Система общественных отношений ингушского общества

ХАРСИЕВ БОРИС МАГОМЕТ-ГИРЕЕВИЧ
Канд. философских наук
Зав. отдела Этнологии Инг. НИИ Гаманитарных Исследовании им.Ч.Ахриева
СИСТЕМА ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ ИНГУШСКОГО ОБЩЕСТВА
«Имеет совершенный ум тот, кто стремится к трем вещам: знать, кто он такой на самом деле, удерживать свой язык (от лжи, злословия и.т.п.) и довольствоваться тем, что дал ему Аллах».
Абу Хазим.
«Со времен седой древности осваивали Кавказ упорные, предприимчивые и трудолюбивые люди, а, может быть, даже их далекие предки.
Полезно было бы поразмыслить над тем, как же выглядит Кавказ в людской памяти историческом сознании, что говорят о нём красочные мифы прагматические реалии».
Многие ученые — кавказоведы, занимавшиеся этнографией края, представляли ингушское общество в своих работах, как бесклассовое с полным отсутствием каких либо сословных групп. Ссылка в этом случае, почти всегда идет на опрошенных респондентов — ингушей, которые отвергают наличие князей в своем обществе, и не признают свою зависимость от других членов общества .
На основании мнимого отсутствия сословий делается вывод: о первобытном состояний общественных отношений. Формационной и культурной отсталости целого народа, местом, проживание которого является центральный Кавказ.
Некоторые архивные документы и некритически следуемые за ними исследователи упорно твердили, что «Сословных различий в чеченском племени (включая сюда и ингушей) нет» . Однако, отрицая существование сословий, те же источники вместе с тем подтверждали наличие таких элементов в общественном быте ингушей, которые указывали на довольно высокий уровень развития социальной дифференциации. Этот же приведенный архивный документ, заявляющий об отсутствии в Ингушетии сословий, там же признаёт, что в прежнее время здесь был «класс рабов»
Можно было бы привести рецепты из различных произведений, касающихся Ингушетии, но почти все они страдают либо чрезвычайно общими формами, либо представляют попытку втиснуть социальные взаимоотношения, характерные для ингушского общества, в общие социологические схемы без учета местных особенностей.
В исследовании социально – общественной структуры ингушского общества необходимо отклониться от общей принятой теории эволюционизма. Эволюционистский подход предполагает, что каждый из элементов культуры, обнаруженный этнологами в их полевых экспедициях, сопоставлялся с мифологией «первобытного общества» и классифицировался как относящийся к той или иной стадии развития культуры. Возможность составления и сравнения культур детерминируется с эволюционной точки зрения тем, что у всех культур уже есть общее основание, из которого они «выросли» — «первобытное общество», а они являются только более или менее усложненными вариантами базовой социокультурной модели. В соответствии этой теории культуры не могут быть равными. Устанавливается своего рода иерархия культур по отношению к породившему их «первобытному обществу», а эталоном «цивилизованности» служит культура Запада, как наиболее сложная и развитая к исходной «ячейке».
Такой европоцентризм идеологически нагружен и не согласован с эмпирическими фактами кавказской этнографии.
Изучение этнических культур основывается на методах этнографического и исторического анализа, социологии, достижениях структурной лингвистики. Культура при этом рассматривается как система символов и значений, которая требует своей интерпретации и объяснения.
Комплексное понимание культуры на основе деятельностного подхода позволяет найти адекватные формы объяснения феномена этнической культуры как совокупности присущих этносу способов освоения условий своего существования, направленных на сохранения этноса и воспроизводство условий его жизнедеятельности. Главным здесь является функциональный аспект культуры, понимание её как адаптивного механизма, жизни человека в окружающем мире.
В исследовании культурных феноменов ингушского общества, мы будем частично опираться на концепцию функционализма.
Функционалисты оперируют понятием «социальных институций», под которыми понимаются «социально установленные и признанные модели поведения. Устойчивые формы, с помощью которых протекает социальная жизнь индивида». Институции организуют собой устойчивую социальную систему. В функционализме человек понимается не как атомарный индивид, он рассматривается во взаимодействии, в процессе образования элементов культуры. Выделяется три составляющих этого процесса: культурные элементы, человеческие группы и системы символов. Человеческое общество представляет собой, таким образом, связь взаимодействия функциональных культурных элементов. Радилиф-Браун считал, что: «все нормы, ценности, чувства, ритуалы стоят над человеком и цель их в том, чтобы скрепить общество» . Таким образом, культурные элементы хоть и создаются самим обществом, являются над общественными регуляторами, тем более, что с точки зрения функционализма «обычаи, ритуалы, моральные нормы рассматриваются как регуляторы поведения людей (по аналогии с действием правовых норм) им приписывается ключевая роль в культуре общества. Они рассматриваются в контексте культурных механизмов и механизмов контроля в отношении выполнения определенных функций, значимых с точки зрения удовлетворения жизненно важных потребностей людей или поддержания совместности их существования» . Культура, таким образом, это нечто вроде матрицы способов деятельности, символически репрезентированной в форме норм, регулирующих и подвергающих оценке человеческое поведение и мировоззрение
Система смыслов культурной эпохи – способом её понять и описать, К. Леви-Стросс применяет лингвистику в этнографии, М. Фуко описывает через смену трактовок и значения языка в культуре историю науки, Р. Барт, Ж. Делёз, Ж. Деррида работают на стыке философии и литературоведения. Однако по существу все структуралисты формируют собственное понимание культуры, экстраполируя на неё анализ исторически меняющегося языка.
Культура понимается как система смыслов, определяющих поведение людей и обнаруживающихся в способах употребления и понимания задач языка. Смена культурных эпох связана со сменой смысловых установок, через смысл описывается наука, искусство, литература, жизненные ориентиры человека.
Как заметил Б. Рассел, постигая устройство языка, мы многое узнаём об устройстве мира. В языке до нас запечатлено многотысячелетнее познание мира; мир отражён в языке; в этом определённом смысле мир и его отражение в языке — нечто единое.
Наконец в XX веке многие исследователи пришли к выводу, что язык является прообразом всех других культурных форм. Например, Г.Г.Шпет писал: «Такие обнаружения культурного сознания, как искусство, наука, право и т.д., — не новые принципы, а модификации и формы единого культурного сознания, имеющие в языке архетип и начало. Философия языка в этом смысле есть принципиальная основа философии культуры». О. Резеншток-Хюсси создал свой «грамматический метод», исходя из языка и речи как фундаментальных феноменов бытия. Резеншток-Хюсси пишет: «Посредством речи общество укрепляет свои оси времени и пространства. Эти оси времени задают направление и ориентацию всем членам общества».
Идея что язык как культурный феномен генерирует и задает способ видения мира, высказывалась еще В. фон Гумбольдом, А.А. Потебнёй, эта идея нашла своё подтверждение в работах авторов «гипотезы языковой относительности» — американских лингвистов Э. Сепира и Б. Ли Уорфа. Сепир пишет: «Люди живут не только в мире объективной действительности или в мире общественной деятельности, как это обычно предполагается, но они в значительной степени находятся во власти конкретного языка, являющегося средством выражения в данном обществе. Было бы ошибочно полагать, что человек ориентируется в действительности без помощи языка и что язык есть просто случайное средство решения специфических проблем общения или мышления. Дело в том, что «реальный мир» в значительной степени бессознательно строится на языковых привычках данного общества».
Таким образом, мы можем сделать вывод, что культурная парадигма — это язык или текст эпохи как способ знакового закрепления социокультурных представлений, который находит выражение в словах и вещах, в смыслах, которые создаёт каждая культурная эпоха.
В своём исследовании мы будем основываться на языковые формы ингушей для расшифровки необходимых понятий и категорий социальной реальности прошедшей эпохи.
Система социального расслоения общества напрямую зависима от генезиса его ценностей. Правильный подход к структуре того или иного общества может дать представление об его культурном развитии, мировоззрении, философии, что необходимо учитывать в этнографических исследованиях. Автохтонные системы не всегда вмещаются в рамки европейского конформизма. В том числе не является исключением и Кавказский феномен. На наш взгляд до конца не понятый и окончательно не отнесенный исследователями, ни к западной, ни восточной цивилизации. С учетом вышесказанного мы, в своем исследовании обратимся к структуре традиционного расслоения ингушского общества в прошлом.
Сословные отношения ингушского общества это культурно – социальная система, выстроенная на ценностных принципах этической культуры, патриархальной регламентации, половозрастной стратификации, призванная выполнять функции регулирования межгрупповых отношений.
По этнографическому материалу, неоднократно фиксируемому различными учеными в горной Ингушетии, население различало сильные и слабые тейпы (тейп – родственная группа), среди которых первые именовались эзди тейпа, эзди нах — благородные люди, а вторые – лай тейпа, лей – рабы. «Термин эзди имеет непосредственное отношение к общеизвестному на Кавказе термину уздень» . С термином уздень в Ингушетии ассоциируют и нарт – орстхоевцев
Существования в ингушском обществе хотя бы двух социально — неравных групп, подразделяющихся на сословия леев – рабов и сословия эзди, уорков – независимых, отмечено почти во всех работах кавказоведов XIX века . Наличие двух сословий показывает сословный характер ингушских общественных отношений.
Для прояснения вопроса сословности в данной ситуации необходимо рассмотреть следующие аргументы. Кавказоведы XIX, и в начале XX века, основывались в понимании единого этноса на принципах этнографической науки (общность культуры, языка и т.д.). Действительно с научной точки зрения ингушское население XIX века является единым этническим образованием, при этом почему-то опровергающим очевидную сословность общественного устройства.
В нашем исследовании необходимо прояснить причини отрицание ингушами сословных групп в собственной среде.
С точки зрения ингушей прошедшей эпохи ГIалгIа могли себя называть только обладатели пяти следующих достоинств, которые считались необходимыми для достижения и сохранения духовного состояния эздий хьал:
1. Наличие собственной доли родной земли (мехка дакъа).
2. Наличие семи имен предков – генезис (ворхI дьа цI е).
3. Наличие семейно-родового святилища (текъа элгац).
4. Наличие боевой родовой башни (тIема бе вов).
5. Наличие родовой усыпальницы (малхара каша дакъа).
Хьал – состояние, ниспосланной божественной милости.
Члены общества, не обладающие перечисленными достоинствами не считались гIалгIа, например, йовсар (изгнанник), лей (раб) и другие группы зависимого сословия.
Социально – этическое состояние народа является проекцией его мировоззрения, то есть отношения к главному вопросу философии о первичности духа или материи.
Мировоззрение складывается не только под воздействием социальных условий, воспитания, образования, определенного идеологического спектра, но и идеальной субстанции – души человека его воли. Мировоззрение зависимо от способности сознания личности к познанию истины.
Мировоззрение служит основанием всех поведенческих реакции, поступков и действий; оно проявляется не только в духовной сфере, но и в практической жизнедеятельности, проецируя свою структурную компоненту действительности, ценности и смысла.
В контексте затронутой проблемы необходимо остановиться на некоторых особенностях философских категории ингушей, дать им краткое определение.
Идея (эълам, ид, инг.) – представляется как идеальная основа всего сущего, его содержание.
Форма (лa инг.) — способ существования определенного содержания, в том числе идеи, внешний облик, живая природа предметов.
Дух ( фу инг.) – божественное начало, часть человеческой сущности, основа сознания и мышления, высшая способность разумной души, позволяющая человеку общаться с Богом, «жилище совести», «потребность священного». Дух отображение Единого, в нем содержится все многообразие будущего мира. Что касается души, то она относиться к духу так, как дух относится к Единому. В душе заложено и высшее и низшее начало. Душа человека сверхчувственна, она существует еще до земной жизни. Смерть человека не конец, а продолжение пути его души.
Материя (Iлым, хам инг) – чувственный мир сотворенный Богом, объективный мир вещей, физических тел. Благо созданное Богом для жизнедеятельности человека.
Сознание, честь (сий инг.) – благостный дар человеку для устремления к вершинам духовного бытия. Особое состояние свойственное только человеку, в котором ему одновременно доступен и мир и он сам. С помощью сознания человек постигает идеальность смысловых образований.
Бытие (д-ти инг.) – (сущее) понимается как гарантия существования. Бытие единое неизменимое, оно является всей полнотой совершенства, среди которых на первом месте Истина,
Добро, Благо, Свет.
Дар – объективная истина (истина бытия).
Познание (ховра инг.) – процесс духовного освоение человеком мира. Цель познания постижение мира.
Мышление (илл инг.- рациональное мышление) — деятельность сознания, направленная на нахождение единства в многообразии предметов, явлений, процессов как объективной, так и субъективной реальности.
Время (ха инг.) категория, выражающая длительность и последовательность событий мира. Бесконечная связь прогрессивных и регрессивных процессов.
Философская система ингушей предполагает первичность духа над материей, идеи над формой. Поэтому торжество духа над материей заложено изначально. Воля как инструмент идеи создает различные формы, в том числе и телесные.
Человек в понятии ингушей саг (са – душа) представляется не только как лик – лицо или персона (personae) – тело, а как прибежище святого дара человеку прибежищем духа, души, ибо он является результатом инволюции духа, и эволюции материи. Человеку свойственен процесс укрепления души и тела, духа и плоти. Дух превыше плоти, плоть призвана служить торжеству духа. Торжество духа над плотью, формирует высокий уровень сознания выраженным понятием – денал (мужество).
Денал — процесс проявления ценностного сознания, высоких духовных качеств в различных ситуациях жизненного цикла личности.
Зависимость духовного от материального, или сознания от плоти приводит к извращению основной идеи мироздания. Торжество духа над материей является императивной связью, диалектической необходимостью, ролевая перемена которой ведет к гибели самой матери. Сознание, зависимое от материальной субстанции человека — тела, это путь к самоуничтожению личности.
Мировоззренческие конструкции «гIалгIаев», включаясь в обрядовую систему, приобретают характер вероучения. Они становятся основой формальной регуляции и регламентации, упорядочения и сохранения нравов, обычая, традиций. С помощью обрядности культивируется чувства любви, доброты, терпимости, сострадания, милосердия, долга, справедливости. Все это придаёт мировоззрению особый духовно-практический характер. Духовное убожество наихудший порок присущий человеку, оно ублажает его невежественную плоть, направляя человеческое существо по пути приобретения мнимых ценностей материального мира, таких как алчность, трусость, гордыня и т.д.
Понятие эзди халл это состояние торжества духовных ценностей над материальными ценностями, сознания над плотью. Именно в рамках рассмотренной философской системы, входящей в духовное начало народа, должны изучаться сословные отношения ингушей, несмотря на спорность данного подхода.
Для всех социальных групп ингушского общества, объединенных одним языком и обычаями и т.д., применялся термин вайнах. Этимологический термин вайнах состоит из двух понятий вай – наш, свой и нах – народ. В целом понятие вайнах воспринимается в сознании ингушей как: ингушский народ, то есть совокупность всех социальных групп этноса, объединенных одним языком и одной культурой. И сейчас, в наши дни в устной речи зачастую оперируют такими понятиями как, гIалгIай хаьлкъ, вайняха кIам, мохкъ. Понятие гIалгIай хьалкъ всегда под собой подразумевало высокое духовно – нравственное состояние определенной прослойки общества, вайняха къам – вайнахский этнос, мохк – население.
Итак, если в понятие ингуши содержится совокупность всех социальных групп населения объединенных общим терминам вайнах, то они, конечно же, носили сословный характер.
В нашем исследовании необходимо проиллюстрировать краткую характеристику основных социальных групп ингушского общества до начало XIX века, для того чтобы более или менее полно понять их содержание.
Эздел – духовно-нравственный кодекс чести, возведенный в образ жизни, эзди нах – народ эздела. Структура эздела состоит из таких понятий как эхь – добросовестность, бехк — добропорядочность, юхь – достоинство, гIулакх – добродетельность, яхъ – высокая мера морально-нравственной ответственности человека, перед Богом и обществом, за собственные поступки.
Понятие яхъ – верность духовным принципам социокультурной среды, содержит в себе соревновательный элемент в стремлении к лучшему проявлению духовных и созидательных качеств индивида, к его самосовершенствованию.
Морфема «Э», в ингушском языке, отражает состояние физического или духовного подъема. Например, эйвя вяхIар – поднял и понес или эйдьа дош – высокий слог. Эз – возвышенный дух, ди(д) – находящееся в наличии. Эза – взвешенный, корректный, соответствующий определенной норме.
Эзди, эздел — в буквальном переводе означает: обладающий высокими духовными качествами, л (ла)- образец, форма для подражания, слепок.
Эздел – нормативно-этическая система культурных символов этнической идентичности ингушей.
Эзди нах зачастую, имели звание sidol nah (благочестивые, сиятельные люди). Si в переводе с ингушского языка — чистый дух — честь, dol — обладающий, то есть живущие по законам чести, благочестивый. Sidol nah являлись служителями высокого духовно — нравственного сознания народа, хранителями и проповедниками ингушских обычаев – адмий оамал, адми сибат, адми мотт.
Зачастую во многих этнографических исследованиях термин sidol nah из-за неточного перевода трактуется как «лучшие, почетные фамилии» ингушского общества. Что приводит к качественно неправильному понятию самого термина эзди нах, sidol nah .
Считалось что, «эздел нельзя привить взрослому человеку, он должен быть в крови. В духе эздела ребенка нужно воспитывать с самого рождения. Эздел должен впитываться в кровь младенца с молоком матери» , поддерживаемый эпическими примерами старшего поколения и основанный на принципе поощрения ребенка за правильные, с точки зрения ингушской этики, поступки и порицания за не достойное поведение.
«Идеальной признавалась такая личность, которая в своей жизни и поведении не допускала ни малейшего отклонения от четко разработанных норм, этика–эстетических представлений: яхъ, сий, эхъ, куц, эздел, сабр, гIулакх. Постоянное моральное совершенствование в этом стремлении каждого в отдельности и всех вместе, по мысли «Или», есть первый нравственный закон жизни, основной стимул, залог и гарантия в борьбе народа за своё сохранение».
Эзди нах в ингушском обществе применялось в значении независимого сильного сословия, из которого состояло основная часть ингушского этноса.
Р.Л. Харадзе, А.И. Рабокидзе в своем исследовании сословных отношений в горной Ингушетии пишут: «В пределах имеющегося у нас материала мы можем утверждать, что термин эзди имеет непосредственное отношение к общеизвестному на Кавказе термину уздень, а лай к термину лаг» . Необходимо отметить, что термин эзди, уздень обозначает, почти у всех народов, проживающих на Северном Кавказе, определенную социальную прослойку, зачастую аристократический элемент. Термин уздень не что иное, как заимствованное у ингушское понятие эзди в значении благородный. Преимуществом эзди во все времена считалась — добродетель.
Эзди не имел права на не соответствующие высоким требованием чести (недостойные) поступки, то есть эсала х1ама.
«Традиционные ингушские ценности «эздел» — благородное поведение, «яхъ» — стремление быть лучшим, «сий»-честь, «эхъ»- стыд, «сагIа далар»- милосердие, «майрал» — храбрость, «денал» — смелость, «камьаршал» — щедрость, «къонахчал» — мужество, «сабар» — терпение и т.д. отражали специфику проживания в горах, требующую прежде всего храбрости и мужества, и были практическим руководством поведения, а их не соблюдение приводило к определенному отторжению человека обществом и наделяло его маргинальными характеристиками», тем более что слово «эздел» часто употребляется как синонимы слов «обычай», «уклад», «нравственность».
Несомненно, институт «эздел» является структурой мировоззрения содержащей в себе идеально-ценностную оценочную основу (аксиологическая насыщенность) философий ингушского народа.
Лей // лай в значении зависимого сословия встречается лишь в Ингушетии и Чечне. А. Генко предполагает, что «Термин лей общекавказского происхождения, со связями с одной стороны с осетинским лаг, а с другой с аварским — лук» .
Этимологический опыт В.И. Абаева термина лей в связи с осетинским термином l;g в значении — человек, мужчина, муж, лезгинского lug – раб, ингушское лей – раб и т.д. возможно, подтверждает его общекавказское происхождение. В осетинском языке существует ряд слов с корнем l;g, такие как: «l;ggад – обслуживания, услуга, прислуживание, услужение, служение. L;ggонт – мужеподобное (о женщине), ничтожный (о мужчине)» .
Не претендуя на окончательное решение в происхождении термина лей // лай, попытаемся выявить его значение, с точки зрения занимаемого этим понятием места в общественном понятии ингушей
Лей // лай в буквальном переводе с ингушского языка означает – говорящее существо. Звук «л» является символом существования, или удручающее состояние, например, къевалер- нищета, къавалер- старость. Состояние нищеты и старости у ингушей приравнивалось к смерти. Ле — говорящее, например, говорить неправду харцле, ла – абрис существа, предмета, след, «й» окончание. Со временем этот термин стал, использовался как понятие презренный или человек без чести.
Слово «лей» относиться к ингушской этимологии, как впрочем, и другие термины, встречающиеся в лексике кавказских народов.
Лей // лай не имел своего дома, не имел земли и сельскохозяйственных орудий. Будучи лишенным, права на средства производства, естественно он не имел тейпового наименования.
Формула обращения к рабу, сохранившаяся в ингушском языке, демонстрирует, насколько неравными были сословные взаимоотношения. Хозяин вопрошал своего раба: «Со малув, xьо фий?- кто я и что ты?», раб отвечал: «Xьо — са да ва, со xьа лей ва – ты мой хозяин, а я твой раб».
«Этим же термином (то есть, лей авт.) обозначаются хизаны, вынужденные селиться на земле, имевшей своего хозяина. Отсутствие возможности за короткий срок создать оборонительное сооружения обязывало их личными услугами, а пользование землей – натуральной рентой по отношению к владельцу земли, также способствуя превращению их в крепостных» .
Л.Ю. Маргошвили в своем исследовании пишет о жителях горной Ингушетии следующее: «Эзди нах имели право предупреждать жителей в том, что они не должны забывать о том, что они крепостные. Один из них вызывал главу семьи – крепостного и громко спрашивал: «Знаешь ли, что ты наш крепостной – не забыл ли ты?». Раб отвечал: «Не забыл». Это делалось для того, чтобы освобожденный крепостной не забывал о своём положении .
«Ценность личности определялась принадлежностью к сильному или слабому тайпу (роду авт.). А «лай» (рабы) вообще занимали самую низкую ступень в общественной иерархии». Браки между эзди нах и лей были под запретом.
Между эзди наах и лей существовала еще одна социальная промежуточная прослойка под названием йикъер наъкъан – средняя фамилия.
В отличие от лей, йикъера наъкъан считались свободными людьми и обладали некоторыми правами. Эта социальная прослойка сформировалась в основном из пришлых людей, принявших покровительство и обычаи ингушей.
В понятие, «средняя фамилия» иногда попадали и те, кто по каким либо причинам терял достоинство. Н. Яковлев приводит пример нарушения одной семьей правил гостеприимства, в результате чего она потеряла престиж – яхъ – ( система духовно-нравственных принципов авт.). «С тех пор за ней укрепилась презрительная кличка «дважды умерший» и род его стал считаться наравне с родами рабов и т.д. Словом ингуши, не сумевшие с оружием в руках защитить своё право хозяина, как бы терял при этом все права свободного человека» . йовсар находились в гораздо худшем положений, чем рабы. Изгнанные и обездоленные они слонялись по границам населенных пунктов, нередко промышляя мелким воровством и разбоем.
Лингвистический разбор термина йовсар, показывает, что оно состоит из следующих понятий: йов – гасить, сар или цар – имя. Близко к понятию лишенный имени, человек без чести.
Состояние йосвсар является прямым последствием изгнания из общества, рода за определенные проступки. Изгоями могли стать не только отдельные личности, но и целые семьи. Отвергнутые обществом изгои обитали за пределами общественных границ, становясь зачастую, легкой добычей соседних племён, или примыкали к соседним народам.
Изгнание из рода почти всегда было равносильно приговору к позорной, медленной и мучительной смерти, так как человек не мог в одиночку противостоять не слепым силам природы, не многочисленным врагам.
Честью и храбростью сумевшие защитить своё независимое состояние и культурно — традиционное наследие гIалгIаи, считались равными между собой. Имущественное положение в этом равенстве не имело решающей роли, бедность способ мышления, а не социальное состояние.
Среди гIалгIаев не признавалось верховенство одного рода, тейпа или клана над другим. Основой такого равенства служили морально-этические принципы такие как, личное мужество — денал, верность традициям народа — яхъ, благочестие поступков — si. Исходное начало этике заложено в природе человека, естественных потребностей, или стремление людей, прирожденных им чувств, основанных на внутренних самоочевидных нравственных принципах.
Потомки Кавкасиона, сыны Таргима на протяжении известного исторического времени, вплоть до XIX века не признавали насажденной власти. Во все времена, они считали себя наравне с любым аристократом, по происхождению и культуре, и независимыми, от посягательств всякого самозванца, назначенного хана или князя, претендовавшего на привилегию властью.
«В источниках неоднократно описывалось, как на удивленные вопросы о князьях и «владельцах», ингуш обыкновенно говорил: «У нас все — уздени», или: «Мы неподвластны ни ханам, ни князьям, ни султанам. Над нами один лишь всевышний падишах АЛЛАХ». Уникальность такого общественного развития заключается в том, что в ингушском обществе не развился феодализм в его характерных формах».
Диалектика свободной общественной воли способна порождать систему демократических форм правовых отношений этноса, основанной на патриархальности, половозрастной стратификации и военной демократий основанной на патриархально – общественном строе.
На основании изложенных аргументом необходимо сделать следующий вывод: гIалгIа называли себя эзди, и уорки, все кто относились, к названной категории, считались сильными, независимыми и равным между собой обществом.
Для целей общественного управления существовала система выборов , выстроенная на принципах военной демократии.
В общественном управлении участвовало все правоспособное население под руководством избранных старшин (воккха саг), для военного командования выбирали (баьча).
По существу в ингушском обществе управление являлось не привилегией, а тяжким бременем, зачастую постоянно действующего военного времени.
«Социальная и семейная жизнь кавказских народов испокон веков базировалась на уважении и почитании старших. Старики были хранителями знаний, навыков и опыта, выработанных предшествующими поколениями. Поэтому вполне естественно, что, как подметил Ф.Ф. Торнау», «лета ставятся у горцев в общежитии выше знания. Молодой человек самого высокого происхождения обязан стать перед каждым стариком, не спрашивая его имени, уступать ему место, не садиться без его позволения, молчать перед ним, кротко и почтительно отвечать на его вопросы. Каждая услуга, оказанная седине, ставиться молодому человеку в честь». Неуважение к старости – порок.
Структурно – патриархальная система ингушского этноса основана на ответственности патриарха за проступки подвластных субъектов перед обществом.
Понятие воккха саг соответствует такому понятию как мудрый муж. Не каждый человек мог претендовать на звание воккха саг, оно не зависимо от возраста, его заслуживали беззаветной преданностью своему народу, бескорыстием и мудростью.
«Одним из основополагающих принципов ингушской культуры является уважение к возрасту, годам, почитание старых, мудрых людей (стариков), беспрекословное выполнение их указаний».
Воккха саг являлся обладателем добродетели сабар (терпение). Этот термин имеет множество различных определений, суть которых сводиться к покорному принятию всего, что трудно переносимо. Сабар в высших своих проявлениях приводит к безразличию, спокойному приятию, как ниспосланной благодати, так и испытаний. Народная мудрость гласит: «Эздел ясмал дIоагI, сабр ясмал боагI», что в переводе означает, эздел ключ райских врат, сабр столп.
Почетное звание воккха саг являлось по своей сути, данью общественного признания личности.
После присоединения Кавказа к России многие фамилии, за которыми кавказские горцы не признавали сословных прерогатив, пытались при поддержке русской администрации добиться этого признания. Например, «Прошение доверенных Джераховского общества, от 15 декабря 1862 года. С просьбой разобрать права их по происхождению вместе с туземцами Тагаурского общества, особо от жителей ингушского округа» . В приведенном историческом документе, часть жителей Армхинского ущелья Ингушского округа ставили вопрос о рассмотрении их сословных прав отдельно от остальных жителей – тоже ингушей – того же ущелья.
В подобных случаях некоторые ингушские фамилии обращались за государственными привилегиями, для укрепления собственного благосостояния, нисколько не рассчитывая при этом, на признания, этих привилегии собственным народом. Но эта уже другая тема для исследования.
На основании изложенного материала мы можем вывести следующие дефиниции.
Детерминизмом сословного распознания ингушского общества являлась иерархия культурных уровней той, или иной общественной группы населения.
Понятие эздел классифицируется на определение в узком и широком смысле. В узком смысле значение: эздел — кодекс чести ингушей (гIалгIаев). В широком смысле: эздел – основной политический институт морально – этических и общественных отношений.
Если обычаи ингушей являются основной зоной ингушской культуры, то институт эздела его центральное ядро, потеря которого приведет к деградации этнической идентичности одного из автохтонных народов Кавказа.
Современные представления о структуре социальной онтологии, дают основание полагать, что мир локальных цивилизации носит принципиально множественный характер и не ограничивается «списком», классического наследия (Н. Данилевский, А. Тойнби и др.), что требует новых подходов к интерпретации локальных культур, цивилизации их конституирующих оснований. Эмпирические данные указывают, что этнокультурный мир Кавказа в процессе исторического развития конституируется в надэтническую общность – локальную цивилизацию, в основе которой в качестве культурного инварианта и формообразующего начала лежит особый тип культурно — социальной коммуникации принадлежащей к протокавказкой цивилизации.
Феномен рассматриваемого типа культуры заключается в том, что она выстроена как актуализированная совокупность культурного опыта социума, как информационная технология, организующая символическую и знаковую систему культуры в форме глобально ритуализованного действия. Социальные, регулятивные и духовные формы функционируют в единстве (синкретично). Сама культура выступает как выражение структур экзистенциального бытия кавказской этносоциальной общности, ориентированности социума на самоорганизацию в ответ на любой вызов жизни.
Реальной чертой современной этнокультурной действительности выступает не этническая культура народа как комплекс этноспецифических черт, а культура этноса как совокупность культурных явлений, необходимых народу для его жизнедеятельности.
Такая интерпретация социокультурных процессов представляет собой попытку построить модель этноисторических процессов, свободную от линейного эволюционизма и прогрессивизма. Она базируется на признании правомерности и самодостаточности эмпирически существующего многообразия социокультурных систем. В этом смысле такой подход тесно связан с утверждением культурного плюрализма.
Зачастую исследователи ограничиваются использованием тех сведений, которые отвечают принятым ими схемам развития социальных отношений, отрицая факты, не укладывающиеся в эти представления. Значительно расширяет источниковую базу использование данных и методов вспомогательных исторических дисциплин и смежных наук. Особенно важно разрабатывать источниковедческие методы лингвистики, истории права, фольклористики, эмблематики, эпиграфики и т. д. Также, необходимо расширить археологические работы. Недостаточно используется по этнографии Северного Кавказа иноязычные источники, многие из которых малодоступны для исследователей. На наш взгляд, целесообразно поставить вопрос о подготовке к изданию полного корпуса древних письменных источников по этнографии Кавказа, что создало бы новые предпосылки для решения проблем реконструкции региональных историй (в том числе кавказского региона) в мироцелостной научной методологии.
24.09.2005г.
г. Малгобек.