выдвинутых самой войной на самый верх командования советскими войсками. Наиболее ярким представителем выдающейся плеяды советских полководцев времен Второй мировой войны стал Георгий Константинович Жуков.
Всего за годы войны орденами и медалями СССР были награждены 7 миллионов советских воинов, 11 358 человек были представлены к званию Героя СССР, из которых 104 были удостоены этого звания дважды, И. Кожедуб и А. Покрышкин – трижды, маршал Г.К. Жуков – четырежды.
Свой немалый вклад в победу советского народа над врагом внесла и Чечено-Ингушетия.
С первых же дней войны десятки тысяч жителей республики обратились в военные комендатуры с просьбой отправить их добровольцами в действующую армию. Более семнадцати тысяч тружеников записались в народное ополчение. Свыше 50-ти тысяч сыновей и дочерей республики приняли участие в жесточайших сражениях второй мировой. Только в легендарной защите Брестской крепости приняли участие около 400 наших земляков.
Золотыми буквами вписаны в летопись войны и историю нашей Родины имена Ханпаши Нурадилова, Маташа Мазаева, Мовлида Висаитова, Абухаджи Идрисова, Даши Акаева и многих, многих других сыновей Отчизны, чьи отвага и готовность к самопожертвованию приблизили великую Победу. Вечная слава им, живым и мертвым!
Спасенный мир помнит вас, благодарен вам, чтит мертвых и чествует живых. Каждый день из 70 прошедших лет – это день вашей славы и памяти.
Время жестоко. С каждым годом сокращается количество живущих среди нас ветеранов Великой Отечественной войны. Отдавая дань памяти погибшим, мы обращаемся к живым со словами признательности и благодарности.
С праздником вас, дорогие ветераны! Честь и слава всем участникам Великой Отечественной войны и труженикам тыла! Кем бы вы ни были, вы навсегда останетесь в благодарной памяти потомков спасителями Родины и мира от фашистской чумы. Ваш беспримерный подвиг является примером верности общечеловеческим идеалам и беззаветного служения Родине. Здоровья вам, мира и благоденствия. Удачи и успехов вам и вашим близким во всех благих начинаниях.
Празднование Дня Победы омрачено для чеченского народа трагическими событиями 9 мая 2004 года. В этот день на грозненском стадионе «Динамо» был совершен чудовищный теракт, жертвами которого стали первый Президент ЧР Ахмат-Хаджи Кадыров, принимавший участие в торжественных мероприятиях.
Подлый удар нелюдей был нанесен в самое сердце возрождающегося чеченского народа, в процесс восстановления мира и стабильности не только в Чечне, но и в стране в целом. Сегодня, по прошествии четырех лет с удовлетворением можно констатировать, что подлые устремления врагов чеченского народа не достигли поставленной цели.
Именно подвиг Ахмат-Хаджи Кадырова, отдавшего жизнь за лучшее будущее своего народа и Отчизны, и сказанные затем слова Президента РФ: «Народ, взрастивший таких сыновей, не может не вызывать уважения», стали настоящим переломным моментом в процессе возрождения Чечни и ее народа. Дело А-Х. Кадырова продолжают его соратники. Имя его стало символом подвига и готовности жертвовать во имя своего народа и Родины. Достойным примером верности отцовскому делу стал и Рамзан Кадыров, сумевший за короткий срок сплотить и вовлечь весь народ республики в процессы строительства возрождения мира и стабильности. Возглавив республику в тяжелый период его истории, Ахмат-Хаджи хорошо осознавал всю тяжесть возложенной на его плечи Всевышним задачи и ответственности. Теряя каждый день близких людей и верных товарищей, как глубоко верующий ученый-богослов он знал скоротечность человеческой жизни и понимал, что и сам может стать жертвой подлых замыслов врагов собственного народа. И спешил. Спешил сделать необратимыми процессы миростроительсва и восстановления конституционного порядка в ЧР. Именно благодаря его упорству, настойчивости и целеустремленности стало возможным проведение референдума и принятие Конституции Чеченской Республики, предопределивших роль и место Чечни и ее народа в России и мире.
Имя А-Х. Кадырова навечно вписано в историю чеченского народа и Российского государства. Во всех свершениях нашего народа, в успехах его сыновей и дочерей, в каждой улыбке ребенка, в каждом восстановленном объекте есть частица воли первого Президента республики, Героя России Ахмат-Хаджи Кадырова, его целеустремленности, его упорства, его недожитой жизни, прерванной предательским ударом. И то, что жизнь Ахмат-Хаджи прервалась именно 9 мая, в день великой Победы разума над мракобесием, навеки связало его имя с подвигом тех, кто в минуты смертельной опасности встал на защиту Родины и отстоял ее честь и свободу.
Дала гечдойла Ахьмад-Хьаьжина а, ишта шен къоман дуьхьа къийсамехь кхелхинчу массо а кьенташна а!
ОН ПОГИБ В ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Накануне одиннадцатой годовщины трагической даты в истории чеченского народа, когда в результате подлой кровавой акции бандитов не стало первого Президента Чеченской Республики, Героя России А.А. Кадырова, невольно вспоминаются дни, ставшие для него последними, и контакты с ним в те дни.
Дело было в воскресенье, в один из последних дней апреля 2004 года. Мне позвонил Ахмат-Хаджи Абдулхамидович. По голосу чувствовалось, что он находится в приподнятом настроении. При дальнейшем нашем разговоре это подтвердилось. Он сказал, что только что разговаривал с Путиным, который сообщил ему о планируемом в г Сочи 2 мая Съезде народов Кавказа и Юга России. Владимир Владимирович высказал пожелание, чтобы там были широко представлены творческие коллективы Чеченской Республики. Ахмат-Хаджи Абдулхамидович попросил меня сделать все возможное для того, чтобы обеспечить участие наших артистов в этом форуме.
На подготовку и выезд оставались лишь сутки. Я принял решение вывезти туда недавно возрожденный путем неимоверных усилий и при помощи первого Президента ЧР ансамбль «Вайнах» и женскую вокальную группу «Жовхар», которая принимала самое активное участие во всех общественно-политических мероприятиях в республике.
Вновь хочу подчеркнуть, что славные участницы данной группы, несмотря на все тяготы, лишения и большой риск, которому они подвергали себя в тот период, без колебаний выезжали в самые отдаленные районы для участия в различных общественно-политических и культурно-массовых мероприятиях, чего нельзя сказать ни об одном другом коллективе. Ныне нам остается лишь сожалеть, что многие члены данного коллектива разъехались по различным причинам.
В общей сложности надо было вывезти порядка 50-60 человек, что было не так-то просто в тех условиях, тем более что материально-финансовые возможности министерства были крайне ограничены.
Я тут же созвонился с министром финансов ЧР Сергеем Абрамовым, который как всегда оказался в Москве. Сообщил ему о поручении Президента республики. Он сослался на определенные трудности и отметил, что в любом случае нужно время для решения вопроса. При этом попросил меня постараться найти выход из ситуации, чтобы «не подвести его».
Выход мы нашли. Попросили у республиканского ГИБДД спецавтомашину для сопровождения и двинулись в путь. Дорога была дальняя и тяжелая. Автобус «Мерседес» длиной почти в полтора десятка метров, конечно, не самый лучший вид транспорта для передвижения по горным серпантинам, которые ведут в г. Сочи.
На границе со Ставропольским краем на посту ГИБДД, узнав о том, что едет большое количество представителей Чеченской Республики и, в основном, молодежь, решили проверить каждого члена делегации «через компьютер». Попытка сопровождавших нас инспекторов чеченского ГИБДД объяснить ситуацию не возымела успеха. Проверка могла занять минимум два часа времени, а дело было ночью, поэтому мы все-таки настояли, чтобы нас пропустили без проведения проверки. Вместо этого предложили им снять ксерокопию списка всех членов делегации, за каждого из которых я, министр, ручаюсь. Чем они в итоге и довольствовались.
Таким образом, преодолевая небольшие препятствия, которые возникали на стационарных постах ГИБДД, мы добрались рано утром в г. Сочи.
Остановились в Дагомысском оздоровительном комплексе. Связались с главным режиссером культурной программы съезда, которым оказался Леонард Гатов, с которым мы были уже знакомы. Он в тот период работал гендиректором культурного центра «Премьера» в г. Краснодаре и являлся советником по вопросам культуры Полпреда по Южному федеральному округу. Человек своеобразный, амбициозный и высокомерный. Он сразу заявил, что каждой делегации дается на выступление не более 5 минут. Я стал настаивать на том, чтобы в порядке исключения нашей делегации дали время хотя бы на два номера: хореографический и вокальный. Он все же с трудом пошел нам навстречу благодаря тем контактам, которые сложились между нами в период пребывания коллективов Чеченского государственного драматического театра им. Х. Нурадилова и ансамбля танца «Вайнах» на их базе в г. Анапе.
Вечером был концерт. Ахмат-Хаджи сидел прямо за В. Путиным, а я и другие члены делегации – чуть дальше. Во время выступления наших коллективов я внимательно следил за реакцией Путина и Кадырова. Когда зазвучала песня вокальной группы «Жовхар», Путин резко повернулся к Кадырову и о чем-то перекинулся с ним парой фраз. Это повторилось 2-3 раза за время выступления. Судя по жестам и мимике Владимира Владимировича, было видно, что разговор носит одобрительный тон.
После концерта я все-таки не удержался и спросил у Ахмат-Хаджи, чем был вызван такой интерес Путина к выступлению группы «Жовхар». Ахмат-Хаджи сказал, что Путину очень понравились наши девушки. Он выражал свое восхищение их красотой и грацией, ему также понравилась мелодия исполняемой песни.
Таким образом успешно завершилась культурная программа, после концерта мы все вышли в фойе. Путин все время разговаривал с Рамзаном Кадыровым, хотя рядом находились руководители субъектов по Южному федеральному округу. Затем Президент России с руководителями субъектов поднялся на второй этаж. Мы, несколько человек, постояли в фойе, а затем вышли на улицу, дожидаясь, пока освободится Ахмат-Хаджи.
Стояла теплая весенняя погода, как это бывает в начале мая в г. Сочи. Через некоторое время мы заметили, как В. Путин спускается со второго этажа, стеклянный фасад обеспечивал хороший обзор. Увидев нас, он подозвал Рамзана, и они еще некоторое время стояли и беседовали.
Когда вышли все руководители, мы всей делегацией с Ахмат-Хаджи прогулялись по территории санатория «Россия», где проходил съезд, после чего проводили его до номера и сами разъехались.
На второй день проходил съезд, и я отправил артистов домой. На съезде было много интересных выступлений по проблемам республик Северного Кавказа. Ахмат-Хаджи во время съезда делал какие-то заметки. Насколько мне известно, он не планировал выступать на данном форуме, однако по ходу съезда, видимо, у него возникло такое желание, и он попросил слово. Надо отдать должное, получилось эмоциональное и содержательное выступление, в котором основной акцент был сделан на работе средств массовой информации по созданию негативного образа «чеченца-бандита», чему служат и художественные фильмы, которые транслируются не по каким-то коммерческим каналам, как сказал Ахмат-Хаджи, а по ОРТ и РТР. Мне эта тема была близка, потому что сам незадолго до этого обращался с открытым письмом к министру культуры России М. Швыдкому, председателю Комитета по культуре Государственной Думы РФ И. Кобзону и председателю Союза кинематографистов России Н. Михалкову.
У нас с Ахмат-Хаджи был разговор на эту тему. Я с ним согласовывал свое обращение, а впоследствии ознакомил с полученными ответами. Поэтому я внимательно слушал его речь и при этом следил за В. Путиным. По тому, как он кивал во время выступления Ахмат-Хаджи, было ясно, что Владимир Владимирович понимает негодование Ахмат-Хаджи по поводу того, что центральные телеканалы ведут целенаправленную работу по разжиганию межнациональной и межконфессиональной розни в стране.
Представители других регионов выступали по заранее заготовленным текстам, в которых поднимались все наболевшие вопросы, но выступление А. Кадырова, сделанное экспромтом, произвело намного больший фурор.
Следующая наша встреча с Ахмат-Хаджи состоялась 5 мая на торжественном мероприятии, посвященном чествованию ветеранов в концертном зале. После торжественного мероприятия он выезжал в Москву для участия в официальной праздничной программе, посвященной Дню Победы, которая планировалось в Кремле. Мы вышли провожать его. Он, улыбаясь, пожал нам всем руки. Я, шутя, сказал, чтобы передал привет Путину, на что он одобрительно кивнул. И так мы расстались. Каких-либо массовых республиканских мероприятий, посвященных Дню Победы, не планировалось, кроме районных и городских. Ахмат-Хаджи, вернувшись 8 мая домой, на следующий день поехал на городское мероприятие на стадионе «Динамо».
Честно признаться, многие члены Правительства и не знали о том, что он будет на этом мероприятии. Видно, все получилось экспромтом, как это бывало у него часто. Можно долго говорить, но что было дальше, нам всем хорошо известно. К сожалению, случилось самое страшное. На данном мероприятии героически погиб первый Президент Чеченской Республики. Наблюдая по телевизору за этой картиной, все мы заметили, что даже в той критической ситуации, весь израненный, он держался очень стойко и достойно. Ушел достойно и непобежденным, как говорил В. Путин.
Дала гечдойла цунна!
ОБРАЩЕНИЕ ПАРЛАМЕНТА ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
Дорогие ветераны Великой Отечественной войны!
Сегодня мы празднуем 70-ю годовщину Великой Победы Советского Союза над фашистской Германией. Тяжелые испытания выпали в те грозные годы на долю народов нашей страны. Все они, движимые патриотическими чувствами и ненавистью к врагу, в едином порыве встали на защиту Родины. Благодаря их самоотверженности, героизму и мужеству, ратному и трудовому подвигу удалось отстоять независимость государства и спасти человечество от коричневой чумы фашизма.
Свой посильный вклад в общее дело разгрома немецко-фашистских захватчиков внес и каждый из вас. Известно, что в первый месяц войны свыше 17 тысяч трудящихся республики вступили в ряды народных ополченцев, половина из них были чеченцами. Всего за годы войны на фронт из республики было мобилизовано более 50 тысяч человек, в том числе свыше 30 тысяч чеченцев.
На всех фронтах Великой Отечественной войны наши соотечественники бок о бок с представителями других народов отважно сражались за свободу и независимость страны. Весь мир знает случаи, когда чеченцы проявили чудеса храбрости. Немеркнущей славой покрыл себя командир пулеметного взвода Ханпаша Нурадилов, который за первый год войны уничтожил 920 фашистов. На счету снайпера Абухажи Идрисова, участвовавшего в боях за Москву, 349 захватчиков. Мужество и героизм при форсировании Днепра проявили Хансолта Дачиев и Хаважи Магомедмирзоев. В боях за город Мелитополь героически погиб Ирбайхан Бейбулатов. Командир 255-го отдельного чечено-ингушского кавалерийского полка Мовлид Висаитов в числе первых воинов Советской Армии вышел на реку Эльба, где произошла встреча с войсками союзников, за что был награжден американским боевым орденом «Легион Чести». Все перечисленные удостоены высшей награды государства – звания Героя Советского Союза.
Среди отважных защитников Брестской крепости храбро сражались с фашистами около 400 наших земляков, более 300 из них были чеченцами, многие из которых пали смертью храбрых при обороне крепости.
Несмотря на проявленную воинами-чеченцами доблесть, в феврале 1944 года руководством страны было принято ничем не объяснимое решение о депортации чеченцев и ингушей. В результате из действующей армии до конца 1944 года было демобилизовано и переправлено в Казахстан и Киргизию 16,5 тысяч бойцов и командиров чеченской и ингушской национальности. При этом сотни чеченцев, изменив свою национальность, остались в рядах Красной Армии и сражались с врагом до победного конца. Кроме того, наши соотечественники воевали в партизанских отрядах Беларуси, Смоленской, Ленинградской и Псковской областей, принимали участие в чешском, французском, норвежском и итальянском движениях сопротивления. А некоторые даже участвовали в боях с Квантунской армией в августе 1945 года.
Многое пришлось вам пережить и за последний период нашей истории, когда врагами России на территории нашей республики были спровоцированы военные действия. Но вы не теряли самообладания, служили примером для молодых.
Сегодня вас в республике осталось немного – менее 100 человек. Время не щадит никого. И это накладывает на нас еще большую ответственность в проявлении к вам должного внимания. Благо, это прекрасно понимает Глава Республики, Герой России Рамзан Ахматович Кадыров, который всячески оказывает материальную и моральную поддержку ветеранам войны.
К великому сожалению, день Победы – 9 Мая – омрачен трагической гибелью первого Президента Чеченской Республики Ахмат-Хаджи Кадырова (Дала гечдойла цунна!), который, осознавая постоянную угрозу теракта, тем не менее, решил лично участвовать в чествовании ветеранов.
Сегодня, осознавая вашу великую заслугу перед Родиной и ощущая наш неоплатный долг перед вами, поздравляем вас с великим праздником Победы и желаем вам, прежде всего, крепкого здоровья, долгих лет жизни, счастья и благополучия вашим семьям!

Еще в юные годы для меня эталоном мужества и патриотизма были Асламбек Шерипов и Ханпаша Нурадилов. И во время поступления в вуз исторический факультет мной был выбран не случайно. Хотелось глубже внедриться в великую историю наших мужественных предков. Правда, я был приятно удивлен, когда узнал, что Корану будущего красного командира обучал легендарный шейх Али Митаев по просьбе его матери. Более того, шейх сопровождал Шерипова на 1-ый съезд Горских народов Кавказа, который проходил в Пятигорске. Когда воинственно настроенные казаки начали возмущаться дерзкими набегами чеченцев на свои станицы в те дни, и грозились воевать с ними, Али Митаев попросил Асламбека Шерипова спокойно подойти к трибуне и заявить:
– Если казаки хотят воевать с чеченцами, то мы давно готовы!
В зале прозвучали овации. Сергей Миронович Киров и Орджоникидзе объяснили казакам, что сегодня не времена, чтобы мы войной шли друг на друга…
Другой мой любимец Ханпаша Нурадилов свой первый подвиг совершил буквально в первые дни войны. Шла переправа через Буг. Было приказано сохранить живую силу, а технику и амуницию сбросить в реку, чтобы ничего не досталось врагу. Подожженная немцами переправа горела. Скакали на мост другие экипажи, все бросая, кидались в воду. Подъехал Ханпаша Нурадилов, видит, что переправа в огне и лошади боятся пожарища. Он спокойно перевязал лошадям глаза и с ходу заехал на переправу. Когда схваченная огнем тачанка переехала на тот берег и сходу вступила в бой с фашистами, немцам делать ничего не оставалось. Весь десант за короткое время был уничтожен. Вот в этом бою и уложил юноша из чеченского села 125 фашистов.
Этот случай много лет спустя в Грозном рассказал генерал П.П. Брикель, командовавщий этим боем.

В СЕМНАДЦАТЬ МАЛЬЧИШЕСКИХ ЛЕТ
Справка для читателя
Ханпаша Нурадилов (06.06.1920 – 12.09.1942) – Герой Советского Союза. Участник Сталинградской битвы. Уничтожил из пулемёта 920 немецких солдат, 7 пулеметных расчетов, взял в плен 14 фашистов.
По национальности – чеченец, из села Минай-Тугай (ныне село Нурадилово Хасавюртовского района Дагестана).
В первом бою Нурадилов, оставшись один из своего расчёта и будучи раненым, остановил наступление немецко-фашистских войск, уничтожив из своего пулемёта 120 фашистов.
Во время боев в районе города Серафимович Нурадилов командовал пулеметным взводом. Когда он перевязывал раненую ногу, немцы предприняли контратаку, но он лег за пулемет и косил фашистов. В том бою он убил 250 врагов, уничтожил два пулемета.
За боевые подвиги Ханпаша Нурадилов был награжден орденами Красной Звезды, Красного Знамени.
Последний бой Нурадилова был на знаменитой высоте 220,0 на левом берегу реки Дон.
Фронтовая газета «Красная Армия» 21 октября 1942 года посвятила описанию боевых подвигов Ханпаши целую страницу и назвала ее «Доблестный рыцарь нашей отчизны». «Бессмертен герой Кавказа, сын солнца, орел орлов – боец Ханпаша Нурадилов», – писала газета.
Похоронен на Мамаевом кургане.
31 марта 1943 года гвардии сержанту Нурадилову Ханпаше Нурадиловичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Именем героя названы село, в котором он родился, Чеченский Государственный Драматический театр, улица в Грозном.
Видно, хороший солдат был Ханпаша Нурадилов. Но читая переписываемые из сайта в сайт сообщения о нём, как-то невольно закрадывается сомнение, а реально ли это за несколько боёв сразить насмерть 920 немцев. Ведь немцы не ходили в атаку цепями, чтобы их можно было сотнями косить из пулемёта. Пехота вермахта шла всегда в прикрытии танков. Да и кто мог посчитать убитых, ведь Красная Армия в тех боях отступала. Нет определённой достоверности в существенных деталях. В одних сообщениях он был ранен в ногу, в других – в руку. Смертельное ранение Нурадилов получил или от прямого попадания снаряда из танка, или от осколка разорвавшейся мины, или от пули в грудь. И зная систему наград в то время, особенно после описания подвигов в газетах, сомнения в достоверности фактов не развеиваются. Но стране нужны были герои.
ОРЁЛ ИЗ ОРЛОВ
Чеченцы из Ауха – очень сплоченный, смелый, трудолюбивый и мужественный народ. У них хорошо развита система взаимопомощи. Живя на территории Дагестана, они сохранили быт и славные традиции чеченского народа. Здесь по сей день живут самородки нашего общества. Одним из таких был герой нашего повествования, еще совсем юным погибший в боях под Сталинградом. Ханпаша Нурадилов воплотил в себе лучшие черты доблестного чеченского народа – его геройство и орлиную удаль, высокий моральный и боевой дух своих предков, его смелость и отвагу, мужество и доблесть».
(Из специальной листовки Политуправления Сталинградского Фронта)
Ханпаша Нурадилович Нурадилов родился в 1920 году в селе Минай-Тугай Хасав-Юртовского района Дагестанской АССР, в семье чеченца. В 1940 году был призван в Советскую Армию. Сражался в составе 5-й гвардейской кавалерийской дивизии. Получил звание сержанта. Начал службу в должности ездового в 34-м кавалерийском полку, затем пулеметчика. Первое свое настоящее боевое крещение Нурадилов получил у с. Захаровка, что на Украине. 6 декабря 1941 года, оставшись один из своего боевого расчета и будучи раненным, остановил наступление целого подразделения фашистов. В этом бою Нурадилов лично уничтожил из своего пулемета 120 гитлеровцев и семерых взял в плен. Его боевые товарищи – украинцы, русские, чеченцы – и до этого подвига любили скромного, трудолюбивого чеченского юношу, рано потерявшего родителей, бывшего рабочего-нефтяника, ну а теперь он стал в их глазах и героем, и примером. Последующие события показали, что в совсем еще юной груди паренька, героя-бойца билось истинно львиное сердце.
Имя Ханпаши гремело по всем фронтам. О нем слагали легенды, писали все газеты. Он наносил такой урон противнику, что его имя хорошо стало известно и врагам. Фашистские снайперы начали настоящую охоту за отважным чеченцем. Во время боев в районе города Серафимович Нурадилов командовал пулеметным взводом. Когда он перевязывал раненую ногу, немцы предприняли контратаку, но он лег за пулемет и косил фашистов. В том бою он убил 250 врагов, уничтожил два пулемета. Но впереди были еще бои…
Последний бой X. Нурадилова был 12 сентября 1942 года на знаменитой высоте 220 на левом берегу реки Дон. В этом бою Ханпаша был тяжело ранен, по дороге в медсанбат он скончался. В общей сложности за свою фронтовую жизнь Нурадилов уничтожил 920 фашистов, захватил 7 пулеметов противника и лично взял в плен 12 фашистов. Да, это, конечно, геройская жизнь!
Фронтовая газета «Красная Армия» 21 октября 1942 года посвятила описанию боевых подвигов Ханпаши целую страницу и назвала ее «Доблестный рыцарь нашей Отчизны». «Бессмертен герой Кавказа, сын солнца, орел орлов – боец Ханпаша Нурадилов», – писала газета. Таким же искренним восхищением проникнуто было и опубликованное в этом же номере стихотворение Б. Лолейчука «Солдатская честь», посвященное Нурадплову.
Еще одно стихотворение о герое-бойце написал известный поэт Евгений Долматовский. Его «Песня о Ханпаше Нурадилове» была напечатана на оборотной стороне листовки, которую Политуправление Сталинградского Фронта выпустило о Нурадилове. В листовке говорилось: «Герой никогда не знал недостатка в храбрости. Ханпаша Нурадилов воплотил в себе лучшие черты чеченского народа – его геройство и орлиную удаль, его смелость и отвагу, мужество и доблесть. Былинным подвигам кавказских витязей следовал славный богатырь Нурадилов. Взгляни, боец, на богатырский образ героя, горного орла, пулеметчика Ханпашу Нурадилова! Пусть ратные подвиги сына чеченского народа станут для тебя и твоих товарищей примером доблести в бою!».
За боевые подвиги Ханпаша Нурадилов был награжден орденами Красной Звезды, Красного Знамени. В апреле 1943 года ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Юноше из горного чеченского села не исполнилось и 23 лет, когда он совершил свой последний подвиг и погиб в приволжской степи под Сталинградом. В мемориальном комплексе на Мамаевом Кургане в городе-герое Волгограде есть мемориальная плита Ханпаши Нурадилова. Здесь всегда свежие цветы… Каждый раз бывая по служебным делам в этом городе воинской славы, я часто бываю на Мамаевом Кургане. И мы, депутаты чеченского Парламента, произносим доа. Порой, кажется, наш святой шепот он слышит и старается ответить. Над Курганом поднимается легкий весенний ветерок, как сама славная жизнь этого мужественного парня.
Помнят его и другие наши земляки. Именем героя назван Чеченский Государственный Драматический театр, улица в Грозном. И, конечно, никогда не забудут Ханпашу Нурадилова в селе Минай-Тугай Хасав-Юртовского района, где он родился.
Память о легендарном герое воскрешает трудные годы Великой Отечественной войны. Интернациональное братство в те годы было скреплено кровью защитников Отечества.
ВСАДНИК В ШЛЕМЕ ТАНКИСТА
Много известных личностей дала Чечне своеобразная земля Притеречья. Отсюда родом известные шейхи, писатели, историки, журналисты, воины Великой Отечественной. Не последнее место в этой когорте храбрецов занимает Маташ Хамзатханович Мазаев.
Он родился в 1908 г. в селении Верхний Наур Надтеречного района. На 6 лет старше своего земляка, прославленного полководца Мовлида Висаитова. Их боевые пути на фронтах не пересекались, но сами того не зная, они оказывались на одном направлении битвы за свободу страны. Маташ Мазаев родился в большой семье. Рос и мужал на берегах могучего и славного Терека.
Помните рассказ Ахмеда Устарханова: «Маташ ждал до рассвета». Я его специально переместил на первый план, чтобы вы знали, какая судьба ждала этого отважного чеченца. В десятилетнем возрасте он знал все окрестности, знал, где весной искать черешню, летом – ягоды, как обрабатывать кукурузное поле, пасти баранов и коров. Никто не учил его – до всего доходил сам, своим умом, сообразительностью и наблюдательностью. Когда Советская власть дала чеченцам плодородные земли, семья Мазаевых поселилась в селе Асламбеково (ныне с. Серноводск Сунженского района). Сухо и неприветливо встретили жители станицы казаки первых переселенцев чеченцев. Но увидев спокойный нрав, трудолюбие и приветливость Мазаева Хамзатхана (отца Маташа) и его жены Балы, стали уважать и кое-чем помогать. Учился Маташ в учебном городке им. В.И. Ленина. Все было интересно ученику Мазаеву: люди, говорящие на непонятных языках, директор Блохин, герой Гражданской войны, который держал себя с детьми как равный, запросто разговаривая и шутя.
Не менее удивил Маташа и Саид-Бей Арсанов (впоследствии крупный чеченский писатель). Взрослые говорили, что он чеченец, в юности объездил весь белый свет, а в Германии получил техническое образование. В школе Маташ увидел однажды стройного человека в длинной шинели с малиновыми переборами на груди, известного красного командира Михаила Карловича Левандовского.
В станицу часто наведывался Сайд Казалиев, один из первых секретарей комсомола, и Маташ быстро сдружился с ним и его братом Ибрагимом. Ребята читали книги о коммунистах, пытались походить на них. Рушились устои патриархального быта, заметно пошатнулось влияние мулл, и горцы тянулись к новой жизни. Закончив семилетку, Мазаев Маташ, Али Ибрагимов и Ибрагим Казалиев стали первыми комсомольцами в селе, а время было тревожное, приходили дурные вести: вооруженные банды нападали на железные дороги, нефтепромыслы, грабили склады, зверски расправлялись с активистами. В Шаами-Юрте они убили первого комсомольца Халида Баганаева, в Кень-Юрте – Юсупа Дубаева. Рассказывает сестра Маташа Мазаева Есимат: «Маташ был высоким парнем, видным и сразу же стал лидером среди друзей. Они создали группу, которая по ночам сидела в засаде, выслеживая банды головорезов. Однажды они задержали людей, один из которых кинулся на Маташа с кинжалом, к счастью, у него наготове оказался наган, один на всю группу. Бандитов быстро разоружили и сдали соответствующим органам власти». Вскоре в жизни Маташа произошли события, определившие его дальнейшую судьбу. В г. Грозном побывали секретарь бюро Северо-Кавказского крайкома партии Анастас Микоян, Климент Ворошилов, Семен Буденный. На встречу с ними съехались активисты всей республики. На митинге Маташ подумал, а не стать ли ему военным. Он в запой читал книги о войне, о подвигах, когда его пригласили в райком комсомола.
– Ты, Маташ, у нас самый политически подкованный, – сказал секретарь. – И на общественной работе проявил себя с лучшей стороны. Решили послать тебя в совпартшколу. Вот путевка.
Это была первая в его жизни путевка. И, конечно, он не мог от нее отказаться, и намерение стать коммунистом к тому времени окрепло. Годы учебы в совпартшколе пролетели незаметно. Маташ готовился к работе в райкоме комсомола, как из Москвы в обком комсомола пришла путевка в Высшее техническое училище им. Баумана.
Судили-рядили, кого послать. Надо было подыскать такого парня, который достойно представил бы комсомол Чечни в таком известном Московском ВУЗе. Выбор пал на Маташа Мазаева. В темно-синем бешмете, который ему справили родители, он поехал в город Москву. Сначала Москва ошеломила его своей многолюдностью, стремительным ритмом. «Все куда-то торопятся, делают все на ходу», – писал он домой отцу. Занятность учебой отвлекала его от воспоминаний о доме, о родителях и друзьях. Тут у него появились новые друзья, которые помогали и поддерживали его.
В 1929 году сбылась мечта Маташа быть коммунистом. В Бауманском райкоме столицы он получил партийный билет. А 1930 год стал поворотным в судьбе Маташа Мазаева. После окончания училища, его, как лучшего выпускника, направили на курсы артиллерийской школы в г. Киев. После Москвы Киев показался Маташу тихим, спокойным городом. Из окна казармы он любовался одноэтажными домиками, трамваями, пролетками и каретами. Киев утопал в зелени кленов, каштанов, лип, акаций. Его друг, киевлянин Микола Коваленко, водил Маташа на Владимирскую горку, на Крещатик, в музей, чтобы познакомить горца с украинской культурой.
Товарищи по учебе уважали его за откровенность и прямоту. Бывали случаи, когда свойственная горцам горячность обнаруживала себя довольно бурно. Как-то курсант Веселов пожаловался, что не может заступить в наряд: у него внезапно заболел живот. Мазаеву показалось, что он симулирует, и налетел на него, как ястреб, с упреками и порицанием. А через несколько часов он узнал, что курсанту Веселову в госпитале вырезали аппендицит. «Вот те на», – удивился Маташ, – зря я поругал Веселова, как я ребятам в глаза посмотрю?..».
Весной 1933 года, успешно окончив курсы, он получает назначение в механизированную бригаду взвода артиллерийской разведки. Бригада находилась в Киеве, и потому капитану Мазаеву дали месячный отпуск. «Брат приехал в длинном кожаном пальто и в фуражке, – рассказывает его сестра Есимат, – привез в подарок младшему брату армейский пистолет. Мама, боясь, как бы чего не вышло, закопала его в огороде. В честь его приезда мы устроили праздник синкъерам. Собрались все красивые девушки, лучшие юноши всего села и других близлежащих районов. Отец так гордился сыном, что мы даже заревновали, думая, что отец любит больше Маташа, а не нас».
Два года командовал взводом Маташ Мазаев, отличился на больших Киевских маневрах в 1935 г., где командующий войсками округа вручил ему в подарок именные часы. В том же году М. Мазаева назначили командиром бронеразведки 26-й танковой бригады в г. Староконстантинов. В 1939 году прошел курсы усовершенствования командного состава в Ленинграде. В 1940 г. его назначили заместителем командира батальона и сразу в составе стрелковой дивизии отправился на Тупури-Сари. В войне с белофиннами дивизия несла большие потери. Батальон капитана Мазаева решительно атаковал вражеские сопки. На больших скоростях неслись танки на врага, преодолевая шквальный огонь, остров был взят. И в дивизии этот маневр стал называться Мазаевским. Подробно об этой и других битвах написано в книге Н.К. Попеля «В тяжкую пору».
В марте 1941 года Мазаев Маташ был назначен командиром танкового батальона 34-й танковой дивизии. Великую Отечественную войну начал в Прикарпатье. В своей книге «Прометей в танковом шлеме», посвященной Маташу Мазаеву, Р.А. Белевитнев пишет: «…Тяжело нагруженные бомбардировщики шли в направлении Львова. Мазаев пытался сосчитать их, но в это время часть самолетов отвалила в сторону и закружилась в карусели над аэродромом, который всю зиму мы очищали от снега. Оттуда вскоре слышен был не только рокот авиамоторов, но и сплошной гул бомбовых взрывов. Мазаев на миг почувствовал, что его сердце остановилось, замерло в груди, а ноги и руки налились свинцом. Он не понял, отчего, ведь знал, что войны с Германией не избежать, а вот вспыхнула и сразу ошеломила…».
У всех на устах была фамилия Мазаева после боев под Перемышлем, Яворовом. О нем писала газета «Правда» – центральный орган ЦК большевиков – уже 1 июля 1941 г. Статья называлась «Героические подвиги танкистов», а 26 июля 1941 г. о М. Мазаеве писала наша грозненская газета «Ленинан некъ», которая называлась «Турпалхо-танкист».
Наш чеченский поэт Арби Мамакаев посвятил ему стихи «Чевнаш хиллачу капитане» (М. Мазаевега). После этих публикаций земляки Маташа очень радовались. Старики, женщины, дети приходили к секретарю партийной организации колхоза им. Ленина А. Богатыреву и просили прочитать газету. Не закрывались двери в доме Мазаевых. Приходили все, благодарили Хамзатхана Мазаевича и Балу за то, что вырастили такого сына. «До меня дошло известие, что сын мой Маташ Мазаев смело вступил в бой против фашистов, – писал отец героя в газету «Ленинский путь». – Я уже не молод. Мне 70 лет. В молодости мне, как и многим моим сверстникам, было нелегко. Приходилось жить впроголодь. Мы с женой работаем в колхозе, но если потребуется, вооружимся и мы, два моих сына и я. У меня хватит сил сражаться против гитлеровцев. Гитлеровские орды дружным усилием всех советских народов будут разбиты. Я в это твердо верю, Хамзатхан Мазаев».
В том же номере опубликовано коллективное письмо членов колхоза им. Ленина Османа Элиева, Иду Хараева, Шамсура Шангиреева, Махмуда Самокаева, Абуязита Абдулкарова и других. Озаглавили свое письмо так – «Будем такими, как Маташ Мазаев». Еще одно письмо из колхоза им. Ленина было озаглавлено так «Мы заменим тех, кто уходит на фронт». Это название предложили женщины-патриотки Т. Ожигова, С. Магомаева, К. Челаева, А. Бехаева, К. Мазаева, П. Магомаева, Т. Челаева, П. Амагова. А. Харачаева. «Многие наши земляки, как и Маташ Мазаев, сражаются на фронте, – писали женщины. – Они с оружием в руках защищают нашу землю, свободу и счастливую жизнь. Мы направим на фронт сотни храбрых и мужественных солдат. Наши мужья и братья готовы сражаться и ждут приказа. А мы заменим их на трудовой вахте. Фашисты еще узнают силу народного гнева. На советской земле они найдут свою могилу…». А в это время Маташ, раненый в ногу, лежал в госпитале в г. Мариуполе. Душевное состояние Маташа было неважное. С фронта приходили дурные вести. Фашисты захватили всю Украину, Белоруссию, Прибалтику, рвались к Ленинграду и Москве. Госпиталь эвакуировали в г. Грозный и долечивали Маташа уже на родине. Летом 1942 г. капитана Мазаева назначили начальником учебного отдела курсов младших лейтенантов, расквартированных в Грозном. А когда положение на Южном фронте стало еще более сложным, было решено сформировать боевой курсантский полк, начальником которого назначили М. Мазаева. Его полк было решено переправить под Сталинград, на станцию Малые Чапурники. Той же ночью, после прибытия, армейской разведке удалось захватить «языка». От него узнали, что немцы повернули 4-ю танковую армию сюда, сосредоточивая ее для удара на Сталинград. Настал последний день последнего боя Маташа Мазаева.
Подробно о нем написано в книге Р.А. Белевитнева «Прометей в танковом шлеме», который был другом и соратником М. Мазаева. «Броневичок Мазаева будто утес вырос на пути потока танков врага, – пишет автор, – рассек надвое, образовав в нем круговерть. Гитлеровцы отхлынули от него, образовав пустоту, но в это время в борт машины ударил снаряд, сильно кольнул ее и остановил. И тут же второй снаряд с нее снял башенку. Тарасенко еще какое-то время ждал, надеялся, вот-вот Мазаев или водитель выскочат из машины… Но никто из нее уже не выскочил и не мог выскочить…». Неоднократно на страницах газет выходили очерки и воспоминания друзей Маташа Мазаева, тех, кто был рядом в те боевые дни. О нем писали в своих воспоминаниях Герой Советского союза Г.И. Пенежко и генерал-лейтенант Н.К. Попель. Их воспоминания охватывают события первых дней войны, и немало отведено места на страницах книг нашему земляку, командиру танкового батальона.
Когда по телевидению шел документальный фильм-эпопея «Великая Отечественная война», сестры и братья совершенно случайно в одной из серий узнали в одном танкисте своего брата Маташа. Это было в 70-х годах. «Смотрите, – кричали они, – это же Маташ, наш Маташ».
Фронтовой кинооператор заснял Мазаева в боевой обстановке у своего танка Т-34. Такую весточку о себе дал родным Маташ Мазаев, сам и не подозревая, что через десятки лет его увидят и узнают.
Сестра Есимат Хамзатхановна Мазаева вспоминает часто письма своего брата, где он подробно писал о своей жизни, о войне. «В последнем письме, – рассказывает она, – он написал, что его наградили орденом «Золотая звезда» и дали звание Героя Советского Союза».
Во время депортации чеченцев в Казахстан все письма были утеряны и нет возможности узнать точно, когда и в каких числах произошло столь знаменательное событие. После гибели М. Мазаева кто-то не счел, видимо, нужным сообщить или переслать хоть какие-нибудь документы, подтверждающие, что наш земляк, чеченец стал Героем Советского Союза. Однако, несмотря на это, мы свято чтим его, храним память о нем, его именем названы улицы г. Грозного и села Серноводска, в г. Малгобеке был создан музей им. Маташа Мазаева. Хотелось бы думать, что наши потомки будут знать и помнить наших героев, чтобы они могли гордиться ими и старались не осквернять память о них своими дурными поступками.
От автора: когда книга готовилась к печати, мы попросили внучатую племянницу героя Регину Джакаеву, журналистку ТВ «Вайнах» прислать фото и биографию Маташа и его сестры военфельдшера. К чести Регины она исполнила данную просьбу.

Биография написана собственной рукой Маташа Мазаева. Хочу приложить и выписки из газет тех огненных лет.

Капитан Есимат Мазаева
Есимат Мазаева родилась в селе Верхний Наур 23 марта 1919 года. Отец Хамзатхан Мазаев и мать Бала Алероева были выходцами из зажиточных семей. Лишенные советской властью своего имущества и достатка, родители Есимат горячо желали дать своим детям (а их было восемь) должное образование.
С этой целью Хамзатхан перевозит семью в Асламбеково (Серноводск). Здесь после окончания школы-семилетки Есимат поступает в местный техникум. Девушка успешно оканчивает его, но велико желание учиться дальше, и она становится одной из первых выпускниц Грозненского медицинского училища.
Ее старший брат Маташ – кадровый офицер, служит в Красной Армии. Это он – авторитет и гордость их семьи и пример ей. Есимат устраивается работать фельдшером в родном селе. Начало войны ее застает уже с семьей в г. Грозный. Отсюда начинается ее путь на передовую, вслед за мужем и братом.
Многие в Чечне знают легендарную судьбу офицера Маташа Мазаева, который героически пал при обороне Сталинграда. Его подвиг воспевался в стихах, песнях. А вот о том, что родная сестра героя Есимат тоже фронтовичка, участник войны и кавалер 9 орденов и медалей, пережила ранение, мало кто знает.
Жительница с. Серноводское Есимат Мазаева – сестра легендарного танкиста Маташа Мазаева – в первые дни войны устроилась работать медсестрой в госпитале, а затем попросилась на передовую. Военфельдшер Есимат Мазаева вместе с боевыми подругами под обстрелами и бомбежками спасает жизни советским бойцам до 1943 года.
В том же году на железнодорожной станции г. Кропоткин во время очередной бомбежки Есимат получила тяжелое ранение и была комиссована. В звании капитана медицинской службы 22-летняя девушка вернулась в родной Серноводск и продолжала работу в военном госпитале, уже в самом селе.
Для капитана медицинской службы, кавалера 9 орденов и медалей Есимат Хамзатхановны Мазаевой испытания войной оказались малой частью горькой чаши, впереди была бессрочная ссылка февраля 44-го года, ссылка с лишением всех прав и заслуг перед Родиной, за которую пролилась ее кровь, полегли ее муж и брат-герой. С матерью и 2-х летней дочуркой отправилась Есимат в тот скорбный путь в неизвестность, но выстояла, как и весь наш народ.
Эти девушки, молодые женщины такие домашние, хрупкие, скромные, добрые, преданные своим семьям, близким… Что двигало ими, толкая в горнило войны? Чувство долга, сопричастность к общей беде, огромное желание приблизить долгожданную Победу.
Слава Вам и низкий поклон, героини суровых 40-х!
***
На образе следующего героя нашего романа хочу особенно остановиться. «Гвозди б делать из таких людей», – писал классик. В ночном небе над Балтикой, возвращаясь с успешного боевого задания, Даша Акаев услышал в новостях, что чеченцы и ингуши поголовно высланы из родных мест. Он посадил эскадрилью, доложил как надо и поспешил к себе. У него была своя комната в штабном вагоне… Однополчане потом рассказывали, что до утра он никуда не выходил, делал какие-то расчеты, то плакал, как ребенок, то смеялся до слез. У него в голове не укладывалось, как можно переселить его мать. Она-то в жизни дальше райцентра никуда не ездила.
ПОСЛЕДНИЙ И РЕШИТЕЛЬНЫЙ БОЙ
(Светлой памяти легендарного первого чеченского
летчика-командира штурмового авиаполка Д. Акаева)
В канун праздника Красной Армии, 22 февраля 1944 года, в занятое прибывшими на «отдых» солдатами НКВД село Закан-Юрт Акаевой Зане пришло долгожданное письмо с фронта от сына Даши. Это радостное событие по времени совпадало с торжественным поздравительным обходом офицера и председателя колхоза «Красный чеченец» семей воинов-фронтовиков.
Вошедшим в дом гостям счастливая мать протянула письмо с фотокарточкой и выдержку из газеты «Правда» и попросила прочесть, поскольку не умела читать по-русски. Читал офицер громко, четко, выразительно: «Мама, я уже командир штурмового авиационного полка, награжден двумя орденами. Участвовал в прорыве блокады Ленинграда, спасал ленинградцев от голодной смерти.
А теперь со своими боевыми товарищами гоним немецких оккупантов за пределы нашей родной страны. Мстим фашистам за разоренные города и села, за бесчинства и надругательства над людьми».
Добрая, худенькая мать слушала и тайком смахивала слезы радости, слезы гордости за сына…
«Нам некогда отдыхать, мама, – продолжал офицер. – Днем и ночью штурмуем вражеские позиции, эшелоны, корабли и аэродромы. Вы же, мама, спите спокойно, теперь вы далеко от фронта и никто не потревожит ваш мирный труд. Знайте, я защищаю вас, я всегда с вами. Но если суждено будет умереть, то умру за свою Родину героем. Вас же, мама, «Родина не забудет!..»
И Родина… не забыла мать героя. Уже на следующее утро читавший письмо офицер с солдатами вытолкнули упирающуюся мать красного командира из родного очага и отправили в дальние края…
Униженная и оскорбленная Зана Акаева тяжело переживала разлуку с родиной. Она ежедневно выходила на дорогу, всматриваясь в казахстанскую степь, вглядываясь в чуждое небо. Она ждала сына, командира полка, летчика, майора Дашу Акаева. Ждала вызволения из неволи. Но шли годы. Сын не являлся. Мать писала письма Сталину, Молотову, Ворошилову и Берии, слезно просила сообщить, где ее сын – защитник Родины, Советской власти и коммунистической партии…
Приходили ответы: «Майор Акаев вылетел по боевому заданию и в часть не вернулся 26 февраля 1944 года».
В часть не вернулся… Такой ответ порождал двусмысленность, разные толки, намек: «Может быть, немцам сдался…».
Убитая горем и тоской, гордая Зана Акаева не вынесла бесчинства и надругательства. Ее сердце остановилось весной 1953 года. Хоронили ее на краю города Семипалатинска.
Розыски летчика Акаева продолжили его родственники. 40 лет запрашивали разные учреждения, архивы и инстанции. Зато ответы приходили одинаковые: «Вылетел по боевому заданию и в часть не вернулся». И, наконец, в 1993 году запрос из Грозного попал к С. Кашурко. «Не мог я не откликнуться. Такие патриоты, как Даша Акаев, не исчезают бесследно. Они оставляют после себя добрый след на земле и добрый дух в небе», – скажет позже поисковик. Он приступил к поиску, который длился целый год. И оказалось, что в военных архивах таятся все документы о жизненном и боевом пути прославленного аса, чеченца из Закан-Юрта. Погиб он смертью героя при нанесении бомбо-штурмового удара по фашистскому аэропорту в Эстонии. Случилось это 26 февраля 1944 года, на третий день после варварского изгнания из родной земли его родной матери и всего чеченского народа, за честь и свободу которых он сражался с чужеземными карателями, не догадываясь об изуверских планах своих бериевско-сталинских карателей.
Жил и ушел из жизни гордым, непокоренным. «Рожденный летать, ползать не может» (любимая фраза Даши Акаева).
***
Даша Ибрагимович Акаев родился в селении Шалажи Урус-Мартановского района 15 апреля 1910 года в семье лихого джигита Ибрагима Акаева, участника боев с немцами во время Первой мировой войны.
Экскурс в прошлое. Когда разгорелась Первая мировая война, по высочайшему велению царя Николая II генерал Д.П. Багратион сформировал из добровольцев горских народов Кавказскую туземную кавалерийскую дивизию, и с ней ушел на Западный фронт. За отчаянную храбрость и бешеный натиск на врага дивизию прозвали «Дикой». В нее входило 6 кавалерийских полков: Чеченский, Ингушский, Кабардинский, Дагестанский, Черкесский и Татарский. Ей были приданы Осетинская пешая бригада и 8-й Донской артиллерийский дивизион. Так вот в Чеченский кавалерийский полк и был зачислен на конкурсной основе Ибрагим Акаев со своим неразлучным скакуном по кличке «Урус», который не раз выручал его в критические моменты боев.
В августе 1917 года генерал Корнилов, поднявший мятеж против революционного Петрограда, в качестве ударной силы пытался использовать Дикую дивизию, но джигиты не поддержали его и при развале фронта ускакали к себе домой. В 1918 году храбрый конник Ибрагим Акаев вернулся домой в Шалажи на своем Урусе.
Во время становления Советской власти он переселился в селение Закан-Юрт соседнего Ачхой-Мартановского района. Здесь занялся сельским хозяйством, приучал сына-подростка к нелегкому крестьянскому труду. Любознательный и упрямый, Даша уговорил отца отпустить его на учебу в Ермоловскую школу-интернат, а уж оттуда и в ФЗУ города Ростова.
Работая слесарем на заводе «Ростсельхозмаш», юноша в свободное время активно посещал аэроклуб, осваивал азы летнего дела. Здесь вступил в комсомол, проявил свои организаторские способности и желание подняться в небо. И когда в январе 1931 года был брошен клич «Комсомолец, на самолет!», Даша тут же устремляется в первую объединенную школу пилотов ГВФ города Бийска.
Успешно окончив ее, он в 1933 году получил назначение пилотом в Закавказскую сельхозавиацию, поближе к дому. То было время торжества техники и высоких скоростей. Летчики завоевывали все новые высоты, отправлялись в дальние перелеты. Даша решил совершить дальний перелет. Выполняя сельскохозяйственные работы, он самовольно изменил маршрут, и в августе 1933 года на бреющем полете он трижды пролетел над Закан-Юртом. К великому удивлению переполошившихся жильцов он посадил свою крылатую машину на краю родного села. Это был первый летчик в истории чеченского народа.
Даша Акаев настоял на своем и к концу 1940 года вырвался из пут помощника военкома по комсомолу и занялся чисто летным делом. Его нельзя было не замечать, игнорировать. Последовал вывод аттестационной комиссии за 1940 год: «Должности командира звена вполне соответствует, заслуживает продвижения по должности на командира отдельного отряда».
Когда началась Великая Отечественная война, старший лейтенант Акаев подал рапорт с просьбой немедленно отправить его на фронт. Однако командование Амурской Краснознаменной флотилии не хотело расставаться с опытным мастером дневных и ночных полетов, с мастером точной стрельбы и бомбометания. Его повышают в должности, назначают заместителем 3-й авиаэскадрильи.
Гитлеровские войска заняли Волоколамск, смертельная угроза нависла над столицей Родины. Заместитель командира авиаэскадрильи АКФ настоятельно требует отправки на фронт, ведь там он нужнее, но получает отказ, мотивированный тем, что и здесь, на Дальнем Востоке, может вспыхнуть война, «а вы не рядовой командир…».
Акаев вспылил: «Согласен на разжалование, пошлите защищать Москву рядовым. Страна в опасности, а я отсиживаюсь здесь, в глубоком тылу, хожу по начальству, упрашиваю, унижаюсь. А ведь «рожденный летать – ползать не может».
Наконец, добился своего. Командование авиаэскадрильи и авиаполка Амурской Краснознаменной флотилии в последний раз 24 января 1942 года пишет на Акаева аттестацию:
«Зам. командира ЗАЭ 117 АП АКФ, старший лейтенант Даша Ибрагимович Акаев.
Дисциплинирован, требователен к себе и подчиненным. Умеет воспитывать в личном составе боевой дух. Однако в работе были случаи, когда из-за принципа выполнял не то, что ему прикажут. Имели место проявления недовольства по службе, заявил о переводе рядовым летчиком. Авторитетом пользуется, о подчиненных заботится. В общественно-массовой работе участвует активно.
Летает уверенно днем, ночью и под колпаком, в облаках и за облаками. За 1941 год имеет общий налет 122 часа 55 минут, из них: слепой – 9 часов 35 минут, ночной – 39 часов 47 минут, высотный – 5 часов 50 минут, маршрутный – 20 часов 54 минуты, в облаках – 4 часа 57 минут, в прожекторе – 1 час 50 минут. Летает на самолетах МБР-2, У-2. Способен пренебрегать личными выводами для пользы службы. Волевой, инициативный, смелый, решительный командир.
Выводы:
Откомандировать в действующую армию для изучения опыта Отечественной войны.
Командир 117 авиаполка майор Мухин. Военком 117 авиаполка ст. Политрук Салло. 24 января 1942 года».
В конце января 1942 года ст. лейтенант Акаев прибыл в распоряжение ВВС КБФ (Военно-воздушных сил Краснознаменного Балтийского Флота) и с ходу включился в боевую обстановку. В феврале за 4 дня он произвел 12 боевых вылетов в ночное время на самолетах МБР-2 (морской бомбардировочный разведчик). За это он был представлен к награде орденом Красной Звезды, который был вручен ему 15 августа 1942 года. Вот выписка из наградного листа:
«Старший лейтенант Акаев, будучи прикомандированным с Дальнего Востока для приобретения боевого опыта в ночных действиях самолетов МБР-2, с этой работой справился отлично, закрепив знания практическими успешными боевыми полетами.
2 февраля 1942 года произвел три успешных боевых вылета, бомбоудар и штурмовку автомашин и живой силы противника. Отвечая дружным огнем своих пулеметов, экипаж заставил огневые точки прекратить обстрел. Бомбы попали точно в цель. В одном полете вызван большой пожар на ж/д станции Тосно, что подтверждает другой экипаж.
3 февраля 1942 года произвел два успешных боевых ночных вылета по ж/д узлу поселка Тосно и штурмовке автоколонн на шоссейной дороге Тосно-Шапки. Бомбы упали на ж/д полотно и строения у дороги.
4 февраля 1942 года произвел три успешных ночных вылета по ж/д полотну поселка Шапки. В одном из полетов вызван пожар.
17.02.1942 г. произвел два успешных боевых вылета по станции Мга. Оценка полета командованием группы дана «хорошо».
Всего произвел 12 боевых вылетов, налет 17 час. 51 мин.
Командир 58 ОАЭ ВВС МВФ майор Каминский.
Военком 58 ОАЭ ВВС МВФ батальонный комиссар Соболев».
Каждый боевой вылет подробно расписан в специальных сведениях о произведенных боевых ночных вылетах на бомбоудар по войскам и объектам противника старшим лейтенантом Акаевым. Приведем для примера расшифровку первых трех боевых вылетов за 2 февраля:
«Задание I. Бомбоудар по железнодорожной платформе Заозерная с высоты 1500 метров и пулеметный обстрел платформ и транспорта.
Выполнение задания: Удар 04 час. 58 мин. с высоты 1500 метров по стоящим двум железнодорожным эшелонам на платформе Заозерная. Произведен обстрел из пулеметов по платформе и опушке леса.
Самолет обстрелян зенитно-артиллерийским огнем, имеет три осколочных пробоины в левой плоскости. Полет на правом сидении. Налет – 1 час 19 мин.
Задание II. Бомбоудар по деревне Чудов Бор и обстрел деревень в районе реки Тигода.
Выполнение задания: Удар в 23 час. 39 мин. с высоты 2750 метров. Разрывы не наблюдал. Штурмовка населенных пунктов Черемная гора, Молоди, Лунполи, Липовик, Дубовик и дороги на Шалы. Обстреляны сильным ЗПО из Березовки и Велиполого. Полет на правом сидении. Налет – 1 час 29 мин.
Задание III. Бомбоудар по деревне Чудской Бор. Штурмовка целей.
Выполнение задания: Удар 2 час 20 мин. – 2 часа 23 мин. с высоты 2000 м. Разрывы. Одна бомба с северной стороны недолетом, три бомбы – прямое попадание в постройки, одна бомба с перелетом на юго-запад в 50 метрах и одна бомба на улице в западной части деревни.
Штурмовка Черемного Бора, Молоди, Лунполи, Зенино и дорог между ними. Наблюдался сильный зенитно-артиллерийский огонь из деревни Березовка. Полет на левом сидении. Налет – 1 час. 27 мин».
Боевой опыт Акаева стал достоянием не только 58-й отдельной авиаэскадрильи, но и многих авиаподразделений ВВС Краснознаменного Балтийского флота. В конце 1942 г. он был приглашен на встречу командиров и офицеров ВВС КГФ для обмена мастерством бомбометания. Воспользовавшись авторитетной трибуной, он высказал свою личную неудовлетворенность воевать с фашистами на таких тихоходных, фанерно-парусиновых гидросамолетах как МБР-2.
Мол, на них ворон пугать, и только. «Дайте мне в руки штурвал мощного скоростного бомбардировщика, и тогда я с удовольствием поделюсь своим боевым опытом», – заявил он. Боевые летчики поддержали Акаева. Восхищались смелостью его ударной критики. И удивительно, командование не обиделось, внимательно прислушалось к критике. Тут же ему было предложено поехать в авиашколу, где переучивали летчиков летать на модернизированных ИЛ-2 – двухместных одномоторных штурмовиках с крейсерской скоростью в 400-410 км. в час.
Освоив новую машину, капитан Акаев получил назначение в 35-й штурмовой авиаполк 9-й штурмовой авиационной дивизии ВВС Краснознаменного Балтийского флота. С удовольствием и радостью летал он наносить бомбово-штурмовые удары по вражеским железнодорожным станциям, эшелонам, кораблям и пристаням, передовым и тыловым позициям. Он выработал и с успехом применил свой маневр при атаке цели, при выходе из нее и при сборе группы для новых ударов по противнику.
В сентябре 1943 года Акаеву присваивают внеочередное звание «майор» и назначают командиром 35-го штурмового авиаполка. Это было время подготовки наших сухопутных, морских и воздушных сил к решительному прорыву вражеской блокады Ленинграда, к вызволению ленинградцев от мучительной голодной смерти.
Наступление Красной Армии под Ленинградом, задуманное еще в сентябре 1943 года, готовилось тщательно. Советское командование решило осуществить его войсками Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов. Привлекались также Краснознаменный Балтийский фронт, его ВВС и авиация дальнего действия.
Ленинградский фронт и активно поддерживающая его авиация КБФ перешли в наступление 14 января 1944 года, 2-я ударная армия и ВВС КБФ нанесли мощный удар с Ораниенбаумского плацдарма в направлении на Ропшу – мощный опорный пункт противника. Завязались напряженные бои.
Гитлеровцы оказали ожесточенное сопротивление. Борьба за каждый опорный пункт требовала огромных усилий и самопожертвования. За первые три дня наши войска продвинулись в глубину всего лишь на 8-10 километров.
В газете «Правда» за 18 января 1944 года так и писали: «Штурмовики майора Акаева, несмотря на низкую облачность и плохую видимость, организованно подходили к цели и точно поражали ее. Первым в воздух поднялся майор Акаев. Для обеспечения успеха операции он сначала атаковал зенитные средства врага. Уничтожил четыре зенитных автомата, затем поджег танк, взорвал бронемашину, землянку с солдатами и офицерами…».
Утром 19 января наши войска овладели Ропшей. В честь войск, участвовавших в прорыве обороны противника и освобождении Ропши, в тот же день в Москве был дан салют 20-ю артиллерийскими залпами из 224 орудий, а 9-й штурмовой дивизии, куда входил полк Акаева, было дано наименование «Ропшинская».
Командование дивизии за блестящее выполнение боевых заданий представило майора Акаева к ордену «Александр Невский», а фронтовая газета «Летчик Балтики» (12 февраля 1944 г.) писала: «Пример командира-штурмовика – майор Даша Акаев в бою. Мы часто читаем в газетах сообщения с фронтового аэродрома о том, как летчики части Акаева уничтожили живую силу и технику противника.
С первого дня нашего наступления на Ленинградском фронте летчики этой части активно взаимодействуют с наземными войсками. И всегда с летчиками их командир, майор Даша Ибрагимович Акаев. Дома (так он называет свою землянку) его можно застать только поздно ночью.
Высокий, плотного телосложения, с темным лицом восточного типа Даша Ибрагимович очень скупо рассказывает о себе, охотнее говорит о своих летчиках. Впрочем, это характерно и для других офицеров части. Когда на днях мы просили лейтенанта Прокудина рассказать о своих боях, он долго и с увлечением говорил о Громове и Евстигнееве, о Сомове и Семенове, обо всех тех, кого он ведет в бой, но только не о себе. Лейтенант же Попов из эскадрильи Прокудина готов часами говорить о своем смелом и решительном командире. Таковы наши летчики. Они видят подвиги своих товарищей, восхищаются ими, но о своих боевых делах не распространяются.
Таков и майор Акаев. Он скромен и как истинно скромный воин отважен и настойчив в бою. 14 января, пробивая туманы и облака, он вылетел в район Ропши штурмовать передний край немецкой обороны. Шесть атак произвел он и уничтожил немецкий танк, бронемашину, до двадцати солдат и офицеров.
Открыв боевой счет части в дни наступления, командир летал почти каждый день, то один, то ведя на цель по шесть-семь самолетов. И когда Акаев вел своих бойцов в воздух, летчики знали – они обязательно дойдут до цели и поразят ее.
Над одним немецким опорным пунктом во время штурмовки самолет Акаева был подбит зенитным снарядом. Осколки пробили броню, бензобак, разбили правую плоскость. Майор Акаев повел, однако, свой разбитый самолет на цель, сбросил бомбы и обстрелял ее из пушек и пулеметов. То же самое сделали и его летчики. Группа уничтожила свыше ста солдат, пять автомашин, одну артиллерийскую батарею и одну самоходную пушку.
Таких вот бомбово-штурмовых ударов у майора Акаева немало.
И в снег, и в туман, и в облачную, и в ясную погоду он летит, мало сказать с желанием, с радостью. Несомненно, в Акаеве, чеченце по национальности, и в людях его части как в капле воды отражена сила нашего многонационального Союза, страны, граждане и воины которой, разные по национальности, но одинаковые в своей любви к Родине, били врага с упорством, ожесточением и мастерством.
Белорус Владислав Кротевич, летчик части Акаева, бросил свою горящую машину на вражеское судно. Взорвался сам, но взорвал и корабль. Его подвиг повторил еврей Исаак Иржак, обрушив горящий самолет на скопление живой силы и машин врага. Смертью храбрых, сражаясь до последнего патрона, пал украинец Шкода. Отлично воюют летчики Голиков, Наумов, Максюта, Прокудин, Евстигнеев и многие другие – русские, украинцы, белорусы, грузины…
Как велика должна была быть сила любви к Родине и ненависть к ее врагам, чтобы драться так, как дрались эти летчики.
В бою погиб один из замечательных летчиков. Со слезами на глазах пришел Даша Акаев в эскадрилью, взял карточку погибшего, положил ее в карман возле сердца и сказал: «Мы отомстим! Кто пойдет со мной туда, где он погиб?»
Вперед выступили все. Даша отобрал тех, кто летал с погибшим: Голикова, Никитина, Максюту, полетел с ними, прорвался через зенитный огонь и уничтожил цель, которую тот не успел поразить.
Вот факт, который говорит о многом. Ленинград пришли защищать люди из разных концов нашей необъятной страны: из степей Украины, с гор Чечено-Ингушетии, из лесов Белоруссии и с заводов Москвы. Они поднимают оружие, выпавшее из рук погибших, и продолжают драться одинаково ожесточенно все – от рядового летчика до командира части».
Акаев любил штурмовик ИЛ-2 за его быстроходность и неуязвимость. Немцы очень боялись «Илов», называли их «Шварце тод» – черная смерть или «крылатые танки». Не раз самолет Акаева подбивали, и возвращался он на родной аэродром или шел на вынужденную посадку буквально «на честном слове и на одном крыле». Вот где пригодился опыт, приобретенный им в предвоенные годы вопреки всем приказам и наставлениям!
Высокое летное мастерство Акаева, его бесстрашие и решительность в бою были хорошо известны гитлеровцам. В небе они сразу узнавали его по «почерку» и называли «русским асом».
Он давно усвоил одну истину: сколько бы ни осторожничал, ни увиливал летчик в бою, все равно не миновать того, что тебе написано на роду. Более того, когда робеешь, погибаешь быстрее. Даша взял за правило одолевать врага силой духа.
«Пусть смерть боится меня, а не я ее!» – решил он еще во время первых вылетов, и следовал этому правилу неуклонно. Он стал летчиком высочайшего класса. Смело и виртуозно водил большие группы самолетов на штурм войск противника, его укреплений… Мастерски овладел методом бомбометания с пикированием. Тонны разящего груза сбрасывал он на головы врагов, пока на передовой не была пробита брешь, достаточная для прорыва наших войск…
Но по-прежнему неуязвимой оставалась одна вражеская точка…
«В битве за Ленинград зловещую роль играл немецкий аэродром близ эстонского города Раквере. Здесь базировались тяжелые немецкие бомбардировщики «Хейнкель-111», наносившие большой урон нашим войскам. Они летали только в сопровождении новейших истребителей «Фокке-Вульф-190».
Аэродром построили с целью уничтожить Ленинград, а в случае прорыва блокады он должен был стать своего рода «воздушным замком» на пути наших войск на Запад. Так что нашей авиации предстояло прорубать окно в Европу уже в воздухе.
Сказать, что подступы к аэродрому Раквере были надежно укреплены, все равно, что ничего не сказать. Аэродром был неприступен и с воздуха, и с земли из-за Финского залива. Сплошное поле заграждений, зенитные батареи «Эрликон», большей частью замаскированные. Было известно, что их все время перебрасывают с места на место, оставляя на прежнем месте деревянные или фанерные макеты истребителей. Особенно часто к этому приему прибегали в направлении Финского залива, пытаясь запутать нашу разведку.
Над заливом наши самолеты летали и с разведывательными целями, и с целью специально вызывать огонь засекреченных точек. Однако немцы отвечали редко, а потом обе стороны даже «привыкли» друг к другу, и наши самолеты летали, не вызывая к себе особого интереса.
Даша нередко ловил себя на мысли, что само существование этого аэродрома оскорбляет его до глубины души. «Они ведут себя так, как будто здесь не осталось мужчин!», – говорил он друзьям. Однажды он даже видел «Хейнкели» с близкого расстояния на большой высоте, возвращаясь после разведывательного боя, облепленный «Фокке-Вульфами». Черными и зловещими силуэтами выступили те внизу. «Командир, – услышал Даша в наушниках взволнованный голос летчика, недавно присланного в полк, – завалим парочку «Хейнкелей»!» «Отставить!», – ответил он быстро, остудив новичка. Они имели категорический приказ не ввязываться в бой во время внеочередного дежурства над заливом.
Но в этот день Даша решил-таки для себя главную задачу: если бомбить Раквере, то надо подлетать со стороны залива, оттуда пролегал кратчайший путь до аэродрома. К нашим самолетам над заливом фашисты почти привыкли и не ввязывались в бой. Даша решил использовать и это. Давно вынашиваемый план он все время заново просчитывал, выверял. Успех зависел от совершенно разных, внешне мало связанных факторов: направления и скорости ветра, высоты полета и угла пикирования, выхода из атаки и ухода самолетов от взрывной волны… Внезапность могла позволить выиграть лишь 10-15 минут. Дальше на штурмовиков обрушился бы такой плотный огонь, с которым еще никто из них не сталкивался. Многие погибли бы, но бомбы достигли бы цели…
Сколько раз ломал командир голову над этой главной для него задачей, но возможные большие потери в полку его останавливали.
И вот наступил этот день – 25 февраля 1944 года. Когда он вернулся с очередного успешно завершенного боевого вылета по отдаленному вражескому аэродрому, боевые друзья заметили в командире разительную перемену. Он был чем-то глубоко подавлен, помрачнел, замкнулся, смотрел вокруг себя отрешенно, безучастно. Что-то потрясло этого необычайно сильного, мужественного человека.
Тайна эта раскрылась многим только в начале марта, когда официально было сообщено по радио и во всех газетах о тотальной депортации в Казахстан чеченского и ингушского народов. Акаев же узнал об этой чудовищной акции на второй день после трагедии. Возвращаясь с дальнего боевого задания, по своей командирской рации Даша услышал сообщение в новостях англоязычной радиостанции о поголовном выселении как врагов народа чеченцев и ингушей.
Даша не помнил, как добрался до своей землянки, ушел за перегородку и лег, не снимая унт. Умный и рассудительный, он понимал, что бессмысленно обращаться в правительство… Всю ночь этот казавшийся выкованным из стали человек, не боявшийся смерти, тяжко стонал и впервые в жизни плакал, уткнувшись в подушку.
С тех пор как умер отец, это был самый тяжелый удар в его жизни.
Еще находясь на Дальнем Востоке, он слышал, что корейцев выселяют во внутренние районы страны. Объяснялось это необходимостью на случай войны с милитаристской Японией. Нельзя было предвидеть, как поведут себя корейцы. Безопасней было и для них, и для страны «переместить» их во внутренние районы. Так, по крайней мере, была объяснена депортация корейцев. К Чечено-Ингушетии эти разъяснения никак не прикладывались. Линия фронта была уже очень далеко, чеченцы, как он слышал, отчаянно бьют врага. Политрук дивизии как-то подарил ему листовку о подвиге юного чеченца Ханпаши Нурадилова, пулеметчика, уничтожившего 920 фашистов еще в 1941 году.
Чем вызвана эта депортация? О сотрудничестве с фашистами не могло быть и речи: враг не дошел до Чечено-Ингушетии, а лишь издалека бомбил Грозный. До сих пор это было его единственным утешением, умерявшим тревогу о судьбе родных и близких. Сейчас же у него голова шла кругом…
Он не находил ответа на мучительные, роем закружившиеся вопросы. Было что-то унизительное в этой несуразности, в том, что его народ выселила армия, которой он, Даша Акаев, готов отдать жизнь в любую минуту.
Если причина выселения чеченцев – недоверие, то вправе ли он командовать штурмовым авиаполком? Ведь люди доверяют ему свои жизни!..
В сильнейшем волнении вскочил он с топчана, задыхаясь в тесной землянке, потом опять, уткнувшись в подушку, пытался сдержать вопль, рвущийся из груди. Его трясло все сильнее и сильнее. За что? За что?.. И как теперь быть ему? Что предпринять?..
«Мать, где ты? Как ты?.. Что я могу для тебя сделать?..», – сверлило в мозгу. И тут вдруг к нему на помощь, как в детстве, пришел отец. Даша вспомнил, как отец всегда напутствовал его, провожая в дальнюю дорогу: «К1ант (сын), чтобы с тобой ни случилось, какое бы горе ни свалилось на тебя, помни: нет места ни на земле, ни в небе, где нет Аллаха. Он пошлет тебе только то, что ты сможешь вынести. На Него уповай, и Он не оставит тебя. Храни имя чеченца». «Как же я мог забыть?», – очнулся Даша. «Главное – не паниковать! – приказал он себе. – Находясь здесь, я защищаю Родину, а значит и свой народ, свою землю. Другого права у меня нет, чтобы ни случилось с вами, мама».
Страшная реальность теперь придавала ему мужества. Он знал, что ему делать… Составив приказ о нанесении ракетно-бомбового удара по аэродрому в окрестностях города Раквере, Даша написал короткую записку жене и сыну. (В определенные периоды на войне не разрешалось писать письма даже самым близким людям, особенно в частях повышенной секретности).
К товарищам он вышел как всегда собранный, подтянутый. Четко и ясно объяснил задачу и чисто по-человечески добавил: «Ребята, не впервой, конечно, летим, и редко возвращаемся без потерь. Этот штурм будет самым тяжелым. Потому говорю вам: кто сомневается в себе, может не лететь. У нас есть запасные экипажи». Ему не дали договорить. Всем строем шагнули вперед. А штурман Трохачев сказал не по уставу: «Командир, не надо слов. Веди нас в бой». «С Богом!..», – скомандовал Акаев.
Командир 35-го штурмового авиационного полка майор Акаев назначил в полет пять экипажей. Поскольку задание было очень серьезным, решено было вместо воздушных стрелков взять штурманов и одного воентехника. Ведущим группы был сам командир. Обязанности воздушного стрелка у него выполнял штурман полка капитан Александр Фролович Трохачев. Второй экипаж составляли: зам. командира полка, он же командир 1-й эскадрильи, майор Григорий Филиппович Реутов и штурман эскадрильи лейтенант Михаил Семенович Онуфриев. Третий экипаж – лейтенант Константин Николаевич Голиков и штурман звена младший лейтенант Алексей Федорович Логвинов. Четвертый экипаж – летчик 2-й авиаэскадрильи младший лейтенант Владимир Семенович Давиташвили и штурман этой эскадрильи лейтенант Александр Тимофеевич Шутько. Пятый экипаж – летчик 2-й авиаэскадрильи, младший лейтенант Николай Гаврилович Никулин и воентехник этой же эскадрильи младший лейтенант Михаил Иванович Новоселов.
Задание было спланировано четко: атаковать цель со стороны Финского залива с одного захода курса 160 градусов. Этим же курсом – отрыв от цели. Метеообстановка: облачность 6-7 баллов. Высота 500 метров. Стремительно атаковать, внезапно вынырнув из облаков, и, выйдя из пике, тут же перейти на бреющий полет.
В 17.00 с переднего аэродрома в Копорье пятерка могучих «Илов», ведомых Акаевым, взмыла в небо и легла курсом на цель. Сопровождали пятерку восемь истребителей Як-9 из 12-го истребительного разведывательного полка. В 17.40 точно вышли на цель. В момент атаки «заговорили» фашистские «Эрликоны», налетели «Фоккеры». Истребители в сопровождении «Як-9» тут же ввязались в бой и при нанесении «Илами» ракетно-бомбового удара оказались над облачным массивом.
Удар по аэродрому получился молниеносным, ошеломляющим, мощным. То был жестокий, беспощадный бой. Взрывы невиданной силы сотрясали землю. Взрывные волны достигали «Илов». Некоторые были изрешечены зенитками и рассыпались в воздухе как головешки. С земли их беспрерывно били «Эрликоны». Они не сбавили огонь и тогда, когда начались поединки израненных «Илов» с «Фокке-Вульфами». И обе стороны одинаково страдали от разрывов зенитных снарядов. Казалось, в небе стало тесно. Подбитые или таранившие друг друга самолеты вспыхивали, как бенгальские огни, и тотчас устремлялись вниз, волоча за собой хвост огненной кометой, обращающейся в черный шлейф дыма…
А там, внизу, все горело… Полыхало… Сотрясалось…
Аэродрома больше не было – сплошное бушующее пламя.
Неприступный фашистский аэродром стратегического назначения был стерт с лица земли.
Сильный заградительный огонь зенитных установок и навалившиеся сверху «Фоккеры» уничтожили все «Илы». Самолет командира, загоревшись в момент штурма, упал в районе аэродрома… Чудом остались в живых только два летчика – майор Реутов и младший лейтенант Давиташвили. Они попали в плен, из которого были освобождены в 1945 году.
Восемь героев штурма пали смертью храбрых, но остались забытыми Родиной. Золотая звезда Героя Советского Союза не нашлась и для легендарного командира майора Акаева.
Посмертно представленный к этому высокому званию, он был вычеркнут из списка как чеченец, представитель депортированного народа. Подвиг командира и всех, кто пал вместе с ним, обеспечив Советской Армии победоносное наступление на Берлин, предали забвению. Пятая графа Даши Акаева оказалась роковой не только для него, но и для всех, кто, не задумываясь, пошел за своим командиром в огонь:
Капитана Александра Трохачева,
Лейтенанта Константина Голикова,
Мл. Лейтенанта Алексея Логвинова,
Мл. Лейтенанта Николая Никулина,
Мл. лейтенанта Михаила Новоселова,
Лейтенанта Михаила Онуфриенко,
Лейтенанта Александра Шутько.
Светлая память героям!..
О подробностях последних боев поведал нам Степан Савельевич Кашурко, руководитель поискового центра «Подвиг» Международного союза ветеранов войн и Вооруженных сил.
ЛЕТОМ 44-ГО
(Светлой памяти отважных братьев Ахтаевых, погибших в
боях за Родину на фронтах Великой Отечественной)
9 мая 1965 года в Чечено-Ингушский обком КПСС пришло письмо. Публикуем его содержание с некоторыми сокращениями.
«Дорогие товарищи! …Я по поручению многих сослуживцев сообщаю Вам о двух братьях, славных сынах чеченского народа, геройски сражавшихся против немецко-фашистских захватчиков в Великой Отечественной войне и погибших смертью храбрых за нашу Советскую Социалистическую Родину. Речь идет о подполковнике Абдулле Ахтаеве и его младшем брате Абдул-Вахабе.
Оба они служили в соединении, которым я командовал. Подполковник А. Ахтаев – заместитель командира 7-го гвардейского кавалерийского полка, а капитан А-В. Ахтаев – командир отдельного разведывательного эскадрона соединения. Оба они во время своей службы и боевой деятельности пользовались большим авторитетом и уважением среди бойцов и командиров соединения. Храбрые, смелые и грамотные командиры, до конца преданные своему народу, они отдали свои жизни за нашу Родину.
Мы считаем, что советский народ, и тем более чеченский народ, не сможет забыть имена братьев Ахтаевых.
Старший из братьев – подполковник А. Ахтаев, в августе 1944 года, командуя полком, смело прорвал оборону противника под польским городом Кресно, но был тяжело ранен. Умирая у меня на руках, он сказал мне:
– Я честно выполнил свой долг перед нашей Родиной. Если от моей жизни хоть немного зависит судьба моего маленького народа, я ее с гордостью отдаю…
Младший Абдул-Вахаб Ахтаев – капитан, отличившийся особой смелостью, также погиб в конце июля 1944 года в Польше в г. Броды.
На примере обоих братьев, на их смелости, храбрости и преданности своему делу в соединении воспитывали молодых бойцов и командиров.
Мы считаем, что жизнь братьев Ахтаевых является прекрасным примером для воинов, тем более для молодых чеченцев и ингушей.
Прошу Вас от имени многих сослуживцев отметить имена братьев Ахтаевых и не забывать их.
Гвардии генерал-лейтенант, Герой Советского Союза
Х. Мамсуров».
Мне было интересно узнать, кто же они, эти мужественные воины-братья, о которых с такой теплотой и гордостью писал прославленный генерал. И вот что я узнал.
Отец братьев Токказ Ахтаев был до Октябрьской Революции купцом 1 гильдии. Таковых в Чечне в то время были единицы. Он был близким другом и ровесником Тапы Чермоева. Но у Токказа был и более прославленный современник и родственник – Баматгирей-Хаджи Митаев (1овда). Они были двоюродными братьями по матери. Не раз они сидели вместе и обсуждали торговые дела. Но это уже была история. А теперь на бескрайных просторах страны бушевала война. Разумеется, мужественные братья гордились своими великими корнями.
Старший брат Абдулла начал службу в армии в 16 лет. Он поступил в военное училище. Учеба ему давалась легко. Мало кто из товарищей знал, что Абдулла еще в детстве учился в медресе легендарного шейха Али Митаева и окончил четыре класса русской школы. Шейх 1овда предсказывал своему брату, что у него будут два сына, два мужественных воина, и у них на родине не будет могил. Так и случилось.
Абдулла добивался высоких успехов в военной и спортивной подготовке. К началу Великой Отечественной войны он уже был в звании майора. С первых дней войны ему довелось служить под командованием генерала Мамсурова. Отважный чеченец был назначен командиром кавалерийского полка. Громя фашистов, Абдулла Ахтаев от Ростова дошел до самых западных границ нашей Родины. Его подвиги были отмечены боевыми орденами и медалями.
Не менее прославился и младший Ахтаев. В чине капитана, командуя отдельным кавалерийским эскадроном, воевал против фашистов Абдул-Вахаб. Бок о бок сражались с ним против ненавистного врага русские, чеченцы, ингуши, осетины, кабардинцы.
В начале 1944 года немцы были отброшены за пределы Украины и Белоруссии. Враг оказывал яростное сопротивление. Соединение под командованием генерал-лейтенанта Мамсурова громило врага на территории Польши. Разведывательный кавалерийский эскадрон капитана Абдул-Вахаба Ахтаева был направлен на очень важное и опасное задание. Предстояло, где пешком, а где и на лошадях, проникнуть в тыл немцев и определить укрепленные позиции, чтобы оттуда развивать наступление наших войск крупными силами. Всегда являвшийся примером храбрости своим подчиненным, Абдул-Вахаб шел впереди отряда. Когда они вошли в чащу темного леса, была странная тишина, все вокруг замерли. Но не долгим было затишье. Фашисты заметили отряд смелых джигитов и открыли бешеный огонь.
Густой лес был на стороне разведчиков. Ответным огнем фашисты были рассеяны. Враг не ожидал такой прыти от всадников. Казалось, что они спешатся и начнут обороняться. Но не тут-то было. Отважный командир поскакал вперед, автоматным огнем прокладывая дорогу. Товарищи Абдул-Вахаба знали, что он никогда не отступал от своего решения.
Впереди атакующих, на своем скакуне, сверкая обнаженной шашкой, мчался Абдул-Вахаб. Трудно было представить, как мог он превозмогать боль еще незаживших ран на обеих руках.
Видимо, это был человек необычайной воли и мужества. Увлекшись атакой, Абдул-Вахаб далеко позади оставил своих боевых товарищей, вражеские пули со свистом пролетали мимо него. Несколько из них попали в него. Спустя некоторое время, наши бойцы подобрали его тяжелораненого и потерявшего много крови. Абдул-Вахаб пришел в сознание лишь спустя сутки, когда у его изголовья стоял тогда еще живой старший брат Абдулла. Он только и успел ему сказать: «Прощай, брат. Отомсти врагу за меня и моих товарищей».
Горестное было это расставание. Бойцы и товарищи Абдул-Вахаба, отводя полные слез глаза, стояли молча. Они поклялись друг другу никогда не забывать своего командира и беспощадно отомстить врагу за него.
Старшему из воинов Ахтаевых удалось отомстить за брата. Группировка врага была полностью разбита. Но вскоре и самого храбреца Абдуллу догнала пуля. Командир полка умирал на руках комдива Мамсурова. Он был абсолютно спокоен и в полном сознании. Абдулла знал о предсказаниях старого шейха, наверное, сейчас его образ стоял перед ним и помогал, чтобы он не чувствовал боль от полученных ран.
Часто заходил я на аллею славы в г. Шали. Она была прямо под окнами бывшего двухэтажного особняка купца Токказа Шалинского, где еще в детстве играли в «войнушки» Абдулла и Абдул-Вахаб. На стене не было фамилии братьев Ахтаевых. Партбонзам советских времен не нужна была слава репрессированного, а потом помилованного народа. Тем более, что эти были потомками купца 1-ой гильдии царских времен, из рода торговцев и кулаков…
Сегодня в центре г. Шали строятся современные объекты, в том числе и парк воинской славы. Надеемся, что имена славных джигитов, мужественных бойцов Великой Отечественной будут в первых рядах, тем более Парламент Республики возьмет этот вопрос под особый контроль.

КОМПОЛКА ВИСАИТОВ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Война. События 1944 года. Они слишком скупо отражены в нашей литературе. И в тех немногих произведениях, которые написаны на эту тему, обойдена молчанием борьба чеченцев и ингушей против фашистских захватчиков на всех рубежах нашей Родины. Итак, пока чеченские и ингушские красноармейцы вместе с воинами других национальностей сражались и гибли в жесточайших боях с гитлеровцами, выполняя знаменитый сталинский приказ «Ни шагу назад», у них за спиной толпились целые полки и дивизии внутренних войск, готовясь к расправе с их семьями: женщинами, детьми, стариками, да и с теми из них самих, кто с фронта попадал в тыл раненым или искалеченным. И в то же самое время Берия, его заместители Серов, Кабулов, Круглов и их подручные рыскали по всей Чечено-Ингушетии, фабрикуя «документы» о «массовом предательстве» чеченцев и ингушей, об их, якобы, сотрудничестве с гитлеровцами. Спрашивается тогда, кто же в таком случае был не мнимым, а настоящим предателем и «врагом народа». Врагом целых народов? Ответ очевиден. Но весь исторический парадокс заключается в том, что чем доблестнее и самоотверженнее сражались чеченцы и ингуши с гитлеровцами, чем дальше вместе с воинами других народов оттесняли они войска вермахта от своей Родины, тем быстрее приближали расправу над собой и своими семьями. Не успели разгромить гитлеровцев под Сталинградом и отогнать их от границ Чечено-Ингушетии, как И.В. Сталин 11 февраля 1943 года вынес на заседание Политбюро ЦК ВКП(б) вопрос о выселении чеченцев и ингушей. Печально это сознавать, но жестокая правда такова.
В начале марта 1942 года в Чечено-Ингушетию неожиданно поступило из Кремля распоряжение о прекращении призыва в армию чеченцев и ингушей.
Это неожиданное распоряжение ошеломило республиканские правительственные круги и местную общественность: никаких видимых причин для такого распоряжения не было. Вслед за упомянутым распоряжением тогда же, в марте 1942 года, от имени государственного комитета обороны, возглавляемого Сталиным, поступил приказ в ЧИАССР о расформировании только что созданной и подготовленной для отправки на фронт добровольческой 114-й отдельной Чечено-Ингушской кавалерийской дивизии.
И лишь после настойчивых просьб чечено-ингушских властей Кремль разрешил создать из расформировываемой дивизии более мелкие боевые единицы.
В результате этого и появился в начале апреля 1942 года 255-й отдельный Чечено-Ингушский добровольческий кавалерийский полк в составе 4 эскадронов (3 сабельных и 1 пулеметной тачанок), насчитывающих 1500 бойцов. Полком командовал наш знаменитый земляк Мовлид Висаитов – Герой Советского Союза (посмертно). Легендарный полк в сражениях под Сталинградом и Котельниково, Чилеково, Садовой, у озера Цаца и в ряде других мест внес свою лепту в общую победу над врагом. Из жестоких битв 255-ый выходил обугленным, израненным, но еще более закаленным, опытным, боеспособным, словно бывалый воин, украшенный шрамами. Обычные чеченские юноши, скромные и трудолюбивые, добрые и отзывчивые, в час опасности для Родины превращались в ее непоколебимых и бесстрашных защитников, своими ратными подвигами вырастали в воинов-исполинов.
За свои боевые заслуги никто из них не ждал ни особого признания, ни славы, ни наград. Они считали вполне естественными и само собой разумеющимися свои героические дела, раз они касались защиты Родины.
Их позиция понятна и достойна восхищения, но этого совершенно нельзя сказать об отношении к ним, к их подвигам высших органов, руководства страны, деливших защитников Родины по национальному признаку на «своих» и «не своих», на тех, чьи подвиги можно не замечать или, в крайнем случае, отмечать их как можно скромнее. И совсем не у героев войны щемило от этого сердце, они без оглядки на всякое начальство и его оценку совершали свои героические дела. Они были выше проявляемой к ним дискриминации. А стыдно почему-то нам за «дела» этих неуважаемых наших высокопоставленных «вершителей судеб».
По признаку «наказанных» стали демобилизовывать чеченцев и ингушей из действующей армии. Это был удар в спину. Предлагаем вашему вниманию рапорт Верховному главнокомандующему И.В. Сталину нашего земляка Мовлида Висаитова. Звезду Героя Висаитов получил после смерти, 8 мая 1990 года, посмертно. Может быть, когда-нибудь справедливость восторжествует, и наградами отметят и тех героев, которых не утвердили в этом звании из-за их национальности. Но независимо от этого для нас они будут оставаться ярчайшим примером мужества и любви к Родине.
В первом ряду первый слева – Мовлид Висаитов.
В третьем ряду стоит Сакка Висаитов

Из книги Х. Ошаева (Слово о полку чечено-ингушском).

РАПОРТ СТАЛИНУ
«22 июня 1941 года по приказу Родины во главе головного отряда 34-го кавалерийского полка я вступил в бой с немецко-фашистскими захватчиками на западной границе Советского Союза. В первые дни Отечественной войны я разделял с товарищами горе и тяжелую долю первых неудач, всегда жил и воевал с глубоким чувством, что принадлежу к тому железному кадровому составу офицеров Красной Армии, который призван цементировать боевые ряды армии и ковать Победу при любых условиях. 2 мая 1945 года во главе авангардного конного полка 3-го гвардейского кавалерийского корпуса я с упорными боями вышел к реке Эльба и первым во 2-м Белорусском фронте соединился с союзными американскими войсками. За период Отечественной войны удостоен десяти правительственных наград.
Не принимая во внимание мой сравнительно молодой возраст – 32 года, хорошее состояние здоровья, положительные служебные, боевые и партийные характеристики, мое огромное желание остаться в кадрах Красной Армии, меня в конце сентября сорок шестого года уволили в запас, мотивируя это отсутствием вакантных мест в кавалерийских частях сухопутных войск. Я задаю себе вопрос: «Почему?», неужели мне, кадровому офицеру, совершенно здоровому, имеющему боевой опыт, военные знания, избравшему службу в армии своей пожизненной профессией, нет места в ее рядах? Для меня увольнение из рядов Красной Армии – вопрос жизни и смерти. Целесообразно ли такое решение? Такой ли должен быть государственный подход к кадрам нашей армии? Я вспоминаю Ваши слова о правильности расстановки кадров и прихожу к выводу, что со мной поступают неверно. Я не отношусь к категории офицеров, которые подлежат демобилизации по старости, по инвалидности или по каким-либо другим причинам, поэтому еще с большей силой переживаю свое положение.
Как мне кажется, единственная причина такого подхода ко мне со стороны отдельных кадровых работников это то, что Я – ЧЕЧЕНЕЦ. Других причин нет. Я знаю, что нашей идеологии чужды биологические принципы, принципы расовой ненависти, которые являлись принципами идеологии гитлеровцев. В дни тяжелых испытаний на передовых позициях фронта меня вдохновляла на борьбу с врагом не на жизнь, а на смерть вера в наше правое дело, в нашу Победу. Именно эта вера сделала меня непоколебимым в самых сложных ситуациях.
Обращаюсь к Вам, товарищ Генералиссимус, с убедительной просьбой – дать мне возможность возвратиться в славную офицерскую семью Красной Армии, где я безупречно провел четырнадцать лет своей сознательной жизни.
Гвардии подполковник М. Висаитов.
До Сталина рапорт не дошел, но в левом углу, наискосок, наложена бессердечная, довольно безграмотная резолюция его верного соратника:
«Уволен правильно, доверие партии не оправдал, из академии отчислен, а в армии использовать по сокращению Вооруженных Сил не можем.
С. Буденный. 4.11.46».

Как порой удивительно складывается жизнь. Ведь четырьмя годами ранее тот же Семен Михайлович, в мае сорок третьего под Ростовом, вверял двадцати восьмилетнему капитану Мовлиду Висаитову командование 255-м отдельным Чечено-Ингушским кавалерийским полком.
– Я для этой чести слишком молод. И начальником штаба работаю всего пару месяцев, – отказывался офицер.
Слова маршала были последними и звучали в тоне приказа:
– Вас знают как бесстрашного и талантливого командира. Принимайте полк!
В рапорте на имя Сталина Висаитов ни словом не упоминает о своих боевых заслугах: о представлении к званию Героя Советского Союза, о награждении американским орденом «Легион чести». Одно слово – горец! Это, считал он, дело прошлое. Его беспокоило настоящее. Он, что называется, военная косточка, прикипел к армии всей душой, чувствовал себя нужным ей, но кому-то очень понадобилось состряпать «дело» и за несколько месяцев до окончания академии выдворить его «на гражданку».
Все в том же личном деле гвардии подполковника Висаитова рядом с рапортом Генералиссимусу соседствует еще один документ. Ему без малого сорок пять лет – целая вечность. И сегодня, дабы воскресить образ одного из славных сынов нашей Родины, чтобы представить, как опасны и как благородны были его последние дни на пути к Великой Победе в той страшной войне, привожу строки из его наградного листа:
«В период успешного наступления дивизии с 27 апреля 1945 года полк под командованием тов. Висаитова со средствами усиления действовал в авангарде дивизии, имея задачей прорвать оборону противника на рубеже «Алимбомюле – Альтбрехсталь», овладеть Хаммельшпрингом, гор. Райнсбергом и выйти на р. Эльбу.
Противник, используя лесисто-болотистую местность и узкие дефиле межозерья, на пути действия полка построил оборону, состоящую из окопов полного профиля, противотанковых рвов, надолбов и лесных завалов, пытаясь этим самым задержать наступление авангарда дивизии. Полк под командованием тов. Висаитова при поддержке танкового и артиллерийского полков дивизии прорвал оборону, разгромил усиленный пехотный полк противника и умело организовал преследование отходящего противника, не давая последнему закрепиться на заранее подготовленных промежуточных оборонительных рубежах.
Полк, ведя тяжелые наступательные бои в лесисто-болотистой местности, овладел Хаммельшпрингом, вышел во фланг и тыл противника, оборонявшегося в гор. Темплине. Противник, почувствовав угрозу окружения, поспешно начал отход, тем самым полк содействовал мотострелковым частям в овладении гор. Темплином. Продолжая дальнейшее наступление, на своем пути форсировав четыре водных преграды, тов. Висаитов принял дерзкое и смелое решение – с ходу овладеть городом Райнсбергом. Быстрым броском подразделения полка подошли к окраинам города, не теряя времени и не дав опомниться противнику, который пытался использовать город для круговой обороны, тов. Висаитов повел полк на штурм города. В результате проведенного дерзкого, смелого и расчетливого решения тов. Висаитова город Райнсберг был взят с минимальными потерями в живой силе.
В район города Райнсберга противник бросил резерв – свыше двух батальонов пехоты при поддержке танков, и контратаковал полк. Тов. Висаитов организовал отражение сильных контратак противника, истрепав живую силу и технику последних. Полк, выполняя поставленную задачу по развитию дальнейшего наступления, атаковал противника. Смелым маневром сбил противника с рубежа обороны, повел его преследование. Противник, не выдержав натиска наступающих подразделений, на своем пути бросал технику, отходя в западном направлении.
Преследуя отходящего противника, полк под командованием тов. Висаитова 2 мая 1945 года с боями прошел 70 км и к исходу дня вышел на р. Эльбу, первым соединился с англо-американскими войсками, оборонявшимися по западному берегу р. Эльбы. За отличные боевые действия личному составу полка приказами Верховного Главнокомандования четыре раза объявлена благодарность.
За период боев с 27 апреля по 3 мая 1945 года полк под командованием тов. Висаитова прошел с боями 160-170 км, разгромил до двух пехотных полков противника, овладел гор. Райнсберг и до 50 населенными пунктами. Взято в плен солдат и офицеров противника – 3500 человек, убито до 600 солдат и офицеров противника. Захвачены трофеи: орудий – 60, бронетранспортеров – 15, зенитных орудий – 5,самоходных пушек – 2, пулеметов – 40, минометов – 25, автомашин – 450, мотоциклов – 200, железнодорожных эшелонов – 7. Освобождено от немецкого рабства до 3000 советских граждан, до 500 человек военнопленных.
За личную отвагу и мужество, за искусное вождение полка в трудных условиях боевой обстановки тов. Висаитов удостоен присвоения звания Героя Советского Союза.
Командир 6 гвардейской кавалерийской Гродненской дивизии, гвардии генерал-майор П. Брикель.
3 мая 1945 года. Достоин присвоения звания Герой Советского Союза.
Командир 3-го гвардейского кавалерийского Гродненского Краснознаменного корпуса, гвардии генерал-лейтенант Н. Осликовский. 6.5.45.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ВОЕННОГО СОВЕТА ФРОНТА:
Орден Ленина.
Командующий войсками 2-го Белорусского фронта маршал Советского Союза Рокоссовский.
Член военного совета 2-го Белорусского фронта генерал-лейтенант Н. Субботин. 31 мая 1945 г.
Обратите внимание, уважаемые читатели, только на предпоследнюю строку представления. «Освобождено от немецкого рабства до 3 тысяч советских граждан, до 500 человек военнопленных».
Это значит 3500 спасенных жизней, многие из которых и сегодня с благодарностью помнят своего освободителя.
Да, представление на Героя подписали люди, которые видели Висаитова в деле на поле боя, – командир дивизии и командир корпуса. Сбой произошел в самой последней инстанции – у командующего 2-м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза Рокоссовского. Можно только догадываться, что, когда на его стол легло представление, все тот же бдительный смершевец вкрадчивым голосом успел напомнить: «Константин Константинович, обратите внимание на пятую графу – чеченец. Хозяин будет недоволен».
Может быть, командующий и хотел воздать представляемому по заслугам – перед ним был истинный герой, но, видимо, в эти минуты вспомнил, что в свое время сам бы подвергнут сталинским репрессиям, и дрогнула рука прославленного полководца… Как жаль, что и мужественных людей изредка посещает мимолетная слабость.
Держу в руках недавно выпущенный двухтомник «Герои Советского Союза». Листаю его страницы, всматриваюсь в мужественные лица славных сынов нашей Отчизны и представляю, что достойное место в этом ряду по праву должен занять Мовлид Алероевич Висаитов.
Полковник Р. Звягельский.
Журнал «Советский воин», № 5, 1990 г.

МОГУЧИЙ БОЕВОЙ ДУХ
Это было осенью 1982 года, когда состоялась незабываемая встреча журналистов и общественности республики с бывшим командиром 6-ой гвардейской кавалерийской дивизии, Героем Советского Союза, гвардии генерал-майором в отставке Павлом Порфирьевичем Брикелем. Он приехал в Грозный в гости к боевому другу и однополчанину Мовлиду Висаитову и привез рукопись своей книги «Повесть о последнем рейде», которая потом была опубликована Чечено-Ингушским книжным издательством.
Встреча с легендарным полководцем, под руководством которого служили сотни чеченцев и ингушей, прошла в деловой и дружеской обстановке. Было решено, не задавать именитому гостю лишних вопросов, а слушать его.
Незаметно пролетели несколько часов интереснейшего повествования П. Брикеля о суровых буднях войны, о наших земляках, о том, как сражался с фашистами отдельный 255-й чечено-ингушский кавалерийский полк.
Это был живой рассказ о борьбе с агрессором. Производило большое впечатление то, что Павел Порфирьевич с фотографической четкостью помнил огромное число рядовых бойцов, сержантов и офицеров по именам и фамилиям, помнил особенности их личных качеств, поведения в быту и во время боевых действий.
Он рассказывал о различных фронтовых ситуациях, не самых запоминающихся с точки зрения военной логики, но высвечивающих личностные качества бойцов. И становилось понятно, в чем сила этого подтянутого, обаятельного генерала. Эта сила заключалась в его любви к своим подчиненным, в его высоком призвании быть их воспитателем. Даже спустя сорок лет он чувствовал свой долг и ответственность перед безвременно ушедшими и отдавшими свою жизнь за родину солдатами. Он и сам продолжал оставаться Солдатом и Офицером, продолжал служить Отчизне.
Именно эти качества Павла Порфирьевича Брикеля отмечает его однополчанин, бывший офицер 3-го гвардейского корпуса, доктор исторических наук, профессор М. Варшавский в своем предисловии к книге П. Брикеля «Повесть о последнем рейде», называя автора повести «…заботливым воспитателем, тонким психологом и знатоком солдатской души». Рукопись этой книги и привез с собой Павел Порфирьевич в эту свою последнюю поездку в Грозный. Он передал ее Мовлиду Висаитову, который и позаботился об издании книги.
Многочисленные вопросы не утомили прославленного генерала. Наоборот, они оживляли его. Мы, слушатели, становились очевидцами того великого подвига, который ежедневно и ежечасно совершали тысячи советских людей, в том числе и наши земляки. Много внимания в своих воспоминаниях П. Брикель уделял М. Висаитову, который дважды был представлен к званию Героя Советского Союза, но оба раза получил только орден В.И. Ленина.
Павел Порфирьевич особо отмечал заботливость М. Висаитова по отношению к подчиненным. Говорил о его самоотверженности, о том, как он, не задумываясь о последствиях, мог выступить против необдуманного, заведомо ущербного приказа, который мог привести к неоправданной потере солдат и офицеров. Вместе с тем, военный талант и находчивость М. Висаитова в сочетании с его смелостью и отвагой помогали воинам его легендарного полка совершать ратные подвиги, о которых говорили на всех фронтах. В самом конце войны полк М. Висаитова, выполняя боевую задачу, прорвал глубоко эшелонированную оборону противника и первым вышел к реке Эльбе на соединение с союзными войсками. Союзники высоко оценили полководческий талант М. Висаитова и наградили его Высшей воинской наградой США – орденом «Легион чести». Он был удостоен чести быть первым командиром почетного совместного караула на параде, посвященном встрече союзных войск на реке Эльбе.
П. Брикель рассказал и о том случае, когда жизнь полковника Мовлида Висаитова была буквально на волоске от смерти. Так, на одном из торжественных приемов в апреле 1945 года командир кавалерийского корпуса, Герой Советского Союза генерал Осликовский провозгласил здравицу за победное наступление советских войск, добавив: «…хотя в тылу у нас действовали целые народы-предатели». При этом он выразительно посмотрел на М. Висаитова, давая всем понять, что речь идет о чеченском народе, который 23 февраля в течение одного светового дня весь был выслан в бескрайние степи Казахстана на верную гибель. По словам П. Брикеля, наступила гнетущая тишина. Многим боевым офицерам было неловко, они знали, каких неимоверных усилий стоило сотням чеченских офицеров добиться права продолжать воевать в то время, когда их родные и близкие были репрессированы. Тем большую значимость приобретал их ратный подвиг.
Полковник Мовлид Висаитов принял вызов. Он во всеуслышание заявил следующее: «Ни я, ни мой народ не являемся предателями, а ты подлец и негодяй!». С этими словами он влепил пощечину генералу Осликовскому. В условиях военного времени подобные действия могли кончиться трибуналом и неминуемым расстрелом. Но благодаря П. Брикелю, командовавшему дивизией, и командующему фронтом генералу Рокоссовскому, чеченцу Висаитову была предоставлена возможность в бою загладить свою вину. В дальнейшем этот инцидент самым негативным образом сказался на воинской карьере М. Висаитова. Отметим, что, по словам самого Мовлида Алероевича, Осликовский был уважаемым боевым генералом, и они простили друг друга и сохраняли дружеские отношения все оставшиеся годы жизни.
Завершая свое повествование, Павел Порфирьевич спросил журналистов: «Знают ли они, что легендарный сын чеченского народа, Герой Советского Союза Ханпаша Нурадилов, за очень короткий промежуток времени лично уничтоживший 920 немецких фашистов и пленивший 12 захватчиков, получил свой первый боевой орден Красного Знамени в самом начале войны, в период массового отступления советских войск?». Мы все были удивлены, ибо никогда не слышали о таких подробностях короткой, но яркой жизни нашего Ханпаши. И вот что рассказал П. Брикель:
«В первые месяцы войны советские войска отступали и несли большие потери личного состава и техники. Отступала и кавалерийская часть, в которой служил ездовым на пулеметной тачанке доброволец Ханпаша Нурадилов. Наши войска спешно переправлялись через реку, чтобы оторваться от наступающих немцев. Мост через реку загорелся от зажигательных снарядов. Кони не подчинялись командам и не ступали на горящий мост, боясь огня. Солдаты и офицеры бросали на берегу расчеты боевых тачанок с пулеметами и переправлялись на противоположный берег реки, чтобы не попасть в плен. Рядовой X. Нурадилов снял гимнастерку и бушлат, перевязал глаза лошадям, чтобы они не видели огня, и направил экипаж через горящий мост. Он спас боевую тачанку и пулемет, проявив высокое самообладание, находчивость, мужество и отвагу. Командир спросил Ханпашу Нурадилова, что бы он пожелал получить за свой боевой подвиг. X. Нурадилов, с трудом говоривший по-русски, ответил одним словом: «Пулемет»!
Ханпаша Нурадилов был награжден орденом Красного Знамени и направлен на ускоренные курсы командиров пулеметного расчета. Вот так начинал свою легендарную службу Герой Советского Союза Ханпаша Нурадилов».
…Павла Брикеля сопровождали Мовлид Висаитов и профессор Юнус Дешериев, который в те дни находился в научной командировке в Грозном. Ю. Дешериев еще с 1945 года был близко знаком и дружил с семьей М. Висаитова и хорошо знал П. Брикеля. Запомнились слова Павла Порфирьевича, сказанные им в последние минуты перед отъездом:
– Мне долгое время снились погибшие однополчане-чеченцы. Это были герои из волшебных сказок. Они ничего не боялись и шли и в огонь, и в воду, на доты и танки врага с шашками наголо и связками гранат. После их наскока от немцев оставалась груда металла и трупов. Такого высокого боевого духа не было ни у одного народа. С нами шли в бой представители всех национальностей нашей необъятной страны. И вот я выполнил свой воинский долг перед их памятью, подготовил о них книгу. И теперь со спокойной душой возвращаюсь домой…
Вскоре после отъезда Павла Порфирьевича не стало. Но в Чечне о нем всегда будут помнить. Генерал с большой любовью и теплотой относился к нашему народу, дружил с чеченскими писателями, активно помогал однополчанам и ветеранам войны.
В семье Висаитовых сохранилась фотография 70-х годов, с которой на нас смотрят Павел Брикель, Магомед Мамакаев и Мовлид Висаитов – люди, прожившие жизнь, полную испытаний и потрясений, но сохранившие святое чувство дружбы.
ЗА ЧЕСТЬ НАРОДА
Читатели «Советского воина», наверное, помнят очерк «Мы на Эльбе клятву дали…», опубликованный в 8-м номере нашего журнала за 1988 год. Поводом для его написания послужила старая фотография, ранее нигде не опубликованная. Она ждала своего дня сорок три года. Под снимком фронтовой фотокорреспондент Аркадий Шайхет сделал подпись: «4 мая 1945 года. Встреча советских и американских воинов на Эльбе. На переднем плане – командир кавалерийского эскадрона, Герой Советского Союза, гвардии капитан Я. Неумоев беседует с командиром 333-го американского пехотного полка подполковником Л. Гомесом».
(Совместный парад в мае 1945 года советских и американских войск. Впереди – гвардии подполковник Мовлид Висаитов)
Эти несколько строчек фронтового фотокорреспондента стали началом второй судьбы фотографии. Я решил попытаться разыскать запечатленных на снимке людей. Восьмидесятилетнего сибиряка Якова Николаевича Неумоева обнаружил сравнительно легко в Тюмени, и на следующий день был у него в гостях. Моему же коллеге – корреспонденту Гостелерадио СССР Владимиру Дунаеву, которому отослал аналогичную фотографию, понадобилось несколько месяцев, чтобы найти в Калифорнии семидесятишестилетнего отставного генерала Лойда Гомеса.
Вот один из моих многочисленных телефонных разговоров с Владимиром Павловичем, зафиксированный беспристрастным магнитофоном.
Гомес увидел снимок, и на глазах его выступили слезы. Конечно, он хорошо помнит этого русского парня, но еще лучше – его командира полка. Подполковник, очень стройный, вся грудь в орденах. Они крепко тогда подружились. Одного возраста, в одном звании и должности. Общая Победа… Советский офицер подарил ему прекрасного коня, он – «виллис». Две недели были вместе. Потом 333-й американский полк по приказу командира 84-й пехотной дивизии генерала Александра Болинга передислоцировали глубже в тыл, подальше от «красной пропаганды». Он не помнит точно, ведь столько лет прошло, но, кажется, фамилия его русского друга Висикуров.
Я тут же позвонил в Тюмень.
– Висаитов Мовлид Алероевич, – уточнил Яков Николаевич Неумоев, легендарный и любимый командир нашего 28-го гвардейского кавалерийского Дубненского ордена Красного Знамени полка. Безмерной храбрости человек. Вся дивизия знала, что он американцу коня подарил ахалтекинской породы. Кавказец ведь! Не конь – зверь. Чудо! Его в нашу дивизию генерала Павла Порфирьевича Брикеля писатель Михаил Шолохов в качестве подарка прислал с просьбой вручить лучшему кавалеристу. Вот он и достался Мовлиду Алероевичу. Живет он в Грозном. Золотой души человек. Все эти годы переписывались, иногда встречались. Правда, года два от него нет вестей. Не дай Бог…
К сожалению, опасения Якова Николаевича Неумоева подтвердились. Мовлид Алероевич умер. Его жена Рамнат Магомедовна, сыновья Сайпи и Сулейман показали мне огромную массу писем, телеграмм, открыток. Все годы, до последних дней своей жизни, этот человек поддерживал живую нить с боевыми побратимами. В семейном архиве Висаитовых я обнаружил два документа, которые считаю необходимым здесь привести.

(Фото из семейного архива Висаитовых)
Секретарю Чечено-Ингушского обкома КПСС товарищу АПРЯТКИНУ С.С.
Председателю Совета Министров Чечено-Ингушской АССР товарищу ГАЙЕРБЕКОВУ И.Г.
В нашем подчинении проходил службу Висаитов Мовлид Алероевич, по национальности – чеченец. Это был волевой, грамотный и дисциплинированный офицер. Когда вспыхнула война, капитан Висаитов уже утром 22 июня 1941 года со своим эскадроном принял первый бой на западной границе Советского Союза в районе г. Рава-Русская…
Вчитываюсь в эти строки и как наяву вижу те первые дни войны: пожарища, убитые, материнский плач и бойцов, что отстаивали каждую пядь нашей земли. И тот бой 22 июля у небольшого украинского городка Кирданы. Тяжелый, кровопролитный. Как под губительным огнем врага Висаитов лично поднял эскадрон в атаку, сбил боевое охранение и вклинился с оборону противника. Несколько дней подразделение удерживало участок, отразило пять фашистских атак. В одном из боев командир эскадрона был ранен, но продолжал руководить своими бойцами. За проявленную храбрость капитан Мовлид Висаитов был награжден орденом Красного Знамени.
Фронтовики знают, в те первые месяцы войны такими орденами награждались единицы. За особое геройство.
Потом были бои под Ростовом и Сталинградом, на подступах к Крыму и в Белоруссии, в Польше, Восточной Пруссии, Германии. И все дни и ночи он был на передовой.
За успешные операции на территории фашистского рейха подполковник Висаитов Мовлид Алероевич был представлен к званию Героя Советского Союза, но награжден не был.
В 1944 году по указанию Сталина чеченцы и ингуши, в том числе и семья Висаитова, были выселены из родных мест. Висаитов не только не изменил своего отношения к службе, но стал еще с большим упорством и злостью драться с фашистами, часто рискуя собственной жизнью. В тот период одному из нас пришлось говорить с Висаитовым о воинском долге офицера. На вопрос, знает ли он, как ему следует воевать, он ответил: «Да, я знаю. Мне нужно драться не только за себя, за свою честь, но и за честь своего народа». И мы можем подтвердить: он отважно сражался за честь своего маленького, но гордого чеченского народа.
Нам думается, что накануне 60-летнего юбилея Советского государства было бы уместным и правильным возбудить ходатайство перед Президиумом Верховного Совета СССР о присвоении товарищу Висаитову Мовлиду Алероевичу звания Героя Советского Союза.
И. Чипуркин,
генерал-лейтенант запаса, бывший командир 5-й гвардейской кавалерийской ордена Ленина, Краснознаменной ордена Суворова дивизии имени Г.И. Котовского.
П. Брикель,
Герой Советского Союза, генерал-майор запаса, бывший командир 6-й гвардейской Кавалерийской ордена Ленина, Краснознаменной орденов Суворова и Красной Звезды дивизии имени А.Я. Пархоменко.
Голос двух заслуженных генералов не был услышан. Наверняка письмо и по сей день пылится в каком-нибудь архиве. Но его копию фронтовики сочли необходимым переслать своему боевому товарищу. Пусть знает – их совесть чиста.
По нескольку раз останавливаюсь на словах: «…он отважно сражался за честь своего маленького, но гордого народа», и ловлю себя на мысли, что совсем недавно читал что-то подобное. Да… да… «Архипелаг Гулаг». Рассказывая, как вели себя в ссылке люди разных национальностей, Александр Исаевич Солженицын пишет: «…но была одна нация, которая совсем не поддалась психологии покорности, – не одиночки, не бунтари, а вся нация целиком. Это – чеченцы».
И еще один документ.
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ К ОРДЕНУ
«ЛЕГИОН ЧЕСТИ»
Степень легионера
Подполковник Мовлид Алероевич Висаитов – офицер шестой гвардейской кавалерийской дивизии Красной Армии – совершил героические подвиги в ходе совместных операций с союзниками против Германии за период с 1 января по 2 мая 1945 года. За это время он проявил себя умелым и храбрым военачальником, лично возглавил свою часть, полностью пренебрегая собственной безопасностью под огнем противника во время наступления, которое завершилось встречей с американскими войсками на реке Эльбе и окончательным разгромом немецких войск. Командирское мастерство, доблесть и в высшей степени отличное исполнение своего воинского долга подполковником Висаитовым стали решающим фактором в обеспечении успешных действий его части.
Гарри Трумэн.

Думается, подобных документов было немного, где бы Президент Соединенных Штатов Америки ставил свою подпись. Тем более что награда предназначалась советскому офицеру. «Любовь» Трумэна к Советам – общеизвестна, а тут, как ни крути, вынужден, от обстоятельств никуда не денешься.
Помню, когда был в Тюмени, Яков Николаевич Неумоев говорил мне: «Это, брат, у американцев самая что ни есть высшая награда! При появлении человека, награжденного этим орденом, все присутствующие обязаны вставать».
Судьба комполка Висаитова, о которой узнал случайно, все это время жила во мне глубоко, будоражила, не давала покоя. Очень часто ловил себя на мысли, что чувствую перед ним, никогда не виденным и уже не живущим на этой земле, какую-то ответственность и имею какое-то отношение к той несправедливости, что существует все эти годы. Новый импульс подал земляк Висаитова – народный депутат СССР Супьян Авторханов.
Мы познакомились. Молодой, энергичный мужчина, по образованию архитектор. Отец трех детей. Председатель плановой комиссии одного из райисполкома Чечено-Ингушетии. С какой болью говорил он, впервые поднявшись на трибуну нашего парламента, о судьбе своего народа. Можно понять состояние человека, родившегося в изгнании и ставшего спецпереселенцем, как только появился на свет. Чеченский народ был «помилован» в 1957 году. Заметьте – помилован, а не реабилитирован.
В его паспорте навсегда осталось место рождения – Средняя Азия. Он выражал сердечную благодарность народам, которые помогли ему и его родителям в то тяжелейшее время. Народный депутат говорил о тех чудовищных обвинениях и лжи, которые использовались для репрессий против целых народов. Сейчас уже документально установлено, что за весь период Великой Отечественной войны на территории Чечено-Ингушетии, которая вообще не была оккупирована, было сброшено семьдесят четыре фашистских десантника. И те почти все были уничтожены в воздухе, только их трупы коснулись древней кавказской земли. Защищая нашу Родину, погибли сотни чеченцев и ингушей. Девятнадцатилетний пулеметчик, чеченец Ханпаша Нурадилов из кавалерийского эскадрона Мовлида Висаитова уничтожил 920 гитлеровцев, погиб под Сталинградом. Сам же гвардии подполковник Висаитов, который после Победы должен был ехать к себе на Родину, в Чечено-Ингушетию, был вынужден отправиться в далекий Казахстан, к выселенной семье…
С Супьяном Авторхановым в гостинице «Москва» мы засиделись глубоко за полночь. Все говорили, говорили. Решение отправиться в Подольск, в Центральный архив Министерства обороны и глубже познакомиться с личным делом гвардии подполковника Висаитова пришло само собой.
То, что мы обнаружили, потрясает.
…Наше сегодняшнее время – время перестройки всего общества. Но именно на этой революционной волне наиболее обострились межнациональные отношения в стране. Появилось предостаточно желающих дестабилизировать обстановку, подлить масла в огонь.
Верховный Совет не без трений отрабатывает один акт за другим, вносит серьезнейшие коррективы в нашу Конституцию. Мы порой слушаем далеко за полночь, ловя каждое слово, что доносит до нас Центральное телевидение с заседания парламента. Боль за наш общий дом, за равноправие и дружбу в этой единой семье звучит в выступлениях многих.
Вот слова депутата С. Авторханова:
– Я обращаюсь к вашей мудрости. Подумайте над проблемой репрессированных народов, не оттолкните ее, постарайтесь вникнуть в ее суть. Я надеюсь на ваше мудрое и справедливое решение. В свою очередь вношу следующие предложения. Признать все Указы Президиума Верховного Совета СССР в отношении репрессированных народов как антиконституционные, антисоциалистические, как акты вандализма.
И вот появился документ, который сегодня можно назвать историческим. Он не велик по объему, но сколь велико его содержание! Этот документ навсегда снимает с многих народов позорное клеймо сталинского геноцида и возвращает миллионам людей веру в справедливость. Это ДЕКЛАРАЦИЯ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК «О ПРИЗНАНИИ НЕЗАКОННЫМИ И ПРЕСТУПНЫМИ РЕПРЕССИВНЫХ АКТОВ ПРОТИВ НАРОДОВ, ПОДВЕРГШИХСЯ НАСИЛЬСТВЕННОМУ ПЕРЕСЕЛЕНИЮ, И ОБЕСПЕЧЕНИИ ИХ ПРАВ».
…Держу в руках недавно выпущенный Воениздатом двухтомник «Герои Советского Союза». Листаю его страницы, всматриваюсь в мужественные лица славных сынов нашей Отчизны и представляю, что достойное место в этом ряду по праву должен занять Мовлид Алероевич Висаитов.
Как же это будет благородно – воздать герою по заслугам. Пусть через многие десятки лет. Пусть посмертно.
Р. ЗВЯГЕЛЬСКИЙ,
полковник, спецкор журнала «Советский воин».

Шли годы. Настал день 30-летия победы над фашистской Германией. Мовлид Алероевич свято верил, что справедливость будет восстановлена. Давно оправдали чеченский народ. Стало ясно, что он был оклеветан. Веь мир узнал о культе личности Сталина. Но клеймо с репрессированного народа не снималось. Вот тогда и решил Мовлид Висаитов написать лично Первому секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу. Его слава гремела, как о Герое Малой Земли. Ветеран ветерана поймет, думал простодушный чеченец и отважный воин Висаитов. Тогда и появилось это письмо. Мы о нем ничего не знали. Но наученный горьким опытом старый воин копии письма оставил у своих однополчан. Принес его ко мне Имран Муцаев из Шали, по сей день здравствующий ветеран.
Ветерану Великой Отечественной войны
тов. Леониду Ильичу Брежневу
От ветерана Отечественной войны
бывшего командира Гвардейского полка
Висаитова Мовлида Алероевича
Чечено-Ингушская АССР
г. Грозный, Проспект Революции, 26/36 кв. 33. Тел.: 2-42-14.

Дорогой Леонид Ильич!
На закате жизненного солдатского пути, в канун Великого праздника – 30-й годовщины Победы над фашизмом – я пишу Вам, фронтовому товарищу, личное письмо. Пишу как ветеран ветерану Великой Отечественной войны, как человеку, делившему с солдатами и горечь печальных неудач, и радость побед на полях суровой войны.
Я пишу Вам, дорогой Леонид Ильич, как сыну Великого Русского народа, с сынами которого на полях священной четырехлетней войны плечом к плечу я сражался за справедливое дело нашего народа, пишу с глубокой надеждой на то, что коммунисты аппарата Ленинского Центрального Комитета вручат Вам его как солдатское личное письмо фронтовому товарищу.
На наших с Вами глазах многомиллионная армия наших соратников – отцы и деды ныне счастливо живущего в нашей стране молодого поколения – отдали свои жизни за честь и независимость нашей Родины.
Нам, живым свидетелям грозных событий 1941-1945 гг., не забыть боевых друзей, с которыми вместе шагали по тяжёлым дорогам прошедшей войны.
Жизнь каждого солдата на войне, каждая из его наград могли бы стать темой для волнующей повести о стойкости советского человека, о его героизме и патриотизме, о его воле к победе, готовности пожертвовать всем ради Великой победы в тридцатилетний юбилей, который мы встречаем в светлый майский день 1975 года.
Тридцать лет, прошедшие после войны, в памяти одного поколения – срок немалый. Один за другим уходят из жизни наши сверстники однополчане, боевые друзья и товарищи, подвиги которых вписаны в огромную панораму прошедшей войны.
Непоколебимая вера в бессмертие дела Великого человека на земле В.И. Ленина, вера в партию коммунистов, являющуюся умом, честью и совестью эпохи, вера в гуманность и справедливость Ленинской партии в решении сложных проблем, имеющих прямое отношение к судьбам советских людей, ни на минуту не оставляла истинных коммунистов на войне, в ходе которой обильно была пролита кровь лучших сынов Отчизны.
Вы помните, дорогой Леонид Ильич, священную войну, на полях которой представители всех национальностей необъятной страны без раздумий шли в атаки на врага и во имя победы совершали героические подвиги на её горящих полях.
Память возвращает нас к боевым и фронтовым дорогам, к дорогам чести и гордости.
Итак, объективно оценивая подвиги представителей всех национальностей на войне, непосредственное командование представляло нас к боевым наградам Родины.
Таким образом, беря на себя ответственность во имя справедливости, независимо от моей принадлежности к административно выселенному чеченскому народу, командир 6-й Гвардейской Кав. дивизии генерал П.П. Брикель, командир 3-го Гвардейского Кав. корпуса генерал Н.С. Осликовский на завершающем этапе военных действий на реке Эльбе представили на меня реляцию в Военный Совет 2-го Белорусского фронта на присвоение мне звания Героя Советского Союза. Это подлинное представление долгое время хранилось в архивах Министерства Обороны СССР. С восстановлением национальной Автономии Чечено-Ингушского народа, оно было направлено в Совет Министров Чечено-Ингушской АССР.
Военные люди знают, что тактическое или оперативное значение подвига на войне и его влияние на ход боевых операций в конкретных условиях могли по достоинству оценить непосредственные командиры, руководившие боем на переднем крае и наблюдавшие за действиями подчинённых войск в бою.
Именно такими руководителями войск являлись Герои Советского Союза, генералы Брикель П.П., Осликовский Н.С., подписавшие реляцию на присвоение мне звания Героя Советского Союза.
Генералы Брикель П.П. и Чепуркин С.Н., заслуженные ветераны Советской Армии и Отечественной войны, как живые свидетели минувших событий, живущие ныне в Ростове-на-Дону, могут подтвердить то, что звание Героя Советского Союза в той обстановке мне не было присвоено только потому, что в анкетных данных значилось, что я, офицер, командир Гвардейского полка, по национальной принадлежности – чеченец.
Эти генералы, в непосредственном подчинении которых я сражался на войне, знают, что я – сын горца из Чечено-Ингушетии, несмотря на постигшую мою семью и весь народ трагедию, сражался до конца с ненавистным врагом и в огне сражений заслужил это высокое звание.
Помнится, в одном из жестоких боёв на территории Восточной Пруссии, под ураганным огнем вражеской артиллерии, перед штурмом позиций врага, в тот момент, когда успешное выполнение сложной и неимоверно тяжёлой боевой задачи зависело от решительных и волевых действий личного состава полка и его командира, действующего в передовом отряде, генерал Брикель П.П. задал мне вопрос:
– Вы знаете, товарищ командир полка, как Вам надо воевать и руководить боем?
И тут же генерал заметил:
– Вам надо воевать не только за себя, но и за свой народ.
Я, не задумываясь, ответил:
– Так точно, товарищ генерал! Потребуется моя жизнь – глазом не моргну. Отдам во имя священного долга, – и повел боевые порядки Гвардейского полка в атаку.
Генерал Брикель Павел Порфирьевич, боевой командир 6-й Гвардейской Кав. дивизии, отважный сын Родины, Герой Советского Союза, под командованием которого мне довелось как в первый день войны, так и на её завершающем этапе сражаться за Родину, также является свидетелем этого необычного обмена и многочисленных героических эпизодов.
Героизму, подвигу и отваге, совершённым во имя Великой победы, не положено иметь срока давности.
3-го Мая 1945 года на Эльбе, в день символической встречи высшего командования союзных войск, мне, как командиру советского Гвардейского полка, первым на втором Белорусском фронте вышедшим на Эльбу, была оказана честь командовать почетным караулом советских войск.
В тот незабываемый день на странице фронтовой газеты была помещена фотография, где с развернутым боевым знаменем проходил торжественным маршем 28-й Гвардейский ордена Суворова, дважды Краснознамённый полк. Надпись под фотографией гласила: «Герои-конники подполковника Висаитова М.А., первые на нашем фронте вышедшие к реке Эльбе».
Мои однополчане как живые свидетели многочисленных боёв, с которыми я вместе сражался на полях четырёхлетней войны, могут подтвердить, что я, как сын маленького чеченского народа и как коммунист, оправдал доверие партии и многонационального советского народа на войне, в которой решалась судьба первого в мире социалистического государства, будущее мировой цивилизации, прогресса и демократии.
Как знать, быть может ветераны – старая гвардия – недосчитает в своих рядах к 40-й годовщине этой славной победы многих своих сверстников, отважных воинов, завоевавших эту историческую победу над фашизмом.
Тогда, в суровой действительности военных лет, дорогой Леонид Ильич, мы с Вами, подымая солдат на смертельный бой и во главе их бросаясь с лозунгом «За партию Ленина, за Советскую Родину» в штыковые атаки на врага, не думали о личных наградах.
Тогда, в суровые годы войны, на полях сражений, где решалась судьба Родины, главное состояло в том, чтобы нанести сокрушительные поражения Гитлеровской Германии и её сателлитам, отстоять Свободу и независимость социалистического Отечества, осуществить тем самым, наш интернациональный долг.
Мир убедился в том, что Советский народ и его доблестные Вооруженные силы под руководством коммунистической партии выполнили этот священный долг.
Решение командования фронтом по представленной реляции о присвоении мне звания Героя Советского Союза было достоверно принято в тех условиях и в той обстановке, когда уже состоялось Постановление Государственного Комитета Обороны об упразднении национальной автономии Чечено-Ингушского народа, а сам народ был административно выселен. В ходе огромной войны, с её суровой действительностью, естественно, могли быть допущены отдельные ошибки. И из того, что произошло в суровое время с моим народом, я делал правильные партийно-принципиальные выводы, и как сын Отчизны до конца выполнил этот патриотический долг.
Просматривая пожелтевшие бумаги, мы говорим о том, что истина, как всегда, проста, но путь к ней тернист. Ведь если бы не обнаружили в бумаге слово, означающее национальную принадлежность, мне бы тридцать лет назад присвоили звание Героя Советского Союза. Это факт уже давно ушедший в историю.
Справедливости ради должен констатировать, что коммунистическая партия под руководством Ленинского Центрального Комитета и его Политбюро во главе с Вами, дорогой Леонид Ильич, давно уже исправили и более масштабные ошибки, допущенные в период культа личности.
Вследствие, быть может, давности и своей специфичности, вопрос, с которым я обращаюсь к Вам в личном письме, может быть положительно решен только с учетом мнений руководителей партии и правительства. Как воин и солдат, я буду ждать до конца дней своих ответа на мое личное письмо по Вашему личному поручению.
Ныне, когда от победоносного завершения Великой Отечественной войны нас отделяют почти три десятилетия, дело, с которым я обращаюсь к Вам, не имеет государственной значимости. Но гуманный акт, предпринятый по нему в день Великой Победы, имеет огромное значение для чеченского народа, прежде всего, для воспитания его молодёжи на героических традициях старшего поколения советских людей в духе социалистического патриотизма и интернационализма, высокой бдительности и постоянной готовности к защите Родины, великих завоеваний социализма.
Я, бывший кадровый офицер в воинском звании капитана, безупречно тогда проходил военную службу в пограничных войсках Киевского Особого военного округа до Великой Отечественной войны.
На рассвете 22-го июня 1941 года вместе с пограничниками заставы Рава-Русская и погранотряда я сражался с вероломными фашистами, напавшими на священные границы Родины.
На фронтах почти четырёхлетней войны непосредственно на переднем крае участвовал в грандиозных сражениях по разгрому вражеских войск. Как за первые бои на границе, так и за бои, завершавшие боевые действия на реке Эльбе, награждён высокими боевыми советскими и иностранными орденами, медалями, дважды ранен в боях.
В настоящее время по мере своей возможности продолжаю трудиться на хозяйственном фронте и постоянно веду большую воспитательную работу с молодёжью Республики.
Я шлю Вам, дорогой Леонид Ильич, самые сердечные солдатские поздравления по случаю праздника Великой Победы, одержанной солдатами-сверстниками в огне сражений, и самые лучшие пожелания кавказского долголетия и бодрости на благо мира и процветания Родины.
Полковник в отставке, ветеран
Великой Отечественной войны
Висаитов Мовлид Алероевич.

PS. В настоящее время бывший местный совхоз «Надтеречный», а также улица, на которой он жил, носят его имя. Память о герое увековечена. Года два назад в газету «Парламент» обратились старцы с улицы Героя. Они просили разрешения на строительство мечети на бугре, где в свое время размещалось Медресе шейхов Хантиевых. Я рад, что причастен к торжеству этой идеи. Глава Республики Рамзан Ахматович Кадыров дал тут же указание, чтобы улица Героя была заасфальтирована. Новая мечеть, улица, а рядом и музей ровесника Висаитова, великого чеченского поэта Арби Мамакаева вылились в памятный ансамбль о славной истории села Лакха-Невре.
СТАРШИНА УРУЗБИЕВ
Хажмирза Урузбиев пришел к директору госхоза «Автуры» Шарпудди Усманову, семейная забота привела его. Чем может помочь старому воину руководитель хозяйства-банкрота? В прошлом году урожай не выдался. Как в советские времена запасов никаких нет. Если в те годы можно было выписать безвозмездно сено, силос, комбикорм для личной живности, то сегодня нет даже той же молочно-товарной фермы. Нет и нефтебазы, чтоб хотя бы «Оку» ветерана заправить. И это была бы действенная помощь.
– Государственных средств у нас нет, – говорит Шарпудди Салманович, и полез в карман, – хоть на бензин дам из собственных денег.
– Нет-нет! Спасибо! Я не за подаянием пришел, – смутился старый фронтовик. И только тут заметил меня. Обрадовался. Сел рядом в низкое кресло. Не знаю, почему у Усманова кресла в кабинете низкие, когда всюду сегодня у хозяйственников нормальная мебель, вплоть до гарнитуров.
Всякое видавший на своем жизненном пути человек с трудом опустился в кресло, что стояло рядом со мной. Тяжело вздохнул и заговорил:
– Да, мой друг, ушли года, а сердце такое же молодое. А помнишь, каким я был еще лет пять назад?
Конечно, помню. Это был шустрый человек. Много лет работал на сельском водопроводе слесарем-путейщиком. Встретишь его в центре села, а уже через час он в другом конце. Так и прозвали его сельчане «Йорг1амирза» за его сноровистый шаг. Сегодня ветерану 84 года. Еще недавно было 40 ветеранов войны из села Автуры, а сейчас в живых остались двое: Хажмирза, да еще и Хизир Нунаев. Последнему – 82. Здоровым человеком был Хизир, а сейчас он тоже начал прихварывать. Действительно, года у жизни берут свое.
– Вам ли сетовать на недомогание, Хажмирза, небось, на фронте был самым здоровым? – хочу вызвать старика на откровение. Хотя я много раз писал о его фронтовых подвигах, знаю, что и на этот раз будет новая история. Только задень его за нужную струну.
– Шарпудди Салманович, давай ставь чай. Разогреем старика!
– Ах вы «разбойники» Рамзана Кадырова! Над стариком хотите «поиздеваться»! Давайте, а то еще когда встретимся! – Хажмирза с трудом встал, чтобы снять пальто. Я ему помогаю. Вот и пиджак с наградами. Вдруг заблестели ордена и медали.
– Ах ты сталинский «антиквариат»! Про орден Красной Звезды то я ничего не знаю. А ну-ка давай рассказывай старым школьникам! – предлагаю, шутя, чтобы натолкнуть старика на воспоминания.
– Да, было дело, – говорит Урузбиев, усаживаясь поудобнее в кресло. – А сейчас кому интересно после двух чеченских войн слушать старых солдат. Сейчас-то и той страны нет, за которую мы воевали, – дед виновато задумался. Видимо, перебирал в памяти жуткую хронику тех лет.
– Э-э, не надо прибедняться, а народ-то остался. Советский народ. Только он сейчас живет в разных странах, – подбадриваю старого воина. – Мы теперь Великий Российский народ.
– Так это на «Курской дуге» было, в 1943-м.
– Помнится, Вы раньше не говорили, что были участником Курско-Орловской битвы, – решил напомнить Хажмирзе, думая что он начал путать свой боевой путь.
– Правильно! Я не участвовал в той битве. Оказывается, помнишь мои старые рассказы. Мы были далеко от театра этой битвы. Где-то в Белоруссии стояли и жалели, что такая битва без нас проходит. Нам же политработники рассказывали о ежедневных баталиях на передовой.
В один прекрасный день, когда основные бои на Курской дуге начали стихать, неожиданно именно в расположение нашего полка прибыли 14 генералов, больших чинов из Ставки Верховного Главнокомандующего. Весь фронт забегался. В чем дело, никто не знал. На второй день вызвали в штаб командира нашей роты, старшего лейтенанта Николая Петровича Степанова. Он был с Дона и меня считал своим земляком. Я был ручным пулеметчиком, особых заслуг у меня не было, но из-за того, что все знали к тому времени подвиги Ханпаши Нурадилова, Маташа Мазаева, Магомеда Мирзоева, Абухаджи Идрисова, нас чеченцев уважали. От каждого из нас ждали чего-то особенного. На войне геройство зависит от случая.
Вернулся старший лейтенант из штаба и вызывает меня:
– Старшина Урузбиев, кто у нас в роте не курящий, не пьющий и не кашляющий?
– Я, товарищ старший лейтенант!
– Тебя я уже записал. Нужны еще два бойца.
Вспомнили, что в роте таких есть еще двое. Один – татарин Нурали, и калмык. Имя его забыл. Оба сержанты. Что интересно, оказывается, нужны были саперы, а они как раз ими и были.
Потом в штабе полка выяснилось, что немцы у нас в тылу, в гористой местности, через реку навели понтонный мост. Через него они хотели переправить танки и помочь своей окруженной под Орлом группировке. Поставили задачу уничтожить этот мост до рассвета. С нами пошли два разведчика из Ставки, что прибыли с генералами из Москвы. Они оба хорошо говорили по-немецки.
В ходе этих двух чеченских войн вы видели и взрывы, и танковые обстрелы, и бомбежки, поэтому мои подробности вам не нужны. Словом, задачу мы выполнили блестяще. Ходили под носом у немцев, а к утру мост взорвали. Я своим пулеметом прикрывал отход саперов. Вот за этот бой мне и дали этот орден. Говорили, что его сам Сталин подписал.
– Не может быть. Он же чеченцев не любил?
– Почему не может быть? Все может быть! Если не веришь, прочитай это письмо.
Старик достал из кармана пальто какой-то сверток и разложил бумаги на столе. Чего только там не было: фронтовые письма, потертые телеграммы, где ничего невозможно различить, кроме герба СССР. Было и свежее письмо, подписанное В.В. Путиным, Президентом России. Главнокомандующий поздравлял Урузбиева с 65-летием Великой Победы!

ЧЕСТЬ НАЦИИ ДОРОЖЕ ВСЕГО ИЛИ О ТОМ, КАК ОТВАЖНЫЙ ВОИН ИЗ ШАЛИ ДАДА ДИНДИГОВ СТАЛ ЧЕРКЕСОМ ДМИТРИЕМ ИСАЕВИЧЕМ
Историю этого бойца еще задолго до моего замысла писать книгу о ветеранах мне рассказал главный редактор газеты «Чеченский Парламент». Хотя я и не просил, но у него была привычка материалы на исторические, политические и экономические темы показывать мне. Конечно, из меня цензор или критик никудышный, но страховка на перепутье времен была не лишней, видимо, думал редактор, наученный горьким опытом советских времен. Однако фамилия бойца больно знакомая. Тут уж сразу на помощь пришел мой помощник Усман Маниев. Дело в том, что он был рядом со мной и в бытность министром сельского хозяйства республики. И мы оба вспомнили директора совхоза «Джалка», ныне начальника отдела министерства Лечи Дмитриевича Диндигова. Вот где ключ от разгадки его странного отчества. А дальше я доверился газетному очерку.
Когда листаешь страницы биографии бойца Великой Отечественной из г. Шали Дмитрия Исаевича Диндигова, в душе встает гордость, удивляешься мужеству, смекалке и находчивости воинов-чеченцев. На примерах их героизма и высокого морального и боевого духа становишься свидетелем их истинного патриотизма. А сколько ветеранов незаслуженно забыто, которые остались под тенью лжи сталинского режима. Какое доброе сердце и стойкость надо иметь, зная, что незаслуженно оскорблен целый народ, воевать под девизом «За Сталина!», за коммунистическую партию и родину, которую у тебя украли на глазах у всего мира, сослав целый этнос в Среднюю Азию и Сибирь. Но все-таки чеченцы нашли мужество простить этот навет и воевать до конца. Один из таких отважных воинов – герой нашего повествования.
В 1919 году, еще на заре советской власти, в семье крестьянина из Шали Исы Диндиговича Саиева родился сын. В лучших традициях чеченского народа, соблюдая все обычаи, мальчику дали имя Дада. Рос он, как и все чеченские дети. Однако отличался от сверстников тягой к знаниям. В родном селе окончил семь классов и решил поступить в Грозненское ФЗО. Мать Алимат знала, что в Грозном того времени были другие порядки. Она боялась, что сын бросит намаз, не будет держать уразу и тогда от отцовского высокого морально-боевого духа в нем ничего не останется. А того хуже, вдруг жениться на русской. Такие примеры уже были. Она всячески отговаривала сына, хотела, чтобы он поступил в медресе и стал муллой – всем нужный человек и почет имеет в селе. Но Дада был непоколебим. Решено – сделано.
Прошел год учебы. От сына никаких вестей, как говорится, ни привета, ни ответа не было. Вообще никаких вестей. В тревоге забилось сердце матери. Как бы это жестоко не было, Алимат пошла на хитрость. Их дальняя родственница, жена соседа Абубакара, часто ездила на Грозненский базар. Мать поручила ей отыскать своего сына Даду и передать ему, дескать, Алимат умерла. Тогда уж точно сын прибежит домой, думала она. Так и случилось. Получив горькую весть, сын тут же поспешил в Шали. Его удивлению не было предела, когда увидел мать живую и здоровую. Дада понял эту жестокую проделку и закатил сильнейший скандал.
Алимат отступать не собиралась. Так и заявила: «Если ты не останешься дома и не будешь помогать нам по хозяйству, то ты мне не сын! Так и знай!». О, святая простота: еще не было случая, чтобы чеченец ослушался матери. Так и бросил учебу в ФЗО. Он остался в Шали, но у него был запасной выход. Дело в том, что во время учебы в ФЗО его за дисциплину и усердие в учебе приняли в комсомол. И в местном колхозе была комсомольско-молодежная бригада. Его с радостью приняли на работу. Рослый, синеглазый крепыш всем пришелся по душе. Он весь ушел в работу. Вскоре и производственные успехи молодого бригадира заметили. А на следующий год его бригада была одной из лучших в республике. Это был 1939 год.
Двадцатилетний юноша за такие громкие успехи РК ВЛКСМ решило направить на ВДНХ (Выставку достижений народного хозяйства). Но тут же произошло еще одно значимое событие в его судьбе. Он получил повестку из военкомата, что он призывается в Красную армию. Даду вызвали в райком комсомола. Первый секретарь ему задал откровенный вопрос:
– Ну что, поедешь на ВДНХ или хочешь выполнить свой гражданский долг перед Родиной?
В то время у комсомола были большие права. Ему запросто могли дать отсрочку. Но Дада с гордостью ответил:
– Пойду отслужу два года и приеду. ВДНХ подождет.
В Грозном начали формировать железнодорожный состав специально из числа призывников. Здесь было много молодежи. Песни, танцы, провожающие. Уставшие чеченцы заняли два последних вагона. Рано утром второго дня поезд прибыл в Ростов. «Покупатели» с воинских частей начали стучаться к чеченцам. Но никто двери вагона не открыл. Из-за этого упрямых горцев отправили дальше, на Украину. Наконец, призывники прибыли в Полтаву и были зачислены в 25-ю кавалерийскую дивизию имени Чапаева. Начались солдатские будни: военные учения, тактика, езда и скачки на лошадях.
Зимой 1939 года началась война с Финляндией. В дивизию имени Чапаева пришла депеша: «Немедленно отобрать 500 добровольцев для участия в боевых действиях». Военачальники были недовольны такой директивой: как можно еще не обученных молодых солдат отправить на войну? Это же пушечное мясо. Однако приказы не принято обсуждать. Вскоре сформировали полк добровольцев. В составе полка был и юный воин Дада Саиев и автуринец Хумайд Исаев. Они сдружились. Все время были вместе. Однако судьба оказалась благосклонной к горцам. В 1940 году, когда была уничтожена линия Маннергейма, война с финнами была завершена.
В 1941 году Саиева и Исаева вывели из состава кавалерии и зачислили в пехоту. Обеим дали станковые пулеметы и обучили стрельбе на краткосрочных курсах. Уже чувствовалось дыхание войны с фашистской Германией. Все ожидания и надежды перечеркнула ночь на 22 июня 1941 года. Дада Саиев был караульным. Поступил срочный приказ, чтобы полк отошел на ранее подготовленные позиции и занял оборону на подступах к Киеву. Вот и началась эпопея жестокой войны.
Буквально в первые же дни командование почувствовало высокий боевой дух чеченцев. Их ставили другим в пример. Каждый командир гордился, что в его подразделении есть эти смельчаки. Им можно было доверить любой участок. Чеченцы первыми поднимались в атаку.
В одном из боев, когда кончились боеприпасы, чеченцы первыми бросились в рукопашную. В ход пошли штыки – ножи и кинжалы. При таком оружии у чеченцев было явное преимущество, в этом, точно, равных им не было. Увлекшийся боем Дада не заметил, как сзади подкрался враг и проткнул ему руку штыком. Он не отступил. Вытащив штык фашиста из своей руки, он всадил его прямо в сердце коварного врага. Бросив штык навстречу бегущим немцам, Дада поднялся во весь рост и закричал: «За Родину!», и набросился на цепь фашистов. Враг не ожидал такой прыти от русских бойцов и заколебался. А Саиев и друг Хумайд Исаев громили немцев. От его рук пало до десяти вражеских солдат. Яростная атака фашистов была отбита. Командир после боя лично поблагодарил чеченца за стойкость и мужество.
Дада Исаевич не видел среди бойцов своего друга автуринца. Кто-то из солдат санитарного взвода сказал, что он только что бросил труп чеченца в общую яму для захоронения. Военврач не успел еще обработать его рану и перевязать, как Дада бросился к готовящейся братской могиле. Его друг бездыханным лежал среди трупов. Он подбежал, аккуратно поднял его голову и начал читать ясин:
– Ясиин вал Къур1анил хьакийми…инна мунал…..
Хумайд открыл глаза и постарался сесть. Говорить он не мог. Вся гимнастерка была в крови.
– Подожди, Хумайд, не двигайся….
Аккуратно вытащив друга из ямы, Дада пулей полетел в санчасть:
– Носилки. Быстро за мной. Мой друг жив….
Но фронт уходил на восток. Силы были неравные. Моторизированные части теснили советскую пехоту. В сентябре 1941-го пришлось отдать Киев врагу. Но каждый боец клялся, обещал вернуться и отбить столицу Украины. Отступая, войска заняли оборону у Одессы. Мужественные чеченцы вместе с матросами шли в атаку. Поначалу морпехи думали, что это моряки, не успевшие получить новое обмундирование, ходят с ними в атаку. А потом поняли, и ценили их мужество и напористость. Саиев и его полк с боями оставили Севастополь, Харьков. …Но впереди была битва за Сталинград. Уже из госпиталя вернулся подлечившийся Хумайн Исаев. Оказывается, пуля прошла на вылет под сердцем, не задев опасные органы, и еще прикладом по голове он был оглушен, и была контузия. Теперь это было неважно. Впереди были новые бои.
Как-то в беседе со мной еще в 1970 году Дада рассказывал:
– Мы не видели небо неделями. О том, что останешься живым, никто не думал. По улицам Сталинграда по щиколотку текла кровь. Утром хотелось дожить до обеда, а потом до вечера. И опять молили Бога, чтобы он продлил жизнь до рассвета…
Таких жестоких боев еще мир не знал. Дада и Хумайд попали в батальон, который обеспечивал переправу раненых через Волгу. Оба рослые, крепкие и раненых легко грузили в трюмы и на палубу легкого глиссера. На всю ширину река была обагрена кровью советских и немецких солдат. У наших бойцов был приказ Сталина «Ни шагу назад!», а у немцев – желание любой ценой взять город Сталина. Батальон переправлял раненых, а обратно доставлял живую силу, продукты. Бои шли непрерывно днем и ночью. У чеченцев есть проклятье: «Чтобы ты трупы таскал!»
Здесь это проклятие Саиев и Исаев видели ежедневно: ели солдаты, сидя на трупах, также спали. Над городом стоял ужасный смрад. Даде повезло, они были на сторожевом катере, и ветер на Волге иногда доносил свежесть ночи или утра. Наконец, 3-февраля 1943 года завершилась битва на Волге пленением 330 тысячной армии фельдмаршала Паулюса. Войска по всем фронтам пошли в наступление. Бегущий враг не так опасен, как наступающий. Но война есть война. Здесь нет брода для сохранения жизни или причинных лазеек, где можно отдыхать или выспаться не вдоволь, но хотя бы часок…
Итак, день за днем уничтожая врага, советские войска шли вперед. Дивизия, в которой служил пулеметчик Саиев, к началу 1944 года дошла до Молдавии. И там для многих бойцов грянул гром среди ясного неба. Полк был выстроен на боевом поле и зачитали приказ Главнокомандующего: всех чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаев, турок-месхетинцев, крымских татар демобилизовать из рядов Советской армии. Ни в коем случае не допустить их дальнейшее участие в боевых действиях.
Паники не было. Сердца воинов больно защемили. Каждый из них думал о чем-то своем. Даду Саиева осенило. Ни за что не покину полк, решил он про себя с самого начала. Потом они с Хумайдом подумали и нашли выход. Оба ушли далеко в лес от расположения полка, собрали все свои документы, награды и закопали, а потом пошли, куда глаза глядят, чтобы найти новое воинское подразделение, где их в лицо никто не знает. Благо, вокруг много было наступающих войск и можно было примкнуть к кому угодно. У офицера первой попавшейся по пути части они попросили, чтобы их поставили на довольствие и записали в личный состав полка. Потом лишь Дада понял, что попали они в 1310-й пехотный полк.
Вскоре по части разнесся слух о блудных солдатах без документов и наград. Вызвали в особый отдел фронта. Началась проверка. Бдительный СМЕРШ не мог допустить, чтобы в такой ответственный момент в пехотном полку появились шпионы. Конечно, офицер, который поставил их на довольствие, знал, что это чеченцы. Их говор, манеры поведения, независимый вид, смелые суждения ему были знакомы. У самого в батальоне была такая же трагедия расставания. С чеченцами, да и с другими горцами расставаться командиры не хотели. Однако Даду каждый день водили на допрос. Когда особист спросил:
– Как фамилия?
– Диндигов, – был ответ.
– Имя отчество?
– Дмитрий Исаевич!
– Национальность?
– Черкес.
Дада знал, что в списках опальных этносов черкесы не числились.
– Год рождения?
– 1918-й.
– Место рождения?
– Город Черкесск!
С большим пристрастием взялись за Хумайда Исаева. Он назвал настоящее имя отчество, а по национальности назвался кабардинцем. Его на всякий случай послали в другой полк.
Вот так разлучили двух отважных бойцов.
И пошли анкета гулять по всем фронтам. Наступающей армии не было дела до воина черкеса и кабардинца, которые чудом спаслись при бомбежке санитарного поезда. Вот так в 1310-м полку появились новые бойцы.
Черкес отличился в первой же атаке и получил кличку «Чечен». Дада просил солдат придумать ему другую кличку, но воины лукаво смеялись и хлопали по плечу:
– Что ты, брат, мы знаем, кто такие в бою чеченцы, а вот ни одного черкеса в дивизии не было. Так что терпи!
И он терпел. С боями прошел Молдавию. Теперь была Румыния. Началась переправа через реку Прут. Все шло нормально. Живая сила и техника была переправлена. Солдаты начали купаться. И вдруг под ноги Даде попала боевая граната. Он поднял ее, но заметив, что кольцо едва держится, отбросил подальше, где никого не было. Тем самым он спас однополчан от беды. Беспечно бултыхающие бойцы могли задеть гранату.
Армия шла вперед. В каждой схватке Дмитрий Исаевич показывал чудеса храбрости и героизма. Он стал любимым бойцом командиров и старших офицеров. Они его уважали и ценили. Однажды на Ясско-Кишиневском плацдарме наши войска окружили немецких и румынских солдат. Вся группировка была уничтожена. Поле боя было усыпано трупами. Мимо места боя шел Диндигов, и вдруг заметил, как молодой офицер бьет раненого румынского солдата. У горцев не принято бить беззащитного или слабого. Дмитрий Исаевич не выдержал и подошел к офицеру: «Чем бить раненого пленного солдата, иди вперед и бей здорового. Их еще достаточно!», – заметил он офицеру. К чести лейтенанта, он посмотрел на грозного горца, да еще рядового, который упрекнул его, оставил пленного в покое и молча ушел. Он был наслышан о подвигах блудного «черкеса».
Однако бывали случаи, когда из-за бездарности отдельных командиров пехотинцы попадали в опасные переделки. Однажды войска были остановлены на привал в чистом поле. Вдруг из-за перелеска выехали два танка. Они быстро приближались к отдыхающим солдатам. Все думали это советские танки. Они двигались со стороны восхода солнца, и в утреннем зареве никто не мог различить их экипировку. Подойдя совсем близко, танки открыли огонь по бойцам из пулеметов и пушек. Это были немецкие танки марки «Фердинанд». В живых осталось всего лишь шестеро бойцов. Комбата, который так беспечно оставил солдат на отдых, тут же пристрелил офицер особист, который всегда наблюдал за нами и ходом боя.
О нашем мужественном земляке шли легенды в пехотном полку. Однажды подвернулся такой случай. Два немецких офицера подъехали на тачанке, полной боеприпасов, к городу, где замаскировались наши бойцы, ожидая приказа к штурму. Дмитрий Исаевич доложил обстановку командиру и попросил разрешения схватить фашистов. Командир, зная крутой нрав своего бойца, разрешил. И Дмитрий, где бегом, где ползком, незаметно подошел к углу дома, где расположились два немца. Оказывается, здесь была парикмахерская. Когда Диндигов зашел в цирюльню, то увидел направленный на себя «Шмайссер».
Дмитрий Исаевич пожалел, что не знает немецкого языка, но тут же мимикой и пальцами показал, что зашел побриться. Фашисты удивились странному бородачу, но немного успокоились и опустили автоматы. Диндигов выпрыгнул в открытое окно и на ходу бросил гранату. Когда дым рассеялся, один офицер лежал убитым, а другой контуженным. Вскоре офицер и тачанка с оружием были доставлены к своим. Бойцы окружили гужтранспорт и поздравляли Диндигова за смелость и смекалку. А Дмитрий Исаевич шутил:
– Хлопцы, распрягайте коней!
За этот захват он был награжден медалью «За отвагу». Только особист был недоволен. На его запрос ответ шел долго, а смелый черкес уже открыл счет боевым наградам. Вскоре Румыния была освобождена. Начались бои за Венгрию. Дмитрий Исаевич был в гуще боевых действий. Немало врагов косил он своим пулеметом. Здесь была окружена 160 тысячная группировка врага. После шестимесячных боев 18-го марта 1945 года Будапешт был освобожден. Войска вступили на территорию Австрии. В одном из жесточайших боев храбрый черкес был тяжело ранен. Со слезами на глазах несли своего мужественного товарища бойцы, вскоре отвезли его в госпиталь Будапешта.
…Интересно сложилась судьба и Хумайда Исаева. Он с боями дошел до Берлина. Имел награды. В том числе и орден «Красной Звезды». Был тяжело ранен 28 апреля 1945 года у Рейхстага. Он помогал Абдул-Хакиму Исмаилову при водружении Знамени Победы над Рейстагом. Демобилизовался в 1946 году. После войны два друга часто встречались то в Автурах, то в Шали…
Полгода лечили Диндигова. Он в бою потерял глаз. В сентябре 1945-го Дмитрий Исаевич был комиссован и отправлен домой. Прибыл в Грозный, но здесь чеченцев не было. Герой войны спросил у военкома:
– Почему я тут ни одного чеченца не вижу?
Военком виновато пожал плечами и сказал:
– Чеченцев еще в феврале сорок четвертого выслали поголовно.
Он вздрогнул от ярости. Сердце запылало непонятным огнем злости, и он, дерзко посмотрев в глаза военкому, спросил:
– А я за что воевал тогда? Выходит, я солдат без Родины! Кому теперь нужен одноглазый «циклоп» весь израненный?
Офицеры, которые сидели в кабинете военкома, молча вышли. Вошла женщина в форме майора. Она постаралась посочувствовать воину с фронта, даже предложила ночевать в Грозном, была очень любезной. Но в Грозном оставаться было бесполезно. От него веяло теперь такой странной пустотой. Длинным был его путь до Алма-Аты. После долгих поисков в 1948 году он нашел своих близких: отца, мать, сестер. Они жили в селе Акмая Чиилийского района Восточно-Казахстанской области. Все работали в колхозе. Они считали, что Дада давно убит в бою. Ведь отчаянный же был парень.
С болью в сердце смотрел Иса на сына. Провожали его в армию 20-летним красавцем, а вернулся домой безглазый мужчина средних лет, израненный, но живой. Это был не маленький Дада, которому мать не дала закончить ФЗО, а черкес, старший сержант Дмитрий Исаевич Диндигов.
Бравый солдат и к мирной жизни приспособился. Взял в жены красавицу Руми. Ее родители были из села Автуры. В 1957 году вернулись в свою родную Чечено-Ингушетию.
Сыновья фронтовика занимают видные посты в сегодняшней Чечне. Старший сын Лечи – начальник отдела министерства сельского хозяйства. Второй сын Куьйра возглавляет комитет по птицеводству того же министерства. Всего в семье было семеро детей: 4 сына и три дочери.
Жизнь продолжается!

АХТУНГ, ДИКАЯ ДИВИЗИЯ!
Мовлди Межидов – интересный человек, юморной. Еще в начале войны с Германией работал водителем трамвая в Грозном. Был у него товарищ Ваха Адсаламов. Он был старше его на 3-4 года. Его без проблем призвали в армию. Вот тогда спохватился и Мовлди, но куда там. Лет не хватает. Отказал ему Молотовский райвоенкомат Грозного. Сколько ни упрашивал, ничего из этого не вышло.
Но у него созрела мысль. Отработав во вторую смену, он взял отгул и поехал в Мескер-юрт, в свое родное село. Объяснил он ситуацию председателю сельсовета, и тот дал справку, что Межидову не 16, а все 20 лет. В тот же день вернулся в Грозный и пошел в военкомат. А жили они тогда по улице Партизанская в столице Автономии, во дворе Махмуда Эсембаева купили участок, построили дом, в нем и жили.
В военкомате два старых офицера старались уговорить Мовлди, дескать, не твое это место, там не пончиками стреляют, могут и убить. Но парнишка твердо стоял на своем, хочу на фронт и все тут. Как раз в это время на 20-ом участке формировался полк Мовлида Висаитова, а начальником штаба у него был Имадаев. Тот и направил Мовлди в полковую школу.
Учился в этой школе и шалинец Имран Муцаев. Они с Мовлди встретились на остановке, познакомились и узнали, что оба с одного района. Имран начал делиться своими заботами, мол, отец с фронта раненый приехал домой, ему бы скорее в Шали попасть. Тогда Мовлди говорит: «Не переживай, я сейчас устрою тебе быструю езду».
Остановился трамвай. Водители все друг друга знают. А сейчас водителем был Нади. Он разрешил Мовлди повести трамвай. Имран удивился, когда он сел и поехал. Мовлди погнал трамвай по Групповой, через 13-й участок, а там спуск. Это Октябрьский район нынешнего Грозного. Он так разогнал его, что трамвай с трудом держался на рельсах. Стук перестук, крики женщин и на высоких парах тормознул на минутке:
– Имран! – Ой, извиняюсь, какой Имран? Я же тогда не знал, как его зовут. В общем, говорю, прибыли. – Можешь ехать к отцу! – рассказывает Мовлди Межидов про этот эпизод.
После они уехали в Краснодар. Туда был переведен полк, которым руководил легендарный Мовлид Висаитов. Там на сборах провели 3 месяца. Однажды я был на карауле у полкового знамени, когда раздался телефонный звонок. Мовлид Висаитов взял трубку. Часть разговора я слышал. Оказывается, ему говорили, чтобы он со своим полком уехал домой. Объяснений никаких. И тогда Висаитов говорит:
– Как я поеду домой? Иосиф Виссарионович! Вы же помните, как мы с Вами в 1937-1938 годах проводили учения? Мои рапорта о готовности войск и нашего полка Вам нравились.
– Продолжайте служить!
– Я Вас не подведу! – закончил Висаитов. Он долго постоял с трубкой в руке, задумавшись.
И не подвел Мовлид Сталина. Славный он был парень.
Отсюда наш полк был отправлен в Зерноводск. К нам туда приехали артисты Махмуд Эсамбаев, Марем Айдамирова и другие. Дали концерт. С ними был и Председатель Правительства ЧИАССР Моллаев. Утром мы их проводили на поезд, а в обед сами тронулись с места.
На станциях Чиликово и Котельниково полк разделили на две части. Висаитов с одной частью ушел в Котельниково, другая часть под командованием Имадаева сошла на станции Чиликово. С ними был и я. Вышли, расположились. Я нашел небольшой овраг, дал своему коню овса, отпустил его пастись и лег спать. Четверо суток мы не ели, не спали, если не считать дремоту при езде верхом. Хорошо отдохнул. На следующий день мы уехали в Элисту и там расположились.
Однажды всех бойцов собрал Висаитов и говорит:
– Мы, горцы, привычные работать в темноте. Используем свое превосходство. Нападем на немцев глубокой ночью, когда они нас не ждут.
– С тех пор и начались удачные рейды в тыл врага, – вспоминает Мовлди Межидов. – Совершим налет, уничтожим немцев и назад. Всем это нравилось. Бойцы даже шутили, как на войне можно спать, но Висаитов предупреждал, что немцы скоро выучат нашу тактику, и тогда нам самим будет туго. Однако пока нам везло. Помню один бой, мы ночью напали. Буквально передо мной из дома в одних кальсонах выбежал немец и кричит:
– Дикая дивизия! Ахтунг, дикая дивизия!
Мы были верхом и быстро настигали их. У нас были отменные лошади. В ту ночь 61 фрица мы взяли в плен, многих уничтожили. Были потери и у нас – 9 убитыми. Конечно, немцев мы много побили. Все же считали, что нас беды должны обойти стороной, поскольку мы готовились, и внезапность была на нашей стороне. Имея такие боевые навыки, мы и вышли на битву за Сталинград.
Первый бой мы дали у городка Комсомольское, на окраине Сталинграда. Здесь и был получен приказ: «Ни шагу назад!». На этом плацдарме мы закрепились. К нам пробивались наши войска, но немцы их не пропускали. Это потом, после войны, мы узнали, что совершали обманный маневр, и никто не верил, что мы захватили пригород Сталинграда и удерживали до подхода основных сил. Это в Сталинграде уже было много героев, а мы выполнили свой долг и задание блестяще.
Мовлди своими глазами видел всю красную от крови Волгу. Он был первым, кто внес решающий вклад в окружение Паулса. Окружить и взять в плен целую армию врага – это великая радость. Он был ранен в центре Сталинграда, где сейчас площадь павших бойцов.
После этих боев мы вновь очутились в Элисте. Помню привал на окраине. Здесь мы ждали пополнение, но потом выяснилось, что отдельный 255-й Чечено-ингушский полк потерял боевое знамя. Это было ужасно, после тяжелых боев стоять на привале и потерять полковое знамя. Сейчас, спустя годы, знаешь, что спецслужбы среди своих работали лучше, чем в тылу у немцев. Скоро наш полк был расформирован. Висаитова перевели в другое место. Так и расстался я со своим полком и любимым командиром.
Но у меня есть для вас и другой рассказ. Служил со мной джигит из Шали Зелимхан Межидов. Политрук. Были среди нас и журналисты. Со Старых Атагов был Иса Шоипов. Много там было умных чеченцев, грамотных, все офицеры, командиры. Вскоре мы получили пополнение и тронулись. На копыта коней надели варежки, чтобы они не скользили на льду, и перешли озеро, но попали в засаду. Какой-то неизвестный калмыцкий отряд атаковал нас. В этом бою пали Зелимхан Межидов, Абдаш из Сержень-Юрта, один осетин, остальных не помню.
Кстати, Зелимхан Межидов был тяжело ранен. После ранения прожил три дня. Он вызвал меня и подарил свой пистолет. Один чеченец, имя его не помню, читал ему ясин, отходную молитву мусульман. А до этого у нас муллы не было. Считаю, что Зелимхану повезло. Мы его похоронили по нашим обычаям.
Потом был Ростов. Это уже 69-я армия и 7-й гвардейский корпус шли вместе. У нас тогда был 147-ой артминометный полк. Вот так с боями дошли мы до Берлина. По пути были бои за Белгород, Курск, Орел, Мозырь, Ровно. Славные это были дни.
Давайте я вам еще один случай, который произошел под Мозырем, расскажу. Было это в 40 километрах от этого белорусского города. Зима. Снег выше колен. Мороз 40 градусов. Я дежурил. Звонок, где командир полка? А мы готовились встретить 1944 год и ждали полуночи. Пришел командир полка. Он привел одного русского, но почему-то одетого в немецкую форму. Очень красивый, высокий парень. Он начал набирать себе группу. Это, оказывается, был отличный разведчик.
Кто-то ему сообщил, что есть у нас чеченец, который плохо знает русский язык. Он сразу выбрал меня – раз русский плохо знает, это отлично, а что он там по-чеченски болтает, никто не поймет. Вскоре вся группа была в сборе. Он взял меня как бы вроде адъютанта, чтобы все время рядом был. Задание: отбить у фашистов мост и сохранить его для переправы наших войск.
Ночь, как назло, очень лунная. Идем то берегом, то ползем, прячась в зарослях сухого камыша. У моста охрана. Наш «немец» длинный, в шинели мерзнет. Нам тоже холодно. Разведчик скоро остановился:
– Ребята, не переживайте, сейчас будет жарко.
Выходит вперед и меня жестом зовет за собой. Мы поднялись на мост. Немцы удивились, что-то крикнули ему. Он подошел к часовому и заговорил с ним на чистом немецком языке. О чем шла речь, не знаю. Нам, главное, было подойти на расстояние вытянутой руки. Со мной был кинжал, которым я давно не пользовался, но часовой мне не достался. Командир сам заколол его.
Стоит пулемет, как наш ДШК. Старшой говорит одному из нас:
– Садись за пулемет и никого не пускай! Если струсит, – говорит, обращаясь ко мне, – пристрели!
У нас все было отрепетировано. Приказано слушать его и исполнять! Я весь вспотел. Мне обидно, что не знаю немецкий, а русский знаю совсем плохо. Вдруг не пойму этого мужественного человека. Главное, он меня просил следить за его жестами, что и делаю. Он зажег меня такой храбростью, хотелось выбежать вперед и прокладывать ему дорогу. На фронте бывали такие люди, от них так и веяло мужеством, потом и сам становился смелее, словно ни пули, а мухи летают вокруг.
Опять он заговорил с постовым, его тоже убил, а меня жестами просит, чтобы я не стрелял. Идем дальше. Там блиндаж и немец играет на губной гармошке. Все же Новый год. Три часа ночи. Все пьяные. А нам с ним сейчас действительно жарко. Он подзывает меня поближе и показывает:
– Гранаты есть?
– Есть.
Он показывает, что 3 штуки надо связать и подать ему, что я быстро и ловко делаю. Мне так весело и все само собой получается. Никакого страха, словно мы с ним шутим у нашего окопа. Он берет их, смело подходит к блиндажу и бросает. А после началось… Он меня, как ребенка, взял за руку, мы спустились с насыпи, отошли в сторону от моста и стали ждать. Переправа прошла успешно. За этот бой меня сам И.В. Сталин благодарил.
Этот разведчик был не из нашего полка. Видимо, прислали из штаба. Это был настоящий герой. Он все делал по порядку. Без суеты, спешки, словно играючи. Жаль, что было запрещено с ним знакомиться и задавать вопросы. Всю жизнь мечтал с ним встретиться, но, наверное, уже не встречусь.
– Сколько времени прошло, узнал бы?
– Моментально.
До сих пор чувствую его мужественную руку. Вижу перед собой его голубые глаза!
В общем, вот так дошел до Германии. После войны у меня дома побывал и наш командир полка. Ходил и в адъютантах генерала. В 1945 г. и в Грозном без чеченцев побывал. Всякое было. И в Казахстане мне теплое место досталось. Долго носил с собой подарок Зелимхана Межидова. Будучи на пенсии, работаю электриком, есть медаль и от А. Чубайса.

СХВАТКА В СТЕПИ
(Второй рассказ о ветеране войны М. Межидове)
В нашей многострадальной республике еще живы люди, прошедшие через горнила испытаний, выпавших на долю чеченского народа. Их биографии напрямую связаны с теми испытаниями, которые стойко перенес свободолюбивый народ вайнахов, особенно в годы Великой Отечественной войны. 9 мая 2015 года исполняется 70 лет победы советского народа над фашистской Германией. В эту поистине великую победу немалый вклад внесли и наши отцы, и деды. С первых дней начала войны тысячи чеченцев изъявили желание встать с оружием в руках на защиту Родины от немецко-фашистских захватчиков. Всего за годы войны на фронт из нашей республики ушло 50 тысяч человек, из которых свыше 30 тысяч – чеченцы.
Тысячи воинов-чеченцев своими героическими подвигами на полях сражений вписали яркие страницы в историю Великой Отечественной войны. Среди них и сотни защитников Брестской крепости чеченской национальности, и Герои Советского Союза Хаваджи Магомед-Мирзоев, Абухаджи Идрисов, Ханпаша Нурадилов, Ирбайхан Бейбулатов, Хансолта Дачаев, Мовлид Висаитов и многие другие. Эти герои продолжают жить в нашей памяти. Слава об их подвигах во имя свободы и независимости своей Родины не померкнет в веках.
«Что устоит под натиском времен,
Любые сокрушающие твердыни?
Бессмертье дел, бессмертие имен!
Все остальное, как дыханье, сгинет…»
Никто не вечен на этой земле. Год от года редеют ряды ветеранов Великой Отечественной войны, живущих в Шалинском районе. Сегодня их можно пересчитать по пальцам. Одним из ныне здравствующих участников той войны является 90-летний житель села Мескер-юрт Мовлди Межидов.
Трудные бытовые и жизненные условия заставили семью Межидовых в поисках лучшей доли переехать из родного села на новое место жительства, в г. Грозный. И случилось это в 1932 году. В городе Мовлди устроился на работу сцепщиком трамвая, но вскоре окончил специальные курсы и стал водителем. Молодой человек проявил рвение в труде и общественной жизни коллектива. Его заметили, повысили в должности, назначив бригадиром бригады водителей трамваев, а молодежь избрала секретарем комсомольской организации трамвайного депо. Словом, жизнь наладилась, дела шли в гору. Только вот настала пора сменить гражданский пиджак на солдатскую гимнастерку, выполнить свой воинский долг перед Родиной.
В памятном 1941 году Мовлди Межидов был призван в армию. Службу начал в составе отдельного Чечено-Ингушского кавалерийского полка, которым командовал легендарный Мовлид Висаитов. Тогда этот полк располагался в Грозном, на 20-м участке. Правда, вскоре их кавалерию переправили на Кубань, в город Краснодар.
М. Межидов героически сражался с немецко-фашистскими захватчиками на разных фронтах Великой Отечественной войны. Активно участвовал в великих битвах за Сталинград, на Курско-Орловской дуге, в кровопролитных боях под Харьковом, за Ростов-на-Дону и многие другие советские города, поселки и деревни. Он один из тех советских воинов, кто освобождал от фашистской чумы страны Восточной Европы и добивал фашистского зверя в собственном логове, участвовал в штурме Берлина. В личном архиве ветерана войны хранится карта, на которой помечены города, в том числе и восточноевропейских стран, за которые он воевал.
Мовлади является одним из немногих живых сегодня свидетелей таких исторических событий в период Великой Отечественной войны, как пленение в Сталинграде немецкого фельдмаршала Паулюса, встреча советских воинов с американскими войсками на реке Эльба в Германии, когда советский офицер, кавалерист-чеченец Мовлид Висаитов первым пожал руку командиру передовых частей американских войск генералу А. Боллингу. Наш земляк М. Межидов до последних дней Великой Отечественной войны был в действующей армии, на передовой.
Как-то мне представился случай провожать наших ветеранов войны в г. Орел. Со мной в купе были Ахмад Устарханов, Имран Муцаев и Мовлди Межидов. Поздно ночью под стук колес Мовлди Межидов делился с нами своими фронтовыми воспоминаниями. Вот лишь один отрывок из его рассказа: «Мы с нашим земляком Вахой Адсаламовым, двумя русскими и одним карачаевцем (всего нас было пятеро солдат) попали в 1942 году у станции Чиликово Ростовской области в страшную переделку. Там при массированных авианалетах на наши позиции 45 немецких самолетов «Мессершмит» погибло очень много наших солдат и офицеров. Как мы, пятеро воинов, выжили в этой бойне, остается загадкой до сих пор. Выходя в ночное время из окружения, в котором оказались, мы встретили на своем пути немецкий танк, из-за разбитых гусениц стоявший на приколе, и возле него немецких танкистов, ждавших подмоги. Быстро уничтожили экипаж танка, при этом захватили в плен немецкого офицера, командира танка. Пятеро суток, без воды и пищи, пробирались мы к своим. По пути к нам присоединялись выходящие из окружения другие наши солдаты, как и мы, избежавшие гибели во время авианалетов и бомбардировки. Также встретили и молодого парня лет 15, у которого фашисты убили отца и мать, и который попросил нас взять его с собой. Когда мы спросили его, где нам можно встретить наших, парень, хорошо разбиравшийся в обстановке, указал нам направление, по которому мы пошли. На шестые сутки голодные, все в грязи мы наткнулись на заградительный отряд, после добрались и до полка, которым командовал наш земляк Мовлид Висаитов.
К чему я это рассказываю? Да потому что это была самая худшая переделка, в которую я с товарищами попал. Ведь воевать, когда впереди враг, а с тобой плечом к плечу твои друзья-фронтовики, – не худший вариант».
И такой случай из своей военной биографии поведал нам Мовлди Межидов: «Было это в Германии, в городе Модаль. Мы несли охрану моста, который немцы хотели взорвать. Однажды заметили, как по периметру моста крадется немец. Тогда к нему незаметно подкрался один из наших товарищей и, чтобы нас не услышали, не издавая шума, уничтожил его. Затем мы во время проверки подходов к мосту наткнулись на блиндаж, где немецкие солдаты отмечали Новый год, выпивая спиртные напитки. Тихо, крадучись, приблизились к блиндажу и бросили туда две гранаты. Все немцы были уничтожены».
Боевые заслуги Мовлади Межидова отмечены орденами Боевого Красного Знамени и Отечественной войны 11-й степени, медалями «За отвагу», «За оборону Сталинграда» и другими наградами. На парадном кителе ветерана красуются более двадцати орденов и медалей. По сей день бережно хранит он и Благодарственное послание от Сталина: «Вам, конногвардейцу Межидову Мовлади, приказом Верховного главнокомандующего, Маршала Советского Союза товарища Сталина от 14 января 1944 года за отличные боевые действия объявлена благодарность. И. Сталин».
Во время боевых действий на реке Эльба М. Межидов был ранен в левое плечо. День Победы – 9 мая 1945 года – он встретил в военном госпитале. После лечения и демобилизации Мовлади отправился в Казахстан на поиски своих безвинно высланных родственников и матери Рахимат.
В 1946 году после долгих мытарств он добрался до города Ленгер Чимкентской области, где нашел свою мать. Но радость встречи с самым дорогим человеком была вскоре омрачена. Буквально через неделю мать умерла, фронтовик похоронил ее на чужбине. Что бы ни случилось, как бы ни было трудно, жизнь продолжалась. Мовлади Межидов стал работать в угольной шахте бригадиром. Руководил бригадой шахтеров вплоть до возвращения на историческую родину в 1957 году. В родном селе Мескер-юрт ветеран войны трудился в различных организациях на протяжении десятков лет. Он давно уже на заслуженном отдыхе. Воспитал трех сыновей и дочь, которые сегодня имеют свои собственные семьи.
Куда бы ни забросила судьба, где бы ни находился, он всегда с честью и достоинством несет имя чеченца, проявив себя настоящим къонахом. Как говорит сам Мовлади: «Я горжусь тем, что я чеченец! И дороже этой награды, дарованной Всевышним Аллахом, для меня не было и нет никаких наград!».
МАТАШ ЖДАЛ ДО РАССВЕТА
В середине декабря 1941 года Ахмед Султанович Устарханов был зачислен в 116-ю команду и направлен в Октябрьский район Грозного. Там стоял третий полк 114-й Кавалерийской дивизии. Он формировался и экипировался полностью за счет Чечено-Ингушской республики: лошади, провиант, амуниция. Вот как рассказывает о своих фронтовых буднях сам герой.
Когда я узнал, что полком, который формируется, командует Маташ Мазаев, моей радости не было предела. Будучи еще в рабфаке, слышал, как передавали по радио: «Смелый, отважный капитан танковых войск Маташ Мазаев водил свой железный батальон десять раз в контратаку». Оказывается, на десятый раз его танк был подбит немцами. Сам Маташ был ранен и находился внутри танка. Фашисты старались открыть люк, но им это не удавалось. В это время на помощь пришли разведчики из батальона Мазаева. Они боем отбили немцев от танка, взяли его на буксир, оттащили на безопасное расстояние. Впоследствии сам Маташ нам рассказывал, как это произошло.
В то время не было таких известных командиров. А Маташ был всеобщим любимцем. Несколько дней спустя меня вызвали в штаб полка и сказали, что если я согласен, то меня направят в Грозненское военно-пехотное училище, где готовят лейтенантов. Я согласился. А при училище были еще курсы кавалерии. Там было два взвода из числа чеченцев и ингушей. Первый взвод был исключительно из фронтовиков. Учились там 4 месяца, а для новобранцев, незнакомых с навыками кавалеристов, занятия шли 6 месяцев.
Однако от курсов я отказался. Вдруг один из преподавателей спрашивает:
– Вы знаете, кто начальник этих курсов?
– Не знаю.
– Так это Маташ Мазаев.
– Да вы что? Тогда немедленно запишите меня!
Вот так в конце декабря 1941 года я стал слушателем этих курсов. Проучились.
Помню один примечательный эпизод. Глубокой ночью мы выдвинулись в район станции Кундухово. Часть группы перешла дорогу, а вторая осталась у хутора. Вдруг слышим немецкую речь. Долго ходили они вокруг хутора, но напасть на него так и не решились. Уже светало, надо было отходить. Мы спустились в лощину, чтобы напоить коней. Там была небольшая лужа.
Я заметил, что к оврагу скачут верхом три немца. Видимо, они тоже здесь поили своих коней. Как старший по званию, я распределил обязанности и группа затаилась. Как только немцы подъехали, мы высыпали из засады и крикнули: «Хенде хох!».
Вот так вместо одного мы взяли трех пленных. Наш полковой комиссар всем пожал руки. Поздравил с успешной операцией.
Наконец, мы закрепились в районе Сталинграда.
Скорее всего, мы не отходили, а занимали обманную позицию, чтобы замкнуть «Сталинградский котел». В этой операции лишь большие начальники знали, что мы делаем. Когда Маташа не стало видно, я подошел к полковнику Ситникову и спросил:
– Товарищ полковник, где Маташ Мазаев?
Он ответил:
– Мазаев и полковник Бойко уехали в Сталинград, чтобы нам подготовить место для передислокации. В то время Маташ Мазаев был начальником штаба, а полковник Бойко начальником тыла. У последнего была машина «М-l».
Когда мы шли на Сталинград, я заметил недалеко от обочины дороги машину «М-1». Она была вся выгоревшая. Осмотрел ее и все вокруг, но нигде не было человеческих останков, ни одежды, ни оружия. Не знаю, как сложилась дальнейшая судьба Маташа Мазаева. Твердо знаю одно, это был очень умный, храбрый, мужественный и очень находчивый человек. Он как отец заботился о нас.
Сохранился в памяти такой случай. Однажды после обеда Маташ вызвал меня к себе и говорит:
– Вот пакет тебе, Ахмед. Надо его доставить на передовую. Завтра мы идем в наступление. Если попадешь к немцам или нарвешься на засаду, то уничтожь его. Хоть съешь, но в руки врага он не должен попасть. Благополучно я добрался до передовой, передал пакет и еду обратно. Кругом степь, ни зги не видно. Я заблудился. Спустился в лощину, там зеленая трава. Расседлал коня, привязал его к своей ноге и лег спать. Утром проснулся, оседлал коня и вижу, что я всего лишь в 200 метрах от нашего штаба. Подъезжаю, а там под дождем в плащ-палатке стоит Маташ:
– Ахмед, как хорошо, что ты вернулся. Я всю ночь тебя жду.
Мне стало ни по себе. Вот таким заботливым, как родной отец, был с нами Маташ Мазаев.
Вскоре мы взяли Сталинград. Дальше была Курская дуга (369-й стрелковый полк), Белоруссия, Украина, Германия. Дошел до Кенигсберга. После Победы нас направили на Восточный фронт, через Монголию, Халхин-Гол, а 9 августа зачитали приказ Сталина, что мы в состоянии войны с Японией. До этого о цели переброски на Тихий океан нам не говорили. Был марш-бросок до 2 сентября 1945 года. В этот день война закончилась. Миллионная Квантунская армия капитулировала.

ОНИ СРАЖАЛИСЬ ЗА РОДИНУ
(Рассказ о визите в Орел)
Ветераны Великой Отечественной войны… 1418 дней между жизнью и смертью навсегда останутся в памяти советских солдат. Сталинградская битва, Орловско-Курская дуга… Они были там, где должны были погибнуть, но им судьбою предначертано иное – донести горькую и жестокую правду войны до молодых поколений.
Тогда, 60 лет назад, плечом к плечу на защиту Родины встали русский, чеченец, казах, украинец – все народы многонационального Союза. Несмотря на политические лозунги и игры, которые сегодня нам навязывают, праздник Победы остается самым святым в истории нашего Отечества, в судьбах каждого российского города и села, в памяти каждой семьи.
Отгремел праздничный салют 9 Мая, но память о том, какой ценой досталась эта Победа, останется навечно в сердцах молодых людей. На примере стойкости, самоотверженности и храбрости героев Великой Отечественной в нашей стране выросло уже не одно поколение. Дети, внуки победителей должны знать свою историю, гордиться ее славными традициями. Именно поэтому каждая встреча с героями той войны по-своему уникальна.
Вчера журналисты газеты «Орловская правда» встретились с представителями делегации Чеченской Республики: председателем Совета ветеранов войны и труда Шалинского района И.И. Муцаевым, ветеранами Великой Отечественной войны М. Межидовым и А.С. Устархановым, полномочным представителем Президента Чеченской Республики в Орловской области С.А. Тесаевым, журналистом центральной газеты республики Х.Р. Гапураевым. В составе делегации также были жители Казахстана – отец и сын Умирбаевы, которые спустя более полувека после окончания войны, накануне 60-летия Победы, благодаря помощи губернатора Орловской области Е.С. Строева, военкомата Орловской области нашли могилу своего отца и деда на территории нынешней Брянской области. Кроме того, Умирбаевы посетили могилу своего земляка, Героя Советского Союза Бурана Нсанбаева, погибшего при освобождении Орловщины и похороненного в селе Лески Покровского района.
В 1941 году чеченцы, как и миллионы советских людей, узнав, что их Родине, семьям угрожает страшная опасность, добровольцами ушли на фронт. Некоторым из них было по 14-16 лет, но они «приписывали» себе года и в одном строю со взрослыми мужчинами сокрушали врага. Они сражались до последней капли крови в Брестской крепости, они, как и другие советские воины, навсегда остались лежать на Мамаевом кургане, на Прохоровском поле. 40 тысяч чеченцев встали на защиту своего Отечества, 38 человек были удостоены звания Героя Советского Союза…
В своем приветственном слове полномочный представитель Президента Чеченской Республики С.А. Тесаев отметил, что Орловская область первой в России подписала соглашение о сотрудничестве с Чеченской Республикой. Давние партнерские связи между двумя регионами России год от года крепнут благодаря продуманной, дальновидной политике губернатора Орловской области Е.С. Строеву.
Представителей делегации Чечни орловская земля встретила тепло и дружелюбно.
– Мы очень благодарны за теплый прием, который нам оказали на орловской земле, – сказал председатель Совета ветеранов войны и труда Чеченской Республики А. Устарханов. – Простые орловцы, встречая чеченских ветеранов, снимали перед нами шапки, кланялись, выражали искренние слова благодарности за то, что мы рядом с их дедами и отцами, плечом к плечу защищали советский народ от немецко-фашистских захватчиков.
Ветеран Великой Отечественной А.С. Устарханов, вспоминая военные годы, рассказал, что боевое крещение он получил не где-нибудь, а под Сталинградом, когда битва шла за каждый клочок земли, за каждый дом, за каждую улицу. Воды матушки-Волги были багровыми от крови советских солдат… Вспомнил он, как, получив ранение, истекал кровью, и тогда к нему на выручку пришел его однополчанин по имени Федя. Он наклонился к раненому чеченцу, чтобы оказать первую помощь, и в этот момент был убит немецким снайпером выстрелом в висок.
– Я до сих пор не знаю фамилии человека, спасшего мне жизнь ценой своей, но я никогда не забуду, как простой русский паренек спас меня, раненого чеченского разведчика, – рассказывает Ахмад Султанович.
Для Устарханова война закончилась только после победы над Японией.
Ветеран Великой Отечественной И.И. Муцаев от лица чеченского народа выразил благодарность Е.С. Строеву за теплое дружественное отношение власти к представителям чеченской диаспоры, проживающим на территории Орловщины, за его мудрую политику, несущую идеалы мира, добра и справедливости. Сейчас в Чеченской Республике осталось в живых всего семнадцать ветеранов Великой Отечественной войны, освобождавших Орловщину. Из них смогли приехать только трое, остальные просили привезти орловскую землю, политую их кровью.
Во время встречи журналисты и ветераны затронули и больную для нас всех тему чеченских войн, и пришли к единому мнению, что простым людям нечего делить между собой. Они это не раз доказывали в боях Великой Отечественной. Каждый нормальный человек (а таковых и на Орловшине, и в Чечне большинство) стремится реализовать себя в мирной жизни. Нам чужды насилие и кровопролитие, однако конфликты, подобные чеченскому, выгодны небольшой кучке людей, которая ценой человеческих жизней зарабатывает «кровавые» деньги тем временем, как десятки ни в чем не повинных людей гибнут на фронтах этой необъявленной войны.
Чеченский журналист вспоминал, как его дом неоднократно сжигали, как его самого несколько раз вели на расстрел, но судьба распорядилась иначе. И вот сегодня он, человек, который должен был, следуя логике невидимых кукловодов, развязавших войну, до конца жизни мстить «русским оккупантам», гостит в самом сердце России, и с доброй улыбкой на лице говорит о дружбе и единстве русского и чеченского народов, о великом умении прощать… Мы все в итоге – российский народ.
Завершилась встреча на праздничной ноте. Молодые журналисты еще раз искренне поблагодарили ветеранов за их великий подвиг, пожелали им крепкого здоровья и выразили надежду, что их визит на Орловщину был не последним.

ЕСТЬ МЕСТО В БОЮ…
Это было в прошлом году. Я ехал с ветеранами Великой Отечественной по местам их боевой славы. С Имраном Муцаевым, жителем г. Шали, мы были в одном купе, и пили чай. Вдруг он посмотрел в окно, задумался и начал рассказывать. Я незаметно включил диктофон, а он завел такую речь.
Под Орлом нам дали дальнобойную пушку. В нее мы запрягали 8 лошадей. Потом был экипаж, или расчет: 4 ездовых, подносчик снарядов, заряжающий, наводчик.
Помню, разместились на какой-то песчаной местности. Перед каждой атакой делали артподготовку, а потом вперед шла пехота. Словом, ее продвижение зависело от нас.
После небольшой артподготовки мы продвинулись вперед. Шли в том направлении, где именно «работала» наша пушка. Не проехали и километра и встали. Всюду лежали немецкие трупы.
Чеченцы знают поверье: нельзя топтать или переезжать трупы. Я начал разгребать тела, чтобы сделать небольшую «просеку». Устал очень. В это время командир отделения кричит на меня:
– Муцаев, садись на коня, нечего чужие трупы перебирать. Лошади протащат пушку.
Это был командир взвода Лимарев. А трупы лежали вперемешку. Видимо, наши вызвали «огонь на себя». Мне кажется, что такой термин придуман специально, чтобы оправдать ошибки артиллерии. В любом бою есть место и время для раздумья, оценки своих действий. На худой конец, можно подождать исхода поединка пехоты.
Я сел верхом и начал проезжать через трупы. Под тяжестью пушки кости ломались как сухие сучья, с треском, который и по сей день стоит в ушах. Но война не для жалостливых людей. Там все решают секунды и жестокость.
Был такой примечательный момент. Курить было строго запрещено. Далеко от переправы, обманывая немцев, были включены прожектора. Вражеская артиллерия била туда. Часто бомбили и самолеты. Любая искорка могла выявить брешь наступления. У меня была курительная трубка (бурмат), трофейная. Ее можно было прикрыть ладонью и курить спокойно. Лимарев кричит:
– Имран, дай свой бурмат.
Я подаю. В темноте никто не догадывается, что это трубка. А когда запахло дымом, всем стало приятно. Он мне тоже дал сделать затяжку. Я тогда был курящим. Что интересно, в ту ночь мы дважды переправлялись на тот берег. Первый раз нас отбили. Потом мы как дали из пушек, очистили берег и переправились на рассвете.
Ночью, по лесам, через непроходимое болото мы добрались до Василевича. Если б вы знали, как трудно было тащить тяжелые пушки по топи, не приведи Аллах такого делать никому.
Вот в этих местах погиб замечательный человек, отличный разведчик, чеченец из Атагов Кюри Джандаров. Его все уважали. Это был уникальный разведчик. Никогда без языка не возвращался. Его посылали на верную гибель, а он живым приходил. Имел много наград. Помню его: рыжий, среднего роста крепыш, настоящий богатырь, веселый, добрый.
Он погиб на 20-ом километре, когда мы углубились в лес. Собрались все наши командиры, они очень любили его. Поставили ему памятник: срубили большое дерево, обтесали его и вот этот столб, высотой где-то в четыре метра, был поставлен на его могиле. А на нем, сверху вниз, шла эпитафия: «Спасибо Чеченской Республике за отважного воина. Спасибо его отцу и матери за воспитание храброго мужика – Кюри Джандарова». Внизу приписка: «Его награды может носить мать. Они будут высланы на Родину Героя».
К сожалению, мать героя не дождалась наград сына. Все чеченцы поголовно были высланы.
ЧЕЧЕНЦЫ НА ПРОЩАНЬЕ НЕ ТАНЦУЮТ
(Второй рассказ о ветеране войны И. Муцаеве)
Многие герои из числа чеченцев, героически сражавшиеся за честь и независимость нашей Родины и положившие за нее свои жизни, остались безвестными, а известные – стали забываться. Таковы, к сожалению, реалии нашего времени. Год от года редеют ряды наших земляков-фронтовиков. О них обычно вспоминают лишь при проведении каких-нибудь торжественных мероприятий или в преддверии праздников. Но никто из участников войны не должен быть забыт. Их подвиги должны служить своеобразным ориентиром в нашей жизни. На примерах погибших и живых героев войны мы должны воспитывать наше подрастающее поколение.
В 1921 году в семье Исмаила Муцаева и его жены Баски родился сын Имран, который был четвертым ребенком. Детство проходило, как и у других его сверстников, проживавших тогда в Шали. В 1933 году семья в поисках лучшей доли вынуждена была переехать в город Грозный, где отец Исмаил устроился работать на завод «Красный молот». Проходили года, подросший к тому времени Имран, закончив ФЗО, находившееся на территории завода «Красный молот», начал работать слесарем на том же предприятии. Недолго длилась идиллия мирной жизни. Наступил памятный для всех наших соотечественников 1941-й год. Без объявления войны Германия вероломно напала на Советский Союз.
Новый отсчет времени начался в жизни Имрана. На второй день войны отец Исмаил был мобилизован в Красную Армию. Имран, как и многие его земляки, был мобилизован 16 декабря 1941 года и зачислен в 255-й отдельный Чечено-Ингушский кавалерийский полк. Командовал полком легендарный Мовлид Висаитов. Полк прибыл на место дислокации в станицу Пашковская, что в 13 км от города Краснодара. Здесь в течение трех месяцев новобранцы проходили обучение воинскому делу. Затем их полк направили на фронт, линия которого проходила по реке Дон близ города Зеленограда Ростовской области. Именно там нашим землякам первый раз пришлось увидеть противника воочию, произошли первые боевые столкновения. Имран вспоминает, как его фронтовой товарищ Сайд-Альви Алиев один пленил двух немцев. Происходило это буквально на его глазах. С противоположного берега к реке спустились два немецких солдата и, раздевшись, стали купаться. В этот момент Алиев быстро снял с себя одежду и нырнул в реку. Вскоре незамеченным подплыл к месту, где купались двое немцев, и, вынырнув посреди них, жесткими ударами рук сначала уложил одного, а затем и другого фрица. Вместе с ними Сайд-Альви выплыл на берег к своим и сдал их однополчанам. Выполняя приказ командира, он вновь переплыл Дон и вернулся с амуницией пленных немцев.
Довольно тяжелыми были для наших войск лето и осень 1942 года. Ожесточенные бои шли у Дона, на подступах к г. Сталинград. Свежи еще в памяти бои за Котельниково, Садовое, Обильное. На подступах к железнодорожной станции Челиково после налета вражеской авиации от 1500 бойцов полка в живых осталось не более 500 человек. После сборов в селе Ивановка из оставшихся в живых бойцов были сформированы 2 разведдивизиона по 250 бойцов в каждом.
С каждым сражением, с каждым боем приходил и опыт. Наши бойцы научились в замаскированном виде подбираться на близкое расстояние к противнику и доставлять в штаб точные и нужные сведения. Приближалось время окружения 330-тысячной группировки фельдмаршала Паулюса. В это время Имран Муцаев воевал в составе 147 артминометного полка 15-й дивизии 7-го Сибирского гвардейского корпуса, расположенного в селе Майоровка. Здесь в битве с превосходящим противником была одержана внушительная победа, сотни немцев были взяты в плен. Не обошлось без потерь и со стороны советских войск. После были бои с явным успехом в Воронежской области.
Вскоре подразделение, в составе которого воевал Имран Муцаев, направили на подмогу нашим войскам, стоявшим у реки Днепр. Великая Курская битва… Как кошмарный сон вспоминаются те дни. Ожесточенная битва закончилась поражением фашистских войск и явилась переломным моментом в истории Великой Отечественной войны. Дважды переходила дивизия на другой, хорошо укрепленный врагом берег Днепра, но вновь вынуждена была отступить. После ожесточенного артиллерийского обстрела из 32 орудий прямой наводкой были уничтожены 44 огневые точки врага, и затем у города Лоев дивизия в третий раз форсировала реку Днепр. Очистили от врага населенные пункты Речица, Бабичи, Васильевичи, Короватичи. Полком командовал умный, храбрый, решительный командир Иосиф Митрофанович Саверский.
Памятны для нашего земляка и бои за Белоруссию, освобождение города Мозыря. Совершив 90-километровый марш-бросок по тылам противника, переправившись через реку Припять у местечка Наровля, в районе Кнуровки, Богутичей, Шишки, и обходя открытый фланг противника, совершили рейд в его тыл. Отсюда немцы их никак не ждали. Ранним утром 14 января город Мозырь был взят. Враг понес большие потери в живой силе и технике, много фашистов было взято в плен. Немеркнущей славой покрыли себя советские воины разных национальностей, в том числе и наши земляки-чеченцы.
Многим фронтовикам-вайнахам не довелось воевать до полной победы над Германией. Весной 1944 года пришел приказ: всех воинов чеченской и ингушской национальности отправить с передовой в тыл. У них даже в мыслях не было, что на их долю выпадет еще одно тяжкое испытание – разлука со своей родиной. Не знали они также, что всех их родных и близких уже выселили в Среднюю Азию. Их непосредственный командир полковник И.М. Саверский трижды писал лично И.В. Сталину с просьбой оставить в войсках под его личную ответственность воинов-кавказцев. «Чеченцы и ингуши дерутся как настоящие герои. Благодаря их мужеству и отваге полк, которым я имею честь командовать, всегда с честью и достоинством выполнял все поставленные перед ним задачи». Только человек исключительно мужественный, с огромным чувством справедливости мог написать в то время такое письмо Верховному Главнокомандующему. Однако Сталин даже не отреагировал на это обращение. Очень тягостным было расставание фронтовиков, когда приказ был зачитан перед строем… До сих пор помнит Имран Муцаев лицо своего командира, по которому текла мужская слеза. Каждому из 63 вайнахов выдали предписание прибыть в штаб дивизии (здесь хочется отметить, что 5 офицеров из числа наших земляков вопреки приказу все-таки оставили на фронте, и они воевали до полной победы). В штабе дивизии всем вручили красноармейские книжки, и один из генералов, поблагодарив их за мужество и героизм, проявленные в боях, попросил на прощание станцевать лезгинку. В то время лучшим танцором среди них был Магомед Муслиев из Шали. Когда все взглянули на него, Магомед сказал генералу: «Я не буду танцевать, потому что вы все подумаете, что мы были рады нашему увольнению. Мы – коммунисты. И если вы снова разрешите нам воевать, тогда я станцую». На что генерал ответил: «Молодцы, чеченцы! Честь и хвала вашему мужеству!»
До города Ровно добирались пешком. Дальше эшелоном доставили их до города Мурома. Здесь бывших военнослужащих распределили по трем областям. Имран Муцаев вместе со своими земляками эшелоном проследовал в Костромскую область до железнодорожной станции Буй. По прибытии у всех забрали красноармейские книжки и в сопровождении охраны доставили в бывшие бараки для заключенных близ села Старица. Прибывшим вчерашним фронтовикам военный комиссар и директор лесхоза, в котором им предстояло трудиться, обрисовали новую обстановку. Когда военком велел, чтобы они сняли с плеч погоны, большинство вайнахов сорвали их в припадке злости и выкинули. Впоследствии женщины из села Старица сшили из них себе шлепанцы и щеголяли в них… Долгих пять месяцев тяжелого, изнурительного труда, скотское обращение с ними со стороны охраны, жизнь впроголодь – все это вынесли наши земляки. Через пять месяцев И. Муцаев вместе со своим однополчанином выехал на место переселения своих родственников в город Алма-Ату. Наконец-то после долгих мытарств и злоключений он вернулся в семью.
Вместе со своим многострадальным, вечно гонимым народом Имран перенес все лишения и страдания, выпавшие на его долю. Отец Исмаил и мать Баска, не выдержав лишений, умерли в 1945 году в Казахстане. В 1957 году вместе с братом Альви и сестрами Маржан и Шайман они вернулись на землю предков в с. Шали. Началась новая жизнь.
После войны полковник И.М. Саверский нашел своих бывших бойцов И. Муцаева и М. Межидова, а они разыскали и своего друга П. Зацепилова. Спустя 46 лет после разлуки, в 1990 году Петр Федорович Зацепилов отправился в Чечено-Ингушетию, в город Шали. Его отговаривали от поездки жена и сын, соседи по купе в поезде. Говорили, что там идет война. Но фронтовая дружба оказалась сильнее. Со слезами на глазах фронтовые друзья встретились в доме Имрана Муцаева, вспоминали свои ратные дела, боевых друзей, не доживших до Победы. В знак искренней признательности шалинцы подарили своему другу кавказскую папаху и сфотографировались на память. Следующая встреча должна была состояться в Красноселовке, куда пригласил своих друзей П. Зацепилов. Но, к сожалению, этой встрече не суждено было состояться: вскоре после приезда домой из Чечни Петра Федоровича не стало…
Ранящим душу и сердце называет Имран Исмаилович период двух войн, прокатившихся по древней земле вайнахов. Еще свежи в памяти те лишения и невзгоды, которым в очередной раз подвергся чеченский народ. Тысячи убитых ни в чем не повинных мирных людей, десятки сел, стертых с лица земли, разрушенный Грозный – все это наложило тяжелый отпечаток на душу. Особенно его возмущает грязная работа центральных СМИ, которые льют грязь на весь чеченский народ, видя в каждом чеченце террориста и бандита. В поисках правды и обуздания оголтелых любителей чеченофобии, ветеран ВОВ И. Муцаев обратился к Президенту России В.В. Путину с просьбой повлиять на российские СМИ и запретить им очернение чеченцев и разжигание межэтнической неприязни. На свое послание фронтовик получил ответ следующего содержания:
«Уважаемый Имран Исмаилович! По поручению Администрации Президента Российской Федерации Министерство Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций рассмотрело Ваше обращение, направленное В.В. Путину (от 29.06.2000 г. № А 26-21-158227). Знаменательно, что Вы, ветеран Великой Отечественной войны, с именем Президента связываете надежду на мирное будущее Чечни, на достойное место чеченцев в семье народов России. Мы разделяем Ваше мнение о том, что при освещении событий на Северном Кавказе средствам массовой информации необходимо учитывать менталитет чеченского народа. Несомненно, следует убеждать аудиторию, что чеченцы и россияне должны жить в мире и согласии, ведь нам исторически предопределено жить по соседству.
В этой связи нам понятна Ваша озабоченность позицией некоторых изданий и телекомпаний, безответственно подходящих к освещению острейших проблем межнациональных отношений. МПТР, реализуя положения государственной информационной политики, в прошлом году за нарушение принципов освещения проблем национальных отношений вынесло официальные предупреждения Министерства 12 средствам массовой информации. Мы понимаем, одними наказаниями редакций, допустивших нарушения законодательства о средствах массовой информации, эту проблему решить нельзя. Поэтому журналистское сообщество стало уделять большое внимание нравственным вопросам профессиональной деятельности коллег. Правительство Российской Федерации выделило значительные средства на восстановление и строительство телевизионных передающих и приемных станций в двадцати населенных пунктах Чечни.
Мы уверены, что журналисты, средства массовой информации России внесут свой вклад в развитие миротворческого процесса на Северном Кавказе на принципах сотрудничества и добрососедства народов.
Желаем Вам, Имран Исмаилович, и Вашим близким доброго здоровья, сил на восстановление мира и согласия на нашей общей Родине, благополучия.
Начальник информационно-аналитического управления – Н.Т. Лихачева».
Как мы видим из всего вышесказанного, для нашего земляка Имрана Муцаева проблемы, с которыми сталкивается чеченский народ, в первую очередь являются его личными проблемами, над решением которых он трудится ежечасно, и это несмотря на свой преклонный возраст. О таких как он в народе говорят: истинный мужчина, настоящий джигит, слова у него никогда не расходятся с делом. Народ, у которого есть такие мужественные, настоящие патриоты Отечества, воистину уважаем в любой среде и будет почитаем другими народами.
НИЗКИЙ ВАМ ПОКЛОН
(Третий рассказ о воспоминаниях Имрана Муцаева)
В преддверии очередного Дня Победы советского народа в Великой Отечественной войне мы хотим поведать о беззаветной храбрости, мужестве, героизме сынов Чечни, о боевом сотрудничестве представителей разных национальностей, о высоком патриотизме и подвигах чеченцев в битве с фашизмом. Пусть каждый молодой человек узнает что-то новое и очень важное для себя о старшем поколении и еще раз задумается над тем, что рядом с ним живут люди, умудренные опытом Великой Отечественной войны. И пусть он в суматохе современной жизни всегда помнит о тех, кто 70 лет назад сделал все для своей Родины.
70 лет отделяют нас от Великой Отечественной войны, но не стерлись в памяти, не позабывались эти 4 героических года. С первых же дней войны несколько тысячи чеченцев, как и люди других национальностей нашей республики, изъявили желание с оружием в руках биться с агрессором. Всего за годы войны на фронт из республики было мобилизовано 50 тысяч человек (это официальная статистика), из которых свыше 30 тысяч – чеченцы. Из одного только Шалинского района более 360 воинов-чеченцев вписали немало ярких страниц в историю войны, выполняя свой воинский и патриотический долг перед Родиной.
«С каждым годом редеют ряды ветеранов Великой Отечественной войны. Так, сегодня, когда мы отмечаем очередной, 70-й год Великой Победы, в Шалинской районе их осталось в живых лишь 14, да и многие из них который год прикованы к постели, – говорит председатель районного Совета ветеранов Великой Отечественной войны и труда Имран Муцаев. – Сейчас нас осталось совсем немного, и нужна нам самая малость: знать, что о нас не забыли, что помнят о нас и верят в нас».
Каждый вторник в кабинете, где располагается районный Совет ветеранов ВОВ и труда, собираются бывшие фронтовики, делятся своими воспоминаниями о войне, о нелегком жизненном пути, выпавшем на долю чеченского народа, о годах депортации, двух военных кампаниях, прокатившихся по древней земле вайнахов, о трудностях послевоенного времени, о неустроенности молодежи и т.д.
В личной беседе со мной Имран Муцаев поведал о своей нелегкой жизни. Из его воспоминаний, словно всполохи огня на черном небе, вырисовывается нелегкая доля, доставшаяся ему и предначертанная ему Всевышним Аллахом.
Родился Имран в селении Шали в 1921 году в семье Исмаила и его жены Баски Муцаевых, и был он первым ребенком (повторяющиеся сведения, с неточностями, стр. 99. Там он указан 4 ребенком, здесь — первым). Жизнь его, как и других сверстников, протекала отнюдь не в райских кущах. Сызмальства отец приучал его к труду, воспитывал в духе чеченского менталитета. В 1933 году семья Муцуевых в поисках лучшей доли вынуждена была переехать на новое место жительства, в г. Грозный, где отец Исмаил устроился на работу на завод «Красный молот». Подросший к тому времени Имран, окончив ФЗО, начал работать слесарем на том же заводе. Появился достаток в семье, уверенность в будущем.
Вероломное нападение гитлеровской Германии 22 июня 1941 года на Советский Союз стало новой вехой в жизни нашего земляка Имрана Муцуева и многих тысяч наших земляков. На второй день после объявления войны был призван на защиту Отечества отец Имрана Исмаил. А фронтовая эпопея самого Имрана Муцаева началась 16 декабря 1941 года, и был он зачислен в 255-й отдельный Чечено-Ингушский кавалерийский полк, которым командовал легендарный Мовлид Висаитов.
Из воспоминаний Имрана Муцаева:
«Очень тяжелыми и напряженными были лето и осень 1942 года. Это кровопролитные, ожесточенные схватки у Дона, на подступах к Сталинграду. И сейчас в моей памяти Котельниково, Садовое, Обильное… За несколько часов ожесточенных боев на начало октября из полка нас осталось бойцов на два разведдивизиона, по 120-130 человек в каждом… Мы умели в замаскированном виде подбираться к врагу и доставлять в штаб точные сведения. Также приходилось идти в разведку в тыл врага, и тогда каждый из нас брал с собой пачку листовок. С большой осторожностью, глубокой ночью, рискуя быть замеченными, мы разбрасывали их в непосредственной близости расположения немцев».
С каждым сражением, с каждым боестолкновением приходили опыт и сноровка. Приближалось время окружения 330-тысячной группировки фельдмаршала Паулюса. В это время Имран Муцаев воевал в составе 147-го артиллерийско-минометного полка 15-й дивизии 7-го Сибирского гвардейского корпуса, расквартированного в селе Майоровка. Здесь в битве с превосходящими силами противника была одержана значимая победа, сотни немцев были взяты в плен, не обошлось без потерь и со стороны советских войск.
Вскоре подразделение, в составе которого воевал Имран Муцаев, перебросили на подмогу нашим войскам, стоявшим у реки Днепр. Великая Курская битва… Ожесточенная битва закончилась поражением фашистских войск и явилась переломным моментом в Великой Отечественной войне.
Как кошмарный сон вспоминает те дни Имран:
– Солнце закрыто от нас пороховым дымом и пылью. Получен приказ о передислокации батарей. А вокруг, куда ни глянь, горы трупов. Пришлось растаскивать их, чтобы сделать «коридор» и расчистить место для пушек и минометов. Дважды переходила дивизия на другой, хорошо укрепленный врагом берег Днепра, но вновь вынуждена была отступать. После ожесточенного артиллерийского обстрела из 32 орудий были уничтожены 44 огневые точки врага, и затем у города Лоев дивизия в третий раз форсировала реку Днепр. Очистили от врага населенные пункты Речица, Бабичи, Васильевичи, Короватичи. Нашим полком командовал умный, храбрый, решительный командир, полковник Иосиф Митрофанович Саверский, командиром 1-й батареи 76-мм пушек был Лапутенко, второго взвода – Лиморов, первого отделения – Зубрилов…
В конце декабря на нашем пути встали Калинковичи. Это был очень важный для немцев узел обороны, потеря которого означала прямую угрозу фашистской группировке в районе Мозыря и Ельска. Поэтому враг защищался с яростью загнанного зверя. Лобовая атака принесла бы нам неисчислимые потери. Исходя из этого, в начале января 1944 года командованием 61-й армии перед нашим корпусом была поставлена задача: оставить занимаемую полосу, совершить 90-километровый марш-бросок по линии Новая Рудня – Выступовичи – Красное в 55 километрах южнее Мозыря и подготовиться к рейду по тылам противника в северо-западном направлении.
Шли по бездорожью, по лесисто-болотистой местности, в основном пешими. Было невероятно тяжело как бойцам, так и коням. Истощенные, ослабевшие животные из последних усилий тащили свой груз, который нужно было сохранить любой ценой. В назначенное время переправились через реку Припять у местечка Наровля, сосредоточившись в районе Кнуровки, Богутичей, Шишки, и, обходя открытый фланг противника, совершили рейд в его тыл. Отсюда нас немцы никак не ждали.
Мозырь был взят ранним утром 14 января. Враг понес большие потери в живой силе и технике, много фашистов было взято в плен. Дорогой ценой досталась и нам эта победа. При освобождении Мозыря и Полесья в целом пали смертью храбрых многие конногвардейцы, в том числе и чеченцы. Приказом Верховного Главнокомандующего от 14 января 1944 года за освобождение Мозыря всему личному составу корпуса была объявлена благодарность. Теперь полное его наименование звучало так: 7-й гвардейский ордена Ленина, ордена Суворова II-й степени, ордена Богдана Хмельницкого Мозырский кавалерийский артиллерийский корпус.
Большинству фронтовиков-вайнахов не довелось воевать до полной победы над фашистской Германией. Весной 1944 года из Москвы пришел приказ: всех воинов чеченской и ингушской национальности отправить с передовой в тыл. Они даже и помыслить не могли, что на их долю выпадет еще одно страшное испытание – разлука с родиной. Также они не знали, что весь их народ уже выселили в Среднюю Азию. Командир полка И. Саверский не выполнил этот приказ. Более того, открыто встал на защиту наших земляков, отстаивал свою позицию в вышестоящих штабах, даже писал в Москву. Второй аналогичный приказ также проигнорировал. Больше месяца держал он в полку безвинно ставших опальными бойцов-вайнахов. И лишь после третьего категоричного приказа, когда убедился в своем бессилии, был вынужден покориться. Очень тягостным было расставание фронтовиков, когда приказ был зачитан перед строем. До сих пор помнит Имран Муцаев лицо своего командира, по которому текла мужская скупая слеза. Каждому из 63 воинов чеченской и ингушской национальности выдали предписание прибыть в штаб дивизии (здесь хочется отметить, что 5 офицеров из наших земляков, вопреки приказу, оставили на фронте, и они с честью воевали до полной победы). В штабе дивизии всем вручили красноармейские книжки.
Навечно впечаталось в сознание нашего земляка то построение в штабе дивизии. Рассказывая об этом эпизоде, Имран говорит: «Нас построили на плацу, где каждому из нас вручили красноармейские книжки. Затем генерал, проводивший церемонию, от имени командования поблагодарил вайнахов за их мужество и героизм, проявленные в боях, и попросил на прощание станцевать лезгинку. В то время лучшим танцором среди нас был шалинец Магомед Муслиев. Когда все взглянули на него, он сказал генералу: «Я не буду танцевать, потому что вы все подумаете, что мы рады нашему увольнению. Но если вы разрешите нам снова воевать, тогда я с удовольствием станцую…». На что генерал ответил: «Молодцы, чеченцы! Честь и хвала вашему мужеству!».
Затем мы пешком добрались до города Ровно. Дальше эшелоном доставили нас до города Мурома, где распределили по трем областям. Я вместе со своими товарищами эшелоном проследовал в Костромскую область, до железнодорожной станции Буй. По прибытии у всех у нас забрали красноармейские книжки и в сопровождении охраны доставили в бывшие бараки для заключенных близ села Старица. Прибывшие к нам военком и директор лесхоза, где нам предстояло трудиться, объяснили, что мы уже не бывшие военнослужащие, а часть депортированного народа. Военком также велел всем снять погоны. В припадке ярости мы сорвали их и выкинули. Впоследствии женщины из села Старица сшили из наших погон шлепанцы и щеголяли в них.
Пять месяцев тяжелого, изнурительного труда на лесоповале, жизнь впроголодь, скотское обращение со стороны охраны, болезни и недомогания… Через все эти тернии прошли наши земляки-чеченцы, проливавшие кровь на фронтах Великой Отечественной войны. Пройдя со своими товарищами через все унижения, Имран Муцаев выехал на место депортации своих родственников в г. Алма-Ату. Наконец-то судьба смилостивилась над ним, и он вновь встретился со своей семьей.
Вместе со своим народом перенес все лишения и страдания, выпавшие на его долю. Отец Исмаил и мать Баска умерли в 1945 году в Казахстане. В 1957 году вместе с братом Альви и сестрами Маржан и Шайман вернулся на родину своих предков в с. Шали.
Братство, спаянное совместной борьбой против ненавистного врага и обагренное кровью защитников многонационального Отечества, священно. Имран всегда поддерживал связь со своими однополчанами, в частности со своим командиром полка полковником Иосифом Митрофановичем Саверским. Не только перепиской поддерживалась эта связь. Саверский был в Шалях, а Имран Исмаилович гостил у него на Украине. Им было о чем поговорить. Их связывала братская интернациональная дружба, которая передается из поколения в поколение. И подвиг Солдата, его героический ратный труд, увековеченные в памятниках, воспринимаются как одно из самых высоких проявлений вечной жизни.
Да, неумолимо время. Многих из них сейчас нет в живых, но память о них, об их беззаветной дружбе и преданности будет жить в веках и в наших с вами сердцах.
Мне еще раз хочется процитировать слова Президента РФ В.В. Путина, написанные в поздравительной открытке на имя И. Муцаева в связи с очередной годовщиной Великой Победы: «Уважаемый Имран! Примите мои сердечные поздравления с Днем Победы! На долю Вашего поколения выпали суровые годы Великой Отечественной. Вы с честью выстояли в самой страшной в истории человечества войне и спасли мир от нацизма. Подвиг воинов-победителей, Ваш подвиг, стал ярчайшим примером беззаветного служения Отечеству и любви к Родине. Мы свято чтим память героев и искренне благодарны всем, кто отстоял нашу свободу.
Низкий Вам поклон! И вечная слава тем, кто отдал жизнь во имя Отчизны. Доброго Вам здоровья и благополучия!».
ТЫ ПОМНИШЬ, СОЛДАТ?..
ВОСПОМИНАНИЯ ГВАРДИИ РЯДОВОГО МУЦАЕВА ИМРАНА ИСМАИЛОВИЧА, БЫВШЕГО ЗАРЯЖАЮЩЕГО 76-ММ ПУШКИ
ОТСТУПЛЕНИЕ ПЕРВОЕ, ПРЕДВАРЯЮЩЕЕ РАССКАЗ ФРОНТОВИКА.
Когда по свету прокатился тревожный набат Чернобыля, из с. Шали по адресу: Киевская обл., г. Боярка, ул. Дзержинского, 28, ушло срочное письмо: «Над вами нависла опасность, срочно выезжайте к нам. Обеспечу жильем и всем необходимым».
Адресат тут же ответил: «Сердечно благодарю. Продукты, которые мы употребляем, осматриваются врачами, и проживание здесь нам разрешается».
Шалинец дал еще телеграмму: «Какие продукты вам необходимы? Срочно привезу».
И получил ответ: «Огромное спасибо за человеческое отношение к нам, Имран Исмаилович. Вы меня заставили вспомнить военное время, когда мы под обстрелом врага не оставляли раненых… И.М. Саверский».
С 1932 года мы жили в Грозном, отец Исмаил работал на заводе «Красный молот». На второй день войны он был мобилизован в Красную Армию. Не прошло и недели, как в составе Грозненского батальона выступил на фронт. В первый же месяц его ранило под Днепропетровском. Лежал в госпитале в Пензе. Умер осенью 1944 года в Казахстане. (по данным выше был 1945 г.)
Я мобилизовался 16 декабря 1941 года и был зачислен в 255 отдельный Чечено-Ингушский кавалерийский полк. Очень трудными были лето и осень 1942 года. Это жаркие схватки у Дона, подступы к Сталинграду. Не забыть Котельниково, Садовое, Обильное… За 2-3 часа ожесточенных боев на начало октября из полка нас осталось бойцов на два резведдивизиона, по 120-130 человек в каждом…
Мы умели в замаскированном виде подбираться на близкое расстояние к врагу и доставлять в штаб точные сведения. Иногда приходилось идти в разведку в тыл врага, и тогда каждый брал с собой пачку листовок. С большой осторожностью глубокой ночью разбрасывали их непосредственно у расположения немцев.
Зачастили холодные дожди. Негде было согреться, высушить одежду, мы всегда находились под открытым небом. День и ночь для нас были одинаковы, но никто не хныкал и не унывал.
Мы знали, за что воюем. Приближалось окружение 330-тысячной армии Паулюса. В ее пленении есть доля и наших трудов (надо добавить, героических, хотя Имран Исмаилович и не произнес этого слова. – Г.И)
ОТСТУПЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Командиром 255 отдельного Чечено-Ингушского кавалерийского полка был Мовлид Висаитов. О его бесстрашии ходили легенды. В книге «Баллада о донских казаках» описан один боевой эпизод, в котором наглядно проявилась беззаветная храбрость красного командира. Однажды в расположение части прибыло высокое начальство. Генерал был не в духе: «Что за беспорядки у вас, майор? Вы распустили полк! Куда направляются ваши люди? Глядите! Немедленно верните их назад!». В густом, непроницаемом тумане, словно немые призраки, в отдалении, едва различимые, передвигались какие-то тени. М. Висаитов знал, что его бойцы все здесь, на месте, но с начальством не поспоришь, и он дал шпоры своему и без того горячему серому жеребцу. Лишь ворвавшись в гущу неведомой колонны, майор обнаружил, что это немцы. Нескольких секунд ему хватило, чтобы, вырвав саблю из ножен, прорубить себе проход и скрыться в тумане. Не ожидавшие ничего подобного и ошарашенные, фашисты и выстрела не успели сделать. «Виноват, товарищ генерал, но это не мои люди, а немцы», – доложил командир полка и отдал приказ занять оборону.
Кстати, тот серый жеребец, вынесший майора из вражеского кольца, был подарен Висаитову М.А. Шолоховым.
После Сталинграда я воевал в составе 147-го кавалерийского артиллерийско-минометного полка, входившего в 15-ю Алтайскую кавдивизию. Армейская фронтовая жизнь продолжалась. Моих земляков из бывшего 255-го полка оставалось около 200 человек, и они пополнили части 14-й, 15-й и 16-й дивизий. Виделись мы редко, и тогда узнавали, кто еще жив, а кого уже нет. Со всеми воинами, к какой бы национальности они ни принадлежали, жили как братья. Бывало, выпадет свободная минута, тут же лезгинку танцуем. Подойдут командиры и начальники, настроение у всех поднимается…
В Сталинграде дали немцу «прикурить». После этого он стремился удержать в своих руках каждый город, село, любой населённый пункт. Но мы наступали. Нелегкими были дороги. Оставляя убитых и раненых, бросая ходовые и неходовые танки, машины, пушки и минометы, склады снарядов, враг отступал.
Нигде не давали ему закрепиться. Не забыть, как мы проезжали через освобожденные села. Женщины встречали нас с ведрами, в которых было молоко (находили для своих освободителей!), каждому солдату протягивали кружку и говорили: «Выпей, милый…». Они плакали от радости.
Бои по дорогам Донбасса, рейд в тылу врага… Всего не перечислишь. Были изнурительные марши и походы под дождями по разбитым весенним проселкам и большакам. Одежда, шинели высыхали на наших телах.
Полком к этому времени командовал И.М. Саверский.
ОТСТУПЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Немеркнущей славой покрывали себя советские воины всех национальностей, в том числе чеченцы и ингуши. Они, помимо всего прочего, были отличными ездовыми, умело управляли впряженными в длинноствольные пушки лошадьми, что имело особо важное значение в условиях лесистой местности. Стоило просчитаться при развороте, и многометровый пушечный ствол оказывался блокированным между деревьями, и тогда стопорилось продвижение всей дивизии, идущей следом за передовыми батареями.
В марте чеченцы и ингуши стали получать первые тревожные вести из дома. Командиры, не желающие верить в несправедливость, успокаивали их: все это дурацкие слухи, такого не может быть (товарищ Сталин не позволит!). Но вскоре пришел приказ: отчислить из всех родов войск чеченцев и ингушей. Командир полка Саверский не выполнил приказ. Более того, открыто встал на их защиту, отстаивал свою позицию в вышестоящих штабах, писал в Москву. Второй аналогичный приказ также отшвырнул в сторону. Больше месяца держал он в полку безвинно опальных бойцов. И лишь после третьего, категорического приказа, когда убедился в своем бессилии, был вынужден покориться.
Тяжелым было прощание. Дрогнуло сердце боевого командира, глаза увлажнились. Он резким движением обеих рук придавил на голове серую папаху, опустив ее на самую переносицу, отвернулся.
Какими душевными чувствами были вызваны эти скупые мужские слезы? Состраданием к униженным и оскорбленным или гневом на тех, кто сознательно пошел на преступление? Пожалуй, и тем, и другим…
Освободив Донбасс, мы своим ходом достигли Воронежской области. У с. Бутурлиновки отдыхали, учились на артиллеристов-наводчиков и заряжающих. Затем была земля Черниговщины.
Сентябрь 1943 года. Левый берег Днепра… Как кошмарный сон вспоминаются те дни. Солнце закрыто от нас пороховым дымом и пылью. Получен приказ о передислокации батарей. А вокруг, куда ни глянь (до сих пор мороз пробегает по телу!), горы трупов. Пришлось растаскивать их, чтобы сделать «коридор» и расчистить место для пушек и минометов. Так освобождали Черниговскую область.
У с. Навозы форсировали Днепр и с ходу вступили в бой с превосходящими силами противника. В районе Пирки он располагал опорными укреплениями с бетонированными огневыми точками. Обойти их было невозможно из-за сплошных болот, и дивизия вновь перешла на левый берег реки. Здесь установили 32 орудия и повели огонь прямой наводкой. Уничтожили 44 огневые точки противника, и затем у г. Лоев дивизия в третий раз форсировала Днепр. Очистили от врага населенные пункты Речица, Бабичи, Василевичи, Короватичи. Полком продолжал командовать Саверский, командиром 1-й батареи 76-мм пушек был Лапутенко, второго взвода – Лиморов, а ездовым отделения был Зубриков. Боевые товарищи не забываются…
В конце декабря на нашем пути встали Калинковичи. Это был очень важный для немцев узел обороны, потеря которого поставила бы их в трудное положение. Овладение станцией советскими войсками означало прямую угрозу фашистской группировке в районе Мозыря и Ельска. Поэтому враг защищался с яростью загнанного зверя. Лобовая атака принесла бы нам огромные потери. И вот в первых числах января 1944 года командованием 61-й армии перед нашим корпусом была поставлена задача: оставить занимаемую полосу, совершить 90 километровый марш по линии Новая Рудня – Выступовичи – Красное в 55 километрах южнее Мозыря и подготовиться к рейду по тылам противника в северо-западном направлении.
Шли по бездорожью, по лесисто-болотистой местности, в основном пешими. Тяжело было и людям, и коням. Истощенные, ослабевшие животные с трудом тащили свой груз, а их надо было сохранить в любом случае. В установленный срок переправились через Припять у местечка Наровля, сосредоточились в районе Кнуровки, Богутичей, Шишки и, обходя открытый фланг противника, совершили рейд в его тыл. Отсюда немцы нас не ждали.
Мозырь был взят ранним утром 14 января. Враг понес большие потери в живой силе и боевой технике, много фашистов было пленено. Дорогой была и наша цена за победу. При освобождении Мозыря и Полесья в целом пали смертью храбрых многие конногвардейцы, в том числе чеченцы и ингуши.
Советские воины проявляли исключительное мужество, героизм и отвагу, в сложнейших условиях преодолевали все невзгоды и вышли победителями. Приказом Верховного Главнокомандующего от 14 января 1944 года за освобождение Мозыря всему личному составу корпуса была объявлена благодарность. Теперь его полное наименование звучало так: 7-й гвардейский ордена Ленина, ордена Суворова 2 степени, ордена Богдана Хмельницкого Мозырский кавалерийский артиллерийский корпус. Он покрыл себя неувядаемой славой.

Постскриптум
Из бывшего 255-го отдельного Чечено-Ингушского кавалерийского полка после войны оставались в живых 49 человек, теперь их единицы.
– Я это знаю, потому что мы все переписываемся, не теряем связи друг с другом, – сказал Имран Исмаилович.
Вспоминается ответное письмо Саверокого Муцаеву: «Вы меня заставили вспомнить военное время, когда мы под обстрелом врага не оставляли раненых…».
Братство, спаянное совместной борьбой против ненавистного врага, обагренное кровью защитников многонационального Отечества, священно. В жесточайших битвах огнем и штыком проверялся советский интернационализм, и он выдержал все испытания.
Традиции братской дружбы бессмертны. Свидетельством тому служит и продолжающаяся десятилетиями тесная связь двух семей: чеченской Муцаевых и украинской Саверских.
Не только перепиской поддерживается она. Иосиф Митрофанович был в Чечено-Ингушетии, Имран Исмаилович – на Украине. В начале февраля 1988 года ездил в гости к своему фронтовому командиру уже в четвертый раз. На обороте фотографии, подаренной ему старым полковником, написано: «На память солдату-сыну»…
Не забыть встречу 1980 года. Тогда в Москву съехались ветераны 7-го гвардейского кавалерийского корпуса. Более ста человек их было, из Чечено-Ингушетии – двенадцать, в том числе шестеро шалинцев. Все разъехались на второй день после официальных торжеств, номера в гостинице «Россия» были забронированы лишь на сутки. Но наши земляки не могли примириться с такой спешкой, она казалась им кощунственной. Обуревавшее их чувство единства с теми, с кем они когда-то делили общий солдатский котелок, и тесные рамки одного дня и ночи были несовместимы. Они добились продления «визы» еще на пять суток, из другой гостиницы перевели к себе Иосифа Митрофановича Саверского. Остался с ними и бывший командир взвода Попов, за форсирование Днепра удостоенный звания Героя Советского Союза, и еще несколько старых воинов.
Им было о чем поговорить. Их связывала братская интернациональная дружба. Она передается из поколения в поколение и вечна, как сама жизнь…
БОЙЦЫ ВСПОМИНАЛИ БОИ
(Интервью воина Имрана Муцаева)
Бойцы 255-го отдельного Чечено-Ингушского кавалерийского полка, расквартированные в городе Грозный, ждали своего часа. Где-то там, на бескрайних донских просторах гремела война. Шел тревожный 1942 год. Год страшной, невиданной войны, год поседевших от горя висков, опаленных огненным смерчем берез, пылающего в поле хлеба. Год всенародной ненависти к врагу, год мужества, бесстрашия, стойкости.
За сотни километров от Грозного грохотала война, но она врывалась на тихие улочки города то безногим бойцом в солдатской шинели, то голодной стайкой молчаливых детей, то внезапным вскриком матери, провожавшей на войну сыновей.
Вот она постучалась и к Имрану Муцаеву, двадцатилетнему, неугомонному бойцу 255-го:
– Имран, скорей домой. Отец вернулся с войны… Раненый. У горцев есть хороший обычай, сообщать о беде, смягчив случившее, насколько это возможно. Имран знал об этом обычае. Он бежал не чуя ног, не различая лица встречных, никого не слыша. На ходу прыгнул в трамвай. На вопрос незнакомого юноши: «Что случилось?», ответил: «Отец умирает». И тогда тот юноша ворвался в кабину водителя, отстранил узнавшую его девушку и сам, не разбирая ни поворотов, ни остановок, на большой скорости погнал трамвай в другой конец города. Беда сближает людей. Истинные друзья познаются в крови…
– Помнишь ли, Имран, кто это сказал: «В кого бы на войне не стреляли, пули всегда поражают сердца матерей?»
Ни Имран, ни этот юноша, который так лихо ведет сейчас трамвай, еще не знали, что им предстоит вместе плечом к плечу шагать по бесконечно долгим, печальным дорогам войны. Что оба они, сжимая в кулаке окровавленную русскую землю, будут клясться ею отомстить врагу. Что, захлебываясь в крови, будут освобождать от фашистов глухие белорусские деревушки. Что со слезами на глазах будут обнимать украинских ребятишек, изувеченных войной. Они еще не знали, что встретится на их пути человек бесконечной доброты, кристальной честности, безграничного мужества, который будет сниться им в добрых снах и у которого они мысленно будут спрашивать совета, к которому будут идти со своей болью и радостью. Они еще не знали, какое это за страшное горе – война.
Имран Муцаев и Мовлди Meжидов – ветераны 7 гвардейского Бранденбургского орденов Ленина, Боевого Красного Знамени, Суворова 2-ой степени кавалерийского корпуса – пришли к нам в редакцию. Пришли перед дальней, счастливой дорогой к своему другу и побратиму Иосифу Митрофановичу Саверскому. К своему бывшему командиру 147-го артиллерийско-минометного полка. У обоих настроение веселое, праздничное. Светятся радостью добрые лица, блестят на груди боевые награды, среди которых медали «За отвагу». «За боевые заслуги».
– Мы оба сейчас на пенсии, но Мовлди, несмотря на возраст, продолжает работать электриком в Мескер-юртовской средней школе. Часто встречаемся, вспоминаем былое. Но ни разу не расходились, не вспомнив о нашем командире, полковнике в отставке Иосифе Митрофановиче Саверском. Хотите, расскажу вам, как мы встретили друг друга. В это время я работал чабаном в Калмыкии. Работа спокойная, тихая. Сяду, бывало, где-нибудь на траве и в воспоминаниях коротаю знойные, долгие дни. Поверьте, человеку, прошедшему сквозь ад минувшей войны, есть о чем вспомнить. Сижу однажды и читаю газету. И глазам своим не верю: «Бывший командир 147-го артминометного полка, полковник в отставке И.М. Саверский разыскивает своих однополчан.
«Друг нашелся! Люди, мой боевой командир жив! Он ищет меня!»
Вместе с женой написал письмо в Киев, просил командира приехать к нам в гости. И вот через неделю приезжает к нам в степь секретарь парткома с огромным пакетом и поздравляет меня, мол, друг твой пишет. Этот день я запомнил навсегда.
Имран прерывает свой рассказ. Он взволнован. По лицу его видно, как дорог ему такой далекий и такой близкий человек. Поистине неисповедимы судьбы человеческие, связавшие в братском родстве исконного горца с завзятым горожанином из доселе неизвестного Имрану городка Боярка.
– Имран, видел ли ты, как горит спелый хлеб? Пусть никто из наших детей не увидит этого.
– И вот приехал Иосиф ко мне, – продолжает свой рас сказ Имран. – И все время спрашивал об остальных наших однополчанах: Шехди Касаеве, Мовлди Межидове, Махмуде Муслиеве. Особенно тепло отзывался о Мовлди.
Да, Саверский имел право говорить о Мовлди по-особенному, ибо кто же как ни он узнал его там, где взрывалось небо и горела земля, там, где не выдерживал металл, но, истекая кровью, стояли люди. Мовлди был адъютантом командира полка. Несмотря на это, Саверский неоднократно посылал его в разведку, на особо сложные и важные задания.
Был получен приказ из штаба корпуса срочно доставить «языка». Разведгруппа под командованием лейтенанта Ю. Барахтина ушла на задание. В группе был и сержант Мовлди Межидов. Вышли на лесную поляну, в центре которой возвышался стог сена. Тихо подкрались. Увидели дремавшего в обнимку с автоматом немца. Несколько секунд хватило, чтобы бесшумно убрать его с дороги. Оказывается, в стогу устроились на отдых фашисты. Более десяти вражеских солдат привели разведчики в тот день в штаб корпуса.
После успешной операции Мовлди кинулся искать своего командира. Но его нигде не было. Дежурный по штабу путано объяснил, что Саверский уехал в какую-то деревню. Адъютант, вздыбив коня, помчался по указанному направлению. Мовлди заметил командира еще издали. Обрадовался, что тот жив, здоров. Хотел крикнуть, но вдруг грянули выстрелы. В Саверского в упор стреляли невесть откуда взявшиеся немцы. Мовлди удалось уничтожить фашистов и прийти на помощь своему раненому командиру. Он перевязал тяжелые раны на его груди и доставил в госпиталь… Да, есть ветеранам, о чем вспомнить. А в разбуженной памяти всплывают все новые и новые эпизоды из прошлого.
– Когда ты поседел, Имран?
– Когда увидел кровавый кусок хлеба у малыша…

Москва, апрель 1980 года. Гостиница «Россия». Прохожие с уважением и почтительностью оглядываются на большую группу людей, увешанных орденами и медалями. Совет ветеранов 7-го кавалерийского корпуса организовал встречу 100 оставшихся в живых ветеранов соединения. Из Чечено-Ингушетии сюда приехало тринадцать человек. В том числе и наши земляки.
Спасибо, время, что ты пощадило их, что дало им еще одну возможность крепко обняться друг с другом, послушать прерывистое биение горячих солдатских сердец, почувствовать тепло дружеских рук. Спасибо, время, что они среди нас, что еще сильны и умелы их руки, что как всегда светлы их помыслы, что крепка их походка. Спасибо, время, что есть еще на земле старые солдаты, которые могут рассказать людям о том, какое это страшное горе – война. Слушаю ветеранов и думаю, что мир прекрасен не мошной и богатствами, не чинами и силой, а вот такой простой виноватой улыбкой людей, понявших цену жизни. Мир прекрасен синевой ясного неба, шелестом спелой пшеницы, добром и лаской человеческой.
А еще мир прекрасен дружбой! Такой, которой не страшны расстояния, годы, границы. Пусть будет удачной и счастливой ваша дорога к другу!
ПРОШАГАЛ ПОЛ-ЕВРОПЫ
Воспоминания фронтовика Солтахмеда Муслуева – жителя
с. Курчалой Курчалойского района Чеченской Республики
Родился в 1922 году в с. Курчалой. Окончил восемь классов. В те годы в чеченских селах не было средних школ. Рабочих мест тоже не доставало. Помогал родителям вести домашнее хозяйство.
К 1940 году наша семья немного окрепла и решила построить дом. Во всем помогал отцу. Однако 30 сентября 1940 года был призван в ряды Советской Армии. Специальности не имел, был зачислен в строительные войска (стройбат).
Службу проходил на западной границе, на заставе Рава-Русская возле станции Любичи Львовской области. Служил рядовым в 5-й особой строительной роте.
Войну встретил на рассвете 22 июня 1941 года. Превосходящие в технике, в вооружении, людях немцы лавиной набросились на наши войска, но советские солдаты не растерялись. Огнем встретили врага. Остановить его не было сил. Быстро кончились боезапасы, и пришлось организованно отступать. По ходу держали оборону городов и сел. 15 июля под городом Белая Церковь был ранен. Эвакуировали в Брянск, затем под Москву.
После лечения был направлен в 16-ю армию, а оттуда на передовую. Участвовал в обороне Москвы. После контрнаступления 16 апреля 1942 года наша дивизия была преобразована в Воронежский фронт под командованием генерал-лейтенанта Ватутина. Постепенно тесня врага, Воронежский фронт стал участником боев на Курско-Орловской дуге. Довелось и мне участвовать в этом историческом сражении. Это потом бои, проходившие здесь, назовут историки решающими. А таким для нас на фронте был каждый день.
Рядовые войны не знали стратегических планов командования. «Царица полей» пехота по приказу шла в атаку. Как известно, после приказа «Ни шагу назад» в рядах наступающих суматохи не было. Чтобы выжить в бою, надо было идти вперед в первых рядах атакующих.
Храбрость чеченских воинов на полях Великой Отечественной многие годы замалчивалась. Нас, чеченцев, на одном фронте было до 300-400 бойцов. Бывали случаи, когда во время атаки ранят или убьют кого-то, то казахи, киргизы, азербайджанцы, узбеки – не менее 8-10 человек – бросались выносить раненого или убитого с поля боя. Многие плакали. Но у чеченцев такого не было. Мы своих оставляли на поле боя и подбирали только после завершения атаки, а, отходя, не оставляли никого раненым или мертвым на поле боя. За это нас часто ругали командиры, мол, что вы мертвых тащите? В то же время они нас очень уважали и ценили. Потом мы своих погибших земляков хоронили и ставили памятный знак.
По мне, если в полку все чеченцы будут убиты в бою, то без вести пропавшие у нас могут быть, а так мы знали всех поимённо, и кто где похоронен.
После разгрома немецко-фашистских войск под Курском нас перебросили под Полтаву. Там я второй раз был ранен. После лечения попал на Белорусский фронт. Помню, как 6 ноября в честь Дня революции мы освободили Киев, столицу Украины. Жертв было много. Приказ Сталина не обсуждался, а выполнялся любой ценой. Тогда я был в составе 53-й армии, и эта армия вскоре была передана в состав 2-го Украинского фронта, которым командовал Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский.
После взятия Одессы войска вступили на территорию Молдавии. Там мы находились 3 месяца. 20 августа 1944 года вступили на территорию Румынии. Затем была Венгрия. В декабре 1944 года меня третий раз ранило. Лечился в госпитале города Дьёндьёш. После выздоровления, в январе 1945 года, снова был направлен на фронт, но уже попал в Чехословакию. День Победы, 9 мая 1945 года, праздновал в Праге. Через месяц после расформирования 53-й армии попал в 7-ю гвардейскую армию генерал-полковника Шумилова.
Был у меня такой памятный случай. После ранения, в начале 1944 года, я был направлен в действующую армию генерала К.К. Рокоссовского. У меня с ним состоялся такой разговор. По приказу Главнокомандующего Сталина все чеченцы освобождались от службы и отправлялись домой. Мне тоже было предложено демобилизоваться, на что я ответил категорическим отказом: пока враг не будет уничтожен, никуда не пойду, если в чём провинился, то расстреливайте здесь! А ни малейшего нарушения воинской дисциплины с моей стороны не было. Все командиры во время атаки меня ставили возле себя, и я во весь рост шёл вперед. И после этого он сказал, чтобы я написал рапорт с просьбой оставить в действующей армии. Что я и сделал. Рокоссовский этот рапорт подписал. Взял мою руку, пожал и сказал:
– Удачи тебе, солдат!
Больше меня до окончания войны не трогали. Правда, я не знал тогда, что все чеченцы высланы с родных мест. Знай это, все равно не покинул бы действующую армию. Таков был настрой не только у меня, но и у всех солдат. Мы уже чувствовали Победу. Но и наград за отличие в бою не давали. Разумеется, комполка и Рокоссовский, после успешно проведённой операции «Багратион» ставший Маршалом Советского Союза, их подписывали. Лишь потом, после хрущевской оттепели, догнали меня орден Красной Звезды, медали «За мужество», «Воинской Славы 2-й степени», «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За освобождение Киева», «За участие в Курско-Орловской битве», «За взятие Будапешта», «За взятие Бухареста», «За освобождение Праги». В 1946 году я был демобилизован и поехал к семье в Казахстан.
За какие конкретно бои награды – сейчас не помню. Да и каждый бой был для нас одинаков. Счет вели не боям и наградам, а дням. Даже еще меньше: дожил до утра – слава Аллаху, потом – до обеда, до вечера. Вот так ползли фронтовые сутки.
Пехота всегда шагала пешком, жила в окопах и блиндажах. Вот так прошел пол-Европы. Если считать напрямую, наверное, за эти пять лет и земной шар обошёл в солдатских сапогах.

ОХОТНИК ЗА СНАЙПЕРАМИ
Идрисов ждал. Он сидел без движения целый день. Его тянуло на сон, глаза слипались, хотелось сдвинуть с места онемевшие руки и ноги, но двигаться было нельзя. Точно также выжидал и немец. Но он не выдержал. Он все-таки пошевелился, и это стало его ошибкой. Пуля Идрисова нашла снайпера.
Идрисов Абухаджи – снайпер 1232-го стрелкового полка 370-й стрелкового дивизии 3-й ударной армии 2-го Прибалтийского фронта, старший сержант.
Абухаджи родился 17 мая 1918 года в селении Бердыкель Грозненского района Чеченской Республики, в семье крестьянина. Позже село переименовали в Комсомольское (после депортации чеченцев), ныне оно носит второе название.
Чеченец, член КПСС с 1962 года. Окончил начальную школу, дальше учеба не сложилась, пришлось работать в колхозе «Советская Россия» чабаном, чтобы прокормить семью.
В октябре 1939 года Идрисов был призван в Красную Армию. Службу в армии молодой Абухаджи считал своим долгом, и, как многие его товарищи, попрощался с родителями и ушел в армию. Служил в одном из батальонов 550-го полка 125-й стрелковой дивизии, которая дислоцировалась у западных границ страны в Прибалтике. Получил специальность пулеметчика.
В Великой Отечественной войне участвовал с первых дней. Идрисов встретил первый удар немецких войск ранним утром 22 июня 1941 года. Вместе с товарищами держал оборону. Атаки немцев захлебывались под пулеметным огнем Идрисова. Бой длился целые сутки. Полк Идрисова нес огромные потери, однако по приказу сверху дивизия начала отступление. Спустя несколько дней, уже в июле 1941 года, солдаты закрепились на линии Псков – Великие Луки, отражая бешеные ежедневные атаки немцев, рвущихся к Ленинграду. Полк А. Идрисова занял оборону между озерами Ильмень и Селигер. Начались долгие позиционные бои. В ходе этих боев выявился другой талант Идрисова, он оказался прекрасным снайпером. Пулеметчиков тогда в армии хватало, а вот хороших снайперов было очень мало.
Абухаджи использовал свой пулемет в качестве… снайперской винтовки! В своем укрепленном пулеметном дзоте он сделал узкую щель, через которую наблюдал за передвижениями немцев. Как только неприятель оказывался в зоне досягаемости, Абухаджи одиночным выстрелом «снимал» врага. Таким образом за один месяц он уничтожил 22 немцев. О случившемся узнал командир. И уже через три дня Идрисов получил снайперскую винтовку с оптическим прицелом. С этого дня началась карьера молодого снайпера. О нем стали ходить легенды. Его имя знал каждый солдат на Северо-Западном фронте. «Снайпер Идрисов – гроза фашистов!» – печатали газеты. Его как опытного бойца переправляли на разные участки фронта, где требовалась помощь опытного снайпера. В конце концов, Идрисова направили на самый сложный участок. Ожидалось наступление немецких войск. Идрисов и другие снайперы отражали наступление. Под метким огнем Абухаджи падали в первую очередь офицеры. За 10 дней атак и наступления чеченский стрелок положил около ста солдат и офицеров противника. Такими результатами могут похвастаться далеко не все снайперы. В конце концов, за несколько лет эта цифра выросла. В политдонесении 370-й стрелковой дивизии, где уже служил Идрисов, указывалось, что к апрелю 1943 года на счету чеченского снайпера числится 309 уничтоженных солдат противника. А к марту 1944 года эта цифра выросла до 349. В этот момент Идрисова представляют к званию Героя Советского Союза.
Наверняка все видели фильм «Враг у ворот», про снайпера Зайцева. Не секрет, что Зайцев в этом фильме «содран» с реально существующего героя войны. Нет, это был не Идрисов, но у Абухаджи был точно такой же момент в жизни, который отражен в кинематографической картине.
Идрисов уничтожил очень важного немецкого генерала. Как ему это удалось, сейчас уже неизвестно. Но интересно то, как развивались события. Для ликвидации неуловимого советского снайпера на линию фронта прибыл опытный немецкий снайпер. К тому времени Идрисов натаскал и обучил целый отряд из 10 снайперов. Все были обучены работе в паре, однако не хватало опыта и чутья на вражеские уловки. Этим воспользовался немецкий снайпер. За несколько дней на его ловушки попались и поплатились жизнью четыре неопытных снайпера. Хорош был немец. Опытен. Хитер. Каждый раз он ускользал от Идрисова. Да и сам Абухаджи уже начал нервничать. Враг доставлял большие хлопоты на линии фронта, Идрисов начал «охоту» на немца. Четыре дня подряд Идрисов выходил на позиции, скрывался, ставил ловушки, «куклы», муляжи, заметал следы, оставлял метки. На пятый день они встретились. Идрисову повезло. Когда он поднял голову, раздался выстрел. Но немец промахнулся. Пуля просвистела в нескольких сантиметрах. Идрисов тоже выстрелил, и тоже промахнулся. Однако позиция врага уже была ему видна. Снайперские войны не бывают зрелищными. Не бывает очередей, кровавого месива. Снайперская война бывает тихой и еле заметной. Несколько часов затишья и один выстрел. Точно так же случилось и тут. Идрисов ждал. Он сидел без движения целый день. Его тянуло на сон, глаза слипались, хотелось сдвинуть с места онемевшие руки и ноги, но двигаться было нельзя. Точно так же выжидал и немец. Но он не выдержал. Он все-таки пошевелился, и это стало его ошибкой. Пуля Идрисова нашла ушлого фашиста.
В одном из боев в апреле 1944 года осколком разорвавшейся рядом мины Идрисов был ранен, засыпан землей. Товарищи раскопали его и без сознания отправили в госпиталь.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 июня 1944 года за образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками старшему сержанту Идрисову Абухаджи присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4739).

В 1944 году в городе Мозовецк была открыта фронтовая военная выставка. В одном из ее залов Идрисову был отведен целый стенд. На нем была выставлена его снайперская винтовка, фотографии. Под ними надпись: «Славный сын чеченского народа, Герой Советского Союза Абухаджи Идрисов. Уничтожил более трехсот немецких фашистов».
Четыре месяца провел он в госпитале города Горького (ныне – Нижний Новгород). После выздоровления, как спецпереселенец, чеченец, представитель высланного народа, проживал в Казахстане. Его все-таки выслали. Сначала жил в городе Алма-Ате, потом в Талды-Курганской области. Работал в сельском хозяйстве, продолжал заниматься овцеводством. В 1957 году вернулся на родину, в Чечню. До последних своих дней жил и работал в родном селе. Умер 22 октября 1983 года.
За подвиги Указом Президиума Верховного Совета СССР А. Идрисову было присвоено звание Героя Советского Союза. Награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды, многими медалями.
Два бойца
Адама Абдулхаджиева помнит старшее поколение автуринцев. Он работал в совхозе водителем грузовой автомашины. А был известен не только трудовыми победами, но и боевыми подвигами. За его спиной была вся Великая Отечественная война. Хотя Адам редко надевал пиджак с орденами и медалями, сельчане знали, с кем имеют дело. Добрый, веселый, остряк, он всем нравился. И не верилось в то, что этот добрый человек много раз смотрел смерти в глаза.
Призвали Адама в армию в 1941 году, перед началом войны. Первое боевое крещение принял под Сталинградом. Был участником Курско-Орловской битвы. Ранен 4 раза. Абдулхаджиев награжден медалями «За взятие Сталинграда», «За Киев», «За взятие Берлина», «За освобождение Польши», «За освобождение Австрии». Штурмовал Берлин. Демобилизован в ноябре 1945 года. Но самой любимой наградой был орден «Красной Звезды».
О боевых подвигах Адама Абдулхаджиева писали такие газеты, как «Красная Звезда» в номере за 9.Х.42 года и еще раз в 1943 году, «Правда» в мае 1945 года, «Грозненский рабочий» и многие другие издания. Еще во время войны его родители получали от боевого командования благодарственные письма за воспитание мужественного воина.
На этом снимке Адам Абдулхаджиев на заднем плане. Впереди его двоюродный брат, кавалер двух орденов «Красной Звезды» Хизир Нунаев. Они вместе уходили на фронт и вместе вернулись. На фото запечатлен момент встречи в пионерском лагере «Дружба». Рядом с Адамом внучка Зарема. Она и пригласила двух дедушек на встречу с пионерами.
Так получилось, что Адама не стало. Сказались боевые раны. А Хизир Нунаев по сей день жив. При встречах с молодежью первым делом рассказывает о ратных делах брата, потом о себе. Словом, память о героях жива.

БОЕВОЙ ПУТЬ МИНОМЕТЧИКА
(Второй рассказ о доблести бойца Хизира Нунаева)
9 мая – святой день для всех людей нашей страны. В этот весенний день окончилась Великая Отечественная война, принесшая нашему народу многочисленные жертвы. С этим праздником мы поздравим, прежде всего, ветеранов. Обязательно вспомним и о тех, кого нет с нами, кто на войне…
Хизир Нунаев (в центре на фото) родился в селении Автуры в 1920 году. Семья была интеллигентной. Его брат Лечи был первым сельским учителем. Хизир окончил семилетку, помогал родным в домашнем хозяйстве.
К 1940 году тучи сгущались над нашей Родиной. 1 сентября 1939 года фашистская Германия напала на Польшу. Через три дня на стороне Польши в войну вступили Англия и Франция. К 1940 году у наших границ сосредоточилась мощная фашистская группировка.
В этих условиях Хизир Нунаев принимает решение идти на службу в армию. Шел 1940 год. Первый год армейской службы проходил в городе Благовещенске. Это на Дальнем Востоке. Здесь формировали 132-ю ударную стрелковую бригаду.
X. Нунаев до тонкостей освоил военную специальность минометчика. До конца войны 82-миллиметровый батальонный миномет был основным оружием для Хизира. Его разбирали на три части и переносили три бойца.
Как вспоминает Хизир Нунаев, миномет был отличным оружием. Траектория полета мины была крута, поэтому минометы могли поражать скрытые цели, недоступные артиллерийским орудиям. При этом сам миномет мог быть укрыт в овраге, за стеной дома, во рву. Батальонный 82-миллиметровый миномет бросал мину весом 3,4 кг на 3 с лишним километра. Его скорострельность составляла 25 выстрелов в минуту.
Разные были фронтовые будни. Наиболее запоминающимися были бои на Курско-Орловском направлении. Их подразделение доставили туда на эшелонах. Там они получили боевое крещение. Солдаты и командиры обрели немалый опыт, уверенность в себе, а главное – веру в силу своего оружия. Это был 1943 год. Обстановка на фронтах складывалась в нашу пользу. Был позади Сталинград и прорвана блокада Ленинграда.
Сначала была тишина, вспоминает Хизир Нунаев. Однако все, кто был в это время под Орлом и Курском, остро чувствовали приближение грозы. Противник стягивал сюда крупные силы, делая ставку на танки и авиацию. Немцы хотели уничтожить советские войска, находящиеся на Курском выступе, чтобы в обход Москвы выйти в тыл центральной группировки Красной Армии.
Замысел врага разгадали наши военачальники. Было решено измотать противника оборонительными боями, а затем, введя свежие силы, добить его. Стали строить укрепления и огневые позиции батарей. Рылись длинные траншеи и ходы сообщения. Глубина обороны протянулась аж на 150 км.
К концу июня 1943 года во всех подразделениях прошли собрания. На повестке стоял один вопрос: «Встретить врага во всеоружии, выдержать его натиск и самим перейти в контрнаступление».
Утром 5 июля 1943 года немцы собирались начать атаку. Наши начали запланированную артиллерийскую контрподготовку, на которую было выделено до половины боевого комплекта снарядов и мин. Этот удар застал противника врасплох. Фашисты потеряли много орудий, не говоря уж о потерях в живой силе.
И все же немцы начали наступление. Показались их танки. Их было много. Пытались считать, но сбились со счета. Танки то появлялись на взгорках, то исчезали в низинах. За танками шли немецкие солдаты.
Открыли огонь наши пушки и тяжелые минометы. Земля стала вспучиваться. То появлялись, то исчезали черные пузыри разрывов. На танки с диким ревом стали налетать советские штурмовики и пикирующие бомбардировщики. Потом появились немецкие самолеты. Над передним краем разгорелся воздушный бой.
Вражеское наступление продолжалось. По бокам двигались «тигры», а впереди наступали «пантеры» и самоходки «Фердинанды». От некоторых немецких танков наши снаряды отскакивали как камни, высекая искры, но все равно их подбивали с помощью фугасов и гранат.
Сражение не ослабевало весь день. Минометчик X. Нунаев с солдатами из своего взвода стрелял по пехоте, идущей вслед за танками. Иногда приходилось отступать на запасную позицию.
С утра видимость была прекрасная, но вскоре все вокруг стало черным из-за пыли, огня и дыма. Солнце стало похожим на Луну. Бойцы бились с врагом самоотверженно, прочно удерживая занимаемые позиции.
Во второй половине дня атаки немцы стали еще яростнее. Не считаясь с потерями, фашисты лезли напролом, устилая степь трупами своих солдат и горящей техникой, но получали мощный отпор.
Таким образом отразив все попытки прорваться к Курску со стороны Орла и Белгорода, наши войска перешли в наступление. 5 августа 1943 года в результате ожесточенных боев советские войска овладели городом Орел.
А дальше был Киев, который находился на левой стороне Днепра. Уже осенью 1943 года наши войска вышли к этой реке на протяжении 700 километров. 23 сентября под сильным орудийным и минометным огнем, когда днепровская вода взлетала столбами при взрывах, минометчики взвода Х. Нунаева переплавляли на плотах свое оружие. С утра на небольшом плацдарме начался ожесточенный бой. В расчетах оставалось по одному, по два человека. Их обстреливала гитлеровская авиация и орудия.
Наши войска входили в Киев. Тяжелые бои шли весь октябрь 1943 года. В бой вступили артиллерия и самолеты. Это была большая помощь пехотинцам. Утром 6 ноября Киев был освобожден. Фашисты пытались отбить его, однако их контрнаступление заглохло под натиском наших войск.
20-28 августа 1944 года началось крупное наступление на юге между Черным морем и Карпатскими горами. Здесь была окружена отступавшая немецкая армия. Фашисты бросали оружие, чтобы налегке перебраться через реку и уйти в Карпаты, а затем и в Венгрию. Бойцы установили минометы, градом мин уничтожали фашистов.
Вскоре союзники немцев румыны сдавались целыми войсковыми подразделениями. Был захвачен г. Бухарест – столица Румынии, и открылась дорога на Венгрию, которая также быстро была освобождена от фашистов.
День Победы, 9 мая 1945 года, Хизир Нунаев встретил в одной из австрийских деревень. О Победе советским воинам сообщила одна из австрийских женщин.
За проявленные стойкость и героизм при защите Отечества Хизир Нунаев был награжден около 20 орденами и медалями. Это ордена Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медали «За отвагу», «За взятие Будапешта» и другие.
После демобилизации Х. Нунаев уехал к родственникам в Кызылординскую область Казахстана. После возвращения вместе со своим незаконно выселенным народом домой Хизир Нунаев работал водителем в совхозе «Джалка».
К сожалению, ветерану пришлось увидеть две последние военные кампании в Чечне, и поэтому свою главную задачу участник Великой Отечественной войны видит в содействии укреплению мира на родной земле, в недопущении новой трагедии.
ОТ ЕЛЬЦА ДО ЭЛЬБЫ
(Третий рассказ о минометчике Х.Нунаеве)
Председатель призывной комиссии сообщил, что призывнику Хизиру Нунаеву по семейным обстоятельствам может быть предоставлена отсрочка, но он в своем заявлении изъявил желание проходить службу в рядах Красной Армии вместе с ровесниками.
– Вы не передумали? – спросил военком у призывника.
– Нет! – твердо ответил стройный юноша.
Этот диалог состоялся 7 октября 1940 года в Шалинском райвоенкомате. Оттуда автуринец Хизир Нунаев отправился на срочную службу.
Прощаясь с матерью, Хизир шутил: «Не волнуйся, два года пролетят быстро, да и невеста подрастет»…
Никто не знал тогда, что служба Хизира окажется «бессрочной», что ему предстоит еще прошагать долгий путь, длиной в пять лет, ратный путь по огненным дорогам суровой войны от Ельца до Бранденбурга в составе 109-го полка 74-й Киевско-Дунайской Краснознаменной ордена Богдана Хмельницкого стрелковой дивизии.
134-я Дальневосточная бригада, в которую входила эта дивизия, была переброшена осенью 1941 года под г. Елец. Эшелон новичков встретил командир дивизии генерал-майор Казарян, который на ходу шутил с солдатами и часто произносил: «Молодцы!».
Первое боевое крещение и первую боевую награду – медаль «За отвагу» – Хизир получил именно здесь.
Боевой путь старшины X. Нунаева отмечен десятью благодарностями Верховного Главнокомандующего. «За отличные боевые действия при обороне и успешном наступлении на Орловско-Курском плацдарме, форсировании реки Десны в районе г. Коpoп, освобождении г. Киева, штурме г. Белая Церковь, прорыве обороны противника и при форсировании реки Прут, за участие в разгроме группировки немцев на подступах к столице Румынии г. Бухаресту, освобождении столицы Югославии г. Белграда, форсировании реки Дуная севернее реки Драва и прорыве обороны противника на западном берегу Дуная, отражении атак и разгроме одиннадцати танковых дивизий юго-западнее Будапешта».
Верховным Главнокомандующим была поставлена задача, во что бы то ни стало к 7 ноября 1943 года освободить г. Киев. Эта задача была выполнена раньше установленного срока.
И в числе первых соединений, ворвавшихся в город, был и полк, командир которого был удостоен звания Героя Советского Союза.
Много лестных слов адресует Нунаев командиру роты Андрею Ивановичу Ускову. Этот двадцатилетний лейтенант являлся душой солдат и младших командиров, его мужество и стойкость в самые трудные минуты передавались подчиненным, его командирский талант сказывался в каждой боевой операции.
О себе фронтовик не любит рассказывать. О его боевых делах говорят шестнадцать наград, среди которых два ордена «Красной звезды» и две медали «За отвагу».
Гвардии старшина Нунаев бережно хранит длинный список и многочисленные фотографии однополчан. Ветераны встречаются на местах горячих боев, ведут переписку и обязательно, оказавшись вместе, поют песню – марш, в припеве которого отражен боевой путь 74-й стрелковой дивизии:

«…Краснознаменная, в битвах закаленная,
Киевско-Дунайская дивизия, вперед!
Ордена Хмельницкого, бей, зверье фашистское,
В бой смелей! За свой родной народ!»
После демобилизации Нунаев занялся мирным трудом. Долгое время работал шофером в Казахстане, с 1957 года продолжал работать водителем в совхозе «Джалка», а затем – «Автуринский». Его мирный труд отмечен Ленинской юбилейной медалью, многими Почетными грамотами. Ныне Хизир на пенсии. Но его часто можно видеть на фермах и полевых станах совхозов, в школах, где он ведет активную военно-патриотическую работу среди молодежи.
В 2008-м году ветерана, а в прошлом отважного воина не стало.
АЛАУДИН – НАШ СОЛДАТ И «ВОИН ЧЕШСКОГО РАЯ»
Автуры – старинное чеченское село, исстари известное своими мужественными людьми и святыми: Успана Успа, Ахин Темарка, Чега – Храброе сердце, Ахмат Автуриснкий, шейх Баматгирей-Хаджи (1овда) и его сын – легендарный шейх Али Митаев. Более тысячи автуринцев сражалось на полях Великой Отечественной, но лишь 150 из них вернулись с победой. Одним из них был Алаудин Яхьяев. Новое поколение автуринцев мало что знает о своем отважном сельчанине.
Кто такой Алаудин?
Яхъяев Алаудин – участник Великой Отечественной войны, а значит и Второй мировой войны – кого только не видел, с кем только не встречался.
Командующий войсками Первого Украинского фронта Маршал СССР И. Конев еще в 1944 году забрасывает в тыл врага группу разведчиков, в числе которых оказался и Яхъяев Алаудин. Наш земляк оказался в чешском отряде «Смерть оккупантам», которым командовал Берман, а начальником штаба был Крутинич. Так, по-моему, читаются их фамилии. Руководство отряда 1945 года выдало Алаудину «Удостоверение личности партизана», где на вопрос о национальности отмечено, что он «чеченец Шалинского района из с. Автуры Сев. Осетинской Республики, 16 апреля 1917 года рождения». Алаудин и его командир партизанского отряда знали, что народ наш выслан, и ЧИАССР уже не существует. Вот и оказалось, что селение Автуры и Шалинский район находятся в Северной Осетии.
Все задания руководства чешского отряда «Смерть оккупантам» Алаудин выполнял мужественно и дерзко, что отмечено в «Удостоверении личности партизана (№ 103)»: «Награжден за храбрость боевой медалью «Bojovniku za cesky Raj – Солдату за Чешский Рай». Чешское слово «Рай» в переводе на русский язык означает «рай, счастье». Отсюда выходит, что смысловой перевод означает «За Чешскую Независимость». Алаудин очень ценил награду чешских соратников. На медале изображены юноша и девушка как символ сражающейся Чехии за свою свободу и независимость.
«Время покажет…»
У Алаудина сохранились 10 орденов и медалей, среди них орден «Отечественная война» и медаль «За победу над Германией» с изображением вождя народов и его словами «Наше дело правое. Мы победили».
Солдат и чешский воин очень высоко ценил Л.И. Брежнева.
– За что ты его ценишь? – спрашивали его.
– А за то, что он заботился о ветеранах войны. Кроме того, он лишил всех наград тех, кто участвовал в выселении чеченцев и ингушей в 1944 году.
И с мнением Алаудина, который не отличался многословием, все соглашались.
Незадолго до своей смерти, 28 марта 1994 года, Алаудин, наблюдая за действиями руководителей ЧРИ, особенно муфтия Кадырова Ахмат-Хаджи, заявил: «Время покажет, кто из них болеет за интересы нашего народа. Думаю, негативного от Ахмата-Хаджи ожидать нельзя. Время все расставить на свои места».
В политических баталиях, происходивших тогда в нашей Республике, Алаудин никакого участия не принимал. Опытный солдат и чешский воин наблюдал за событиями, изучая их, сопоставлял, сравнивал и, как говорится, был при себе. Он в страшное время для всей страны научился не следовать слепо крикунам и ораторам, выступавшим страстно на митингах. Он знал, что творилось на этих сборищах в 1944 году, 23 февраля.
Алаудин свое национальное достоинство блестяще защитил на фронтах Второй мировой войны. Так что придраться к нему никто не имел право. Ибо свое слово солдата и чешского воина он подкрепил конкретными делами.
Он всегда учился
Рядовой красноармеец Яхъяев Алаудин научился вдумчиво выполнять приказы своих командиров. Он не рвался к званиям, как это происходит сейчас в армии. Он знал свои возможности.
Он учится в университете при городском комитете в Кзыл-Орде в 1956-1957 учебном году. Успешно проходит курсы в Горжилуправлении, ДОСААФ, диспетчерские курсы; работает учителем, весовщиком, домоуправом, продавцом, диспетчером, счетоводом.
В Казахстане ему часто приходится бывать в МВД, начальство которого требовало от него расписаться, что он никуда не удрал, или же предоставлял этому ведомству характеристики с места работы.
Герой войны и участник Чешского партизанского движения находился под пристальным вниманием советских специальных служб, для которых любой из нас тогда был опасен только потому, что мы – нохчи.
Однако главным учителем его была суровая жизнь, а не разные курсы или университет марксизма-ленинизма. Вся система советской власти, совершившая операцию «Чечевица», научила его быть осторожным и не очень доверчивым.
Когда Алаудин видел митингующих, он иронично говорил: «Ма мукъа нах бу уьш» (здесь: «Что за болтуны!»). Он внутренне чувствовал, что эти митинги к добру не приведут.
Он знал, что такое несправедливость, насилие, ложь и клевета. В 1945 году наши войска находились в Чехии, и вели они себя не совсем достойно. Несколько солдат из взвода Яхъяева Алаудина, напившись, устроили скандал. Кто виноват?
Конечно, нашли стрелочника. Состоялся военный трибунал, который виновным признал Яхъяева Алаудина. Его не расстреляли, учтя его военные заслуги, но разжаловали до рядового. Алаудин никогда не пытался восстановить свое звание старшины, потому что это было бессмысленно. И впоследствии Министр Обороны СССР, в частности Министр Обороны СССР, Маршал Советского Союза Гречко, в своих поздравлениях в связи с очередной годовщиной «победы над Германией» писал «рядовому красноармейцу Яхъяеву Алаудину». Рядовой воин понимал: военные никогда не признают своих ошибок, просчетов и упущений.
Алаудин знал советскую систему
Алаудин работал налоговиком, что позволяло ему встречаться с представителями всех слоев населения. Как-то однажды с ним встретился один из рабочих и спросил Алаудина: «Как можно увеличить мою пенсию?»
Алаудин ответил: «Тебе даже поставят памятник, как и Ленину, если ты дашь на лапу, кому следует».
– А кому надо дать?
– Это не моя проблема, – ответил Алаудин.
Алаудин очень любил народную музыку. Он любил встречаться с очень известным гармонистом из Автуры Зоккаевым Имраном. Имран в своем мастерстве нисколько не уступал мастерству Димаева Умара.
Имран был скромен, даже застенчив. Он не блистал богатством, всегда приходил на свадьбы, вечеринки по приглашению. И часто бывало так, что Имран гостил у Алаудина, исполнял песни и мелодии на кехат пондаре по просьбе своего друга. А Алаудин, слушая исполнения Имрана, весь преображался: он становился задумчивым, и из глаз его текли крупными каплями слезы. Приветливость и доброта преображали Алаудина, и в восторге он говорил Имрану:
– Уойт вашшина! Какой же ты молодец!
Скромный Имран от такой похвалы своего друга краснел, как ребенок.
Алаудин был из вирда 1овды
И вот среди руководителей его началась склока. Такое состояние в этом вирде продолжалось довольно долго аж с 1972 года до 2008 года. Казалось, никто не сможет примирить сторонников отца и сына Митаевых. Слишком жестко действовало КГБ, а теперь и ФСБ. Во что бы то ни стало надо было ослабить вирд 1овды. Однако за дело взялся молодой Глава нашей Республики Рамзан Кадыров, который объяснил склочникам, что этот знаменитый вирд должен служить исламу и всей нации, чьи интересы (нации и ислама) превалируют над желаниями и страстями личностей. Теперь в этом вирде делается то и так, как потребовал наш Глава. Теперь, конечно, Алаудин не знает, что в этом вирде уже новые порядки. А возможно и знает? Нам не доступны тайны Аллаха.
В советское время встречи с участниками войны происходили стандартно, шаблонно: пригласительный билет, встреча, фотографирование, обед (или застолье), где обязательны горячие напитки, поздравительные телеграммы, различные грамоты… Иногда при таком порядке никто из участников войны правду не говорил. Они говорили избитыми фразами о мужестве, героизме, интернационализме, братстве, «пусть мир сияет на всей планете» или «миру – мир».
А вот когда удавалось беседовать наедине, воин говорил откровенно, он не прятал правды, он приводил ужасающие случаи о зверствах своих командиров над солдатами, о ворах и жуликах, грабивших чехов, поляков, немцев, румын, болгар, украинцев, о том, как насиловали девушек и женщин в «освобожденных странах»…
Им нельзя было говорить правду о войне, поэтому и рядовые, и офицеры, и генералы – все они вдохновенно лгали пионерам и комсомольцам, которые должны были учиться жить у победителей.
Алаудин, прошедший суровую школу войны, в 1945 году сказал чешским руководителям партизанского отряда «Смерть оккупантам» на всю Чехию, что он – нохчи (чеченец). В это время редко кто осмеливался так заявить. Это был действительно героизм, на что не способен оказался в 1964 году Гайрбеков Муслим, председатель Совета Министров ЧИАССР. Л.И. Брежнев, ставший Генеральным Секретарем в 1964 году после смешения Н. Хрущева, хорошо знал по Казахстану Гайрбекова и предложил ему должность Первого Секретаря Чечено-Ингушского Обкома КПСС. Однако наш Муслим отказался от предложения Л.И. Брежнева, который везде расставлял своих людей во все партийные и советские органы. Наш Муслим побоялся трудностей? Смалодушничал? Во всяком случае, он проявил безответственность, по нашему убеждению.
Алаудин – наш солдат и воин Чешского рая – прожил достойно, не боялся трудностей и ответственности за судьбу своего народа.
28 марта 1994 года Алаудин собрал своих родственников, извинился перед ними за совершенные им, возможно, неприятности в жизни и во время болезни, поблагодарил их за оказанную ему помощь и тихо, без стонов и страданий, скончался. Как и положено, его похоронили в родном селе Автуры, которое он не забывал, когда сражался в горах Чехии за «Чешский рай» и за свою поруганную Чечено-Ингушетию в 1944 году. Дала гечдойла цунна.
ОТ АЗОВА ДО БОЛГАРИИ
Рассказывает ветеран войны из села Урдюхой
Абдурахман Мансураевич МАНСУРАЕВ
Сейчас мне 93 года. Постарел уже. Благодарен Аллаху, что дал мне столько времени на этом свете. Сколько я живу, вон с каких времен, а помню ещё с семилетнего возраста, как нам запрещалось делать намаз. Надо было скрывать, что ты верующий. Ничего буквально нельзя было делать из того, что мы делаем сегодня. Власть была очень строгая. Но как говорят наши ученые алимы – всякая власть от Бога. Если кто-либо против власти, то, считай, и против Бога. Мы должны делать то, что нам говорят власти. Они наметили какую-то дорогу, лучшую на данный момент, по их мнению, по ней мы должны идти. Если мы и видим огрехи в управлении, то видим на своем участке, а дальше у нас информации нет. А там, наверху, все хорошо просматривается.
Если есть противник власти, он первым делом должен подумать: несу ли я зло обществу? Лучше подумать и делать то, что делают все. Все общество неправым не может быть. Это всегда надо знать. Об этом должны были знать и те, кто сегодня бегает по лесам. Первым делом они не нужны своим родственникам, потом нам, потом и тем, кто им покровительствует. Чего они добиваются? Против кого воюют? Россия – мощная держава, и она наша Родина.
В 1941 году я служил в Таганроге на берегу Азовского моря. Мой боевой путь начался оттуда. Затем был Сталинград, дальше Польша, Румыния, Болгария. Вот там, в Болгарии, и закончилась для меня война. Еще до войны с Советским Союзом были слышны разговоры, что Германия воюет с маленькими государствами и легко завоевывает их. Об этом писалось в газетах, сообщалось по радио. Все знали, что без войны с нашей страной дело не закончится.
Германия напала на Советский Союз. Тогда наша страна материально и морально не была готова к войне. У немцев была колоссальная сила. Все равно мы выстояли. Воевали очень мужественные народы. Особенно хочу отметить русских, чеченцев, ингушей, дагестанцев, грузин. Поверьте мне, с азербайджанцами, таджиками, узбеками, казахами у нас были большие проблемы. Как из них убьют одного, они все начинали плакать и теряли боеспособность.
На войне узнаешь многих смелых людей, но и пугливых хватало. Видимо, Ставка хорошо изучила моральный состав армии и поведение отдельных людей, поэтому и был поставлен заградительный огонь, после того как вышел приказ Сталина «Ни шагу назад». Была специальная команда НКВД – чуть кто замешкается во время атаки, то тут же таких пристреливали. Их называли трусами, паникерами. Чеченцы с боя никогда не уходили. Вы знаете, что на знамени Пророка Мухаммада было написано: «Бегством от смерти никто не спасся».
Кроме того, чеченцев с детства учат: если ты дерешься с врагом лицом к лицу, вдруг испугаешься и побежишь, а пристрелит тебя другой, то ты попадаешь в ад, как трус. Если ты погиб лицом к врагу, то будешь в раю. Поэтому на войне нам политруки были не нужны, скорее чеченцев просили рассказать солдатам про наши обычаи. Наша боевая тактика всем нравилась.
Война была долгая и жестокая. Она прошла. Мы победили. Я закончил войну в Болгарии, потом меня перебросили на Дальний Восток. Там мне воевать не пришлось. Пока нас везли, сражение закончилось. Япония капитулировала. Но у меня есть интересные эпизоды из фронтовой жизни. Я был свидетелем при допросе фельдмаршала Паулюса под Сталинградом. Есть и другие моменты. Много раз приходилось идти и за «языком», и в тыл врага с диверсионным отрядом. Словом, была богатая фронтовая жизнь.
Вот сейчас по лесам шастают отдельные отщепенцы. Не знаю, за какие идеалы они воюют. Я еще в детстве слышал рассказы стариков, что будет такое время, когда у мужчин и женщин будут свои партии, правый будет плакать, а неправый торжествовать. Религия будет запрещена. Дети будут ругать своих родителей, и выставлять их за ворота. Вот до чего мы дожили. Сегодня дети не слушают родителей, уходят в лес, играют в войну. Ходить с ружьем и бегать от властей – это не война. Этому другое название – бандитизм. Такое дело надо нашим молодым запретить. Отец и мать должны знать, чем занимаются их дети.
Вот такой свободы, как сегодня, с жильем, едой, одеждой никогда не было. Свободы вероисповедания никогда не было, такого количества мечетей, как сейчас, не было… А сегодня, пожалуйста, можешь молиться, пока не сдерешь кожу со лба. Никому до тебя дела нет. Наступили, наконец, хорошие времена. Ночью спишь себе спокойно. Пусть Аллах будет доволен политикой и правлением Рамзана Кадырова. Это руководитель моей мечты, и я рад, что дожил до него. Дай Бог ему здоровья!
ВЕТЕРАНЫ ВСПОМИНАЛИ ВОЙНУ
Недавно участники ВОВ из Чеченской Республики побывали в г. Курск, где шли торжества по случаю 65-летия победы на Курско-Орловской дуге. К сожалению, сегодня в живых осталось из числа ветеранов несколько человек, а выехать по местам боевой славы смогли всего лишь двое: Ахмед Устарханов и Ваха Гакаев. Сопровождал их экспредставитель Чечни по этому региону Салавдин Тесаев.
По прибытии в Курск наши представители были окружены вниманием и заботой. Их расселили в лучшей гостинице города. Были организованы экскурсии по местам боев. За нашей делегацией был закреплен специальный человек – министр ЖКХ области Олег Юрьевич. К его чести, он был образцом гостеприимства, и наша делегация ни в чем не нуждалась.
Основные торжества были назначены на следующий день. Была встреча ветеранов с губернатором области Александром Николаевичем Михайловым. Он давал торжественный обед в честь ветеранов. Были приглашены известные певцы из Москвы и артисты областной филармонии. Здесь был весь бомонд российской глубинки. Ветераны с бывших союзных республик, а ныне отдельных государств. Нашему земляку Ахмеду Устарханову было предоставлено слово для доклада. Кстати, Ахмед Устарханов подполковник запаса, с боями дошел до Берлина, затем воевал на Дальнем Востоке, участник Сталинградской битвы, кавалер ордена Красной Звезды и многих наград. Когда ведущий объявил, что слово предоставляется Председателю Совета ветеранов Чеченской Республики, весь зал замер. Вот что сказал в своей речи наш именитый земляк:
«Уважаемый губернатор Курской области Александр Николаевич!
Уважаемые участники боев на Курской дуге и ветераны Великой Отечественной войны!
Дорогие гости праздничных мероприятий, посвященных 65-ой годовщине разгрома советскими войсками немецко-фашистских захватчиков в Курской битве!
Жители города-Героя Курска!
Перед выездом по местам боевой славы нас пригласил к себе Президент Чеченской Республики, Герой России Рамзан Ахматович Кадыров и попросил передать Вам всем искренний привет и поздравить с великим праздником, посвященным 65-ой годовщине разгрома советскими войсками немецко-фашистских войск в Курской битве, и пожелать Вам всех земных благ. (Речь оратора была прервана бурными аплодисментами).
Разрешите мне от имени ветеранов ВОВ и Труда Чеченской Республики присоединиться к поздравлениям нашего молодого Президента и пожелать Вам, Вашим семьям и близким здоровья, личного счастья и больших творческих успехов в развитии экономики, социальной сферы, образования и науки, а также здравоохранения для благополучия жителей Курской области.
С каждым годом по времени мы все дальше и дальше уходим от военного лихолетья. Вот и настало 65-летие великой Курской битвы. Выросло новое поколение людей. Для них война – это наши воспоминания о ней, а нас – участников сражения – становиться все меньше и меньше. Человек, переживший однажды большое испытание и победивший, будет всю жизнь черпать силы в этой победе.
Г.К. Жуков говорит: «Советский солдат вынес тогда тяжкие испытания. А сегодня старая рана заговорила, здоровье шалит. Бывший фронтовик не станет вам жаловаться, не та закваска характера. Будьте предусмотрительны. Не оскорбляя гордости, относитесь к ним уважительно. Это очень малая плата за все, что они делали для вас в 1941-1945 года».
Мне пришлось принять участие в самых ожесточенных и кровопролитных боях на Курско-Орловской дуге, вообще в освобождении Курской земли. В этих боях меня тяжело ранило в грудную клетку и в левую руку. Осколок вражеского снаряда до сих пор у меня в груди, как память о защите земли Курской. (Аплодисменты). Пролитую мною кровь (а ее было в изобилии, так как была перерезана вена левой кисти руки) на полях Курской области я не считаю только моей кровью, а считаю ее кровью братского чеченского народа. (Аплодисменты). Я горжусь тем, что по воле Всевышнего чеченская кровь пролита в освобождении русской земли. Считаю, Курск и Грозный побратимами, их дружба скреплена кровью (Продолжительные аплодисменты).
Чеченский народ часто страдает не по своей вине. Во время боевых действий на чеченской земле желтая пресса старалась обвинить чеченский народ в пособничестве бандитам, обвиняя его во всех смертных грехах, вешая всякие ярлыки. Докладываю Вам: в боях за южные рубежи России пало смертью храбрых 2.5 тысячи чеченских милиционеров, более 60 глав администраций и священнослужителей. На своем боевом посту пал Президент Чеченской Республики, Герой России Ахмат-Хаджи Кадыров. Все павшие, да и живые, награждены высокими Правительственными наградами, до 15 человек стали Героями России, в том числе и наш молодой Президент Рамзан Кадыров. (Бурные продолжительные аплодисменты).
Думаю, что не раскрою военную тайну, если скажу о недавних событиях в Южной Осетии. Пока 58-я армия разворачивала свои боевые порядки, в бой за Цхинвал были брошены самые боеспособные чеченские батальоны «Восток» и «Север». За два часа столица Южной Осетии была освобождена от захватчиков. Да и без меня Вы знаете о легендарных чеченских воинах из телерепортажей с Израиле-Ливанской границы, где наш батальон охранял российских строителей. (Продолжительные аплодисменты).
Одно дело война, другое дело – восстановить разрушенное войной. Вы все помните слова В.В. Путина: «С вертолета город Грозный имеет ужасный вид». С тех пор прошло всего лишь два года. Сегодня Грозный как картинка с цветного журнала: парки, скверы, вузы. Красивейшая церковь святого Архангела Михаила соседствует с самой большой мечетью в Европе и Азии. Такого народного энтузиазма в восстановлении разрушенного войной мир еще не знал, к тому же 80 процентов работ выполнено на внебюджетные средства. Это значит, что каждый чеченец помогает, чем может.
А какая несправедливость творилась с нашим народом, Вы знаете. В 1944 году, хотя на фронтах Великой Отечественной сражалось до 40 тысяч чеченцев и ингушей, народ был депортирован. Против него был совершен форменный геноцид. С фронтов ВОВ было отозвано 16,5 тысяч воинов, хотя они храбро сражались с врагом. Их отправили на лесоразработки в Костромскую, Ярославскую, Иркутскую области. После окончания войны, они нашли своих родственников на территории Казахстана и Средней Азии, а органы НКВД поставили этих фронтовиков на учет, как врагов народа.
Чеченский народ великодушен. Мы не помним обид. Порой власти без тирании не могут существовать. Однако Ваш покорный слуга и ряд других чеченцев, которых командиры ни за что не уволили из армии, дошли до Берлина. Принимал участие и в разгроме Японской Квантунской армии, которая угрожала на Востоке.
Известно, что Курск, Орел и Белгород являются городами первого салюта Победы. Но не все знают, как зародилась эта идея. Вот, что рассказывает по этому поводу генерал армии С.М. Штеменко:
«5-го августа 1943 года были взяты Курск, Орел и Белгород. Как только командующие фронтами доложили Верховному о взятии этих городов (о таких победах они всегда стремились докладывать ему непосредственно), генерала Антонова и меня вызвали в Ставку. Сталин только что вернулся с Калининского фронта. Собрались и все остальные члены Ставки.
– Читаете ли вы военную историю? – обратился Верховный к Антонову и ко мне. Мы смешались, не зная, что ответить. Вопрос показался странным, до истории ли нам было тогда!
А Сталин продолжал:
– Если бы вы ее читали, то знали бы, что еще в древние времена, когда войска одерживали победы, то в честь полководцев и их войск гудели все колокола. И нам не плохо бы как-то отмечать победы более ощутимо, а не только поздравительными приказами. Мы думаем, кивнул он головой на сидящих за столом членов Ставки, давать в честь отличившихся войск и командиров артиллерийские салюты и учинять какую-то иллюминацию…
Так было решено отмечать победы наших войск торжественными залпами в Москве, и каждый залп сопровождать пуском разноцветных ракет, а перед тем передавать по всем радиостанциям Советского Союза приказ Верховного Главнокомандующего. Ответственность возлагалась на генеральный штаб. В этот же день, 5 августа, был издан поздравительный приказ и дан первый салют в честь освобождения Курска, Орла и Белгорода».
Мы, участники тех боев, всегда будем горды первому салюту, так как мы являемся первопроходцами этих торжеств. Надеюсь, дружба, как и в былые времена, между народами России будет крепнуть, невзирая ни на что.
Вечная слава героям, отстоявшим свободу и независимость нашей Родины!
Спасибо за внимание!» (Бурные овации)
После такого выступления наша делегация оказалась в центре внимания. Каждый из ветеранов считал своим долгом познакомиться с чеченцами. Речь Ахмеда Устарханова всем понравилась. Через полчаса весь зал чествовал нашу делегацию. Губернатор области Александр Николаевич Михайлов объявил о награждении Рамзана Ахматовича Кадырова памятной медалью в честь 65-летия Курско-Орловской битвы и передал награду Устарханову для вручения по приезду домой. Почти час он провел за столом с нашей делегацией вместе со своей супругой. Здесь были и члены областного Правительства. Среди артистов из Москвы был и известный певец Лев Лещенко. Он тоже подошел и крепко обнял наших ветеранов. Заявил, что он очень уважает многострадальный чеченский народ.
Три дня на гостеприимной Курской земле прошли незаметно. Провожала чеченцев уже большая делегация местных руководителей, ветеранов войны и труда. Однако отдельную благодарность наша делегация выражает Олегу Юрьевичу.
Вернем бойца в строй
Из-за Сталинской депортации чеченцев и ингушей ратные дела славных воинов ВОВ были преданы забвению. Но, разумеется, невозможно было спрятать под сукно подвиги Ханпаши Нурадилова, Абу-Хаджи Идрисова, Ирбайхана Бейбулатова, Магомеда Мирзоева, Хансолты Дачаева, Абдул-Хакима Исмаилова, Сайд-Магомеда Узуева. Все они Герои Советского Союза.
Однако известно, что за Брестскую крепость к званию Героя было представлено еще 169 чеченцев и ингушей, а за подвиги в войсках еще 38 вайнахов.
А сколько еще неизвестных героев чеченцев? Вот один из них. «Всевидящее око отца народов» не заметило младшего офицера из «СМЕРШа».
– Ахлу Асхабович Нагиев работал в совхозе «Минеральный» Надтеречного района чабаном. Ему предлагали высокие должности, но он не шел, – рассказывает дочь Героя Залпа Бацаева.
Отвечал:
– Я дал слово!
Кому он дал слово? Когда? Зачем? Остается выяснить нам, писателям и журналистам. Слишком много времени мы потеряли из-за этих проклятых войн и различных катаклизмов, а также из-за бездарного руководства прессой Чечни за последние годы. Подводит и бедное состояние наших старых писателей, которые имеют на руках все архивные документы.
Ахлу Нагиев был участником Великой Отечественной войны. Дошёл с боями до Берлина. Имел много наград. О себе, своих подвигах и службе редко что рассказывал. Холодными зимними вечерами, накормив отару, вечером мы собирались в доме для чабанов. Мать любила ему задавать вопросы. Помню небольшие отрывки из его скудных рассказов.
Как-то отец со своим командиром ехал в поезде на передовую. Это было в сентябре 1942 года, когда бои шли за Грозный и Малгобек. На станции они сошли, чтобы набрать воды, а эшелон ушел. У отца была кличка «Малыш». Ахлу Асхабович Нагиев был 1924 года рождения и 17-летним юнцом сбежал на фронт в 1942 году, когда фашисты подошли к Грозному и бои шли на Терском перевале.
Командир сказал:
– Давай, Малыш, пойдем напрямик через перевал и догоним поезд. Иначе нас примут за дезертиров и расстреляют.
Так и поступили. Пошли через овраг, чтобы догнать эшелон. Но не тут-то было. Вся балка была занята немцами. И они готовились отразить атаку наших войск. Ещё вчера их в Картофельном не было, но нашим повезло. (Картофельное – небольшой хутор под Малгобеком на возвышенности). Издали заметив врага, мы пошли на хитрость: решили взять языка и разведать обстановку. Командир был бывалым фронтовиком, старший лейтенант из фронтовой разведки Маташа Мазаева. В то время о чеченском танкисте среди бойцов шли легенды, одна хлеще другой.
Нам повезло, поймали немецкого связиста, и эшелон к тому времени подоспел. Бойцы остановили состав и доложили, что за поворотом, в овраге прячутся немцы. За этот поступок Ахлу Нагиев получил первую награду. Видимо, это было под Малгобеком, и речь идет о «Кукушке», который курсировал от Малгобека до станции «Картофельное». В советское время даже был одноименный поселок в Ингушетии.
Другой случай был на Украине. Названия населенного пункта Ахлу не помнил. Он был в составе комендантского патруля и дежурил в деревне. Как-то навстречу патрулю вышел какой-то крестьянин и начал усердно приглашать на ужин. Старший группы лейтенант Ковалев отказывался, но хуторянин так искренно вел себя, что лейтенант согласился. Наших было пять человек.
Бойцы удивились такому богатому столу. Чего там только не было. Даже бутылка «Шнапса» стояла. Это и насторожило лейтенанта. Он Ахлу Нагиеву глазами указал, что надо встать из-за стола. Чуткий чеченец его понял. Встал и резко открыл люк, ведущий в подвал, а там было полно немцев, готовых после первого же бокала или условного сигнала хозяина выскочить и покончить с нарядом бойцов. Но не тут-то было.
После короткой схватки немецкая разведгруппа была нейтрализована. Несколько человек взяты в плен. Такой удачи на фронте мало кто помнит. У отважного воина таких побед на фронте, видимо, было достаточно.
Его очень уважал бывший первый секретарь Наурского РК КПСС Лопатин. Они то ли вместе служили, то ли он знал о подвигах Ахлу Асхабовича.
В последнее время семья фронтовика жила в Грозном, в городке Маяковского, д. 133, кв. 70. Нагиев там был на военном учете. Соседи помнят, как к ним приезжали большие начальники на черных «Зимах» и «Волгах», русские, татары, осетины и чеченцы. Ахлу Асхабовича они все очень уважали. Фронтовики, глядя на его фото с наградами, говорили, что он служил то ли во фронтовой разведке, то ли в СМЕРШе. Так хотелось бы знать о его ратных делах.
Сына у Нагиева не было, а две дочери как-то упустили этот вопрос из виду в свое время. Теперь у дочери Героя и его внука просьба к редакции и ко всем журналистам направить эту заметку в Подольский военный архив. Они уверены, что там ответят. Может и вправду, ведь никто не забыт и ничто не забыто, невзирая на белые страницы истории чеченцев.

Защищая свой город
В сентябре памятного 1942 года в очерке «Слава Кавказа» Николай Тихонов писал: «Сегодня немцы мечутся у границ Чечено-Ингушетии, ищут переправ, переправляются на южный берег Терека, рвутся в глубину, чтобы через горы добраться до Грозного и получить путь к Хасавюрту, к Каспию.
От близости нефти у них выступает пена на кровавых губах. От жажды грабежа дрожат руки… Но не должны они увидеть перед собой черные драгоценные вышки Грозного…».
Защищали свой родной город и местные жители. Многие из них стали солдатами во время войны, добровольно пошли на фронт. Да, они не эвакуировались вглубь страны, они с оружием в руках отстаивали каждую пядь советской земли и считали это своим гражданским долгом.
…Тридцатые годы. Нефтяной Малгобек бурно развивался. Крепко сложенный, смуглый, черноволосый шофер Баха Якубов возил на «Эмке» секретаря горкома партии. Одна за другой вступали в строй скважины. Дел по горло. Нередко ночи проводили на буровых. За ростом добычи нефти следил Серго Орджоникидзе.
И вот нагрянула война. Немецкие захватчики под Моздоком, но им позарез нужна была грозненская нефть. Баха Якубов попросил в военкомате направить его в часть. Он – шофер, и будет помогать Советской Армии громить врага. В автоколонне 9-й гвардейской стрелковой бригады его приняли радушно. Коммунист, водитель машины, отлично знающий местность, – находка для командования только что переброшенного сюда соединения.
С 17 августа для Якубова началась опасная военная работа. За исправностью и техническим состоянием автомашины, которую ему дали, он следил по-хозяйски. На фронте медленная езда и тем более непредвиденная остановка на открытой дороге – верная гибель. Но не таков Баха Якубов, чтобы свою машину сделать мишенью для фашистов.
9-я гвардейская бригада занимала рубеж на Моздокском направлении. По заданию командования Якубов подвозил автоматчиков на передовую линию днем и ночью, и в дождь, и в снегопад. Иногда попадал под обстрел вражеской артиллерии, но умело выводил машину из опасной зоны.
В середине сентября штаб бригады узнал, что под селением Кизляр 2-й стрелковый батальон окружен противником, кольцо быстро сжимается, а у наших воинов боевые запасы на исходе. Судьбы друзей, попавших в беду, беспокоили всех. Как же быть?
– Разрешите мне, – обратился Якубов к комбату, подполковнику Мартиросову, – помочь товарищам. Я местный, знаю все дороги, лощины, тропинки. Только дайте мне большую машину и человек пятьдесят автоматчиков.
– А не боишься, ведь опасно?
– Что вы, товарищ комбриг?! Зачем же я шел на фронт?! Ваши слова меня, горца, обижают.
Подполковник посоветовался с офицерами штаба и приказал выделить самую надежную машину и группу солдат смельчаков.
Над землей опустилась сентябрьская ночь. Шофер Якубов вел машину с потушенными фарами по дороге между неубранными кукурузными полями. Впереди вспыхивали огоньки – это разрывались снаряды и мины, трещали пулеметы. Друзья, находившиеся в кольце, беспокоили фашистов. Машина по лощине, которую враги считали непроходимой, благополучно прибыла к своим. Радости не было предела.
Для того чтобы отвлечь внимание гитлеровцев и обмануть их бдительность, одно из подразделений завязало бой в противоположной стороне, а в это время наши солдаты бесшумно двинулись. Отход прикрывали приехавшие автоматчики.
Так гвардии рядовой Якубов, умело используя только ему известные тропинки, вывел батальон из окружения без потерь. Солдаты обнимали его и благодарили за спасение.
– Молодец, Баха Якубов, – от души пожимая руку, говорил начальник автоколонны. – Представляю тебя к награде.
На одной из сопок началось жаркое сражение. Это было через несколько дней – 20 сентября. Немецкие танки атаковали наше подразделение. Откуда-то из-за кургана били минометы. В разгар боя рядом с КП разорвалась мина. Осколком был ранен комбриг Мартиросов. Об этом узнал Якубов. Пренебрегая опасностью для собственной жизни, под ураганным минометным огнем противника на своей машине он вывез комбрига и благополучно доставил в Малгобекский госпиталь…
Воевал Баха Чермоевич под Туапсе, Крымском, а под станицей Лабинской в марте 1943 года в жестоком бою был ранен в ногу. Лечился в тбилисском госпитале. Через два месяца вернулся в часть… В 1944 году он был демобилизован и сослан в Казахстан.
После войны жил в селении Знаменское, тогда еще Наурского района…
…Мой дед и отец были вместе на фронте
Так заявил мой коллега по общественной комиссии по борьбе с коррупцией в ЧР, майор милиции в отставке Хажали Якубов. В семье моего деда тогда было 8 дочерей и один сын Умар, мой отец. Баха его забрал с собой на фронт. С начала отец работал в цеху, где готовили вооружение, потом его перевели в действующую армию. Отец воевал за Туапсе, Крым. Более того, они с дедом с боями дошли до западной Украины. А перед депортацией чеченцев оба были сняты с фронта и отправлены в Казахстан вслед за нашей семьей.
Баха имел боевые награды. Умер в 1965 году (Да будет им доволен Аллах!). Отец работал водителем-дальнобойщиком, бывал в Иране, Астане, Павлодаре. Он возил оборудование для нефтяников.
В то время, еще будучи молодыми, мы не знали, что отец – фронтовик. Однажды он пришел домой после рейса и говорит:
– Люди показывают удостоверения участника войны и у них большие привилегии. Между прочим, я тоже воевал.
Тогда мы написали в Подольск, там был главный архив участников Отечественной войны. Пришел ответ, что Умар Якубов действительно воевал в составе такой-то дивизии. Вскоре ему выдали и удостоверение участника войны. Это было в 1964 году.
Со мной здоровался Брежнев
В 1968 году в армию призвали и меня. Служил на китайской границе. Участвовал в событиях на Даманском полуострове. Это были погранвойска. После демобилизации поступил работать в милицию. Первые два года был инструктором по борьбе самбо, обучал милиционером боевому искусству. Потом окончил автодорожный техникум и перешел в ГАИ. В 1979 году Казбека Якубова перевели в экскортно-вертолетный взвод. Он сопровождал первых лиц республики. На следующий год Казбека (Хажали) Якубова направили в Москву, где он обслуживал Олимпиаду-80.Что интересно, ему как образцовому сотруднику доверили пост № 1 у Кремлевских ворот. Несколько раз возле него останавливалась машина генсека и, бывало, Леонид Ильич поздоровается и спросит, как дела?
Был лично знаком со многими руководителями Республики. Встречался и с Ахмат-Хаджи Кадыровым.
Конечно, мечтаю о восстановлении исторической правды о своих именитых предках. Хотелось бы знать, как закончил свою жизнь на чужбине Тапа Чермоев, что стало с его дочерьми. Есть ли у них потомки? До сих пор мы как-то обходили этот вопрос в угоду суровым властям.
Благодарю редактора газеты «Чечня: народ и власть» за исторические материалы.
БЛАГОСЛАВЕННЫЙ МАЛГОБЕК
Май в России – время героев и победителей. Перед Днем Победы мы летим на Кавказ, в Ингушетию, в ту часть нашей Родины, по которой война прошлась тоже, с которой мы связаны и Великой Победой, и Великой кровью. Цель нашей поездки – Малгобек – город воинской славы, который встал на пути гитлеровцев к нефти. В течение четырех месяцев, с сентября 1942-го по январь 1943-го, здесь шли ожесточенные бои, Малгобек 14 раз переходил из рук в руки. Гитлеровцы заняли его центр, юго-восточные окраины, но дальше кирпичного завода вглубь долины не прошли. Малгобек, как и Сталинград, был полностью разрушен, но выстоял.
Спустя 65 лет город-победитель, город-нефтяник, из недр которого выкачали огромное количество черного золота, не превратился в маленькую Швейцарию. Его статус сегодня – моногород. В Российской Федерации много таких городов, построенных вокруг одного-единственного промышленного предприятия, определяющего их прошлое, настоящее и будущее. И когда продукция предприятия становится ненужной или иссякает нефть в скважинах, моногорода гибнут.
Но город как человек. Он не хочет умирать, пытается выжить, надеется, что ему помогут, что наладят производство, разведают новые запасы нефти, пробурят скважины. И жизнь продолжится.

Кавказский Сталинград
Ветеранов Великой Отечественной в городе осталось всего шестеро. На праздник победы ждут еще семь защитников Малгобека. Но в каждой семье память и уважение к поколению победителей стали частью национальных обычаев.
Нефть – черная кровь войны. В Ингушетии с момента начала промышленной переработки добывалась высококачественная нефть, которая шла исключительно на производство топлива для самолетов. Говорят, гитлеровцы из разлившихся скважин черпали ее ведрами, заправляли во время атаки свои танки и шли утюжить окопы, в которых были русские, чеченцы, ингуши, калмыки, казахи…
Гитлеровцы мечтали о неограниченном доступе к кавказской нефти. Самый короткий путь на Грозный для немецко-фашистских дивизий лежал по долине Алхан-Чурт. Вход в нее в самом узком месте между Терским и Сунженским хребтами перекрывал Малгобек. Так волею судьбы и обстоятельств этот ингушский город стал ключевым в битве за Кавказ.
Малгобек, как и Сталинград, фашистами был почти взят. Это «почти» как раз и заключалось в том, что как в Сталинграде, так и в Малгобеке враг увяз вначале в городских окраинах, а затем в земле пригородов. В Малгобеке, как и в Сталинграде, бои шли за каждую улицу, за каждый дом. По свидетельству очевидцев, «днем в нем было темно от дыма, а ночью светло от пожарищ». В городе было множество нефтяных скважин и нефтехранилищ. По иронии судьбы, вожделенная фашистами, но горящая нефть стала зловещим предупреждением врагу, так и не успевшему до конца ощутить вкус, казалось бы, близкой уже победы. В Малгобеке враг был окончательно остановлен. Цена поражения – 18 700 убитых солдат и офицеров, 384 сожженных танка. На полях и холмах под Малгобеком и вокруг него, включая склоны Терского и Сунженского хребтов, а также на обширном пространстве от станицы Вознесенской до Моздока громоздились груды обгоревшего бесформенного металла – это все, что осталось от немецкой бронетехники, лежали трупы вражеских солдат.
Народный артист СССР, лауреат Государственной премии, профессор Владимир Этуш, совсем юным уйдя добровольцем на фронт, в 1942 году в составе 581-го стрелкового полка 197-й стрелковой дивизии участвовал в обороне Малгобека. Через много лет он среди многих также ходатайствовал о присвоении городу почетного звания «Город воинской славы». И три года назад Малгобек его получил.
В самой республике тема Великой Отечественной войны воспринимается как интернациональная: воевали с одним врагом в одном окопе русские, ингуши, грузины, чеченцы. Президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров убежден, что 9 Мая – уникальный праздник, объединяющий все народы бывшего Советского Союза:
– Я искренне поздравляю всех ветеранов войны, всех тружеников тыла, солдатских и офицерских вдов, да и всех жителей России и стран СНГ с Днем Великой Победы. Желаю, чтобы в этот день все, увидев грандиозный праздник, увидев слезы на глазах стариков-ветеранов, убедились, что с историей спорить нельзя, все останется как есть. Роль и место России как правопреемницы Советского Союза неоспоримы.
Жизнь без глянца
Мы въехали в город воинской славы по дороге, вдоль которой уже цвели деревья. По улицам неспешно шли по делам прохожие. И также неспешно город приводил себя в порядок. Малгобек – обыкновенный российский город. Небогатый и порядочный, похожий на знающего себе цену рабочего, которому не повезло выбиться в олигархи. Город многонациональный, город-трудяга. Единственное принципиальное отличие от городов средней полосы России – отсутствие привычного свинства на улицах. В Малгобеке не ругаются матом, не пьют пиво на автобусных остановках и даже не курят на улицах, местные подростки не сбиваются в агрессивные группки, а юные модницы не пугают прохожих хриплыми возгласами и жутковатым вампирским макияжем. Это город людей, привыкших работать. В Малгобеке не было ни одного случая вандализма по отношению к памятникам.
Нет и вызывающе ярких витрин. Да и рекламные щиты здесь редкость. При отсутствии «рекламного» глянца улочки города удивляют чистотой, а сами жители – домашней аккуратностью и не суетливостью.
Малгобек делится на две части: старый город и новый. Старый основали в 1933 году на месте обнаружения первой скважины нефти. Город строился в стиле классицизма, в архитектурных традициях советской империи. Здесь был красивый Дом культуры, с псевдоантичными колоннами. Здания обильно украшались вычурной лепниной с колосьями и виноградными гроздьями. Это была эклектика, но жители чувствовали себя в ней уютно, и многие до сих пор с ностальгией вспоминают то время.
Отдав нефть стране, Малгобек ослабел как самоотверженный донор. И старый город с добротными домами, балконами, увитыми диким виноградом, перестал существовать. Начались оползни, обескровленная земля начала ронять жилища.
Новый Малгобек начали строить в 1960-е годы. И снова время диктовало архитектурный стиль застройки. Пятиэтажки, «хрущевки», непродуманные коммуникации, какие уж тут излишества и вычурность, голый прагматизм и ничего больше. Город строился на месте болот, осушенных лишь частично, поэтому и сейчас в восточной части вода стоит в подвалах домов и даже часто во дворах.
Когда-то, учитывая особенности местности, было высажено много тополей и других влаголюбивых растений, чтобы избежать заболачивания местности. Несколько лет назад, при прежнем мэре, тополя спилили, ссылаясь на то, что тополиный пух вызывает аллергию, и что деревья старые и представляют угрозу для прохожих и автомобилей. Теперь зато угрозу представляет вода, которая начиная с февраля затапливает многие дворы и улицы.
Баматгирей, Тамара, Юрий…
Городской парк мы застали в цвету. Редкий город сегодня избежал соблазна застройкой полностью или частично уничтожить зоны отдыха. В Малгобеке парк сохранен во всей красе своих 30 га. Именно здесь пройдет 9 мая парад, в котором будут участвовать высшие должностные лица республики и гости. На огромном экране будут транслировать парад с Красной площади. Вечером – салют.
Парк и мемориал, где захоронены останки 796 защитников Малгобека, уже приведены в порядок. Но фронт работ пока не закрыт. К 1 мая будет открыта новая стела с Вечным огнем. Мастерам, укладывающим новую плитку рядом с Вечным огнем, мы не стали мешать разговорами, до 9 мая надо успеть еще ох как много.
В городе планируется строительство нового здания Музея воинской славы. Во многих семьях есть архивы, с любовью собраны уникальные документы, которые люди готовы принести в дар (и уже приносят) будущему музею.
В пригороде Малгобека, в селении Сагопши, мы зашли домой к ветерану Великой Отечественной Баматгирею Келигову.
15 мая ему исполнится 89 лет. Он, несомненно, станет одним из тех, о ком гиды музея будут рассказывать посетителям. Слава богу, живет он окруженный заботой близких: четыре сына и четыре дочери подарили ему три десятка внуков. «Я – богатый человек», – с улыбкой говорит он о себе. Он защищал Ленинград в 1942 году, был ранен, открытая рана грудной клетки затягивалась очень долго. В 1943-м вернулся домой. Через год пришла в дом новая беда – выселение в Казахстан. «Это было очень обидно, и вспоминать об этом больно, – говорит Баматгирей. – Никогда ничего не делал и не замышлял против государства. Уверен, что и 90 тысяч ингушей, которые стали переселенцами по воле одного человека, никакой опасности для страны не представляли…».
В 1957-м вместе со всеми вернулся на родину. Через два года женился. Несмотря на инвалидность, работал до 62 лет. На вопрос, что его в жизни радует, отвечает, что радуют дети и вообще молодежь. Правда, тут же оговаривается: «Если она ведет правильную жизнь, работает, стремится учиться». А гордится он тем, что дожил до этого возраста честно.
В семье Бутыриных, где мы тоже побывали в гостях, хорошо помнят, как выселяли чеченцев и ингушей. Хлопали двери в опустевших домах, плакали дети, мычал некормленый скот…
У Тамары Стефановны, которая родилась в 1939 году и всю свою жизнь прожила в Малгобеке, мама – донская казачка. Она часто вспоминала, как, купив в 1937 году домик-хибарку в Малгобеке, поселилась по соседству с ингушской семьей. Денег после покупки домика не осталось совсем, и она решила попросить взаймы у знакомой. Собираясь к ней, попыталась закрыть дом на замок, а соседи-ингуши изумились: «От кого запирать-то собралась?». Вернулась, на пороге стоит большая миска с мукой, по краям выложены яйца, а в центре – кусок сыра и кусок масла. Жили действительно одной семьей, говорит Тамара Стефановна. Отец, два брата и сестра воевали и вернулись с фронта израненные.
36 лет она отработала директором дома пионеров. С мужем Юрием Васильевичем, учителем математики, вместе уже 35 лет. Их объединила и общность интересов, и удивительная чистота и нежность отношений, которую они пронесли через всю нелегкую жизнь. И что замечательно, такие тонкие, сугубо, казалось, интимные вещи не остаются в местном обществе незамеченными. Бутырины стали победителями республиканского конкурса «Семья года».
Музыка на первом этаже
Разговоры на улицах и в семьях о главном, о любимом городе.
– Если бы хоть малая часть доходов от нефти, которую отсюда выкачали, пошла на нужды города, мы жили бы, как в раю. А мы от той нефти ничего не поимели, кроме оползней! – горячится один из наших собеседников.
Нефть – богатство и проклятье Малгобека. Сегодня мало кто помнит, что перед войной и в послевоенные годы в Ингушетии добывалось много нефти. Так, в 1970-е нефтяники Малгобека увеличили добычу до 7-8 млн. тонн в год, и эта добыча была рекордной. Но рекорды ставили с нарушением технологии. Бездумная эксплуатация скважин привела к сдвигам почвы, начались оползни.
Эксплуатируя местные богатейшие природные ресурсы, сам город на протяжении десятилетий держали в «черном теле». Коммуникации сегодня изношены до предела. Один только пример: в городе дефицит воды, и подают ее в дома по расписанию. Притом что объем добычи воды, казалось, вполне достаточный для бесперебойного обеспечения горожан. Но… Трубы в Малгобеке старые, и большая часть воды уходит из них в песок. Теперь, наконец, правительство республики предусмотрело средства на замену коммуникаций. Это проект ближайшего времени.
Магомед Коригов стал мэром Малгобека год назад. Мы прошли бы мимо дома, где располагается администрация города, не будь сопровождающего. Мэрия находится на третьем этаже типового жилого дома. Свой офис городские власти, конечно, собираются обустраивать, но сперва они хотят создать нормальные условия жизни для горожан. В приемные дни глава выслушивает до 100 человек. Раз столько людей приходит на прием, значит, верят мэру, надеются, что он пришел в этот кабинет, чтобы переменить их жизнь к лучшему.
– Моя позиция – вести честный разговор, быть и в горе, и в радости с теми, чьи интересы защищаешь. 9 мая вместе с горожанами буду с удовольствием чествовать поколение победителей. В этот день всегда соседствуют два чувства: ощущение близости к событию, которое изменило мировую историю, и грустная радость от того, что цена слишком высока. Я поздравляю всех с этим праздником. Пусть будут счастливы все те, кого задела война, и не забывают о ней наши дети, – говорит Магомед Коригов. Глава города считает, что развитие родного города должно стать заботой не только государства, но и частных предпринимателей. Впервые за последние годы к 23 февраля ветераны получили подарки. И это, как надеются власти, не последний итог взаимодействия администрации и частного бизнеса.
ПАМЯТЬ
Письмо, полученное редакцией «ЧП» в канун Дня Победы от 72-летней жительницы станицы Шелковская Нурпат Дачаевой, начинается словами Юлиуса Фучика: «Об одном прошу тех, кто переживет это время: не забудьте! Терпеливо собирайте свидетельства о тех, кто пал за себя и за вас. Пусть же павшие в бою будут всегда близки вам, как друзья, как родные…».
А взяться за перо Нурпат подтолкнула недавняя передача по местному телеканалу, где в присутствии главы администрации выдавали помощь малоимущим семьям в Итум-Кале.
МРАМОРНАЯ СЛАВА В ИТУМ-КАЛЕ
Этот мужчина средних лет, приятной внешности напомнил мне Магомеда Узуева, который погиб, защищая Брестскую крепость в годы Великой Отечественной войны, – пишет Нурпат Дачаева в своем письме.
И далее развивает тему. В 1987 году по туристической путевке я ездила в город Брест и, конечно, посетила легендарную Брестскую крепость. Не передать словами то волнение, которое охватило меня, как только я вступила на эту историческую площадь, выложенную мраморными плитами. Слезы невольно текли по щекам, когда читала имена и фамилии погибших героев – защитников Брестской крепости. В том числе и чеченцев. Хотя здесь национальность и не была указана, мне сердце с самого начала подсказывало, что Магомед Яхъяевич Узуев – чеченец. И я не ошиблась. Подтверждение этому я получила из книги, которую мне дали там же в музее. Столько лет прошло, а я не забываю его образ: на фотографии молодой паренек в шапке-буденовке, чистый, ясный взгляд.
О его подвигах писали родным в Итум-Кале. Воины крепости были окружены. Силы были не равны. Не за деньги тогда воевали, а за Родину, за нас с вами (Дала гечдойла царна!).
Книгу я привезла домой и отдала дочери учительнице, чтобы она прочитала своим ученикам, чтобы они знали, какие настоящие герои-орлы были их предки.
Позже узнала, что чеченцев-воинов там было более 250 человек, и они приняли первый бой с фашистской Германией, с полчищами Адольфа Гитлера, который все-таки не рассчитал своих сил и силы народов СССР. Еще долгие годы пытались скрыть героические подвиги наших земляков чеченцев.
Говорят, что эта была бериевская античеченская пропаганда. Лично мой дядя – Топа Зауров – воевал и отличился в боях в селении Фетищево под Подольском Орловской области. Другой дядя – Ахмад Зауров – умер от ран, полученных на войне. Я горжусь всеми нашими земляками, которые отдали свои жизни за Родину. Один из них – Магомед Узуев.
Завершая письмо, хотелось бы обратиться к Правительству ЧР с просьбой поставить памятник Магомеду Узуеву в его родном селении Итум-Кале, чтобы подрастающее поколение знало и преклонялось перед мужеством своих земляков.
ВСПОМНИМ ИХ ПОИМЕННО…
Дорогие читатели! Наш святой долг знать и помнить своих героев. Когда на нашу родную страну обрушилось вражеское нашествие, народы Советского Союза встали на защиту своего Отечества. Участие в боях с гитлеровцами с первых дней Великой Отечественной войны приняли сорок тысяч чеченцев и ингушей. Население республики также горячо откликнулось на призыв партии: «Все для фронта, все для победы!». Нефтяники, машиностроители, колхозники бесперебойно снабжали армию горючим, боеприпасами, продовольствием и теплой одеждой. Граждане и коллективы передавали в фонд фронта свои последние сбережения, лошадей и военное снаряжение. А женщины – в селах и городах – связали и отправили бойцам и командирам Красной Армии более ста тысяч пар теплых шерстяных носков и варежек. Не раз правительство страны и командование фронтов благодарило кавказцев за помощь.
Уже в первые дни войны около 400 бойцов – чеченцев и ингушей – проявили героизм при обороне осажденной фашистами Брестской крепости, однако и тогда, когда шли бои, и потом, вплоть до 80-х годов, говорить и писать об этом запрещалось. Упорное замалчивание подвига чеченцев и ингушей распространялось не только на драматические обстоятельства обороны Бреста.
Благодаря титаническому труду чеченского писателя, просветителя Халида Ошаева сегодня мы знаем имена героев Брестской крепости.
Также было предано забвению, к примеру, имя прославленного на Балтике и в Ленинграде командира штурмового авиационного полка, первого летчика-чеченца Даши Акаева, ценой своей жизни пробившего воздушную блокаду Ленинграда и спасшего погибавших от голода жителей города на Неве.
Страна могла бы также гордиться и многими другими отважными сыновьями репрессированного народа: летчиками-асами А. Ахмадовым, Р. Ахриевым, А. Мальсаговым, непревзойденными мастерами танкового боя X. Алироевым, М. Мазаевым и М. Мальсаговым, знаменитыми снайперами А. Идрисовым, X.-Магомед Мирзоевым, И. Бибулатовым, М. Амаевым, легендарным командиром кавалерийского полка Мовлидом Висаитовым, который прорвался с боями на Эльбу, за что Президент США Гарри Трумэн наградил его высшим американским орденом «Легион чести». Разве можно забыть командира пулеметного взвода Ханпашу Нурадилова, который в кровопролитном бою под Сталинградом сокрушил целый полк вражеских солдат? Про этот подвиг молодого чеченца писала фронтовая газета Сталинградской битвы: «Ханпаша Нурадилов воплотил в себе лучшие черты доблестного чеченского народа – его геройство и орлиную удаль, его смелость и отвагу, мужество и доблесть»… Вечная им память!
А сколько безымянных героев легло на полях сражений. Если верить официальным источникам, солдаты из Чечено-Ингушетии за годы войны пропадали без вести много чаще, чем выходцы из других республик. Так надо ли верить этому? Нет.
Дело в том, что из политических соображений, начиная с 1943 года и после войны, погибших в боях чеченцев и ингушей умышленно относили в разряд без вести пропавших. Ведь надо было доказать, что их поделом объявили «врагами народа». Подумать только: сталинская бесчеловечная политика без суда и следствия заклеймила пять миллионов (в масштабе Советского Союза цифра именно такова) воинов вечным постыдным клеймом «пропавших». Их детям, матерям, братьям и сестрам выпало пожизненно нести тяжелый крест неизвестности и незаслуженного позора. А ведь до сих пор, хотя уже не только те воины, но и многие другие ушли из жизни, выжившим, даже внукам не безразличны судьба и честь исчезнувших. Люди хотят знать правду о своих мужественных предках, пусть даже горькую. Сегодня по всей стране поисковыми центрами, группами, отрядами обнаруживаются и выявляются все новые имена. Один только поисковый центр Международного Союза ветеранов войн обнаружил в лесах и болотах останки свыше 175 тысяч советских воинов. Среди этой массы забытых воинов есть и чеченцы, и ингуши. Мы с вами не раз услышим новые имена своих мужественных отцов. Знайте – они не пропали без вести! Они ушли из жизни героями!
«А эти утвержденья лживы,
Что вы исчезли в мире тьмы,
Вас с нами нет. Но в нас вы живы.
Пока на свете живы мы».
К. Ваншенкин.

Мы публикуем списки участников ВОВ из Итум-Калинского района Чеченской республики. Списки далеко не полные, по мере их пополнения мы и дальше будем их опубликовывать. А ниже постараемся привести новые данные по всем районам.
Авторы выражают свою благодарность администрациям районов и министерству образования за организацию и проведение данной поисково-исследовательской работы. Благодарим и министерство соцразвития за помощь ветеранам войны и ведение их точного учета.
Списки уточняются и корректируются в отделах образования, в администрациях каждого района. Это поможет нам лучше узнать свой родной край, глубже понять его историю, культуру. На примере героических страниц истории нашего народа мы можем воспитывать настоящих патриотов.
СПИСОК УЧАСТНИКОВ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1941-1945 ГГ.
Итум-Калинского района:
Имадаев Магомед Джамалдинович – комиссар полка, погиб под Таганрогом.
Имадаев Ахмет Джамадинович – летчик, майор запаса, потопил несколько кораблей противника. Имеет 26 наград, умер 22.01.05 г. в Москве, похоронен в Итум-Кали.
Алисултанов Ножи Алибекович – командир батарейного расчета, офицер, освобождал из блокады Ленинград.
Ацаев Деми – разведчик, имеет 10 наград (умер).
Бибулатов Увайс Ахмедович – офицер, командовал ротой.
Бацашев Саид-Ахмед – защитник Брестской крепости, погиб вместе с М. Узуевым как настоящий герой.
Уциев Назарбек – офицер, политрук батальона, защитник Сталинграда.
Узуев Магомед Яхьяевич – Герой, защитник Брестской крепости, погиб как герой.
Батукаев Мухадин – участник войны, с боями дошел до Праги.
Ислам Мисерби – участник войны.
Батукаев Ахмед – участник войны.
Амаев Григорий Исмаилович – участник войны, воевал за освобождение Франции.
Ахматханов Зяудин Исраилович – геройски погиб при освобождении Украины.
Ахматханов Зака Исраилович – офицер, политрук батальона, дошел с боями до Берлина.
Мегиев Мухтар – участник освобождения Краснодарского края и Закавказья.
Арабиев Магомед Изнаурович – защитник Молдавии, танкист, командир, геройски погиб за г. Кишинев.
Мусаев Бабат Исаевич – офицер, командир роты, геройски погиб.
Уциев Назарбек – офицер, защитник Сталинграда, политрук батальона.
Джатаев Магомед – участник войны.
Ацаев Вадуд из Бекум-Кали – прошел с боями от Ростова до Польши, дважды ранен, имеет награды, умер в 1999 г.
Цингиев Байсар – участник войны (с. Тазбичи).
Хаджиев Рамзан – офицер, политрук полка, дошел до Берлина, геройски погиб при штурме Рейхстага.
Ша1ам из с. Тусхарой – водитель автомашины, дошел с боями до Праги.
Джантемиров Абдул-Кадыр – водитель, участник войны, с боями дошел до Берлина.
Висаев Джабраил – участвовал в освобождении Курска и Орла. Он остался без обеих ног. Санитарка Нина вынесла его с поля боя.
Рахмаев Усман – участник войны, дошел с боями до Чехословакии.
Абубакаров Ука – участник войны, освобождал Краснодарский край, Ростов и Калмыкию.
Имадаев Юнус – участник войны, освобождал г. Киев.
Мусаев Саадул – подвиг его внесен в летопись боев века. Указом Президиума Верховного Совета СССР 16 мая 1944 года ему присвоено звание Героя Советского Союза. Он своим телом закрыл амбразуру вражеского дзота.
Газиев Исмаил – участник войны, дошел с боями до Минска, был дважды ранен.
Чинтаев Иса – участник боев за Смоленск, Могилев, освобождал Белоруссию.
Дадаев Сараждин – участвовал в освобождении Северного Кавказа.
Махашев Юсуп – участник войны.
Умаев Якуб – участник войны.
Бетигов Магомед-Сани – офицер, дошел с боями до Праги, имеет 19 наград.
Арсанукаев Муса – с боями дошел до Венгрии, имеет 6 наград.
Адаев Исрапил – ушел добровольцем на фронт, умер в Итум-Кали в 1958 году.
Адаев Идрис – призвался в армию в 1940 году, погиб под Киевом в 1943 году.
Бахаев Эльси – ушел на фронт добровольцем в 1941 г. Погиб в 1944 году.
Газаев Абдул-Хамид – призвался на службу в 1940 г., пропал без вести, не вернулся из боя.
Елсаев Таиб – ушел добровольцем в 1941 г., пропал без вести.
Зигиев Денилбек – призвался в 1940 г., пропал без вести.
Ражапов Мохдан – ушел на фронт добровольцем, погиб под Киевом в 1943 г.
Пискаев Адман – ушел на фронт добровольно в 21 год, пропал без вести.
Хаптукаев Абу – призвался в 1940 г., вернулся в 1946 г. Инвалид ВОВ, проживает в пос. Гикало Грозненского района.
Исаев Байсултан – ушел на фронт добровольно в 1941 г., вернулся в 1947 г. Инвалид ВОВ. Проживает в пос. Пригородное Грозненского района.
Ситаев Дауд – призвался на службу в 1941 г. Погиб под Сталинградом.
Юсупов Микаил – призвался на службу в 1941 г. Погиб под Харьковом.
Джигиев Хамдул – призвался на службу в 1941 г., вернулся в 1945 г. Ветеран ВОВ, проживает в пос. Гикало Грозненского района.
Эжаев Махмуд – призвался в 1940 г, погиб при освобождении Киева в 1943 г.
Брестской крепости шел бой
Брестская крепость находилась на пути главного удара наиболее мощной группировки немецко-фашистских войск под наименованием «Центр». Крепость намечено было захватить в первые два часа после начала войны. Фашисты были уверены, что она будет занята с ходу. И основания к этому были. Крепость, во-первых, лежала на самой государственной границе Советского Союза; во-вторых, нападение готовилось в глубокой тайне, и совершено было внезапно, когда гарнизон крепости безмятежно спал; в-третьих, враг был втрое сильнее. Здесь действовали отборные 45-я, 31-я немецкие пехотные дивизии.
Нападение было начато в 4 часа 15 минут утра 22 июня 1941 года массированной бомбежкой эскадрильями 2-го немецкого авиационного полка с одновременным открытием ураганного огня артчастями трех наступавших пехотных дивизий и поддержкой многочисленных артбатарей танковой группы генерала Гудериана, вторгнувшейся в пределы Советского Союза в районе Брестской крепости. Артогонь велся по заранее рассчитанным до дюйма целям – местам расположения личного состава гарнизона крепости. Хотя задача захвата крепости была поручена хваленной 45-й армейской дивизии, год назад бравшей столицу Франции – Париж, и она в значительной части состояла из земляков Гитлера-Шикльгрубера, нападение было совершено на спящих бойцов. 45-ой дивизии не удалось захватить крепость ни через два часа, ни через два дня, ни через двенадцать дней.
Отдельные группы советских воинов обороняли крепость и через двенадцать дней, когда передовые части немецко-фашистской армии были уже под столицей Белоруссии Минском. В крепости шли ожесточенные бои. Движущимся с запада немецко-фашистским войскам приходилось обходить сражающийся Брест, слушая грозную музыку боя, который вели стоящие насмерть красноармейцы.
Среди героических защитников Брестской крепости было более двухсот пятидесяти чеченцев и ингушей, но мало кто из них остался в живых после той неравной битвы за Брестскую крепость. Одним из тех, кто сражался за Брестскую крепость, был житель села Новые Атаги Зайнди Хашумов.
– На действительную срочную службу в рядах Красной Армии я был призван в 1939 году, – рассказывает он. – Направили меня в Брест-Литовск и определили в 125-й стрелковый полк 6-й дивизии. Служил я в батарее 45-милиметровых пушек. Командиром нашей батареи сначала был лейтенант Узунцов, чуваш по национальности. Его заменил младший лейтенант Горобец.
Из моего села Новые Атаги в разных частях, стоявших в Брестской крепости, мне помнится, служили еще девять человек: Дагуев Абубешир, Магомаев Али, Магометов Али (служил в 125-м стрелковом полку), Абаев Сайпуди, Астемиров Магомет, Бейбулатов (имя не помню), Мальсагов Махмуд (в каких полках они служили, не помню), Бектемиров Ваха, Арсагиреев Хожахмет (в 131-м артиллерийском полку). Никто из них домой не вернулся. Думаю, они погибли в дни боев в крепости.
Кроме того, в разных полках служили бойцы из других сел: Хидаев Ваха из Дуба-юрта (служил в 131-м полку), Мутаев Ахмат, Садаев Андарбек и Кунтаев Сайд-Хасан – все из села Старые Атаги. В каких полках они служили, я не могу вспомнить, память уже не та, что прежде. Из соседнего с нашим селом Чири-юрта служил Байгиреев (имени не помню), из Улус-Керта служил Кокаев Хасан. Никто из упомянутых бойцов, кроме Хидаева Вахи, с войны не возвратился.
В ночь нападения фашистов в крепости меня не было. С полубатареей 45-миллиметровых пушек мы, артиллеристы, были выведены на полигон, расположенный недалеко от крепости. В воскресенье должны были состояться учебные стрельбы. Но утром пришлось вести самые настоящие боевые стрельбы против врагов, переступивших границы нашей Родины. После сильного боя, под напором во много раз превосходящих сил противника, нам пришлось отступать в направлении городков Жабинка и и Кобрин. Когда проходили мимо города Бреста, в крепости беспрерывно шел ожесточенный бой.
В Жабинке два дня шли бои с переменным успехом, после чего снова пришлось отступать на восток. Но мы свято верили, что настанет день нашей победы. В составе разных частей мне пришлось воевать около года. Близ Таганрога я был тяжело ранен и контужен, в результате чего почти ослеп и был демобилизован. Сейчас живу в родном селе Новые Атаги вместе с сыном, в окружении своих внуков и внучек…
Конечно, иногда память возвращает в свою боевую юность и не вериться, что там можно было остаться в живых. Но на все воля Аллаха!

На сопках Маньчжурии
Для многих солдат Великая Отечественная война закончилась 9 мая 1945 года. Однако для некоторых ее участников эта война продолжалась до сентября 1945 года. В их числе был и Магомед Алаудинов. В Красную Армию М. Алаудинов призвался в 1939 году из села Автуры. Целых семь лет провел посланец Чечни в действующей армии. За мужество и героизм, проявленные при защите Советской Родины, М. Алавдинов награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями Жукова, «За победу над Германией» и другими. Из этих правительственных наград наиболее ценна для ветерана медаль «За победу над Японией». Еще в июле подразделение, в котором служил автуринец, погрузили на эшелон и направили на восток, в Забайкалье. Неподалеку от границы с Китаем все вооружение зарыли в землю и замаскировали. Все знали, что вот-вот начнется война с Японией. В августе в войска поступил приказ Сталина о том, что СССР, верный союзническому долгу и желая сократить сроки окончания войны, объявляет войну Японии. Каждый из солдат хорошо понимал, что нельзя оставлять на нашей границе сильную Квантунскую армию.
Утро 9 августа 1945 года было ясное. Накануне никто не спал. Вдруг в небе начинается оглушительный рев самолетов. Целая армада их понеслась на Маньчжурию. Как отмечала военная статистика, в ударную группировку советских войск входили более полутора миллионов солдат и офицеров, около 30 тысяч орудий и минометов, более 5 тысяч танков и самоходных орудий.
По реке Аргун навели понтонный мост. По нему потянулись автомобили, танки и пушки.
Солнце поднималось все выше. Было жарко. Сильно мучила жажда. Ни речек, ни озер, ни колодцев не было. Из фляжек воду пили маленькими глотками. Машины и лошади поднимали тучи пыли, которая забивала горло, глаза и садилась на оружие. Вот что значит пустыня.
Автомашины не успевали подвозить воду. Прежде всего, везли боеприпасы и горючее. Японцев до сих пор не было видно. Они укрепились в хорошо оборудованных защитных сооружениях. Их оттуда выбивала мощная артиллерия.
Солдаты Квантунской армии отчаянно сопротивлялись. Но армия была парализована стремительными действиями наших войск. Японские военные подразделения утратили между собой связь, солдаты остались без командиров. Они сдавались. В каждом городе советские войска встречали с почестями.
Несмотря на то, что Япония капитулировала, кое-где боестолкновения еще шли. Военная кампания на Дальнем Востоке продолжалась всего 24 дня. Но по размаху и конечным результатам она занимает среди этапов Второй мировой войны одно из важнейших мест.
Разгром Квантунской армии спас от смерти многих американских и английских солдат, освободил от порабощения народы Восточной и Юго-Восточной Азии. Наш земляк внес частичку своего вклада в военную кампанию на Дальнем Востоке.
В настоящее время ветеран войны проживает в селении Автуры. Трудно дались М. Алавдинову две чеченские военные кампании. В последнюю из них у него без вести пропал сын. Тяжело было смотреть на бесчинства федеральных войск во время «зачисток». Однако ветеран верил в светлое будущее. Большой оптимизм ему дают десятки внуков.
НАЗЛО ВСЕМ СМЕРТЯМ
Выйдя за село, он не удержался, чтоб не оглянуться назад. Так надо. Так делают и старики, когда отправляются в дальнюю дорогу. Стоят и подолгу смотрят назад, чтобы запомнить все, чтобы унести в своем сердце тепло и свет родной земли, запахи цветущих, душистых трав, красоту щедрых садов и полей.
«Родная сторона… Тропки, убегающие в гору, плетеные изгороди, низенькие знакомые дома односельчан, алыча, краснеющая почти в каждом дворе… Когда я снова увижу все это? Когда я буду снова смеяться над небылицами веселого соседа, есть испеченный матерью душистый горский хлеб, стоять завороженный не здешней красотой любимой? И вернусь ли я с этой войны?
Да, да! Я обязательно вернусь. Не горюй, мама. Не горюйте тополя и травы. Я так люблю всех вас, родные мои… Я сумею постоять за вас, за нашу Родину».
Рамзан Садаев уходил не один. Рядом с ним прощались с родным аулом и старые, и молодые воины Советской Армии. Они не родились солдатами. Все они – пахари, хлеборобы, мастеровые – бросив неоконченные дела, откликнулись на зов матери-Родины защитить ее священные рубежи. Говорят, что в минуты наивысшего потрясения перед человеком проходит вся его жизнь. В жизни Paмзана не было больших, ярких событий. Ему только что исполнилось восемнадцать лет. Он окончил среднюю школу, работал секретарем в исполкоме сельского совета. Хотя было одно событие, которое окрылило его, сделала сразу взрослым. Любовь… всепоглощающая, необычная.
В начале войны в его родное село Сержень-юрт была эвакуирована семья какого-то генерала. По законам военного времени имя его сохранялось в тайне. У генерала была взрослая симпатичная дочь Светлана. Они полюбили друг друга. В селе знали и радовались этому. Не только красота возвысила Светлану в глазах горцев, но и ее всепрощающая доброта. Неподдельный интерес к жизни сельчан, уважение ко всему, что окружало ее в этой экзотической сторонке. Мать Зара только сокрушенно разводила руками, когда после работы вместе с Рамзаном приходила к ним хорошая русская девушка. Она-то не знала, что так поступать нельзя, не принято. Вот эта ее бесхитростность и прямодушие забавляли и подкупали в селе всех. Ни у кого не повернулся язык для сплетен. «Какая хорошая пара, – неслось им вслед, – как украшает любовь человека».
Рамзан невольно улыбнулся от сладости нахлынувших воспоминаний. А теперь все это оставалось позади, впереди была война. При всем своем буйном воображении Рамзан не мог до конца представить всех ужасов войны. Светлана видела ее пугающий, безобразный лик, наверное, поэтому так обреченно кинулась к Рамзану… Он затем с болью будет вспоминать ее испуганные глаза, душераздирающий крик. А пока прощайте, родные горы, аул, односельчане. Мы обязательно вернемся с победой.
Двести пятьдесят пятый Чечено-ингушский отдельный кавалерийский полк под командованием Мовлида Висаитова, в составе которого лейтенант Рамзан Садаев вступил в свой первый бой, дислоцировался под Ростовом. Здесь Рамзан понял, что кино бессильно показать и сотую долю тех лишений и ужасов, которыми полнится война.
Искалеченные, изуродованные человеческие тела, грязь, холод, голод, непрерывный огонь, хоть зажмурь глаза… Оказывается война – это не просто стрелять в кого-то, кричать «ура», идти в атаку. Война – это наука, искусство. Солдат должен постоянно думать, искать, находить неожиданные решения. Сослуживцы полюбили Рамзана, авторитет его был высок среди солдат.
На войне, где каждый день видишь боль, человеческие трагедии особую цену имеет каждое доброе слово, каждый знак уважения, сострадания. В полку много чеченцев, которые не только не умеют говорить по-русски, но и впервые за пределами своего села. Им трудно ориентироваться в необычной для себя обстановке. Нет, мужества им не занимать, дерутся как львы, но в простой бытовой ситуации теряются, краснеют. Им нужен старший товарищ, который день за днем открывал бы горизонты нового языка, обучал бы азам военного искусства, учил бы простой житейской смекалке. Отцом и матерью стал для них Рамзан, в совершенстве овладевший методами воспитания солдат. Здесь ему очень пригодились знания, полученные в школе младших командиров в г. Полтава.
Особенно гордился Рамзан бравыми парнями из своего лихого эскадрона. Любо было смотреть на них, выстроенных перед атакой на огненных скакунах. В черкесках, башлыках и папахах они наводили ужас на немцев одним своим необычным видом и разноголосым кавказским гиканьем. Все они были врожденными кавалеристами. Каждый еще в детстве научился управлять конем. Их не надо было учить доброму отношению к этим умным животным. Что за кавказец без коня! Это ведь его богатство и гордость.
За все время службы Рамзан возмужал и окреп. Смерть всегда обходила его стороной, иногда только задевая жужжащей пулей, горячим осколком. Лейтенант привык к ее холодному дыханию и теперь верил, что ничто не вышибет его из седла, пока не грянет День Победы. Он регулярно писал письма родным, особо нежные слова находил для матери и Светланы. Обе они были для него святыней, олицетворением мира и счастья.
Я читал пожелтевшие от времени письма Рамзана, адресованные когда-то матери. Прочтешь и подумаешь, что написаны они с веселого пиршества, где кругом соловьи и солнце, друзья и улыбки. Какой он был мужественный и любящий сын!
А между тем грохотала одна из самых страшных войн, когда-либо полыхавших над миром. Плакали ослепшие от горя, обездоленные матери, колыхались на ветру израненные яблони и вишни, стонала от неизмеримой боли горевшая земля. И из этого ада раненый Рамзан писал матери «…у меня все благополучно… играем лезгинку, поем наши песни»…
Оказавшись в военном госпитале после второго серьезного ранения, Рамзан уже не мог писать. Дома заждались его веселых, полных жизнелюбия писем. Мать встрепенулась: «Случалось что-то неладное».
В тот день Рамзан долго не приходил в сознание, он бредил на больничной койке, Садаев еще не знал, что совсем недалеко от госпиталя, среди оглушительных взрывов и потоков крови, среди шальных пуль и завыванья снарядов, спотыкаясь и падая, идет к нему Зара, его мать. «Потерпи, не умирай, сыночек. Мой первенец, самый любимый в семье. Я не верила твоим письмам, я знаю, что такое война… Я несу тебе запахи луговых трав, шепотку родной горской земли, хлеб, заквашенный водой из родника, несу орехи и алычу…»
Вот она у железнодорожной станции. Вскрикнула, увидев взметнувшееся к небу пламя от прямого попадания снаряда. Вот подбежала к упавшему незнакомому солдату и заплакала, нащупав его холодеющие руки, горько, как над болью собственного сына.
Солдаты, разгоряченные боем, видят, как мечется она под перекрестным огнем и не знает, что у войны есть свои правила, что нужно пригибаться к земле, когда приближается вой или жужжание снаряда, что нельзя двигаться, заметив белые пунктиры трассирующих пуль, что невозможно спастись бегством от танка… Она идет к сыну. Неуклюжая, в старинном длиннополом платье и узорчатом платке, со множеством свертков… Смешная в своей простоте и наивности, непоколебимая в своей любви к сыну. Она еще не знает, что по виску у тебя струится кровь, что ты в забытьи, не узнаешь даже своих однополчан… Вот, рискуя собственной жизнью, кинулся к ней твой друг Григорий Переверзев, отчаянный русский парень, вот подскочил к ней угрюмый, яростный старший лейтенант, калмык, имени которого ты так и не узнаешь, его уже вечером не будет в живых. Он требует немедленно убраться с передовой. Она в ответ только повторяет:
– Сын, сын Рамзан…
– Не знаю никакого Рамзана. Уберите ее немедленно в тыл!
– Так это же мать Садаева!
– Как это мать. Ведь он из Грозного!
– Да, да! – говорит, – приехала за сыном… Боже мой, подумать только, сотни верст отмахала.
– Как это приехала, куда приехала, зачем? – кричит сквозь грохот боя старший лейтенант. И вдруг, вникнув в ситуацию, изумленно застывает. И никто вокруг не понимает, когда он, тяжело вздохнув, шепчет: «О, санкта симплицитас!» (О, святая простота).
Вот Переверзеву дано задание срочно доставить ее в госпиталь, к тебе. Пусть она не кинется к тебе обнимать, целовать, плакаться, горские женщины сдержанны в чувствах, но ты вздрогнешь, услышав знакомый, тихий голос матери, ты откроешь глаза, придавленные смертельной тяжестью, ты улыбнешься, увидев ее лицо. Пусть это покажется тебе сном, но эта улыбка вернет тебя к жизни.
Рамзан выжил. Но был демобилизован из рядов действующей армии. Комиссия признала его негодным к службе. Он вернулся домой, но счастья от этого не испытал. Уехала куда-то семья Светланы, в селе не осталось ровесников – все на фронте.
«Я знаю, не будет мне покоя, пока там, за огненной чертой, умирают мои друзья, пока льется кровь и враг топчет нашу землю. Я должен быть там!.. Да, я болен: ноет по ночам бок, мутится в голове. Но я могу вставать на ноги, держать в руках оружие…».
Много раз по ночам испуганная мать тормошила бредившего во сне Рамзана: «…Не смейте отступать… Вперед, берегите коней…».
– Рамзан, сыночек, что с тобой? Проснись мой тополек!
Сын просыпался, обнимал теплые руки матери и упорно молчал. Он знал, каким ударом станет для матери его решение. Мать понимала, неспокойно на душе у сына, гнетет его какая-то боль.
– Что с тобой, расскажи мне, Рамзан?
И однажды сын не выдержал:
– Мама, для меня не кончилась эта война. Не могу я оставаться дома. Не могу забыть глаза, лица, руки своих однополчан. Я здоров, прости… пойми меня, я уже привык к войне, посвящен в ее бесхитростное ремесло. Я должен быть там…
И снова отец Абуталап и мать Зара благословили сына на войну. Он ушел счастливым, с виноватой улыбкой за тревогу матери.
Последний раз его видел шалинец Нурди Юсупов. Это было 13 апреля 1944 года. Тяжело раненого Рамзана отправляли в военный госпиталь, что под Одессой. Земляки успели перекинуться только несколькими словами. Садаев был в то время уже в звании старшего лейтенанта, командиром эскадрона.
– Помню их всех, моих фронтовых друзей. Аббаза Дадаева, безумно храброго шалинца, лежащего на подступах к Донбассу, Ширвани Улуханова, спокойного в любых безвыходных ситуациях, так и не исполнившего свою мечту научиться свободно говорить по-русски, Айнди Ахмадова из Белгатоя, всегда переживавшего за свою больную мать, но так и не увидевшего ее, помню Рамзана… – голос Нурди Юсупова срывается, плечи его вздрагивают, в глазах появляются скупые мужские слезы… – Я иногда спрашиваю у судьбы: почему я выжил, чем я был лучше их? Неужели для того, чтобы с тоской и болью вспоминать их улыбки?
Рамзан поклялся, когда уходил: «Я вернусь. Вот увидишь, мама!». И он исполнил свою клятву. Он вернулся домой к ней, легендой, памятником. Если вы увидите в Шали на мемориальной плите у памятника павшим героям имя Рамзана Садаева, поклянитесь быть такими же мужественными и верными своей велик Родине.
ЖГУЧАЯ ПАМЯТЬ
«С горечью воспринял я недавно дошедшую до меня весть. Улицу, носившую славное имя разведчика, Героя Советского Союза Николая Кузнецова, Львовский горисполком переименовал в Клепаровскую – назвал ее именем соседней железнодорожной станции, улица им. Кантарии стала Каштановой, Брестская превратилась в Гипсовую. Дрогнуло, сжалось от боли мое сердце, подкралась бессонница. Ночами перед глазами стоит облик Николая Кузнецова, его и моих друзей-однополчан. Среди них и отважный партизан Абдулла Цароев… В. Ступин, ветеран Великой Отечественной войны, партизанский разведчик, г. Москва».
Мало остается тех, кого кромсала война, и как много еще безвестных героев. Об Абдулле Дудиевиче Цароеве, бывшем командире группы разведчиков партизанского соединения Героя Советского Союза Д.Н. Медведева собирал воспоминания знавших его партизан по крупицам. Тем они ценнее и дороже.
Эпизоды нелегкой партизанской доли (их не надо выдумывать) живые, трепетные. Один из членов воинского братства (Ю.Н. Васильев) проживает неподалеку от московской станции метро «Преображенская».
– В отряде Медведева Абдуллу называли Володей, – неспешно вспоминает Юрий Николаевич. – Может, для конспирации или для удобства в общении. Война затащила Цароева в самое пекло 21 июня 1941 года – под Брест. Он служил на границе и командовал стрелковой ротой. За первые два дня войны лейтенант Цароев одиннадцать раз поднимал бойцов в штыковые атаки. Тогда же был ранен. А потом с горсткой оставшихся людей пробивался из окружения к своим.
Впервые встретился я с Володей в апреле 1942 года, – уточняет ветеран. – К тому времени у него за плечами уже были партизанские бои с врагом в белорусских лесах. Это был подвижный, энергичный человек, южанин с серьезным лицом и добрыми глазами. Однажды Цароев внезапно, как и появился, исчез. Только через годы я узнал, что Володя тогда улетел с десантной группой за линию фронта, вновь в медведевский отряд. После войны мы поддерживали с ним переписку до конца его дней, он умер от тяжелых шрамов войны.
Посчастливилось мне найти и двух разведчиков из группы Цароева – П. Борисова и В. Ступина. Живут в Москве.
– Как известно, в конце августа 1941 года в Мытищах, на стрельбище «Динамо» был сформирован первый медведевский отряд, – вспоминает П. Борисов. – Линию фронта мы перешли в Жуковском районе Брянской области и устремились в Плетнянские леса. Почти в то же время из разрозненных групп бойцов, вырывавшихся из окружения из-под самого Бреста, был создан разведывательно-диверсионный отряд, командиром разведчиков в котором стал Цароев. Судьба распорядилась так, что разведка Цароева наткнулась в лесу на дозор отряда особого назначения Медведева.
Разведчики отряда, влившиеся в медведевское соединение, установили: где-то в районе городка Мглив под прикрытием лесного массива находится вражеский аэродром. Уничтожить его поручили Володе и его ребятам, рассказывают ветераны. Стоял ноябрь 41-го. День был пасмурный, мела поземка. Партизаны довольно-таки быстро обнаружили взлетно-посадочную полосу, забросали ее гранатами, уничтожили и охрану. А вот на обратном пути случилась беда у костра, возле которого решали передохнуть.
– Только мы протянули закоченевшие руки к огню, а я, сняв сапоги, сунул прямо в костер ноги, обмотанные в промерзлые портянки, как внезапно раздался взрыв, – волнуясь, вспоминает Петр Гаврилович. – Осколками мне раздробило ступни, ранило еще троих товарищей. Позднее выяснилось: до нас на поляне останавливалась, тоже на отдых, кавалерийская часть, кто-то и оставил на земле запас капсюлей для гранат. Они и рванули. Меня уложили в повозку. Не прошло и десяти минут, как на ближайшей опушке показались каратели. Бой был неизбежен. И тут выручил всех нас Цароев. Он сумел выманить фашистов на просеку, где разведчики открыли по ним прицельный огонь. Каратели отпрянули в сторону повозки. А у меня настолько распухли ноги, что я не мог натянуть сапоги. Отстреливаясь, спрыгнул на землю, ног не чувствовал, только боль жгла все тело…
Скольких парней, веселых и сильных, потеряли мы в лесах и болотах: одни подорвались на минах, другие погибли от рваных ран. Больно об этом слышать, но находятся ныне подлецы, иначе их не назовешь, которые, предав забвению святость мест, крушат, оскверняют памятники. Разве это люди?
– Глумиться над памятью павших – более подлого дела на свете, наверное, и не придумаешь, – вступает в беседу В. Ступин. – Я все думаю: те, кто подымает руку на обелиски, не ведают о цене, которую мы заплатили за нынешний мир. У современных вандалов не болят руки и ноги от застарелых ран, им неведомо чувство боли от потери на фронте близких друзей. Память о них жива. Помню и я, как воевал во втором медведевском отряде, который формировался в глухом местечке Толстый Лес.
На занятую врагом территорию нас забрасывали на самолетах. Группа Цароева приземлилась удачно, а нам не повезло. Первый наш парашютист угодил прямо на крыльцо немецкой комендатуры, да при том сломал ногу, там его и схватили, я приземлился на территории кирпичного завода. Спасли меня темнота ночи и сторож, который помог мне справиться с парашютом, а потом указал дорогу в лес.
Сейчас это трудно себе представить. Гитлеровцам удалось выследить нашу группу. Трое суток кряду они преследовали нас. Гнались за нами день и ночь, не давая и часа на отдых. Сменялись каратели, не выдерживали темпа овчарки…
А мы все уходили и уходили в леса. После войны медики мне говорили, что трое суток бега, без отдыха и сна, и все по лесной хляби для сердца – это предел человеческих сил.
А потом, соединившись с отрядом, разведчики Цароева снова начали искать встречи со своими преследователями. Партизаны, близко знавшие Володю, подмечали в нем ту тщательность, с которой он готовил боевые операции. А сколько их было у него на счету? Много.
Как-то бойцы взвода Цароева разведали, что на станции Будки Сновидовичи железной дороги Брест-Киев стоит на запасных путях воинский эшелон. Медведев предложил: «Давайте долбанем!» На задание пошли 40 человек.
– Цароев, я и еще несколько бойцов ползем к вагонам, – ведет беседу Владимир Иванович. – Условились, что разведка подбирается как можно ближе к эшелону, условный знак для атаки – оклик часового. Отряд поверх нас открывает огонь по вагонам, мы же, распластанные на земле, стреляем в упор… Подобрались вплотную к часовому, и тут внезапно раздается пронзительный лай. Никто не заметил маленькой собачонки, крутившейся на путях. Немцы подняли тревогу, да поздно было, наш огонь был разительным, и операция удалась.
Цароев был хорошо знаком с легендарным разведчиком Н. Кузнецовым и всячески ему помогал. Многие помнят по книгам Д.Н. Медведева, какую неоценимую помощь оказала «обер-лейтенанту Зиберту» гестаповская бляха с выгравированной на ней надписью: «Тайная государственная полиция». Добыл этот своеобразный документ Цароев. Добыл в бою с гестаповцами. Тогда же случилась и беда.
У друга Володи Григория Алешина в кармане была граната, и когда он садился на подводу, с гранаты соскочила предохранительная чека. Взрывом разведчику перебило ноги. Он скончался в пути, ранило и Цароева. Операцию ему делал врач отряда Альберт Вениаминович Цессарский, ныне здравствующий. Делал в лесу без всякого обезболивания…
Позднее, у села Карпиловка на Ровенщине, Цароева снова тяжело ранило.
После войны Абдулла Дудиевич работал в органах госбезопасности, затем ушел на пенсию. Нередко на улицах Нальчика и Назрани можно было встретить скромно одетого, невысокого роста человека, да мало кто мог угадать в нем бывшего руководителя разведки знаменитого партизанского отряда «Победители».
Держу в руках пожелтевшие от времени фотографии, они словно осенние опавшие листья, но сохранившие тепло летних дней. Вглядываюсь в лица разведчиков: Григория Алешина, Наполеона Саргсяна, Николая Брежнева, славных боевых соратников Абдуллы Цароева. Слава же не шибко-то всех их жаловала… Перебираю истертые от прикосновений чьих-то чиновничьих рук многочисленные ходатайства друзей Цароева о признании его боевых заслуг. Никто из них в час горьких испытаний не жаждал почестей, не думал о бессмертии. Они шли под пули, тонули в болотах с единственным словом на устах – Родина.
Не властны мы над временем, но и ему не испепелить человеческую память о павших, жгучую как огонь.
ФРОНТОВИКОВ УВАЖАЮТ
Исраил Зуробов возглавлял Сунженский Комитет ветеранов Великой Отечественной войны. Он ездит по инстанциям, по чиновникам, добиваясь то продуктов, то денежных пособий, то стройматериалов для ветеранов и участников войны. Кроме того, будучи старейшиной села Серноводска, просто помогает людям, заступаясь за вдов, сирот, неимущих. С ним и состоялась моя беседа накануне Дня Победы.
– Исраил, почему чеченцы в последнее время с таким энтузиазмом отмечают День Победы?
– Все дело в том, что сталинисты долго внушали, что депортированные люди не имеют никакого отношения к борьбе против немецко-фашистских захватчиков. Чтобы оправдать свои злодеяния, им выгодно было очернить чеченцев, сделать их пособниками фашистов. Эта была дешевая, грязная политика, направленная на то, чтобы отлучить нас от победы. Но у лжи короткие ноги. В период гласности и перестройки многие осознали, что чеченский народ внес свою лепту в общее дело. В Сталинградской битве я был ранен в голову. 55 дней пролежал на койке военного госпиталя в г. Ворошилове, а затем меня отправили в Баку. Там долечили, а вскоре комиссовали. 23 февраля 1944 года я находился в родном горном селе. То, что происходило вокруг, трудно было объяснить с точки зрения нормальной логики. Но кто сказал, что большевики руководствовались здравым смыслом? В тот день у меня состоялась встреча с подполковником Ельниковым. Чувствовалось, что этот человек страдает от той роли, которую ему суждено было играть по воле злого тирана. Он не скрывал от меня, что сожалеет, и пообещал, что скоро во всем разберутся. Уже в то время нормальные люди понимали, что творится зло.
– Наверное, вам, фронтовикам, стоявшим грудью на защите Родины, особенно было обидно, что в сознание общества внедрялась мысль о предательстве чеченцев.
– Конечно. Уж мы-то знали, что это клевета. В Казахстане этот бред распространяли коменданты. Вдобавок ко всему они внушали местному населению, что мы людоеды. Разумеется, люди вскоре поняли, что это вранье. Известно, что с конца 1943 года чеченцев уже в армию не брали, а фронтовиков возвращали домой. Это был настоящий идиотизм. В ходе кровопролитной войны, когда каждый боеспособный человек на счету, сталинисты, исходя из амбиций, старались избавить фронт от чеченцев и ингушей. Тем не менее, многие продолжали воевать с врагом.
Уже в первые месяцы 1941 года из Чечено-Ингушетии на фронт ушли 17 тысяч человек. Многие рвались добровольцами. Защитников отечества было бы неизмеримо больше, если бы их не перестали брать на фронт даже добровольцами, вписывая в военные билеты вкладыши: «До особого разрешения не брать в действующую армию».
До войны в Серноводске проживало 413 чеченских семей, уже с первых дней войны 411 чеченцев – жителей села, воевали на различных фронтах Великой Отечественной войны. Почти каждая семья отправила одного человека на войну. Правда, не все они вернулись домой. Эмиша Харачоев, Баудин Вагалов, Муса Ибрагимов, Мурти Мазаев, Маташ Мазаев, Цаки Дабаков и многие другие серноводчане сгорели в пламени войны. Вечная им память! Известно, что среди защитников Брестской крепости было более четырехсот чеченцев, в том числе и серноводчан, например, братья Дикалу и Али Еваевы, Нуради Кагерманов, Дзеуди Абубакаров и другие.
Объективности ради, нужно сказать, что ходят слухи, что будто среди чеченцев были дезертиры. Возможно, но я таких не знаю, не видел. Во всяком случае, из всех ушедших на войну серноводчан ни один не опозорил свое имя, не перешел на сторону врага. Сейчас это установлено точно. Более того, многие и сейчас носят с гордостью на груди боевые ордена и медали. Впрочем, то же самое можно сказать и о русских. Иван Иванович Виноградов стал Героем Советского Союза. Мои односельчане гордятся этим. В то время, уходя на войну, никто не обращал внимания на национальность. У нас был общий враг, который хотел сделать из нас рабов.
– Сейчас появились люди, которые требуют политической реабилитации И.В. Сталина, в некоторых городах и селах России восстановили ему памятники. Как вы к этому относитесь?
– Недавно институт истории РАН официально заявил о том, что Ленин и Сталин развязали в стране кровавый террор. Они хотели осчастливить людей, используя в управлении государством силовые методы. Кроме того, господствовало разнузданное безбожие в официальной идеологии. Вкупе все это ослабляло государство, ибо страх не сплачивает людей, а разобщает. Наверное, поэтому уже в первые месяцы войны около 5 млн. солдат просто сдались врагу.
Не трудно догадаться, что у каждого из них были свои счеты с советской властью. Массовый террор власти по отношению к своему народу во имя абстрактных идей не мог остаться без последствий. Кроме того, крупные ошибки политического руководства поставили страну на грань полного разгрома. Летом 1941 года наша часть находилась на Украине. Я прекрасно помню мрачные дни отступления. Оставлены были города Николаев, Запорожье, Мариуполь.
Воды Днепра стали багровыми от крови. Наше отступление не было паническим, мы оказывали упорное сопротивление и оставляли после себя тысячи вражеских трупов, но командиры все время уводили нас вглубь страны, пока, наконец, не закрепились у Сталинграда. Если бы И.В. Сталин был полководцем, то не потеряли бы полстраны. Потребовалось огромное напряжение народа, чтобы остановить и разбить врага.
– Многие ветераны говорят такие слова. Но когда вокруг столько грязи, становится жалко ветеранов.
– Конечно, мы проливали кровь во имя будущего страны. Без таких мыслей невозможно взять в руки оружие. Нам, ветеранам, грех жаловаться на отсутствие внимания со стороны общественности, власти. В материальном плане все нормально, а вот в духовно-нравственной сфере провалы более чем очевидны. Люди стали злыми. Из нашей жизни уходит г1иллакх. Если мы потеряем г1иллакх – мы потеряем все. Налицо атрофия чувства стыда. Раньше молодые уважали стариков. Если старший сделает замечание, то лицо молодого человека покрывалось краской. Войдешь в автобус, редко кто уступит место, а если и уступит, то сделает с такой неохотой, что не хочется ему сказать спасибо. Я таких людей, у которых нет почтения к старшим, называю дырявыми душами. От таких людей можно ожидать любой пакости. Они пьют водку, употребляют наркотики, торгуют своими телами. Это позор для нас.
– Не кажется ли вам, что этих дырявых душ много от того, что исчезают наши традиционные ценности?
– Сейчас семейные ценности исчезают. На первом плане только деньги. Я ничего не имею против денег. Они всегда нужны. Весь вопрос заключается в том, как они оказались у вас. Если они заработаны честным трудом, то это одно дело, а если ворованные – то другое дело. Сейчас мало кто вспоминает о таких категориях чеченской морали как «хьанал-хьарам». В сложной, извилистой своей судьбе наш народ сохранился благодаря тому, что люди различали «хьанал-хьарам», добро и зло. Теперь это не модно.
– Что нужно сделать, чтобы хоть как-нибудь исправить ситуацию?
– Мы, чеченцы, разобщены. Мы должны найти формулу согласия. Наши предки говорили: «барт боцу нах – нах бац». У нас есть нефть, плодородная земля, лес, горы, прекрасные и умные люди. Задача заключается в том, чтобы навести порядок в обществе. Не будем забывать, что Сталин хотел силой осчастливить людей. Не удалось. И никому не удастся. Нужно объединить людей на основе ислама и г1иллакха. Энергия ислама, а также наших обычаев и традиций в наших душах спасут нас, другого пути нет.

Дважды погребенный боец
Ветераны войны, прошедшие «от и до» всю Великую Отечественную войну, не думали, не гадали, что самолеты, танки родной страны, которую защищали, стоя насмерть, будут через 40-50 лет рушить их мирные дома. Бомбить города и села, убивать своих же людей, заставлять их пережить заново тот прошедший ужас, страх, но только в отечественных рамках…
В чем провинились постаревшие седые ветераны, героические защитники Отечества? Это они наряду со всеми защищали нас: Магомед Махаджиев, Ваха Небиев, Имран Муцаев, Хумайд Исаев, Дада Диндигов и многие другие.
Мой рассказ об одном из многих и многих. О Вахе Небиеве.
11 декабря 1994 года. Ввод войск в Чечню… По приказу Ельцина, который гласил: «…всеми средствами…», начались полномасштабные военные действия российской армии на своей же территории. Старый солдат не мог поверить и все время твердил: «В голове не укладывается…». Беспричинные обстрелы мирных людей и их домов, хотя никаких боевиков никогда в тех местах не было и в помине. Участник Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, награжденный 14-ю правительственными наградами, он лежал и харкал кровью от открывшихся старых боевых ран. В таком состоянии он вынужден был лежать в сыром подвале. «Это не война, а геноцид народов с обеих сторон», – не раз звучали его слова.
– Дедушка, ты два раза погибал во время Великой Отечественной войны, третий раз свои добивают. За что? – спрашивала внучка.
Бывший политрук вспоминал, что когда-то служба в армии считалась почетной миссией, поэтому он хотел попасть в армию, но здорового, рослого парня не хотели тогда брать в армию – не поспел годами. Но Ваха Саралиевич перехитрил всех и пошел в армию. Служил под командованием своего земляка, майора Абдуллы Ахтаева (он был уроженцем с. Шали). Потом была успешная учеба. 1941 год прервал мирную жизнь. Не дожидаясь призыва, приезжает он в Грозный, записывается в 78-ю стрелковую дивизию, которая отправляется на Южный фронт. Ваха Небиев с первых же дней назначается политруком. И вот боевое крещение – оборона города Одессы. Трудно было отличить, когда происходила смена дня и ночи. Ни на одну минуту не угасало зарево над горящим, окутанным дымом городом Одессой.
– Бои шли кругом, горело все, бойцы падали, гибли, горели, но не отступали. Мы были в тесном кольце врага, – вспоминал ветеран. В село, где он родился, тогда пришла печальная весть: «Ваш сын Ваха Небиев геройски погиб, защищая город Одессу». Состоялся тезет, старики читали молитвы, женщины оплакивали, но не усыхали слезы матери. Она часто обращалась к грамотным людям в селе с просьбой написать письмо в разные военные инстанции: «Нет ли в живых сына?». А он в это время сражался с врагом под городом Ростов-на-Дону. В 1942 году его с товарищами направляют в Баку для укрепления советско-турецко-иранской границы.
Служба здесь требовала стойкости, упорства, храбрости, была опасность продвижения фашистов на этой границе. Здесь впервые он встречает своего земляка сержень-юртовца Денисолту Мусаева.
Выполняя разные боевые задания, трижды приходилось Небиеву проезжать через станцию Гудермес. Что же одолевало парня, оторванного войной от своего народа, понять нетрудно. Мать, родные места, тихий свет отчего дома… Война есть война. И нет ничего страшнее ее. Слова матери: «Сынок, будь мужчиной, защити Родину», придавали силы молодому бойцу. И он до конца оставался верным слову матери.
– Шел 1943 год, – вспоминал В. Небиев. – Нас, 18 офицеров, направили на учебу в Горьковское танковое училище. По пути получили приказ вступить в бой с фашистами. Когда танки стали давить солдат, я, тогда командир роты, со связкой гранат бросился навстречу «Тигру»…».
Эта встреча осталась на всю жизнь не только в памяти, но и на теле. Тяжело раненный и контуженный Ваха Небиев на время вышел из строя. Благодаря огромным усилиям медиков, он чудом выжил.
В. Небиев участвовал после этого и в боях на Волоколамском направлении. Был замполитом, воевал на передовой, личным примером укрепляя дух бойцов. Опять был ранен и отправлен в госпиталь. Его везли в санитарном поезде. «Приходя в сознание, лихорадочно дергаясь, ты вскакивал, кричал, звал в бой», – расскажут ему потом товарищи.
Получив 6-месячный отпуск и инвалидность II группы, Ваха Небиев приехал на родину в Шалинский район, село Герменчук.
– Верхом на лошади с трудом доехал до Шали… Двое военных, схватив меня за больную ногу, стащили с лошади и, толкая дулом автомата, приказали идти… В ответ на мою просьбу выслушать, что я инвалид, пришел с фронта в отпуск, не позорить меня, боевого советского офицера, слышал брань. Я не верил, что это наяву, мне казалось, что я в бреду после контузии. Но, увы, это было наяву!
За считанные секунды я озверел, появился какой-то прилив сил, хотел всех вокруг уничтожить. Это заметила старая женщина (мать погибшего моего товарища). Она умоляла меня успокоиться. Не помню, что было дальше. После мне говорили, что я упал без сознания, меня погрузили на бричку…
Проснулся в вагоне на нарах. Старый вагон товарного поезда звоном отсчитывал стыки рельсов и вползал в Среднюю Азию, а я, лежа на нарах вниз лицом, вспоминал фронтовые ужасы и плакал. Просил Аллаха, чтобы появилась третья весть о моей кончине.
Это был февраль 1944 года…
Личное дело, где указан весь жизненный путь Вахи Небиева, его фронтовые дороги, наградные листы, находится в военкомате Шалинского района. Ваха Саралиевич награжден 14-ю правительственными наградами.
16 июня 1997 года уважаемого всеми ветерана и мужественного человека не стало. Ваха Небиев умер от разрыва сердца. Оно не выдержало горя и страданий 1994-96-х годов. Он не мог понять эту несправедливую, безжалостную войну. А ведь мог бы жить еще для своих внуков, для родных, для страны, которую он любил…
ВРАГОВ НЕ ПРОПУСТИЛИ
70 лет назад отгремела Великая Отечественная война. Но эхо этой войны до сих пор отдается в сердцах людей. Когда встречаются ветераны в канун дня Великой Победы, им есть о чем вспомнить, о чем поговорить. Это повествование в районке было посвящено 45-летию Победы.
Каждый раз, когда немолодой уже Михаил (а в Шалинском АТП его знают как Папашу) встречает кого-либо из Старой Руссы, что в Новгородской области, стремится тотчас же познакомиться, спросить, знает ли он, незнакомец, братскую могилу северо-западнее деревни Давыдова. Здесь в суровые годы войны, в мае 43-го, героически погиб его брат, старший лейтенант, командир роты 20-го стрелкового полка 37-й стрелковой дивизии Джалауди Алавдиновнч Ибрагимов. С тех пор прошло почти полвека, но самый младший из четырех братьев Ибрагимовых Михаил не забывал его ни на миг.
В истрепанной, но бережно хранимой в семье (впрочем, как и все документы!) трудовой книжке будущего офицера Дж. Ибрагимова одна коротенькая запись: «Принят на работу зав. отделом республиканской газеты «Леиннхо» (Ленинец») в январе 1939 года, уволен с работы в связи с призывом в ряды Красной Армии в ноябре 1939 года». Говорят, Джалаудину прочили в журналистике большое будущее. Об этом свидетельствуют грамотные, нежные письма и фотографии с надписями, присланные родным и близким. Они пожелтели от времени, но каллиграфический почерк парня и сейчас дает возможность читать их.
…За два месяца до демобилизации Джалаудин Ибрагимова началась Великая Отечественная война. И тогда командование части, в которой проходил армейскую службу наш земляк, направляет его в военно-пехотное училище. Пройдя краткий офицерский курс, Джалаудин и сам вступает в ожесточенную схватку с гитлеровскими фашистами. Видя тьму смертей, в том числе и братьев по оружию, он в свободную от боя минуту спешит написать домой. Так своему другу Сайпи (родному брату чеченского писателя Умара Гайсултанова) он пишет: «У меня все хорошо, живу по-фронтовому. Кажется, Сайпи, рожден, чтобы все время воевать. Гитлеру скоро будет конец, и Родина будет освобождена. Мы снова будем жить вместе». Внизу дата: 31.01.43 года. Чуть больше двух месяцев будет еще жить Джалауди. Вскоре в Шали придет похоронка… «Ваш сын, старший лейтенант Ибрагимов Джалаудин Алаудиновнч в боях за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, погиб 4 мая 1943 года». На следующий день был праздник – День печати, его профессиональный праздник. После этой страшной вести Ибрагимовы обращаются к командованию полка, в котором воевал Джалаудин. Ответ недолго заставил себя ждать. «К сожалению, сообщить об обстоятельствах гибели старшего лейтенанта Ибрагимова Д.А. не представляется возможным в связи с тем, что бои происходили в лесистой местности при сильном насыщении артиллерийским и минометным огнем поля боя. Командир в/ч подполковник Еськов, начальник штаба майор Мартюшев».
Вскоре в Шали приходит еще одно письмо, на сей раз от новоатагинца, бойца Гериханова Абдуллы Шамсадовича и комвзвода Погорецкого. Наш земляк сообщал: «Когда Джалаудина смертельно ранило, я находился от него в ста шагах. Он скончался на моих руках. После боя я с другими бойцами роты похоронил его, как это делают мусульмане».
В последнем для Д.А. Ибрагимова бою фашисты потерпели поражение. Командир роты, подняв боевой дух личного состава, умело организовал оборону своего рубежа. Немало немцев уничтожил в том бою и он сам лично. В одном из писем его однополчан читаем: «Его последними словами были: «Товарищи, не пропустите врагов!».
Нет на свете силы, чтобы заглушить память о близком человеке. Как зеницу ока бережет Михаил все, что связано с именем старшего брата. Вот, к примеру, в 27-м номере Шалинской районной газеты «Колхозан дахар» от 16 августа 1943 года перепечатана зарисовка из фронтовой газеты под заголовком «Товарищи, не пропустите врагов!», в которой красноармеец Ш. Мударрисов пишет: «В последних боях бессмертной славой овеяла себя рота старшего лейтенанта Джалаудина Ибрагимова. После того, как были прорваны проволочные заграждения, бойцы смело пошли вперед, преодолевая забор противника, а вслед за тем и глубокие траншеи. Немцы оказали яростное сопротивление, но бойцы роты шаг за шагом отвоевывали у фашистов Советскую землю. Пример бесстрашия показал своим воинам старший лейтенант». Рядом с этой заметкой еще одна, начинающего поэта и писателя Нурди Музаева, отзывающегося о Джалаудине, как об одаренном журналисте и мужественном офицере, геройски погибшем безвременно.
Если Дж. Ибрагимов остался бы жить, наверное, он нe изменил бы профессии журналиста. Бесспорно, из-под его пера вышли бы повести и рассказы на военную тему, о боевых друзьях: русском и украинце, узбеке и грузине, и других. Джалаудину Алавдиновнчу сейчас было бы семьдесят – возраст для кавказца не совсем почтенный. Но наша жизнь вносит свои коррективы, а война тем более. И все же Джалаудин верил в жизнь, в мирную жизнь, наполненную добром и счастьем!
В одном из последних писем, написанных за два дня до гибели, он, оптимистично веря в жизнь, пишет: «Вернемся только с победой!..». А до долгожданной Великой Победы оставалось ровно два года, семьсот тридцать дней…
На месте бывшей русской деревушки Сычево есть братская могила, в которой похоронен и парень из Шали. Несколько лет назад Михаил Ибрагимов ездил туда с женой и повез на могилу горсть чеченской земли. Так и смешалась на Новгородщине земля – русская и чеченская.
ЗАБЫТЫЙ БОЕЦ
Великая Отечественная война – одна из трагических страниц в истории всего человечества. Наши земляки с представителями советских народов дошли по трудным дорогам войны до государств Европы и Азии. А воинов было много. Известных и неизвестных. Прошло уже 70 лет со дня Победы, казалось бы, не должно быть без вести пропавших, тем более живых и забытых солдат, хотя той страны уже и нет, но земля, за которую воевали, осталась…
Абдулсаламу Лорсанову, уроженцу селения Шикарой Шаройского района, едва исполнилось 18 лет, когда Родина позвала его на войну с Германией. Шел 1943 год, фронт приблизился к Северному Кавказу.
Его, как и многих других, призванных одновременно с ним, зачислили в кавалерию: в 86-ой полк 32 кавалерийской дивизии.
В справке, выданной центральным архивом Министерства обороны Российской Федерации 26 сентября 2005 года, сказано, что в книге учета рядового и сержантского состава 32-й кавалерийской дивизии за январь-декабрь 1943 года значится красноармеец Лорсанов Абдулсалам Лорсанович, 1925 года рождения, призванный Шаройским РВК в 1943 году на фронт.
18-летний парень из горного селения, никогда не державший в руках оружия, принял первый бой с немецкими войсками под Ростовом. Вместе с ним воевали его двоюродный брат Мовла Дадаев, односельчане Анзор Ибрагимов, Магомед Исаев и еще несколько жителей из того же селения Шикарой. Какие-то детали выпали из памяти 83-летнего Абдулсалама, но он хорошо помнит суровые испытания, выпавшие на долю его боевых друзей. Под Витебском раненый в ногу Абдулсалам и несколько товарищей попали в плен. Пройдя Польшу, Чехословакию, Германию, они оказались в концлагере Бухенвальд. «Не знаю, как мы выжили в этом аду. Работать заставляли, пока могли стоять на ногах. А тех, кто падал, «пускали в расход», – рассказывает он.
В начале 1945 года А. Лорсанов бежал из плена, но его поймали и вернули в тот же лагерь. Ему трудно вспоминать об издевательствах гитлеровцев над военнопленными, слезы наворачиваются на глаза.
Абдулсалам выжил, его вместе с оставшимися в живых военнопленными в 1945 году освободила Красная Армия. Но мучения пленников продолжались и после освобождения. Не избежал этого и А. Лорсанов.
Целых три месяца он подвергался изощренным допросам с пристрастием в органах НКВД, и только в августе 1945 года его зачислили в 112-ый стрелковый полк рядовым орудийного расчета. Об этом свидетельствует запись в его военном билете. Три года служил Абдулсалам уже в Советской Армии. И только в 1948 году демобилизовался.
Вернувшись в Грозный, узнал страшную весть о выселении чеченцев. Это был новый удар судьбы… Но страшное было впереди…
По расспросам он узнал, куда примерно выселили его родственников, и несколько месяцев пытался найти их. После долгих поисков, наконец, прибыл в город Кентау Казахской ССР. Из родных и близких в живых застал несколько человек. Самые близкие родные Абдулсалама умерли от голода в первые годы выселения.
Теперь вернемся к справке из архива МО РФ, где в заключительной части сказано: «Пропал без вести 26.12.1943 года…». А он не пропал, он жил, воевал за Родину, был в плену и еще три года «отрабатывал» штрафные.
Архивная справка – это документ, свидетельствующий, что А. Лорсанов находился в рядах действующей армии, и он действительно является ветераном войны, но доказывать это государству Абдулсаламу пришлось более шестидесяти лет, а как без вести пропавший он не получил ни одной награды, ни единого ордена.
Для страны, за свободу которой Абдулсалам отдал свою молодость, здоровье, он перестал существовать с того самого дня, когда безграмотный штабной писарь напротив фамилии Лорсанова сделал пометку «без вести пропал».
Все эти годы А. Лорсанов не пользовался льготами участника Великой Отечественной войны. Когда ежегодно 9 мая страна праздновала День победы, ветеранов войны чествовали на разных уровнях, Абдулсалам находился дома.
Даже на недоуменный вопрос детей и внуков ему нечего было сказать, но в душе таилась обида на несправедливость. Он никуда сам не обращался, ничего не просил. Даже ветераном войны его признали лишь несколько лет назад, и то по ходатайству сына.
А их у Абдулсалама четверо, да плюс семеро дочерей. Есть у него внуки, правнуки. В общем, большая и дружная семья состоит из 58 человек.
Но жизнь никогда не баловала старого солдата. Вернувшись из Казахстана на родину, Абдулсалам поселился в родном селе Шикарой. Заново обустроился, завел хозяйство, надеялся спокойно прожить оставшиеся годы. Но не тут-то было. Новая политика советской власти, решившей по-новому распорядиться жизнью горцев, занялась переселением уже внутри республики. Абдулсаламу снова пришлось начинать сначала. Семья, как и многие другие, насильно была согнана с родного пятачка горной земли. Переехали в с. Новый Шарой Ачхой-Мартановского района. Но не смог здесь долго удержаться. Душа просилась в горы, в родное село. А туда дорога была закрыта. Только после распада Советского Союза Абдулсалам с семьей вернулся в Шикарой. Снова обустроился, однако это возвращение оказалось совсем недолгим, началась первая «чеченская война». Новый беспредел и военное лихолетье вынудили семью и родственников А. Лорсанова бежать из родных мест.
В настоящее время брошенный боец Великой Отечественной войны проживает в чужом доме из двух маленьких комнатушек. Вместе с ним живет его сын Зелимхан с семьей.
Уже который год ждет А. Лорсанов компенсацию за разрушенное войной жилье. Одна мечта осталась у ветерана войны – получить компенсацию и отстроить заново жилье, спокойно дожить оставшиеся дни в своем, а не в чужом доме.
Родина так и не оценила его скромный вклад в Победу, мытарства в плену, депортацию, два переселения. Так и смотрит по утрам в небо боец и уповает на Аллаха!

НЕ СТАРЕЮТ ДУШОЙ ВЕТЕРАНЫ
На днях мы побывали в районном Совете ветеранов Великой Отечественной войны и труда. На протяжении последнего времени председателем данного Совета является Ваха Юнусович Юнусов. Охотно отвечая на все наши вопросы, он рассказал о состоянии дел в руководимой им общественной организации.
Как это ни печально, с каждым годом редеют ряды бывших фронтовиков, а также тружеников тыла. Сегодня на учете в районном Совете ветеранов войны и труда состоит 37 человек. Надо отдать должное Вахе Юнусовичу, который весьма аккуратно относится к исполнению своих общественных обязанностей, у него имеются списки всех ветеранов ВОВ и труда, проживающих в Шалинском районе, домашний адрес и краткая биография каждого из них. Большая помощь ветеранам оказывается как руководством Шалинской районной администрации, так и со стороны Правительства ЧР и Главы Республики. Всем ветеранам Великой Отечественной войны, за исключением 5 человек, выделены легковые автомашины «Ока». Вот-вот при поступлении очередной партии, которую с нетерпением ждут бывшие фронтовики, и оставшиеся пять человек не будут обделены, за этим процессом внимательно следят ветераны.
Ежегодно всем ветеранам оказывается помощь, как деньгами, так и зерном, сеном для домашнего скота. Не забыты и вдовы бывших участников ВОВ. Всего их по району 97, они также в центре внимания райсовета ветеранов войны и труда. Им также оказывается помощь – и финансовая, и зерном, и продуктами питания, всем желающим каждый год выделяются земельные участки под сенокос. Отрадно отметить, что последние пять лет местные участники Великой Отечественной войны ежегодно отдыхают в лучших санаторно-курортных учреждениях города Пятигорска. Вот только 2004 год стал исключением по вине (или халатности) работников Министерства труда и социального развития ЧР, в чье ведение переданы бывшие фронтовики. Выезд ветеранов на отдых и лечение не состоялся.
Когда позволяет здоровье, местные ветераны принимают активное участие в различных мероприятиях, проводимых в школах, культучреждениях и других местах. Главным в своей повседневной деятельности они считают участие в воспитании подрастающего поколения. Ведь от того, какими вырастут наши дети, во многом зависит будущее Чеченской Республики, возрождающейся из пепла и руин двух войн, прошедших по нашей земле за последние десять лет. Ветераны ВОВ Абдурахман Абдулшахидович Арсаев, Имран Исмаилович Муцаев и Абди Расуевич Масаев в свою очередь призвали всех родителей обратить особое внимание на своих детей, быть в курсе их учебы и поведения в общественных местах. Дать им нормальное образование и воспитание, вырастить достойными сынами и дочерьми родной Отчизны. Много хороших, теплых слов было ими высказано и в адрес председателя Совета ветеранов В.Ю. Юнусова. Они были горды тем, что во главе их организации стоит всеми уважаемый, заслуженный человек.
…В 1941 году, когда гитлеровская Германия без объявления войны вероломно напала на СССР, в числе тех, кто встал на защиту Родины, был и наш земляк Ваха Юнусович Юнусов. Через 13 дней после начала войны юноша, которому едва исполнилось 19 лет, подал заявление в военкомат с просьбой направить его на фронт. В Шалинском райвоенкомате удовлетворили его желание, призвали в армию. Вначале службу проходил в морской пехоте на Дальнем Востоке, в городе Владивосток. Ровно через год, успешно пройдя подготовку, наш земляк в составе 96-й особой стрелковой бригады прибыл в Сталинград, который был осажден крупными силами немецко-фашистских захватчиков; они местами даже вышли к реке Волге. Бригада пополнила поредевшие ряды 174-й стрелковой дивизии, защищавшей волжскую твердыню. С первых дней и до полного освобождения города от фашистских захватчиков рядовой Ваха Юнусов, как истинный чеченец, проявил чудеса храбрости и героизма. В 1943 году во время очередного штурма он получил ранения в руку и ногу и попал в госпиталь города Малый Узень, что в Сталинградской области. Через 3,5 месяца после выздоровления В. Юнусов был направлен в 494-й стрелковый полк 215-й стрелковой дивизии 3-го Белорусского фронта. Участвовал в освобождении городов Витебск, Орша, не считая мелких населенных пунктов.
Затем в составе дивизии пройдя с боями через Польшу, вступил на территорию фашистской Германии. В ожесточенных боях, сокрушая яростное сопротивление врага, не доходя 18 км. до реки Одер, завершили военные действия. Гитлеровская Германия капитулировала. За мужество и храбрость на войне наш земляк удостоился многих правительственных наград. В их числе орден Отечественной войны I степени, медали «За оборону Сталинграда», «За отвагу», «За победу над Германией» и другие.
15 сентября 1945 года по приказу министра обороны СССР Ваха Юнусович Юнусов, честно отдавший свой долг Родине, был уволен из рядов Вооруженных Сил СССР и отправлен в ссылку, вслед за своей семьей, в город Талды-Курган КазССР.
Только тогда узнал бывший фронтовик страшную весть о том, что пока он и другие его земляки проливали кровь на войне, его народ, честь и достоинство которого они защищали, указом Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина был объявлен безо всяких на то оснований врагом народа и сослан с родной земли в Казахстан и Киргизию. От матери Масар, а также из рассказов старшего брата Сайд-Эми, Ваха узнал подробности трагедии чеченского народа, о смерти своего отца Гантаева Юнуса. Тяжким бремен легла на душу отважного бойца печальная весть. Однако жизнь продолжалась, и ему приходилось думать о хлебе насущном, о том, как прокормить семью и выжить в тех нечеловеческих условиях, в которых оказался волею судьбы. Устроился на работу учетчиком в колхозе им. Крупской, что в селении Сталинск, которое находилось в 12 км от города Taлды-Курган.
В 1946 году Ваха Юнусов получил новый удар судьбы – от душевных ран и сопутствующих им болезней скончалась мать. Впереди еще были 11 лет бесправных и голодных.
В 1958 году В. Юнусов вместе с другими спецпереселенцами вернулся на свою историческую Родину – Чечено-Ингушетию, с. Шали. По возвращении в течение пяти лет работал управляющим коммунальным хозяйством Шалинского района, затем был назначен председателем Шалинского сельского совета, и в этой должности проработал около 20 лет. За добросовестный труд был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
Помещение, в котором располагается районный совет ветеранов войны и труда, является своеобразной отдушиной для ветеранов, и никогда не пустует. Сюда со своими проблемами приходят бывшие фронтовики, убеленные сединами, общаются друг с другом, снимая тем самым нервную и психологическую нагрузку. Шутки, смех – извечные атрибуты таких сходок. Как у нас в народе говорят, хотя годы и дают о себе знать, но душой они вечно молоды. Дай Аллах им долгих лет здоровой жизни!

МУЖЕСТВО
Все дальше и дальше уводит время от памятного мая 1945-го, все отчетливее и яснее становится величие подвига народа. С волнением вспоминаешь о ветеранах, с которыми встречался и долго беседовал совсем недавно. С одним из них, Магомедом Устархановым из Гехов, уважаемым во всей округе человеком, не один час сиживал за чашкой чая и слушал волнующие рассказы о тех далеких днях…
– Наша стрелковая бригада 62-й армии в июне 1942-го прибыла под Воронеж. В те дни здесь было «жарко». Фашисты двинули сюда десятки танковых и пехотных дивизий. Угроза прорыва была велика, и нам приказали буквально зарыться в землю, пропустить через себя танки, а пехоту отсечь и уничтожить. Мы так и сделали. На рассвете огнем нашей артиллерии вражеские танки были остановлены, значительная часть из них уничтожена. По сигналу бойцы поднялись, как один. Контратака была стремительной, фашисты не выдержали…
Трое суток мы отбивали атаки под селом Фомино-Негачевка, что в Воронежской области, не дали фашистам продвинуться ни на шаг. После одной из жарких схваток спрашивает меня сержант Подрезин:
– Почему ты, Магомед, в числе первых поднялся в контратаку, хотя и не коммунист?
А я отвечаю:
– Да, я беспартийный, но стараюсь воевать не хуже коммуниста…
Во время очередной атаки голова немецкой колонны плотным строем подошла к пятачку, где окопались бойцы. Устарханов заметил в нескольких метрах в стороне огромную башню советского танка «КВ», медленно поворачивающуюся в сторону атакующих. В следующий миг ствол дрогнул, и сноп бледного огня вылетел из него. Передний танк атакующих фашистов будто споткнулся и мгновенно вспыхнул. Следующим выстрелом был подбит второй. Потом разлетелись в щепки автобус и радиостанция гитлеровцев. В следующее мгновение «КВ» рванул с места и двинулся к колонне, с ходу въехал на вражеский бронетранспортер, смял его своей тяжестью и, не сбавляя скорости, устремился дальше, вглубь колонны. На пути танка был «Опель», из которого вывалилась здоровенная туша в черном мундире. «КВ» ударил в блестящую никелем переднюю часть «Опеля». Машину развернуло поперек дороги, и она, раздавленная гусеницами тяжелого танка, сплющилась. Потом «КВ» один за другим разбил еще два грузовика противника, столкнул в кювет автобус, наехал еще на одну легковушку. В тот момент мотор «КВ» чихнул раз, другой и заглох. Танк замер, но через мгновение пулеметная очередь скосила приближающихся немцев. В следующий момент моторную часть «КВ» вывернуло взрывом, и над танком поднялся серый гриб пламени и дыма. Танкист спокойно вылез из танка и, не оборачиваясь, зашагал в лес.
«Один советский танк, – подумал Устарханов, – сделал то, что иной раз не может целая рота».
Бойцы выполнили поставленную перед ними задачу, и танкист сильно им помог в тот момент.
…После войны Устарханов вернулся к родным в Среднюю Азию, в места высылки чеченского народа. Возвратившись домой, в родное село Гехи, трудился, вышел на пенсию и до конца жизни возглавлял местный Совет ветеранов, пока подлая бандитская пуля не оборвала его жизнь. Магомед прожил содержательную, достойную жизнь. Гехинцы помнят его как честного, неподкупного, принципиального человека, который не пасовал перед опасностью. Он открыто противостоял разгулу ваххабизма в «ичкерийский» период конца 90-х годов. Многие гехинцы хорошо помнят бескомпромиссную позицию М. Устарханова в вопросах соблюдения и отправления религиозных обрядов традиционного ислама, и его слова о том, что только такой человек, как Ахмат-Хаджи Кадыров способен вернуть народ и республику в русло нормальной жизни. Будучи убежденным сторонником и единомышленником первого Президента ЧР, Магомед Устарханов своим немалым авторитетом влиял на обстановку в том сельском обществе, в котором он жил. Также мужественно и принципиально он выступал и против произвола военных в начале 2000-х годов. Ему не простили отстаивания прав и свобод своего народа, подло и жестоко оборвали жизнь…
Магомед воспитал большую и дружную семью. Один из его сыновей, Руслан, будучи сотрудником ОМОНа МВД Чечни, находясь на страже интересов своего народа, как и воспитавший его отец погиб смертью воина-защитника. Он награжден орденом Мужества (посмертно). Гехинцы увековечили память Магомеда Устарханова, назвали улицу, где он жил, его именем.

Победы нашей день!
Когда встречаешь ветерана Великой Отечественной войны с украшенной орденами грудью, от прилива чувств уважения к нему, к его заслугам, кажется, что ты в каком-то долгу перед ним и многим обязан ему. И не только перед ним, а перед всеми ветеранами, а особенно перед теми, кто пал смертью храбрых ради нас, ради победы, ради мира на земле. Искренне жаль тех, кто живым не почувствовал этот миг Победы.
А какое счастье испытали те участники войны, кому повезло дожить до Дня Победы, передает известный поэт Умар Яричев через свое замечательное стихотворение, которое он так и назвал – «Миг победы».
И был обед, и не было обеда:
Вдруг из палатки выскочил связист.
К чертям Устав:
«Братишка… мы… победа!
Войне конец!
И, значит, будет жизнь!»

И в этот миг, уже не помню, кто-то
Швырнул с размаха каску на песок.
Писал стволом ручного пулемета
Поэму из трассирующих строк.

И пули уходили роем в небо
Не пули – град свинцовый в небо шел.
Из рук, пропахших порохом и хлебом,
Плясал и рвался пулеметный ствол.

Гремели залпы: «Слушай нас, планета,
Война ушла, и жизнь возьмет свое –
Во имя всех, доживших до победы,
Во имя не доживших до нее».

Синела высь над плачущим комбатом.
Кипела в звездах розовых сирень.
Нет, не забыть солдатам сорок пятого
Победы миг, Победы нашей день!

Героя, которого мы вспоминаем, к сожалению, сегодня нет среди нас. Это Билал Кутузович Ахмадов. Но он один из тех защитников Отечества, кому повезло выжить в Великую Отечественную, жить и работать в мирное время, кто сумел оставить добрый след на земле. Это был человек с завидным волевым характером, мужественным, смелым и глубоко ответственным. Об этом знают и помнят не только его односельчане староатагинцы, но и все, кто хоть раз имел встречу с ним. И парнем он был видным, не зря завидовали Зайдат ее ровесницы, когда она стала супругой Билала. Замечательная пара была. Они вырастили прекрасных детей: четырех сыновей и одну дочку.
Семидесятилетнего уважаемого ветерана и доброго отца Билала Ахмадова не стало 2 апреля 1983 года. А Зайдат, на радость детям, здравствует и проживает в доме № 7 по улице Береговая в селе Старые Атаги, где часто собирается вся дружная родня Ахмадовых и, конечно, любимые внуки Билала, которые так гордились своим дедом. А гордиться действительно было чем!
Билал Ахмадов, еще в 1928 году окончив 7 классов, поступил в Горнопромышленное училище. Это в то время, когда редко кому удавалось получить хорошее образование. С 1932 года Б. Ахмадов начал работать мастером бурения в районе Малгобека. Однако трудовая деятельность его в нефтяной промышленности оборвалась в связи с началом Великой Отечественной войны. 15 февраля 1941 года Билал Ахмадов был призван в ряды Советской Армии. А как себя проявил наш земляк буквально с первого дня, говорит нам факт назначения его сначала командиром отделения, а вскоре и командиром взвода. Воевал Билал, абсолютно не зная чувства страха. Командование всегда было уверено, если Ахмадов получил задание, то результат, причем с минимальными потерями, гарантирован.
К ноябрю 1943 года он командовал понтонно-саперной ротой. Самоотверженность и героические подвиги Билала в 1945 году были отмечены отпуском на тридцать суток, и он получил возможность навестить родственников, находившихся в выселении в чужих краях. И по этой известной причине тут никак не скажешь, что побывал дома… Но радость встречи праздновали наши депортированные земляки в г. Лениногорске от души, каждый день устраивали синкъерам. Хотя в связи с депортацией представителей наших народов освобождали от несения службы в воинских рядах досрочно, отважный боец Ахмадов оказался востребованным, и ему пришлось вернуться в ряды защитников Отечества. Был уволен в запас лишь 20 ноября 1946 года Приказом № 0307 от 13 марта 1945 года Третьего Украинского фронта в звании капитана. Это потом он был переименован в 3-ий Украинский, а начинал Ахмадов в Западном фронте. Прошел войну от Москвы, затем была Австрия, Румыния, Венгрия… Награжден орденом Великой Отечественной войны, многими другими орденами и медалями. Билал Ахмадов также один из отличившихся при форсировании Днепра, за что ему дали орден «Красной звезды».
Но по многочисленным свидетельствам он, бесспорно, заслуживал высокое звание Героя Советского Союза! Почему оно не было ему присвоено?.. Ответ очень прост: «нельзя было, потому что чеченец!»
Однако сегодня, к 70-летию Победы над фашизмом, когда на должном уровне восстановлено доброе имя чеченца, ради памяти тех, кто боролся за справедливость и мир на нашей земле, очень хотелось бы, чтобы начали подготовительную работу по восстановлению справедливости и во имя памяти ветерана Великой Отечественной войны Билала Ахмадова, с посмертным присвоением ему звания Героя Советского Союза
ОТ СЕРЖЕНЬ-ЮРТА ДО БЕРЛИНА
В древнем чеченском селе Сержень-Юрт живет человек, которого здесь очень уважают. Это Саид-Магомед Шамсуевич Байбатыров, ветеран Великой Отечественной войны, участник исторического штурма Берлина в 1945 году. Недавно ему исполнилось 90 лет. Родители Саид-Магомеда – потомственные крестьяне, с малых лет приучали своих троих сыновей и дочь к физическому труду.
Средний из сыновей Байбатыровых – 17-летний Саид-Магомед, в поисках работы отправился пешком в г. Грозный, что в 50-ти километрах от его родного села. Однако труд на нефтепромыслах не устраивает юношу, и он вскоре возвращается в свой аул, в котором продолжает сеять и убирать с помощью волов кукурузу, заготавливать дрова, сажать и охранять молодой лес, окружавший это красивейшее место в Чечне.
Конечно, так не могло продолжаться всю жизнь. В 1939 году Саид-Магомед приходит в Шалинский райвоенкомат и просит, чтобы его призвали в ряды Красной Армии.
Через несколько дней молодой горец простился с дорогими ему хребтами Од и лощиной Тарны, родниками Бузутти, усадьбой Якуба – сына Алгири, где родился легендарный командир 1-й Чеченской Армии Асламбек Шерипов. Служить С.-М. Байбатырову пришлось в Белорусском Полесье, в 150-м артиллерийском полку. С юных лет умевший самостоятельно заряжать ружье и хорошо стрелять, молодой боец был направлен на учебу по специальности «наводчик»…
Когда летом 1941-го гитлеровские полчища вероломно напали на нашу страну, С.-М. Байбатыров уже в составе переименованной в 124-ю артбригады (БМРГК – большой мощности резерв главного командования) вместе с представителями других народов встал на защиту Отечества. Артиллерийское орудие с 203-миллиметровым стволом, которое было закреплено за их расчетом, весило 25 тонн, дальность стрельбы – 18 км, а один снаряд весил целый центнер! Передвигали эту пушку-махину аж двумя тракторами целой дюжиной солдат.
Надо представить, какая ответственность ложилась на того, кто наводил это орудие на неприятеля. А как гордились земляки Саид-Магомеда – Имран Саидов, Сайд-Али Музаидов из Махкеты, Адам Исаев из Урус-Мартана, Абдулла Ахмадов и Элнак Махмудов из с. Тевзана, когда наводчик-рядовой Байбатыров попадал почти всегда в цель.
…После боев на Таманском полуострове (Малая земля), на Кабардинском перевале воинские подразделения, входящие в состав 124-й артбригады, вместе с другими частями Донского фронта под командованием К.К. Рокоссовского двинулись в западном направлении. К тому времени от С.-М. Байбатырова «отсеялись» вполне здоровые его земляки. О причине их возвращения с действующего фронта домой Саид-Магомед еще не знал. Вскоре он сам был ранен, лежал в госпитале и кое-как «догнал» двигающуюся на Запад свою артбригаду…
Советские войска, освобождая сотни и тысячи наших городов и деревень, вышли к польской границе. К 17 января 1945 года была освобождена Варшава, под которой в ожесточенных боях сражались ингуш Алавди Барахоев и чеченец Саид-Магомед Байбатыров.
Саид-Магомед Шамсуевич вспоминает:
– В пригороде Варшавы был стратегически важный мост через Вислу, по которому передвигались вражеские железнодорожные эшелоны. Объект этот немцами надежно охранялся, но его надо было разрушить во что бы то ни стало. С третьей попытки мост этот был нами разделен пополам, за что меня представили к награде, которую я так и не получил.
…В составе 2-го Белорусского, а затем и 1-го Украинского фронтов С.-М. Байбатыров вместе с братьями по оружию уже брал Зееловские высоты, что близ Берлина. 18 апреля 1945 года ожесточенные бои происходят уже на окраинах немецкой столицы, а младший сержант-чеченец вместе с Георгием Аксютиным из Омска, Петром Калавашковым из Подмосковья, Николаем Рамиловским из Украины, другими бил фашистов в их собственном логове. Спустя неделю передовые части советских войск встретились на реке Эльба с подразделениями армии США. И не мог знать тогда С.-М. Байбатыров, что с десяток километров от него одним из первых к американскому генералу Боулингу вышел командир 28-го кавалерийского полка Мовлид Висаитов, который был награжден высшей наградой США «Легион чести», а потом удостоен Золотой Звезды Героя Советского Союза спустя десятилетия (посмертно).
– Саид-Магомед Шамсуевич, в те суровые годы войны солдат и офицеров чеченцев и ингушей увольняли в запас без объяснения причины. А как Вы остались в действующей армии? – спрашиваю я.
– На все воля Аллаха! Мне просто повезло, потому что начальником Особого отдела нашей части был капитан, фамилию его не помню, он был терский казак по происхождению. Он сделал все, чтобы я, один из опытных наводчиков-артиллеристов (ведь до войны я уже отслужил два года), остался в регулярной армии.
После долгожданной Победы над фашистской Германией С.-М. Байбатыров еще более года прослужил в этой поверженной стране, в бывшем военном городке Апеншпилендорф, что под Потсдамом.
– Однажды вместе с сослуживцами на «студебеккере» мы ехали за продуктами. Вдруг нас догоняют и приказывают возвратиться в военный городок. Оказывается, в Потсдам должны были прибыть главы государств стран-победительниц. Я и Жора Аксютин были высокорослыми сержантами, нас тотчас же выстроили в почетный караул. Перед нами на открытых машинах проехали Черчилль и Рузвельт, а И. Сталина мы не видели, – вспоминает С.-М. Байбатыров.
(Тут, конечно, мой уважаемый собеседник малость запамятовал, Франклин Рузвельт умер 12 апреля 1945 года, и на Потсдамских переговорах его сменил Гарри Трумэн). По всей видимости, его он и видел).
…После восьми лет разлуки с родными и близкими, прошагав с боями пол-Европы, Саид-Магомед Байбатыров узнает, что его семья проживает как депортированная в киргизском городе Беловодске. И он, уставший от войны, перенесший несколько ранений, чья грудь увешана теперь боевыми орденами и медалями, через всю страну едет к своим родственникам. Как для него, воина-победителя, было унизительно слышать слово «спецпереселенец» и не иметь права на перемещение более чем в три километра.
Через несколько лет после смерти Сталина С.-М. айбатыров вместе с земляками-чеченцами едет на лесоповал в Красноярскую область, где нужны были крепкие мужские руки. Чего греха таить, заработки тут были высокие, и бывший фронтовик, имевший к тому времени свою семью, начал помогать родным и близким вплоть до переезда в 1957 году на историческую родину.
Тогда же ветеран войны устроился на работу слесарем в местное отделение совхоза «Джалка». Недолго «мастерил» в хозяйстве Саид-Магомед Шамсуевич, вскоре его назначили лесничим одного из обходов местного лесхоза. Участник Великой Отечественной знал, чтобы выращивать здоровый лес, нужны качественные семена, техника и удобрения. А главное – люди. Вот поэтому руководство лесхоза всегда поддерживало любое начинание С.-М. Байбатырова, который не только сажал молодой лес, но и оберегал доверенный ему ценный буковый лес, из-за которого, как и в суровую годину войны, ему приходилось вступать в настоящий бой с браконьерами. Последние всегда опасались встречи с лесником-фронтовиком. Знали, что он неподкупен и так просто никого не отпустит.
– Вот бы таких лесников сейчас! – говорит шалинец Тахир Бибулатов, возглавлявший местный лесхоз 30 лет назад, имея в виду Саид-Магомеда Шамсуевича. – Он не только не боялся браконьеров, но и вступал в бой с хищным зверем. В его владения мало кто совался без билета…
До начала военных действий в Чечне С.-М. Байбатыров слыл одним из лучших работников леса не только Шалинского района, но и всей республики. Несмотря на многократные уговоры пяти сыновей, двое из которых инвалиды Афганистана и Чернобыля, он не может сидеть возле дома (который еще и разрушен в войну), окруженного лесистыми холмами, которые он исходил тысячи раз.
– В ходе первой войны мой домик в лесу прямо на глазах сравнял с землей многотонный танк, – говорит С.-М. Байбатыров. – Я специально надел форму лесника и орденские планки. Ничего не помогло. А ведь домик этот я строил вместе с ныне покойной женой в отсутствие сыновей, их не было тогда в Чечне.
Один из сыновей – Назарбек – сейчас работает главным лесничим Шалинского лесхоза. Минувшей весной Байбатыров старший попросил сына «выбить» для села единицу пожарного сторожа леса. Назарбек наотрез отказался сделать это, зная, что именно он, его старый отец, будет претендовать на это место. Так и получилось. Тогда Догу (так в Сержень-Юрте многие зовут ветерана) сам приехал к директору лесхоза Бетирбеку Цицаеву и «пробил» для себя эту единицу.
И снова после полугодового перерыва Догу вновь надел свою форму и «официально» отправился в лес, туда, где еще лет 18 назад были слышны звонкие голоса отдыхавших в здешних пионерлагерях ребят – чеченских, русских, ингушских, армян, венгров…
Сейчас в обязанности С.-М. Байбатырова входит предупреждение пожаров, при которых уничтожается растущий лес, места обитания зверей и птиц, прекращается сбор даров природы.
– Я запрещаю любому разводить костры в хвойных молодняках, под кронами деревьев, на лесосеках с порубочными остатками, – рассказывает старейший не только в Чечне, но и во всей России лесовод Саид-Магомед Шамсуевич. – И, знаешь, мне никто не перечит. Поэтому и пожаров, как бы не сглазить, нет. Так должно быть повсеместно.
ПОМНИШЬ, ТОВАРИЩ?..
Дорогой товарищ, однополчанин! Приглашаем Вас принять участие во встрече однополчан в г. Щорсе Черниговской области, посвященной 45-летию освобождения Черниговщины от немецко-фашистских захватчиков. Солдатские «треугольники» с таким содержанием получили накануне празднования этой даты наши земляки, бывшие бойцы 7-го гвардейского кавалерийского корпуса, который принимал активное участие в боях за освобождение Черниговщины. Славный боевой путь прошел 7-ой гвардейский кавалерийский корпус. На его знамени ордена Ленина, Боевого Красного Знамени и Суворова первой степени. За взятие города Бранденбург корпусу присвоено почетное наименование Брандербургский. 147 солдат и офицеров корпуса были удостоены высокого звания Героя Советского Союза.
…Дойти до победы – это была мечта миллионов советских солдат, которые не только стояли насмерть, но и с честью пронесли знамя победы. Да, не все освободители смогли собраться в г. Щорсе, обнять однополчан. Редеют рады ветеранов, многих не досчитались боевые друзья с той последней встречи, которая проходила в 1980 году в г. Москва.
На приглашение смогли откликнуться лишь шестеро наших земляков, бойцов 7-го гвардейского корпуса. Это бывший комсорг 147 гвардейского кавалерийского полка 15 гвардейской кавалерийской дивизии Ваха Адсаламов из Урус-Мартана, заряжающие орудия шалинец Имран Муцаев, Шехди Касаев из Грозного и Муса Абаев из поселка Горагорск, старший разведчик штаба батареи Аюб Мусаев из Майртупа и бывший адъютант командира полка Мовлди Межидов из Мескер-юрта. Все они служили в 147 гвардейском артминометном полку под командованием полковника Иосифа Митрофановича Саверского. После войны надолго разлучила судьба бывших однополчан.
Некоторым из них не довелось воевать до конца войны. Весной 1944 года пришел приказ: всех воинов чеченской и ингушской национальности отправить с передовой в тыл. Тогда они еще не знали, что на их долю выпадет еще одно тяжкое испытание – разлука с родиной. Не знали они, что всех их близких и родных переселили в Среднюю Азию.
Полковник И.М. Саверский трижды писал лично Сталину, что это неразумное решение. Чеченцы и ингуши дерутся, как настоящие герои, – писал он Верховному Главнокомандующему. Просил, чтобы оставили в войсках воинов чеченцев-кавказцев под его личную ответственность. Не стоит, думаю, говорить о том, что только человек исключительно мужественный, с огромным чувством справедливости мог писать в то время подобные письма. Трудно себе представить, чем это могло бы кончиться для И.М. Саверского. Больше месяца не выполнялось это распоряжение. Это был единственный приказ, который не выполнил своевременно отважный командир. Тяжело было расставаться с бойцами, с которыми прошагал сотни километров огненной дороги. И все-таки некоторые бойцы из чеченцев и ингушей воевали до Победы и побывали в фашистском логове. Среди них и бывший комсорг полка, младший лейтенант Ваха Адсаламов, который закончил войну уже в составе Войска Польского.
…Отгремела война. Города и деревни «залечивали» нанесенные войной раны. Солдаты радовались долгожданному миру. Только на душе у Вахи Адсаламова было неспокойно. Из дома не было писем. Как там родные и близкие? Как родители? И вот неожиданная радость: предоставили отпуск с выездом на родину.
Теплым сентябрьским днем В. Адсаламов прибыл в Грозный. Было странно то, что он не встречал никого, кто говорил бы на родном языке, и только тогда, когда молодой лейтенант пришел в военную комендатуру отметиться, узнал всю горькую правду. В родное село не было смысла ехать. Через два дня В. Адсаламов уехал обратно на службу в Польшу. 24 сентября 1946 года гвардии младшего лейтенанта В. Адсаламюва демобилизовали. В благодарственном письме, врученном Вахе Адсаламову Главнокомандующим Войска Польского, маршалом М. Шимерским говорится: «От имени Польского Правительства национального единства и своего личного имени искренне благодарю Вас за Вашу честную и самоотверженную службу в Войске Польском. Вы выполнили свой долг и возвращаетесь на свою Родину – Советский Союз. От души желаю Вам больших успехов на новой работе…».
Шли годы. Часто вспоминал о своих боевых товарищах И.М. Саверский. Не забыли своего отважного командира и бывшие кавалеристы-артиллеристы. Искали встречи. И она состоялась.
Была ранняя весна. Благоухание цветущих полей волновало душу. Имран Муцаев, работавший чабаном в одном из совхозов Волгоградской области, шел по полю, любуясь весенним днем. В одиночестве думалось хорошо. Вспоминались боевые друзья, эпизоды прошедшей жизни. Вдруг ветерок принес обрывок старой газеты. Имран, увидев знакомое название «Грозненский рабочий», подобрал его. Видно, когда сыновья приезжали, привезли из дома газеты. Имран стал читать. Внимание его привлек заголовок «Отзовитесь, однополчане». В маленькой заметке бывший его командир И.М. Саверский искал однополчан. Имран в тот же вечер написал ему письмо. Скоро получил ответ. Стали переписываться. Связался Имран и с земляками, бывшими сослуживцами. Потом встретились однополчане. Было это 33 года спустя после войны. После этой встречи не раз однополчане гостили друг у друга. И вот новая встреча на Черниговской земле.
Радости боевых друзей не было предела. Конечно, не сдержать было слез. Вот они стоят рядом и вспоминают ратные дела, гвардейцы 7-го кавалерийского корпуса: Герой Советского Союза Иван Анисимович Попов, командир 147 артминполка Иосиф Митрофанович Саверский, начальник штаф 57 гвардейского кавалерийского полка подполковник Алексей Фомич Горовенко, подполковник Федор Иванович Зарицкий, рядовые Михаил Иванович Маслов, Казимир Казимирович Грабовский, старшина Михаил Иванович Чурилов, переводчица Аза Семеновна Максина другие. На груди у всех ордена и медали, у многих из них рядом с боевыми наградами сияют золотом и награды за трудовые победы.
– А помнишь, как брали Василевичи и Мозырь…
Воспоминания, воспоминания…
Боевой путь 7-го гвардейского кавкорпуса был долгим и трудным. Кавалеристы полной чашей испили и горечь отступления, и радость славных побед. Неувядаемой славой покрыли они свое имя в боях за освобождение Украины. И в последний свой рейд по Германии, завершившийся взятием города Бранденбург, гвардейцы-кавалеристы прошли, ничего не забыв и многому научившись, овладев вершинами воинского мастерства, умножив свои силы боевой техникой, равной которой не знала тогда ни одна армия в мире.
На встрече в Щорском райкоме партии Украины непосредственные участники боев, проходивших на Черниговщине, вспоминали боевые эпизоды, рассказали о том, как освобождали город Щорс. Ветеранам интересно было узнать, как изменился район за четыре с лишним десятилетия после войны. Сейчас в 58 населенных пунктах района проживает около 38 тысяч человек. Здесь 20 колхозов и 3 совхоза. О том, чем живут и как трудятся щорсцы, рассказал гостям первый секретарь райкома КПУ Петр Дмитриевич Шаповал.
Жители Щорского района бережно хранят память о воинах-освободителях. В центре города сооружен памятник воинам, погибшим в Великой Отечественной войне, у подножия которого всегда лежат цветы. Именами героев войны названы площади, улицы и переулки населенных пунктов. Во многих селах и поселках находятся братские могилы погибших воинов, за которыми внимательно следят и ухаживают местные жители. Одну из них в селе Кучиновка, где похоронены 304 воина кучиновца, погибших при освобождении родного села, посетили участники встречи. Минутой молчания почтили они память погибших героев и возложили цветы к мраморной плите, на которой выбиты имена бесстрашных бойцов.
Всюду, где бы ни побывали ветераны, их с теплотой и вниманием встречали местные жители. Во время встречи со школьниками щорских школ гвардейцы-кавалеристы рассказывали о славном боевом пути своего корпуса, подвигах однополчан. Затаив дыхание слушали ребята Имрана Муцаева, Шехди Касаейа и других ветеранов, которые рассказали о мужестве и отваге своих боевых друзей – Героев Советского Союза Хаважимагомеда Мирзоева и Хансултана Чапаевича Дачаева, Ирбайхана Бейбулатова ,Ханпаши Нурадилова, Абухаджи Идрисова и многих других.
Боец Умаров
Мовлди Абдул-Ваха́бович Ума́ров (29 января 1921 года, Новые Атаги, Чеченский национальный округ, Горская АССР, РСФСР – 11 февраля 1943 года, Скучарево, Смоленская область, РСФСР, СССР) – чеченец, участник советско-финской и Великой Отечественной войн, старший лейтенант, командир стрелковой роты (7-й гвардейский стрелковый корпус, Западный фронт), Герой Российской Федерации.

Родился 29 января 1921 года в селе Новые Атаги (ныне Шалинский район Чеченской республики) в семье крестьянина. Окончил сельскую начальную школу, школу ФЗУ при заводе «Красный молот» (Грозный), Серноводский педагогический техникум (1939 год), по окончании которого стал преподавателем этого техникума.
В 1939 году был призван в Красную Армию. Службу начал в Архангельске в стрелковом полку. Участвовал в советско-финской войне 1939-1940 годов. По окончании войны изъявил желание стать кадровым офицером и был направлен в Ленинградское пехотно-командное училище.
На передовой с первых дней Великой Отечественной. Был заместителем командира роты по политчасти. Вскоре получил очередное звание старшего лейтенанта и командование ротой. Воевал на Смоленском направлении. 13 января 1943 года за образцовое выполнение заданий командования был награжден орденом Красного Знамени.
11 февраля 1943 года рота Умарова держала оборону в районе села Скучарево. Противник после интенсивной артподготовки начал наступление на советские позиции. Командир роты приказал подпустить фашистов поближе. По его команде солдаты начали в упор расстреливать наступающих. Первые цепи фашистов были почти полностью уничтожены, но, используя численное превосходство, им удалось ворваться на позиции роты. Умаров, будучи дважды ранен, с перебитой рукой, повел бойцов в контратаку и пал смертью храбрых. Противник потерял более 100 солдат.
18 февраля 1943 года за этот подвиг он был представлен к присвоению звания Герой Советского Союза. Звание ему было присвоено спустя 53 года. 16 мая 1996 года Мовлди Абдул-Вахабовичу Умарову было присвоено звание Героя Российской Федерации посмертно.
Похоронен в братской могиле в деревне Матрёнино (Глинковский район, Смоленская область).
В его родном селе именем Мовлди Умарова названа одна из улиц.
С БОЯМИ ДО АВСТРИИ
В грозные годы Великой Отечественной войны наши воины прошли с боями тысячи километров. В одном ряду вместе со своими собратьями по оружию фронтовыми дорогами прошагал житель села Кулары Султан Махмудов.
Во время войны Махмудов был артиллеристом, воевал в составе 880-го артиллерийского полка, а затем полк был влит в 160-ю Криворожскую краснознаменную артиллерийскую бригаду 3-го Украинского фронта, которым командовал маршал Толбухин.
Из своей 152-миллиметровой пушки он громил врага на Северном Кавказе, принимал участие в освобождении городов Новороссийск, Одесса, Севастополь, многих других населенных пунктов, расположенных в Причерноморье, форсировал водные преграды Днепра и Дуная.
О своем боевом пути Махмудов рассказывал так:
– Сообщение о начале войны застало меня на поле, где вел полевые работы. На третий день я ушел на фронт. Там в одном из пунктов нас вооружили военной техникой, боеприпасами, подготовили к боевым действиям в условиях, приближенных к военной обстановке, и дали «зеленую улицу» до самого Подмосковья, где в это время шло жестокое сражение с гитлеровской армией, рвавшейся к столице.
Здесь, в боях под Москвой, мы приняли первое боевое крещение. Гнали врага до города Клин. Особенность нашей части – 880-го артполка – состояла в том, что полк был резервным. Нас постоянно перебрасывали с одного участка фронта на другой, туда, где было угрожающее для наших войск положение.
В той сложной обстановке в декабре 1941 года нашу часть перебросили на Северный Кавказ. Там мы познали вместе с другими воинскими частями горечь отступления летом 1942 года и радость наступления в декабре того же года и начале 1943 года. Лишь позднее мы узнали, с какой целью нас перебросили на Северный Кавказ. Враг рвался к Волге, стремился захватить Сталинград и одновременно через главный Кавказский хребет хотел прорваться в Закавказье, захватить такие нефтяные центры, как Грозный, Махачкала, Баку.
Но на пути гитлеровцев встали наши войска, в том числе и наша часть. В жестоких боях на Северном Кавказе мы сорвали замыслы врага, разгромили его части. Многие наши бойцы и командиры были награждены орденами, а также медалями. Я получил медаль «За оборону Кавказа».
Вместе с наступающими частями наш полк громил немцев, принял участие в освобождении города Новороссийск. Дальше наш путь лежал по приазовским и черноморским степям: освобождали Анапу, Тамань, Керчь, Николаев, Херсон, Темрюк и другие города.
После освобождения молдавского города Тирасполя с боями подошли к государственной границе с Румынией. Это было радостное событие. На участке 3-го Украинского фронта советская земля была полностью освобождена от фашистских захватчиков.
Освободив Румынию, мы вступили на территорию Болгарии. Дальше путь лежал в Югославию. Особенно труден был путь через область Черногорию. Поросшие лесом горные ущелья, бездорожье – все это сковывало наше движение вперед. Малейшая оплошность грозила срывом в пропасть.
Упорные бои развернулись у стен столицы – Белграда. Несмотря на упорное сопротивление врага, город был взят. Население тепло встретило нас. Преследуя отступающего врага, мы вступили на территорию Венгрии. Надолго запомнятся упорные бои в районе озера Балатон, города Секешфехервар.
Освободив Венгрию, мы вышли в пределы Австрии. Здесь под австрийским городом Грацев я и закончил войну.
Этими словами ветеран войны и труда закончил свой рассказ.
От себя добавил, что, возвратившись с фронта, несмотря на ранение, активно работал в разных областях народного хозяйства, пока не пошёл на заслуженный отдых. И сейчас, находясь на пенсии, в меру сил и возможностей продолжает активную общественную работу. Часто встречается с сельской молодежью и школьниками.
Письмо Сталину
Свой боевой путь Ваха Алиев начал четырнадцатилетним подростком на Кавказском фронте под началом легендарного героя Великой Отечественной войны Мовлида Висаитова, который со своим подразделением первым вышел на Эльбу в апреле 1945 года. В книге воспоминаний «От Терека до Эльбы» он напишет в последствии о юном бойце, которого учили стрелять: «В разгар боя рядом со мной с винтовкой в руках оказался четырнадцатилетний Ваха Алиев, который служил в одном из сабельных эскадронов. Как он попал на фронт, мне до сих пор неизвестно. Наши бойцы называли его «сыном эскадрона». Узнал я о том, что он в полку, когда мы уже передислоцировались. До ноября 1942 года Ваха Алиев находился в личном составе полка. С переходом моим на должность начальника кавалерийских курсов вестей о судьбе мальчика я не получал».
А боевые пути «сына эскадрона» пролегли через Украину, где он был участником знаменитой операции по форсированию Днепра, освобождал Белоруссию, Прибалтику, участник Сталинградской битвы, битвы на Курской дуге, затем осколочное ранение, которое оказалось неизлечимым, ставшее потом в 1979 году причиной безвременной кончины. С фронтовым осколком он так и прожил остаток недолгой жизни. Вот вкратце весь боевой путь, который успел пройти боец Володя, этим именем его нарекли однополчане. Может быть, суждено было ему дойти до самого Берлина, если бы не еще одно событие, о котором он узнал из письма своего младшего брата Шарпудина (впоследствии профессора, доктора медицинских наук).
В 1944 году В. Алиев долго не получал из дома писем. А когда получил, узнал от брата две самые горестные новости: о смерти отца Амирахаджи, и нелепая, несправедливая весть о депортации чеченцев и ингушей за сотрудничество с фашистами. Боль утраты дорогого человека и чудовищная несправедливость лишили его сна на несколько ночей. И, в конце концов, достав где-то клочок бумаги, с юношеским максимализмом он выплеснул свою обиду словами, которые многие боялись произнести даже про себя. Под утро письмо было готово. Адрес: «Москва. Сталину». Письмо чуть было не стоившее ему жизни. Вот несколько строк, обращенные к отцу народов: «Мы верили в Вас. Мы служили Родине верой и правдой, не жалея жизни во имя победы, тысячи моих земляков остались лежать на полях сражений от Бреста до Сталинграда. А Вы назвали нас предателями? Мой народ никогда не простит Вам этого! В то время, пока мы погибали за Родину, Вы расправились с нашими матерями и сестрами, не пощадили даже стариков и детей». О своем письме В. Алиев никому не сказал. Даже самому близкому боевому товарищу Николаю Гипичу. Ответ не заставил себя долго ждать. Он был безжалостным и коротким: «Расстрелять».
Кстати, этот эпизод приведен в качестве примера мужества в учебнике для студентов «Курс советской истории 1941-1991 гг.» под редакцией А.К. Соколова и В.С. Тяжельниковой, изданном в Москве издательством «Высшая школа».
К этому времени эскадрон дошел уже до Прибалтики и Берлин казался совсем близко, а значит и долгожданный час победы был не так уж и далек. Вахе исполнилось 17 лет, и уже не раз он был представлен к государственной награде за мужество. Его арест стал для всех полной неожиданностью, но он никак не повлиял на крепкое фронтовое братство. И только потом он узнает, что его однополчане – Гипич из Краснодара, командир полка Барвинский из Киева, Тумаков из Нижнего Тагила, Скляров из Одессы и многие другие – писали письма во все инстанции, обосновывая незаконность его ареста, рассказывали о боевых подвигах Володи. До сих пор неизвестно, кому В. Алиев обязан жизнью. Кто посмел ослушаться приказа вождя, наверняка рискуя собственной жизнью. Его несколько месяцев продержали в подвалах и при случае отправили этапом в Магадан вместе с дезертирами, мародерами, словом, с теми, кого он презирал за трусость и нежелание защищать Родину.
Начались совсем другие будни, изматывающий труд каторжника, обреченного всю оставшуюся жизнь провести на лесоповалах. А остаток этот был совсем незначительным, учитывая недавнее ранение, которое давало о себе знать изнуряющей болью и сочащейся кровью. Голод, холод, каторжный труд без перерывов и выходных превращали людей в людоедов. Совсем ослабевший становился добычей более сильных. Его убивали и тут же съедали. И как знать, может и В. Алиев стал бы легкой добычей изнуренных голодом, холодом, непомерным трудом людей, превратившихся в почти животных, если бы не медсестра Лида, которая поддерживала его медикаментами из скудных запасов. Был еще один человек, имя которого, к сожалению, неизвестно, осетин по национальности, работник в хоз. части. Узнав о том, что Ваха почти земляк, он старался подкармливать его, давал добавки. Благодаря этим людям он окреп, а потом стал лагерным фельдшером. Пригодились знания, полученные на фельдшерских курсах в самом начале войны. Видя страдания людей, памятуя о своих мытарствах, тогда же дал себе слово: «Если выживу, если когда-нибудь освободят, стану врачом».
Затем была оттепель 1953 года после смерти Сталина, и на горизонте забрезжила слабая надежда вернуться домой. В 1954-м настал день, которого В. Алиев ждал 10 долгих, тяжелых лет. В далекой Киргизии в городе Ош нашел своих родных: мать и брата. Младший брат Шарпудин закончил к тому времени медицинский институт, работал над диссертацией, одновременно работал в местной клинике. На родину в Чечено-Ингушетию вернулись в конце 50-х.
Данному себе слову В. Алиев остался верен. В 1970 году он окончил Северо-Осетинский медицинский институт. Работал врачом, а вечерами зачитывался книгами, одной из любимых была книга «Длинные ночи» Абузара Айдамирова, которую читал детям вслух, восхищаясь смелостью и прямотой писателя, любил поэзию Некрасова за ее искренность и патриотизм. Ни на минуту не забывал он и своих однополчан, с кем несколько лет делил кусок хлеба, промерзший пол в сыром окопе. Особенно переживал за судьбу своего друга Николая Гипича, выжил ли? Очень долго писал в Москву. И только в середине 70-х в Москве был создан Совет Ветеранов. После долгой переписки отцу помогли найти его. Через 34 года! Никогда не забыть первых писем, которыми обменялись друзья-фронтовики. Как и их первую встречу на День Победы 9 мая 1978 года в Грозном. Затем была новая встреча в Краснодаре, боевые друзья вместе встретили Новый 1979 год, в промежутках между встречами были теплые, трогательные письма. Это были недолгие несколько месяцев, которые скупая судьба отпустила двум товарищам.
В том же году страна готовилась отметить 35-летие освобождения Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков. Друзья договорились о новой встрече со всеми боевыми товарищами в Белоруссии. Увидеть однополчан через 35 лет… Узнают ли, ведь тогда он был безусым бойцом, самым маленьким в полку? А теперь он пятидесятилетний, седоволосый мужчина. В центре города перед гостиницей стояли ветераны, бряцая наградами, не стыдясь своих слез. Когда до этой многочисленной толпы оставалось 100 метров, из нее выбежали несколько человек с криками: «Володя!».
Опасения оказались напрасными, даже седым и усатым его узнали. Несмотря на то, что Володя был самым молодым из ветеранов, друзья по-прежнему его опекали. Три дня общения, экскурсий по местам боевой славы, в Хатынь, на курган славы, в музей славы в Минске пролетели быстро, а расставаться не хотелось. Договорились следующую встречу организовать на Украине, через которую тоже пролег их славный боевой путь. В Минский аэропорт проводить Володю пришли все.
На обратном пути был визит в Музей Министерства Обороны в г. Подольске. Через 35 лет ему дали свидетельство о его фронтовом ранении и инвалидности 2-й степени, были возвращены все награды. Справедливость казалось бы восторжествовала. А по прибытию домой была срочная госпитализация, сложная операция без наркоза. За его жизнь бились лучшие медики Республики, прежде всего, его брат Шарпудин, к тому времени уже именитый врач, доктор медицины, два его сына – Руслан и Тимур – тогда еще студентами мединститута.
И настал неотвратимый осенний день – 10 ноября 1979 года, который подвел черту под жизнью скромного, чуткого человека, потеря которого с годами все больше становится ощутимой. И был нескончаемый поток телеграмм из разных концов тогда еще Советского Союза: из Краснодара, Киева, Нижнего Тагила, Одессы, Днепропетровска: «Не могу смириться. Глубоко скорбим, соболезнуем».
ПАТЕФОН ИГРАЛ ЛЕЗГИНКУ
Командир полка подошел к Масуту Апаеву, обнял его, расцеловал и сказал: «Молодец, герой! Хорошо танцуешь!.. Я все видел… Смерть презираешь… Фашистов презираешь… Пусть знают: плевали мы на них! Скоро конец им будет! – и, обратившись к адъютанту, заметил, – Заполните на сержанта Апаева наградной лист: «За мужество и беспримерную храбрость представить к ордену Красной Звезды».
О необыкновенном случае, который произошел на Пулковских высотах под Ленинградом в 1943 году, написал писатель, участник ВОВ Евгений Виноградов из г. Кисловодск со слов известного чеченского писателя и участника ВОВ Зияудина Абдулаева.
Командир орудийного расчета сержант Масут Апаев, призванный в армию из Чечено-Ингушетии, на окраине Ленинграда в одном из полуразрушенных домов нашел патефон. Среди пластинок оказалась запись лезгинки чеченского композитора Умара Димаева. Звуки лезгинки напомнили Масуту родные горы, районный дом культуры, где он получил премию за исполнение народного горского танца. Он прихватил патефон, а в минуты затишья весь расчет слушал музыку кавказских гор.
Однажды орудие сержанта Апаева было тщательно замаскировано на танкоопасном направлении. В блиндаже не разрешалось не только громко разговаривать, но даже курить. Батареи артдивизиона вели огонь по противнику, а орудие Апаева ожидало своего часа.
Вдруг связист при расчете снял наушники, лицо его сияло… Он сообщил: «Наши войска на Северном Кавказе одержали крупную победу, фашистские войска отступают… Освобожден Ростов!!! Кавказ свободен!!!»
Масут не выдержал, закричал: «Урр-ра!!!» Завел патефон… Над позицией раздались звуки лезгинки.
Масут выскочил из блиндажа, затем оказался на бруствере… и во весь голос закричал: «Асса!», и пустился в бешеной пляске утаптывать снег над бруствером. В это мгновение, рискуя жизнью, презирая смерть, которая могла его настигнуть в любую секунду, он торжествовал, бросая вызов врагам Родины, презирал их…
«Кавказ освобожден!» – кричал он.
«Мерзавец!!! Сумасшедший!!! Сволочь!!! – кричал командир батареи. – Обнаружил пушку! Арестовать! Под трибунал!»
Противник почему-то молчал. И вдруг из глубины немецкой обороны заговорил мощный репродуктор: «Ахтунг! Ахтунг! Внимание! Внимание!.. У русских не выдерживают нервы… Русские сходят с ума!» Так фашистская пропаганда комментировала поступок смельчака, бросившего врагам вызов.
Сержанта арестовали и под конвоем привели к командиру артиллерийского полка. Выслушав доклад командира дивизиона о произошедшем ЧП, вопреки ожиданиям командир полка подошел к Масуту Апаеву, обнял его, расцеловал и сказал: «Молодец, герой! Хорошо танцуешь!.. Я все видел… Смерть презираешь… Фашистов презираешь… Пусть знают: плевали мы на них! Скоро конец им будет!.. – и, обратившись к адъютанту, заметил:
– Заполните на сержанта Апаева наградной лист: «За мужество и беспримерную храбрость представить к ордену Красной Звезды».
– А вот и сам герой, – закончил рассказ писатель, – скромничает, сидит на диване, и вроде это его не касается…
Сидящий на диване пожилой ветеран с колодками на пиджаке, услышав это, сказал:
– Молодой был, дурной… от радости, что мою Родину освободили, чуть под трибунал не попал. А лезгинку я до сих пор люблю танцевать, особенно на свадьбах.
С тех пор много воды утекло в Тереке. Нет в живых и самого ветерана, лихого танцора. Но память о жгучей лезгинке под аккорды Умара Димаева осталась. Не случайно молодые воины из спецполка имени Ахмат-Хаджи Кадырова после успешной операции против бандитов пускаются в пляс. История мужества жива.
Эх, дороги фронтовые
В грозные годы Великой Отечественной войны наши воины прошли с боями тысячи километров. В одном ряду со своими собратьями по оружию фронтовыми дорогами прошагал и житель села Гехи Джунид Магамадович Лорсанукаев.
Во время войны солдат Лорсанукаев был ручным пулеметчиком. Воевал в составе 6-го кавалерийского полка Киевского военного округа, которым командовал маршал Ватутин.
Со своим пулеметом он громил врага под Москвой, затем под Сталинградом, был участником знаменитой танковой битвы под Прохоровкой, освобождал Харьков, Курск, Николаев, Новороссийск, Белгород и многие другие города.
Об одном эпизоде войны Лорсанукаев рассказывал так:
– Летом 1943 года гитлеровское командование сосредоточило на Харьковском направлении большие силы. Врагу нужно было во что бы то ни стало, любой ценой задержать наступление Советской Армии, привести в порядок свои части и соединения, потрепанные после катастрофы на Волге, бегства с Кубани и Донбасса, и до зимы укрепить оборону на Днепре.
Наш полк много дней и ночей гнал немцев. Особенно славилась у пехотинцев 7-я батарея под командованием капитана Горохова. Она была головной и на нее возлагались весьма ответственные задачи ближнего боя. Артиллеристы понимали, какая великая честь заслужить «Спасибо», и, не жалея сил и жизни, в трудные моменты всегда приходили на помощь.
Так было и в бою в районе станции Тарановка Харьковской области. Тарановка была расположена на небольшой возвышенности, и немцы, хотя и наспех, но достаточно сильно подготовили ее оборону.
Батарея Горохова была выдвинута вперед, а мы, пехотинцы, заняли почти открытую, но удобную для флангового огня позицию.
На рассвете пехотинцы под прикрытием огня артиллерии и тяжелых пулеметов начали наступление, но тщательно замаскированные на переднем крае пулеметы и минометы противника ожили и открыли ураганный огонь по наступающим. Пехотинцы залегли. Наступил критический момент. В это время рядом с пехотинцами разорвался вражеский снаряд: двое бойцов были тяжело ранены.
– Братцы, бейте их! – с криком выскочил из окопа сосед Закиров. Это были последние слова храброго солдата. Дорога была каждая секунда, под огнем противника гибли товарищи.
– Заряжай, – скомандовал Горохов и занял место наводчика.
Выстрел и станковый пулемет противника скрылся в облаке разрыва. Еще секунда, еще выстрел… Не стало второго пулемета. Пехота поднялась, и завязался бой. Через некоторое время показались немецкие «тигры», они быстро спустились в балку, рассчитывая на предельной скорости проскочить ее и выйти на наш левый фланг, а там находилось орудие Горохова. За щитом пушки разорвался снаряд. Осколком, как бритвой, срезало панораму. Над головами расчета пролетело еще несколько снарядов, видно, немцы решили в первую очередь уничтожить орудие, а потом расправиться с пехотой. За танками выползло еще пять бронетранспортеров с немцами автоматчиками. Обстановка на левом фланге стала угрожающей.
Горохов решился на последнее: он открыл замок и начал наводить орудие по каналу ствола… Первый снаряд заклинил смотровые щели водителя ближайшего танка, следующий – сорвал башню. Но к орудию уже приближался второй танк. Меткий выстрел разбил ему гусеницу – танк завертелся на месте. Третий танк загорелся после прямого попадания, не дойдя несколько метров до наших позиций.
В таких жестоких боях, – подчеркивал Джунид, – мы сорвали замыслы врага, разгромили его хваленые части. Многие бойцы и командиры были награждены орденами и медалями. Я был награжден медалью «За отвагу». Вместе с наступающими частями наш полк громил отступающие немецкие части, а впереди были бои за освобождение стран Восточной Европы от фашистского ига.
– Мы, ветераны, хотели одного: пусть всегда на планете будет мир, над детьми и внуками светит яркое солнце, ради этого мы и защищали нашу Родину.
Возвратившись с фронта, несмотря на ранение, Джунид Лорсанукаев активно включился в мирный труд, стал поднимать оскудевшее за годы войны хозяйство. И до конца своей жизни вел переписку с бывшими однополчанами.
Много их, героев, не щадивших своей жизни. Будем же помнить их поименно. Вечная слава и вечная память им!
ЭТО НУЖНО ЖИВЫМ
Их уже нет с нами, двух фронтовых друзей, ценивших друг друга и так горячо любивших жизнь. Два фронтовика ушли из жизни один за другим – Хамзат Ковраев и Магомед Умаров. Их знали в селе Ачхой-Мартан как мужественных, отзывчивых и порядочных людей. Они хлебнули лиха, но через все испытания прошли с честью и достоинством. Получили от жизни все, чем она щедро одаривает мужчину. Были радости бытия, горести, любовь и слезы, трудности довоенной жизни и страшная, беспощадная борьба за право жить свободными в родной стране.
Хамзат Ковраев ушел на фронт в 16 лет, скрыв свой возраст. В их семье было два сына. Старший, получив повестку, засобирался, как положено, на фронт, но он был болен, да и в семье он был единственным кормильцем. Хамзат, забрав его снаряжение, ушел на призывной пункт, сумев убедить военных, что он должен быть на фронте.
Россия огромная страна, но в каждом ее уголке люди бережно хранят память о тех, кто защищал ее землю. Вот и у нас, в Ачхой-Мартане, каждого ветерана люди знают в лицо, знают, кажется, все об их нелегкой судьбе. Но еще немало есть материала для тех, кто хочет знать все о своих героях. Хамзат Ковраев был одним из лучших, известных и уважаемых людей нашего села.
Он работал на самых востребованных для района местах: председателем РАЙПО, в райкоме комсомола и партии, возглавлял Совет ветеранов. Но где бы он ни работал, где бы он ни находился, он был самим собой – простым, чутким, отзывчивым, ласковым с детьми и уважительным со старшими. А какой это был веселый и жизнерадостный человек. Его заслуги перед Родиной были очень велики, но он не любил рассказывать о себе, а впереди себя ставил друга своего – Магомеда Умарова, с которым они прошли сотни километров военных дорог. Оба участвовали в штурме Кенигсберга. Оба они были награждены многими медалями, грамотами, но их заслуги гораздо выше. Они трудились до своих последних дней, вдохновляли молодежь в учебе, труде. Они были прекрасными руководителями, наставниками, щедро делились с молодежью своим жизненным опытом, воспитывая у ребят те качества, которые так необходимы подрастающему поколению и в наши дни.
Уроки Мира в школах проходили в районе при участии X. Ковраева, М. Умарова, М. Саидова. А.-P. Зайнутдинова, А. Бурениной. А. Матюшиной, П. Червякова и других. Ветеранов в нашем районе осталось очень мало. Всех, кого я вспомнила в своей статье, нет в живых. Но мы помним о них и будем помнить – ведь это наша история, это наши с вами отцы и деды, на них держалась и держится Отчизна. Мы в своей школе собрали материалы о наших ветеранах: фотографии, вырезки из газет, беседы с их близкими людьми. Мы проводим беседы, классные часы, пишем стихи, сочинения, оформляем красочные газеты. В нашей школе трудится сын Ковраева – Рамзан Хамзатович. Он учитель истории, но об отце рассказывает мало. Мы спросили у него: «Неужели Вы так мало знаете о его боевом прошлом?». Рамзан Хамзатович ответил: «Отец не любил говорить о войне, о своих успехах. Он был слишком скромный».
Вот об этих скромных людях мы должны знать как можно больше.
Это нужно не мертвым, это нужно живым!
И мы, учителя, делаем все для того, чтобы воспитывать в наших детях любовь и уважение к ветеранам – победителям в Великой Отечественной войне, учим их свято чтить память о тех, кого уже нет рядом с нами.
Вечная слава героям!
На снимке: X. Ковраев и М. Умаров (стоят слева направо).

ИСТОРИЯ ПАМЯТНИКА НУРАДИЛОВУ
(Рассказ учителя староатагинской школы Мовлди Пахаева)
Жизнь и подвиг X. Нурадилова играли и продолжают играть громадную, неоценимую роль в гражданском, патриотическом, интернациональном (хотя мы этого слова сегодня и стыдимся) воспитании не только чеченской молодежи.
Многие чеченцы еще с Казахстана и Сибири были наслышаны о легендарных подвигах Ханпаши.
Одно имя X. Нурадилова стало визитной карточкой всего чеченского народа и каждого чеченца в отдельности. Многие им восхищались, его горячо любили. Такова судьба героев.
Впервые я услышал имя Ханпаши в Восточно-Казахстанской области от отца, и узнал о его бессмертных подвигах. По словам отца, Сталин, узнав о подвигах X. Нурадилова, сказал, что история войн не знала такого героя. Потом я всегда приводил эти слова отца.
В 1957 году мы возвратились на родину, в село Старые Атаги. Так получилось, что с тех пор меня и моих сверстников как бы сопровождал Ханпаша. Школа наша располагалась по ул. X. Нурадилова (Старые Атаги, насколько я знаю, было единственное село, где улицы Ленина не было вообще, а центральная улица носила имя X. Нурадилова). Пионерская дружина школы носила имя X. Нурадилова. Потом мы – друзья, сверстники – узнали о прекрасной во всех отношениях поэме Николая Сергеева (Штанько) «Солнце в крови». Заучивали ее наизусть, отрывками и целиком. Призывники брали поэму в армию или просили прислать по почте. По их рассказам, после знакомства командиров с поэмой уважение к солдатам-чеченцам резко менялось в хорошую сторону.
В первые годы восстановления республики, начиная с 1956 года, в руководстве республики оказались не карьеристы, а настоящие люди, несгибаемые патриоты, которые честь и интересы народа на деле ставили выше своих личных. Это Халид Ошаев, Муслим Гайрбеков, Зиявди Мальсагов, Дашлуко Мальсагов и многие другие.
Улицам, заводам, школьным пионерским дружинам присваивали имена героев, воссоздавали ранее присвоенные и восстанавливали имена национальных героев. Ставили недорогие обелиски, например, на западной окраине с. Старые Атаги, на месте гибели Асланбека Шерипова. Подготовили и издали в 1959 году поэму Н. Сергеева «Солнце в крови». Добились принятия решения СМ СССР о сооружении памятников А. Шерипову и X. Нурадилову и выделении необходимых средств. К работе над памятниками сразу приступают талантливые скульпторы А.Н. Сафронов и И.Д. Бекичев.
За короткое время они успели сделать достаточно много. В октябре 1964 года смещают Н.С. Хрущева. Это событие стало началом конца хрущевской «оттепели». Укрепились позиции антинациональных сил в руководстве республики. Были заморожены, а потом и полностью свернуты работы над памятниками X. Нурадилову и А. Шерипову.
В таких условиях в 1967 году в стране началась подготовка празднования 50-летия комсомола. В числе других мероприятий в республике был объявлен конкурс на лучший проект памятника комсомольцам Чечено-Ингушетии.
Мы были уверены, что в конкурсе победит почти готовый памятник X. Нурадилову работы скульптора И.Д. Бекичева. Памятник был широко известен в республике, так как в Чечено-Ингушском краеведческом музее экспонировалась его уменьшенная копия (высотой 60-70 см). Но неожиданно для всех был выбран проект памятника Данко литературному герою А.М. Горького.
Тогда и оформилась неформальная инициативная группа молодежи, которая решила добиться установления памятника X. Нурадилову.
Разыскали скульптора И.Д. Бекичева, он с большой надеждой и воодушевлением отнесся к нашей идее. Рассказал, что в начале 60-х годов было принято решение поставить памятники А. Шерипову и X. Нурадилову, но под разными предлогами работу затягивали. Памятник тогда находился в заднем дворе сада им. 1 мая, и он был практически готов. А на установку памятника, по словам автора, требовалось всего 1500 рублей. Естественно, скульптор пообещал свою поддержку и помощь. Бекичев рассказал, в каких инстанциях нам пробивать решение вопроса. Так складывался план наших действий.
…Шло время. Памятник стал постоянной «головной и зубной болью» властей. Наконец, он бесследно пропал. Со временем о нем все забыли.
В годы так называемой перестройки я работал организатором в Староатагинской СШ № 3. В Старой Сунже, на территории, где сегодня находится СШ № 1, было закрытое режимное специальное учебное заведение для несовершеннолетних правонарушителей – детская колония. Однажды весной там проходил семинар организаторов. Готовился он долго. По-моему, учреждение не подчинялось республике. Нужны были специальные пропуска. Наконец, мы попали на территорию колонии. Не ошибусь, если скажу, что даже парк им. С.М. Кирова по красоте проигрывал огромной территории детской колонии – тюрьме.
В конце семинара решили провести экскурсию, тогда здесь было что посмотреть. Еще издалека я обратил внимание на памятник в окружении очень красивых и ярких цветов. Что-то очень знакомое было в нем. Когда подошли близко, я узнал его. Это был тот самый памятник Ханпаше Нурадилову, который «пропал» около двадцати лет назад. Экскурсовод рассказал, что это памятник советскому солдату-победителю. Я убедился, что здесь действительно не знали историю памятника. Ни среди воспитуемых, ни среди воспитателей не было ни одного местного жителя. По крайней мере, мы их не встретили.
Дети были со всего Союза, а воспитатели – работники МВД… Когда встал вопрос о переезде колонии в Россию, я рассказал старосунженцам, что за памятник находится на территории колонии. Видел я памятник и в начале 90-х, до войны. Скажу, годы на территории колонии-тюрьмы были для памятника самыми «счастливыми».
Со времени его сооружения памятник все время «боролся, работал, воспитывал», в том числе и в детской колонии.
Очень хочется верить, что плодотворная обширная работа, инициированная, организованная и проведенная за очень сжатые сроки Министерством по внешним связям, национальной политике, печати и информации и его сотрудниками патриотами-энтузиастами к 65-летию присвоения звания Героя Советского Союза X. Нурадилову и годовщине Победы станет новой вехой в истории памятника.
Спасибо старосунженцам, что сохранили памятник и ухаживают за ним. Но он является памятником истории и культуры и достоянием всей республики. Думаю, что памятник нужно поставить в центре возрождающейся не только в строительно-архитектурном, но и в духовном плане столицы Чеченской Республики. И это будет новейшая история республики и памятника X. Нурадилову.
ВОЛГОГРАД ИЛИ …СТАЛИНГРАД?…
Сиражди Магомедовича не могла оставить равнодушным, как и любого здравомыслящего человека, информация о том, что некая инициативная группа выступает с предложением о переименовании г. Волгограда в Сталинград.
В связи с этим он предложил редакции ответ ветеранов Великой Отечественной войны ЧР на инициативу Волгоградской областной Думы о переименовании г. Волгограда в г. Сталинград, данный ими еще в 2002 году.
«Это мнение людей, принимавших непосредственное участие в войне, современников целой эпохи в истории страны, их оценка деятельности Сталина. Это ответ ветеранов, многих из которых уже нет среди нас, «думцам» из Волгограда, которым ностальгия по тирании над собственным народом не дает покоя уже много лет. Считаю недопустимым, в память о старшем поколении, оставить без ответа решение о переименовании г. Волгограда в г. Сталинград (даже на один день в году)», – говорит Сиражди Индербиев.
Хотя официальные праздничные мероприятия, посвященные 70-летию Сталинградской битвы, уже прошли 2-3 февраля, редакция решила опубликовать ответ ветеранов волгоградским думцам, который был отправлен адресатам 17 июля 2002 года.
Ответ Совета Ветеранов Великой Отечественной войны и труда Чеченской Республики Волгоградской областной Думе.
«Президенту Российской Федерации В.В. Путину
Председателю Государственной Думы Г.Н. Селезневу
Заместителю председателя Волгоградской областной Думы В.Н. Андропову
Заместителю председателя Российского оргкомитета «Победа», председателю Общероссийской общественной организации ветеранов войны и военной службы В.Л. Говорову
Полномочному представителю Президента РФ по Южному Федеральному округу В.Г. Казанцеву
Заместитель председателя Волгоградской областной Думы В.Н. Андропов обратился к нам с просьбой поддержать их инициативу о переименовании к 60-летию разгрома советскими войсками немецко-фашистских захватчиков в Сталинградской битве города Волгоград в город Сталинград, а Волгоградскую область – в Сталинградскую. При этом сообщить свое решение в адрес Президента Российской Федерации В.В. Путина, заместителя председателя Российского организационного комитета «Победа», председателя Общероссийской общественной организации ветеранов войны и военной службы В.Л. Говорова, в Волгоградскую областную Думу.
Рассмотрев данный вопрос на своем активе 17 апреля 2002 года, мы заявляем во все указанные адреса свой решительный протест не только против подобного решения, но и против постановки подобного вопроса. И вот почему.
Безусловно и вне всякого сомнения, битва за Сталинград являлась переломной в ВОВ и символизировала героическую стойкость и мужество советских воинов и всего советского народа в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками за свободу и независимость страны. Общеизвестна и историческая роль обороны города на Волге. Именно от того, устоит Сталинград или нет, во многом зависел исход битвы за Кавказ. Следствие стало бы владение грозненской и бакинской нефтью, вступление в войну на стороне Германии против СССР Турции и Японии, не преувеличением будет, если сказать, что от этого зависел и исход всей войны.
Сталинград отстояли ценой нечеловеческих усилий, воли и мужества живых и мертвых защитников города, всего советского народа. Это бесспорно! Благодарные потомки увековечили этот подвиг, возведя грандиозный монумент Родине-матери и защитникам города на Мамаевом кургане, сохранив руины «Дома сержанта Павлова» и много других памятников.
Но Волгоградская областная Дума посчитала, что это исторически не совсем справедливо, т. к. символом героической обороны города, по их мнению, был И.В. Сталин, что город отстояли во многом потому, что он носил имя «Великого Вождя», что Верховный главнокомандующий внес огромный личный вклад в дело обороны города и освобождения всей страны, о котором несправедливо забыли.
Постараемся разобраться в этом вопросе и выскажем свое мнение по его сути. Но для начала зададим два вопроса «думцам» из г. Волгограда.
Вопрос первый:
Если бы после революции город не был переименован и по-прежнему носил имя «Царицын», сдали бы его немцам по классовым соображениям или все же учитывали его стратегическое значение?
Вопрос второй:
Кто же все-таки виноват в том, что к лету 1942 года немецкие войска стояли у стен Сталинграда, овладев большей частью европейской территории СССР?

В 1924 году, придя к власти, Иосиф Сталин узурпирует ее в своих руках, безжалостно убирая с дороги всех и вся, что может помешать становлению его преступной диктатуры. Физически уничтожаются все политические деятели и «товарищи по партии», не говоря об оппозиции, все, кто мог критиковать курс «вождя». Троцкий, Бухарин, Зиновьев, Каменев, Киров и многие другие… список будет слишком большим. Сворачивается НЭП, на смену которой приходят государственный монополизм и диктатура в промышленности, сельском хозяйстве, армии, образовании, культуре. Авторитарный режим опасается любой здоровой инициативы, а тем более инакомыслия, смертельно боится сильных, умных, образованных, имеющих собственное мнение людей. Он нуждается лишь в рабах. Начинает работу страшный механизм репрессий, уничтожения и подавления воли народа, а вместе с тем и самого народа, изобретенный и внедренный Иосифом Сталиным. Открываются ГУЛАГи, на село приходят раскулачивание и коллективизация.
К началу сороковых годов из-за боязни, прежде всего, за собственную жизнь и благополучие Сталин физически уничтожает практически весь высший военный состав РККА. Среди расстрелянных и уничтоженных такие выдающиеся военачальники, как Блюхер, Тухачевский, Якир и др., прекрасно понимающие приоритеты предстоящей войны, стратегические, тактические, технические разработки и предложения которых впоследствии во многом оправдались.
Сталину, привыкшему уничтожать сотнями тысяч людей, гноить миллионами в ГУЛАГе, ничего не стоили эти жертвы. Ему, прежде всего, нужна была личная слава, нужно было убедить народ, да и весь мир, в том, что все, что делает Сталин – все правильно. Но а «виновных в неудачах» он всегда находил. Так было и в начале войны. Расстрелян командующий Белорусским военным округом генерал Павлов за провал военных операций и неготовность к отражению агрессии врага, хотя сам позорный договор с фашистской Германией был заключен по инициативе «вождя», а приказ «не поддаваться на провокации» действовал и после вероломного вторжения немцев. Был расстрелян зам. наркома обороны СССР по вооружению Кулик за ограниченный выпуск автоматического оружия, хотя сам Сталин придерживался доктрины, что современной армии достаточно штыка, клинка и мощной кавалерийской атаки с пулеметами на тачанках. Чего стоил его один тост за здравие Гитлера? Мы снабдили с 1939 года Германию всем необходимым для ведения войны на многие годы: хлебом (хотя сами стояли сутками в очередях за буханкой хлеба, вопреки крикливому заявлению В. Молотова, тогдашнего председателя Совнаркома СССР, что у нас имеется запас хлеба на десять лет), мясом, нефтепродуктами, железной и другими рудами, алюминием, фосфатами и всем другим, что необходимо для ведения войны. Эшелоны с народным добром продолжали уходить за границу даже в течение нескольких дней после начала ВОВ, т.к. «его» указания никто не смел отменить, а «он», как известно, находился три дня в панике, повторяя: «Все, чего добился Ленин, все погибло».
Победы мы добились благодаря невероятным усилиям и жертвам народа. Германия, ведя войну почти со всем миром с 1939 года, потеряла 10 млн. человек. Англия, воюя с Германией с того же года, – немногим более 400 тыс. человек, США и того меньше. А мы, благодаря руководству «гениального стратега», «мудрого из мудрейших», принесли в жертву, воюя только с 1941 года, по утверждению самого Сталина, 20 млн. человек, а по утверждению ученых – от 42 до 47 млн. человек. Многие ученые считают, что будь у руля государства Верховным главнокомандующим Вооруженных сил СССР, генсеком ЦК ВКПБ кто-нибудь другой, мы выиграли бы войну со значительно меньшими потерями.
Фронтовики, да и пожилые люди помнят послевоенное время, когда на ж/д вокзалах, в поездах, на базарах и в других многолюдных местах тысячами ходили с протянутой рукой искалеченные войной инвалиды, оставшиеся без крыши над головой и распевавшие жалобные песни о горькой судьбе калек, героев войны, защитников Родины, живущих на мизерную пенсию в 7, 10, 15, 35 рублей и подаяния, с горя пьющих и умерших от постоянного недоедания, холода и запоя. И как издевательства над ними на всех перекрестках висели броские лозунги: «Никто не забыт, ничто не забыто!». Вот чего у нас во все времена хватало, так это лозунгов на все случаи жизни. А «великий вождь», превративший богатейшую страну в нищенскую, и в ус не дул. Его возносили до небес, он был во всех случаях прав и мудр. И этим доволен.
Еще А. Суворов говорил, что законченной войну можно считать только тогда, когда будет захоронен последний солдат, погибший в ней. Если верить этому мудрому изречению, мы до сих пор воюем, так как до сих пор валяются в лесах и болотах Белоруссии, Ленинградской, Псковской, Новгородской и др. областей останки тысяч незахороненных безвестных героев. Захлебываясь от восторга, что его славословят, «великий вождь», как всегда, забыл о тех, кто ценой своей жизни приближал нашу победу. Они пусть довольствуются лозунгом: «Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен!», а родители их, дети и другие близкие – извещением «пропал без вести» и скудной пенсией 10-20 рублей.
Как известно, в первые месяцы войны попали в окружение и плен более 3,5 млн. советских солдат и офицеров, и не потому, что не умели и не хотели воевать, а потому, что были плохо вооружены. Против танков, рвущихся авиабомб штыком и саблей, оказалось, вопреки утверждениям наших вождей, не попрешь. И тех, кто сдался (независимо от обстоятельств), и тех, кто, рискуя жизнью, вырвался из концлагерей фашистов, загоняли в не менее жуткие «бериевские лагеря», и все они погибли с чудовищным ярлыком «изменники родины», который с них не снят до сих пор. Не умер под гусеницами немецких танков с именем Сталина на устах, значит, враг и изменник. Вот вся логика. А кто виноват в этой народной трагедии?
А сколько «врагов народа», «шпионов иностранных государств», «предателей трудового народа», «наймитов империализма» народила российская земля? Им нет счета, они достигали половины населения страны – 67 млн. человек, и наверняка достигли бы всего населения, если бы не умер Сталин. А для «Социалистической Родины» народились бы Павлики Морозовы, клеветавшие на своих родителей; «близкие», отказывающиеся от осужденных «врагов народа» – своих мужей, жен, детей; «ура-патриоты», которые во все горло орали бы: «Да здравствует великий кормчий Сталин!», «Смерть изменникам Родины!», «Собаке – собачья смерть!» и т. д.
Вот чем прикрываясь творил свои человеконенавистные, грязные дела «великий вождь всех времен и народов». И опять для прикрытия своих чудовищных деяний находил, как всегда, виновных: Ягода, Ежов (с его «ежовыми рукавицами») и многие ниже рангом. Хотя их вина была лишь в том, что они слепо выполняли «его» преступные приказы, но и, конечно, рьяно прислуживаясь перед «вождем», добавляли и от себя, уничтожая заодно и себе неугодных.
Старшему поколению известен знаменитый тост «вождя» на торжествах по случаю нашей Победы, где он провозгласил здравицу самому многочисленному и самому многострадальному народу СССР – русскому народу – за то, что он (народ) так долго терпел руководство страны и перенес такие неисчислимые жертвы во имя Победы. За все это Сталин назвал русский народ винтиками. Боже мой, как захлебывались все средства массовой информации СССР за такое «изумительно удачное сравнение». Надо же дойти до такого цинизма, чтобы так унизить великий народ и заставить его же возносить себя до небес, петь себе дифирамбы и славословить. Ну, а что касается других народов СССР, вкладывавших в нашу победу не меньше усилий, «вождь» не нашел даже еще менее значимого сравнения. Ничего, перебьетесь. Вам достаточен и один лозунг: «Все народы СССР имеют равные права».
«Отец народов» испытывал особое сладострастие, уничтожая совершенно без всякого основания целые народы, обвинив их в измене Родине и пособничестве фашистам. Сосланных и расстрелянных людей было мало, поэтому надо выселять целые народы, скопом. Это и масштабно, и внушительно, с размахом, по-Сталински. Пришив целым народам один и тот же ярлык – изменники родины и пособники фашистам, в том числе старикам, калекам от рождения, инвалидам ВОВ, женщинам и детям. Всех гамузом в одну кучу.
Были высланы крымские татары, немцы Поволжья, калмыки, карачаевцы, балкарцы, чеченцы и ингуши, турки-месхетинцы, корейцы и др. Эти народы потеряли в ссылке более 1/3 своего состава, их вынуждали по возвращению на Родину выкупать свои собственные дома за крупные по тем временам суммы. Они потеряли все, что было приобретено их кропотливым трудом или трудом их предков, а ярлык, навешанный «отцом народов» – изменники Родины – за многими из них до сих пор не снят. Турки-месхетинцы, немцы Поволжья до сих пор не возвращены на их историческую Родину. Крымские татары, возвратившиеся на свою Родину через 30 лет, по сей день должны бороться за свое право жить на земле предков.
Более 50-ти тысяч человек, выходцев из Чечено-Ингушетии, защищали Советскую Родину на фронтах ВОВ от Черного до Белого морей. Среди них легендарные защитники Брестской крепости М. Узуев, командир полка, первым встретивший союзников на берегах Эльбы, М. Висаитов, защитник Сталинграда X. Нурадилов, похороненный на Мамаевом кургане, и многие другие. Мы гордимся тем фактом, что из числа чеченцев, ушедших на фронт, не было ни одного человека, добровольно сдавшегося в плен, или предателя Родины, служившего во Власовской армии. Тем нe менее, лучших сынов переселенных народов, сражавшихся за Родину, награжденных многими орденами, и даже Героев Советского Союза, депутатов Верховного Совета СССР, РСФСР, автономных республик снимали с фронта и посылали на лесоповал, рудники, шахты, где подавляющее большинство из их заболело туберкулезом и силикозом и вскоре умерло. Более сорока чеченцам, представленным к званию Героя Советского Союза, было в этом отказано только по национальному признаку, более тридцати лет не издавалась книга чеченского писателя X. Ошаева «Брест орешек огненный», в которой рассказывается о 242-х защитниках Брестской крепости, чеченцах и ингушах по национальности. Их имена не упомянуты и в юбилейных изданиях – многотомниках о Великой Отечественной войне, вышедших после выхода в свет упомянутой книги Халида Ошаева. Имя пулеметчика Нурадилова, уничтожившего 920 фашистов, мемориальная плита которому установлена на Аллее героев на Мамаевом кургане в г. Волгограде, также не упоминается в юбилейных изданиях о защитниках Сталинграда. Почему?
Акция переселения народа, сама по себе преступная, сопровождалась применением самых изуверских способов вступления. Приведем только несколько фактов. Чтобы не «возиться» с транспортабельными и тяжелобольными чеченцами, находящимися на излечении в Урус-Мартановской, Курчалойской и других районных больницах (в основном это женщины, дети и старики), им работниками НКВД были сделаны внутривенные инъекции воздуха. Когда с таким же требованием НКВД-шники пришли к зав. инфекционным отделением Гудермесской ЦРБ Мочаловской, она категорически отказалась от совершения преступления и сопровождала своих пациентов до Казахстана. К сожалению, по дороге она заразилась сыпным тифом и умерла. По возвращению на Родину известные чеченцы во дворе Гудермесской ЦРБ поставили ей и ее мужу Волкову, главному врачу той же больницы, мраморный памятник с надписью «От благодарных больных».
Весь мир знает о сожженных фашистами деревнях Лидице (Чехословакия), Хатынь (Белоруссия). Но об ужасной трагедии селения Хайбах Галанчожского района кроме жителей Чечни мало кто знает. Потому что это тягчайшее преступление совершили НКВД-шники с ведома и по указанию Сталина и Берии. В дни депортации чеченского народа (23 февраля 1944 года) в высокогорное селение Хайбах были свезены жители соседних хуторов в количестве более 700 человек, в числе которых были, в основном, немощные старики, дети, больные, беременные женщины. Якобы до подхода транспорта их разместили в колхозной конюшне. 27 февраля 1944 года, заперев ворота конюшни, по приказу полковника Госбезопасности Михаила Максимовича Гвешиани все они были заживо сожжены. Тех, кто взломал ворота и попытался вырваться, расстреляли из пулеметов по команде командира пулеметной роты Николая Струева (который, испугавшись возмездия, повесился в 1992 году в станице Шелковская Чеченской Республики). Жил оказывается курилка среди своих жертв.
Вот вам несколько документальных подтверждений этого неслыханно бесчеловечного акта, перед которым блекнут не только фашисты и их деяния, но и инквизиторы средневековья, хотя и сжигавшие людей, но за определенную, по их понятию, вину, а тут вина только в национальной принадлежности. Вот некоторые из отчетов и благодарностей изуверов:
1. «Совершенно секретно.
Наркому внутренних дел Л.П. Берия. Только для Ваших глаз.
В связи с нетранспортабельностью и в целях неукоснительного выполнения в срок операции «Горы» вынужден был ликвидировать более 700 жителей в местечке Хайбах.
Полковник М.М. Гвишиани».
2. «Грозный, УВД, полковнику Гвишиани.
За решительные действия в ходе выселения чеченцев в районе Хайбаха Вы представлены к Правительственной награде с повышением в звании.
Поздравляю.
Нарком Внутренних дел СССР Берия Л.П.»
3. «От имени ВКП(б) и Комитета Обороны СССР объявляю благодарность всем частям и подразделениям РККА и войск НКВД за успешное выполнение важного правительственного задания на Северном Кавказе.
И. Сталин».
«Великий вождь» на этом не остановился. Он наградил 714 человек «За образцовое выполнение специальных заданий Правительства», т.е. за то, что прогнали до ж/д станции под дулами автоматов детей, женщин и стариков. В их числе 4 человека (Берия Л.П., Кобулов Б.3., Круглов С.Н., Серов И.А.) – орденом Суворова I степени, 3 человека – орденом Кутузова I степени, 13 человек – орденом Суворова II степени (среди них и Гвишиани М.М., но уже в чине комиссара Госбезопасности 3 ранга), и 17 человек – орденом Кутузова II степени. Причем по статусу этими орденами награждались за успешное проведение крупных войсковых (фронт, армия) операций. А тут и генерал-майоры, и полковники, и даже интенданты.
XX съезд партии дал историческую оценку деятельности «отца народов», осудив культ личности и преступления Сталина. Однако далеко не все «прихлебаи» и «поделыцики» согласились с этой оценкой. Они затаились и ждут своего часа, чтобы взять реванш, чтобы вновь ввергнуть страну в пучину безнравственной диктатуры.
Что касается заявления волгоградских думцев о том, что в Англии королева-мать якобы упрекнула главу администрации Волгоградской области, что мы зря переименовали Сталинград в Волгоград, то это, наверное, дипломатическая вежливость. И то, что во многих городах Франции и др. государств улицы переименованы в Сталинградские – дань времени и явное уважение мужества и стойкости защитников города, а не «вождя». Что касается отношения Англии к личности Сталина, то достаточно вспомнить тот факт, что в Лондоне в годы Второй мировой войны был создан музей восковых фигур великих людей всех стран. Там были и фигуры Сталина и Гитлера, но размещены они были не в залах музея, а в коридоре, у входа в музей, подчеркивая тем самым равнозначность их злодеяний.
В одном непременно можно согласиться с депутатами Волгоградской областной Думы: «…тот народ, который забывает славные и трагичные события своей истории, обречен и не имеет будущего». Но если связать все, что сделано неимоверными жертвами наших народов с именем Сталина, и вновь воскресить этого монстра, то это уж слишком. Может быть, хотя бы после смерти хватит петь ему дифирамбы. Ведь он при жизни заставил всех нас орать во всю глотку «о своем величии» так, что до сих пор в ушах стоит звон. Народу есть было нечего, а ему на каждом предприятии, колхозе, совхозе, школе и др. учебных заведениях, на каждой площади и перекрестке, в каждой захудалой деревушке ставили памятники и бюсты. Ни одна газетенка или статья не выходила без «аллилуйя» в его адрес, чему бы она ни была посвящена. А вот волгоградские «думцы» с неимоверной легкостью забывают о миллионах жертв репрессий Сталина и его клики. Это что, уже и не история? Их что, можно вычеркнуть из памяти, как это многократно делал Сталин? Наверное, у депутатов Волгоградской областной Думы никто не был репрессирован, и их не заставляли отказываться от родителей, не исключали из вузов, не ссылали в ГУЛАГи. Счастливчики, кому редко везло в то время. А может они сами и есть те, которые не помнят или не хотят помнить о безвинных жертвах террора Сталина?
Мы не хотим быть «обреченными» и «не иметь будущего», и поэтому гневно, всеми фибрами души протестуем против воскрешения в памяти народной имени этого чудовища и тирана! Мы за то, чтобы его могилу на Красной площади сравняли с землей, а прах развеяли по миру. Ведь даже упоминание его имени порождает в головах у безнравственных людей ненависть к представителям других национальностей, о чем свидетельствуют часто возникающие «шоу бритоголовых» в Москве и других городах России. А ведь, прежде всего, по нашей настойчивости на Нюрнбергском процессе были запрещены фашизм и его идеология.
Почему мы об этом так быстро забываем?
Конец

Слева направо: секретарь Совета ветеранов ВОВ и труда С.С. Ибриев, Спикер Парламента Д.Б. Абдурахманов и председатель Совета ветеранов войны А.С. Устарханов. Фото Х. Хасанова, 2010 г.

СОДЕРЖАНИЕ
Журавли…………………………………………………………………………………..
С Праздником!…………………………………………………………………………
Связанные подвигом………………………………………………………………….
Он погиб в День Победы………………………………………………………….
Обращение Парламента…………………………………………………………….
Семнадцать мальчишеских лет…………………………………………………..
Орёл из Орлов…………………………………………………………………………..
Всадник в шлеме танкиста…………………………………………………………
Капитан Есимат Мазаева…………………………………………………………….
Последний и решительный бой…………………………………………………..
Летом 44-го………………………………………………………………………………..
Комполка Висаитов……………………………………………………………………
Старшина Урузбиев……………………………………………………………………
Честь нации дороже всего (Диндигов)…………………………………………
Ахтунг! Дикая дивизия!……………………………………………………………….
Схватка в степи………………………………………………………………………….
Маташ ждал до рассвета……………………………………………………………..
Они сражались за Родину……………………………………………………………
Есть место в строю………………………………………………………………………
Чеченцы не танцуют на прощанье………………………………………………..
Низкий Вам поклон……………………………………………………………………..
Ты помнишь, солдат?……………………………………………………………………
Бойцы вспоминали бои………………………………………………………………..
Прошагал пол-Европы………………………………………………………………….
Охотник за снайперами………………………………………………………………..
Два бойца……………………………………………………………………………………..
Боевой путь минометчика……………………………………………………………..
От Ельца до Эльбы………………………………………………………………………..
Воин «Чешского рая»……………………………………………………………………..
От Азова до Берлина……………………………………………………………………….
Ветераны вспоминали войну…………………………………………………………..
Вернем бойца в строй……………………………………………………………………..
Защищая свой город……………………………………………………………………….
Благословенный Малгобек……………………………………………………………..
Мраморная слава Итум-Кале……………………………………………………………….
Вспомним всех поименно………………………………………………………………….
В Брестской крепости шел бой…………………………………………………………..
На сопках Манджурии……………………………………………………………………….
Всем смертям назло…………………………………………………………………………..
Жгучая память………………………………………………………………………………….
Фронтовиков уважают………………………………………………………………………
Дважды погребенный…………………………………………………………………………
Врагов не пропустили……………………………………………………………………….
Забытый боец…………………………………………………………………………………….
Не стареют душой ветераны……………………………………………………………
Мужество…………………………………………………………………………………………..
Победы нашей день!………………………………………………………………………….
От Сержень-Юрта до Берлина…………………………………………………………….
Помнишь, товарищ!…………………………………………………………………………….
Боец Умаров…………………………………………………………………………………….
С боями до Австрии…………………………………………………………………………..
Эх, дороги фронтовые……………………………………………………………………….
Это нужно живым…………………………………………………………………………….
История памятника Нурадилову………………………………………………………..
Письмо к Сталину………………………………………………………………………….
Волгоград или Сталинград………………………………………………………………..

Использованные материалы и газетные публикации:
«Не легкая им досталась доля». Газета «Зама». № 9. 2005 год.
«Алхазуровские эдельвейсы». «Грозненский рабочий». № 109. 1980 г.
«Они сражались за Родину». «Вести республики». 2005 год.
«Парад в г. Орел». «Вести республики». 2005 год.
«Город первого салюта». «Вести Республики». 2005 год.
«Дмитрий Исаевич из Шали». «Зама». 2007 год.
«От Ельца до Эльбы». «Знамя коммунизма». 1983 год.
«Встреча ветеранов». «Зама». 1991 год.
«Это нужно живым». «Вести республики». 2010 год.
«Братья Ахтаевы». «Объединенная газета». № 13. Москва. 2005 год.
«Командир авиаполка». Мовлди Пахаев. «Вести Республики». 6.05.2010 года.
«За неделю до смерти». М. Осмаев. «Вести республики». 2005 год.
«Миг Победы». «Вести республики». № 85. 2010 год.
«Комполка Висаитов». Журнал «Советский воин». 1990 год.
«Долг солдата». Газета «Теркйист». № 79 от 14.09.2004 года.
Фото Висаитова из личного архива ветерана И. Муцаева.
Фото И. Саверского из личного архива фронтовика И. Муцаева.
«Зашитник Бреста». Газета «Зама» от 23.01.06 года.
«Помнишь, товарищ». Газета «Знамя коммунизма». Х. Радуев. 18.10.1988 года.
«Ты помнишь, солдат». «Знамя коммунизма». 1988 год.
«Ветеранам повезло». «Зама». 24.01.05 года.
«Диалог с ветераном». Газета «Голос ЧР». Май 2006 года.
«Вернемся с Победой». «Знамя коммунизма» 9.05.90 года.
«Всем смертям назло». А. Хатуев. «Знамя коммунизма». № 55. 1982 год.
«Мир прекрасен дружбой». «Знамя коммунизма». 2.10.1982 года.
«Ветеран». А. Довлетукаев. «Вести Республики». 2005 год.
«Низкий Вам поклон». Газета «Зама» от 9.05.2006 года.
«Мужество». «Вести республики» 2009 год.
«И обнялись фронтовики». Газета «Голос ЧР» 30.01.1991 года.
«Слава Итум-Кали». Д. Сулумова. «Вести Республики» 9.05.05 года.
«От Сержень-Юрта до Берлина». А.Муцураев. 25.09.06 года. «Зама».
«Герои народа». Мовлди Пахаев. «Вести республики». 2008 год.
«Защищая Грозный». Газета «Народ и власть». Сентябрь 2010 года.
Рассказ ветерана войны Ахмеда Устарханова. 2005 год. Май. г.Орёл.
«Жгучая память». Автор: А. Урванцев. Газета «Правда». 1991, 12 апреля.
«Волгоград или Сталинград». М.Т. Индербиев, председатель Республиканского Совета ветеранов Великой Отечественной войны и труда Чеченской Республики.
«Танец на бруствере». Чеченинфо.
«Сын Эскадрона». Чеченинфо.