РУСЛАН ХАСБУЛАТОВ
ЧУЖИЕ
(Историко-политический очерк
о чеченцах и их государственности)
КРЕМЛЬ И РОССИЙСКО-ЧЕЧЕНСКАЯ ВОЙНА
МОСКВА 2003
УДК 339.97/075.8
ББК 65.5 X 74
Руслан Хасбулатов
X 74 Чужие (Историко-политический очерк о чеченцах и их государственности). Кремль и российско-чеченская война. М.: ИД «Грааль», 2003 г.- 508 с.
ISBN 5-94688-047-0 © ИД ГРААЛЬ, 2003
© Руслан Хасбулатов, 2003
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
ФРАГМЕНТЫ ИЗ ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ ЧЕЧЕНЦЕВ И ПОКОРЕНИЯ ИХ СТРАНЫ
Сведения о прошлом Чечни
Соприкосновение Чечни с Россией
На Кавказе не было «пустующих земель»
Чеченские князья
Искажение истории
Организация государственного административного и судебного управления
Право частной (кровной) мести
Суды присяжных
Кавказ и Россия
Казачество на Кавказе
Политика России после Ивана Грозного
Чеченское общество
Царь Петр и Кавказ
Новый этап экспансии
Строительство Кавказской линии
ПОЛИТИКО-СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ РОССИИ НА КАВКАЗЕ С XVIII ВЕКА
Проект Северо-Кавказской Федерации императора Павла I
Изменение политики России на Кавказе
Глобальные планы Империи: проект «Русское Греческое королевство»
Военные походы русских царей и борьба горцев за свою независимость
Шейх Мансур
Генерал Ермолов
Поражение главнокомандующего Кавказским корпусом
Оценка деятельности Ермолова
Ликвидация чеченской государственности
Бейбулат Таймиев
Имам Шамиль
Свободный Кавказ и крепостная Россия
Организация государства Шамиля
Обещанные вольности и результаты покорения
Интерпретации Кавказской войны
XX ВЕК: ГИБЕЛЬ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ И СОБЫТИЯ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ – ВТОРАЯ ПОПЫТКА СОЗДАНИЯ ГОРСКОГО ГОСУДАРСТВА
Падение Империи
Ситуация на Северном Кавказе
I Съезд горских народов Кавказа: резолюции Съезда
Конституция Горской республики
Письмо министра иностранных дел Республики Гайдара
Союзный Договор
Гибель Горской республики
Балканизация Кавказа
Восстание Чечни против власти большевиков
Выступление и доклад Сталина
Образование Дагестана
Образование Второй Горской республики
Образование Чеченской автономии
Важнейшие политические события в республике
ЧЕЧЕНЦЫ КАК НАРОД
Кавказский суперэтнос
Происхождение, тайпы, обычаи
Условия, в которых формировались народ и государство
Место тайпов в чеченском обществе
Общественный быт чеченцев
Литературные образы
Вайнахская цивилизационная модель
Адаты и религия
Ислам и современное общество
РЕЗУЛЬТАТЫ ГОСПОДСТВА ЦАРИЗМА НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
Территориальное деление. Социальное и экономическое положение горцев
Кубанская область
Терская область
Положение казачества
Социальное и экономическое положение горцев
Абречество и абреки
Абрек Зелимхан Харачоевский
Прошение
Смерть абрека
ДЕПОРТАЦИИ И РЕАБИЛИТАЦИИ
Избранная фактология массовых репрессий и депортаций
Ермоловская депортация
Царская депортация народов Кавказа в Турцию
Сталинская («сибирская») депортация
Сталин «советуется»
Указ президиума Верховного Совета СССР о ликвидации Чечено-Ингушской АССР
Как проводилось выселение
Инструкция
Обреченные
Реабилитации
Указ Президиума Верховного Совета СССР о восстановлении Чечено-Ингушской АССР в составе РСФСР
Указ Президиума Верховного Совета СССР о снятии ограничений по спецпоселению
Закон о реабилитации репрессированных народов
Новая этнофобия
Чеченцы в Великой Отечественной Войне
Шовинизм во власти
Российская действительность и Шарль Луи Монтескье
О ФЕДЕРАЛИЗМЕ И КОНФЕДЕРАЛИЗМЕ:
ОПЫТ РЕШЕНИЯ ЭТНО-ГОСУДАРСТВЕННЫХ КРИЗИСОВ
В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
Фрагменты российской истории государственного устройства
Было ли «иго»?
Столыпин
Преемственность «империй»: Россия – СССР – Россия
Земства – земские советы, земские собрания
Рудименты европейских конфедераций
Многообразие этногосударственных кризисов
КНР: модель решения «проблемы Гонконга» (и Тайваня?)
Формы и типы автономий в современной государственно-политической практике
РЕЗЮМЕ
Введение
Эта книга, являющаяся заключительной в представленном труде (5-ый том), не случайно наименована «ЧУЖИЕ». Название точно отражает отношение властей после покорения страны Российской империей, а затем – после установления партийно-советского правления к некоторым народам Кавказа, особенно к чеченцам. «Чужим» чеченский народ остался и для новых властей России после распада СССР. Атака на народ началась с периода моей травли, когда я занимал второй по значимости пост в государственной иерархии, а затем насильственного свержения в результате кровавого кремлевского путча осенью 1993 года и установления в России режима личной власти путчиста Ельцина. Вскоре начались приготовления к военным действиям, «к походу на Чечню».
Действительно, кто бы ни пришел к власти в России – они одинаково недоверчиво относились к чеченскому народу, – при этом боясь этого народа, льстиво заигрывая с его вождями, натравливая одну часть народа на другую его часть, одних известных в чеченском обществе людей на других. И неизменно пытались добиться своих целей, то есть укрепить свою власть, грабить народ, черпать отсюда ресурсы, ничего не давая взамен.
В отношении Чечни эта тактика дала блестящие результаты, хотя бы в том, что касается вытеснения народа полностью и абсолютно от его нефтяных богатств, – уже вскоре после Октября 1917 года и до наших дней, – когда некая компания «Роснефть», вместе с русскими генералами, осуществляет буквально разбойничий грабеж остатков нефтяных ресурсов, принадлежащих исключительно чеченскому народу, который единственно может распоряжаться ими, имея законное право. И ни президент, ни правительство, ни какие-то опереточные «республиканские власти» не вправе транжирить это по сути единственное национальное достояние.
В период двух войн особенно четко обнажились внутренние черты и особенности как в целом народа, чеченского общества, так и отдельных людей. Теперь трудно будет кого-либо обмануть пустыми обещаниями, «конфеткой», и тем более напугать – страх прошел, если бы он и был. Я имею в виду, прежде всего, ту часть населения, которая не покинула Республику – ни в результате дудаевских репрессий, ни в ходе Первой войны, ни в ходе почти тотального преследования мирного населения после возвращения дудаевского режима во главе с Масхадовым (1996 – 1999 гг.), ни в ходе Второй войны, начавшейся фактически уже с конца августа-начала сентября 1999 года, спроваоцированной грозненскими властями. («Происки» спецслужб России не могут быть оправданием для тогдашних властей Республики).
Когда я встречался со множеством разных людей и в самой Чечне (разных селах, аулах, городах), и в Москве, куда часто наезжали и большие, и малые чеченские делегации во главе с авторитетными народными представителями (на всем протяжении этой трехлетней войны), – я поражался духовной, морально-нравственной стойкости народа, который в равной степени отвергал и чеченских боевиков-экстремистов, и точно такие же, циничные и безжалостные экстремистские федеральные власти, пытающиеся огнем и мечом навести здесь некий «конституционный порядок». Несмотря на огромную тяжесть всевозможных бед, свалившихся на этих мирных людей, они поражали меня своим неукротимым стремлением к справедливости, верили в нее, а их высокие понятия о Чести и Совести оставались неизменными, которые они в экстремальных условиях неброско проявляли ежедневно. И что удивительно, наблюдая за тем, как я остро переживаю происходящие события, многие из этих людей пытались успокоить меня, находя нужные слова и предсказывая неизбежный конец войне и нечестивым людям, из-за которых началась и продолжается военная трагедия. Вот таков действительно народ, егомощное, здоровое ядро, которое, несомненно, восторжествует, отторгая все наносное, разлагающееся, стремящееся, не брезгуя никакими средствами и методами, к доминированию над ним.
Конечно же, совершенно неправильно было утверждать, что «самые лучшие люди покинули Чечню», спасаясь от «репрессий Дудаева-Масхадова», – как писали некоторые недалекие люди в своих статейках. (Эти же люди, наезжая в составе российских делегаций в разные зарубежные страны, в том числе в Страсбург, в своем угодничестве опускались до того, что утверждали, что «никаких репрессий вооруженные силы России не осуществляют над мирным населением Чечни»)… Это неверно – самые лучшие люди, духовное ядро нации стойко переживали все репрессивные режимы временщиков и жестокости войн и оккупации, хотя ежедневно теряли людей.
Кто покинул Чечню, начиная с 1991 года? Это, прежде всего, люди состоятельные, озабоченные возможностью лишиться накопленного, особенно в период «кооперативного движения», имущества. Они спешно распродали недвижимость, в том числе построенные и строящиеся дворцы, предприятия, технику, или перенесли в соседние республики. Других просто вынудили бежать, в том числе и значительную часть не чеченского населения. Остались и постоянно находились в своей Республике наиболее стойкие люди со своими семьями, мужественно перенося все жестокие удары Судьбы и действия никчемных правителей самого разного калибра. Кстати, так бывало неоднократно на протяжении долгой истории чеченского народа, начиная с самых древних времен покорения Северного Кавказа Россией в XIX веке (после шамилевских войн), когда более ста тысяч чеченцев – кого уговорами, кого насильственно, – заставили переселиться в разные уголки Османской империи.
Российские власти, будучи бессильными повторить тотальную депортацию, типа сталинской (1944 года), пытались буквально вытеснить указанную выше наиболее стойкую часть гражданского населения Чечни, заманивая ее «прелестями» жизни в российской глубинке. Помнится, как, захлебываясь от восторга, описывал эти «райские условия» премьер Кириенко, уговаривая переселиться чеченских жителей в Орловскую область, где уже обосновался, по приглашению губернатора и спикера Совета Федерации Строева, кто-то из Завгаевых, позже «избранный» им на высокий пост «сенатора». Кто-то действительно переехал – что делать? – семьи-то надо кормить. Но народ в целом не поддался на эти сладкие речи и уговоры, не покинул свою священную для них землю, остался ей верен.
Российско-чеченские войны 1994-1996 и 1999-2002 гг. повысили интерес в мире к чеченскому народу, его происхождению и истории. В какой-то мере повторяется ситуация XIX столетия, когда многолетняя война империи на Кавказе, где основным воюющим народом выступали чеченцы, привела к тому, что и в России, и в Европе был порожден огромный интерес к событиям на Кавказе, его народам. Видные политики, ученые, писатели неоднократно упоминали военные события на Кавказе в своих работах; некоторые из них приезжали сюда, знакомились ближе с событиями и народами (А. Дюма). В результате о народах Кавказа тогда появилась обширная литература (историческая, этнографическая, художественная); столичные и местные газеты много писали о Кавказе, поэтому в самой глухой деревне России неплохо знали о Кавказе и его народах. Дополнительно к этому десятки тысяч солдат, возра-щающихся после долгой службы на Кавказе, приносили в свои деревни кавказские обычаи и традиции. Например, в русских деревнях Центральной России еще в 50-х – начале 60-х годов XX века танцевали нечто, напоминающее лезгинку, называя этот танец «танцем Шамиля».
После начала военных действий в 1994 году, также значительно возрос интерес людей к сражающемуся народу, мотивам войны, их вполне законные попытки через издающуюся литературу понять, чего же хотят в Чечне федеральные власти, во имя чего сражаются чеченцы с российской армией, кто виноват в войне? Соответственно растущему интересу людей стали издаваться книги, брошюры, статьи на чеченскую тему – причем в таком количестве, которое не публиковалось о Чечне и чеченцах за последние 100 лет. Но беда в том, что почти все эти издания носят отпечаток апологетики и крайней поверхностности, они мало имеют общего с аналитическим, исследовательским подходом, грешат искажениями и субъективизмом и вряд ли могут удовлетворить серьезный читательский интерес, хотя не следует отрицать их общей пользы, как от большинства книг вообще.
Чеченцы – один из древнейших народов мира и в то же время мало сохранивший следы материальной культуры. На протяжении многих столетий ареал расселения чеченского народа служил непрерывным полем сражений, нашествий огромных масс мигрирующих народов, объектом завоеваний со стороны более сильных государств, когда с неизбежностью рушилась цивилизация народа, уничтожались общества, города, села и прежде всего народ. В этом – главная причина отсутствия ощутимых следов былой культуры древнего народа. Ковровые бомбардировки Грозного в двух войнах, полностью уничтожившие архивы, музеи, библиотеки, книгохранилища – это имеет практически невосполнимое значение. Уничтожались боевые башни, древние могилы с могильными памятниками, культовые сооружения – они расстреливались с самолетов и вертолетов, артиллерией, танковыми орудиями. Трудно представить, сколько раз уничтожалась страна за свою многовековую историю и стоит ли удивляться, почему здесь не сохранились исторические памятники, так или иначе способные воспроизвести жизнь Древней Чечни. А если к тому же власти огромной державы, которые вели здесь нескончаемые войны, на протяжении двух столетий предпринимали целенаправленные усилия с целью предать забвению историческую память народа, пытаясь изобразить чеченцев какими-то дикими племенами-туземцами, промышляющими элементарными разбоями и грабежами, вплоть до их насильственного «приобщения к цивилизации», – ясно, что не было (и нет в настоящее время) никакого интереса к сохранению былой его истории, в том числе исторической и материальной культуры. Враждебное отношение к народу сказывалось в том, что из исторической науки изгонялись сами слова «Чечня», «чеченцы», – они даже заменялись иными названиями: «туземцы» и т. д. Эта традиция продолжалась почти на всем протяжении XX столетия, сменяясь недолгими периодами «оттепели».
Я не ставил задачу всестороннего исследования чеченского народа и истории его государственности, моя задача – намного скромнее; дать свое видение развития народа и фрагменты его государственности на базе имеющегося фактического материала и предыдущих исследований ученых и специалистов, – что может способствовать объективному пониманию как поведения чеченского народа в войне 1994-1996 и 1999-2002 гг., так и процессам, происходившим до этой войны. Этот замысел и воплощен в книге, а концептуальный подход, который основан на изучении и обобщении множества источников и исторического опыта и, несомненно, требует своего дальнейшего развития и исследования. Материал этой книги, изобилующий использованием исторических фактов, приведенных в соответствующих работах авторов прошлых времен, как мне представлялось, важен и в плане раскрытия психологических особенностей народа, породившего уже в наше время не только разрушительных лидеров, но и мужественное Сопротивление (в Первой войне в особенности, что не типично для Второй войны), которое изумило мир своей стойкостью и непреклонностью в достижении поставленных целей (и прежде всего – идеи свободы), какими бы иллюзорными они ни казались в начальный период освободительной борьбы, и какими бы ни были его последствия (скорее иллюзорные, трагические, разрушительные).
Без знания исторической судьбы чеченского народа, игравшего всегда видную роль на Кавказе, особенно на Северном Кавказе, сложно понять и современные политические процессы не только в Чечне, но и в немалой степени в сопредельных республиках, далеких от спокойствия и стабильности, что уже имеет отношение к «большой» политике федеральных властей (вернее, ее отсутствию). Кажутся далекими события многовековой давности, например, времен шейха Мансура, – когда впервые горские народы предприняли попытку объединения усилий всех северо-кавказских народов по недопущению аннексии своих свободных государств-сообществ, а спустя сто лет после поражения Мансура знамя освободительной войны поднял имам Шамиль, и снова, уже в XX веке, после февраля 1917 года, была еще одна попытка объединения горских народов. И все эти три попытки, несомненно, имеют связь и так или иначе оказали влияние на недавние события и в Чечне, и в Дагестане. «Разбуженные» войной и страшными ее последствиями, эти давние события и их отголоски, в том числе мифологизированные, продолжают оказывать огромное воздействие не только на чеченское, но и в целом северокавказское общество в современных условиях. Вскрытие этих связей и взаимосвязей, анализ той духовной основы народа, которая на протяжении столетий, в самых неблагоприятных для народа условиях, заставляет ставить личную свободу превыше всего – это тоже задача настоящего, пятого тома работы.
При этом важна одна особенность, которую мне хотелось бы специально подчеркнуть – на протяжении столетий Чечня, чеченцы, как и соседние дружественные народы (дагестанцы, черкесы-кабардинцы, адыгейцы, калмыки, осетины), не были изолированы от политических процессов, происходящих в России, и значительные силы чеченского общества, под давлением конкретных исторических обстоятельств, ориентировались в сторону северного гиганта и, более того, участвовали как в освободительных войнах России, так и ее военных походах, выступая в роли государствообразующего народа.
Известно, что русское государство создавалось не только одними русскими, и представители других народов внесли выдающийся вклад в государственное строительство, но этот очевидный исторический факт сознательно или бессознательно игнорируется как в советские, так и в послесоветские времена, несмотря на то, что такой подход обедняет историю не только русского государства, но и русского народа. Дело доходило до курьезов – Тур Хейердал незадолго до смерти (уже в конце 90-х годов) исследовал историю поселений викингов в районе Таганрога; викинги приветствуются в формировании русского государства, роль других народов в этом же процессе отрицается или замалчивается. Это разве не насилие над самой Историей? В современных условиях это искажение связано, скорее всего, с лукавыми, но не очень далекими политиками и политиканствующими идеологами, выдвинувшими порочный лозунг «Россия – для русских», что, кстати, подвело определенную психологическую почву под пассивное восприятие населением, в том числе русскими, трагедии 8 декабря 1991 года -разрушения СССР в Беловежской Пуще. Разрушение состоялось именно в момент подписания этого Акта высшими руководителями трех ведущих республик Союза.
Для читателя, на мой взгляд, представит интерес материал, иллюстрирующий постоянно растущее внимание (по крайней мере, со времен Петра) царского двора к событиям на Кавказе и, в частности, к Северному Кавказу, и порою серьезные сдвиги в общей имперской политике в контексте кавказских событий. Даже великая императрица Екатерина II одно время вынашивала планы признания Северного Кавказа в качестве независимого государства, но жесткая борьба трех держав – Турции, Ирана и России, очевидно, диктовала ей, с позиций той имперской политики, свернуть мирный курс и интенсифицировать военные действия с целью присоединения Кавказа (Северного) к Империи.
Исторические факты, если их правильно понимать, показывают, что бесконечные войны России на Кавказе экономически и морально предельно истощили Империю; в завершающий этап войны и после Кавказской войны Россия вступила в длительную полосу военно-технического отставания. А само военное истощение привело к позорному поражению в Крымской воине от коалиции европейских держав и Турции. В результате Россия на десятилетия перестала выступать в системе мировых отношений как великая держава, наметилась тенденция ее «ухода из Европы».
Последующие сражения с Турцией и «победы» над ней не принесли славу российской армии и не изменили общий статус России – феодальная Османская Турция была уже давно обречена и держалась «на плаву» искусственно западными державами с одной-единственной задачей – противостоять России. И если бы у западных стран была согласованная позиция по вопросам раздела «турецкого наследия», в том числе на Балканах, эта империя давно рухнула бы даже без внешних усилий, в силу обострившихся внутренних ее противоречий. В состав этой империи входили десятки государств, полугосударств, вассальных султанатов, эмиратов и т. д., которые готовы были мгновенно «растащить» её по кускам, если бы не опасения (потери своего влияния) Великобритании и Франции, подпирающих сгнившую империю. Эти «победы» России над Турцией, таким образом, мало что дали России, о чем свидетельствовали события, наступившие сразу же после подписания Кучук-Кайнарджийского мира – ведущие державы «отобрали» результаты войны у России и, кстати, довольно легко.
Таким образом, победоносно завершенная Великая Кавказская война на деле оказалась для России «пирровой победой», подорвавшей ее экономическую и военную мощь, а постоянное напряжение военных сил и финансов не позволяли стать на путь реформирования и модернизации армии – полвека ее лучшие, элитные кадровые силы перемалывались на Кавказе, в то время как европейские армии переходили на качественно другие типы вооружений, что требовало переобучения всего офицерского состава. Долгосрочные последствия Кавказской войны отразились и на русско-японской войне с ее известными трагическими результатами, и стало окончательно ясно, что русская армия смертельно больна, ей нужно длительное лечение, длительный отдых от каких бы-то ни было военных действий.
Если бы генералитет русской армии был достаточно подготовлен и ответственен (на самом деле он был бездарен, ленив и вороват), он отговорил бы царя от вступления в Первую мировую войну (так же как генералитет не только не захотел отговорить президента от втягивания в чеченскую авантюру в ноябре-декабре 1994 года и осенью 1999 года, но самым активным образом подталкивал его к войне. А Вторую войну генералы, вместе с премьером Путиным, начали самостоятельно, не испрашивая на то разрешение у президента, главнокомандующего вооруженными силами, – (не говоря уже о верхней палате парламента, которой по конституции принадлежит право решения вопроса о военных действиях)…
В трагедиях XX столетия виновны, таким образом, не только и даже не столько большевики, сколько те силы, которые бездумно втянули мир в глобальную войну – и сам царь Николай II, и германский повелитель Вильгельм, и австрийский монарх Франц Иосиф II, – политика которых привела к мировой войне, всеобщему кризису и разложению обществ, появлению коммунистического государства, идейно-теоретическая почва которого, кстати, была подготовлена в Германии, Франции и Англии. И, кажется, Бисмарк как-то выразился в том смысле, что хорошо бы, если бы удалось эти коммунистические идеи «проверить» экспериментально, например, на России… И разве не Провидение наказало их за миллионы погубленных по их воле (или капризам) людей?… Война всегда гибельна, мир всегда благо – этому учат еще раз (в который!) ужасающие последствия двух российско-чеченских войн.
Прекращение войн не всегда ведет к устойчивому миру, началу созидательного процесса. Для этого необходимы определенные предпосылки, которые не формируются в тех случаях, когда у власти остаются мелкие людишки, ждущие повода к новой войне, стремящиеся к мести; а это наблюдалось, после 1996 года, с обеих сторон. Чеченская республика – яркий пример, иллюстрирующий этот тезис. Ни федеральные, ни республиканские власти, ни отряды боевиков бывшего режима не проявляют хотя бы малейшего сострадания к гражданскому населению, не имеющему средств на жизнь, возможности лечить болезни, учить детей, лишенного права на труд.
А что происходило до войны? – Грабежи уже ограбленного населения, кражи людей и малолетних – то есть откровенная работорговля, разбойные нападения с целью завладения имуществом граждан, насильственное принуждение к изменению религиозных обрядов, идеологические гонения – все это приобрело самые свирепые формы, принуждая граждан бежать из Республики. Это всё происходило после «августовской победы 1996 года». Народ рассеивается по всему миру, гонимый и преследуемый, неся на своём имени позорный ярлык «разбойников», прочно впаянный бесчеловечной российской пропагандой, ее продажной и тупой журналистикой; он превращен в париев. Его представителей преследуют повсюду, и с особенным пристрастием – в городах Российской Федерации, власти которой сделали все возможное, чтобы они бежали из своих городов и аулов…
Отечество – в руинах, которые, однако, не служат укором ни грозненским, ни московским властителям, а свое нежелание, леность и неспособность служить народу первые объясняют «неконтролируемыми вооруженными бандитами», и – что знаменательно, – этот же оправдательный мотив используют вторые, не желающие восстанавливать то, что они с таким мстительным сладострастием разрушали, применяя все виды военной техники – танки, самолеты, тяжелую артиллерию, минометы, динамит и т. д. Миру, Цивилизации – не до Чечни и ее народа. Надежда – только на Провидение, его милосердие к гибнущему народу.
Возможно, оптимист найдет эту надежду на примере некоторых фрагментов из истории чеченцев, которые описаны в этом томе. Они иллюстрируют события, которые не раз возникали в истории народа и ставили под угрозу его существование, и казалось, приводили на грань физического уничтожения. Народ умудрялся каким-то образом уцелеть, сохранить себя, свой дух, обычаи и традиции. Это, на мой взгляд, слабое утешение, поскольку в те периоды опасность исходила извне, а перед такой опасностью чеченцы всегда сплачиваются. Ныне самая страшная опасность исходит «изнутри», от, якобы, «элитарных» представителей самого народа, которые морально, духовно, этически и психологически разлагают народ, превращают его в толпу, или «большую разрозненную национальную группу», пытаются лишить достоинства, мужества, внедряют самые низменные и отвратительные черты, свойственные самым презренным представителям человеческого рода. Выпячивание своих мнимых достоинств, некритическое отношение прежде всего к своей собственной персоне, культ физической силы и денег, маниакальная устремленность к какой-нибудь должностенке (сознавая свою полную непригодность к ней, рассматривая ее как средство наживы), болтливость, легковесные, недоброжелательные высказывания в отношении других лиц, – все это было предметом иронического восприятия у горских народов, особенно у чеченцев, осуждалось ими; ныне эти атрибуты прочно пленили определенные слои населения. Преданы забвению сострадание к ближнему и милосердие, появилось равнодушие к судьбе отечества, потеряно уважение к старшим, более умным и опытным, появилась немотивированные дерзость, былая горская учтивость, этикетное поведение сменились вульгарщиной, грубыми нравами. Таким образом, народ теряет свои особенности, сохранявшие его как самобытный народ, а это ведет к его трансформации и ассимиляции, потере индивидуальности. Это – самая страшная опасность, и она реальна… Хватит ли сил ее преодолеть?
Скорее всего, Народ преодолеет эти отвратительные свойства, привнесенные сплетением множества причин. Доказательством этой моей уверенности служит сохранившееся в самой Чечне здоровое ядро нации, о чем ранее говорилось. Другой вопрос – преодолеет ли российская власть синдром ненависти к чеченскому народу? Феодально-крепостная Россия на протяжении многих десятилетий приходила на землю древнего чеченского народа с целью захватить его землю, а людей – поработить. Квази-капиталистическая русская империя превратила народ в полунищих, гноила в Сибири наиболее активную часть общества. Большевики загоняли наш народ в колхозы и, терпя неудачи, свирепо расправлялись с людьми, и снова – уничтожение, расправы, ссылки в Сибирь. В этом смысле большевистские власти были последовательны, они точно продолжали репрессивную политику царских властей, апогеем которой стала депортация 1944 года под ложными предлогами.
Новая, псевдодемократическая Россия превзошла жестокости всех предыдущих правителей. Чеченцы – ЧУЖИЕ для любой российской власти. Так зачем же Кремлю цепляться за этот «чужой» для него народ?
ФРАГМЕНТЫ ИЗ ИСТОРИИ
ГОСУДАРСТВЕННОСТИ ЧЕЧЕНЦЕВ
СВЕДЕНИЯ О ПРОШЛОМ ЧЕЧНИ
СОПРИКОСНОВЕНИЕ ЧЕЧНИ С РОССИЕЙ
НА КАВКАЗЕ НЕ БЫЛО «ПУСТУЮЩИХ ЗЕМЕЛЬ»
ЧЕЧЕНСКИЕ КНЯЗЬЯ
ИСКАЖЕНИЕ ИСТОРИИ
ОРГАНИЗАЦИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО АДМИНИСТРАТИВНОГО И СУДЕБНОГО УПРАВЛЕНИЯ
ПРАВО ЧАСТНОЙ (кровной) МЕСТИ
СУДЫ ПРИСЯЖНЫХ
КАВКАЗ И РОССИЯ
КАЗАЧЕСТВО НА КАВКАЗЕ
ЧЕЧЕНСКОЕ ОБЩЕСТВО
ПОЛИТИКА РОССИИ ПОСЛЕ ИВАНА ГРОЗНОГО
ЦАРЬ ПЕТР И КАВКАЗ
НОВЫЙ ЭТАП ЭКСПАНСИИ СТРОИТЕЛЬСТВО КАВКАЗСКОЙ ЛИНИИ
«Встревожен мёртвых сон, – могу ли спать?
Тираны давят мир, – Я ль уступлю?»
Д. Г. Байрон
СВЕДЕНИЯ О ПРОШЛОМ ЧЕЧНИ
Северный Кавказ – это с древнейших времен уникальный многоэтнический, богатый природными ресурсами, лесом и реками, замечательными красотами и стратегически важный регион мира. Во всяком случае, был таковым до двух последних опустошительных войн в Чеченской республике. Множество завоевателей, известных и неизвестных истории, приходили сюда с набегами, оставляя после себя пепелища. В одиночку народам, живущим здесь издавна, не под силу было противостоять ордам и могущественным армиям тех цивилизаций, поэтому горцы с давних пор тянулись друг к другу, создавали многоэтнические государственные образования и сообщества, обеспечивающие их оборонные нужды, приходили на помощь друг другу в разных жизненных обстоятельствах.
Сама жизнь диктовала народам стремление создания общекавказского дома, где жили бы миллионы сограждан, объединенных одной целью – поддерживать гармонию в отношениях друг с другом, защищать права всех этносов и этнических групп от иноземных захватчиков.
Кавказ – страна древнейших народов мира. Сложна его история, мозаична его культура, изумительны его легенды. Кавказ – страна гор и горы языков, народов, рас. Здесь говорят на более чем 50 языках, из которых 40 – чисто кавказских, не имеющих аналогов. Кавказ – страна ландшафтных и климатических контрастов, от континентальных до субтропических, вечных снегов и величественных гор. Здесь, на Кавказе, был прикован к скале враг тирании, герой греческой мифологии Прометей. Может быть, отсюда извечное стремление народов Кавказа к свободе!
Кавказ – старейшие и часто использовавшиеся завоевателями геополитические ворота из Азии в Европу и из Европы в Азию. Через эти ворота огнем и мечом проходили воины великих полководцев Кира Персидского, Александра Македонского, Чингисхана, Тамерлана. Через эти ворота двигались скифы, сарматы, хазары, монголы, татары, арабы, турки, русские, не только оставляя за собой следы своей культуры, но и разоряя цветущие края народов. Здесь широкий и значительный участок знаменитого «Шелкового пути». Кавказ – страна, где представлены все мировые религии – христианство, ислам, иудейство, буддизм. Кавказ – это страна, где христианство стало впервые в истории государственной религией еще до Рима, подчинившего Армению, а ислам – государственной религией всего лишь через семь лет после смерти Пророка Мухаммеда (VII век). Кавказ – страна, где его народы с феодально-аристократической системой правления (армяне, грузины, азербайджанцы, дагестанцы, осетины, кабардинцы, адыго-черкесы) жили по соседству с такими же кавказскими народами, которые еще на ранних ступенях социального развития отказались от сословного деления, и стали на путь военно-республиканской демократии, сохраняя к своим былым князьям лишь традиционно уважительное отношение. В частности, чеченцы избавились от своих князей, как сословия, на 250 лет раньше, чем это осуществил имам Шамиль в Дагестане (отменив рабство, крепостное право и изгнав феодальную аристократию).
Кавказ – страна, по имени которой антропология назвала белую расу кавказской расой (а ныне невежды-шовинисты называют кавказцев – «черными» или «лицами кавказской национальности». Не ирония ли Истории?). Впервые слово «Кавказ» встречается в трагедии «Прикованный Прометей» у древнегреческого историка и драматурга Эсхилла (около 500 лет до новой эры). В «Греческой мифологии» Ранке-Гравес пишет, что название «Кавказ», вероятно, происходит от греческих слов, «Кау Казос», что означает «трон богов», возможно, это объясняет происхождение слова.
Ссылки на северокавказские народы под разными наименованиями встречаются в летописях и трудах древних писателей – греков, римлян, арабов, персов, армян и грузин. Непрестанное движение через Кавказские ворота чужеземных народов прибавляло все новые и новые экспонаты «этнографическому музею», как историки назвали Кавказ. Вот и получилось, что не найти на Земле другого такого места, где на столь малом участке суши сошлось бы так много разных языков, как на Кавказе. Но языки – и носители культуры, идеологии, политики. Однако, как уже указывалось, это разнообразие языков не мешало северокавказским народам чувствовать себя как бы одним народом и совместно отстаивать свою независимость. Когда в VII–VI вв. до новой эры огромное царство скифов, распространившее свое господство от Азии до Центральной Европы, завоевало и Кавказ, северокавказские народы, имевшие свои общественные и государственно-административные институты, успешно отстаивали свою внутреннюю автономию в составе скифского царства. Вот что писал об этом древнем периоде истории горцев известный русский историк М. Ростовцев: «Хотя северокавказские племена и находились под властью скифов, но они пользовались, однако, далеко идущей самостоятельностью, которая все более усиливалась… они уже долгое время имели стабильный оседлый образ жизни, находились в постоянных торговых отношениях с южными и восточными соседями и жили при относительно развитых хозяйственных условиях, как землевладельцы, скотоводы, рыболовы. Греческие колонии нашли в них готовых клиентов для своих товаров и посредников для сношений с югом и востоком» . Речь идет, таким образом, о высокой цивилизационной культуре народов Северного Кавказа еще до новой эры. И, видимо, термин «племена» у Ростовцева или имеет условный характер, или неверен по сути – речь идёт о довольно развитых по тем временам государственных образованиях. Всё это следовало бы знать современным завоевателям Северного Кавказа и их апологетам.
Вполне вероятно и то, что государственное устройство древних чеченцев подверглось сильному влиянию греко-римского опыта, поскольку связи с античным миром у Чечни были интенсивными и всесторонними. Это все требует своего исследования. Происхождение чеченцев, вообще «вайнахов», окутано легендами и более или менее систематизированных и представительных письменных свидетельств их подлинной истории – имеется немного (войны уничтожили всё!).
Одним из крупных исследователей Северного Кавказа был академик Е. И. Крупное, его фундаментальное исследование «Древняя история Северного Кавказа» было опубликовано в 1960 году. Наиболее значительный результат его работы – вывод о том, что в I тысячелетии до нашей эры население почти всего Северного Кавказа, многолюдное, имеющее свои государственные образования, было в этническом отношении однородным. Отсюда – и основа кавказской (или иберокавказской) языковой группы. В едином этническом массиве ученый выделил три субкультуры, обладающие некоторыми особенностями:
• прикубанская (на Кубани),
• кобанская (центральный регион, вокруг Чечено-Ингушетии),
• каякенто-харачоевская (Восточная Чечня и Дагестан). – Это то, что называют «Ичкерией», как часть Чечни.
Здесь не ставится задача исследовать эти проблемы или перечислять заслуги этого, несомненно, выдающегося исследователя, но соглашаться со всеми выводами автора, на мой взгляд, тоже не следует спешить. В частности, Крупное, справедливо говоря всего лишь о некоторых особенностях этих трех субкультур, объединенных в единой этнической культуре, почему-то находит больше различий между первыми двумя (более близкими) и третьей, каякенто-харачоевской, когда оснований для таких обобщений нет, и более того, больше причин полагать о минимальных различиях между кобанской и каякентско-харачоевской субкультурами, в то время как между этими двумя, то есть прикубанской и каякеантско-харачоевской, и кобанской, скорее всего, эти различия были наибольшими, имея в виду ее периферийный характер, поскольку носителями первых двух субкультур являлся этнически целостный народ, его «ядро». Однако и это противоречие «снимается», если Крупное имел в виду период, когда чеченские народы, по-видимому, занимали обширные территории, в более ранние столетия в Прикубанье, тем более, если исходить из их этнического родства с адыгейской группой народов. Но все это довольно условно, поскольку различия, по всей видимости, были настолько незначительны, что приводить какие-то серьезные доводы в пользу гипотезы «различий» довольно проблематично. Если я высказываю определенные соображения, они связаны с тем обстоятельством, что называемая академиком Е. Крупновым субкультура каякенто-харачоевская объединила позже область Чечни, названной Ичкерией, а она всегда выступала не провинцией, а центральной частью древних чеченских княжеств – государств, а позже и республик – сообществ, напоминающих по системе управления древнюю Спарту.
Не случайно не сохранилось письменных свидетельств или крупных материальных памятников истории Древней Чечни: войны, как волны, перекатывались здесь из одного столетия в другое и «вымывали» культурные пласты жизни, памятники материальной культуры. Сохранились лишь отрывочные, иногда косвенные данные, свидетельствующие об их связи с самыми древними цивилизациями мира. Это, в основном, указания древних историков Греции, Рима, армянские, грузинские, армянские и арабские источники, представленные в Библиотеках Британского музея, Каирского, Дамасского, Багдадского и Сорбонского университетов, библиотеках Москвы, Петербурга, Тбилиси, а также Еревана, Баку, Ростова-на-Дону, Киева и других мировых хранилищах исторической памяти Цивилизаций.
Это обстоятельство имеет важное значение даже с точки зрения современности. Дело в том, что на протяжении многих столетий Чечня подверглась опустошительным набегам иностранных завоевателей, в кровопролитных жестоких войнах уничтожались не только материальные богатства, гибли не только люди, но и их историческая и культурная память – книги, архивы, предметы материальной культуры, культовые сооружения, уничтожались могильники, храмы и т.д. В ходе Кавказской войны и после нее на протяжении 100 лет армия и царская администрация уничтожали предметы материальной культуры. Уже в XX столетии неоднократно уничтожалась История народа.
• В 1944 году, когда была ликвидирована Чечено-Ингушская республика, были сожжены все книги и архивы в Грозном, связанные с историей и культурой чеченцев и ингушей, подвергались жестоким разрушением памятники материальной культуры – дворцовые башни князей в горах, даже древние могильники. Ученые Республики по крохам, с помощью коллег из Москвы, Ленинграда, Ростова-на-Дону, Махачкалы, Владикавказа, Нальчика, Тбилиси, Еревана, Баку с трудом восстановили часть утраченного исторического наследия.
• В ходе войны (1994-1996 гг.) сожгли и уничтожили дотла то, что уцелело и было восстановлено.
• Новая война (1999-2002 гг.) уничтожила остатки культурно-исторической памяти народа; более того, войска, как будто по приказу свыше, целенаправленно разрушались памятники материальной культуры в горах (в частности, могильники, башни, дворцы, сохранившиеся надписи на древних скалах, следы обитания людей – древних чеченцев, их грамоты письма и др.).
• Как видим, только за последние 60 лет – три крупнейшие гуманитарные катастрофы, связанные с уничтожением исторической памяти народа Чечни.
• Я ранее писал, что народ Чечни – это один из древнейших народов мира. Тому немало подтверждений, если кропотливо, объективно анализировать исторические труды и иные источники. Сирийский ученый-историк, доктор Али Абу Ас-сара в книге «Следы древних королевств в Сирии, 8500-535 годы до нашей эры» (Дамаск, 1988), – на основе тщательного изучения древних источников, сделал удивительный вывод. В частности, он высказывает версию, что между Халабом и Хаматом на востоке тогдашней Сирии было Королевство НОХЧИ . Оно появилось после распада королевства Ямхад и Катиа в Сирии в XV-XIII вв. до н. э. Столицей королевства был город Нохаши (или Нохсс). Говорили здесь на ажарском языке – видимо, это основной язык древних народов Сирии, Ирака, Иордании, Ирана – удивительно напоминающий чеченский язык. Королевство имело отличные связи со всеми цивилизациями Востока своей эпохи. Столицу НОХЧИ еще называли НОЖАЩА, на распространенном в части древнего мира нубийском языке (не только в Африке). В XV в. до н. э. королем НОХЧИ был Великий князь ТАКО, которого назначил египетский царь (фараон) ТУХУТОМОС III. По версии арабского ученого, уже в те времена «прародиной всех этих восточных королевств считался народ, живущий между двумя морями – Каспийским и Черным»…
В XIV до н. э. этим государством управлял король Шаропши, владетельный князь метанских народов (эти народы жили на Кавказе, Сирии, Ираке, часть – в Турции и Персии). А в XIII веке до н. э. королевством НОХЧИ управляли два короля – Нэриры и Тит. После них пришел к власти Хассейн, выходец из среды метанских князей. Согласно версии ученого, король предпринимал активные усилия для создания «коридора» с целью воссоединения с «материнским народом». Но этому мешали постоянно вспыхивавшие войны той Эпохи – так пишет сирийский учёный. Во всяком случае, любопытная версия. Цивилизация НОХЧИ, согласно ученому, была необычайно высокой, поскольку речь шла о развитом культурном государстве, с оригинальной архитектурой и строительством; здесь процветали науки и искусства, над которыми покровительствовал король.
• Государство Урарту (середина IX-VI вв. до нашей эры) – одно из могущественных древневосточных государств Передней Азии. Многие надписи на памятниках материальной культуры Урарту свидетельствуют о близости языка Урарту языку нахскому (язык чеченцев, ингушей, баубийцев (грузины)). Здесь надо отметить, что более или менее серьезное исследование Северного Кавказа началось только после его завоевания Россией, и даже несколько ранее – в ходе завоевательских походов, по мере соприкосновения двух параллельных цивилизаций. Уже первые протекторы Кавказа привлекали в свои аналитические службы талантливых исследователей – аналитиков, историков, которые хотя и были подвержены имперским идеологическим мотивам и служили интересам русской короны, но тем не менее оставили в своих работах огромное количество конкретных фактов и тонких наблюдений и, являясь образованными и культурными людьми, часто приходили к выводам, противоположным тем, каких от них ждали интересы Империи на Кавказе. В частности, ими был налажен выпуск «Сборника сведений о кавказских горцах», издаваемый при канцелярии Главнокомандующего Кавказской армией, представляющий и ныне большую ценность, с точки зрения тогдашних представлений о горцах Кавказа (что, кстати, немыслимо сегодня, в 2002 году).
Читаем: «Александр Македонский во время похода своего в Персию не коснулся … сопредельных стран, прилегающих к юго-восточному углу Черного моря. Армения покорилась македонскому завоевателю, как часть покоренной им Персидской монархии; соседние с нею страны остались независимыми. После смерти Александра, полководцы его, прежде всего, обратили оружие в эту сторону и действовали успешно. Позже возникла великая Сирийская монархия, и в эпоху полного могущества ее влияние Селевкидов распространилось даже на северную сторону Кавказа. (Некогда неподвластный никому из могущественных императоров Рима – Юлий Цезарь, потерпел здесь поражение. Автор.)… Но, вслед за тем, начался период распада Сирийской цивилизации, возбудившей во всех частях кипучую политическую деятельность: ряд войн, оборонительных союзов, фамильных договоров. Народы, жившие от берегов Каспийского моря до берегов Средиземного, друг другу чуждые и неизвестные, в наше время вновь раззнакомившиеся, вошли в теснейшее соприкосновение. Римляне поддерживали дух сопротивления сирийскому владычеству, но с ослаблением последнего, сами они явились опаснейшими врагами азиатских народов, которым пытались противопоставить кавказские народы, в том числе Нохчи. (Тацит, т. 3 с. 303). Тогда сосредоточие сопротивления отодвинулось далее к востоку, основав свою опору на Кавказском перешейке. Митридат Понтийский, Тигран Армянский, Аршак Пароянский, водили полчища свои в Сирию, Анатолию, даже на материк Греции. Это была эпоха весьма тревожная, но известно, что таковые эпохи особенно способствуют сближению народов, не дозволяя им заглохнуть в неподвижных, отдельных, бесплодных для общечеловеческого развития, национальностях».
Приведенный текст ярко иллюстрирует общую историческую обстановку, складывающуюся на Северном Кавказе под влиянием геополитических изменений, происходящих в мировой цивилизации той эпохи. Автор, в частности, показывает, что Северный Кавказ и его народы были не только активно вовлечены в эти мировые процессы. Многочисленные народы Северного Кавказа не были «неподвижным, статичным элементом, замкнутым в отдельных национальностях», а находились в постоянных связях и взаимосвязях между собой и со всей тогдашней мировой цивилизацией. Особенно тесными были связи и взаимосвязи народов Кавказа, всего Кавказа – он рассматривался древними кавказцами как «общий дом». Об этом недвусмысленно указывает такой авторитет, как Мровели Леонти:
«…у армян и картлийцев, ранов и моваканов, эрок и леков, мегрелов и кавкасионов – у всех (этих народов) был единый отец по имени Таргамос».. Сыновей Таргамоса звали: «первого Гаос, второго – Картлос, третьего – Бардос, четвертого -Мовакан, пятого – Лек, шестого – Эрос, седьмого – Кавкас, восьмого – Эгром. И были эти братья героями!» .
Таргамос дал каждому из этих сыновей земли, а в это время земли «к северу от Кавказа не только были уделом Таргамоса, но не было и жителей к северу от Кавказа. Были безлюдными пространства от Кавказа до Великой реки , что впадает в море Дарубандское. Поэтому-то и избрал Таргамос из множества героев двух – Декана и Кавкаса. Дач Декану земли от моря Дару-бандского до реки Ломека , к северу – до Великой реки Хазарети; Кавкасу – от реки Ломека до рубежей Кавкаса на Западе. «Кавказ» – был самым сильным и могучим, объединяя множество сильных людей, свободных и свободомыслящих – говорит далее повествование.
Видимо, и счастье, и несчастье кавказцев состояло в том, что они были необычайно сплоченными, смелыми людьми. Они, не задумываясь, брались за оружие даже в тех случаях, когда находились в явном меньшинстве и могли погибнуть. Что это: рок? Или это их спасение? Трудно сегодня ответить на этот вопрос.
• В V и VI вв. северокавказцы участвуют в войнах между Персией и Восточно-Римской империей. Император Юстиниан делает попытки ввести на Северном Кавказе христианство среди древних адыгов, проживающих вблизи Черного моря и западнее современной Кабарды. Против этого выступают чеченцы. Войска Юстиниана терпят поражение и договариваются с чеченским князем Юсиполом о мире.
• Государство Дзурдзуков (IV в. до н. э. – начало новой эры) занимало всю горную часть современной Чечни, Ингушетии, часть Грузии, Дагестана, территории вплоть до западной Адыгеи; Дзурдзуки, позже – кисти (ы); так называли чеченцев, вайнахов. Их государство находилось в союзнических отношениях с грузинскими государствами. Оно было построено по типу военной демократии, с выборами военного и гражданских правителей на Народном собрании (с участием всего взрослого населения).
• Кавказская Албания. Собственно само понятие «Албания» историки прошлых эпох связывают с горным Кавказом (хотя дословно ALB – горы). Историк представляет довольно аргументированное разъяснение этого понятия. «В частности, Бакинская, Елисаветпольская губернии и Заалазанская Кахетия в древние времена известны были под названием Албании, или, согласно армянскому выговору, «Аговании». Албания (от алб. – альпы) – горная страна, название неправильное, потому что в состав страны входила и низменная долина Куры. Так как вообще название «Албания» было весьма неопределенное, то нельзя обозначить, собственно, где оканчивалась она к северу. Все то, что известно было древним из нынешнего Нагорного Дагестана, причислялось также к Албании (конечно, речь шла только о южной части Дагестана – авт.). Обитатели Дагестана большей частью носили весьма неопределенные наименования, как-то маскутов (массагетов, великих скифов), сарматов, гуннов и т. п., совершенно так же как и теперь народы малоизвестные нами называются татарами, лезгинами, азиатами и особенно чеченцами (авт.) и т. д.» .
К описываемому представленным автором времени определенная часть Северного Кавказа подчинялась правителям Албании, верхушку которой составляли уже северокавказские князья, среди которых значительной была роль князей Чечни, контролировавших свои военно-республиканские общества-государства, союз которых и подчинил почти на 200 лет Кавказскую Албанию.
• Царство Сарир (V-VIII вв.) просуществовало более 300 лет, основанное также предками современных чеченцев, дагестанцев, адыгов, другими аборигенными народами Северного Кавказа, имеющие «соседские» и союзнические отношения с чеченцами. В этот период чеченско-дагестанские государства и адыгейские общества боролись против сасанидского Ирана, добиваясь внутренней самостоятельности от этой могучей империи.
• Хазарское государство. Оно возникло в середине VII века, после падения Серира, как мощное раннефеодальное государство, игравшее значительную роль не только на Кавказе, но и на всем юге России и юго-восточной Европы. Одним из его основателей также были предки современных чеченцев, дагестанцев, народы адыгейской группы. Они, конечно, не стали хазарами и не приняли иудаизм. Хазары же были, в основном, неаборигенный полусемитсткий этнос, пришельцы. Это государство образовалось на 300 лет раньше Древней Руси и просуществовало более 350 лет. Позже большая часть хазар была выдварена из пределов Чечни, Дагестана, а также нынешних северокавказских республик, Ставрополья, Калмыкии и Краснодара. По-видимому, главная причина распада в том, что правители Хазаретии приняли иудейскую веру, которая отторгалась населением Северного Кавказа.
Мровели Леонти в своей замечательной работе «Жизнь картлийских царей» оставляет такие сведения: «…усилились хазары и начали войну с племенами леков и кавкасов… Над сыновьями Кавкаса был владыкой Дзурдзук, сын Тирета». Как далее повествует историк, – объединившись, потомки Таргамоса – кавкасы, дзурд-зуки вместе с леками «преодолели горы Кавказа, покорили пределы Хазарети и, воздвигнув города на ее подступах, возвратились назад. – Так что Хазаретию подорвали сами народы, не желавшие принять иудаизм, насаждаемый к тому же силой.
Но послушаем историка: «Хазары, однако, объединившись затем вокруг одного царя, «прошли Морские ворота, которые ныне именуются Дарубанди», и ворвались в Закавказье… «Хазары освоили оба пути, как-то: Морские ворота Дарубанди и ворота Арагвские, которые суть Дариала».
У хазарского царя был «сын по имени Уобос, которому он дал пленников Сомхити и Картли. Дал ему часть страны Кавкаса, к западу от реки Ломека до западных пределов гор. И поселился Уобос. Потомками его являются овсы. Это и есть Ов-сети, что была частью удела Кавкаса . Дзурдзук же, что был самым знаменитым среди сынов Кавкаса, ушел и расположился в горной теснине, которой и дал имя свое – Дзурдзукети … Вся равнинная часть земли Райнахов оказалась под властью пришельцев.
В грузинской летописи «Картлис Цховреба» указано, что во времена Гурама-Куропалата (конец VI века) на Северный Кавказ вторглись племена авров (аваров). По всей вероятности, речь шла о союзных народах обширного северокавказского Государства, в котором доминирующую роль играл более многочисленный народ – древние чеченцы с их военными отрядами и четкой организацией гражданской жизни. Они находились в союзнических отношениях с восточно-грузинским царем (Картлинским) Гурамом-Куропалатом – князем Месхети и обратились к ним за военной помощью. Картлинский царь выслал на помощь чеченцам свои отряды. Война приобрела затяжной характер. Посредником между воюющими сторонами решил выступить император Византии Юстиниан I, который добился через своих посланников успешного завершения многолетней опустошительной войны. В результате переговоров, авры (авары) очистили земли, входившие в состав тогдашнего чеченского государства (семь государств-обществ), в обмен на признание ими принадлежащих Гураму-Куропалату территории в горных ущельях Кавказа, а также Хунзаха. Согласно «Картлис Цховреба», наиболее выдающиеся из авар были наделены грузинскими княжескими званиями, и от них происходят некоторые ксанские эриставы – впоследствии служащие верой и правдой Царю.
В 737 году знаменитый арабский полководец, будущий халиф Арабистана Марван ибн Мухаммад разбил хазарского кагана в низовьях Волги и обязал его принять ислам, заставив отказаться от иудейства. К этому времени арабы прочно господствовали во всем Закавказье и привнесли сюда Ислам. А все новые приобретения на Северном Кавказе присоединяли к вассальным грузинским царствам или Арминии (наместник Арабского халифата, царь Арминии, управлял огромной провинцией из Тбилиси). Он был когда-то мусульманином и отправлял на казнь христиан. Источники утверждают, что в состав халифатской провинции Арминия входило в то время 113 «государств», в том числе государство Сарир. С этого периода началась исламизация всего Северного Кавказа (то есть, речь идет о VII веке н. э.).
По-видимому, неверны интерпретации некоторых историков, пытающихся доказать, что подданные Сарира пытались освободиться от мусульманства, навязываемого Халифатом, в пользу христианства. Скорее – в таких попытках преобладали политико-идеологические мотивы и ничего общего не имевшие с реальным историческим процессом. Халифат постепенно ослабел, появились другие центры притяжения силы. Византия, Константинополь – конечно, они оказывали не только цивилизационное, но и религиозное воздействие на кавказские народы.
«Тогда же отдал хазарский царь своему двоюродному брату удел Лекана от моря Дарубандского на востоке до реки Ломека, к тому же дал ему пленников из Рани и Мовакани. И устроился он в уделе Лекана. Хозоних, что был самым знаменитым в роде Лекана, ушел в горную теснину, воздвиг там город и дал ему свое имя – Хозонитехи. Это и есть Ведено-Хараачой. Но не он его основал, а предки чеченцев-вайнахов (дзурдзуки).
• • Арабская Чечня. С приходом арабов в конце VII века на Кавказ, и в частности, на Северный Кавказ, уклад жизни древних чеченцев изменился коренным образом, но не сразу, а постепенно, медленно. Мусульманство, проникшее уже в ту эпоху и прежде всего, в элитарную часть общества, оказало сильнейшее влияние на государственное устройство, организацию военных сил, обычаи и традиции – произошел причудливый синтез векового национального опыта и мусульманских ценностей, объявленных священными для народа. Разумеется, коранические идеи не могли распространиться на весь народ. Для этого понадобилось несколько столетий, но впервые «Аллах-Акбар!» зазвучал в Кавказских горах уже в конце VII века. Это те идеи справедливости, которые очень восприимчивы на Кавказе. Этот процесс (исламизации) развивался как своего рода «прилив» и «отлив» – или происходило сокращение (под натиском иноверных завоевателей), или новое расширение ареала проживания мусульманских народов (когда отбрасывались завоеватели).
Другие северокавказские народы принимали христианство, проникавшее из Армении, Грузии, – последняя на протяжении столетий находилась в союзнических отношениях с различными чеченскими и дагестанскими государствами и вольными обществами.
• • Алания. В X веке, после падения Хазарии, а затем и Арабского Халифата, на Северном Кавказе возвышается мощное государственное образование – Алания, охватывающее всю современную Южную Россию и собственно Северный Кавказ – обширные территории, простирающиеся от Каспия до Черного моря. На протяжении 320 лет она играла значительную роль в истории не только Кавказа, но и Азии, Южной Европы, других государств по всему периметру разных стран. Многие историки приписывают народы Алании к ираноязычным группам, другие – к собственно осетинам, третьи – к смешанному составу, в котором, однако, доминировали древние чеченцы и осетины, а также адыгейские народы. Последняя версия подкрепляется многими фактами. В частности, знаменитая и известная в мире историков «зеленчукская надпись» сделана на нахском языке . Возможно, это был один из основных языков в Аланской федерации (Алания, объединяющая десятки государств и вольных горских обществ, была, по сути, федерацией-конфедерацией). Нахский язык ныне – общий язык чеченцев, ингушей и бацбийцев (грузины) – относится к нахской языковой подгруппе кавказско-иберийской языковой группы. Некоторые исследователи полагают, что само происхождение слова «алания», возможно, от чеченских слов: «алуо» (огонь, поклонники огня) или «эли» (дворяне, свободные люди), «эллин мохк» – «страна свободных людей». В некоторых селах до сих пор вместо «э» произносят «а». Тогда чеченское слово «дворянин» или «свободный человек» – «ала» (вместо «эла»). В ответ на вопрос, «чей ты?» – еще в 60-е годы от некоторых престарелых людей можно было услышать в ответ: «Элин некjи ву соа» – что означает: «я – дворянского происхождения». (Впрочем, среди чеченцев хорошо знают и отпрысков бывших рабов).
Аланские подданные и в частности аристократия, кстати, ранее других приняли мусульманство. Поэтому не соответствуют исторической правде утверждения, что, якобы, здесь в IX-X вв. существовало христианство как общая для всех народов религия; скорее всего, речь могла идти об узких Христианских общинах вокруг церквей. В близости Сарира и Алании были качественно другие элементы – более ощутимое значение здесь имели противоречия с Хазарией, где верховные правители и приближенные кагана исповедовали иудейство, а вторые эшелоны правителей и некоторые отдельные государства, входившие формально в состав Хазарского царства, упорно не желали принимать иудейство. На этой почве возникали противоречия, хотя они и не носили особенно жесткого характера, поскольку правители в те времена отличались, как правило, высокой веротерпимостью.
В трудах историков и географов (в частности, Аджаиб аддунья) утверждается, что в XIII веке упомянутое ранее государство Сарир – огромная территория, расположенная между Абхазом, Кипчаком, Шированом и Дербентом, собственно, восточной части горной Чечни, включала также часть Грузии, Дагестана, равнинные земли – севернее Терека, часть Ставрополья. Это одна из главных частей, собственно, Чечни.
Позже почти все эти государства вошли в Аланию, в том числе, обширные территории северо-западнее Терека и к западу – современные Ингушетия, Северная и Южная Осетия, Кабардино-Балкария, Адыгея, часть территорий Краснодарского и Ставропольского краев, Астраханской области, южной Калмыкии.
Согласно Н. М. Карамзину, около 1223 года полководцы Чингисхана – Судай и Чепновиана, направляясь для взятия крепости Дербент (построенной еще в VI веке персидским царем Хозроем I, для защиты от хазар), – были в ущельях окружены ала-намиясами и жителями Дагестана, а также половцами, их союзниками. Видя опасность полного разгрома, военачальники чингисхановы прибегли к хитрости: отправили дары половцам и велели сказать, что они, будучи их единоплеменниками, не должны восставать против своих братьев-монгол и дружить с аланами-ясами и «чеченами». Половцы, обманувшись, сами обманули своих союзников аланов. В результате были разбиты и те, и другие. У реки Калки 31 мая 1223 года монголы разбили объединенное войско русских и половецких князей и прогнали остатки его за Днепр. Историки сообщают: аланы и чеченцы подслушали разговор князей: «перебьем этих, затем – «своих». Отсюда – не было веры в половецких князей, большинство которых и составляли русские феодальные правители.
Для Алании настали тяжелые времена, их основные военные силы были частью разбиты, частью вытеснены в горы. Распался и союз Чечни с родственными народами Адыгеи и Дагестана. Наиболее боеспособные отряды, посланные на помощь объединенным силам русских и половецких князей, не вернулись в родные места – они погибли.
С севера, задолго до описываемых событий, располагалось могучее государство Дешт-и-Кипчак (Степь кипчаков). Оно сложилось как следствие Великого переселения народов в 2-5 вв. и мало исследовано историками, которые «поделили» мировую историю до того, как оказались исследованными множество сторон истории народов и государств, существовавших за сотни лет до формирования русского государства. Отсюда и официальная историография, которая покоится на таких категориях как «дикая степь», заселенная кочевниками, а в основном «пустующие земли», которые, якобы, осваивались «священной Русью». Разновидностью такого подхода является и история государств Северного Кавказа, на территории которых, якобы, «ждали» прихода русских людей или «пустующие земли», или «дикари», которых надо было «цивилизовать».
Поэтому можно понять попытки историка Мурада Аджи, тщетно пытающегося обратить внимание на эти моменты в целом ряде своих работ. Основной национальный состав Дешт-и-Кипчака состоял из тюрков-кипчаков. Они сумели основать довольно развитую по тем временам цивилизацию, построили цветущие города, развитую дорожную систему, почтовую связь. Это, скорее всего, – пишет Аджи, — у них был перенят впоследствии ханами Золотой Орды опыт объединения государств регулярной почтовой связью (в частности, Бату-хан внедрил такую связь на Руси, основал ямщицкие станции).
Так что корни создания Руси, как государства, уходят не в IX век, как пишет знаменитый историк Карамзин, а в глубь веков первого тысячелетия, и камни основания ее заложили многие народы, выступая как государствообразующие народы, в том числе и народы Северного Кавказа, ныне преследуемые в России (хотя ради риторики, в публичных выступлениях правителей России можно услышать немало лестных слов о тех, или иных северо-кавказских народах).
• Государство Симсир (XI-XIII вв.) возникло еще до окончания распада Алании, в период ослабления этой державы, долгое время они развивались как дружественные соседние государства, к тому же состоящие в основном из одних и тех же этносов. Но уже в границах почти современной Чечни и Ингушетии, части Дагестана, Осетии, Кабарды, южной части Ставропольского края; с юга – включало часть Грузии, с запада – Осетию, Адыгею и Абхазию. Это государство складывалось на базе территорий вольных чеченских обществ и их соседей, не покорившихся монголам, а также освободившим от них свои земли. Повсюду вокруг Симсира было золотоордынское правление. В течение более 250 лет народ Симсира сдерживал натиск армий Золотой Орды.
Государство Симсир просуществовало до 1395 года, до нашествия Тимура. Армия Тимура, обескровленная в боях с Золотой Ордой, была остановлена, но государство Симсир потерпело поражение. Население равнинных районов вынуждено были уйти в горы на целое столетие.
В государствах Сарира, Алании и Симсира проживало, помимо коренных кавказцев, значительное число арабов и персов, тюрков, славян, кипчаки. Возможно, они позже стали основателями некоторых чеченских тайпов. Инородцев появилось особенно много накануне татаро-монгольских походов: с одной стороны, с северо-востока, с другой стороны – из Закавказья, где закрепилось передовое подразделение армии Золотой Орды. Но разгромить Сарир татаро-монголы не сумели, они потерпели поражение собственно на подступах к горной части государства, хотя захватили равнинные территории и заставили коренные народы (предков чеченцев) уйти в горы. В 1395 году Тимур совершил большой военный поход на Симсир. Поход обошелся дорого и войску Тимура, и населению Симсира, города и деревни которого оказались разоренными, – с того периода это государство стало чахнуть; а Тимур был вынужден возвратиться в Пятигорье. По-видимому, название реки Аргун привнесено монголами от своей родной реки на далекой родине. На следующий год Тимур пошел войной на аварских князей и подчинил их. Они признали свою вассальную зависимость от верховного хана монголов.
В XIV веке в государствах-сообществах Чечни, в том числе на территории Симсир, внутренняя и внешняя обстановка были относительно спокойны. К этому периоду относится непрерывное укрепление тайповых начал в чеченском этносе, обеспечивающие высокий уровень личной свободы граждан государства от князей. По-видимому, в это время начинают возникать противоречия между тайповыми институтами и институтами княжеской власти. Конечно, эти противоречия не выступали внешне как борьба за власть, – особенно на первых этапах процесса, – возможно, они и не были порождением такой борьбы в их классических формах и современных представлениях борьбы социальных групп (страт). Княжеские фамилии, породненные со всеми знатными фамилиями Кавказа, имели политические семейно-клановые и политико-дипломатические связи самого обширного характера, они опирались на устойчивую поддержку соплеменников и не были в изоляции от народа, – как это принято изображать классической историографией.
СОПРИКОСНОВЕНИЕ ЧЕЧНИ С РОССИЕЙ
История сохранила письмо правителя чеченского ауховского округа Шихмирзы, который писал в 1588 году русскому царю, что «аварский князь» из Хунзаха изъявляет готовность «тебе служить». Возможно, это письмо уже отражало «особые отношения», установившиеся между этой владетельной княжеской фамилией из Чечни, Дагестана, Кабарды и московскими царями.
Мы не знаем точно, каким было отношение тайпов к такой политике князей в довольно развитом свободном обществе, где все граждане были свободны (кроме рабов), имели право голоса, выбирали себе вождей, отстаивали свободу своего отечества, имели свой весомый голос и на сходах, и среди правителей. Можно лишь предполагать, что политика князей все более приходила в противоречие с традиционной демократией, в которую вплеталась тайповая организация народа. И все более из такого специфического общественно-демократического государственного организма выявлялись князья, как носители личной власти (авторитаризма). Возможно, одной из причин их «выдавливания» как раз служило то, что они вступали в союз с другими князьями и лидерами дружественных соседских государств (в том числе с российскими властями) и постепенно пытались ориентироваться на усиливающееся влияние русского царя, эмиссары которого стали проявлять большую активность на Северном Кавказе и в Закавказье уже в XV веке.
НА КАВКАЗЕ НЕ БЫЛО «ПУСТУЮЩИХ ЗЕМЕЛЬ»
Некоторые князья, переселяясь (уже в который раз!) на равнинные территории за Тереком, откуда они в прошлые века вынужденно уходили опять в свои горы, отступая под натиском армий противника, выделяли огромные площади земель под переселяющихся сюда людей – беглых от «белого царя», которых стали называть «казаки». Первоначально многие казаки, – а это были не только беглые крепостные русских, украинских, польских, литовских, крымских феодалов, но и бывшие стрельцы, наемники, всадники – не только из русских княжеств, но и всей Восточной Европы, от Балтики до Черного моря. Многие из них были людьми, привычными к военным походам и войне, и вначале шли на службу к горским владетельным князьям, которые на протяжении многих столетий считали равнинные земли за Тереком по праву своими владениями. Позже этими территориями завладели золотоордынские ханы, которые с течением времени неизбежно ассимилировались с горской знатью, живя в окружении кавказцев. Культурно-цивилизационный уровень последних был значительно выше, чем у завоевателей – поэтому ассимиляция происходила ускоренно. В частности, это особенно отмечалось в провинциальной столице этого равнинного края – городе Маджары (на реке Куме, современный Буденновск), где преобладали чеченцы, аварцы, хунзахцы, кумыки и др. После разгрома Золотой Орды войсками Тимура, город был разрушен, войска Тимура вскоре ушли в результате неудач и поражений на Северном Кавказе, и эти земли вновь оказались под властью горских сообществ. Сюда, на эти земли, и стали поселяться казаки – как по разрешению владетельных горных князей, так и по решению сходов горских народов (по крайней мере, с XVI века); при этом новые поселенцы давали клятву всецело соблюдать законы и обычаи приютивших их народов.
Повторим, однако, что речь, таким образом, не шла о неких «пустующих землях», «ничейных», куда, якобы, «казаки первыми пришли», – вообще таких земель никогда не было. На Северном Кавказе, в том числе на обширных территориях нынешнего Ставрополья, Краснодарского края, Астраханской области – жили аборигенные народы Северного Кавказа и они были многочисленными; вели оживленную торговлю с Востоком и Западом и особенно со Средиземноморьем. Когда американские пионеры-переселенцы осваивали «дикий Запад» континента, они уничтожали коренных жителей-собственников этих земель и тоже считали, что «осваивают новые земли». Земли же к северу от Терека были «освоены» за тысячи лет до появления первых русских беглых крестьян – «казаков»; – здесь, на этой земле, на протяжении тысячи лет, через территории их подлинных хозяев, промчались десятки миллионов людей – на Запад и Юг, Север и Восток. А сколько кровопролитных войн здесь было! Здесь не было «неизвестных земель». Это был район интенсивного хозяйственного освоения, через который проходили важнейшие стратегические коммуникации, связывающие весь известный тогда цивилизованный мир – от Китая до Западной Европы, от Багдада до степных столиц тогдашних царств, ханств и каганатств, княжеств. Здесь проходил обширный участок «Великого шелкового пути» – из Китая и Индии – в Европу.
ЧЕЧЕНСКИЕ КНЯЗЬЯ
На этих землях древние чеченцы и адыги (кабардинцы, черкесы и другие кавказские народы) пасли свои неисчислимые стада, которые сгонялись в зимние времена с гор на равнину за Терек, включая нынешние земли Ставрополья и Краснодарского края. Внешние события, вместе с внутренними изменениями в структурах обществ-государств, однако, постепенно формировали противоречия в самом традиционном чеченском обществе, когда князья постепенно изолировались и вытеснялись из верхушки управления горскими государствами-обществами.
Возможно, и этими обстоятельствами объяснялось то, что в XVI-XVII вв. на равнину переселялись чеченские князья. Они строили здесь города и населенные пункты для своих воинов и приближенных, обеспечивали защиту тем хлебопашцам, которые приходили к ним, наделяли их землей. Наиболее известными в те времена были князья Турловы (линия Бековичей-Черкасских). Они были чеченского происхождения, хотя многие ученые-историки выводят их из аварского (хунзахского) аристократического рода Турурав, который являлся наследником основателя династии князя Карагиши. Некоторые необоснованно утверждают, что они стали править Чечней в 20-40-х годах XVII века. (А кто правил до XVII века?) Другие исследователи говорят о кумыкском происхождении. Третьи – о черкеском происхождении. На самом деле появились они, как и другие князья, не позднее, чем в VIII-IX веках; но по сравнению с дагестанскими князьями, в Чечне князья уже в XV-XVII веках имели довольно ограниченную власть.
Князья Черкасские, Турловы и др. – все они имели родственные связи со многими князьями Северного Кавказа, Крыма, Грузии, особенно через брачные связи наследников и правителей, и поэтому, видимо, трудно точно сказать, когда и откуда произошел тот первый князь Черкасский?
В Чечне даже сегодня многие люди знают, что печально знаменитое село Дады-юрт, героически павшее в ходе Первой Кавказской войны, когда жители, в том числе и женщины с детьми, были полностью перебиты русскими войсками – было построено их прямым потомком. Напомним, что когда они же строили село Дойкур-ойл (Старый Юрт), им помогал их родственник по происхождению, чеченский князь, владевший огромными территориями к северу от Терека (Черкасский), потомок того самого князя, который фактически руководил Кавалерией князя Пожарского при изгнании Лжедмитрия из Москвы.
Беда заключалась в том, что могущественные соседи и с севера, и с юга не дали северокавказским сообществам-государствам завершить процесс формирования единого мощного государства, к которому эти народы были близки после постепенного распада Золотой Орды. К этому времени начинается медленная экспансия иранского, турецкого и русского государств на центральный, северный и западный Кавказ.
Сейчас под мощным натиском ура-патриотических сил (и левых, и правых) в России набирают обороты националистически-шовинистические тенденции, все – в поисках «чистоты» русских корней, но историю не переделаешь. Она свидетельствует, что Российское государство строили не только собственно русские, но и те «иноверцы», чьих прямых наследников ныне пытаются изгнать не только из столицы, но и из России, объявляя их исчадиями ада. И татары, и кавказцы, в том числе чеченского происхождения, представители других народов – все они внесли немалый вклад в создание огромного русского государства, в котором они сегодня чувствуют себя уже не в своей стране. Поэтому, описывая известные исторические факты, связанные всего лишь с одной известной на Кавказе фамилией, лишь иллюстрируем тот факт, что Россию создавали далеко не только собственно русские, что это государство с самого своего зарождения было многонациональным, союзническим, в противном случае, его вообще не было бы.
Историки считают, что первые чеченские князья вступили на русскую службу и союзнические отношения с царем в 50-х годах XV века. В те времена служба «Черкасских» вбирала в себя деятельность чеченских, дагестанских, кабардинских, адыгейских князей, имеющих общие интересы с российским престолом. И все они были породнены династическими браками. Часто это были отношения союзнического свойства, но с признанием васальсной зависимости. (Возможно, и эта их деятельность вызывала подозрение в чеченских тайпах, о чем уже говорилось). В XV веке, на закате Золотой Орды, эти князья уже владели территорией Чечни, части Дагестана и Кабарды, и активно вмешивались в дела Астраханского ханства, где дважды ставили своих родственников. Кстати, выходцы из княжеских семей Чечни, Дагестана и Кабарды всегда играли важную роль при дворе крымского хана. Связи эти закреплялись и династическими браками – так в 1561 году овдовевший московский царь Иван Грозный женился на дочери кабардинского князя Мамрюка, Марии.
Известный на Кавказе чеченский писатель и историк Магомет Мамакаев также отмечал существование как чеченской родовой, так и служилой аристократии. В частности, он писал:
«Мы сошлемся на исторический документ, свидетельствующий о том, что в чеченском обществен начала XIX века были феодалы-чеченцы, имевшие большие права над подвластным им населением и получавшие бер (оброк) от своих холопов. Так, например, прадед небезызвестного Ибрагима Чуликова Сулейман Чуликов обращался к командующему войсками Терской области князю Святополк-Мирскому с таким прошением: «Родной мой отец бывшей русской службы поручик Чуликов в 1809 году вывел из гор несколько именитых горцев; покоривши их, он поселился на правой стороне Терека против ст. Ищорской Моздокского полка. Назван был Чулик-юрт, который и поныне существует на том самом месте, и с того времени покойный мой отец имел в собственном владении тот аул и принадлежавшую к нему часть земли, называемой Бено-Бёром (подчеркнуто мною, – М.М.), на которой он занимался ежегодно сенокосом и жители всегда повиновались ему как владельцу аула… жители аула с давних времен привыкли считать участок этот моим родовым… будьте столь милостивы, не откажите в исходатайствовании к выше означенном участку земли письменного документа на потомственное владение оной».
С такими же примерно прошениями к князю Святополк-Мирскому обращались и другие владетельные чеченцы. Все они просили царское правительство вернуть им родовые земли, утерянные в связи с военными событиями на Кавказе и победой «всеистребляющего Шамиля»
Начало XVII в. известно в истории как «Смутное время», в период которого Россия оказалась в бедственном положении. Михаил Николаевич Загоскин – автор исторического романа «Юрий Милославский», так пишет об этом периоде истории: «внешние враги, внутренние раздоры, смуты бояр, а больше всего совершенное безразличие – все угрожало неизбежной гибелью земле русской». (Этим романом зачитывался А. С. Пушкин)
Хорошо известна роль Нижегородского ополчения и его организаторов Козьмы Минина и Дмитрия Пожарского в разгроме польско-боярских отрядов и в сохранении суверенитета российского государства. Об этом красноречиво свидетельствует величественный памятник, воздвигнутый в Москве на Красной площади с незабываемыми словами: «Благодарная Россия гражданину Минину и князю Дмитрию Пожарскому».
Однако, далеко не всем известно, что нижегородскую думу, решившую организовать ополчение и двинуть его на освобождение Москвы и России, возглавлял князь Черкасский Дмитрий Мамстрюкович, чеченец по происхождению.
Представляет интерес само описание собрания Нижегородской думы, принявшего решение идти на Москву.
«В доме князя Черкасского, – пишет Загоскин, – проходила дума нижегородских бояр и знатных людей. С первого взгляда можно было узнать хозяина дома, сына знаменитого Черкасского князя, такого же как и он чеченца, по его выразительному смуглому лицу и большим черным глазам, в которых блистало все неукротимое мужество диких сынов неприступного Кавказа» Автор донес до читателя и порядок размещения членов Нижегородской думы, а также заключительные слова Черкасского: «Кто не идет к Москве, тот изменник и предатель». На что члены думы вскричали: «Идем!».
То, что перечисленные М. С. Загоскиным лица являются историческими, подтверждает знаменитый русский историк Соловьев С. М.: «Перечисленные романистом фамилии принадлежат нижегородским деятелям, отметившим себя в истории освобождения России от интервентов»
Деятельность князя Черкасского не ограничилась только активным участием в Нижегородской думе: «22 октября 1612 года войска нижегородского ополчения вступили в Кремль. Впереди всей рати, – пишет Загоскин, – ехал князь Дмитрий Михайлович Пожарский, по правую его руку -князь Черкасский на лихом закубанском коне, с левой стороны – гражданин Минин и др.» Сын Хасбулата Черкасского – Хороша, Борис, командовал Большим полком царя – по сути всей российской армией.
…Процесс «выдавливания» князей из Чечни привел к тому, что князь Сунчалей, сын князя Канлыка Черкасского, выехал на «русскую» службу в крепость Тарки, где была большая колония чеченцев, бежавших в 1598 году из Ауховского района из-за междоусобиц. Один из сыновей Сунчалея – Кюри, или Григорий, впоследствии стал боярином и воеводой огромной Астраханской области (включавшей тогда и часть Калмыкии, и соседние районы). Видными деятелями, игравшими значительную роль в политике России, стали и другие братья из этой фамилии. В частности, князь Нуцал оказывал решающее влияние на царя в вопросах всего юга России – за что и поплатился: был отозван в Москву и сослан. Родственники с трудом добились его помилования уже от другого царя. Его сын, Хасбулат, был посредником при заключении мира России с Крымом в 1681 году. Довольный царь дал ему титул удельного князя. Один из этих Черкасских-Хасбулатовых, Александр, был близким соратником Петра I и выполнял ответственные задания императора по дипломатической и разведывательной линии.
Надо отметить и то обстоятельство, что в отношении родины, Чечни, зная хорошо свой народ, князья были чрезвычайно осторожны в плане официального оформления отношений Чечни с Россией. Известно, что несколько поколений князей подталкивали к тому, чтобы они подписали «прошение» на имя Великого Государя от имени чеченского народа с просьбой «взять его под защиту» русского царя. Однако они «уходили» от такой акции, справедливо полагая, что она не приведет к бескровному завершению, а доброе свое имя в народе они потеряют навсегда. Поэтому у них не было вражды с чеченцами и с теми князьями их фамилий, которые оставались на своей исторической родине, и поддерживали с ними добрые отношения. При этом подчеркивали, что находятся на «русской службе» как частные лица, и их отношения с царем «не влекут правовых последствий для вольных государств Северного Кавказа, в том числе для их родного чеченского сообществ – государств». Это наиболее характерно подчеркнуто в содержании беседы князя Хасбулата с крымским ханом незадолго до подписания мирного договора России с Крымом в 1681 году, когда князь приехал к крымскому хану в качестве представителя русского царя, используя при этом и родственные связи с ханом. Однако данное обстоятельство не помешало чеченцам разгромить войско хана в 1735 году, когда они вторглись на Северный Кавказ, намереваясь пройти Чеченским ущельем. В честь победы чеченцы основали здесь башню Ханкала, а само ущелье стало называться Хан-Калинским. Такая политика этих князей и практическая деятельность, скорее всего, объяснялась хорошим знанием своего народа, его обычаев и традиций, пониманием необходимости гарантировать для народа свободу и независимость. Во имя стремления утверждения своей княжеской власти, они не затевали в пределах Чечни междоусобных войн, как это обычно происходило в период распада феодальных государств – княжеств, и поддерживали добрые отношения с усилившимися тайповыми структурами, а также с традиционной властью в форме системы мехк-кхел. Эти деятели, вместе с частью образованной аристократии других известных фамилий из народа, соглашаясь с укреплением свободных начал в чеченском обществе, стремились к эволюционному т естественному для Чечни, пути развития. Такой курс проводил, кстати, Хасбулат Черкасский (Бардыханов), когда он был правителем в Чечне в 20-30-х годах XVII столетия -годы, отмеченные спокойствием в стране, когда основные вопросы жизни государства этот князь передал на решение «мехк-кхел» и старейшин и вмешивался только тогда, когда заинтересованные стороны непосредственно просили об этом. Собственно, он сам сузил свои полномочия до представительских, передав всю власть традиционным институтам, и оказывая в необходимых случаях военно-полицейскую, судебную и экономическую помощь. После смерти этого правителя как раз и начались частые набеги казачествующих, разбойничающих отрядов с приграничной территорией России; начались и военные походы русских властей в Чечню, участились стычки, что послужило во многом базой для массового общественно-религиозного движения шейха Мансура.
При царском дворе в Москве, а позже – в Петербурге, были свои «голуби» и «ястребы». И в те времена, в XVI-XVII вв. между ними также шла изнурительная борьба в вопросах мира и войны, отношений с другими странами и народами, в том числе, и на Кавказе. Известно, что в 1732 году полковнику гвардии, дипломату князю Яндару Черкасскому было приказано наказать горцев-чеченцев – они изгнали со своих земель небольшое самовольное казачье поселение. Почему вдруг такой приказ получил князь, который в то время занимался «посольскими делами», трудно сказать. Известно только, что он отговаривал царицу от такого похода, а не отговоривши, сослался на болезнь. Тем не менее, получив еще один грозный приказ, вынужден был выступить в поход. Он выступил в поход, но еще ранее направил в горы гонцов-дипломатов. В то время, как он вел мирные переговоры по улаживанию конфликта – казачий отряд, вблизи от драгунского полка, которым командовал Хасбулат, другой его родственник, имевший другой приказ, внезапно напал на чеченский аул, перебил его жителей и разграбил. Ночью чеченцы напали на полк князя и уничтожили всех драгун (более 500) и вспомогательный казачий отряд. Погиб здесь и сам князь. В Чечне был тогда большой траур, и все искренне выражали соболезнования близким князя, эта фамилия здесь уважалась всегда.
Другой исторический факт: в 1748 году жители селения Герменчуг пригласили молодого офицера Девлет-Гирея Черкасского, племянника Хасбулата, на княжение к себе. После 10 лет княжения молодой князь затосковал, а затем рассорился с некоторыми влиятельными фамилиями общества, но, по-доброму попрощавшись со всеми, уехал за Терский хребет, в пределы своих родовых земель. Вместе с ним выехали около сотни семей харачоевцев, и, недалеко от Терека, князь основал (1757 г.) новый аул Девлет-Гирей. Со временем он превратился в Старый-юрт (ныне – Толстой-юрт). Из этой фамилии был и Алексей Михайлович Черкасский, великий канцлер империи при Анне Иоанновне (1740-1742 гг.). Другой потомок русской линии этой чеченской княжеской семьи – Владимир Александрович Черкасский, участник подготовки отмены крепостного права, – был близок реформатору-просветителю Сперанскому. В 1868 году – Черкасский – московский городской голова.
Александр II резко изменил к нему отношение за его политические взгляды: инициативы в демократических реформах, одинаковое отношение ко всем религиям, представленным в Империи, высказывания в отношении свободы печати, и, что самое крамольное, что вменялось в вину – князь выдвигал идею конституционной монархии. Он был отправлен к отставку (но не в тюрьму!)… Это его внучатый племянник, военный инженер, генерал вскоре стал строить Лефортово в Москве и аналогичные две тюрьмы для проштрафившихся офицеров в Петербурге и Варшаве (в одной из которой и оказался их далекий потомок в 1993 г.).
Очень мало ученых среди самих чеченцев оставили свои работы, посвященные исследованию истории и происхождения чеченского народа. Объясняется это достаточно просто: непрерывные войны, причем, войны страшные, когда на границу физического уничтожения ставился народ, а наиболее просвещенная часть гибла первой. Все, что написано, материальные и письменные принадлежности к культуре и истории – все это исчезало, исчезало навсегда.
На этой основе уже в период раннего покорения Северного Кавказа, в том числе и Чечни, в русской исторической науке стали господствовать идеи о «позднем», «запоздалом развитии» чеченского общества, якобы о его «социальной отсталости» даже по сравнению с соседними народами (аварским, кабардинским, кумыкским и т. д.). В доказательство приводили то обстоятельство, что у «чеченцев не было социального расслоения, у них не выделилось аристократическое сословие – дворянство, феодалы, а, следовательно, не было никакой государственности». И вообще, они «эти чеченцы», якобы, находились под управлением «чужих феодалов – князей и ханов» (аварских, кабардинских, кумыкских , – что является откровенным искажением древней и сложной истории народа. Чеченский народ прошел все известные стадии развития, свойственные всем крупным народам, а в ряде случаев – раньше своих ближних и дальних соседей (в том числе, в силу численного доминирования).
Другое направление искажений истории чеченского народа – это попытка обоснования «позднего выхода» чеченского народа на равнину, в частности, на север от Терека. А некоторые авторы пытались обосновать идею, что даже Урус-Мартан был основан «русскими поселенцами» («русским Мартыном»), затем в силу каких-то причин, оставлен и позже снова заселен чеченцами. Эти идеи развивает и один из первых чеченских историков, талантливый аналитик событий У. Лаудаев в замечательной книге ЧЕЧЕНСКОЕ ПЛЕМЯ. У. Лаудаев получил хорошее образование в кадетском корпусе, служил офицером на Кавказе. И, видимо, не его вина в том, что он не сумел прорваться сквозь шоры официальной исторической школы Российской империи, которая была заинтересована в том, чтобы истребительную политику царизма на Кавказе представить как цивилизаторскую миссию, а народы, уничтожаемые при этом – неграмотными, не цивилизованными дикарями, находящимися на низком уровне социального развития, «туземцами». Поэтому самое ценное в работе У. Лаудаева – не в характеристиках этих общих вопросов, в которых Лаудаев явно не разбирался, а в конкретных описаниях современной ему географии расселения народа, обычаях, нравах, определенных исторических фактах, народных преданий и сказаний и др.
«…Местность, заключающаяся между Осетией и Кумыкской плоскостью, населена многочисленным племенем кавказских горцев, говорящих одним языком, называющимся чеченским. В состав этого племени входят общества бывших округов: Ауховского, Ичкерийского, Аргунского, Чеченского и Назрановского… К северу река Терек служит границей этого племени и русских станиц: южной границей – хребет Кавказских гор (ко времени описываемых собиытий, чеченцы были уже вытеснены с равнинных территорий к северу от реки Терек. – P. X.)… Смотря с плоскости на горы, видишь, что они тремя уступами проходят от востока на запад. Южный склон этих гор крутой и отвесный, северный же – продолговатый и пологий. Высочайший, или первый, уступ составляют снеговые горы, называющиеся по-чеченски «баш-лам», т. е. «тающие горы». Слово «беше» значит «таять», а «лам» — «гора». Вершины этого уступа покрыты вечным снегом. Подножие его лишь в конце мая покрывается травою.
Второй уступ называется по-чеченски «лам», т. е. «гора»; горы, составляющие этот уступ, от основания до половины высоты покрыты лесом, а вершины их обнажены и часто бывают скалистой формации, почему для различия высот этих гор их по-русски можно назвать лысыми горами, так как русские всякую возвышенность называют горою. Вероятно, горный холод препятствует растительности леса на этих вершинах, и он растет до определенного предела атмосферической высоты. Вершины эти покрываются питательной травою, почему жители для предохранения стад от солнечного зноя пригоняют на эти места. Третий уступ называется по-чеченски «аре», т. е. «горы, покрытые лесом»; русские зовут их черными горами. Они покрыты густым лесом, состоящим из всех пород европейских деревьев, кроме березы и вечнозеленых смолистых пород: сосны, ели и др., встречающихся изредка только на лысых горах. Горным хребтам чеченцы дают названия, смотря по их высоте. Надсунженс-кий хребет невысоких гор называют «раг» – от слова «раго», означающего «сарай», т. е. этим названием они объясняют, что те горы гораздо ниже черных гор; возвышенный уступ предгорий Терека называют «шу», т. е. «береговая возвышенность». За черными горами следует равнина, или плоскость, Чечни, с богатой растительностью, сторицей вознаграждающей его труды; земля эта чрезвычайно удобна для садоводства.
Множество рек и речек истекает из горного хребта, направляясь с юга на север. Некоторые из них, вытекая из вечно тающих снегов первого уступа, с шумом низвергаются на покатый север, вырывая для себя в земле глубокие ложбины, и, силою разрывая цепи лысых и черных гор, образуют страшные и тесные ущелья, а вырвавшись на раздольную плоскость, своевольно катят по ней свои струи. Другие, вытекая из лысых и черных гор, извиваются по плоскости и впадают в р. Сунжу, образуя с ней общий бассейн. Сунжа впадает в Терек, служащий границей Чечни.
Границы этого чеченского племени остались ныне почти те же, коими оно владело до покорения Чечни русскими, с небольшими изменениями: например, от нее отошла земля для двух Сунженских казачьих полков; Карабулакское общество (один из коренных тайпов Чечни – P. X.) ушло в Турцию, и земля его еще никем не заселена. Назрановское общество, разбросанное по хуторам и малым аулам, для прекращения разбоев собрано вместе и расположено большими аулами» … Это описание (и не только это), дает представление о том, в каких пределах жили чеченцы уже в более поздние времена, с кем соседствовали и т. п. Мы неоднократно будем пользоваться работами У. Лаудаева при анализе разных сторон народа, его истории.
Успехи России на пути территориальной экспансии, ее становление как великой державы – в определяющей степени объяснялись сплавом разных народов, разных этнических и цивилизованных культур. И в то же время историческая полоса длительных неудач и поражений приходилась на те периоды, когда подвергались забытию и осмеянию именно эти ключевые элементы истории, и правящие круги становились на позиции шовинизма и религиозной исключительности (православие), отвергая право других народов на участие в управлении русским государством, их право на автономную жизнь в пределах Империи.
ИСКАЖЕНИЕ ИСТОРИИ ЧЕЧНИ
Уже самая недавняя история – не следует об этом забывать, а именно вторая половина 80-х годов XX столетия, когда началась колоссальная по силе политическая дискредитация других народов (не забудем, как демократы и шовинисты всех пород и мастей пренебрежительно называли народных депутатов СССР 1989 года из республик Средней Азии и Казахстана не иначе как «тюбетейками», а их республики – «нахлебниками России»). История сама мстит возгордившемуся народу и правителям жестоко и неумолимо…
…Так проходили столетия. Народы Кавказа подвергались непрерывным нашествиям, вели войны; в случае поражений и неудач, а они случались часто, уходили в неприступные горы, опять накапливали силы и возвращались на свои родные земли. Эти события, связанные с Чечней, мало освещены исторической наукой, во многом подчиненной на протяжении, по крайней мере, последних 150 лет, откровенным попыткам исказить роль Чечни в истории Кавказа. Поэтому многие историки, тесно связанные с довлеющими политико-идеологическими установками власти, какой бы она ни была, старательно вымарывали любое упоминание о чеченском народе, искажали факты, содействовали «краже» его истории и уничтожению исторической памяти, включая источниковую базу.
Тем не менее, многое из древней истории Чечни, его народа изучалось и анализировалось учеными из соседних цивилизаций. Еще в VII веке в «Армянской географии» Моисея Хоренского описаны давние предки вайнахов – нахчаматяны. У него мы находим упоминание и таких древних жителей Кавказа, как кусты и цховаты, которых ученые также считают отдельными чеченскими племенами (кусты – кисты, цховаты – бацбийцы), ранее жившие в районе Владикавказа, а затем, по-видимому, в результате вторжения иноземных народов, выселившиеся в Горную Тушетию. Такой точки зрения придерживались такие видные ученые, как К. П. Патканов, И. А. Джавахишвили, Ю. Дешериев, Н. Я. Марр, осуществившие лингвистический анализ используемых древними греческими, армянскими и грузинскими историками названий народов Кавказа. Одновременно отметим, что в той проблематике, которая затрагивается нами, откровенно недостаточными в исследованиях являются, по крайней мере, следующие моменты.
Первый. Отсутствие комплексности, всесторонности в подходах к избираемому объекту изучения. Скажем, рассматривать историю Чечни, Дагестана, Адыгеи, Черкесии, Осетии или Кабардино-Балкарии, Ингушетии и т. д. невозможно изолированно от истории других народов региона, поскольку они представляли в те времена более целостную общность, чем это преподносится сегодня. Ученые каждой из Республик пытаются обосновать идею, что именно их народ стал государствообразующим, что его народ – лучше, мудрее, преданнее России и т. д. Согласитесь – смешно. Такой подход как бы дробит исторический процесс, лишает его цельности и величия, и одновременно унижает народы в целом.
Второй момент. Подчиненность историков «схемам» и догмам, отсутствие серьезных новаторских подходов, в том числе, на базе древних источников, компиляторство через введение в научный оборот вторичных и третичных источников и особенно – интерпретаций, в основном, пущенных в оборот российскими, армянскими, грузинскими, дагестанскими историческими школами нового советского периода, когда они доминировали в кавказоведческих исследованиях в силу известных причин. Отсюда – попытки показать некую предопределенность исторического развития Кавказа и, в частности, Северного Кавказа по пути, якобы объективного сближения с российской цивилизационной моделью, обесценивание важности самобытных исторических явлений в регионе Кавказа и их огромное воздействие на мировую историю, в том числе на саму Россию. Это, может, самая лояльная критика в адрес наших кавказских друзей.
Третий момент. Попытки исследователей имперской державы представить народы Северного Кавказа как «туземцев», находящихся на низких стадиях развития (как индейцев Северной Америки), -«направлены на оправдание» цивилизаторской миссии империи, которая привела к уничтожению 70 процентов населения Северного Кавказа. История Чечни и ее народа неразрывно связана с историей соседних народов, часто родственных чеченцам, и на протяжении многих столетий входивших в единые или союзнические государственные образования сообществ, совместно отстаивающие свои тернистые исторические судьбы. Судьба Кавказа была переплетена самым тесным образом еще в глубокой древности – связь между различными частями Кавказа – Северным Кавказом, Закавказьем (Южным Кавказом) была также тесна, как связи между государствами, народами и сообществами Северо-Восточного, Центрального и Северо-Западного Кавказа.
Особенно близки коренные, аборигенные народы Северного Кавказа, имевшие давнюю общую историю (еще до того, как в VI веке часть кочевых аварцев проникла в горный Дагестан, на Хунзахское плато). Тяжесть завоевательских походов и с юга, и с севера приходилась на самый многочисленный и хорошо организованный народ на Северном Кавказе – чеченцев; это исторический факт, который невозможно опровергнуть. Поэтому они непрерывно находились в напряжении, в боях и в столкновениях, на высшей ступени противостояния, готовые объявить войну и сражаться с кем угодно, кроме Всевышнего. Такова была обстановка в те времена на Кавказе – перекрестке мировых торговых путей, где сталкивались разные цивили-зационные культуры, происходили «мелкие» и гигантские войны и потоки людских масс перемещались с Востока на Запад, с Севера на Юг, и с Юга на Север, часто сметая на своем пути целые аборигенные народы.
ОРГАНИЗАЦИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО АДМИНИСТРАТИВНОГО И СУДЕБНОГО УПРАВЛЕНИЯ В ДРЕВНЕЙ ЧЕЧНЕ
Общая характеристика. Уже в первые столетия новой эры чеченские общества-государства обладали почти всеми атрибутами классических государств с четко выраженными элементами военно-республиканской демократии, во многом напоминающими соответствующие государства Рима и Греции тех времен (в особенности Спарту).
Общее управление страной осуществляется Верховным правителем (князем) под непосредственным контролем Совета страны – Мехк Кхел. Совет страны утверждал Верховного (военного) правителя, подотчетного ему. Этот институт действовал, по крайней мере, 500-600 лет, пока в X-XI веках в Чечне не утвердился военно-феодальный строй во главе с Великим князем – главой государства, который, однако, избирался всеми владетельными князьями на специальном заседании Мехк-кхел, – последний сохранил за собой многие важные полномочия, но центр тяжести постепенно переместился в сторону Верховного князя. Собственно, это было государство-сообщество многих народов Кавказа. Это сообщество горских государств имело обширные связи с Грецией, Римом, позже – Византией, восточноевропейскими, половецкими (Дешт-и-Кипчак) и другими государствами и княжествами.
Таким образом, и в условиях правления Великого князя, Совет страны как традиционный и важнейший общественно-государственный институт сохранялся, хотя и потерял былое влияние. Его новое возвеличение относится к концу XIV – началу XV столетия, когда в результате десятилетней внутренней войны, князья, как высшее сословие, были значительно ослаблены, а позже – и «выдавлены» из чеченского общества, отменено крепостное право, а традиционно свободные граждане провозглашены «узденями» – дворянами. Вот тогда (а некоторые раньше) ряд чеченских князей покинули Чечню и обосновались среди соседних родственных народов, положив в ряде случаев, начало новым княжеским династиям.
Совет страны. Обычно в состав Совета страны избиралось от 12 до 25 человек, возрастом не моложе 30 лет, сроком на 3 года. Выборы проходили на трех уровнях: народные собрания (сходы граждан), когда села выбирали своих представителей -выборщиков, в зависимости от численности населения. Но любой населенный пункт, сколько бы ни проживало здесь населения, в праве был избрать одного выборщика. Выборщики избирали кандидатов в Совет страны – ровно вдвое больше установленного Законом, освященного обычаями и традициями. Соответственно, численность выборщиков на протяжении столетий колебалась от чуть более 100 до более 1200 делегатов. С момента своего избрания выборщики должны были собраться не позже, чем в 7 дневный срок, для определения нового состава Совета Страны.
После избрания нового состава Совета страны, они удалялись на молитву – где (вместе со старым составом) члены Совета принимали участие в этой ритуальной молитве. Это и было принятием присяги.
Заседания Совета страны вел самый старший по возрасту, который, однако, никакими иными привилегиями не обладал -все процедуры были точно расписаны и освящены многовековыми обычаями и традициями. Огромное значение имело обычное право, которое восполняло писанные правила и процедуры. Из состава Совета страны 3 члена становились Высшим Судом, в чьи функции входило разбирательство апелляционных дел и дел по должностным проступкам, а так же разбирательство жалоб высших чиновников и жалоб граждан на высших чиновников. Двое членов Совета избирались на должность Верховных прокураторов – для контроля финансов государства и деятельности высших должностных лиц исполнительной власти. Шестеро членов Совета избирались в качестве собственно правительства – это были декуры (министры):
• военный
• финансовый
• внутренних дел (полиция)
• помощи семьям и ветеранам войн
• публичных работ
• гражданская администрация (управление страной).
Военное Управление. Один из наиболее уважаемых декуров назначался главным администратором (то есть главой правительства, гражданским правителем). Один из опытных военачальников руководил обороной страны и народным ополчением, которое в мирное время не подчинялось ни военному декуру, ни декуру внутренних дел. В ополчение входило все мужское население от 15 до 60 лет и воинские занятия проходили постоянно – два дня в неделю. Каждый ополченец обязан был, независимо от того, к какому отряду был приписан – к конному или пешему, прекрасно обращаться с конем, знать навыки пешего и конного боя, владеть всеми видами оружия, быть сильным и здоровым, выносливым, Иметь навыки разведывательной деятельности.
Особый род войск – гвардия, сюда отбирали мальчиков с 5-7 лет, она насчитывала от 500 до 1 тыс. воинов в разное время. Руководил ею эдил, назначаемый также Советом страны из опытных военачальников, из воспитанников гвардии, и она подчинялась только Совету страны. (Возможно, отсюда фамилии – «Эдиловы»). Она же обеспечивала охрану Совета страны и других государственных органов, сопровождала послов, контролировала действия Армии по охране границ. И вообще, «наблюдала» за деятельностью высших военных и гражданских чинов.
В исключительных случаях Совет страны созывал всеобщее Народное собрание – представителей граждан страны, как правило, в случаях военной опасности или в критических ситуациях, когда страна лишалась руководителей и традиционный путь выборов руководящих органов был сопряжен с опасностью или другими чрезвычайными обстоятельствами. Порою такое Народное собрание численно составляло до 500 тысяч человек, при этом обеспечивались меры безопасности, а собравшиеся были хорошо вооружены; готовность народа к обороне всегда была высокой.
В случае вторжения неприятеля военачальник решением Совета страны наделялся особым правом по управлению отражением угрозы на весь период военных действий и становился Военным Правителем страны. Но от контроля Совета страны он не освобождался, и по завершении военных операций должен был ждать вызова на Совет для отчета. Если он не вызывался для отчета – это означало, что он попал в немилость и обязан был передать свой меч эдилу. Эдил являлся на заседание Совета страны с мечом военачальника и передавал его Совету. Если Совет через эдила возвращал меч военачальнику – он мог спокойно сложить свои обязанности и вести обычный образ жизни, как уважаемый гражданин. Если Совет страны передавал этот меч Высшему суду – это была начальная процедура расследования и последующего суда над военным правителем.
По сложившейся многовековой традиции, Высший совет страны собирался один раз в год – в него входили члены Совета страны, синтары (избранные главы сел и городов), все декуры во главе с главным администратором, командиры воинских отрядов и ополчения, начальник Гвардии, бывшие члены Совета страны, судьи и главные сборщики налогов, а также «именные знатные люди», имевшие в прошлом особые заслуги перед Отечеством. Здесь проходил своего рода отчет руководства о положении страны, жизни людей, проблемах воспитания молодежи, семей ветеранов, союзнических обязательствах, об опасностях и угрозах государству, вопросы войны и мира, создания новых населенных пунктов, «тяжелые» случаи частной (кровной) мести и др. Часто решались и такие специфические случаи как мздоимство, взяточничество (за что следовали жестокие наказания и изгнание из страны) и прочие прегрешения среди чиновничества и судей, жалобы отдельных граждан, которые не смогли добиться справедливости у других должностных лиц и пр. На Высший Совет страны мог явиться любой гражданин и выступить с заявлением. Эта практика была освящена традициями и охранялась обычным правом. Специальное должностное лицо стояло на страже этого права рядовых граждан.
Страна была разделена на округа. В округах власть принадлежала народным собраниям. Народные собрания избирали гражданских правителей. В их функции входили: организация общественных работ, защита населения, от правовых нарушений, содержание местных тюрем, сбор налогов, помощь населению.
ПРАВО ЧАСТНОЙ (кровной) МЕСТИ
Кровная месть – одно из универсальных особенностей древних цивилизаций вообще, – обычай, превосходно описанный на примере корсиканской истории известным французским писателем Эдгаром По («Вендетта»). Она имела свои особенности и у чеченцев. В древности кровная месть была строжайше формализирована до тонкостей (в каких-то общественных местах, мечети, враги могли встречаться, ходить по определенным улицам, не имея права сводить счеты где попало и как им вздумается, угрожать друг другу и т. п.). Она не была всего лишь актом личного возмездия, имела сложный мотивационный характер, и, как правило, общество добивалось примирения врагов. Если этого не происходило, то тот, кому угрожала месть, просто переселялся, обычно к соседнему народу, и месть иногда гасла.
Чеченцы в ходе репрессий 1930-1940-х годов, и 13-летней Депортации, в последовавшие после 1957 года времена подавления их культуры, обратились к самым суровым методам сохранения этноса, даже жестоким, но все-таки объяснимым, справедливо пишет историк-этнограф Я. Чеснов. Поэтому постепенно кровная месть исчезала; люди редко убивали друг друга – это считалось омерзительным действием и общество не прощало, если чеченец убивал чеченца. Например в Средней Азии и Казахстане чеченцами было принято решение не выдавать девушек, преследуемых по мотивам мести – то есть, людей, обесчестивших себя в моральном плане.
Жестокости дудаевщины, пороки «новых вождей», войны 1994-1996 гг., 1999-2002 гг., наслоения множества страданий, лишений и обид, буквально выбитая молодежь и массовые болезни, как следствие ужасающих войн, – все это привело к обострению проблемы кровной мести, ее распространению за пределы чеченского общества, усилению элементов отчуждения к «не своим», в том числе и в отношении видных военных и политических деятелей России, причастных к войне…
В древней Чечне преследование за убийство осуществлялось, как и в архаичной Греции или Риме, не официальной властью, а родственниками жертвы, и даже не через судебную власть, если потерпевшая сторона не обращалась с таким требованием к власти. Открытая война между семействами, наподобие ставшей классической, благодаря В. Шекспиру, войне семейств Монтекки и Капулетти, была типичной и для чеченского общества, когда она выступала единственным способом, пресекающим преступления против личности. «Неудобства» такого правосудия ощущало все общество, которое теряло в таких междоусобных конфликтах лучших бойцов, – этим самым наносился громадный ущерб для всего общества, поскольку чеченские вольные государства-сообщества на протяжении веков вели непрерывные оборонительные войны с многочисленными и хорошо вооруженными противниками по всему периметру границы.
Уже в первые столетия новой эры (2-3 века), одновременно с сохранением института права частной (кровной) мести, появляется общественная форма правосудия – договор между близкими родственниками убитого – с одной стороны, и виновного – с другой стороны. В «Илиаде» Аякс произносит следующие слова: «Разве не случается, что берут выкуп за убийство брата или даже сына? Да, убийца подавляет свою злобу, получивши богатый выкуп.» Здесь – зеркальное отражение той, уже судебно-договорной традиции, которая издавна существовала в чеченском обществе. Здесь, также как и в Греции эпохи Гомера, сумма выкупа, взимавшаяся с виновного, была дифференцированной в зависимости от характера убийства или увечья (умысел, случайность, взрослый или ребенок, мужчина или женщина и т. д.), а также от общественного положения убитого или убийцы. Таким образом, «цена крови» определялась индивидуально, применительно к каждому конкретному случаю. Кстати, в Стране Басков также существовали аналогичные обычаи. И кажется, существует и ныне. В VII– VIII вв., когда чеченцы приняли ислам, старые традиции и правила, регулирующие вопросы кровной мести, органически переплелись с шариатским правом, которое тщательно описывает «технологию» возмещения ущерба, в том числе и за разные формы убийства и увечий.
Другой обычай, совершенно уникальный, характерный только для вайнахов, – это усыновление матерью убитого убийцы, когда он с покаянием припадал губами к материнской груди. Обычай был священным, и убийца получал абсолютное прощение, становился приемным сыном матери, со всеми правами и обязанностями заботиться о матери и ближних родственниках усыновленной семьи. Разумеется, пред этим событием осуществлялась большая «подготовительная работа», и такие действия не были произвольными, – как это часто пытаются показать несведущие описатели событий, – отбрасывая уникальность этой сугубо гуманистической стороны вопроса даже в трагических ситуациях. Кн.
СУДЫ ПРИСЯЖНЫХ
В Чечне действовали суды присяжных, по крайней мере, уже в те времена, когда Солон царил в Афинах, и появление таких судей в древней Греции связывали с его именем. Суды присяжных – закономерное явление в классических военно-республиканских государствах-сообществах, где все граждане были равны и царило высокое уважение ко всем гражданам в обществе, исключая рабов.
В 4-5 веках нашей эры суды присяжных в Чечне осуществляли почти все гражданское и уголовное правосудие, за исключением небольшого количества дел, решаемых Высшим Судом при Совете Страны (а в предыдущие столетия – при Верховном князе – измена, предательство, коррупция высших должностных лиц). Отдельные князья лишились судебной власти над подданными уже в XIII-XIV веках, когда мелкие общины-княжества были объединены в единое государство вольных обществ. Но еще некоторое время князья могли отправлять правосудие в отношении своих рабов в челяди (но не членов семьи – последние могли быть судимы только Высшим судом при Верховном князе). Важную роль играл судебный исполнитель, лукулл, которого сопровождали гвардейцы с эмблемой власти – синтар.
Присяжными могли быть все свободные люди аула (села), достигшие 30 лет, образованные и имущие, обладающие всеми правами граждан и платящие налоги, помогающие бедным, не совершившие проступков, осуждаемых общественным мнением. Глава рода (большой семьи-патронимии), в согласии с правителем аула, села («юрт-даа», дословно – «голова села»), составлял списки кандидатов в члены суда присяжных и выносил его на обсуждение народного собрания (сход села), где он и утверждался. Если кто-либо из жителей выражал недовольство по поводу того, что он не включен в список, народное собрание рассматривало его жалобу. Сам суд состоял из 7-15, а в маленьких селах – 3 присяжных. Суды присяжных работали в течение 1 года. Прежде чем начать работу, члены нового избранного суда присяжных должны были сдать своего рода экзамен на знание права, обычаев и традиций. И только после этого новый суд присяжных получал письменное свидетельство за подписью главы села («юрт-да»), удостоверяющее о том, что данное лицо является судьей. Так же как и в Афинах, в древнем чеченском правосудии не было обвинительной власти. Это право полностью принадлежало потерпевшей стороне. Но обвиняемый был вправе привлечь себе на помощь авторитетных и красноречивых людей, пользующихся уважением – то есть, по сути, адвокатов.
Но так или иначе эта система государственно-общественного и судебного управления существовала у чеченцев более тысячи лет и была окончательно разрушена в ходе Кавказской войны. Отчасти ее элементы были включены в государственное устройство имамата Шамиля, отчасти – им же и уничтожены, поскольку он стремился изменить судебную систему Чечни, заменив ее исключительно шариатской, при этом – подчиненной его власти.
КАВКАЗ И РОССИЯ
Торгово-экономические и культурные связи северокавказцев с внешним миром, развивавшиеся первоначально через греческие колонии на Черном море, значительно расширились в средние века, но только вместо греков появились, начиная с XII в., генуэзцы. Генуэзцев в XV веке сменили турецкие и персидские купцы, несколько позже – и крымские.
Фактически лишь в XVI столетии русские власти и купцы впервые обратили свои взоры на Кавказ, – сразу после завоевания Казанского и Астраханского ханств Иваном IV (Грозным). Трудно сказать, был ли вообще у Ивана Грозного какой-либо «план» продвижения на Кавказ. Но некоторые историки пишут, что первоначальный план Ивана Грозного, вероятно, предусматривал не столько военные, сколько мирное покорение Кавказа, чем, возможно, и объясняется женитьба Ивана Грозного на черкесской княжне Марии Темрмрюковне (1561 год). Но этим планам не суждено было состояться. Уже вскоре Борис Годунов предпринял ряд новых попыток – мирных и вооруженных – проникнуть на Кавказ, но и они оказались безуспешными, поскольку Россию на Северном Кавказе тогда не ждали – не было условий. После недолгого правления Годунова, Россия уже целое столетие оставила в покое Северный Кавказ – она была слаба на фоне могущественных Персии и Турции, каждая из которых пыталась утвердиться на всем Северном Кавказе (южный Кавказ уже был под их властью). Россия тогда действовала исключительно через местных князей – как об этом было выше рассказано. И лишь в XVIII веке в борьбе за обладание Чечней и Дагестаном, Россия включилась более или менее целенаправленно в борьбу за Кавказ. Еще в XVI веке дагестанские правители неоднократно обращались к русским царям с просьбами о помощи в войне с иранскими и турецкими войсками, обещая взамен вступить в подданство русского царя. Известно одно из таких обращений Тарковского шамхала к русскому царю в 1717 году – мы об этом выше упоминали…
Но вернемся назад, на несколько веков. Через четыре года после покорения Казанского царства, в 1556 г. стрелецкие войска Ивана Грозного захватили Астрахань – столицу ногайских татар. С этого периода одна из наиболее крупных водных артерий – р. Волга, никогда ранее не бывшая русской, – стала Великой русской рекой, и русские купцы могли спускаться от самых верховьев к Каспийскому морю. После того, как была захвачена Астрахань и укреплено русское присутствие на Каспии, для московского государства открылись определенные возможности экспансии в прикаспийские и северо-кавказские государства и независимые общества горцев, пребывающих в те десятилетия в непрерывных междуусобных войнах и военно-политических конфликтах. И далее – открывался путь в Закавказье, где Персия безраздельно господствовала, подчинив некогда бывшие самостоятельными Грузию и Армению, или разделив их территории с Турцией. В то же время, Грузия, территория которой была поделена между Турцией и Персией, и свободной оставалась лишь незначительная ее часть (точнее, на правах вассальной зависимости от Персии), – стремилась войти в состав Российской империи. И не случайно – стране и ее славному народу грозило полное исчезновение, впрочем, как и Армении.
Другой фактор, облегчающий Русскому царству укрепление его позиций на Кавказе, это рациональные действия некоторых северокавказских князей, уставших от постоянных набегов персов, турок, наемников аварского шамхала, крымчан – и ищущих сильного покровителя. Уже после покорения Казани многие их них поняли, что Россия быстро набирает силу и влияние, и рассчитывали на долгосрочные союзнические отношения с ней, как противовес Персии, Турции, Крымскому хану – которые не желали строить с ними равноправные отношения. В 1552 году в Москву прибыли черкесские князья (три старших князя из 12 – это чеченские князья – с прошением установления «особых союзнических отношений» в борьбе против турецкого султана и крымского хана, чьи войска непрерывными нападениями разоряют страну и общества князей и их соседей. Отметим, кстати, то обстоятельство, что когда в те времена заключались международные «договоры», предполагающие вхождение страны, ходатайствующей о «покровительстве», в соответствующее «подданство» – это вовсе не означало утерю суверенитета и прекращение самостоятельного существования этой страны. Речь шла лишь о союзнических обязательствах и отношениях, часто – на определенный срок, иногда – «на вечные времена». Это я специально отмечаю, поскольку даже в среде профессиональных историков не всегда понимается различие между современной трактовкой таких договоров о «подданстве» и теми понятиями, которые существовали много веком тому назад.
Ситуации же в русско-кавказских отношениях в ту эпоху обычно складывались таким образом, что вскоре после подписания соответствующих договоров, более сильная сторона, русская (не обязательно – сам царь, чаще – военные и административные чиновники), стремилась отойти от содержания договора, усилить свое вмешательство во внутренние дела союзнических государств и княжеств. Это неизбежно вызывало недовольство не только князей этих стран, но и населения. Бывали и случаи, когда горские князья отходили от положений Договора(ов), а царская сторона выражала свое недовольство такими фактами. Договоры, таким образом, довольно часто в одностороннем порядке денонсировались, порою дело доходило до многолетних, кровавых войн. Так что современная российско-чиновничья традиция толковать международные договоры по своей выгоде – это имеет не просто давнюю традицию, но и генетическое свойство мелкого русского чиновника, изображающего из себя «государева человека».
В период, когда русская дипломатия и военная политика впервые обратили свои взоры на сторону Кавказа, в том числе и в связи с прибытием в Москву чеченско-черкесских князей, и особенно – походом на Астрахань – усиливалась борьба между Турцией и Ираном за господство над Западным Кавказом (Восточный Кавказ – Азербайджан и Армения, частично – Грузия, давно потеряли свою самостоятельность и существовали в формах вассальных Персии и Турции ханствах). Современные столицы этих государств – Тифлис, Баку, Эривань – были столицами персидских и турецких властелинов; иногда в этих городах преобладали численно и турки, и персы, и арабы, а коренное население изгонялось.
Через 5 лет после того, как в Москве побывали первые чеченские и черкесские князья, сюда же прибыли два кабардинских (тоже – черкесски-адыгейских) князя, Темрюк и Тизрют, с прошением принять их страну в «русское подданство» и оказать помощь против набегов шамхала Тарковского – одного из наиболее могущественных аварских феодальных монархов на северо-Востоке Кавказе., являвшимся оплатой Персии. Иван Грозный принял это предложение и подписал с князьями «Договор о дружбе на вечные времена», а позже породнился с княжеским домом Темрюков – женился на дочери кабардинского князя Темрюка, княжне Марии, об этом мы уже упоминали ранее. Интересно отметить, что в свите князей были казаки, служившие кабардинским и чеченскими князьям, в том числе Яндару Хасбулату Черкасскому, который, как утверждает молва, содействовал приезду обеих княжеских делегаций в Москву, и подписанию договоров с русским царем (в том числе через своих близких татарских князей, обрусевших и ставших русскими князьями (в частности, через князей, – дядю и племянника Юсупова).
Умный Шамхал Тарковский, тесно связанный с персидским двором и находившийся в союзнических отношениях с Россией, обеспокоенный усилением кабардинского князя Темрюка, в свою очередь, также решил обратиться к московскому царю – он стал просить у него «защиты против усилившихся со стороны чеченцев и кабардинцев набегов на его земли». Царь Иван принял и это предложение: тогда же были установлены постоянные посольские отношения между Москвой и Тарками, столицей Шамхальства.
КАЗАЧЕСТВО НА КАВКАЗЕ
К описываемому периоду, а именно к 1550-е–1560-е годам, – относится первое появление, но не образование русского казачества. В его основе находились, несомненно, беглые крепостные, низы русского общества, разорившиеся и опустившиеся купцы и их челядь (особенно после известной отмены «Юрьевого дня»), дезертиры-стрельцы, беглые каторжники, воры, жулики и прочий сброд, – которые в поисках безопасных от русских властей мест для проживания – издавна самовольно селились отнюдь не на «пустующих землях» (на Северном Кавказе таких «пустующих земель» не было уже многие столетия), а на княжеских или общинных землях – по специальным разрешениям общинных властей, или богатых и влиятельных людей, которые гарантировали перед «обществом» их «примерное поведение». По мере экспансии России на Северный Кавказ, эти бывшие беглые, так и не полностью ассимилировавшиеся с местным населением (хотя принявшие многие обычаи, нравы, одежду горцев), неожиданно для российских правителей, превратились не просто в союзников, но и важную опору в укреплении московских царских позиций на Кавказе. Они чувствовали свою подчиненность, «второсортность» в чеченско-черкесских обществах, тяготились ими, и быстро забыв то обстоятельство, что эти народы их спасли от физического уничтожения, фактически стали «пятой колонной» России, с которой их в те времена соединяла и христианская религия. Поэтому не было смысла не только пытаться лишить их звания «казак», (с российских позиций и интересов), которым они называли себя, и вновь превратить их в крепостных крестьян – «мужиков» (отсюда, видимо, ненависть казаков до сегодняшнего дня к слову «мужик», оно подсознательно напоминает им об их происхождении от беглых крепостных – «мужиков»). Но более того, русские чиновники быстро поняли ту огромную выгоду, которую государство извлечет через развитие института «казачества», расширения ареала его расселения, превращая его в своего рода, авангард русской экспансии на Кавказе. Огромное количество вчерашних рабов-крепостных, обслуживавших Армию, отныне стали именовать «казаками» и поселять их на горских землях, создавая очевидно конфликтную почву. Одним из первых появилось русское гребенское казачество, расположенное между Тереком и Сунжей (5 небольших станиц). К этому периоду уже были покорены княжества Северо-Западного Кавказа (адиго-черкесские) – ныне территория Краснодарского края. В ходе истребительных войн миллионы людей были перебиты, бежали в Персию, Крым, Турцию. Оставшиеся в живых князья перешли в подданство России в 1557 году. Это ныне называется «добровольным вхождением» в состав России.
С именем Ивана Грозного связано признание казачества как особого «служивого русского народа на Кавказе». По указанию царя на Тереке была воздвигнута первая казачья крепость, а позже – образованы новые казачьи станицы на берегах Терека, Малки и нижней Сунжи, – которые образовали Терское воеводство (1567 г.), а позже – Терское и Кизлярское казачьи войска (1577 г.). Частично это расселение казачества осуществлялось через определенные соглашения с князьями, но в большей части – небольшие казачьи группы, подкрепленные европейскими кавалерийскими отрядами, находящимися на русской службе, или подразделениями стрельцов, – просто захватывали участки земель, сгоняя мирное местное чеченское население. В те времена Широко распространилась работорговля – захваченные в плен при «аннексии» их земель чеченцы, кабардинцы, черкесы, кумыки, осетины и др., доставлялись казачьими торговцами в Крым на невольничьи рынки. Это было, так называемое «аманатство», которым «увлекались» русские офицеры.
Политика России после Ивана Грозного
Российская экспансия на Кавказе набирала силу. После смерти Ивана Грозного, с воцарением на московский престол царя Федора, связи Москвы с Кавказом стали еще более интенсивными. Отметим, что это происходило не в силу каких-то стратегических соображений (их еще не было в сформированном виде), — здесь в большей степени играли мотивы воздействия «князей церкви», которые, несомненно, играли огромную роль при слабых русских царях. Первый поход великого князя Федора на Кавказ был предпринят под предлогом защиты православного царя Александра Кахетинского от набегов шамхала Тарковского (1586 г.). В том же году послы Александра били челом перед великим князем Федором, упрашивая принять «народ Грузинский в подданство русского князя». В 1594 году князь направил свои войска (около 3 тысяч бойцов), под командованием боярина А. Хворостинина из Астрахани на Северо-Восточный Кавказ. По пути к войску присоединилось более 1 тысячи казаков-кавалеристов. Пророссийский князь Яндар-Черкасский отказался участвовать в этом походе, и был в «немилости», как сообщает фамильный архив. Вскоре русские войска и казачья кавалерия с рейтарским полком, штурмом взяли столицу Шамхала, город Тарки. Хворостинин стал осваивать вновь приобретенные территории на Кавказе, воздвигать крепости. При этом оккупировавшие войска и особенно казаки, творили над мирным населением ужасающие бесчинства – грабежи, убийства, продажа женщин в рабство на ереванских, бакинских и тифлисских рынках; физически крепких мужчин, юношей, детей – продавали в рабство, практиковалось, и довольно широко – изгнание населения из их аулов, захват земель и пр.; традиционная дружба горцев с Россией была разрушена, начиналась нескончаемая война. Она была начата продажным чиновничеством России и неумными правителями этой страны. Это – исторический факт.
ЧЕЧЕНСКОЕ ОБЩЕСТВО
Традиционная имперская российская, а затем и советская историческая наука. Абсолютно, тотально лгали относительно генезиса чеченского народа, выдумывали какие-то вульгарные, нелепые истории о происхождении народа, о якобы, «дикости» этого народа и т. д. Самый нелепый идеологический миф, который широко внедрился даже в сознание народа – это, якобы, у «чеченского народа не было социального расслоения, не было ни князей, Нй рабов». И дескать, все были «свободными»; вот на этой последней мысли и «покупаются» люди – ясно дело, всем нравится, когда говорят, что все их предки были «свободными людьми».
На самом деле история эволюции чеченского народа мало отличается от соответствующих процессов других народов – и родственных (грузинского народа), или европейских народов; что касается социального расслоения в Адыгее, Черкессии, Кабарде (это – единственный этнос), – этот процесс, замедленный по временным параметрам, по сравнению с тем, что происходило в Чечне, – тем не менее, был серьезно деформирован вооруженной агрессией со стороны России, которая уничтожила более 80% коренного населения (примерно за 20 лет); еще 10% населения (около 400 000), насильственно были выселены в пределы Турецкой империи. (История дипломатии свидетельствует, что этот вопрос специально оговаривался в ходе переговорного процесса в 1877 году; они начались вскоре после Балканской войны, в которой Турция потерпела поражение). Чеченское общество, более чем за тысячу лет до появления «Русского государства», состояло из следующих страт:
• свободные люди – землепашцы, торговцы, отставные военные, чиновники всех уровней (это приблизительно 70% всего взрослого населения);
• горожане и ремесленники (приблизительно 6-8% населения);
• крепостные крестьяне, работающие в поместьях аристократии (10-12%);
• аристократия – князья, родовые дворяне, офицерство (5-7%);
• рабы – 2-3%.
Специфической особенностью чеченского общества являлось то обстоятельство, что в нем высоко оценивались понятия Чести и Достоинства. Бывали, хотя и редко, случаи, когда раб, добившись слова на Народном Собрании, и получив поддержку его участников, мог вызвать на поединок своего хозяина. И если он выигрывал сражение – немедленно получал свободу… Рассматриваемый нами этап развития общественно-политических процессов на Северном Кавказе характеризуется непрерывным осложением отношений с Россией. И этот процесс осложения был, очевидно, естественным и объективным: крепостная, феодально-княжеская Россия даже не могла мыслить о каких-то равноправных отношениях с горскими народными Республиками, которые давно перешли стадию варварства и боярщины. Поэтому политика великих русских князей была совершенно очевидна в своей примитивности – завоевать, покорить, превратить в рабов-крепостных…
И сегодня в общественном мнении России охотно воспринимают такие идеи. Например, один из представителей политологической «элиты», некий писательствующий Игорь Бунич в предисловии к книжонке «Хроника Чеченской войны. Шесть дней в Буденновске», – свое повествование начинает с… попытки дать характеристику Руслану Хасбулатову. С описания его тысячи раз «описанной» квартиры, как-будто я должен жить на вокзале. В своих попытках унизить меня этот человек никак не ограничивает свою злобу: здесь такого рода выражения, как «обшарпанный профессорский стол» (ну почему «обшарпанный»?); и утверждения, что «Хасбулатов организовал заговор в сентябре-октябре 1993 года» и т. д. Странное дело, почему Бунич не написал, что это я подготовил кремлевский указ № 1400, и самолично приказал разогнать Парламент страны и открыть огонь по нему из танковых пушек! Кстати, как мне говорили, на «ремонт» Парламентского дворца было израсходовано 500 млн. долл. А куда делся Фонд Председателя Верховного совета на сумму более 10 млн. долл. (стоимость различных картин, подарочного оружия, золотой и серебряной посуды и многого другого государственного имущества). Как мне тоже рассказывали, он был похищен кремлевскими погромщиками. И еще перл этого писаки: якобы, Хасбулатов рассматривал генерала Дудаева в качестве своего естественного союзника; и что Дудаев был «отозван из Прибалтики по рекомендации Хасбулатова, срочно произведен в генералы, а затем направлен в Чечню». Что ни утверждение – то ложь Но, зачем? К сожалению таких буничей, лгущих порою совершенно бессмысленно, ныне расплодилось множество, хотя их хватало и в прежние времена. Разве не типы этого рода писали доносы на литераторов, инженеров, ученых (отсюда и слова клеветника об «обшарпанном профессорском столе») – этот тип блистательно выведен в булгаковском шарикове и швондере.
Аналогичные бредни, только спустя 7 лет, предлагает читателю и некий И. Браев (Йошкар-ола) – «относительно ситуации в Чечне», и о чеченском народе и т. д. Не имея о последних ровным счетом никакого представления, этот «писатель» как и многие другие, вносит свой «вклад». Для начала сей тип утверждает, что «чеченцы – это совсем другой народ». Ясное дело, разница между жителями Йошкар-олы» и чеченцами существует, поскольку они относятся к разным этносам, но что, собственно, отсюда вытекает? И в доказательство своей «глубокомысленной идеи», этот Браев утверждает, что даже «несколько европеизированный» Хасбулатов (и иронически – «бывший комсомольский секретарь МГУ имени Ломоносова, занимая высокую должность Председателя Верховного Совета России, «имел личную охрану из чеченцев». Видите, как близки они – Бунич и Браев, в своих рассуждениях, типе строить лживые фразы. Трудно спорить с людьми недалекими, ограниченными, которые запросто, играючи, прибегают ко лжи, инсинуациям, иронии – даже там, где все это просто немыслимо. К примеру, разве не доказывает тот факт, что более 20 тысяч комсомольцев МГУ, избравших меня своим секретарем, в те времена были очень далеки от националистических настроений (к тому же, речь шла о представителе народа, депортированного, преследуемого, и реабилитированного в период «хрущевской оттепели»).
Студенты МГУ своих лидеров в те времена избирали в основном, по двум признакам: наличие интеллекта и хорошего юмора, а что касается национальности – об этом как-то даже не думали, и никто тогда не «принюхивался» друг к другу относительно национальной принадлежности Я заметил одну особенность – попытки высмеивать молодежь прошлых десятилетий, их лидеров – это свойственно, скорее, тогдашним неудачникам – которые в силу своих личных (ограниченных) способностей, не могли становиться естественными молодежными лидерами. А нашими молодежными студенческими лидерами в МГУ бывали не только русские, но и армяне, и евреи, и грузины, и украинцы, и представители многих других народов СССР. Довелось быть в этой роли и мне, чеченцу. Тогда же в университетском комсомоле рядом со мной были многие студенты и аспиранты, ныне известные во всем мире ученые, в частности, академик Виктор Садовничий, ректор МГУ, академик Валерий Лунин, декан химического факультета МГУ и др., не говоря уже о сотнях известных ученых-докторов, профессоров – математиков, физиков, биологов, геологов, философов и психологов, экономистов и историков, которые делали и делают честь отечественной и мировой науке, и которые в свои студенческие годы были необычайно активны и честно, бескорыстно работали в комсомоле МГУ.
Что же касается «охраны» руководителей Верховного Совета, должен сказать, что она состояла исключительно из офицеров бывшего 9 Главного Управления КГБ, и ни одного чеченца в ней не было – поскольку формировалась, в соответствии с Положением, руководством Главного управления охраны. Хотя если бы и были чеченцы и другие – ничего особенного в этом не было бы. Напомню, что у царя Николая II долгое время действовал личный конвой исключительно из чеченцев, которым командовал полковник Чермоев. Кто знает, как сложилась бы судьбы царской семьи, если был этот доблестный офицер, прошедший две войны, оставался бы со своим чеченским конвоем рядом с императором, до трагедии 1917 года… У лжи, как известно, «короткие ноги», хотя вред она наносит огромный…
… Рассматриваемый нами этап развития общественно-политических процессов на Северном Кавказе характеризуется непрерывным осложением отношений их народов с Россией. И этот процесс был, очевидно, естественным и объективным: крепостная, феодально-княжеская Россия даже не могла мысли о каких-то равноправных отношения с горскими народными республиками, которые давно перешли стадию варварства и боярщины. Поэтому политика великих русских князей была совершенно очевидна в своей примитивности – завоевать, покорить, превратить горцев в рабов-крепостных. Вот отсюда – корни той яростной борьбы, которые горцы начали против наступления царизма на их свободную жизнь. Это и способствовало началу сопротивления оккупантам. Первым восстало чеченское население в притеречной области, позже – кумыкское население, к которым присоединились аварцы. На помощь восставшим прибыл крупный отряд чеченских наездников из Харачоя во главе со своим младшим князем Хас-Булатом Яндаром. Восставшие разгромили посланные полковником Хворостинином отряды для их подавления и осадили Тарки. Обещанные подкрепления из Грузии не прибыли, и московские войска потерпели полное поражение. Хво-ростинин с небольшим уцелевшим отрядом бежал из Тарков за Терек. Чеченский князь, однако, не захватил его в плен, стремясь к мирному исходу конфликта (1594 г.).
Через десять лет новый московский царь Борис Годунов собрал большое по тем временам войско численностью в 10 тысяч бойцов (немецкий кавалерийский полк из наемников, кавалерийское ополчение молодых дворян, пешие стрелки, казаки, татарские всадники) для нового военного вторжения в Дагестан под начальством двух военачальников – И. Бутурлина и И. Плещеева. Все это войско весной 1604 года двинулось на Тарки. Кахетинский царь Александр обещал направить 2-х тысячный отряд грузин на помощь этому войску. Это, кстати, было первое предательство грузин перед чеченцами, которые их неоднократно спасали от кривых сабель персов и турок. В кровопролитном сражении войска шамхала были разбиты, и Тарки опять оказались в руках русских войск. Боярин Бутурлин повсюду расставлял русские гарнизоны, вблизи Тарки он выстроил новую военную крепость с сильным отрядом. Но разгромленные чеченцы и дагестанцы не смирились с поражением, они начали партизанскую войну, а на помощь им приходили все новые отряды из разных независимых кавказских обществ-государств, особенно много их было из Чечни. Повстанческую борьбу возглавил сын шамхала, Султан-Мута, который опять разгромил русское войско, но при этом был убит и сам. Остатки русских войск опять бежали за Терек. Почти сто лет Московское государство не предпринимало новых военных походов на Кавказ. Оно отступило за сотни километров от Ставрополья, «забыв», что это «земли Руси». Это – тоже исторический факт.
Однако торговые и дипломатические связи Северного Кавказа с Россией становились интенсивными с каждым последующим десятилетием. Многие князья и члены их семей наезжали в Астрахань, Царицын, Казань и Москву, знакомились с жизнью и нравами страны, заводили дружеские и родственные связи, заселяли целые кварталы городов своими земляками, что способствовало торговле, открывали на своих землях ремесленные производства, приглашая московских и иных умельцев, переносили сюда некоторые виды сельскохозяйственных культур из России. Эти связи постепенно становились мощной базой для политического сближения как отдельных знатных кавказских фамилий с российскими феодалами, так и с усиливающимся российским государством. Неслучайно, что в войнах России на Западе уже постоянно участвовали горские кавалерийские части, а их командирами становились чеченцы, черкесы, кабардинцы, аварцы, кумыки, получившие офицерские чины Империи; это было характерно и для эпохи Петра, и для длительного правления Екатерины II – все приближенные этой действительно талантливой правительницы, были практически интернационалистами, они выдвигали людей умных и отважных.
Царь Петр и Кавказ
Новый этап агрессии России с целью покорения Кавказа связан с именем царя Петра I. К началу его кавказских походов район нижнего течения Терека стал уже регионом постоянных конфликтов, – хотя никогда ранее он не принадлежал России. Военные отряды из крепости Терки, расположенной в устье Терека, часто совершали рейды на юг, в чеченские аулы. Соответственно, чеченцы оказывали жесткое, и часто – жестокое сопротивление этой экспансии, а в 1707 году их отряды напали на эту крепость и сожгли ее. К периоду, когда Петр I разрабатывал планы относительно покорения Кавказа (после создания им мощного флота, Полтавы и строительства новой столицы Империи, Санкт-Петербурга) – в борьбе за контроль над Кавказом уже появились серьезные политические интересы, связанные с отношениями между Персией, Турцией и Россией. В эту борьбу тогда же стали встраиваться и европейские державы. Замаячил поход в Индию (уже в петровские времена, а для этого Россия должна была установить полный контроль над Кавказом). Соответственно Северный Кавказ, да и в целом Кавказ, стал рассматриваться российскими политиками и дипломатами как фактор, играющий стратегическую роль в господстве над обширным Каспийско-Черноморским регионом, что могло бы способствовать контролю над Дарданеллами и выходу в Средиземное море и Мировой океан и далее – к Британской Индии.
Царь Петр, человек необычайно рациональный в политике, принужден был политическими обстоятельствами заняться кавказскими делами. Дело его жизни – «прорубить окно в Европу», как хорошо известно из истории, неумолимо вело к военному столкновению России с сильной морской державой, контролировавшей балтийское побережье, – Швецией. Швеция имела давние союзнические обязательства с Османской Турцией, активность которой, включая и военные вылазки крымского хана на Кавказе, синхронизировалась с ситуацией в российско-шведских делах. Однако, не только эти обстоятельства заставили царя Петра обратить свои взоры на юг – были и сугубо политико-практические задачи: укрепить положение Астраханской губернии, все еще сравнительно новой, подчинить казацкую вольницу за счет создания военных поселений и укрепления гражданской администрации, отбросить с Северного Кавказа Персию и Турцию, укрепить русское влияние в Закавказье, где Армения и Грузия которые пали как карточные домики перед персами. Иначе отстояло дело в Чечне и Дагестане – здесь все завоеватели терпели поражение. И это было непонятно российским правителям.
Петр I, как известно, мечтал проложить России путь в Индию, и его поход на Кавказ являлся звеном на пути реализации этих политико-романтических устремлений. В качестве первоочередной задачи Петр I поставил присоединение к России прикаспийских ханств, принадлежавших тогда Персии. 18 июля 1722 года русский император с 20 пехотными полками отплыл из Астрахани, взяв промежуточный курс на побережье вблизи столицы Шамхала (Тарки), – чтобы после занятия Тарков отплыть на Дербент. Туда же шла петровская конница маршем из Царицына. Общее число бойцов в войсках царя превышало 100 тысяч солдат и офицеров, ими командовали прославленные в боях со шведами, поляками, османами русские фельдмаршалы и генералы: блистательный Меньшиков, Репнин, юный Суворов. Мощная артиллерия предназначалась для разгрома укрепленных пунктов и крепостей горцев.
Войска продвигались медленно, никто им не оказывал сопротивления. И вот, 27 июля войска высадились на берег, на земли кумыков и приступили к захвату их аулов. Кумыки и пришедшие к ним на помощь чеченские и аварские горцы, оказывали упорное сопротивление захватчикам, но петровские войска, неся тяжелые потери, продвигались вглубь страны. 12 августа Петр находился уже в 5 верстах от Тарков. Шамхал Тарковский, Адил-Гирей, военачальник слабый и безвольный, как он считал, убедившись в дальнейшей невозможности противостоять петровским войскам, явился к Петру с предложением мира и устроил ему торжественную встречу. Царь был благороден – он щедро наградил Шамхала, оставил его у трона и 3 дня гостил у него.
Через 4 дня русские войска наступали уже на персидскую Крепость Дербент – она сдалась без боя. За версту от города-Крепости царя Петра встречал дербентский наиб имам Кули, вручивший Петру ключи от Дербента. Обрадованный таким исходом, царь пожаловал наибу звание генерал-майора ланд-милиции.
После покорения Дербента, в короткое время русские войска заняли восточные ханства Закавказья – на всей территории Азербайджана, Армении и Грузии – издавна бывшие составной частью Персидской империи – была установлена российская имперская власть. Завоевав прикаспийское побережье, Петр I нанес мощный удар по персидской империи и ее признанному в мире могуществу, – но с этими потерями они не желали примириться. После отбытия Петра из Кавказа в Россию, – Персия, опираясь на своих вассалов – князей и ханов из Дагестана, Азербайджана и Армении (Ширван), – начала готовить контрудар с тем, чтобы опять вернуть утраченные кавказские провинции. Эти приготовления приобрели особенно четкий, планомерный и энергичный характер, когда на персидский престол взошел знаменитый Надир-шах (Тахмас-Кули-хан). При нем мощь Персии стала стремительно возрастать, особенно, когда он разбил громадное турецкое войско под Багдадом в 1735 году, и подчинил арабские государства, включенных в состав Персии.
В России политическая обстановка была довольно сложная, связанная со смертью Петра I, и обычных для России неурядиц в таких ситуациях. Правящие круги страны, разные группы которых боролись за свои позиции при дворе, были далеки от Кавказа и грозного наступления Надир-шаха на российские интересы в этом регионе. А между тем, Надир-шах в 1734 году направил экспедиционный корпус на Дагестан и захватил его, в частности, всю Аварию и осуществил его «Персиализацию». Это обстоятельство, кстати, не учитывается в последующие временные периоды. Аварцы – во многом персы. Насилия оккупационных войск над мирным населением обусловили поражение захватчиков: горцы Кавказа не терпят насилий и мародерства – этого никогда не понимали и не поймут тупые оккупанты. Персы этого тоже не понимали – поэтому Дагестан восстал против персов, а на помощь ему пришла Чечня, другие народы Кавказа, направившие на борьбу с персами своих лучших воинов-наездников. Персы бежали. Уязвленный Надир-шах, «Гроза Востока» собрал 100-тысячную армию и в 1741 году снова вторгся в пределы Дагестана и Восточной Чечни и опять потерпел жестокое поражение; и что самое унизительное – его гарем был захвачен воинами харачоевского князя.
Кстати, для борьбы с этим войском Россия не отправила ни одной воинской части, а знаменитые «казаки» просто бежали. В борьбе со 100 тысячным воинством Надир-шаха погибли 3 тысячи чеченских всадников, 2 тысячи аварцев, 2 тысячи черкесов-кабарданцев, сотни ингушей и осетин и др.
Завоеватели творили зверские расправы над захваченными в плен воинами, ранеными, мирными жителями, превращали свободных людей в рабов, бросали их в пропасть. Сопротивление горских народов Дагестана и Чечни персам стремительно нарастало, последние терпели множество поражений, но из Персии непрерывным потоком шло пополнение.
К горцам приходило осознание необходимости объединения изолированно сражающихся отрядов против огромной армии оккупантов, подчиненной железной дисциплине своего талантливого полководца, в противном случае, – скорое поражение, или затяжная война на истощение, которая, в конечном счете, тоже может закончиться поражением. На такое единение воинских отрядов ушло довольно много времени, если иметь в виду идущую жестокую войну. Горцам трудно признать превосходство кого-нибудь другого и добровольно согласиться на его первенство. Тем не менее, смертельная опасность, нависшая над народами, заставила их объединиться.
Был создан своего рода «Генеральный штаб», Совет командиров, куда вошли 2 дагестанских (аварцы и кумыки), 4 чеченских и по одному представителю от кабардинских, черкесских и абхазских воинских начальников. Они избрали главнокомандующего Махмуда-Яндара, принесли священную клятву на Коране беспрекословно ему подчиняться, выполнять совместно выработанные решения и планы ведения войны. В целях контроля выполнения каждым из военачальников (не только Генеральным штабом, но и другими, более низкого уровня), своих обязанностей и приказов Главнокомандующего, – съезд имамов мечетей (мулл) избрал Верховный Шариатский суд из 7 наиболее авторитетных религиозных деятелей Дагестана и Чечни. Их приговор не подлежал обжалованию и должен был быть исполнен немедленно. Кстати, до конца войны этот Суд вынес всего два смертных приговора в отношении военачальников, причем, в самый начальный период после создания «Объединенного командования».
К концу 1742 года было создано «Объединенное войско», которое стало наносить мощные удары противнику, действуя не «широким фронтом», а наступая и нанося удары с разных позиций, по коммуникациям персидской армии, штабам ее подразделений, или внезапно нападая на большие конские табуны в период их кормежки, и лишая персидские войска их кавалерии. И наконец, в декабре того же года 80 тысячная армия непобедимого Надир-шаха была полностью разгромлена в районе Чоха; около 20 тысяч солдат и командиров, в том числе высшие офицеры, попали в плен; сам Надир-шах с отрядом в 2 тысячи бойцов с трудом прорвался через окруживших его горцев и бежал в Персию. Вместе с этим поражением он потерял и трон – некогда всесильный, а ныне ослабевший монарх был убит в результате дворцового переворота. Отметим, разгром персидского шаха был осуществлен без помощи России, хотя он объективно усиливал именно ее позиции.
Эта борьба горцев с могущественной державой мира того времени, Персией, сильно истощила Дагестан, Чечню, Кабарду – они потеряли тысячи своих лучших сыновей-воинов на поле брани. Независимые государства-общества Северного Кавказа того времени являли собой трагические картины разгромленных и сожженных, обезлюдевших городов и аулов; многократно сократились посевные площади и скот, почти замерли ремесла и торговля, наступал голод. Цветущие города и села, обеспеченные граждане, путешественники, прибывающие из разных стран мира – всему этому был положен конец. Удар персидскими полчищами по горским народам был нанесен страшный, не скоро восполнимый. Этим и воспользовалась отнюдь не благодарная, но жестокая Россия и ее правители.
Новый этап экспансии
В таких условиях начался новый этап экспансии России на Кавказ; поражение Надир-шаха от горцев Кавказа произвело огромное впечатление не только на Россию, но и Европу. Тем более, что Кавказ все еще оставался малоизвестным регионом в мире, не говоря уже о России. В период новой царской экспансии первой пала Осетия, завоеванная царскими войсками в 1774 году, причем, несмотря на значительное число христиан в этой стране, – беспощадность русских войск была беспредельной. И всякие «разговоры» о «близости» осетин к России – это миф, иллюзия; этот народ уничтожался завоевателями с нормативной жестокостью, свойственной русским не меньше, чем иным завоевателям. Вскоре пали Большая и Малая Кабарда – когда большинство населения было вырезано. В 1783 году Грузия стала протекторатом России. В 1801 году была захвачена Южная Осетия, в 1809 году – Назрановское общество ингушей.
В эти годы значительно усилился интерес Европы к Кавказу в целом. И Россия, и европейские государства стали направлять в разные страны Кавказа свои научные экспедиции, финансируемые правительствами. Царские власти направили, в частности, целый ряд исследовательских экспедиций (С. Гмелина, И. Гильденштедта, П. Палласа и др.) Эти экспедиции исследовали различные стороны народов стран-сообществ Северного Кавказа, особенно Чечни, Дагестана, Кабарды, Абхазии – пытались понять их народы с точки зрения этнических особенностей характера, языки и обычаи, местность, животный и растительный мир, численность населения, военный и оборонный потенциал, намечали возможные маршруты прокладки дорог для продвижения армий. Это делает им честь, но они были далеки от объективных попыток понять эти народы, их цивилизации; они не желали признать, что их цивилизационная культура была во всяком случае, не ниже, по сравнению с культурой завоевателей – то есть России.
Одновременно довольно широко, и отметим – успешно, применялась практика подкупа горских князей, старшин и влиятельных религиозных деятелей, с целью превратить их в проводников русской экспансии на Кавказе. Все это давало свои конкретные результаты, и горские земли все в больших масштабах переходили под контроль быстро строящихся казачьих станиц и новых русских дворян-авантюристов (как русских, служивших здесь в войсках, так и обрусевших, представителей горской знати, не имевшей земли, или владевших небольшими участками), получающих здесь огромные земельные наделы.
Такая откровенно колониальная активность русских властей, бесчисленные бесчинства и произвол, явные несправедливости, которые горцы трудно переносят, появление все новых и новых казачьих станиц с отчуждением наиболее лучших земель – все это привело к новому восстанию горцев Чечни и Дагестана в 1785-1787 гг., против царских властей. Восстание возглавил чеченский шейх Мансур – бесстрашный воин и патриот и его идеи до сих пор живут в народах Кавказа…
После смерти Петра приобретения России на Кавказе были потеряны – дворцовые интриги Остермана и Меншикова резко сократили помощь из России экспедиционным войскам Матюшкина и он, недовольный, ушел в отставку. Вместо него был прислан покоритель булавинского бунта, престарелый петровский вельможа, генерал-аншеф князь Василий Владимирович Долгорукий, довольно ограниченный военный, в качестве главнокомандующего русскими войсками на Кавказе. Одновременно повышенную активность в кавказских делах стала проявлять Османская Порта, усилившая давление на ослабленную дворцовыми переворотами Персию. Князь Долгорукий, действуя на свой страх и риск, использовал эту ситуацию и захватил ряд областей Закавказья, в том числе Ленкорань и Кизыл-Агичь, объявив этим самую откровенную войну Турции. В 1728 году Долгорукий, произведенный в фельдмаршалы, был отозван в Петербург, но номинально оставался главнокомандующим «Низового», или «Персидского корпуса». Фактически командирами корпуса оставались генерал-майор Василий Яковлевич Левашов и генерал-лейтенант Петр Иванович Румянцев – оба петровские офицеры. Но войск у них было недостаточно для удержания захваченных позиций (около 20 тысяч солдат, казаков и офицеров). Но и турки против них тоже не присылали войска; – нужна была дипломатия, а ее не было у тогдашних царских властей.
Между тем на русский престол взошла императрица Анна Иоанновна и ее правительство нашло нужным окончательно развязаться с персидскими делами. 21 января 1732 года был заключен Гилянский мир, по которому Персии были возвращены все завоеванные русской армией области, а за Россией осталась только полоса земли между Курою, Тереком и Дербентом и Баку. Россия под руководством герцога Бирона, канцлером императрицы, свертывала свои военные операции на Кавказе, в то время как Турция их усиливала. Вскоре из сферы русского влияния ушла Кабарда; Имеретия и Грузия тоже начинали подпадать под турецкую власть. Кочевавший в Предкавказье калмыцкий народ, со своим ханом Дундуком-Омбо, отказался от союзнических отношений с Россией и перешел под власть крымского хана. И разумеется, происходил процесс консолидации чеченцев, дагестанцев, других горцев и народов региона, которые наглядно увидели жестокости и предательство русских правителей.
Генерал Левашов вынужден был уйти в отставку после Гилянского мира, Румянцев был сослан в свое казанское имение за высказанное неодобрение новой политики двора. Весной 1732 года Главнокомандующим на Кавказ был прислан оклеветавший ложным доносом князя Долгорукого генерал-лейтенант принц Людвиг Гессен-Гамбургский, о котором адъютант фельдмаршала Миниха, генерал Манштейн писал, что новый главнокомандующий – генерал такого свойства, который всякий раз заболевает, как только дело доходит до решительной битвы. А между тем «дерзость горцев возрастала не по дням, а по часам. Разбои уже приняли характер партизанской войны. Русских – и солдат, и офицеров – убивали и замучивали чутъ-ли не на виду главной кватиры. Поднялось самое отчаянное и беспокойное из горских племён – чеченцы. Они то рассыпались по своим лесам, то скапливались в массы. Принц же бездействовал, засев в Тарках. Наконец, один из привезенных им с собою иностранных генералов – генерал-лейтенант Дуглас, начальствовавший на Су-лаке, должно быть, воин храбрый, хотя совсем не знакомый с условиями горской войны, не вытерпел положения, становящегося позорным, и решил разгромить Чечню.
… Как только прошла весть о предстоящей экспедиции, – как говорит историк, – все скопища чеченцев рассеялись, но дело обстояло не так. Успокоившийся Дуглас не пошел сам, а послал вместо себя с пятьюстами солдат привезенного принцем Людвигом полковника Коха. Тот пошел, забрался в непроходимые лесные дебри Чечни и отряд был разгромлен так, что пришлось думать уже не о победах, а о том, чтобы уносить по добру по здорову ноги… Одних только убитых в отряде Коха было 200 человек…
Впечатление этого поражения было таково, что горцы потеряли всякое уважение к русским, да и не одни горцы; крымские татары, действовавшие заодно с турками, тоже поняли, что у русских сильной руки на Кавказе нет». Смена принца на его предшественника, боевого генерала Василия Левашова, за короткое время выигравшего ряд битв, в том числе у крымских войск, шедших через Дагестан на Персию, ситуацию не изменило – 10 марта 1735 года в Ганже (Елизаветполе) между Россией и Персией был заключен мир, по которому Россия отказывалась от всех кавказских приобретений. Кулихану, будущему Шах-Надиру, были возвращены все города и области, завоеванные у персов Петром, русская граница отодвинулась на Терек, где была основана на левом берегу новая крепость Кизляр (на месте чеченского поселения – Р.Х.); крепость Св. Креста была уничтожена, а терцы и аграханцы переселены с Сулака на Терек. С тех пор, вплоть до воцарения Екатерины II, русские действия не выходили за пределы Терской линии. А Терская линия, напомним, это была линия чеченцев, граничащая с русскими (или казаками); чеченцы были вытеснены с их родных Затерских равнин окончательно.
СТРОИТЕЛЬСТВО КАВКАЗСКОЙ ЛИНИИ
Понимая всю важность закрепления завоеванных позиций, русские военачальники, по мере продвижения на Кавказ, создавали здесь крепости, укрепленные посты, а станицы строились с таким расчетом, что они отвечали требованиям крепостей. Постепенно возникла огромная по протяженности укрепленная линия – Кавказская линия, от Каспия до Черного моря. Она состояла, в свою очередь, из более мелких звеньев – Терской линии, Моздокской, Кубанской, Причерноморской линий и т. д. Исторически первой была Терская линия, непосредственно противостоящая чеченцам. Вот что отмечает историк: «Первыми поселенцами здесь были гребенские казаки, и первоначальное устройство линии должно быть отнесено к 1711 году, когда генерал-адмирал Апраксин поселил по левому берегу Терека сперва часть гребенских казаков, а затем казаков, вызванных по повелению Петра с Дона вместе с семьями (как я ранее писал, что были рабы-крепостные, «записанные» в «казаки»). Эти последние, с присоединившимися к ним впоследствии казаками, приведенными с Дона атаманом Краснощековым, основали Терское семейное казачье войско. Сперва поселенцы в местности, которая впоследствии составила Кизлярский уезд, поставили пять станиц: Новогладовскую, Шадринскую, Старогладов-скую, Курбуковскую и Червленную; приведенные Краснощековым семейные донцы прибавили еще станицы Каргалинку, Дубовскую и Бороздинку, находящиеся по Тереку между Кизляром и станицами гребенских казаков и образовавшие вместе с последними Терскую пограничную линию. Поселенные здесь казаки постоянно пополнялись как новыми выселенцами из России, так и пристававшими к ним татарами и горцами, принимавшими православие… В Петербурге во все время царствования императрицы Елизаветы Петровны, Кавказом мало, или вернее сказать, совсем не интересовались. Али-кули-хан, занявший престол Надир-шаха, не беспокоил Россию. Не до того ему было в то время …»
Екатерина II своими энергичными действиями, вернула многие из территориальных приобретений петровской эпохи, утерянные позже. Важнейшими начинаниями императрицы на Кавказе было устройство Моздокской казачьей линии, осуществленное генералом Потаповым, перенесение кордонной линии с Ей на Кубань, что отдало во власть России все Предкавказье, упрочение русского влияния в Грузии, поход на Дербент, окончившийся новым завоеванием Дагестана. Построил крепость Моздок чеченский аристократ Коргоко-Кончокин (имевший кабардинскую жену) на старых чеченских землях, хозяевами которых были воинственные чеченцы-карабулаки. Вот на княжении к ним и был приглашен известный на Кавказе чеченский князь Абуязид Коргоко. Эти земли граничили с кабардинскими территориями, а между самими чеченскими и кабардинскими аристократами возникали не только ссоры, но чаще всего союзнические, а порою – даже родственные отношения через браки правителей-князей. Императрица утвердила за ним (то есть князем Абуязидом) княжеское достоинство с фамилией Черкасского-Кончокина, и приказала усилить построенную им у урочища Моздок крепость, которая так много значила в период долгой Кавказской войны. Позже отсюда стали поголовно выселять чеченцев и заселять районы Моздока осетинами и казаками. Тем не менее, в тот период «императрица вряд ли серьезно думала о покорении Кавказа. Цель, которую она преследовала, была совсем другая. России угрожали серьезные и продолжительные войны с Турцией и появление русских военных сил в Предкавказье должно было отвлечь малоазиатские турецкие армии и крымцев от участия в действиях на европейском театре войны. Припомним, что именно то же самое имел в виду царь Петр, когда перед Прусским походом 1711 г. послал в Предкавказье генерала-адмирала Апраксина. В 1769 году на Кавказ был направлен генерал-майор Медем с трехтысячным отрядом, ему также были подчинены терские казаки. Он сумел подписать союзнический договор с калмыцким ханом Убаши и совместными действиями 24 апреля 1769 года они разбили у реки Калаус крымских ханов Максюту-Гирея и Арслан-Гирея, двинувшихся к русской границе. Одновременно императрица направила отряд странного генерала графа Готлиба Тотлебена в Закавказье, на помощь царю Ираклию. Тотлебен в Семилетнюю войну взял Берлин, его воинские способности высоко ценились в русской армии и при дворе, но был уличен в измене и приговорен к казни. Екатерина его простила и вернув в Армию, направила на Кавказ с одним пехотным полком и четырьмя эскадронами драгун против турок, которые побеждали Ираклия. Тотлебен совершил буквально подвиг, сумев перейти через Главный Кавказский хребет у Девдоракского ущелья – ведь военно-грузинской дороги тогда не было. Он быстро стал очищать грузинские крепости от турок, вернул царю Кутаиси, разбил двадцатитысячный корпус турок и осадил Поти. Но взять эту крепость ему помешали интриги и императрица, не вернувшая ему полного доверия; вскоре она отозвала его в Петербург. На смену ему прибыл генерал Сухотин, безинициативный и нерешительный командир, который не смог взять осажденный еще Тотлебеном Поти. Екатерина повелела вернуть на Кавказскую Линию все русские войска из Закавказья, полагая, что она сделала для грузинского царя довольно много, чтобы в дальнейшем он смог удержать свой престол. Ираклий действительно удержался на троне, – но история умалчивает о том, что на помощь ему пришел чеченский отряд из Харача численностью около 500 опытных воинов. А их турки и персы боялись более, чем русских войск.
Тем временем генерал Медем вместе со своим калмыцким союзником ханом Убаши двинулся на Кабарду и заставил кабардинских князей присягнуть на верноподданничество императрице Екатерине. После этого войска Медема и казацкие отряды прорвались за Кубань и стали опустошать горские аулы. В это время пришла весть, что на Кизляр напали чеченцы-кистинцы и генерал Медем спешно вернулся, прекратив начавшийся поход. Вскоре Медем поссорился с ханом Убаши – последний оставил Прикавказье и в 1771 г. перебрался с 28 ООО кибиток через зауральские степи на северные равнины Китая . Последствия ухода калмыков сказались немедленно – в том же 1771 г. черкесы совершили набег на земли войска Донского и разорили множество казачьих станиц. Этим обстоятельством воспользовался крымский хан Девлет-гирей, направивший 20 тысяч всадников на Кубань. В этих битвах, кстати, впервые отличился будущий герой Отечественной войны 1812 года казачий полковник Платов.
Заключенный 10 июля 1774 года Кучук-Кайнарджийский Договор между Россией и Турцией остановил военные действия и на Кавказе. По этому миру границей России на Кавказе стала Кубань, и кроме того, Турция отказалась от своих притязаний на Имеретию и Грузию, которые перешли в сферу русского влияния. Генерал Медем, одержавший ряд убедительный побед на Кавказе, впоследствии ввязался в авантюру, поддержав кубанского хана и по его просьбе захватил Дербент, принадлежащий персам. Последовала грозная нота из Персии, и он был отозван в Москву, а вместо него на Кавказскую Линию прислали двух генералов – Якоби и Суворова. Якоби был назначен командиром кавказского корпуса, а Суворов – командиром нового, кубанского корпуса. Якоби одновременно назначался и астраханским губернатором, – кстати он основал при слиянии Малки и Терека, – Екатериноград, сильную крепость, ставшую вскоре резиденцией кавказского наместника. Позже им были основаны крепости Георгиевск и Ставрополь, а также Азовско-Моздокская военная линия, начинавшаяся от Моздока и проходящую через Екатеринодар, Александровск и Ставрополь – до границы войска Донского. Она состояла из ряда крепостей: Моздокской, Екатериноградской, Павловской, Марньевской, Георгиевской, Александровской, Андреевской, Ставропольской, Московской и Донской. От крепости Донской Кавказская Линия шла через Дмитриевскую крепость (ныне Ростов-на-Дону), вплоть до Азова. Целью создания этой линии явилось стремление пересечь набеги горцев на степи между Кубанью и Доном, сдерживание кубанских горцев, калмыков и ногайцев (это -почти весь Ставропольский край и Краснодарские районы – если иметь в виду современность).
…Одновременно полковник Александр Суворов организовал Кубанскую военную линию, начинающуюся от нынешней станицы Кавказской и вплоть до устьев Кубани. Линию эту составляли четыре крепости: Александровская (у устья Лабы), Марьинская, Копыль и Новотроицкая. В промежутки между крепостями были поставлены двадцать редутов. Все эти крепости заселялись казенными крестьянами, которых вскоре стали записываться в «казаки». Так, к началу кавказских войн, была создана знаменитая КАВКАЗСКАЯ ЛИНИЯ, – с ее левым флангом по Тереку до Моздока, центром до Владикавказа, и правым флангом по Кубани до Черного моря.
Горцы и их предводители прекрасно понимали, какое значение имеет для них основание этих «линий». С весны 1779 года они начали отвратную войну с Россией, требуя убрать эти «линии». Шеститысячный отряд кабардинцев двинулся за Малку на Павловскую крепость, а четыре тысячи черкесов под руководством уважаемого в Адыгее князя Дулак-Султана ударили на русские крепости за Кубанью. Бои шли с переменным успехом, но ввод свежих сил, прибывших из России на помощь генералу Якоби, обеспечил его победу – кабардинцы и черкесы были разбиты и признали подданство России. Суворов был направлен для завершения военных действий в Крыму и когда с Крымом (татарским ханом), было покончено, – его вторично вернули на Кавказ. Сам Потемкин поручил ему укротить беспокойные орды ногайцев. 28 июня 1782 года Суворовым была принята присяга от ногайцев на верность русской короне, но тем не менее, выждав некоторое время, Суворов приступил к переселению ногайцев в Уральские степи, причем, эта депортация совершалась насильственно, под направленными на ногайцев стволами ружей солдат и казаков. Увидев откровенное вероломство русских военачальников, ногайцы бросились в бой и почти все оказались убитыми, оставшиеся в живых рассеялись, их ловили и убивали. После этого побоища Суворов решил уничтожить оставшихся ногайцев и повел свои войска в поход на урочище Керменчик, в 12 верстах от Кубани. Напав внезапно на становище ногайцев, войска Суворова перебили более 4 тысяч ногайцев, тысячи были взяты в плен и превращены в рабов, захвачены все стада и табуны лошадей ногайцев. Ногайцы практически были уничтожены как народ – осталось в живых небольшое их число.
Некоторое время Суворов пытался применить свою тактику и в Чечне, но здесь он потерпел неудачу, а в одной из своих вылазок едва не оказался в чеченском плену. Однако Александр Суворов здесь не прославился; его чуть ли не взяли в плен чеченцы. Вскоре был отозван в Петербург, его ждали другие дела, более масштабные на европейском театре войны. О Кавказе Суворов не любил вспоминать.
В начале 1784 года Блистательная Порта торжественным актом признала подданство Крыма и Кубанского края русской императрице; Россия продвинулась совсем близко к Кавказу. После энергичного генерала Якоби кавказским корпусом до осени 1782 года командовал соратник Якоби, генерал Фабрициан, победитель кабардинцев на Малке. «Он сумел нагнать такого страха на беспокойных соседей, что только самые отчаянные из чеченцев время от времени осмеливались нападать на русские пределы и оставались единственным из племен, которое не признавало своей зависимости от русских, не дало аманатов…» В октябре 1782 года Екатерина назначила командиром Кавказского корпуса двоюродного брата светлейшего князя Тавриды Григория Потемкина — генерал-поручика Павла Сергеевича Потемкина. Вскоре он стал первым наместником, «протектором» Кавказа. Своим главным делом Потемкин считал разгром Чечни и ее покорение. Поэтому он стал совершать непрерывные набеги на чеченские аулы. В марте 1783 года он дотла сжигает Атаги – после ухода русских войск здесь остается до 500 трупов мужчин, женщин, детей. Затем были кровопролитные сражения на берегах Валерика, у сел Гойты, Рошни, Гехи, в Ханкальском ущелье. И везде оставались горы трупов… При Потемкине было начато строительство Военно-Грузинской дороги, а 24 июля 1783 года в г. Гори был подписан акт о присоединении Грузии к России. Одновременно Потемкин интенсивно заселял горские аулы и Ставрополье крепостными крестьянами, выписываемые из казенных земель, создавая людской потенциал для грядущих войн. Они, через некоторое время, вступая в казачье сословие, становились действительно опорой царской экспансии на Кавказ и охотно меняли образ полурабской крестьянской жизни на активную жизнь свободного казака, занимающегося между военными походами хлебопашеством на своем наделе земли, завоеванной у изгнанного или поверженного врага-горца…
В целом к 1783 году была практически завершена первая Кавказская линия; она состояла из двух частей – Моздокской: по левому берегу р. Терек, 3-х крепостей 9 станиц, и Кубанской: по правому берегу р. Кубань, 8-ми крепостей и 19 фельдшанцев, то есть укрепленных пунктов и 11 станиц. Кавказская линия непрерывно развивалась и укреплялась; каждый новый главнокомандующий на Кавказе непременно считал нужным внести свою лепту в ее укрепление, как базы продвижения русской армии на Кавказ. В 1783-1791 гг. генерал-поручик П. Потемкин основал целый ряд новых укреплений – от крепости Екатериноградской на р. Малка до р. Лаба, впадающей в р. Кубань.
Вторая линия. На р. Малка были построены 3 станицы и 2 форпоста, а между Малкой и Кубанью построены крепость Константиногорская, 4 форпоста и 1 штерншанец (укрепленный форпост). На правом берегу р. Кубань были построены крепости Прочный окоп, Григориполисская и Кавказская, 9 редутов и 3 станицы. Началась прокладка Военно-Грузинской дороги, – со строительством укреплений вдоль трассы; кстати, эта дорога сооружалась точно по маршруту существовавшей более тысячи лет дороги, связывавшей древнюю Чечню и Грузию. Тогда Потемкиным была заложена и крепость Владикавказ (позже – Орджоникидзе).
Третья часть Кавказской линии стала строиться после Ясского мира, заключенного в 1771 г. между Россией и Турцией. Она предназначалась для охраны земель, отошедших к России после войны в районе Таманского полуострова, южного берега Азовского моря и устья реки Кубань. Охрана возлагалась на новое Черноморское казачье войско, созданное из бывших запорожцев и новый Черноморско-Кубанский участок линии от устья реки Кубань до Воронежского редута, который состоял из 24 укрепленных постов. Эти укрепленные посты представляли собой четырехугольники с бастионами и полубастионами в исходных углах и с главным населенным пунктом – Екатериноградским постом. С завершения строительства этого участка все пограничные линии и участки соединяются в общей пограничной оборонительно-наступательной Линии под общим названием «Кавказской Линии». В последующие годы Кавказская линия достраивалась и совершенствовалась, исходя из будущих задач как оборонительного, так и наступательного характера, с учетом применения больших массивов войск в будущих войнах за Кавказ.
Таким образом, к началу Кавказской войны Россия уже создала мощную оборонительно-наступательную систему на всем протяжении от Каспия до Азовского и Черного морей, являвшуюся одновременно стратегической тыловой базой для обеспечения подкреплений и продовольствием воюющие армии. Случайно ли то обстоятельство, что наиболее кровопролитные сражения, да и сама печально-знаменитая Кавказская война, развернулись вскоре после окончания многолетнего строительства «Кавказской линии»?… Кавказская линия была упразднена в 1860 году, перед окончанием Кавказской войны. Правое крыло «Линии» образовало Кубанскую область, а левое крыло – Терскую область. Чечня была расчленена. Из 4-х миллионного населения едва осталось 800 тысяч человек и еще 40 тысяч ингушей, которые стали участвовать в войне… Через 300 лет чеченцев осталось около 300 тысяч человек населения.
ПОЛИТИКО-СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ РОССИИ НА КАВКАЗЕ С XVIII ВЕКА
Военно-политическая обстановка
В начале XVIII в., на политическое положение северокавказского региона оказывало воздействие несколько внешних факторов: это прежде всего отношения России с Ираном и Османской империей (и ее вассалом Крымским ханством). Были и собственно кавказские факторы, влиявшие на политическую обстановку в регионе, такие как: грузинские царства, шамхальство Тарковское и ханство Аварское, чеченские, кумыкские, кабардинские и адыгейские (черкесские) княжества. Самостоятельное значение имел фактор Чечни, поскольку чеченский народ составлял самый многочисленный из всех народов Северного Кавказа; играл решающую роль во всех важнейших военно-политических событиях на Северном Кавказе на протяжении столетий.
Из взаимодействия всех указанных факторов и формировалась политическая обстановка на Северном Кавказе в XVIII -Начале XIX столетий. На нее оказывали влияние и такие события: мир 1699 г. между Турцией и Священной лигой, а также русско-турецкий договор, который закрепил за Россией турецкую крепость Азов – западный фланг Северного Кавказа. Однако ненадолго – крепость вскоре снова перешла под контроль Турции. Крымский хан попытался заключить антироссийские соглашения с Чечней и кумыками на восточном фланге региона, что усиливало позиции Стамбула и Крыма в отношениях с Чечней и Дагестаном. Но часть чеченских и черкесских князей воспрепятствовала этому союзу. Россия, в свою очередь, стремится компенсировать потерю Приазовья укреплением границы на Тереке, наращивая давление на Чечню, и колонизируя затеречные районы, насаждая здесь «слой казачества» (вчерашних тамбовских и рязанских рабов-крепостных).
Персидский поход русской армии (1722-1723 гг.) на Кавказ завершил серию военных поражений Ирана и до середине 30-х годов вывел его из активной кавказской политики. В 1724 году по Стамбульскому мирному договору, Россия впервые стала участником международных соглашений по Кавказу. Она получила Приморский Дагестан, а русская граница от реки Терек была перенесена на реку Сулак. Но вследствие последовавших за этим серии военных поражений России, по новым российско-персидским договорам (1732-1735 гг.), прикаспийские земли Дагестана вновь были возвращены Ирану.
Крымские ханы, договорившись с украинскими сепаратистскими вождями, при поддержке Турции, направили 50-тысячную армию на Северный Кавказ. Они без особых усилий разбили русские войска (казаки перешли к ним добровольно) и двинулись на чеченские земли. Два кровопролитных сражения закончились поражением Крымских агрессоров. Подошла еще одна, свежая армия из Крыма, внучатого племянника Девлет-Гарея, Мусы-бека. Она выиграла сражение (1733 и 1735 гг.). В результате турецкие и крымские правители навязали Чечне свой протекторат, хотя и не надолго. Уже в 1736 году, спустившиеся с гор чеченские воины прогнали захватчиков. Чеченское ополчение разгромило объединенное турецко-крымское войско Каплан-Гирея в Ханкальском ущелье.
В 1736-1739 гг. шла тяжелая русско-турецкая война и результатом ее явилось усиление влияния России на Дагестан и Чечню. Одновременно Кабарда, в результате Белградского мира, была объявлена «вольным государством». Но с позиций России, это был всего лишь тактический маневр – Империя вовсе не собиралась сохранить независимый статус за Кабардой, так же как и Иран, который мечтал вернуть под свое «покровительство» Дагестан. Как мы ранее указывали, в 1733 г. иранский правитель Надир-Шах захватил Дагестан и удерживал его в течение 12 лет. И только отчаянная борьба дагестанских и чеченских ополченских отрядов с захватчиками принудили шаха вывести свои гарнизоны из страны (1755 г.). Вместе с тем, при Щадир-Шахе русская граница была отодвинута с берегов Сулака на север, вновь на р. Терек. Но установить контроль над Чечней персидская армия оказалась бессильной, хотя Россия молчаливо соглашалась на это.
Во время новой русско-турецкой войны (1768-1774 гг.), в Чечне и Дагестане произошел разлад между сторонниками независимости, а также прорусской и протурецкой ориентациями. Однако создание российскими колонизаторами на левом берегу Терека (между Моздоком и Червленой) новой системы казачьих станиц и крепостей (Кавказская линия) по-видимому, склонила чеченское население к антирусской позиции и поддержке крымского царевича Шахбаз-Гирея (к тому же родственника чеченской линии князей Черкасских), прибывшего на Терек с сильным воинским отрядом. Царевича назначили главнокомандующим всеми вооруженными силами союзников. Но это объединенное крымско-дагестанско-чеченское войско плохо управлялось царевичем и не смогло выполнить задачу по очищению горских земель от неприятеля и казачьих поселений – полководческий дар царевича оказался весьма скромным и он быстро потерял свой авторитет.
В тот период царская военная политика заключалась в том, чтобы закрепить земли на левом берегу Терека за новыми казачьими станицами. А это неизбежно приводило Чечню к мысли о полном выдворении отсюда «русского присутствия», как постоянного фактора экспансии. Таким образом, сама деятельность России по «колонизации» кавказских народов предполагала бесконечные войны с существовавшими здесь государствами.
В основных военно-политических событиях Чечня всегда Выступала со своими ближними соседями, особенно с Аварией и Кабардой. Наступление России их еще более сблизило. В 70-80-е годы XVIII в. все эти три страны вели упорную, скоординированную борьбу за возврат своих территорий, порою добивались даже переселения из пределов Моздока казачьих станиц и осетинских поселений, которых ранее здесь никогда не было; они создавали объединенное войско для защиты своих границ от северных соседей.
Укрепление России в плане экспансионистских замыслов сопровождалось интенсивным давлением в кавказском направлении. Так, покорение в 1783 году Крымского ханства (согласно статьям Кючук-Кайнарджийского мира, объявленного в 1774 г. «независимым»), повлияло и на изменение политической ситуации на Северном Кавказе. В том же 1783 г. был подписан в Георгиевский («покровительственный») трактат России с Восточной Грузией. Ряд договоров о признании «подданства России» был навязан феодальным владетелям Дагестана. Таким образом, создавались военно-политические предпосылки для насильственного присоединения Чечни и Дагестана к Российской Империи. И ни о каком «добровольном вхождении» не могло быть и речи, – это чушь, глупости, выдуманные кремлевскими холуями, «якобы учеными». Кстати, неудачные походы здесь совершал и будущий полководец Александр Суворов, который был разбит в 1782 году чеченским отрядом абрека Салавата, и едва не угодил в плен к горцам, за что получил выговор от Светлейшего князя Потемкина. Но зато Суворов самым энергичным образом создает звенья Кавказской Линии, уничтожает на этом пути горские аулы (особенно ногайские, кумыцкие), реквизирует их земли и передает их «новым казакам» на Линии. Далее, в 1784 г. у входа в Дарьяльское ущелье, сооружается крепость Владикавказ, а от нее еще три укрепления по дороге к Моздоку. Тем самым Чечня оказалась охваченной системой крепостей и редутов. К 1783 г. в целом и складывается эта самая Кавказская военная линия, от Каспия до Азовского моря.
Российские власти не скрывали, что указанными мерами они устанавливают блокаду горских народов и прежде всего Чечни. Чечня и Дагестан оказались блокированными практически с трех сторон – с севера, запада и юга. На Каспийском море с востока уже плавали исключительно русские военные суда. В тот же период большинство горских феодальных владений было связано с Россией по тем или иным причинам, а фактически оказались в ее подчинении.
Практически к середине 80-х годов XVIII века был поставлен вопрос о лишении Чечни и Дагестана (вослед Северо-Западным кавказским государствам), государственной дееспособности, существовавшей в разных формах, – в Чечне, как мы писали ранее, существовала форма военно-республиканской демократии, в Дагестане царил классический феодализм; в Кабарде – стадия разложения феодальных отношений. В отсвет на российскую экспансию в форме агрессии, – началась широкомасштабная антиколониальная народная освободительная война. Сами предпосылки антироссийскому движению в Чечне и на Северном Кавказе под руководством шейха Мансура (1785-1791 гг.) складывались значительное время под влиянием всех вышеуказанных факторов.
После окончания русско-турецкой войны в 1787-1791 гг., Россия получила благоприятные возможности для присоединения ряда районов Кавказа, но в связи с событиями в Европе (возвышением гигантской фигуры Наполеона, от одного имени которого дрожали в страхе монархи), – центр тяжести внешней политики Российской империи был перенесен на Запад, и это было вполне естественно. Россия в союзе с Англией и Австрией воевала с Францией, а затем нашествие Бонапарта Наполеона на Россию, вхождение лучших войск царя в Европу, «головокружение» от осознания своего величия и т. д. Позже Россия оказалась вовлеченной в борьбу с революционной Францией, много сил отнимали и польские дела. Внимание к Кавказу значительно ослабело, активность экспансии сюда временно упала.
На рубеже XVIII в. и в начале XIX в. по фактическому состоянию дел на Северо-Восточном Кавказе, можно определенно говорить о кризисе «верности» горских народов России, в официальном понимании того времени. Полковник Измаил-бей Атажукин писал, что горцы Кавказа делятся на народы; первые – подчиняющиеся Турции, вторые – России, а «третьи», — указывал он, — никому неподвластные – чеченцы… О том, что «ни одна из народностей многочисленного чеченского племени не была подвластна царизму в конце XVIII в.», – пишет Г. Н. Казбек. Эту черту отмечал и генерал П. С. Потемкин (двоюродный брат «Светлейшего» князя Григория Потемкина), еще в 80-х гг. XVIII в. указывал в письме брату (Потемкину) на «невозможность покорить чеченцев, кроме, как истребив их «совершенно». Вот так и строилась русская политика по отношению к народу, который не желал подчиняться ее требованиям, не хотел русского рабства.
ПРОЕКТ СЕВЕРО-КАВКАЗСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ ИМПЕРАТОРА ПАВЛА I
Павел I, на мой взгляд, незаслуженно рассматривается как отрицательный правитель в истории России. Но это – другой вопрос. К рассматриваемому периоду взгляды государственных деятелей России в связи с отсутствием, несмотря на вековые усилия, «покорности» горцев, – претерпели определенную положительную эволюцию.
Задача непосредственного, прямого подчинения отступила на задний план, на первый план выдвигается задача создания некоего прототипа союза (или федерации) северокавказских государств, дружественного России. Эта политическая мысль появилась в государственном документе «Положение о горских народах», одобренном Екатериной I, и получила дальнейшее развитие в рескриптах Павла I. В частности, император в 1797 г. писал командующему Кавказской линией генералу Гудовичу следующее: «Народы горские, всякого рода, к сей линии прилеглые или подручные – удерживать в кротости и повиновении ласкою, отвращая от них все, что служит к их притеснению или отягощению… Необходимо стараться, – указывал император, – чтобы у них состоялось федеративное государство, зависящее от нас, яко верховного их государя и покровителя, который для них тем не менее тягостен не будет, посколику мы ни в образ их правления мешаться, ни иже от них дани или иные повинности, кроме верности единой к нам, требовать не намерены». Здесь мы находим четкие признаки, характеризующие самостоятельность горского государства, о чем не любит писать официальная историография.
Эти важнейшие трансформации российской политики, способные коренным образом изменить общую геополитическую ситуацию на Кавказе, а возможно и в мире, не нашли позже своего развития – Павел I был убит. И вскоре снова загремели пушки и они не умолкали уже почти сто лет, сокращая мощь Империи, уводя ее силы от собственных проблем и определения своего места в мировой политике и экономике.
Пока Российская империя была занята французскими делами на Западе (связанные с наполеоновскими войнами), на Востоке резко возросла новая экспансия иранской державы. В 1795 г. иранский шах Ага-Мухаммед вторгся в Закавказье, разорил районы Азербайджана, Армении, Грузии, подверг разорению Тифлис. Эти события повлекли за собой новое русско-грузинское сближение и определенные военные действия России по отражению угрозы поглощения Ираном Кавказа. После долгих размышлений царица отдала приказ двинуть в Дагестан и Грузию войска; начался Персидский поход под руководством генерала В. Зубова. Войска вошли в Дагестан при относительно благоприятном отношении горских народов, причем к ним присоединились и чеченцы: «некоторые из них служили «вожаками», – отмечает историк. Екатерина лично произвела в офицерское звание более 200 чеченских командиров (по представлению Зубова, любимца императрицы. Она же подтвердила звание российского князя Айнды Черкасского, племянника бывшего канцлера, попавшего в немилость при царице Елизавете.
После смерти Екатерины II (6 декабря 1796 г.) и воцарения нового императора Павла I, во внешней политике России наступили важные изменения. Поход Зубова в Индию был отменен, войска, достигшие границы Азербайджана с Персией, возвратились в Россию. Ага-Мухаммед попытался (использовав Петербургскую смуту) начать наступление на Кавказ, но в 1797 г. был убит в результате дворцового переворота; персидские армии были отозваны.
В 1798 г. армия Наполеона вторглась в Египет и в страны Средиземноморья; Турция сблизилась с Россией и заключила оборонительный союз (на 8 лет). В те годы русская армия и флот помогали Турции и Англии громить республиканскую Францию. На этой почве значительно сблизились политические (и экономические) интересы России и Англии. Однако очень скоро в Петербурге поняли, что Англия ведет в Турции и Иране свою политику, не совпадающую с интересами России; собственно, почему Англия должна была обеспечивать русские интересы?
В 1799 г., после выхода России из антифранцузской коалиции, начинается новый этап российской дипломатии на Кавказе. Ее результатом стал манифест царя Александра I (Павел I к этому времени уже был убит), от 12 сентября 1801 г. в Картли-Кахети. Этим манифестом была упразднена грузинская Царская власть и Восточная Грузия была включена в состав Российской Империи. Это был уже новый поворот в кавказской политике России. В то же время, почти половина Грузии оставалась под властью Персии, как и Армения, и Азербайджан.
Александр I полностью отказался от идей своих предшественников, в особенности, Екатерины II (Великой), в части создания на Северном Кавказе федеративного государства, находящегося в дружественных отношениях с Россией. Так начался новый этап в русско-кавказских отношениях, поскольку этот исторический поворот имел общекавказское значение. Надо сказать, что Россия решилась на присоединение Грузии не только потому, что она боялась захвата ее Ираном или Турцией, но и потому, как было выражено, «что Грузия, имея положение свое посреди горских народов», разделила их «физически», и если бы она оставлена была «своему жребию», то горцы могли объединиться, что могло угрожать «границам российским пагубнейшими следствиями» . Но это объяснение имело глупый, искусственный характер – Россия просто перешла к этапу жесткой колонизации горцев Кавказа. Возможность присоединения закавказских территорий Россией во многом была обеспечена всей предыдущей политикой империи на Северо-Восточном и Центральном Кавказе.
Одной из важнейших предпосылок продвижения России в Закавказье было, как мы уже отмечали, завершение и укрепление Кавказской военной линии с конца XVIII вв. «Постепенное перемещение ближе к подошве гор некоторых участков Кавказской линии, особенно тех, впереди коих находятся большие равнины, удобные для хлебопашества и скотоводства, есть мера неоспоримой пользы… Племена, ныне пользующиеся местностями, которые отойдут за новые укрепления наши, будут в необходимости или удалиться в горы… или же остаться на жительство позади этих укреплений, где будет легко их держать в повиновении», – писал один из российских политиков той эпохи».
Таков же был взгляд на роль Кавказской военной линии в деле покорения Северного Кавказа, – и царского двора и генералитета Российской империи, не говоря уже об особых интересах тех социальных слоев, которые получали здесь огромные территории плодородных земель, сгоняя с них горцев.
Кавказская военная линия мыслилась как южный форпост государства, пограничье, и в то же время как система военно-опорных пунктов для продвижения вглубь Кавказа. Основой «линии» являлись как ранее созданные, так и вновь создающиеся казачьи станицы, располагавшиеся с учетом будущих военно-наступательных и возможных оборонительных действий в грядущих войнах с горцами Кавказа. Практические шаги, предпринимаемые с позиций таких долгосрочных задач, были разнообразными и сложными. Укажем лишь на некоторые из них. Прежде всего – интенсивное переселение на горские земли казачества. Их численность к началу XIX в, превысила 15 тысяч человек мужского пола. А каждый казак, – писал знаменитый французский писатель и путешественник Александр Дюма, побывавший в этих краях, есть «землевладелец: начальник имеет 1000 десятин земли, каждый офицер – 200, а каждый казак – 60 десятин» .
Новопоселенные казаки, по выражению историка Г. Кокиева, «становились в такие условия, что их личный интерес совпадал с государственным интересом». С 1786 г. по указу Екатерины II, было разрешено казенным крестьянам переселяться на Кавказскую линию и в «том же году начали приходить из многих таких губерний, в коих великие недостатки в землях они имели». На одну душу они получали 15 десятин земли. К 1801 г. крестьян-землепашцев на Кавказской линии насчитывалось уже 27 656 душ мужского пола (по официальной статистике). По-видимому, эти крепостные постепенно растворили в себе дух былого казачества, которое первоначально, как социальный слой, сформировалось не на агрессивных, воинственных началах, а скорее – как общность людей, стремящиеся уйти от карающей руки государства. Коротко, лаконично, но образно, – Лев Толстой определяет первичное казачество именно в такой формуле. К описываемым событиям, однако, враждебность между этими «новыми, мужицкими казаками» и горцами – резко возросла, поскольку эти «новые» захватывали земли у горцев и нарушали уже сложившийся баланс между «старыми казаками» и горцами (преимущественно чеченцами).
Огромные площади горских земель раздаривались офицерам, дворянам и чиновникам: только за период 1785-1804 гг. они получили в Предкавказье 16 тыс. десятин; в Кизлярском уезде любой дворянин мог получить бесплатно землю, при условии заселения ее крестьянами в шестилетний срок. Занимались земли и непосредственно центральной Чечни. Так, в 1791– 1793 гг. была построена крепость Шелковская с 12 пушками вблизи впадения Сунжи в Терек, на древних чеченских землях (старое чеченское село, Мажары, – стало казачьей станицей, и в 30-е годы стало именоваться «Буденновск», известно по трагическим событиям 1995 года)…
Присоединение грузинского царства Картли-Кахети в 1801 г. означало, по-существу, что русский царизм вплотную приступил к насильственному покорению Кавказа. В начале XIX в., к югу от Кавказской линии Россия «владела только узкою полосою земли по обеим берегам Терека – по линии от Моздока через Владикавказ до пределов Грузии, т. е. Военно-Грузинскою дорогою». Мысль о том, чтобы между Закавказьем и Россией существовало всегда население, почти в два миллиона людей, из племен самых воинственных… » и приводило царское самодержавие в ужас, – указывает историк, анализируя существующую ситуацию.
В 1786 году из областей Кавказской и Астраханской было образовано Кавказское наместничество, и главой его был назначен Сергей Потемкин. Отметим, что все три брата Потемкиных отличались умом, волей и стремлением достигнуть поставленной задачи. Но вскоре Сергей понадобился светлейшему князю, старшему Потемкину, и он был отозван. (Он возглавил военный поход на Дунай и блистательно справился с этой задачей; его помощником, кстати, был Александр Суворов). Вместо него командующим войсками на Кавказе стал генерал-аншеф Петр Абрамович Текели, серб по происхождению, известный тем, что, по повелению Екатерины, уничтожил Запорожскую Сечь и разогнал всех запорожцев. Многие из них переселились на Кавказ.
Начавшаяся осенью 1787 года вторая турецкая война как бы приостановила борьбу России с кавказскими горцами. Генерал Текели имел специальное указание князя Григория Потемкина действовать против турецких крепостей на Черноморском побережье – Анапы и Сурджук-Кале. Поэтому Текели повел свои войска на Анапу, но взять ее он не сумел – она была сильно укрепленной крепостью и являлась как бы ключом азиатского берега Черного моря. Текели вернулся в Прикубанье, и через два месяца после неудачного похода, вышел в отставку. На его место был назначен генерал-аншеф, граф Иван Петрович Салтыков, но он никакого позитивного следа о себе не оставил, пробыв главнокомандующим кавказской армией два с небольшим месяца и был отозван в Петербург, где получил новое назначение -главнокомандующим финляндской армией. Это считалось почетной отставкой, поскольку в этом регионе никакой войны не было.
На Кавказ прибыл генерал Бибиков. Он затеял очередной, и очень неудачный поход на Анапу (январь 1789). Граф генерал-поручик Георгий Богданович Бибиков, командир Кавказского корпуса, после отъезда Салтыкова в Петербург, воглавил восьмитысячный отряд, он практически погубил пять тысяч солдат и офицеров; оставшиеся в живых с трудом вернулись на Кубань. Военным судом генерал Бибиков был разжалован и изгнан с военной службы. Новым командиром Кавказского корпуса был назначен генерал-майор Иван Иванович Герман фон Ферзень, а командующим войсками на Кавказской линии – генерал-аншеф граф Антон Богданович де Бальмен. Но и эти военачальники не оставили какого-либо позитивного наследия. Они транжирили казенные деньги, требовали увеличения войск и ничего ни сделали для примирения с горцами. Наиболее значительным событием следует отметить крупное поражение, которое потерпели турецкие войска 30 сентября 1789 года на реке Тохтамыш – на месте этой битвы была построена станица Баталпашинская, в честь плененного турецкого серакира, Баталпаши. В 1791 году вместо графа Павла Потемкина наместником Кавказского края был назначен граф Иван Васильевич Гудович, который, как было отмечено выше, взял Анапу, пленив шейха Мансура.
Любопытно, что чуть ли не каждый полководец, направляемый на «Кавказскую линию», начинал немедленно заниматься репрессивным военным и гражданским администрированием и прежде всего – насильственным перемещением людей. «Подвиги» знаменитого Суворова, уничтожившего ногайцев, отмечены историей. Вот и Гудович вздумал насильственно разместить на «Линии» донских казаков – в результате возник бунт, который пришлось подавлять с помощью регулярных войск. Часть донцов была перебита, оставшаяся часть насильно была все-таки поселена на «Линии». В частности, они были поселены в крепостях Усть-Лабинской, Кавказской и станицах Григориопольской, Прочноокопской, Темнолесской и Воровс-колесской и других, – не будем всех перечислять. Это – не очень важно.
ИЗМЕНЕНИЕ ПОЛИТИКИ РОССИИ НА КАВКАЗЕ
Политика России в отношении Кавказа непрерывно изменялась. Если, как было отмечено и русскими историками 18-19 столетий, ни Петр I, ни Екатерина II, на ранних этапах не имели четких представлений в отношении Кавказа, и скорее всего не стремились к его присоединению к империи, – то этого нельзя сказать о русской политике конца XVIII века. Екатерина II болезненно переживала уход русских войск из Грузии; при ней была построена грандиозная по тем временам Военно-Грузинская дорога. Разбив турок, выиграв целый ряд войн в Европе, военные и политические советники Екатерины как бы выжидали благоприятного момента для «возвращения» в Грузию и вообще в Закавказье. Помимо стремления расширения Империи и нанесения ударов по извечным врагам – Персии и Турции, задача была и другого свойства: имперские генералы пришли к выводу, что Чечню и Дагестан невозможно будет подчинить, если не обеспечить их блокирование с юга, юго-востока и юго-запада. А там – Грузия, и постоянно нависающие над нею Турция и Персия, либо их периферийные провинции (Армения и Азербайджан, – с подчинением которых Персии и Турции Россия смирилась).
Благоприятный для нового российского вмешательства случай представился в связи с походом шаха персидского Ага-Магомет-хана (по прозвищу «ужас Ирана»), в Грузию в сентябре 1795 года. Кастрированный по приказу Надир-шаха, этот «ужас» перенес ненависть на все человечество и творил невиданные злодейства на захваченных территориях. Царя Грузии Ираклия, Ага-Магомет-хан считал своим личным врагом и лишь присутствие русских войск в Тифлисе удерживало его от попытки уничтожить Грузию, которая также уже давно считалась персидским владением. И как только Тотлебен ушел из грузинской столицы, повинуясь приказу императрицы, Ага-Магомет стал готовить свои войска для грузинского похода. Свои военные приготовления, однако, шах неплохо маскировал, объясняя их тем, что желает всего лишь наказать своего непокорного вассала Шушинского (Карабахского), хана Ибрагима, переметнувшегося в союзники России. Зная истинные намерения шаха, царь Ираклий просил помощи у России, но напрасно, Петербург цинично выжидал. «Из Петербурга к главнокомандующему на тогдашней Кавказской линии, графу Гудовичу, приходили предписания, чтобы он в случае действительного намерения Ага-Магомета вторгнуться в Грузию, «обнадежил» Ираклия своею помощью, только «обнадежил» и более ничего». «Обнадеженный» Ираклий, в полной уверенности, что помощь подоспеет вовремя, тем не менее, призвал к себе имеретинского царя Соломона с его войсками – они немедленно явились и стали как будто бы на защиту Тифлиса. Но когда царь Ираклий вышел навстречу арьергарду персидского шаха, имеретинцы отказались вступить в бой и более того, стали грабить грузинские села, брали в плен людей, а затем ушли в Имеретию. Тем не менее, войска Ираклия выиграли свой первый бой с персидским арьергардом, и восприняли этот успех слишком серьезно. Вскоре основные силы шаха осадили Тифлис. Отчаянные призывы Ираклия и даже царицы Дарьи Георгиевны, обращенные к Гудовичу прислать русские войска, оказались безрезультатными – Ираклий остался один на один с шахским войском. Но положение не было таким уж безнадежным – Тифлис был сильно укрепленной крепостью, с мощным артиллерийским обеспечением (35 крупных орудия против двух пушчонок у шаха), здесь был сильный гарнизон, много населения, которое могло встать в ряды защитников столицы.
Однако, едва показались персидские войска, население и воинство Ираклия охватила паника. Царица одна из первых бежала из Тифлиса, за ней потянулись жители. В результате у Ираклия осталось всего лишь 1500 воинов и небольшой отряд царевича Иоанна, который отважно вступил в схватку с персами. Также мужественно сражался царевич Давид, но вскоре сопротивление было подавлено и Тифлис пал. «Понятно, что при таком равнодушии народа к участи родины невозможно было сопротивление грозному врагу. Тифлис в злосчастный день 11 сентября 1795 г. уже к наступлению ночи оказался весь в руках победителей…» И опять несчастный грузинский царь обратился с мольбой о помощи к графу Гудовичу, разъясняя ему, что если эта помощь не будет оказана в скором времени, он должен будет признать себя вассалом шаха Ага-Магомета. Но Гудович не решался на это, без соизволения Петербурга. Чем объяснялась такая странная, вроде бы нелогичная, политика Петербурга в отношении Грузии? Нелогичность, отсутствие понимания государственно-национальных интересов – это в крови российских правителей; отсюда – бедность, несчастья, войны, смуты, цинизм и развращенность…
ГЛОБАЛЬНЫЕ ПЛАНЫ ИМПЕРИИ:
ПРОЕКТ «РУССКОЕ ГРЕЧЕСКОЕ КОРОЛЕВСТВО»
Внешне пассивное отношение императорского двора к событиям в Грузии в связи с военным походом персидского шаха против Ираклия было, видимо, неслучайным – еще пять лет тому назад (1790 г.) императрица одобрила проект плана светлейшего князя Потемкина по созданию «греческого королевства» для своего второго внука – великого князя Константина под русским протекторатом; и с тех пор шла подготовка для его осуществления (идея «Третьего Рима»). Русское военное вмешательство в Закавказье должно было быть осуществлено в общем контексте реализации этого глобального плана. В Петербурге не считали Персию особенно сильным военно-политическим противником, и расправа с этой державой рассматривалась как задача чисто тактического порядка. Главное – захват турецкой Анатолии и продвижение к Константинополю со стороны Малой Азии. Одновременно Суворов должен был перейти со своей армией Балканы, взять Адрианополь и появиться перед столицей Турции на европейском берегу Босфора, а российский Черноморский флот, при котором императрица Екатерина предполагала находиться вместе с Платоном Зубовым, должен был осадить Константинополь с моря.
План этот находился в самом строгом секрете, о нем, возможно знали только Потемкин и сама Екатерина, а в связи с нападением персидского шаха на Грузию, двойного вассала – и России, и Персии, внешне все дело было сведено лишь к войне с Персией и к возвращению территорий, завоеванных еще Петром Великим, в том числе, приморского Дагестана с Дербентом. Для этого похода был сформирован отдельный Каспийский корпус, командование которого было поручено графу Валериану Зубову, брату всесильного в то время Платона Зубова. Но надо отметить, Валериан Зубов был по-настоящему боевой, умный генерал, неоднократно отличившийся как личной храбростью на поле боя, так и умением командовать крупными военными подразделениями. На Кавказской линии концентрировались мощные войсковые формирования, сюда были направлены опытные генералы, такие как генерал Булгаков, Римский-Корсаков, Бенигсен, Апраксин, Савельев. 10 мая 1796 года ворота оплота Дагестана, города-крепости Дербента, широко распахнулись и персидские военачальники без боя сдали город русским войскам, осадившим Дербент. Почти одновременно со взятием Дербента были заняты войсками генерала Разманова крупный город Баку, а генерал Булгаков занял Кубинское ханство; вскоре русские войска оккупировали Шемаху. Казалось, кавказская часть плана «греческого королевства» успешно осуществляется – в короткое время были покорены и присоединены к России ханства: Казикумыкское, Дербентское, Бакинское, Кубинское, Ширванское, Карабахское, Щекинское, Ганджинское, и весь берег Каспия до устья Куры. Персия, разбитая, была беззащитна, шах Ага-Магомет, обеспокоенный дворцовыми интригами, бросил свои кавказские провинции и рубил головы своим противникам в Исфагани. Не встречая сопротивления, русские кавалерийские отряды перешли Куру и вошли в Муганскую степь; русские отряды появились в Гилянской провинции. Азербайджан весь был беззащитен… Дорога на Тегеран была открыта». Зубов получил титул наместника I Кавказа и свободу действий в отношении Персии…
Но все внезапно изменилось. 6 ноября 1796 года императрица Екатерина скончалась, и вступивший на престол императора Павел круто изменил всю политику. Павел отказался от проекта ненавистного ему Потемкина по созданию «греческого королевства» – да и какой ему был резон делать это для Константина? Вот чем объясняется и последовавшие изменения приказов Суворову, Черноморскому флоту и войскам Кавказского корпуса. В планы Павла, соответственно, не входил и разгром Персии и даже включение в состав России захваченных Зубовым кавказских провинций Персии. По-видимому, новый император понимал, что если осуществить такого рода действия, он сам становится невольником плана императрицы и ему будет в дальнейшем сложнее отказаться от реализации всего замысла.
Зубов получил отставку, а на Кавказ был возвращен недавно отозванный в Петербург генерал Гудович, который, кстати, начал расправы с офицерами и генералами по подозрению в «излишней» лояльности к предшественнику – Зубову. Эта мелочная черта русских генералов, похоже, имеет генетически неистребимый характер. Победоносные походы Зубова отличительны еще одним обстоятельством – в них участвовали почти все будущие герои войны с Наполеоном, в том числе Кутузов, Багратион, Раевский, Ермолов и др.
Как следствие такой новой политики – Грузия опять стала объектом персидских вторжений: шаху трудно было отказаться от мысли, что Персия лишается своих закавказских владений. Но отказ Павла осуществить проект «греческого королевства» вовсе не означал, что он намерен свернуть российское присутствие на Кавказе, в том числе и в Закавказье. Император уже не связывал завоевание Кавказа только в качестве фактора давления на европейские страны, Турцию и Иран (Персию), скорее, он исходил из того, что кавказские завоевания – это новые важные приобретения для империи. Таким же был подход и царя Александра, вскоре занявшего трон вместо убитого отца – поэтому у них, в отличие от Екатерины II, не возникало идей относительно возможной самостоятельности Северного Кавказа на тех или иных условиях, к чему в определенные времени склонялись светлейший князь Потемкин и Екатерина Великая.
Смерть грузинского царя Ираклия и восшествие на престол Георгия, признанного русской короной, вызвало распри в грузинском царском дворе. Сыновья царицы Дарьи лишились каких-либо надежд на царство, и один из них, Александр, поспешил к персидскому двору, где начал подбивать шаха Баба-хана к походу на Грузию. Встревоженное этими интригами, русское командование на Кавказской линии направили в Грузию дополнительные войска под командованием генералов Лазарева и Гулякова. Как показали события, их войск вполне хватило для отражения и персидской агрессии, а также набегов со стороны лезгинского хана Омара. Войска хана Омара двинулись на Тифлис с намерением его взять, и скорее всего, эта цель была бы достигнута, поскольку грузины опять не сумели организовать оборону, ударились в панику, а в бой вступили только личные отряды царя и царевичей, чего было, конечно же, недостаточно для успешного отражения неприятеля. Решительный бой состоялся на реке Йоре, где трагическое для Грузии положение спасли кабардинский полк Лазарева и драгуны Гулякова. Эта победная битва имела два выдающихся последствия.
Умиравший царь Георгий хорошо понимал, что немедленно после его смерти разразится междоусобная война между его наследниками, и Грузия будет опустошена набегами и внутренними войнами. Поэтому он написал императору Павлу письмо, в котором просил принять Грузию в подданство Российской империи. 18 декабря 1800 года просьба царя была удовлетворена – был издан высочайшим манифест о вхождении Грузии в состав русской империи. Через 10 дней царь Георгий умер, а вместе с его смертью упразднился грузинский престол и перестала царствовать династия Багратидов. 16 февраля 1801 года Грузия окончательно и навсегда присоединилась к России – так пишет историк. Но оказалось, что «воссоединилась» Грузия с Россией не навсегда.
ВОЕННЫЕ ПОХОДЫ РУССКИХ ЦАРЕЙ
И БОРЬБА ГОРЦЕВ ЗА СВОЮ НЕЗАВИСИМОСТЬ
С битвы на Йоре, вблизи кахетинской деревни Кагибет, началась та великая Кавказская война, которая через 60 с лишком лет закончилась пленением имама Шамиля. Нападение лезгинского правителя Омар-хана на Грузию вызывалось теми же мотивами, что и горцев, нападавших на «Кавказскую линию» в Предкавказье: лезгинский правитель понимал, что установление контроля России в Закавказье, в частности, в Грузии, приведет к тому, что собственно Кавказ и его народы окажутся зажатыми в гигантские клещи – с севера и юга, и постепенно окажутся в таком же рабском положении, как и крепостные в Российской империи…
Резиденция русского имперского наместника на Кавказе была перенесена в Тифлис. Здесь разместился князь Цицианов, сам по происхождению из грузинских князей. Он заново покорил ханства Ширванское и Бакинское, установил контроль над грузинскими княжествами и был вероломно убит буквально перед воротами крепости Баку, когда навстречу ему шли Бакинский хан Гуссейн-Али-Ага с ключами от Баку. Из свиты Гуссейна-Али внезапно выстрелили в князя, затем подхватили его труп, и вся свита умчалась в крепость. Сподвижники грозного князя проявили малодушие, не осмелились наказать предательство, бежали, а Гуссейн-ага отправил отрезанную голову Цицианова шаху Баба-хану в Тегеран.
В третий раз на Кавказ прибыл генерал Гудович, назначенный на место несчастного Цицианова. Он направил в Баку генерала Булгакова, который без боя взял город. Позже, уже при решительных действиях генералов Тормасова и Паоло де Паулуччи, было завершено присоединение к России Карабаха, Ахалкалаки, Ленкорани – накануне войны 1812 года… Но главные события уже разворачивались в пределах собственно Кавказа – зажатые с юга и севера народы Кавказа поднимались на борьбу.
Вот что пишет историк: «…Лезгины огромными скопищами неистовствовали в Карталинии; волновались Дагестан, Чечня, Кабарда; в горах восстали осетины, пшавы, хевсуры, тушины, прервавшие сообщение по Военно-Грузинской дороге; на Кубани черкесы осмелели до того, что при одном из набегов чуть было не утащили в плен генерал-губернатора Новороссийского края, герцога Ришелье. В довершение всего этого, чума свирепствовала в обоих Кабардах и на линии» . Кавказ поднимался против ига северной империи.
Шейх Мансур
Шейх Мансур (Ушурма) был наиболее выдающейся личностью на Северном Кавказе XVIII века; он объявил «газават» завоевательским походам России, под знаменем мюридизма. О нем в Европе и в России в прошлом ходило множество легенд, перенесенных в историческую литературу. Собственно, одно это доказывает исключительную роль, которую играл этот человек в судьбе Кавказа. В самом деле, за 5 лет своей военно-политической и религиозной деятельности, шейх Мансур чуть не опрокинул все достижения русской короны на Кавказе за последние сто лет – вот почему ему была посвящена столь огромная и разнообразная литература, даже после его поражения в 1791 году и взятия в плен в крепости Анапа.
Вот что пишет о нем историк В. А. Потто: «В 1785 году на Кавказе появился загадочный человек, известный под именем Шейх-Мансура, положивший зачатки полуполитического, полурелигиозного магометанского учения, впоследствии развившегося в то, что называется «мюридизм» и представляет собой объявление магометанским кавказским миром беспощадной войны христианству и России.
Происхождение Шейх-Мансура не совсем известно. В недавнее время профессор Туринского университета, – Оттино – открыл в Туринском государственном архиве любопытные документы, относящиеся к Шейх-Мансуру, именно – мемуары и письма его, подлинность которых, однако, остается под вопросом. В октябре 1786 года, вероятно, после поражения нанесенного Мансуру Потемкиным за Кубанью, один из трех европейцев, ближайших сподвижников пророка, похитил заветную шкатулку его с драгоценностями, в которой хранились мемуары, и с ней бежал в Константинополь, где и продал рукопись вместе с другими бумагами посланнику сардинского короля Виктора Амедея III. Собственноручные же письма Мансура сохранились у живущего и теперь в Манферате его внука. Многие из них подписаны прямо: «Projeta Mansur» («Пророк Мансур» ).
По этим документам Шейх-Мансур есть не кто иной, как итальянский авантюрист Джованни Батиста Боэтти, уроженец Монферата, где отец его был нотариусом… » . Как утверждали многие тогдашние исследователи, молодой Мансур провел бурную молодость, был он, якобы, и католическим монахом и офицером-волонтером.
«После кратковременного увлечения Савонаролой и его реформаторской деятельностью, мечты молодого человека сосредоточились на сказочных странах Востока, и через пять лет ему удалось добиться назначения миссионером в Мосул –древнюю Ниневию…
Скитаясь по Востоку, он сумел верно определить характер и настроение мусульманского населения: он понял, что мусульмане всегда готовы слепо идти за всяким человеком, который сумеет их расшевелить и поднять во имя пророка, и что, приняв на себя роль посланника его, можно рассчитывать стать безграничным повелителем фанатизированной толпы. Умудренный опытом, Боэтти знал, чем он рискует, и потому хотел заранее по мере возможности подготовить успех отчаянно смелого предприятия. Посетив Константинополь, он отправился оттуда в Трапезунд, Арзерум, Каре, Ахалцихе, Ардаган, Поти и Тифлис, тщательно изучая страны и высматривая укрепления городов, занося их на планы, отмечая пути сообщения, – одним словом, работая над целым планом кампании. Через горные теснины Дагестана он пробрался в Персию, оттуда – в Багдад, где выучил на память весь Коран не хуже самого хорошего муфтия. Но здесь, заподозренный в шпионстве, он был арестован и в оковах отправлен в Константинополь. Сардинский консул выхлопотал ему освобождение; тем не менее, турецкая полиция чуяла в нем опасного человека и не выпускала его из виду. Тогда, перерядившись армянином, ему удалось бежать через Смирну в Европу. Его план, между тем, составлен был окончательно и бесповоротно. Везде он осматривал арсеналы, пушечно-литейные и оружейные заводы, везде заключал контракты на поставку оружия и боевых снарядов -подготовлял будущую экспедицию.
Между прочим, Боэтти провел около трех месяцев в Петербурге, где предлагал Потемкину план завоевания Константинополя. Отказ Потемкина вынудил его начать и совершить ряд смелых до безумия предприятий исключительно на свой риск и страх…»
Скорее всего, правда в том, что Мансур, чеченец, выходец из селения Алды (ныне – пригород Грозного), его потомки живы до сих пор. В юности основательно изучил Коран и основные работы мусульманских ученых у дагестанских просвещенных ученых-богословов, затем учился и путешествовал по Востоку. Французские, итальянские, немецкие ученые писали, что он воевал против власти Оттоманской Порты в Курдистане, там отличился как военачальник и возглавил целое войско, захватил город Битлис, перебив мощный турецкий гарнизон. Затем осадил уже Ахалцихе, где потерпела поражение грузинская армия, и даже взял Тифлис . Вскоре, однако, Мансур, прославленный военачальник и религиозный деятель, оставил поприще борьбы с Турецкой империей и вернулся на Кавказ.
Кем бы ни был Мансур, «каждый аул Чечни и Дагестана не прочь был назвать себя родиной «великого пророка» . В Чечне Мансур появился в феврале 1785 года, и тут же к нему стали стекаться повсюду чеченские, дагестанские, кабардинские и черкесские наездники, в горах загремел клич газавата, а уже в марте комендант Кизляра полковник Вешняков в своем донесении в Петербург писал: «…по достоверным известиям узнал я, что именуемый себя имамом ни что иное, как только подставное лицо», который Турцией, «как видно нарочно для сего возмущения послан, чтобы через сие могла разорваться тишина и спокойствие» . Известный кавказовед, современник событий академик П. Г. Бутков, в известном трехтомном исследовании «Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 гг.», пишет: «Лжепророка» я сам видел при взятии его в плен в покоренном штурмом Анапе 22 июня 1791 г.». Лжепророком Мансура называли почти во всех официальных документах. Так же оценивала его и сама императрица Екатерина II с подачи вначале военных чинов с Кавказа, а затем и государственных мужей. Помимо лже-пророчества, как было показано выше, Мансуру приписывали иностранное происхождение. Известный в те времена востоковед В. Н. Ханыков писал, что «шейх Мансур, обеспокоивший здешние страны (Кавказ) первой проповедью о вере, в конце прошлого века, был уроженцем Оренбургской степи и заимствовал свои знания и фанатизм от бухарских выходцев, если только сам не воспитывался в Бухаре» .
Эта идея «о бухарском происхождении» шейха Мансура была подхвачена почти всеми историками России. Зарубежные историки также внесли свой существенный вклад в искажение образа Мансура (Ушурмы). Одним из первых был Д. Анкон, который в статье, опубликованной в 1881 году в итальянском журнале, утверждал, что «пророк Мансур, шейх Орган-олы, повелитель Курдистана, Армении и Кавказа, был в действительности отец Дживани Батиста Биэтти, монах католического ордена братьев проповедников» .
Приведенные факты – лишь малая частица того огромного исторического и публицистического материала, посвященного изучению личности шейха Мансура в XVIII-XIX вв. как в России, так и в других странах, полностью исказившие образ этого выдающегося человека. Отметим, что справедливой и суровой критике эти «исследования» подверг профессор Н. А. Смирнов. Он писал: «Крайне убогие и за небольшим исключением неправдоподобные сведения о восстании на Северном Кавказе шейха Мансура, попавшие в Западную Европу через печать или дипломатические каналы, послужили, по-видимому, канвой для безудержной фантазии бойких иностранных журналистов» .
Александр Беннигсен, автор цитируемой работы, кстати, прямой потомок генерала Беннигсена, героя Отечественной войны 1812 года, подвергает справедливой критике и исторические работы военного историка генерала Потто, обвиняя его в поверхности и в перенесении мифов о Мансуре на страницы своей фундаментальной работы .
Тем не менее, Потто показывает конкретные события на Кавказе в связи с мощным нарастанием движения Мансура и его военными походами. Шейх Мансур прежде всего предпринимал целенаправленные усилия с целью соединить движение всех горцев против царской экспансии на Северный Кавказ. Это таило грозную опасность для Империи, что осознавали наместники царя. Поэтому Потемкин приказал энергичному командиру Астраханского полка полковнику Пьери напасть на селение Алды, где в тот период находился шейх Мансур с небольшим отрядом. Но Пьери потерпел полное поражение, сам он погиб, полк оказался разбитым. После этого боя были десятки других боев, в которых отряды Мансура разбивали противника и вскоре он появился перед Кизляром, успешно атаковал Каргинский редут и разбил его, но взять Кизляр не смог и отступил. Затем он направляется в Кабарду, у Григориполиса в жестоком бою с превосходящими силами русской армии терпит поражение и вместе с кабардинскими военными отрядами вновь направляется под Кизляр. Вторая попытка взятия этого города-крепости заканчивается неудачей. Он опять отступает, но к нему стекаются отовсюду военные отряды – из Кабарды, Черкессии, Дагестана. Его передовые отряды действуют во всех направлениях Северного Кавказа, вплоть до Астрахани; они громят воинские посты, небольшие военные гарнизоны, нападают на Линию и казачьи станицы. Петербург встревожен, и Потемкин получает грозное указание императрицы «расправиться с мятежом». Главнокомандующий отправляет против Мансура все имеющиеся силы, в том числе, Кабардинский полк под командованием Нагеля, эскадроны астраханских драгун, моздокский казачий полк, отряды донских, терских и гребенских казаков (свыше 10 тысяч чел.). Нагелю было приказано «разбить Мансура, или, во всяком случае, не дать соединиться с кабардинскими отрядами, рвущимися на соединение с Мансуром». Противники встретились 30 октября опять вблизи Моздока, 2 дня длился кровопролитный бой, 2 ноября у Татартуба, где в 1395 году Тамерлан разгромил Тохтамыша, шейх Мансур потерпел тяжелое поражение от русских войск. Но, удивительное дело, через месяц Мансур опять восстанавливает свои военные силы, к нему присоединятся сильные дагестанские, кабардинские, черкесские отряды наездников – он одерживает множество побед, которые реально ставят под угрозу интересы Российской империи на всем Северном Кавказе; многие военные и политические деятели Империи говорят, что Линия будет вот-вот уничтожена. Начался отток казачьего населения с Северного Кавказа.
В условиях начавшейся второй турецкой войны и волнений, вносимых уже в Закубанье, мощное военно-политическое и религиозное движение Мансура становится смертельно опасным для Российской империи. Потемкин, интенсивно получающий свежие воинские подразделения из России, осенью 1787 года двинул к вершинам Зеленчука и Урупа, где расположилось войско Мансура, почти всю Кавказскую армию. Здесь, 21 сентября 1787 года, произошел жестокий бой, длившийся целый день. Казалось, Мансур побеждает, но подошедшие свежие силы генералов Ратиева и Елагина переломили ситуацию. Мансур побежден и с небольшим отрядом через Кабарду направился в Крым. Здесь, в крепости Анапа, он нашел последнее прибежище. Эта крепость была взята войсками генерала Гудовича в 1791 году после кровопролитного боя, защитники ее почти все были перебиты, Мансур пленен. Екатерина II пожелала увидеть пленника, и он был отправлен в Царское село, затем переведен в Шлиссельбургскую крепость, позже – сослан в Соловецкий монастырь, где умер в заточении. «Мансур умер. Но дело его и мысли не остались без результата, и мюридизм, правда, спустя уже много лет после него, все-таки поднял голову. Он получил широкое развитие, когда во главе движения явились Гамзат-бек и Шамиль – эти последние представители секты, стоившей России тридцатилетней борьбы и потоков крови» , – так пишет Потто, не ведая, конечно, что эти потоки крови прольются опять в этих же местах спустя еще сто тридцать лет после поражения Шамиля.
Политическое и военное руководство России постепенно стало осознавать, что господство России невозможно обеспечить на Кавказе без покорения Чечни и Дагестана. В то же время отношения между Россией и Чечней были иного характера, чем отношения между Россией и Дагестаном, или чем между Россией и Кабардой и Черкессией. Отсутствие четко выраженного центра силы в форме власти государя или князя в Чечне приводило в величайшее удивление всех военных или гражданских чиновников России, которые оказывались вблизи Чечни и так или иначе приходили в соприкосновение с ее жителями. Они попросту не понимали, как это можно жить, не имея царя-батюшку или иного феодального повелителя и будучи не в состоянии разобраться с военно-республиканской демократией чеченцев, предпочитали уплощать дело и сводили все, что было выше их разумения, чуть ли не к первобытному строю, а жителей – к людям, непременно нуждающимся в монаршей милости и «опеке». Взаимоотношения вольных чеченских обществ-государств с Россией уже с XVII века складывались в соответствии с общей военно-политической обстановкой на Юго-Восточном Кавказе – частые военные столкновения, состояние «полумира, полувойны» – от такой политики, по выражению генерала Гудовича, толку было мало.
С 1793 года началось новое обострение обстановки на Линии. Причинами этого были, с одной стороны, попытки проникнуть в глубь Кавказских гор с Севера, а со стороны чеченцев – явное нежелание допустить экспансии. Это вызвало концентрацию царских войск на левом фланге Линии. Генерал Кнорринг объяснял императору Павлу I, что причиной безразличия чеченцев к его «внушениям» и требованиям покорности является «питаемая ими гордость, что под руководством известного лжепророка Шейх-Имам-Мансура, их соотчича, имели они смелость в позапрошедшую и в последнюю с турками войну осаждать даже Кизляр и… станицу Наур, хотя и без успеха, но не получив чувствительного за сию дерзость свою поражения, и что были первые, кои служили руководителями всеми почти в Кавказских горах обитающими народами…»
Сомнения царской администрации относительно допущения какого-либо полувассального государства, объединяющего все борющиеся народы, были окончательно подорваны «партией войны», полагающей, что достоинство Империи может быть подорвано, если не будет использована ее военная мощь в полную силу для приведения к покорности. В конце 1799 года генерал Кнорринг решил вторгнуться в пределы Чечни, предварительно он послал своих представителей к чеченским старшинам, которые предъявили им ультиматум. Генерал требовал покорности, приведения старшин к присяге на верность российской короне, обеспечение свободного прохода войск и расположения их гарнизонами там, где командование сочтет необходимым на территории Чечни.
Историк сообщает: «… после длительных колебаний и споров собрались все … духовные, имеющие между ними первое уважение, и много людей из лучших фамилий и, взяв с собою в амананты … наиболее значащих», явились в Наур и подписали соглашение. В нем чеченцы обязались прекратить военные действия на протяжении почти 200 верст «от реки Сунжи до берегов Каспийского моря»; дежурный пункт о присяге в верности и вхождении в подданство России в данном соглашении отсутствовал вовсе.
Эти действия, конечно, не могли принести мир, поскольку экспансия России продолжалась. Ответные действия были также адекватными. В 1801 г. чеченским отрядом был захвачен в плен князь Е. Казбеков, следовавший в Грузию; в июне 1802 г. отряд из 300 ингушей пришел на помощь к восставшему осетинскому феодалу Дударову, 15 октября того же года «народы ингушские и др. близ обитающие, сделали нападение на Владикавказскую крепость». В том же году «отряд чеченцев и ингушей и прочими … сделали нападения» на русский транспорт между Владикавказом и Елизаветполем. Заметно усилилась активность горных чеченцев, в т. ч. и воинственных чеченцев-карабулаков, они совершили ряд нападений на Кавказскую линию, разгромив ряд крепостных сооружений и захватив в плен до 200 солдат, казаков и офицеров.
Однако эти нападения не ослабили интенсивный процесс развития торговых и иных связей горцев с приграничными и дальними городами России. Надо отметить, что торговля горцев ориентировалась на Россию в силу объективных экономических причин, поскольку традиционные торговые пути, на протяжении многих столетий выводившие их на Восток, а также в Средиземноморье, постепенно слабели. В многолетней войне трех держав: Персии, Турции и России, преобладающей силой становилась Россия, а средиземноморские страны давно уже были завоеваны Турцией и сношения с ними горских республик, в том числе Чечни, давно были прекращены. Ко времени описываемых событий горские купцы хорошо освоили рынки Москвы (где уже несколько веков были горские колонии, причем, довольно значительные, и в русском чиновничьем аппарате были даже заметные фигуры, а также офицеры, дипломаты); другие города, куда горцы доставляли свои товары и закупали необходимое для реализации в горах, это Казань, Астрахань, Нижний Новгород, Новгород Великий, новые города юга России и казачьи станицы.
В 1801-1804 гг. положение в Закавказье вновь обострилось: царизм вел упорное наступление на все кавказские провинции Ирана и даже сам Иран. 4 января 1801 г. между Англией и Ираном был подписан первый в истории договор о военном и политическом сотрудничестве – это была реакция деморализованной иранской верхушки в их стремлении удержаться в Закавказье. В то же время в Грузии возникло движение, возглавляемое царевичами Александром, Панаозом и Юлоном, имевшее целью восстановить грузинское государство и отделиться от России.
В 1804 г. между Ираном и Россией началась новая война, главные военные силы России с кавказской линии были брошены в Грузию. Это послужило толчком для восстания на Северном. Центральном и Западном Кавказе и как пишет историк, «сорока семи народов, начиная от чеченцев и до пределов Анапских».
С помощью чеченцев, кабардинцев и других горцев тагаурский (осетинский) князь Ахмет Дударов закрыл проход в Грузию, заставил Ларский гарнизон покинуть свой пост, а с другой стороны царевичи Юлон и Парнаоз взяли под контроль движение на Арагви, так «что сношение между Грузией и Кавказской линией совершенно прекратилось». Активное участие в этих действиях приняли чеченцы из западного чеченского общества Карабулак.
Иранский правитель Фет-Али-шах писал в личном послании к чеченцам, кабардинцам и осетинам: «Мы получили известие, что следовал на помощь русскому сердарю (Цицианову. Автор) отряд из России и вы решились на битву с ним; часть их истребили мечом, а часть потопили в реке, текущей в той стране, а остальная часть обратилась в бегство.
Это известие, согласное с Божией волей, возбудило в нас живейшее удовольствие. Браво вам!» Безусловно, главной причиной восстания горцев было не желание доставить «удовольствие» правителю далекого Ирана, а ясная цель остановить наступление царизма на родную землю. В тех военных походах на Чечню принимал участие и известный военный историк и царедворец генерал Манштейн, едва избежавший плена в одном из походов в Чечню.
Кристоф Герман Манштейн (1711-1759) занимает в русской истории особое положение деятельного участия в послепетровских дворцовых событиях и одного из самых авторитетных ее летописцев-историков. В частности, он пишет, что сразу же после кончины царя собрался на свое заседание Верховный тайный Совет (созданный по инициативе князя Голицына, на основе опыта старой Руси и средневековой Венеции), с целью обсуждения ситуации, сложившейся в связи со смертью государя. Взошедшая на трон императрица Анна Иоановна была сильно стеснена в своих действиях Верховным Советом. И она поручает графу Остерману составить план интриги, которая уничтожила бы влиятельный Верховный Совет, и вручила бы всю власть императрице Анне. После падения Бирона и ссылки в Сибирь, туда же был сослан генерал Бисмарк, способствовавший Бирону получить титул герцога Курляндского.
В результате всех этих событий и возвысился граф Манштейн, ставший командиром полка и получивший прекрасные поместья (они были у него отняты после восшествия на престол императрицы Елизаветы). Генерал Бисмарк (родственник «железного канцлера»), находившийся на русской военной службе, также участвовал командиром полка в войне на Кавказе и тоже бесславно; но тем не менее, получил большие награды от императрицы, в том числе 3 тысячи крепостных крестьян. Тогда же князь Черкасский был пожалован в канцлеры Российской империи, но не надолго – его сменил граф Воронцов. Какую-то роль Черкасский сыграл в организации переговоров с грозным персидским царем, Надир-шахом, который направил в Россию посла после своей победы над Великим Моголом и захвата большей части Индии. Кстати, персидский посол, один из влиятельных сановников Надир-шаха, прибывший в сопровождении свиты из 2 тысяч человек, 14 боевых слонов, богатыми подарками для великой княгини, регентши Анны, – он предложил укрепить союз между Персией и Россией через заключение брака Надир-шаха с Елизаветой, дочерью Петра I, но царица Анна отказала в этом предложении. Полагая, что эта инициатива персов исходила от князя Черкасского, тот попал в еще большую опалу. В этом немаловажная причина того, что некоторые младшие князья Черкасские со своими семействами стали возвращаться на Кавказ, в том числе в Чечню.
В последующие эпохи Черкасские теряют политические позиции; они, также как и древние русские, грузинские, татарские аристократические роды, оттираются как «новыми», а часто и самозваными «плебейскими» аристократами», так и служилым европейским дворянством, широким потоком устремившимися в Россию, на «ловлю счастия и чинов», – как писал поэт (Лермонтов).
1804 г. был годом критического положения царизма на Северном Кавказе, десятки тысяч солдат и казаков, оставшихся на Кавказской линии, считались для «удержания» горцев недостаточными. «Кавказский край по небольшому числу войск, оставшихся на линии, в великом находится сумнении» (это было более 100 тысяч солдат, казаков и офицеров, на которые приходилась чуть ли не половина всего военного бюджета), – писал Александр в рескрипте к генералу Глазенау, обстановка на Кавказе «делается со дня на день затруднительнее» и советовал для «успокоения» горцев применить подкуп деньгами и чинами, а также провокации для возникновения вражды между горскими народами. Только в ноябре 1804 г., значительно усилившись новыми полками, Глазенау смог открыть Дарьяльс-кий проход в Грузию и «военною рукою» расправиться с ополченскими отрядами горцев, выступивших против ввода русских войск в Грузию через их земли.
К 1812 году все дагестанские земли вошли в состав российской империи. По Гюлистанскому Договору 1813 года Иран признал все завоевания России на Кавказе. Но фактически подчинения народов Кавказа России тогда не произошло, освободительная война расширялась.
О разного рода «соглашениях» и «договорах», подписываемых какими-то «представителями» или правителями народа с военными командирами или чиновниками России относительно «вхождения в Россию» население даже не знало и меньше всего было склонно согласиться на это. Собственно, события в самом начале XIX века показали русскому самодержавию эфемерный характер «зависимости» горских народов, особенно горцев Северо-Восточного Кавказа, – как мы писали ранее, — среди которых чеченцы численно доминировали, оказывая решающее влияние на военно-политические процессы на всем Северном Кавказе.
Любопытно, что уже тогда возникали первые планы полного уничтожения (или выселения) «на другие пустопорожние российские земли» чеченского народа, с заселением «освободившейся территории «природными россиянами». От этого плана отказались в силу физической невозможности его осуществить; но забегая вперед, скажем, что сотни тысяч чеченцев были высланы на Ближний Восток после поражения имамам Шамиля. Позже «переселить всех чеченцев» в докладе Государю предложил генерал Ермолов, на что император начертал такую резолюцию: «Переселять весь народ нельзя…» В своих практических шагах царь в те времена проводил довольно осторожную тактику, стараясь не вступать, по крайней мере, до поры, до времени, в смертельные вооруженные конфликты с горскими сообществами. С конца XVII – до начала XIX вв., самодержавие предпринимало, по мнению историка М. Н. Покровского, «довольно неуклюжие попытки экономического завоевания Кавказа – единственной системой, которая могла с течением времени к чему-нибудь привести».
Объективное устремление значительной части горцев, более деятельной, вовлеченной в торгово-экономические и иные связи с русским приграничьем, в том числе через «куначество», рынки, где «сбывались горские изделия» и приобретались «нужные вещи» — это была уже определившаяся тенденция, которая проявилась в противоборстве с изоляционистской. И, скорее всего, эта тенденция стала бы преобладающей, если бы самодержавие не стало на путь военного подчинения Северного Кавказа. Согласитесь, очень напоминает ситуацию сегодняшнего дня в Чечне.
Видимо, была своя историческая логика в том, что идея федеративно-конфедеративного государственного образования из горцев Северного Кавказа, как отмечалось ранее, вынашиваемая еще Екатериной II, не осуществилась. Но она оказалась чрезвычайно живучей и дошла до наших дней, оживившись в 90-годах, в частности, в форме Конфедерации горских народов.
ГЕНЕРАЛ ЕРМОЛОВ
От Урала до Дуная,
До большой реки,
Колыхаясь и сверкая,
Двинулись полки.
И испытанный трудами
Бури боевой
Их ведет, грозя очами
Генерал седой…
Этот стих, конечно, о Ермолове, он был очень популярен, как же: «От Урала до Дуная … колыхаясь … двинулись полки». Звучит -гордо. Так гордо, что застилает мысль, мешает думать, а ведь «сверкающие полки», колышущиеся от Урала до Дуная, обрекли на гибель две великие русские империи. И дело, однако, не только и не столько в Ермолове – нужно ли было собирать эти самые полки «от Урала до Дуная» в огромной, нищей стране и посылать их убивать и получать смерть от тех, кому принадлежали земля и горы? Что, своей земли не хватало?…
Войны императорской России за покорение горцев Кавказа продолжались, если считать только с Петра I до Александра II, 150 лет. Они были жестокими и бесчеловечными, но особенно жестокостями отличился на Кавказе генерал, который в Петербурге слыл либералом и чуть ли не другом декабристов, а в Чечне и Дагестане – палачом. Это – генерал Ермолов. Знаменитая Кавказская война, ведшаяся беспрерывно 47 лет (1817-1864), собственно и началась с Ермолова, когда он был назначен в 1816 г. главнокомандующим всеми русскими войсками на Кавказе. Он разработал особый стратегический план покорения Кавказа, выполнение которого должно было начаться с Чечни. Сооружение линии военных крепостей: Преградный Стан (1817), Грозная (1818), Внезапная (1819), Бурная (1821), сплошная рубка лесов, уничтожение посевов, угон скота, реквизиция продуктов, сожжение непокорных аулов и истребление их жителей, – такова была «стратегия» Ермолова. Когда Александр I, не в период своего либерального правления во время Сперанского, а в мрачную эпоху Аракчеева, заметил Ермолову, что он, кажется, слишком жесток в Чечне, то Ермолов ответил императору:
«Ваше Императорское Величество, я хочу, чтоб страх перед моим именем вернее защищал наши границы, чем крепости на них».
Что же касается его жестокостей в Чечне, то генерал разъяснил царю:
«Коварнее, преступнее и злее народа не было под солнцем, чем именно чеченский народ, поэтому он заслужил свою участь».
«Твой ход, как черная зараза,
Губил, ничтожил племена…»
Так писал знаменитый поэт об этом жестоком человеке и полководце.
Ермолову царским правительством был поставлен памятник в Грозном. После революции 1917 года чеченцы его снесли. Большевики его торжественно восстановили. В 60-70 годах его несколько раз взрывали, но власти восстанавливали каждый раз. Окончательно снесен, кажется, в 1989 или в 1990 году, и напрасно – пусть бы стоял, это ведь тоже история народа, но с другой стороны. Надо отметить, Ермолов осуществлял строительство дорог и мостов, часто наказывая командиров за неоправданную жесткость, был милосерден ко многим жителям, оказывая им помощь. Это была сложная, противоречивая натура и неверно рассматривать его исключительно как палача народа, что пытаются делать многие исследователи, особенно северокавказские.
Самую жестокую политику царские власти осуществляли в отношении народов предгорного Кавказа и вдоль Черноморского побережья. В частности, подверглись почти полному физическому истреблению многочисленные народы адыгейско-черкеско-кабардинских племен, населяющих почти всю территорию современного Краснодарского и Ставропольского краев и Черноморское побережье Кавказа. Оказались полностью перебитыми убыхи, абазины.
Вот как описывает поэт А. Полежаев картину, сложившуюся после изгнания с Кубани ее истинных хозяев (адыгейских народов, черкесов, кабардинцев) и заселения казачеством. Это – тридцатые годы XIX столетия.
…Но миновало время брани,
Смирился дерзостный джигит,
И редко, редко на Кубани
Свинец убийственный свистит.
Молчаньем мрачным и печальным
Окрестность битв обложена,
И будто миром погребальным
Убита бранная страна…
Как мы писали ранее, покорение северокавказских государств-обществ выводило империю непосредственно на Чечню и Дагестан. Это понимали политики и военные при царе, что обусловило возникновение Кавказской войны (поскольку Закавказье уже было превращено в протекторат Российской империи). Самым решительным сторонником этой войны и был Ермолов, который признавал только один аргумент: военный разгром противника. Под «противником» он понимал все горское население, а не только тех, кто выступал против него с оружием в руках. Такой подход и способствовал ужесточению войны, вовлечению в него всего населения Северного Кавказа, от мала до велика.
Вот что пишет историк Л. Богуславский, автор «Истории Апшеронского полка»: Единственным средством к устранению горцев наносить нам вред оставалось выгнать их из селений, уничтожив последние. Поэтому Ермолов предписал генерал-майору Сысоеву двинуться с 6-ю ротами, при орудиях и нескольких сотнях казаков, к качкалыковскому селу Дадан-Юрту, лежавшему на р. Терек.
12-го сентября 1819 года отряд выступил из станицы Червленой и на другой день подошел к Дадан-Юрту. (Село, построенное одним из моих предков. – P. X.). На предложение генерала Сысоева жителям оставить селение и вселиться из земли аксаевцев, дадан-юртовцы отвечали отказом и решили защищаться до последней крайности. Дадан-Юрт состоял из окруженных высокими заборами, отдельных дворов, так что каждый из них приходилось брать с боя. Войска двинулись в атаку; ожесточение с обеих сторон дошло до невероятных размеров. Чеченцы убивали своих жен и детей, чтобы те не достались русским; женщины бросались с оружием на солдат, которые, видя такое остервенение неприятеля, никого не щадили. Резня продолжалась целый день; за весьма немногими исключениями все дадан-юртовцы погибли; остались лишь несколько женщин и детей, просивших пощады.
Однако побоище в Дадан-Юрте и нам стоило дорого: отряд потерял обер-офицеров, 126 рядовых ранеными и 69 убитыми. Потеря неприятеля простиралась свыше 400 человек убитыми.
14-го сентября генерал Сысоев, разрушив до основания Дадан-Юрт, возвратился в Червленую. Отряд 30-го числа сделал поиск за Ханкальское ущелье и истребил громадное количество собранного жителями хлеба и сена» . Это – всего лишь один из многих тысяч трагических эпизодов Кавказской войны, пожар которой с особой силой вспыхнул при Ермолове. Зачем надо было могучей русской армии громить затерявшееся в горах село Дадан-Юрт и убивать его жителей? Во имя каких высоких целей?..
Широкое распространение военных действий в ходе Кавказской войны непосредственно в Чечне связано с выступлением одного из чеченских предводителей, Бей-Булата Таймиева, известного на Кавказе наездника, в 1824 году. В июле того же года с сильным отрядом Бей-Булат напал на Амираджи-юртовское укрепление и разгромил его гарнизон. Затем он подверг осаде Ерзель-аульское укрепление, которое, вероятно, тоже было бы разгромлено, если бы на выручку не подоспели с войсками генералы Лисаневич и Греком. Ермолов немедленно стал собирать в крепости Грозной крупный отряд для борьбы с Бей-Булатом Таймиевым. В с. Старые Атаги произошел жестокий бой, отряд Бей-Булата отступил в горы, а солдаты Ермолова стали расправляться с мирным населением, жгли сакли и посевы, угоняли скот, брали в плен людей, как заложников, затем продавали их родственникам. Улавливаете сходство? После были бои в сс. Шали, Урус-Мартане, Гехи и Рошни-Чу. И везде горы трупов, разграбленные дома, сожженные селения, расправы над мирным населением. Война приобрела тотальный характер; «убей русского!» – этот клич пронесся по горам с приходом сюда Ермолова. Эти «решительные» действия генерала Ермолова не только не устрашили чеченцев, но именно они способствовали подъему освободительной войны по всей Чечне. Это обстоятельство всегда игнорировали историки как в царские, так и в советские времена; они игнорируются и ныне, тем более, когда современные идеологи пытаются реанимировать самые варварские, жестокие методы по обузданию народов. Расправы с мирным населением, убийства, унижения – это сопровождало военные походы русской армии. Все это создало обстановку, которая благоприятствовала умному и тонкому политику Шамилю установить свою власть в вольных чеченских обществах-государствах, никогда не признававших ранее, на протяжении столетий, чью-либо власть над собой, – вокруг идей освободительной войны на шариатских принципах. Другой идеологии тогда на Северном Кавказе попросту не было, и не могло быть.
Любопытно, грабежи и мародерства всегда почему-то оказывались на первом месте в ведущихся в Чечне Россией войнах «…Правая колонна также успела настичь чеченцев и отбить у них имущество. На обратном пути обе колонны соединились и истребили зимовники для скота и сакли, по обеим берегам р. Шалажи… По истреблении Шалажи, отряд двинулся к селению Ачхой… По найденным следам, конница настигла беглецов, отобрала скот и имущество и убила 4 человек…», – пишет А. Богуславский».
Как видим, всегда грабили, убивали, переселяли, депортировали, отнимали имущество и землю, унижали …
Алексей Петрович Ермолов считался блестящим офицером и успешно продвигался по военной службе еще до 1812 года, до начала войны с Наполеоном, после которой карьера его стала буквально стремительной. Он участвовал в польском походе, когда Суворов жестоко подавил польское восстание, и отличился при штурме Праги так, что фельдмаршал собственноручно навесил ему орден св. Георгия. Он также участвовал в походе Валериана Зубова на Дербент и получил за отличие Владимирский крест. За Аустерлицкое сражение 1805 года Ермолов получил чин полковника и приобрел дружбу известного военачальника грузина и близкого к князьям Черкасским, Петра Багратиона. Он участвовал почти во всех сражениях с Наполеоном, стал одним из тех молодых генералов, которым благоволил император Александр. В период войны 1812 года Ермолов был назначен начальником штаба Армии Барклая де Толли. В боях с наполеоновской армией Ермолов отлично проявил себя, что отмечал неоднократно и фельдмаршал князь Кутузов.
В 1816 году, 24 мая, Ермолов был назначен императором главнокомандующим в Грузию и чрезвычайным посланником в Персии, ему тогда было всего 39 лет от роду. Определяя Кавказ как крепость, которую нужно было осаждать, Ермолов больше всего внимания уделял Предкавказью и самому Кавказу, то есть горским народам, населявшим главный Кавказский хребет. Перед ним, как он полагал, была не одна, а несколько крепостей: Чечня и Дагестан – на востоке от Военно-Грузинской дороги, Кабарда и Закубанье – на западе. А это касается этих людей – он к ним относился без всяких чувств: сегодня они есть, завтра – их нет.
Ермолов начал с Чечни, рассматривая ее как ключ ко всему Кавказу. Чечня в то время была покрыта непроходимыми лесами, являющимися для чеченцев естественными крепостями. Чеченские аулы, густонаселенные, кстати, подходили к самому Тереку, что облегчало чеченцам совершать набеги за Терек, на новые станции и укрепленные редуты, построенные на их родовых землях, которые они хорошо знали – это были их земли. Ермолов взял на вооружение тактику, во-первых, уничтожения чеченских аулов и изгнания чеченцев за Сунжу, во-вторых, рубки лесов, прокладки дорог и строительства укрепленных станиц и городов. В 1818 году на месте почти десятка чеченских аулов Ермолов воздвиг город-крепость Грозную, соединенную с Владикавказом и Моздоком хорошей дорогой; равнинные чеченские земли Ермолов стал заселять осетинами и казаками, в частности, Моздокский район, а таже земли Мажары (ныне – Буденновский район Ставрополья). В своих действиях Ермолов придерживался самых жестоких методов, он непрерывно требовал от воинских командиров расправ с горцами, экзекуции мирного населения, а взятие амананатов (заложников) возвел буквально в культ, массовые выселения мирных жителей, насилия над женщинами, убийство стариков, детей из своих родных аулов, грабежи захваченных аулов – все это при Ермолове стало обычной практикой. Действия его буквально копировали вошедшие в анналы истории прошлые жестокие действия испанских конкистадоров при покорении индейцев Нового Света. Многие офицеры и генералы не соглашались с ними, порою жаловались императору, но Ермолов жестоко наказывал таких и изгонял из Армии. Известны и факты, когда царь в письмах слегка журил Ермолова, указывая ему на недопустимость чрезмерной жестокости, но протектор Кавказа умело отводил эти нарекания. Положение его на Кавказе, кстати, было особенным – он получил широкие полномочия от императора и, пользуясь своими необычайно большими возможностями, не только чинил суд и расправы над горцами, воюющими за свою свободу, но, боясь проиграть решающее в его жизни сражение, непрерывно добивался прихода сюда крупных воинских соединений – кавалерии, пехоты, артиллерии, иных отдельных частей. К тому же у него были возможности наращивать воинские контингента за счет местных казаков, отдельных туземных отрядов из горцев, калмыков, а также грузин, армян и т. д. В короткое время Ермолов довел численность всего Кавказского корпуса, вместе с регулярными частями, до почти 250 ООО человек – больше русского войска, которое реально воевало против Наполеона.
«Главной идеей Ермолова, – отмечает Джон Баддли, – было убеждение, что весь Кавказ должен быть и будет неотъемлемой частью Российской империи» . Естественно, это устремление Ермолова неминуемо должны были вызвать острейший конфликт со свободолюбивыми чеченцами. Генерал Ермолов не видел иных средств разрешения конфликта, чем военный путь; он, как мы бы сказали сегодня, имел расистские взгляды на горцев: «Я желаю, – повторял он часто, – чтобы ужас, навеваемый моим именем, охранял наши границы сильнее, чем цепь крепостей, и чтобы мое слово значило для туземцев более, чем смерть. Снисхождение в глазах азиатов, – это знак слабости, и вопреки чистой гуманности я буду беспощадно суров» .
Вскоре Ермолов начал воплощать свои убеждения в действие. В ноябре 1817 и мае 1818 он представил Императору Александру детальный план покорения региона. Чеченцев он выделил особо, назвав их «дерзким и опасным народом», к которому надлежит применить особые меры . Гнев Ермолова был вызван беспрерывными набегами чеченцев на российские и казачьи укрепления и селения, а также их неколебимой установкой – никогда не идти под российскую власть.
План Ермолова предусматривал строительство новой укрепленной линии вдоль низовий Сунжи и создание новых казачьих селений в междуречье Сунжи и Терека, что должно придвинуть границы империи ближе к Дагестану . В 1817 Ермолов отдал приказ построить небольшую крепость Преградный Стан в Чечне, что для чеченцев было тревожным сигналом. А 10 июня 1818 года он основал на берегах Сунжи крупную крепость Грозная, которая стала прямым вызовом чеченцам. Далее были построены другие крепости: Внезапная в 1819 и Бурная в 1821 в Дагестане . Даже названия этих укреплений должны были наводить страх на местных жителей.
Поскольку Ермолов исходил из того, что чеченцы – заклятые враги России, он поддерживал самые суровые меры по отношению к нм. Они должны быть «заперты в своих горах» и лишены «земель пригодных для сельского хозяйства, а также мест на равнине, куда они перегоняют стада на зиму, оберегая их о жестокого холода в горах» . Тогда им, обреченным на полуголодное существование и экономический упадок, считал Ермолов, не останется ничего другого, чем подчиниться российской власти. Глава штаба Ермолова генерал Вельяминов придерживался столь же суровой линии. По его мнению, на покорение Северного Кавказа путем строительства новых крепостей и казачьих станиц потребуется тридцать лет . Но вместе с тем, писал Вельяминов, «истребление полей их в течение пяти лет сразу же даст возможность обезоружить их и тем облегчит дальнейшие действия» .
При генерале Ермолове предшествовавшая политика, заключавшаяся в подкупе горцев взятками и подачками, была заменена суровыми карательными мерми. Против тех горцев, которые отказались покориться, Ермолов развязал экономическую войну: Выращенный ими урожай уничтожался подчистую, целые села голодали. Иногда его люди устраивали погромы и насиловали чеченок. Некоторые из горянок были проданы в рабство или отправлены во владение российских чиновников как их собственность .
Чеченцы отчаянно сопротивлялись российской экспансии на их земли и восставали против грабежей.В течение всего времени строительства крепости Грозная чеченские стрелки каждую ночь нападали на людей Ермолова и войска. В 1819 году, когда на западе Чечни сооружалась крепость Внезапная, чеченцы увели лошадей, принадлежавших русским.
Ермолов решил преподать мятежникам неизгладимый урок. Для этого был выбран процветающий аул Дади-Юрт в равнинной Чечне, на берегу Терека. 15 сентября 1819 года туда прибыли российские войска и потребовали от жителей аула сдаться. Горцы ответили отказом, и последовал погром. Дома в ауле были окружены каменными стенами и представляли собой крепости, но войска сначала обстреливали их из артиллерийских орудий, а затем брали штурмом. «Некоторые жители, видя неминуемое поражение, убивали своих жен и детей на глазах (российских – прим. авт.) солдат; многие женщины вонзали в себя ножи или в отчаянии бросались в горящие дома и сгорали заживо» .
Когда аул, наконец, был взят, в живых осталось лишь четырнадцать мужчин, и то тяжело раненных.
ПОРАЖЕНИЕ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО КАВКАЗСКИМ КОРПУСОМ
Разорив Кавказ, уничтожив многие народы, Ермолов так и не добился желанной победы. Как ответная реакция на жестокости Ермолова, в Дагестане и Чечне быстро распространяется мюридизм, родоначальниками которого стали Шейх Мансур, идеи которого перехватили Магома-мулла и Гази-мулла, появление которых отмечено 1824 годом.
Аналогичные действия (что и в Чечне) Ермолов предпринимал и в нагорном Дагестане. В январе 1820 года Ермолов объявил Казикумык присоединенным к подвластному России Кюринскому ханству. В апреле 1821 года шамхальство Тарковское также объявляется владениями русской короны, здесь Ермоловым была заложена крепость Отрадная. За Ермоловым следовал обоз из кумыкских наложниц – он не отказывал себе в удовольствиях…
Формально вроде бы Кавказ был покорен, собственно, и сам Ермолов не совсем представлял себе сложившуюся ситуацию, когда он передвинул свои военные действия на запад Кавказа, посчитав Чечню и Дагестан «замиренными». Здесь он проложил хорошую дорогу от Владикавказа на Кубань, поставив своей задачей быстро расправиться с черкесами. Этой задачи Ермолов не достиг и пока он предпринимал против недовольных черкесов жестокие экзекуции, в Чечне в 1825 году вспыхнуло мощное освободительное движение (называемое, естественно, в историографии «мятежом»), и Ермолов вынужден был опять вернуться в Чечню, которая, как он полагал ранее, была навсегда укрощена. Идеи газавата – священной войны, которые безуспешно пытался распространить почти 100 лет тому назад шейх Мансур, нашли, наконец, свою благодатную почву, взрыхленную жестокими действиями, войнами, привнесенными на Кавказ русским царизмом. Проводниками этих идей стали мюриды, и мюридизм, – это новое религиозно-политическое движение, как лесной пожар, стал распространяться в Чечне и Дагестане.
В Чечне концепция газавата имела свои особенности – выступая внешне в религиозной оболочке, как «война против неверных», на самом деле она четко была направлена на сохранение традиционных горских свобод – поэтому призывы мюридов объединиться во имя независимости и свободы находили отклик в душах горцев, которые убедились на деле, какую цивилизацию им навязывают русские генералы. Под знамена мюридизма стал знаменитый чеченский наездник Бей-Булат, о котором мы уже выше упоминали, авторитет которого был неоспорим в Чечне, Дагестане, Кабарде. Чечня и Дагестан бурлили, чуть позже вспыхнула Кабарда. Вооруженное движение охватило весь левый фланг от Аксая и Сулаки до Владикавказа. Чеченцы осадили Амир-Аджа-юрт по Тереку, Герзель-аул и крепость Внезапную. В этих боях и стычках были убиты чеченские старшины и два русских генерала – Лисаневич и Греков. После этой герзель-аулской катастрофы русской армии вооруженное выступление приняло такой масштабный характер, что Ермолов подготовил почти 20 тысячное войско для «наказания мятежников». Поход начался 26 января 1926 года. У Аргуни произошла решительная битва – около 2 тысяч чеченских воинов и лезгин вступили в бой с регулярной армией, имевшей на вооружении тяжелые пушки, многочисленную пехоту, победным маршем прошедшую по всей Европе, кавалерию, казацкие полки и т. д. Почти все чеченцы полегли, а Ермолов прошел по всей Чечне, оставляя позади горы трупов и сожженные аулы – вот тогда уже поднялась вся Чечня под лозунгами свободы, независимости и газавата.
Ранее, в июле 1825 года, командующий Кавказской линией генерал Лисаневич и его заместитель генерал Греков устроили побоище над чеченскими и кумыкскими старшинами – они были созваны, как было объяснено в военной администрации, для «обсуждения вопроса о прекращении набегов горцев на Линию». Вместо «обсуждения», старшины оказались окруженными солдатами, казаками и офицерами, и началась откровенная бойня. Вооруженные только кинжалами, старшины дорого отдавали свои жизни – был убит генерал Греков и смертельно ранен генерал Лисаневич, который скончался через три недели после ранения, более 200 старшин-горцев были вероломно и трусливо убиты. Тогда же Бейбулат устроил засаду с целью взять в плен генерала Ермолова, тот спасся благодаря случайности и вовсе не показал личную храбрость, прикрывшись престарелой старухой-аваркой. Чтобы не убить ее – Бей-Булат и отпустил Ермолова.
После восстания декабристов 1825 года позиции Ермолова при императорском дворе серьезно ослабли – и причина заключалась вовсе не в том, что, как утверждали царские и советские историки, «Ермолов сочувствовал идеям декабристов». Кстати, некоторые из них выдвигали даже такие мифологизированные суждения, допуская, что «царь боялся выдвижения могучего Кавказского корпуса на помощь декабристам». На самом деле Ермолов был преданным монархистом и презирал «либеральные взгляды, порожденные от общения с французиками», которыми заразились некоторые офицеры-дворяне. Он был слишком далек от декабристских идей и не поддерживал никаких реформаторских движений, что откровенно излагалось им в беседах с Грибоедовым, когда последний, проездом в Иран, навещал его в Чечне (крепости Грозной, станице Червленой). Недовольство же нового императора объяснялось просто – он избавлялся от всех влиятельных в Империи деятелей, к которым благоволил покойный император – надо было выдвигать других. К тому же у Ермолова, как у всякой сильной личности, было полно недругов в Петербурге, которые были рады возможности остановить продвижение этого властного генерала и политика. К тому же, обладая неограниченными полномочиями, Ермолов мало чего добился на Кавказе, а в конце своего восьмилетнего пребывания получил воюющую Чечню и Чер-кесию, враждебные Дагестан и Кабарду.
Одновременно с этими откровенными неудачами в военной деятельности Ермолова, в июле 1826 года неожиданно вторглись в Закавказье персидские вооруженные силы во главе с Аббас-мирзой. Начинались новые войны – с Персией и Турцией – а ведь Ермолов был наделен полномочиями посла России в Персии, но увлекшись непродуманными военными походами против горцев, он меньше всего занимался вопросами политики и дипломатии, что дорого обошлось империи. Вот тогда-то новый царь, Николай Павлович, дал указание генерал-адъютанту Паскевичу осуществить ревизию деятельности Ермолова. Результаты ревизии были объективные, но скверные для проконсула Кавказа. После доклада генерала Паскевича, царь Николай направил на Кавказ генерала Дибича. 28 марта 1827 года, Дибич, по Высочайшему повелению, объявил Ермолову о его смещении и о назначении на должность главнокомандующего Кавказской армией генерала Паскевича.
Унизительно изгнанный из армии, Ермолов тихо жил в Москве и умер глубоким стариком, уже после поражения России в Крымской войне и сдачи Севастополя. А его двоюродный брат воспитывал чеченского ребенка, уцелевшего после резни в Дады-Юрте, будущего знаменитого художника академика Захарова.
Так бесславно окончилась карьера этого действительно незаурядного человека, чьи дарования были направлены не на созидательные цели, а на делание зла и несчастий для целых народов.
В конечном счете, из замыслов Ермолова на Кавказе ничего не осуществилось – положение здесь накалилось в результате именно его попыток военного покорения горцев и насилий, им осуществленных повсеместно. Он оставил после себя разоренный край, разгромленные и сожженные аулы, сотни тысяч обездоленных людей, лишившихся родных очагов, проклинающие Россию народы. Это разве нужно было России? Разве не было иной альтернативы на Кавказе, кроме той, которую диктовали политики и генералы, думающие только о своем личном выдвижении и удовлетворении своего маниакального честолюбия, во имя которого жертвовались подлинные интересы Империи и ее подданных?
Когда размышляешь о судьбах сравнительно короткой истории русской империи, источниках и причинах ее гибели, самыми легкими «разгадками» представляются те общеизвестные и очевидные факты, которые непосредственно связаны с ее гибелью, типа Февральской революции 1917 года. На самом деле истинные причины глубже и они, как показывает опыт и история империй, отстоят довольно далеко от даты их исчезновения. Кавказская война и непосредственно связанный с Кавказской войной позор Крымской войны и их колоссальные по значимости последствия – вот реальное начало гибели Русской империи, которая имела все предпосылки стать первой державой мира, если бы она на столетия не застряла на Кавказе -осуществив социальные, политические и экономические реформы и открыв путь для технологического переворота. Война на Кавказе не только отвлекала колоссальные финансовые и людские ресурсы, но и непосредственно закрепляла крепостнические порядки и феодальный абсолютизм (по поводу которого ныне проливают крокодиловы слезы совершенно бездарные люди, неспособные элементарно мыслить), почти полностью заблокировавшие возможности для России приобщиться к организационным и технологическим инновациям, ускоряющимися уже в 30-40-х годах XIX столетия.
ЛИКВИДАЦИЯ ЧЕЧЕНСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
16 марта 1827 года вместо Ермолова Главнокомандующим отдельным Кавказским корпусом назначается генерал Паскевич, уже дважды побывавший на этом театре военных действий. Он продолжает военную политику предшественника, предпринимая поход за походом в Чечню и Дагестан. Генерал Розен, в частности, уничтожил более 80 чеченских мирных аулов (по берегам рек Мартан, Гойты, Аргун, Бас), сжигая их дотла, убивая мужчин и уводя с собой заложников – тогда их называли аманаты. В этих походах участвовали и прославившеся позже поэты-декабристы А. Полежаев, Бестужев-Марлинский, а также М. Лермонтов, позже – Л. Толстой.
В июне 1835 года полк драгун под командованием полковника Пулло сталкивается с отрядом чеченского предводителя Таши-хаджи, который обращает в бегство эту воинскую часть. – С этого времени имя этого горского воина становится известным и русскому командованию, и населению Кавказа. Вскоре Ташу-хаджи – один из близких соратников Шамиля. Ташу-хаджи и полковнику Пулло еще несколько лет пришлось участвовать в кровопролитных схватках между собой, пока полковник не был убит в одном из них, когда он возвращался после очередного набега на Зондак в станицу Внезапную и изменил согласованному плану.
1839 год можно считать этапным – в том году была в полной мере ликвидирована чеченская государственность и введено русское военное управление на завоеванных территориях Чечни. Сопротивление колониальным действиям русской армии становится всеобщим, оно приобретает особый размах и решимость. Военное командование переносит основные операции на Дагестан и Чечню, чеченские отряды, особенно отряды Ташу-хаджи, делают непрерывные набеги на Линию и военные укрепления, пытаясь отвлечь русские силы от Дагестана. Тем временем Ташу-хаджи вместе с Шуаиб-моллой из Центороя, Джаватхана из Дарго и Исы из Гендергни, – готовят всеобщее восстание против царской оккупации в Чечне, которая началась в конце 1840 года. Вскоре в штаб восставших, в верховьях Аргунского ущелья, прибывают имам Шамиль, еще не опытный и не авторитетный, но его представляют чеченским наемником, основные отряды которого в Дагестане были разгромлены, и один из авторитетных чеченских богословов Магомед-хаджи, сказал что Шамиль обращается к чеченцам с призывом подняться на газават. 7 марта 1840 года Шамиль прибывает в Урус-мартан, встречается здесь с чеченскими предводителями Исой Гендергеновским и Ахверды-Магамой. Вскоре его избирают имамом Чечни, его столицей становится Дарго. Но его военным начальником назначается справедливо чеченский воин Хамзат. После этого произошел переход аварского бека, русского офицера Хаджи-Мурата на сторону Шамиля. Совместные отряды Ташу-хадши и Шамиля предпринимают поход на села Салтавии, которые объявляют о своем переходе «под Шамиля» – 40-е годы были наиболее удачными с точки зрения достижения целей освободительной войны. С помощью чеченских отрядов Шамиль разгромил аварских и прочих ханов, стал полновластным хозяином Дагестана, он направляет одного из лучших и авторитетных чеченских воинов Мухаммеда-хаджи (позже – миссию Сулейман-хаджи) на северо-западный Кавказ для организации освободительной войны горцев против закубанского казачества, принимает важные законодательные акты («Уложение законов имамата»), подготовленного образованным чеченским дворянином не только на основе шариатских норм, но и с учетом достижений государствоведческой мысли Европы, и в частности, «Кодекса Наполеона».
БЕЙБУЛАТ ТАЙМИЕВ
Лихой чеченский наездник Бейбулат Таймиев, из селения Билты, рядом с Ножай-юртом, был, по словам А. П. Берже, очевидным предтечей гениального владыки гор Имама Шамиля. Это был действительно герой, пользовавшийся огромной любовью народа, подлинным его уважением. Свою славу он первоначально приобрел, вступаясь за обездоленных, униженных, обворованных – и не только в войне, но и от бандитствующих чеченских шаек, – в таких случаях те, кто не мог самостоятельно отомстить обидчику, шли к Таймиеву. Одно то, что обиженные люди обратились к нему, Таймиеву, часто заставляло таких бессовестных обидчиков (насильников, разбойников, убийц) трепетать и они спешили идти на мировую, готовые заплатить любую сумму денег или натурой (крупный рогатый скот, овцы и т. д.) за нанесенный ущерб. Деятельность Бейбулата продолжалась около 30 лет, начиная с начала XIX века.
У него был свой постоянный вооруженный отряд из превосходно подготовленных всадников и пеших, и ему приходилось часто воевать с русскими отрядами, непрерывно вторгавшимися в пределы Чечни. Русские военные власти, зная его популярность, неоднократно вели с ним переговоры о переходе на военную службу, и одни из таких переговоров завершились успешно: в сентябре 1807 года Бейбулат получил офицерский чин и стал главным чеченским старшиной. Он имел право назначать и увольнять аульских старшин и некоторые судебные функции. Российская сторона обязывалась не предпринимать военно-завоевательские походы в Чечню, а Бейбулат обязывался пресекать военные набеги чеченских всадников на русские укрепления и казачьи станицы.
Эти взаимные обязательства сами по себе свидетельствуют о том, что они не могли быть выполнимы ни с одной, ни с другой стороны. Российская политика к этому времени исходила из необходимости полного подчинения Кавказа, а горцы Кавказа были полны решимости не допустить этого. Поэтому вскоре Бейбулат развертывает борьбу против царских войск на всей Линии, одновременно предпринимая действия по объединению своих всадников с выступлениями кабардинцев, дагестанцев, черкесов, ингушей, кумыков. Слава Бейбулата расходится по всему Кавказу. Поэтому не случайно, что генерал Ермолов, как только прибыл на Кавказ в качестве наместника и главнокомандующего Кавказским корпусом, пожелал встретиться с ним. Такая встреча произошла в 1816 году и какие-то обещания Ермолов от имени царя дал Бейбулату относительно прекращения военных действий и предоставления народам Кавказа относительной самостоятельности. Возможно, доверчивый и простодушный чеченский воин поверил хитрому царедворцу, но во всяком случае, довольно длительное время Бейбулат не вел активных военных действий, соблюдая договоренности. Вот тогда его и встретил в Тифлисе Александр Пушкин, оставивший восторженные слова об этой встрече. Когда Ермолов, основательно подготовившись, начал активные военные действия по всему кавказскому фронту, Бейбулат тоже был готов – у него было около 600 всадников и более 5 тысяч пеших воинов, которые сразу же вступили в бой. Отряды Бейбулата прославились тем, что они методично шли по следам ермоловских полков, а так как последние нападали на беззащитные аулы, подвергая их жителей грабежам и убийствам – им недолго приходилось торжествовать: – их немедленно настигала месть воинов Бейбулата… К 1829 году Бейбулат Таймиев сумел сплотить вокруг освободительных идей почти всю Чечню, помог сформировать сильные воинские отряды из кабардинцев, черкесов, кумыков, дагестанцев, ингушей и стал самым влиятельным, хотя и неформальным, вождем Чечни. Он оформил союзнические отношения республиканской Чечни с феодальным Дагестаном, заключив договор с шамхалом Тарковским, хотя тот и был формально вассалом российской короны и имел звание генерал-лейтенанта Российской армии. Это был, отметим, по статусу, международный Договор о федерации Чечни и Дагестана. Военное командование России, однако, под угрозой применения силы, заставило престарелого шахмала вскоре расторгнуть этот Договор, усмотрев его опасный характер… Жизнь легендарного чеченского воина закончилась трагически – 14 июля 1832 года он был предательски заманен в ловушку и убит.
ИМАМ ШАМИЛЬ
В ауле Гимры Койсубулинского общества, в Дагестане, в семье аварского узденя Дингау-Магомеда в марте 1797 года родился сын, которого назвали Шамиль-Али. Родился довольно хрупким и болезненным, но постоянные физические и воинские упражнения превратили его в мощного, выше среднего роста, воина, способного рассекать в бою всадника-противника до самого седла – это известный факт, засвидетельствованный очевидцами. Шамиль в юности много учился у известных учителей-устазов, читал множество богословских и философских трудов, был необычайно развитым и способным человеком, умел вести умную беседу, что всегда почиталось в горах Кавказа. «Известно, – пишет историк, – что Шамиль поступил в школу двенадцати лет и с успехом прошел весь курс мукадамата, т. е. грамматики, логики и риторики арабского языка и двадцати лет приступил к изучению высшего курса: философии, толкования Корана, законоведения. Духовная жажда Шамиля была так велика, что он не удовольствовался официальным прохождением курса и постоянно искал ученых, чтобы в беседах с ними расширить свое миросозерцание и укрепить выработанные догматы. Долгое время он учился в Аварии у некоего Хаддиса, затем у Лачинляу в Белоканах и, кроме того, постоянно ведет беседы с Кази – муллой, знатоком шариата. Услышав о Джемалэддине и Курали-Магоме, Шамиль немедля ни минуты, отправился сначала к одному, потом к другому…
Любимый учитель Шамиля, Джамалэддин, необычайно умный и просвещенный человек, проповедовал идею всеобщего человеческого счастья и братства, выступал против каких бы-то ни было форм насилия и в юношестве Шамиль сильно увлекался этими идеями. Но он не мог быть в стороне и от других идей – идей газавата, которые развивали другие наставники, в том числе известный ученый – устаз Мухалшед из южного Дагестана и особенно прославленный имам Кази-мулла, соратником которого он вскоре и стал. Сама обстановка и военно-карательные операции Кавказской армии подталкивали Шамиля к принятию далеко не непротивленческой позиции. И после серьезных колебаний Шамиль со всей страстью и убежденностью стал на путь газавата. Он становится одним из самых близких людей и учеников имама. Одним из его первых подвигов, особенно возвысивший его в глазах народа, был тот, который совершен им при штурме села Гимры. Вот описание этого изумительного эпизода.
«В то время, когда пал Кази-мулла под ударами русского оружия, его любимец защищал его тело. В жарком рукопашном бою вдруг штык рядового пронзил насквозь грудь Шамиля, боровшегося в это время против другого врага; конец штыка вышел из спины у левой лопатки. Несмотря на эту смертельную рану, Шамиля отнял ружье из рук рядового, выдернул штык из раны и им же убил своего противника. Сила рассказа не в одном этом подвиге, но еще в том, что Шамиль в ту минуту не упал, а еще дрался, изнеможение преодолело его только тогда, когда он уже был вне дальнейшей опасности от преследования. Эта рана, этот героический подвиг были одною из главных причин его успеха в достижении степени имама» – так писал профессор Казем-бек в работе Мюридизм и Шамиль, изданной в 1859 году в издательстве «Новое русское слово» (кн. XII, с. 209). Своей храбростью, самоотречением, безусловным повиновением Шамиль воскресил образы легендарных мюридов. На одном из орденов, учрежденных Шамилем в период его могущества и славы, имелась надпись: «Кто думает о последствии, тот никогда не может быть храбр». Сам повинуясь безусловно и беспрекословно, Шамиль того же требовал и от своих подчиненных, даже вопреки своим собственным интересам. Так, когда Гамзат-бек захватил имамство почти силой, но народ разочаровался в его способностях и все чаще и чаще стал указывать на Шамиля, как на самого достойного преемника убитого Кази-муллы, Шамиль не только не поддержал этих желаний, но и опасаясь внутренних раздоров, написал воззвание и, в качестве высшего духовного лица, разослал его муллам во все концы Дагестана. В этом письме он говорил:
Урусы торжествуют; Гимры взяты, имама нашего больше нет. Для поддержания ислама нужно единодушие. Кто-бы ни был предводителем мюридов – внушите народу повиноваться ему покуда; да не будут наши горцы подобно собакам – прости, Господи! – да не грызутся они из-за кости властолюбия, тогда как кость эта может быть похищена неверными. Соединимся все против неверных с новыми силами, призвав Аллаха на помощь и избрав одного для исполнения Его воли. Так делали наши отцы, первые мусульмане. Вот и все. Мир вам».
Из этого письма видно, – об этом писала историк начала XX столетия Д. А. Пахомова, что «Шамиль, несмотря на все самолюбие и честолюбие, которые бесспорно у него были, искренне любил родину и понимал значение момента, а может быть, предугадал, что все равно Гамзат-Бек скоро кончит свою карьеру, так как озлобление против последнего все росло, и предоставил делам идти своим путем».
Однако, если первые два имама в некотором роде идеализировали Аварское ханство с его крепостным правом, противоречащим основным горским (чеченским) адатам (обычному праву), то Шамиль жестко выступил против феодальных порядков, заведомо зная, что такая политика обеспечит ему успех среди горцев и прежде всего, у чеченцев, ликвидировавших институт князей еще 2 столетия тому назад. В то же время надо отметить, что Шамиль, этот просвещенный деспот, был, несомненно, сторонником элитарного направления суфийского учения в исламе. Суфизм – это не только собственно религиозное учение, но и система этических, нравственных, бытовых и ценностных ориентации общества, которые образуют жизнь не только семьи, но и общества. Шариат, мусульманское учение здесь – это всего лишь один элемент жизни такого общества. И, конечно, имам Шамиль это прекрасно понимал, но именно поэтому он взял на вооружение этот центральный, скорее, в психологическом плане, элемент – шариат и стал его целеустремленно внедрять в среду горцев – и природным даром убеждения и силой. Это учение имело благодатную почву – большая часть чеченцев были мусульмане уже в течение многих столетий, хотя бесчисленные войны, накаты инородных племен вновь возвращали часть из них либо к первичным (языческим) верованиям, либо к тем, которые навязывались пришлым народом. Но в Чечне народ никогда не отличался религиозным фанатизмом, скорее, ему была характерна высокая национальная и религиозная веротерпимость, впрочем, этому учит и Коран. Кстати, чеченские сторонники Шамиля критически относились к «вождю», в части, как им казалось, излишнего выпячивания религиозного, мусульманского фактора в борьбе с Россией. Для чеченских наибов Шамиля, также довольно образованных для своего времени, главный фактор борьбы с Россией заключался в осознании превосходства своего образа жизни, основанного, во-первых, на личной свободе, во-вторых, отсутствии господствующего социального слоя – и поэтому они боялись что Россия введет в Чечне крепостное право. Эти идеи быстро подхватили сами аварцы-последователи Шамиля. Не случайно, уже на закате славы, когда Шамиль планировал введение наследственной монархии, имея в виду своего сына, первым выступил против этой идеи Хаджи-Мурат, заявив, что «имамом станет тот, у кого рука крепче и шашка острее». Историки мало приводили многочисленные факты, когда на сторону Шамиля переходили русские солдаты, офицеры, казаки, – чей выбор обусловливался во многом именно этим обстоятельством – равенством и свободой, которую отстаивали воины Шамиля.
Но несомненно одно – Шамиль был талантливый политик и не менее талантливый полководец – он сумел создать единую северокавказскую империю из почти двух десятков самостоятельных горских государств-общин, расположенную между Каспием и Черным морем, с населением, превышающем 5 млн. человек, и мощной армией в 50-60 тысяч человек. При этом противостоял в течение 25 лет трем могущественным государствам мира – России, Ирану и Турции. Возможно, в этом – одна из причин поражения этого одного из наиболее талантливых политиков-полководцев XIX столетия.
Шамиль свою общественную и военно-политическую деятельность начал как воин, а потом уже стал выступать как мюрид (последователь) Кази-муллы, а позже – имам, соединяющий религиозную и светскую власть в одном лице. В исторических книгах, посвященных Шамилю, много внимания уделяется тому, где он учился, у кого он учился и т. д., но мало пишется, что он в течение ряда лет был простым бойцом-всадником у харачоевского старшины Исмаила, учившего его премудростям набегов на русские посты и захваты офицеров. Тогда-то Шамиль и научился говорить по-чеченски, позже женился на чеченке и получил признание в Большой Чечне – иначе не быть бы ему вождем Чечни и Дагестана, каким бы религиозным он ни был, и какими бы знаниями не обладал. Является очевидным фактом и то обстоятельство, что Шамиль не был, во-первых, антирусистом, во-вторых, ненавистником иных религиозных течений, в частности, он не был также фанатиком, жестоко преследующим иные религиозные учения. Скорее всего, все это объясняется, во-первых, тем, что он был исключительно образованным человеком, что исключает фанатизм, кроме фанатизма храбрости и преданности идее, но отнюдь не на религиозной почве, а на почве свободолюбия. Во-вторых, религия, в частности идеи газавата и джихада, использовались им как мощные инструменты объединения разрозненных народов Кавказа вокруг главной задачи – отражения агрессии с Севера, со стороны русского царя. Но он решительно поворачивал оружие и против мусульманских стран, когда они ставили задачу аннексии горского государства.
Став приемником имама Кавказа (Кази-муллы и Гамзат-бека), Шамиль хорошо представлял себе и грозную силу русского царя, и то, что горские воины могут бить кого угодно и как угодно, – если только речь идет об освободительной войне, основанной на непреходящих ценностях горской свободы, и прежде всего – личной свободы. Эту истину он освоил очень твердо и жестко и даже сегодня мудрые старцы на Кавказе повторяют многие шамилевские изречения, связанные с этой истиной. Трудности, которые не смогли преодолеть его предшественники – имамы Кази-мулла и Гамзат-бек, заключались, коротко говоря, в следующем.
Чечня и Дагестан представляли собой конгломерат мини-государств, государственных образований, горских республик в формах горских свободных общин (обществ). В то же время наиболее сильным дагестанским государством было Аварское ханство, сохранившее все основные феодальные институты, где царили не только крепостное право, но и основательно развитое рабство. Это ханство по своей социальной природе было довольно близко русскому царизму и поэтому царские власти почти всегда находили общий язык с правителями Темир-хан-шуры (столица Аварских ханов). Последние же довольно искусно маневрировали между персидскими, турецкими и царскими властями, всецело озабоченные свой реальной ситуацией – проблемой сохранения династической власти и феодально-абсолютистских порядков, представлявшихся в Чечне анахронизмом. Не случайно потерпели поражение Кази-мулла и Гамзат-бек, поскольку они ошибочно делали ставку на то, что правители Аварии вместе с их государством, могут стать ядром освободительной борьбы Кавказа против «белого царя». Это была ошибочная тактика, которая при всех обстоятельствах не могла дать успех в Чечне, поскольку тиранические порядки, основанные на принципах восточной деспотии, царившие в Аварии, были здесь преодолены несколько веков тому назад.
Шамиль, как дальновидный политик и тонкий аналитик ситуации на Северном Кавказе и в России, правильно исходил из того, что если он серьезно рассчитывает на успешную борьбу с царем, ему надо показать ущербность царских порядков, основанных на угнетении человека, рожденного, согласно учению Пророка, свободным. Далее, он также совершенно правильно тактически исходил из необходимости подчинения Аварии, Дагестана – только после этого возможно повести за собой Чечню. Но в решении первой задачи – разгроме аварских ханов, Шамиль опирался во многом на чеченские военные отряды. Мюридизм, идеи газавата помогли Шамилю обеспечить первую задачу – установить полный контроль над Дагестаном. Отметим и то обстоятельство, что классические идеи Корана Шамиль соединил с лозунгами личной свободы, провозгласил отмену рабства и крепостного права в Дагестане и тем самым сблизил социальные типы формальной организации обществ Дагестана и Чечни, – обеспечив решение своей второй, более сложной задачи.
Два обстоятельства помогли Шамилю укрепиться уже собственно в Чечне. Одно из них я уже назвал – он сумел не только стать «своим» в Чечне, но и выдвинуться среди чеченских всадников-наездников, ассимилировавшись среди чеченской неформальной знати. Второе обстоятельство, уже упоминавшееся выше, совершенно противоположное, связанное с обстановкой в Дагестане, в частности в Аварии, где царила в чистом виде восточная деспотия, буквально перенесенная из передней Азии, и в частности, из Персии. Уничтожение феодальных порядков в соседнем Дагестане приветствовалось в Чечне и тем самым Шамиль получил моральное право на лидерство.
СВОБОДНЫЙ КАВКАЗ И КРЕПОСТНАЯ РОССИЯ
Но такое развитие событий сильно беспокоило феодально-крепостнические круги России. Российская империя с ее полуазиатскими порядками после наполеоновской эпохи надолго закрепила свой статус «жандарма Европы» и оставалась наиболее реакционной силой в тогдашнем содружестве европейских государств. Государства-республики на территории Чечни, Дагестана, южной Грузии, части Кабарды, Кумыкии – рассматривались реакционерами-правителями России как сильнейший притягательный источник освободительной борьбы русского народа, реально стонущего под ярмом крепостного права, порядки которого были намного хуже много раз проклятого «татаро-монгольского ига». Россия к этому времени оставалась единственной в Европе страной, сохранившей этот полурабский институт. Поэтому борьба крепостной России с республиканским Северным Кавказом имела задачи не просто расширения территории, экспансии, – а намного более сложный характер, Кавказ таил в себе мистический страх для высших кругов Российской империи. Не случайно, что присоединив закавказские владения персидских шахов и турецких султанов (Грузию, Армению, Азербайджан), подчинив своему влиянию аварских правителей – Россия оставила в неприкосновенности полурабские порядки, царившие в этих государствах, и более того, укрепляла эти порядки, награждала имперскими титулами их правителей и аристократию. Одновременно, пытаясь обезопасить собственно Россию не только от горских набегов, но и их традиционно-исторических демократических социальных порядков, она создавала казачьи линейные отряды (систему укрепленных казачьих станиц) между Республиканской Чечней и Россией. Именно из-за фактора личной свободы горских народов, российские власти были вынуждены согласиться на не закрепощение казачества. Относительно свободное казачество служило как бы мощным буфером между крепостной Россией и Республиканской Чечней, а позже – между первой и государством Шамиля, которое рассматривается в полурабской России как своего рода революционная (термидорианская) Франция.
Активная военно-политическая деятельность генерала Ермолова, если исходить из исторических реальностей, а не мифов, созданных вокруг его имени, способствовала бурному нарастанию национально-освободительной войны горцев и содействовала их объединению. Уже после отзыва Ермолова, когда его военная политика все еще действовала, возможно, по инерции, генерал Эммануэль писал Главнокомандующему И. Ф. Паскевичу: Фанатизм распространяется приметно по всей Чечне. Все чеченцы, даже живущие в окрестностях кр. Грозной, ожидают только появления Кази-муллы, чтобы действовать против нас открытою силою».
Конечно же, дело было не в фанатизме чеченцев, которые таковым никогда не характеризовались – жестокости войск Ермолова и предельное осознание горским населением, что его хотят покорить силой и превратить в крепостных рабов, наподобие тех солдат, с которыми им приходится воевать, – расширяло войну, усиливало потенциал национально-освободительной борьбы. Это неукротимое стремление к свободе завоеватели называли «фанатизмом».
После окончания эпохи Наполеона, решающую роль в разгроме которого, несомненно, принадлежала России, ее значение в Европе (и соответственно, в мире) резко возросло. Не будет преувеличением утверждать, что Россия тогда (по крайней мере, в течение двух десятилетий, до следующих европейских революций 30-40-х годов) стала единственной мировой державой, в определяющей мере способной влиять на всемирную политику, но она не сумела реализовать эти возможности. Можно допустить, что одна из главных причин этих упущенных возможностей – попытка взять на -себя жандармскую роль в Европе, отказ от отмены крепостного права, абсолютизм Власти, слепое следование догматическим подходам, не замечая, что мир ускоряет свои изменения. Во внутреннем плане это отразилось в укреплении деспотичных начал Власти, громадном усилении влияния дворянской бюрократии, очень похожей, между прочим, на партийно-демократическую воровскую бюрократию ельцинской – путинской эпохи.
Что касается кавказских дел, здесь царская политика стала приобретать еще более примитивно-репрессивные начала. Вот один из примеров, иллюстрирующих этот тезис.
Царь Николай I – генералу Паскевичу, 25 сентября 1829 года.
… Предстоит Вам другое (дело), в моих глазах столь же славное, а в рассуждении прямых польз, гораздо важнейшее, -усмирение навсегда горских народов или стремление непокорных. Дело сие не требует немедленного приближения, но решительного и зрелого исполнения… Я для сего предоставляю вам временно все войска, под командою вашей находящейся с тем, чтоб удар был столь же решителен, как и внезапен…»
Генерал Паскевич, однако, не бросился немедленно в атаку (это он делал десятки раз ранее, и теперь был приучен горцами действовать с великой осторожностью), отвечает царю.
И. Ф. Паскевич – Николаю I, 6 мая 1830 года.
«… Чем больше я делаю наблюдений и вхожу в познание сих народов, тем более удостоверяюсь, что направление политики и отношения наших к ним были ошибочны и не имели ни общего плана, ни постоянных правил. Жестокость, в частности, умножала ненависть и возбуждала к мщению; недостаток твердости и нерешительность в общем плане обнаруживали слабость и недостаток силы».
Отсюда можно понять, почему заключаемые непосредственно воюющими сторонами мирные соглашения (Шамиль – главнокомандование Кавказской армией) не имели и не могли иметь успеха – они были практически обречены, имея целью достигнуть какие-то конкретные тактические задачи – может быть, вывести из-под удара военные подразделения, дождаться подкрепление и т. д. Судя по письмам Шамиля русским генералам, он искренне удивляется, почему за мирными соглашениями не наступает мир.
Шамиль – Клюге фон Клюгенау, июнь 1836 года.
«… Я торжественно объявлял горцам и русским о том, что во все время моей жизни, я не нарушу с русскими мира, утвержденного правительствами их; русских же просил о том равномерно; но предложения мои были отвергнуты; я вынужден был невольно поднять и против их оружие для собственной защиты… Таковы прошлые дела! Теперь я вновь заключил мир, уже лучше прежнего… Ныне против условий мира сего вновь рождается вероломство: таким же образом, как и прежде, хотят опять моего уничтожения…»
И еще одно отчаянное письмо Шамиля генералу Клюге фон Клюгенау, тогда же, в июне 1836 года. Напомню, что эти письма написаны в период подъема освободительной борьбы, когда царские войска терпели поражение за поражением, а не полководцем, терпящим бедствия и взывающем к милости победителю. Это лишний раз показывает, что войну горцы вели «не из любви к войне», – а такие суждения приходится порою слышать в нашем сумасшедшем мире.
Шамиль – генералу Клюге фон Клюгенау, июнь 1836 года.
«… Уведомляю вас, что я желаю быть с вами в мире, как и прежде; с моей стороны не было измены. Знайте, что я не намерен нарушать мир, заключенный с вами, до тех пор, пока я жив. Но вы не верите моим словам; хотя я говорю правду, а верите кляузникам. Если Вы благоразумны, то подумайте, что будет впоследствии. Я удивляюсь вашей нерассудительности»…
По мере ужесточения военно-карательных операций русской армии, особенно в годы всевластного правления Ермолова, идеи газавата быстро распространялись по всему Северному Кавказу, не говоря уже о Дагестане и Чечне. Против газавата решительно выступала аристократия в Дагестане, в частности аварские ханы и шамхал, поэтому, на первом этапе, газават был обращен непосредственно против власти местной знати, которая находила себе покровителей в лице оккупационных русских войск и их военных руководителей. Казимулла разгромил аварскую аристократию, стал фактическим правителем Дагестана и повернул оружие против русских войск, – но он не уничтожил феодальные порядки ханства – а стал фактически новым правителем. Эпизод, рассказанный выше (связанный с ранением в грудь штыком), прославил Шамиля и он вскоре стал новым, третьим имамом Дагестана (после Казимуллы и Гамзат-бека), и он уже разрушает ханские институты, отменяет крепостничество, дает крестьянам землю, вводит новое судопроизводство, более прогрессивное.
В 30-40-х годах XIX века Шамиль вместе с чеченским лидером Ташу-хаджи нанесли крупные поражения генералам Паскевичу, Клюге фон Клюгенау и другим русским военачальникам. Русские войска, предпринимавшие походы в 1837-1838 гг. в Дагестан, столкнулись с сплоченной и грозной организацией, во главе которой стоял во всеоружии своего гения и фанатизма Шамиль. И снова в Дагестан и Восточную Чечню (Ичкерию) были собраны почти все российские войска – более 150 тысяч человек. В 1839 г. генерал Граббе взял после кровопролитного штурма аул Ахульго, резиденцию имама. Здесь был уничтожен цвет горской молодежи, но озлобленные неудачей горцы сплотились еще сильней, и грозно замаячил впереди чеченский фронт. Знамя газавата с необычайной быстротой вовлекало в вооруженную борьбу все взрослое население – и, видимо, нужны были некоторые неудачи Шамиля, чтобы вся Чечня пришла на помощь Шамилю и Дагестану.
Генерал Клюге фон Клюгенау, из захудалого германского рода, перешедший на русскую службу, сделал здесь блестящую военную карьеру и закономерно попал на Кавказ. Используя спад военной активности армии Шамиля, предпринял военный поход на Аварию весной 1837 года. Близ аула Ашильта произошел жестокий бой между объединенными чеченско-дагестанскими отрядами и царскими войсками под командованием генерала М. Ивелича. Это был один из наиболее жестоких и яростных боев. Историк пишет, что «горцы с неимоверной быстротой взобрались на почти перпендикулярные скалы, открыли жестокий огонь во фланг отступающим, когда же роты вышли в обрывистое, тесное ущелье, то горцы начали во множестве низвергать с высот огромные каменья и после замешательства, сим произведенного в арьергарде нашем, с яростью бросились в рукопашный бой». Русские войска потерпели тяжелое поражение, результатом было то, что войска отступили, понеся тяжелые потери. Позже и в других многочисленных локальных схватках горцы разбивали подразделения Кавказской армии, вынуждая ее к обороне. Клюге фон Клюгенау был почти всегда в мрачном настроении, к тому же в ответ на задержание чеченских старейшин был захвачен и расстрелян его племянник – полковник, который вел себя слишком высокомерно с чеченскими командирами. Чтобы изменить общую ситуацию, Клюге фон Клюгенау приказал генералу Фези стереть с лица земли аварские аулы и разгромить силы Шамиля. После длительной подготовки экспедиционный отряд Фези, численностью около 15 тысяч человек, углубился в горы и начал планомерно артиллерийским огнем буквально сметать горские аулы. Вот один из эпизодов той карательной экспедиции. В июле 1837 года аул Тилятль был блокирован войсками Фези, началась артиллерийская «обработка» села, 4 дня не смолкал грохот канонады. Затем пехота бросилась на штурм, но штурмовавшие почти все были перебиты и войска Фези бежали. Это поражение укрепило позиции Шамиля, к тому же заставило генералов начать с ним переговоры. Цель этих переговоров заключалась в том, чтобы убедить Шамиля прекратить вооруженную борьбу и явиться на переговоры в Тифлис, в ставку наместника Кавказа, при этом Шамилю предлагалось сохранение за ним титула правителя Дагестана. Эти предложения Шамиль решительно отвергал, требуя полного ухода русских войск с территорий Чечни, Дагестана, Кабарды, Осетии, Черкессии и Абхазии, перенесения левобережных казачьих станиц на Линии, построенных на горских землях в целях облегчения завоевательских походов России на Кавказ.
Царский двор и генералитет не были готовы вести переговоры на такой базе, и война, после каждого такого «обмена мнениями», возобновлялась с большим ожесточением, а правительство направляло все больше боеспособных войсковых подразделений на Кавказ. Практически вся боеспособная часть императорской армии, и наиболее подготовленные генералы и офицеры русской армии на протяжении более чем полувека, служили на Кавказе. Кавказская армия до 80% всех финансовых и материальных затрат на всю русскую армию и почти 45-50% всех затрат государственного бюджета Империи. К концу войны с Шамилем здесь были сконцентрированы около 400 тысяч солд, офицеров, где их и перемалывали. Где здесь думать о Чечне? Тяжелое поражение в Крымской войне, откровенный позор – это в определенной мере результат бесконечной Кавказской войны, когда не блещущие особенными талантами русские правители, с маниакальной настойчивостью пытаясь подчинить Кавказские горы, лишили Россию статуса великого государства, которое формировалось более 150 лет. Лучшие строевые части и офицерство десятилетиями перемалывались в непрерывных боях с кавказскими горцами, гарнизоны и войска в России рассматривались как нечто второстепенное, своего рода резерв для Кавказской армии, сама же Армия не развивалась, отставала технически от европейских армий и как следствие всего этого – катастрофа в Крымской войне и мгновенное падение престижа России в Европе, на Востоке, во всем мире…
После включения Чечни в борьбу под идеями газавата, Шамиль в Урусмартане был провозглашен имамом Чечни и Дагестана, а столицей государства был объявлено чеченское село Ведено, расположенное в юго-восточной части, вблизи границы с Дагестаном (Это – наше родовое село – P. X.). В короткое время ситуация изменилась коренным образом: «Весь Восточный Кавказ вспыхнул, как порох, и вновь должно было начаться покорение его, но при условиях несравненно худших, чем раньше. Прежде приходилось иметь дело с отдельными обществами (государствами, мало и слабо сведенными друг с другом. – авт.), легко подчинявшимися русскому оружию, теперь же перед нами выросло могучее государство, управляемое твердой рукой, где каждый гражданин – воин, не задумывающийся ни на минуту, если надо было отдать свою жизнь» .
Такое катастрофическое положение вызвало то, что на Кавказ был прислан для наследования дел военный министр Империи князь Чернышев. Не знакомый с местными условиями и видя, в каком ужасном состоянии возвращались солдаты и офицеры из гор, он в 1842 году приказал прекратить военные действия в Дагестане. «Шамиль достиг зенита своего могущества: русские отступили. Он – владыка Чечни, Дагестана и Кавказа, ему стало казаться уже нетрудным завоевать весь Кавказ, но Дагестан он считал своим оплотом, своей крепостью и поспешил занять главные твердыни – Аварию и Койсубу. В 1843 году ни одного русского, кроме массы пленных, не оставалось в Дагестане, и наши войска едва могли удержать два пункта: укрепление Ноизовое и г. Темир-Хан-Шуру» . Этот хладнокровный и методичный генерал, чем-то напоминавший наполеоновского генерала герцога Даву, был смелым в своих выводах.
В 1844 году российское командование вновь пытается перейти в наступление – с этой целью опять интенсивно наращиваются войска. С Днестра был вызван на помощь V пехотный корпус, а в следующем, 1845 году, Главнокомандующим всеми Кавказскими армиями был назначен граф Воронцов, который с ходу приступил к довольно энергичным, но далеко не умелым действиям. Он собрал громадный сводный экспедиционный отряд (80 тыс. чел.) и направил его против селения Дарго, где он потерпел жестокое поражение: этот одиннадцатидневный поход, знаменитый под именем «сухарный поход», обошелся тем, что одних убитых на поле брани Воронцов оставил 3000 солдат, 141 офицера, 3 генералов. Аул был полностью разрушен, оставшиеся в живых жители ушли вместе с воинами Шамиля. Воронцов направил в Петербург краткое донесение «Дарго взят!» и… получил в награду за «победу» княжеский титул. На самом деле – это было откровенное поражение. Кстати, после этого боя на сторону Шамиля перешло около 300 артиллеристов.
«Русские, обозленные неудачами и невозможностью сломить горские твердыни, бездумно бросались на ущелья, думая сломить врага одним ударом и отомстить за поражения, но эти экспедиции кончались тем, что войска находили пустые аулы, разоряли их, а горцы с неприступных засад охотились на солдат, которые гибли сотнями и тысячами, не принося никакой пользы: горцы все более и более вытесняли русских из своих пределов» .
После «сухарного похода» русское командование оставило идею немедленного покорения Чечни и Дагестана и стало постепенно занимать аул за аулом, особенно в Чечне, – поскольку сюда переместился основной театр военных действий, – прорубать леса, прокладывать дороги, закладывать крепости и укреплять занятые ранее населенные пункты и дорожные сообщения. В 1846 году Дагестан был охвачен плотным кольцом русских войск, и вскоре были взяты Андия и большие аулы Салты и Гергебиль.
Крымская война и оборона Севастополя замедлили интенсивность военных приготовлений на Кавказе, и некоторые боеспособные части были переведены в Крым, но тем не менее здесь была сосредоточена армия численностью более 200 000 солдат и офицеров. Представить невозможно, что случилось бы с объединенными англо-франко-турецкими силами, если бы эта закаленная десятилетиями войны на Кавказе Армия вдруг оказалась бы под Балаклавой. Как известно, в 1856 году был заключен унизительный для России мир, в соответствии с которым Россия по сути, лишалась своего славного Черноморского флота, но зато она могла опять сконцентрировать почти всю свою армию на Кавказском фронте. Я полагаю, что кавказские войны выбили Россию из Европы и мировой политики, по крайне мере, на полвека. И дело не в том, что «князь Горчаков вернул былую славу России». Было отменено крепостное право, стал расти капитализм, появилась промышленность, которая стала снабжать Армию современным оружием, была одержана победа над османской империей и т. д.
…В том же году, 25 августа, Главнокомандующим Кавказской армией был назначен опытный «кавказец» князь Барятинский, участник многих предыдущих сражений в Дагестане и Чечне. При нем общая численность Кавказской армии возросла до 370 тысяч солдат и офицеров «по ведомости», если же учесть иррегулярные силы, добровольцев-казаков, военные отряды «союзных» князей и ханов – их численность превышала 500 тысяч человек. В то время, как объединенные силы Чечни и Дагестана, вместе с черкесскими, адыгско-абхазскими, польскими, татарскими отрядами никогда не превышали 60 тысяч человек, к тому же артиллерия Шамиля была слабая, в основном захваченная в боях (не более 100 орудий). Барятинский, наученный многолетним опытом военных действий в Чечне и Дагестане, имел основательный план их завоевания через медленное, массированное наступление большими массами войск не просто на конкретные населенные пункты, а на широкие территориальные пространства и «выдавливание» «немирных горцев», отсечение воюющей части от невоюющей. Он также точно заметил общую усталость народа от войны, которая велась непрерывно уже тремя поколениями горцев, ограниченность ресурсов – и материальных, и людских у Шамиля для продолжения освободительной войны с той же интенсивностью, как и в предыдущие два десятилетия, «отсечение» периферийных наибств от главного командования в Ведено (Абхазия, Кумыкия, часть Кабарды и Черкессии, Карачая).
Устал и Шамиль – ему исполнилось уже 58 лет, он становился все более фанатичным в части соблюдения религиозных догматов, подозрительным, склонным к жестоким наказаниям за малейшие провинности, что вызывало сильное недовольство, особенно в Чечне, где личная свобода и независимость от кого бы то ни было ценились выше и больше всего. «Горцы с грустью вспоминали о прежних веселых минутах, когда по вечерам в аулах пелись песни, звенели незатейливые музыкальные инструменты, когда молодежь весело танцевала свою знаменитую и изящную лезгинку, когда можно было пить араку (водку) и чувствовать себя вольными птицами. Наставшие при Шамиле молчаливые дни казались долгими и скучными. Первый взрыв фанатизма, когда они готовы были жертвовать не только жизненными мелочами, но и самой жизнью, понемногу прошел. Простой народ не приобрел никаких привилегий – жизнь осталась такой же бедной, как и была, и выгоду извлекали лишь начальствующие и приближенные имама» .
Исчезло и былое единство в окружении Шамиля, как следствие ослабления его позиций в результате неуклонного суживания возможностей стратегического маневра и наращивания вооруженных сил России. Сохраняя позиции единственного и бесспорного лидера, Шамиль в то же время лишается некоего ореола непобедимого и справедливого вождя – от него уходит прославленный Хаджи-Мурат, он пытается обосновать идею о наследственном характере имамата, имея в виду своего сына – и сталкивается с ответным вызовом Веденского наиба, заявившего: «Имамом станет тот, у кого сабля острее». Явное недовольство в Чечне уже сравнительно давно вызывала и политика Шамиля, в соответствии с которой он насаждал в чеченских селах переселенческие колонии из Дагестана, выдвигая их на должности старшин, мулл, доверенных лиц и т. п. Многие соратники требовали предпринять действия, направленные на прекращение войны с Россией, полагая, что можно было бы достигнуть мира, обеспечив для Чечни и Дагестана независимость на определенных условиях (протекторат), хотя, возможно, они были и не правы: ситуация зависела не только от Шамиля, но и от русской политики на Кавказе, от военно-политического чиновничества.
План Барятинского был следующим. Он решил начать наступление на Ичкерию (Восточный плацдарм и Западную Чечню) с трех сторон одновременно и со всеми огромными силами, бывшими в его распоряжении (уже более 300 000 солдат и офицеров, 40 генералов, 600 полковников). Всю Армию он разделил на три корпуса, поручив каждый опытному военачальнику и давая возможность им действовать вполне самостоятельно, руководствуясь лишь общим планом, утвержденным главнокомандующим. Наступление началось с востока, от Каспийского моря (Лезгинской линии), и с Севера. Против таких многочисленных сил, медленно продвигавшихся к центрам Дагестана и Чечни, воевать было сложно, и горские отряды, теснимые неприятелем, уходили в глубь Кавказских гор. Зимой 1856– 1857 года русские войска прочно утвердились в Большой Чечне, в том числе, Аухе и в Салтавии, а летом генерал Вревский перешел Главный хребет Кавказа и занял Дидойский округ, примыкающий к Кистии. Шамиль, обративший все свое внимание на Чечню, послал против Вревского сына своего, Кази-Магому малочисленному и он был разбит. В 1858 году генерал граф Евдокимов почти полностью покоряет Большую и Малую Чечню и предпринимает жестокие репрессии против населения – под видом «изоляции» фанатиков, он пленил почти все мужское население захваченных аулов и вывез их за Аргун, – по-видимому, они были все убиты, поскольку больше их никто не видел и судьба их осталась неизвестной (Вот видимо, откуда современная традиция русских военных убивать и насиловать местных людей – авт.). Шамиль попытался ударить в тыл русской Армии, с запада, призвав назрановских ингушей, но из этого проекта ничего не получилось – ингуши не выступили. Вскоре были взяты сильно укрепленные Шатой и столица Шамиля Ведено, где были установлены русские гарнизоны. К концу 1858 года все основные опорные базы в Чечне были захвачены русскими войсками, и Шамиль отступил в Андию.
В 1859 году, таким образом, и Чечня и Дагестан, в основном, были покорены, за исключением небольшой территории в Андии. Летом 1859 года, в самое трудное для Шамиля время, когда он пытался соединить свои частично разгромленные, частично разрозненные силы, начиная от Абхазии и до Лезгистана – резко обострилась обстановка в самом окружении Шамиля, среди даже наиболее верных ему мюридов начались ссоры и склоки – это известное яление. У имама появился «соперник» – Кибит-Магома, который откровенно стал разлагать сподвижников и объявил войну имаму. Это обстоятельство очень сильно подействовало на имама, и он уже не думает о продолжении войны – с 300 верных воинов и с преданным ему чеченским наибом Байсунгуром, его последней опорой, уходит в высокогорную крепость Гуниб. 18 августа князь Барятинский прибыл к Гунибу и организует его осаду силами 14 батальонов, в том числе, известным своей отвагой Апшеронским полком.
Вот что отмечает историк: «Выхода не было. В полуразрушенной сакле, опустив седую голову на руки, сидел Шамиль… Угрюмо теснились кругом своего вождя верные мюриды, решившие разделить с ним судьбу, какой бы она ни была. В углу сакли рыдали женщины. Кази-Магома, как затравленный зверь, судорожно сжимал рукоятку кинжала и сверкал глазами. Он ждал от отца только приказа, чтобы заколоть первого врага, а самому броситься на русские штыки и выпить до дна кровавую чашу. Но сердце старого имама болело за свою семью, за свой народ. Два часа он просидел молча, переживая мучительную борьбу, и, наконец, встал. Окружающие впились в него взглядом и ждали слова. Печально оглядел Шамиль скользящим взглядом своих приближенных и тихим голосом сказал, обращаясь к сыну:
— Оставь кинжал… Сдаюсь…
Тяжелая слеза покатилась по седым усам и белой бороде имама. Все головы опустились, но никто не возражал.
В 4 часа по полудни, 25 августа 1859 года, Шамиль сдался князю Барятинскому, наместнику императора, последний сидел в березовой роще, сидя на камне» (сидя! – очень интересно!).
Таким образом, официально Кавказская война кончилась в 1859 г., когда действующая армия была доведена, по словам генерала Фадеева, до 280 тыс. человек – солдат, офицеров, генералов и т. д.
В августе 1859 г. новый главнокомандующий кавказскими войсками князь Барятинский мог издать свой победный приказ: «Гуниб взят, Шамиль в плену. Поздравляю Кавказскую армию. Князь Барятинский». В 1864 г. пала и последняя область независимого государства Шамиля – Черкессия, возглавляемая выдающимся шамилевским наибом Магометом Эминым – он ударил себя кинжалом в сердце и пал замертво.
О том, какое огромное значение имела для российской политики и дипломатии Кавказская война свидетельствует отрывок небольшого письма, написанного князем Горчаковым, тогдашним министром иностранных дел, главнокомандующему на Кавказе графу Барятинскому, в том же 1859 году. Даже дата написания письма, очевидно, свидетельствует, что в России настолько все свыклись с войной на Кавказе, что министр иностранных дел, видимо, не совсем представлял себе, что она вдруг заканчивается, причем, победоносно для России.
…Горчаков – Барятинскому, 26 июля 1859 года.
«…Если бы вы дали нам мира на Кавказе, Россия приобрела бы сразу одним этим обстоятельством в десять раз больше веса в совещаниях Европы, достигнув этого без жертв кровию и деньгами…»
ОРГАНИЗАЦИЯ ГОСУДАРСТВА ШАМИЛЯ
Современники отмечали выдающиеся способности Шамиля как военного, так и административного правителя, единственного, кто оказался способным сплотить горские народы Кавказа от Каспия до Черного моря. Он упразднил (в 1843 году) крепостную зависимость в Дагестане, на чем настаивали в Чечне, где такие порядки были устранены еще 2-3 столетия тому назад, в XV-XVI вв. Вся территория имамата была разделена на наибства (округа), а последние делились на сельские советы (джамаата). Во главе наибств стояли прославленные в своем отечестве люди, воины, отличившиеся доблестью и умом и довольно самостоятельные на территории наибства – они олицетворяли в себе военную и гражданскую власть. Они руководили организацией и управлением наибства, созывали войско, пресекали возникшие споры по вопросам кровной мести, обеспечивали правопорядок, организовывали сбор налогов, разрешали гражданские споры, единственно, что они не вправе были делать, это казнить провинившихся. Это была прерогатива или шариатского суда, или имама. Судебная власть принадлежала муфтию, ему подчинялись кадии, которые имелись в каждом селе, ауле.
Наибства были объединены в четыре области во главе с мудиром (генерал-губернатор). Большое значение имел совет ученых (совет алимов), которые Шамиль собирал регулярно и внимательно выслушивал суждения этих мудрых людей, большинство которых отличались суровым и независимым нравом и не были склонны говорить то, что могло бы только нравиться правителю. Для решения наиболее важных вопросов Шамиль довольно часто созывал съезды наибов, а также съезды алимов – их решения распространялись по всему имамату и были обязательны для выполнения. Шамиль, при помощи совета алимов, составил уникальный кодекс законов государств: Низам, упорядочивший судопроизводство и регламентировавший гражданскую жизнь, а также деятельность чиновников имамата. Имам сумел создать сильную профессиональную армию, насчитывающую в отдельные периоды до 60 тысяч солдат и офицеров, в том числе кавалерию, пехоту, артиллерию, постоянную службу по подготовке новобранцев и ополчения. В Армии Шамиля были русские, а вблизи Ведено было даже целое русское село, в котором жили также поляки, венгры – особенно их приток усилился после жестокого подавления польских восстаний в 1831,1846 и 1848 годах. Поляки были «двух разновидностей» – одни из них были те, кто спасаясь, целенаправленно добирался разными путями до сражающихся горцев Кавказа, поскольку слава о последних в те десятилетия гремела по всему миру; вторые – из тех солдат и офицеров-поляков, которые были в наказание направлены сражаться с горцами в составе Действующей русской армии. Многие венгры переходили на сторону Шамиля из турецкой армии, где они были младшими офицерами. Кстати, несколько польских и венгерских офицеров оставались с Шамилем до последнего часа, в Гунибе, были они и в войсках чеченского наиба Байсунгура, о храбрости которого тогда ходили легенды. Это был могучий воин, без руки, без ноги и одного глаза, на мощном коне он врывался в гущу неприятеля, наводя страх и панику. Когда Шамиль направился в плен к Барятинскому, Байсунгур всячески отговаривающий его от этого шага, крикнул Шамилю, — «остановитесь!» – Но Шамиль даже не повернулся, пугаясь, что его верный соратник хочет пристрелить его, – но знал, что Байсунгур не станет стрелять ему в спину.
О Шамиле, как о личности, историки прошлого века оставили свои многочисленные заключения. Вот одно из таких:
«Как человек, это был один из гуманнейших, насколько ему позволяло его положение имама. Казнить он казнил и даже по обычаю, допускал побивание каменьями в преступлениях о нарушении супружеской верности, но никогда никого не мучил. О последнем, т. е. об умышленной жестокости, вообще среди горцев почти ничего не было слышно. Большинство пленных отзывались впоследствии с похвалой о своих хозяевах. Были, конечно, и изверги, но таких было не много, да и то, если до Шамиля доходили вести о жестоком обращении с пленным, он не только отбирал пленного, но и наказывал его хозяина. Русским же дезертирам жилось даже очень хорошо, особенно, если они знали какое-нибудь ремесло, Шамиль предоставлял им всякие льготы, превосходившие иногда привилегии мюридов.»
… В плену, в Калуге, Шамиль сдал, сильно постарел, ослабел и между тем, приобрел умиротворение, он стал еще большим фаталистом и часто рассуждал вслух со своими помощниками о том, что Всевышний предназначил победу «белому царю», несмотря на то, что народы Кавказа и их герои сделали все возможное для своей победы. Он тепло поздравил императора со свадьбой цесаревича Александра Александровича, а также рождением внука императора. Возможно, эти дружественные акции со стороны Шамиля позволили царскому двору принять решение по ходатайству Шамиля – он был отпущен в Аравию, в благословенную для мусульман Мекку, где и скончался в 1872 году.
Обещанные вольности и результаты покорения
Историки и очевидцы утверждают, что окончание Кавказской войны, что связывалось с пленением имама Шамиля, было полной неожиданностью как для царского двора, так и для общественного мнения России, давно уже свыкшегося с тем, что война на Кавказе – постоянное явление, своего рода божье наказание, которое ежегодно уносило жизни тысяч мужчин, опустошало казну и тяжким бременем ложилось на трудовые слои империи. Необычайно обрадованный вестью о победе Барятинского, царь поспешил обнародовать манифест, в соответствии с которым милостиво даровал множество вольностей чеченцам, дагестанцам, черкесам, кабардинцам, всем, кто участвовал в войне с Россией. Наивные горцы, готовые с легкостью поверить любым благожелательным обещаниям, поверили и на этот раз, но вскоре почувствовали тяжелую руку царской администрации – начались массовые репрессии и самые тяжелые среди них, связанные с переселениями и депортациями.
Эти последние не были новыми для населения Кавказа, мы писали, что одна из первых таких попыток принадлежала Суворову еще в самом начале Первой Кавказской войны, когда, не добившись осуществления своего плана переселения ногайцев, он почти полностью их уничтожил.
Уже на заключительных этапах Кавказской войны (с 1857 г.) российские власти стали практиковать методы массовых переселений: если в предыдущие столетия у чеченцев отбирали равнинные земли и загоняли их в глубь гор, то теперь, истребив большую часть населения, обескровив народ, стали переселять его остатки на равнинные земли (эту тактику позже использует Сталин, и местное партийное начальство в 1957-1958 гг.): они вновь переселяли чеченцев-горцев в Наурский и Щелковский районы, причем, насильно, в административном порядке.
«Перенося театр военных действий отряда в самые недра гор, генерал Евдокимов имел в виду покончить раз навсегда с населением Малой Чечни, гнездившимся в трудно доступных ущельях притоков Сунжи, на пространстве от Аргуна до Ассы; отсюда неприятель, без особого труда, мог тревожить набегами наши линии по Сунже и даже по Тереку, а также и волновать население мирных аулов…
Еще из Аргунского ущелья Евдокимов послал несколько человек из туземцев объявить жителям селений нагорной части Малой Чечни, что дальнейшее присутствие их в этой стране не может быть терпимо, и предоставил им на выбор: или покориться нам добровольно исполнить предъявленное требование, или, бросив жилища и поля на полное разорение, уходить далее в глубь гор. Генерал Евдокимов обещал всех добровольных выходцев наделить землею на плоскости, а тем, которые будут упорствовать и не покоряться теперь же, приказал объявить, что хотя впоследствии от них и будет принята покорность при выходе из гор, – к чему неминуемо принудят их обстоятельства в весьма непродолжительном времени, но они лишатся права на получение земли и на всякое к ним снисхождение нашего Правительства…»
Хотя горцы были побеждены силой оружия в столь кровопролитной для России войне, царское правительство воздало дань уважения и их храбрости, и любви к свободе, объявив горцам определенные свободы по внутреннему самоуправлению. Вот что гласит прокламация, обращенная к чеченскому народу от имени императора Александра II:
«Прокламация чеченскому народу:
Объявляю вам от имени Государя Императора –
1) что правительство русское представляет вам совершенно свободно исполнять навсегда веру ваших отцов;
2) что вас никогда не будут требовать в солдаты и не обратят вас в казаков;
3) даруется вам льгота на три года со дня утверждения сего акта, по истечение сего срока вы должны будете для содержания ваших народных управлений вносить по три рубля с дома.
Предоставляется, однако, аульным обществом самим производить раскладку этого сбора;
4) что поставленные над вами правители будут управлять по шириату и адату, а суд и расправы будут отправляться в народных судах, составленных из лучших людей, вами самими избранных и утвержденных начальством;
5) что права каждого из вас на принадлежащее вам имущество будут неприкосновенны. Земли ваши, которыми вы владеете или которыми наделены русским начальством, будут утверждены за вами актами и планами в неотъемлемое владение ваше…
Князь Барятинский
Главнокомандующий Кавказской армией
и Наместник Кавказа, генерал-фельдмаршал –
подлинную подписал».
«Если бы сегодняшняя «автономная» Чечено-Ингушская республика имела такую конституцию, – я ее считал бы сверхсчастливой страной», – писал А. Авторханов по поводу вольностей, предоставленных Чечне и реального положения, сложившегося позже, включая социалистическую эпоху. Провозглашенные «вольности», однако, оказались обменным маневром – через несколько лет от этих «вольностей» ничего не осталось.
В то же время, опасаясь новых восстаний на Кавказе и желая избавиться от наиболее активных народов в движении за независимость, царское правительство предпринимает переселение – около 800 тыс. черкесов, чеченцев, дагестанцев, кумыков и осетин-мусульман – в Турцию. Оно началось в 1864 г. Переселение было проведено в настолько тяжелых условиях, и жертвы переселения были столь велики, что это вызвало протесты даже в Европе, где общественное мнение давно примирилось с жестокими колониальными войнами, ведущимися их правительствами на протяжении столетий. Но тем не менее, насилия царской администрации на Кавказе превосходили привычные образцы политики колониальных держав.
ИНТЕРПРЕТАЦИИ КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ
О Кавказской войне и о ее трагическом исходе для горцев существует огромная литература. В глазах официальной России задача Кавказской войны была чисто политико-стратегическая – обеспечением экспансии Русской империи, покорением народов Северного Кавказа, которые после присоединения Азербайджана, Армении и Грузии остались независимыми в самом тылу Империи. Даже известный историк Ключевский считал, что дагестанцы, чеченцы и черкесы – просто «дикие племена», которые надо было покорить, чтобы Россия могла решать свои стратегические задачи.
Многие русские и иностранные писатели, современники и свидетели Кавказской войны были иного мнения, они не разделяли суждения Ключевского о «диких племенах». И находили, что внутренняя социальная организация и формы правления горцев в период их независимости стояли на более высокой ступени развития, чем в самой крепостной России. Немецкий писатель Боденштедт, который участвовал в одной из экспедиций против чеченцев, писал: «Чеченцы имеют чисто республиканскую Конституцию и имеют одинаковые права» . Французский писатель Шандре писал в 1887 г.: «Во время совей независимости чеченцы жили в отдельных общинах, управляемых через народное собрание. Сегодня они живут как народ, который не знает классового различия. Видно, что они значительно отличаются от черкесов, у которых дворянство занимает такое высокое место. В этом и состоит значительное различие между аристократической формой республики черкесов и совершенно демократической Конституцией чеченцев и племен Дагестана. Это и определило особенный характер их борьбы… У жителей Восточного Кавказа господствует отчеканенное равенство и все имеют одинаковые права и одинаковые социальные положения. Авторитет, который они передоверяют племенным старшинам выборного совета, был ограниченным во времени и объеме. Чеченцы веселы и остроумны. Русские офицеры называют их французами Кавказа».
Таким образом, а) Чечня – республика, б) все граждане -равны, в) высшая власть – Представительный орган, Народное собрание, г) исполнительная власть – выборный Совет, Совет страны, д) уже отсутствует упоминание об аристократах, дворянах, поскольку утвердившийся республиканский строй отвергает привилегированные (по рождению) фамилии, не говоря уже о том, что решительно отвергались какие бы то ни было притязания на наследственную власть, как власть, могущую быть признанной только неполноценным обществом, находящимся в состоянии дикости, рабства или варварства.
Бывал на Кавказе и Александр Дюма. В своем письме-корреспонденции в Париж, Дюма отмечал: «Шамиль – титан, который воюет против владыки всех русских».
Энциклопедия Брокгауза, говоря о роли чеченцев в Кавказской войне, дает такую оценку: «До 1840 г. отношение чеченцев к России было более или менее мирное, но в этом году они изменили своему нейтралитету, и, озлобленные требованием со стороны русских о выдаче оружия, перешли на сторону известного Шамиля, под руководством которого в течение почти 20 лет вели отчаянную борьбу против России, стоившую последней огромных жертв… неукротимость, храбрость, ловкость, выносливость, спокойствие в борьбе – черты чеченцев, давно признанные всеми, даже их врагами… Во время своей независимости чеченцы, в противоположность черкесам, не знали феодального устройства и сословных разделений. В их самостоятельных общинах, управляющих народными собраниями, все были абсолютно равны. Мы все «уздены» то есть свободные, равные, говорят теперь чеченцы… Этой социальной организацией (отсутствие аристократии и равенство) объясняется та беспримерная стойкость чеченцев в долголетней борьбе с русскими, которая прославила их геройскую гибель»
Известно, что официальная концепция о характере борьбы горцев за независимость менялась несколько раз. Первоначальная «партийная» концепция исходила из прогрессивности движения кавказских народов под руководством Шамиля и реакционности политики царей, подавляющих национально-освободительное движение. С 1950 г. – сталинские власти дали новое толкование Кавказской войны в духе теории «международного заговора»: «Шамиль вел переписку с турецким султаном. Шамилю был обещан по взятии Тифлиса титул короля Кавказа, Шамиль официально получил от Порты звание Генералиссимуса черкесских и грузинских царей. Мюридизм ориентировался на Турцию и Англию . Ставленник Сталина и Берии в Азербайджане, первый секретарь ЦК компании республики Багиров, в своей статье объяснил дело проще: оказывается, человек, с которым Россия не могла справиться четверть века, был всего-навсего «шпионом Турции.» После разоблачения культа Сталина советские историки перевели Шамиля из шпионов в главари реакционного государства – имамата. В третьем издании Большой Советской Энциклопедии сказано: «Имамат Шамиля представлял из себя государство, которое прикрывало религиозной оболочкой мюридизма свои чисто светские цели: укрепление классового господства дагестанских и чеченских феодалов». Общая историческая концепция осталась ортодоксально сталинская: цари и их генералы, насильственно покоряя Кавказ, делали «великое» прогрессивное дело, а вожди национально-освободительного движения этих народов, сопротивляясь покоренью, выступали как реакционные деятели.
Такова сущность исторической концепции советских и нынешних российских историков по отношению к народам Кавказа, покоренным силой оружия. Однако очевидным является то обстоятельство, что весь предыдущий, часто – трагический, опыт взаимоотношений Северного Кавказа с Россией заключается в неспособности разработать элементы органической, пластичной политики сотрудничества, отбросив примитивные попытки героизации прошлых военных походов» и, якобы, «прогрессивной миссии» присоединения Кавказа к России. Правдивые оценки прошлых событий, конечно же, не требуют действий по «их исправлению», историю не переделать. Но понять определенную внутреннюю связь той, царской политики, с политикой реакционных коммунистических, а в настоящее время, не менее реакционных российских, правителей – вполне возможно и даже необходимо.
XX ВЕК:
ГИБЕЛЬ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
И СОБЫТИЯ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ –
ВТОРАЯ ПОПЫТКА СОЗДАНИЯ
ГОРСКОГО ГОСУДАРСТВА
ПАДЕНИЕ ИМПЕРИИ
СИТУАЦИЯ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
1 СЪЕЗД ГОРСКИХ НАРОДОВ КАВКАЗА: РЕЗОЛЮЦИИ СЪЕЗДА
КОНСТИТУЦИЯ ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
ПИСЬМО МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ
РЕСПУБЛИКИ ГАЙДАРА
СОЮЗНЫЙ ДОГОВОР
ГИБЕЛЬ ПЕРВОЙ И ВТОРОЙ ГОРСКИХ РЕСПУБЛИК
БАЛКАНИЗАЦИЯ КАВКАЗА
ВЫСТУПЛЕНИЕ И ДОКЛАД СТАЛИНА
ОБРАЗОВАНИЕ ДАГЕСТАНА
ОБРАЗОВАНИЕ И ГИБЕЛЬ ВТОРОЙ ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
ОБРАЗОВАНИЕ ЧЕЧЕНСКОЙ АВТОНОМИИ
ВАЖНЕЙШИЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ СОБЫТИЯ В ЧЕЧНЕ В XX ВЕКЕ
ПАДЕНИЕ ИМПЕРИИ
В феврале 1917 года трехсотлетнее царствование фамилии Романовых завершилось – русская Империя пала в результате колоссальных неразумных действий как со стороны самих правящих и интеллектуальных кругов России, так и со стороны европейских лидеров, начавших бездумную Первую мировую войну, в которую без оглядки ринулась Россия. Последняя к началу Второй мировой войны едва начала выходить из глубокого полувекового кризиса, в немалой мере имевшего своими истоками изнурительную Кавказскую войну. Специалистам хорошо известно и то, что, так называемые столыпинские реформы, не только ничего позитивного не дали, но обострили общую ситуацию, свели на нет позитивные результаты предыдущего правительства Струве, вызвали дополнительные осложнения в области межэтнических противоречий: русско-польские, русско-финские, русско-украинские, обострили земельный кризис, не решив его. Ухода конфликтного Столыпина из правительства требовало все русское общество, уставшее от революций и потрясений, которым невольно содействовал сам Столыпин и отставка которого была предрешена накануне покушения на его жизнь еврейского экстремиста, Богрова.
Единственным направлением развития, которое давало надежду на постепенное высвобождение революционной энергии и ослабление социальных конфликтов – было быстрое развитие предпринимательства, торговли, строительства, банковского и биржевого дела, значительно ускорившиеся после революции 1905-1907 гг. – это, похоже, понимал Струве, но дворцовые интриги привели к его отставке, в пользу оголтелого монархиста Столыпина, взорвавшего русское общество. И это развитие могло бы вывести страну из кризиса, не ввяжись Россия в Первую мировую войну. Вот как описывает события того периода Великий князь Алексей Михайлович: …«Первое десятилетие XX века, наполненное террором и убийствами, развинтило нервы русского общества. Все слои населения империи приветствовали наступление новой эры, которая носила на себе отпечаток нормального времени. Вожди революции в 1905-1907 гг. скрылись под благословенную сень парижских кафе и мансард, где и пребывали в течение следующих десяти лет, наблюдая развитие событий в далекой России и философски повторяя поговорку: «Чтобы дальше прыгнуть, надо отступить».
А тем временем и друзья, и враги революции ушли с головой в деловые комбинации. Вчерашняя земледельческая Россия, привыкшая занимать деньги под залог своих имений в Дворянском банке, в приятном удивлении приветствовала появление могущественных частных банков. Выдающиеся дельцы петербургской биржи учли все выгоды этих общественных настроений, и приказ покупать был отдан. Тогда же был создан знаменитый русский «табачный трест» – одно из самых больших промышленных предприятий того времени. Железо, уголь, хлопок, медь, сталь были захвачены группой петербургских банкиров. Бывшие владельцы промышленных предприятий перебрались в столицу, чтобы пользоваться вновь приобретенными благами жизни и свободой. Хозяина предприятия, который знал каждого рабочего по имени, заменил дельный специалист, присланный из Петербурга. Патриархальная Русь, устоявшая перед атаками революционеров 1905 года, благодаря лояльности мелких предпринимателей, отступила перед системой, заимствованной за границей и не подходившей к русскому укладу.
Это быстрое трестирование страны, далеко опередившее ее промышленное развитие, положило на бирже начало спекулятивной горячке. Во время переписи населения Петербурга, устроенной в 1913 году, около 40 ООО жителей обоего пола были зарегистрированы в качестве биржевых маклеров. Адвокаты, врачи, педагоги, журналисты и инженеры были недовольны своими профессиями. Казалось позором трудиться, чтобы зарабатывать копейки, когда открывалась полная возможность зарабатывать десятки тысяч рублей посредством покупки двухсот акций «Никополь-Мариупольского металлургического общества». Выдающиеся представители петербургского общества включили в число приглашенных видных биржевиков. Офицеры гвардии, не могшие до сих пор отличить акции от облигаций, стали с увлечением обсуждать неминуемое поднятие цен на сталь. Светские денди приводили в полное недоумение книгопродавцов, покупая у них книги, посвященные сокровенным тайнам экономической науки и истолкованию смысла ежегодных балансов акционерных обществ. Светские львицы начали с особым удовольствием представлять гостям на своих журфиксах «прославленных финансовых гениев, из Одессы, заработавших столько-то миллионов на табаке». Отцы церкви подписывались на акции, и обитые бархатом кареты архиепископов виднелись вблизи биржи. Провинция присоединилась к спекулятивной горячке столицы, и к осени 1913 года Россия из страны праздных помещиков и недоедавших мужиков превратилась в страну, готовую к прыжку, минуя все экономические законы, в царство отечественного Уолл-стрита!
Будущее империи зависело от калибра новых властителей дум, которые занялись судьбой ее финансов. Каждый здравомыслящий финансист должен был бы осознавать, пока русский крестьянин будет коснеть в невежестве, а рабочий ютиться в лачугах, трудно ожидать солидных результатов в области развития русской экономической жизни. Но близорукие дельцы 1913 года были мало обеспокоены отдаленным будущим. Они были уверены, что сумеют реализовать все вновь приобретенное до того, как грянет гром…
Племянник кардинала, русский мужик и банкир считали себя накануне войны владельцами России. Ни один диктатор не мог бы похвастаться их положением. Ярошинский, Батолин, Путилов – вот имена, которых знала вся Россия… Они применили к экономической жизни России известную у нас под именем «американской», но имеющую в США другое название. Никаких чудес они не творили. Рост их состояния был возможен только благодаря несовершенству русских законов, которые регулировали деятельность банков. …Радикальная печать, неутомимая в своих нападках на правительство, в отношении трестов хранила гробовое молчание, что являлось вполне естественным, в особенности, если принять во внимание, что им принадлежали самые крупные и влиятельные ежедневные газеты в обеих столицах. В планы этой группы входило заигрывание с представителями наших оппозиционных партий. Вот почему Максиму Горькому Сибирским банком были даны средства на издание в С.-Петербурге ежедневной газеты «Новый мир», большевистского направления, и ежемесячного журнала «Анналы». Оба эти издания имели в числе своих сотрудников Ленина и открыто высказывались на своих страницах за свержение существующего строя. Знаменитая «школа революционеров», основанная на о. Капри Горьким, была долгое время финансирована Саввой Морозовым – общепризнанным московским «текстильным королем» – считала теперешнего главу советского правительства Сталина в числе своих наиболее способных учеников. Бывший полпред в Лондоне Л. Красин был в 1913 году директором на одном из Путиловских заводов в С.-Петербурге. Во время войны он же был назначен членом военно-промышленного комитета…
«Действия капиталистов объясняются желанием застраховать себя и свои материальные интересы от всякого рода политических переворотов», – доносил в своем рапорте один из чинов Департамента полиции, который был командирован в Москву расследовать дело богатейшего друга Ленина – Морозова. «Они так уверены в возможности двигать революционерами, как пешками, используя их детскую ненависть к правительству, что Морозов считает возможным финансировать издание ленинского журнала (газеты) «Искры», что печатался в Швейцарии и доставлялся в Россию в сундуках с двойным дном. Каждый номер «Искры» призывал рабочих к забастовкам на текстильных фабриках самого же Морозова. А Морозов говорил своим друзьям, что может разрешить себе роскошь финансовой поддержки своих врагов».
Самоубийство Морозова произошло незадолго до войны, и, таким образом, он так и не увидел, как его имущество, по приказу Ленина, было конфисковано, а его наследники брошены в тюрьмы учениками бывшей морозовской агитационной школы на о. Капри. Батолину же, Ярошинскому, Путилову и Парамонову и многим остальным удалось избежать расстрела в СССР только потому, что они своевременно бежали…
Великий князь, в эмиграции размышляя о причинах революции, показывает довольно глубокие, не только финансово-экономические, но и психологические стороны общества, безудержно рванувшего в направлении накопительства через спекулятивную деятельность нуворишей, которые «оторвали» производство и реальное положение трудящихся масс от общей экономической ситуации, а денежно-спекулятивную активность, обогащающую ограниченный слой общества, выдавали за «экономическое выздоровление России». Тем не менее, даже такое, ограниченное, однобокое развитие, покоящееся на спекулятивной финансовой основе, было величайшим благом для страны, находящейся в длительном застое, и давало какую-то надежду на перспективу… Совершенно замечателен вывод князя о том, что дальнейшее развитие России всецело зависело от «калибра новых властителей дум», а они оказались просто никчемными людьми, способными лишь на выполнение весьма ограниченных задач: а) зарабатывать деньги на спекуляциях (деловые круги), б) делать безответственные заявления, будучи лишенными способностей к глубокому анализу проблем войны и мира (политики), в) объявлять о «готовности» России к войне, не зная ситуации в Российской Армии, преступно-халатно не замечая военных приготовлений, динамично осуществляемых Германией и Австрией уже почти два десятилетия; при этом не были сделаны должные выводы из позорной для России русской-японской войны (военные).
А ведь «лидерами» этих всех «трех кругов» восторгалась (и восторгается по сегодняшний день) «интеллектуальная Россия» (всегда падкая на восторженный прием самых глупых людей, если только они оказывались вблизи к Власти и Деньгам), полагая, что коль скоро они умеют делать деньги, то они же умеют делать и политику в интересах России, или побеждать в войне, подзабыв, как позорно военные проиграли в 1904 году Японии. Это величайшее заблуждение российского общества внесло свой весомый вклад в великую трагедию (прежде всего, – поддерживая объявление войны 1914 года).
Но продолжим цитирование Великого князя, тем более, что на фоне колоссального объема информации за 80 предыдущих лет относительно причин гибели Империи и победы Революции – официальные публикации в СССР или зарубежные исследования, включая эмигрантскую литературу – суждения Александра Михайловича Романова дают в значительной мере иные представления о той реальной почве, которая взрастила Революцию; и, в частности, из его воспоминаний можно сделать вывод о том, что сами правящие круги – и политические, и деловые, и военные – сделали неизмеримо больше для приближения и свершения Революции, чем все революционеры России, вместе взятые.
«…Эксцентричность, проявленная банкирами, была лишь знамением времени. Война надвигалась, но на грозные симптомы ее приближения никто не обращал внимания. Над всеми предостережениями наших военных агентов за границей в петербургских канцеляриях лишь посмеивались или пожимали течами. Когда брат мой, великий князь Сергей Михайлович, по возвращении в 1913 году из своей поездки в Австрию доложил правительству о лихорадочной работе на военных заводах центральных держав, то наши министры в ответ только рассмеялись. Одна лишь мысль о том, что великий князь может иной раз дать ценный совет, вызвала улыбку… Военный министр генерал Сухомлинов пригласил к себе редактора большой газеты и продиктовал ему статью, полную откровенными угрозами по отношению к Германии, под заголовком «Мы – готовы!». В тот момент у нас не было не только ружей и пулеметов в достаточном количестве, но наших запасов обмундирования не хватило бы даже на малую часть тех миллионов солдат, которые пришлось бы мобилизовать в случае войны.
В вечер, когда эта газетная статья появилась, товарищ министра финансов обедал в одном из излюбленных, дорогих ресторанов столицы.
— Что же теперь произойдет? Как реагирует на это биржа? -спросил его выдающийся журналист.
— Биржа? – насмешливо улыбнулся сановник. – Милый друг, человеческая кровь всегда вносит в дела на бирже оживление… Инцидент со статьей военного министра был забыт всеми, кроме, быть может, германского посланника. Остальные триста мирных дней были заполнены карточной и биржевой игрой, сенсационными процессами и распространившейся эпидемией самоубийств…
…Мне не нравилось «стечение непредвиденных случайностей», которыми был столь богат конец июля 1914 года… Но самым трагичным оказалось то, что «случайно» здравый смысл отсутствовал у государственных людей всех великих держав. Ни один из сотни миллионов европейцев того времени не желал войны. Коллективно – все они были способны линчевать того, кто осмелился бы в эти ответственные минуты проповедовать умеренность. За попытку напомнить об ужасах грядущей войны они убили Жореса в Париже и бросили в тюрьму Либкнехта в Берлине. Немцы, французы, англичане и австрийцы, русские и бельгийцы – все подпадали под власть психоза разрушения… Германские офицеры поздравляли друг друга на Унтер ден Линден в Берлине с «славной возможностью выполнить, наконец, план Шлиффена», а русский посол в Париже, находившийся в течение 30 лет на дипломатической службе, еще недавно – министр иностранных дел, Извольский, с видом триумфатора заявил: «Это – моя война!», – хотя должен был отлично знать, что Россия наименее подготовлена к войне с Германией, по сравнению с любым другим государством. Легкомыслие и безответственность, поверхностность, полная деградация высших военно-политических кругов России – вот отличительные признаки той правящей элиты, которая своими конкретными действиями привела к вовлечению Империи в Мировую войну, ее разгрому и последующим революциям. Кстати, Вильгельм и Николай II в одно и то же время произносили речи – один в Берлине, другой – в Петербурге, – призывая кары на голову зачинщиков войны – но ни один из них, равно как и французский президент и английский премьер, ни сделали ровным счетом ничего, чтобы предотвратить войну. Особенно непростительной такая реакция была со стороны российского истеблишмента, показавшего свою политическую, нравственную и интеллектуальную несостоятельность: с какой радостью командующий сухопутными войсками генерал Алексеев присягал Временному правительству, и как спокойно все командующие фронтами поддержали отречение царя от короны, от престола! На фоне этого исторического примера – чего было стыдиться российским генералам пойти на расстрел высшей конституционной власти в стране в 1993 году!
В то же время реакция Запада в преддверии первой мировой войны не вызывает удивления, несмотря на попытки ее уравнения в сравнительном анализе с позицией России, утверждая сакраментальную фразу – «никто не хотел войны». На самом деле, все великие державы желали войны, и через войну желали разгрома России. Как и позже, спустя чуть более 20 лет, заключая Мюнхенский сговор, Запад надеялся на то, что Россия будет непременно сокрушена в этой войне, что, собственно и произошло – потерпела поражение не просто российская Армия, оказалась разгромленной и разрушенной Российская империя, а ее осколки должны были быть распределены между великими державами. Неожиданное «воскресение» государства, почти в границах бывшей российской империи (за исключением Польши и Финляндии), спутало все карты, якобы, «незаинтересованного в первой мировой войне» Запада. Также эти же карты оказались спутанными, когда в результате Мюнхенского сговора 1938 года, Гитлер, как ожидали от него, начал наступление не на Советский Союз, а на Западную Европу, чуть не подчинив себе весь «свободный мир»; произошло еще одно «неожиданное»: не уничтожение, а укрепление Союза в ходе Второй мировой войны.
После этих двух мировых войн стало предельно ясно тем, кто определяет характер глобальных политических отношений, что задачи, которые ставились перед этими войнами, необходимо было решать исключительно мирным путем. Однако они уже «решаются» на основе «специфически» этого подхода – от Беловежской пущи, расстрела российского парламента, Чеченской войны и до разработки экономического курса, откровенно враждебного интересам российских народов и российского государства…
СИТУАЦИЯ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
А как обстояло дело на Северном Кавказе в начале века?
Конец XIX века и начало XX века явились продолжением внутренней экспансии России против Северного Кавказа, в том числе, Чечни. Вот как об этом пишет журнал «Современник» (№ 1, 1906 г.) в статье «Насаждение русской гражданственности среди кавказских горцев»: 40 лет прошло со времени покорения Кавказа и начала насаждения культуры и русской гражданственности в стране горских племен и вот теперь, после этих протекающих десятилетий нашему поколению приходится присутствовать при новом покорении Кавказа. Снова, как и полвека назад, грохочут пушки, гремят оружейные залпы. Разоренные и угнетенные горские племена, переносившие гнет полицейщины и русификации, восстали против режима насилия. От стихийного протеста они перешли к сознательному требованию человеческих и национальных прав».
В «справке» Информационного отдела при Народном Комиссариате по делам национальностей (Кавказский стол), от 23 декабря 1918 года, приводились данные, что в одной Терской области 200 000 казаков владеют 2 800 000 десятин земли, а на остальную часть населения, насчитывающую до 900 ООО человек, приходится лишь 1 000 000 десятин…» Помимо распределения земли – основного богатства народа, здесь важны и цифры народонаселения, показывающие, что еще почти 90 лет тому назад казачество едва превышало одну пятую часть населения региона. А ведь современные «защитники» казачества от «злых горцев» рисуют картину чуть ли не исхода казачества исключительно от происков горцев, и, в частности, чеченцев. На самом деле, и казаки, и горцы страдали от произвола и царских-большевистских властей, и страдания горцев невозможно сравнить с теми лишениями, которые достались казачеству. Причем, казачество искусственно насаждалось в казачье сословие, приписывая к нему целые полки, дислоцируемые в соответствующих регионах Северного Кавказа, чаще всего -на территории горцев, земли которых переходили затем в собственность такого «казачества». Они, кстати, так и назывались – «земли такого-то казачьего полка».
В указанной выше «справке» говорилось, что противоречия с точки зрения величины наделов земли являлось следствием прямого захвата горских (чеченских) земель властями с целью их последующей передачи во владение богатых слоев казачества, которое, конечно же, рассматривалось как «опора царю и отечеству», но как известно, на деле таким не стало, поскольку ударная сила большевистских войск – конные корпуса, конные дивизии, и даже две конные армии – состояли сплошь из казаков и уничтожали эти казачьи части своих станичников с огромной охотой. К чести горцев – они не были замечены в такого рода «операциях» и многовековой гнев на казачество не пытались свести, используя ненависть большевиков, к казачьему сословию.
Февральская революция в Петрограде и гибель империи взорвала Северный Кавказ и Юг России. Здесь, как и повсюду на гигантских просторах империи, кипели страсти, рождались партии, лозунги, возникали союзы, созывались съезды, провозглашались республики, суверенитеты, воевали между собой левые-правые: большевики, кадеты, социалисты, умеренные, неумеренные радикалы, экстремисты, эксперименты… Особенностью являлось то, что эти события были тесно увязаны с теми, что происходили в Петрограде – с одной стороны, и в закавказских центрах (Баку и Тбилиси) – с другой стороны, в том числе, и с основными политическими силами.
В начальный период, непосредственно после отречения императора от престола и перехода власти к умеренным политическим кругам в период февральской Революции, – на Северном Кавказе преобладали аналогичные силы. Они были обеспокоены возможностью вовлечения горцев Кавказа в грядущую гражданскую войну и стремились не допустить такого развития событий. Эти силы объединялись вокруг известных имен Б. Шаханова, Т. Чермоева и др. Возможно, в целях ограждения Северного Кавказа от революций и потрясений, они поддерживали необычайно популярную идею создания единой Горской Республики, в которую входили бы все народы, проживающие на территории между Черным и Каспийским морями. Эта идея стала главной на I съезде горских народов Кавказа во Владикавказе (1 мая 1917 года).
I СЪЕЗД ГОРСКИХ НАРОДОВ КАВКАЗА
Союз объединенных горцев Северного Кавказа действовал в 1917-1918 гг., затем он преобразовался в Горскую Республику (1918-1920 гг.), которая пала под ударами и деникинской, а затем и Красной Армии.
Открывая упомянутый выше I съезд, председатель временного Центрального Комитета объединенных горцев Б. А. Шаханов произнес краткую речь, очень выразительную:
«…Братья горцы.
50 с лишним лет тому назад тяжелый гнет царизма задавил свободу горцев Кавказа.
25 августа 1859-го пал Гуниб. Наш незабвенный народный герой имам Чечни и Дагестана Шамиль был пленен и отвезен в Калугу кончать свою жизнь в условиях придирчивого жандармского режима.
5 лет спустя, 21-го мая 1864 года, на другом краю нашей горской родины, на Черноморском побережье пал последний свободный черкесский аул Ахчипский.
Что затем настало – вы слишком хорошо знаете.
Попрание вопреки торжественным обещаниям, когда-то данным, не только политических, но и имущественных наших прав, объявление земель, орошенных потом и кровью наших предков, – казненными, отдание нас на растерзание отбросам русского общества, нахлынувшим жадной стаей на наивных и доверчивых горцев, из которых одних, к счастью, ничтожное меньшинство, они развратили и обратили в своих приспешников и сотрудников, а других – озлобили и замкнули в глухом протесте всего, что имело на себе штемпель русского правительства.
И вдруг чудо.
В марте 1917 года русский пролетариат и русская революционная армия, в союзе с русской интеллигенцией, сбросив оковы с русского народа, тем же ударом разбили и цепи, нас сковавшие.
И вот мы на нашем горском съезде, единственном в истории наших городов, съезде, объединяющем все горские племена от Черного до Каспийского морей, свободно организуемся в союз для закрепления нашей свободы и устройства нашей жизни на разумных, широко демократических началах.
В единении сила.
В единении нашем, внутреннем нашем единении и в единении с теми, кто освободил нас от гнета царизма – пролетариатом, революционной армией и русской организованной общественностью…»
Показательно и выступление на этом съезде войскового атамана терского казачьего войска М. А. Караулова:
«Я, член Государственной Думы, член исполнительного комитета Государственной Думы, комиссар Думы для Терской области, войсковой атаман Терского казачьего войска М. А. Караулов (громкие аплодисменты).
Приветствую вас от имели Государственной Думы, которая свергла царское самодержавие и помогла русскому народу и вам, горцам, получить давно желанную свободу (аплодисменты).
Я приветствую вас, горцы, от имени Временного Правительства, представителем которого я являюсь здесь, и которое все свои силы направляет к проведению в жизнь завоеванной свободы (аплодисменты).
Я приветствую вас от имени Войскового круга и желаю вам плодотворной работы в устройстве ваших дел (аплодисменты).
Настала пора, когда и вы, горцы, имеете возможность устроить свою жизнь так, как вы сами этого хотите. Казаки уже не будут вмешиваться в ваши дела; они решили теперь устраивать только свою судьбу, и я надеюсь, что в Учредительном собрании мы, казаки, пойдем вместе с вами, горцами. Просматривая программу вашего съезда, я видел, что она мне не чужда.
Вы намечаете земельный вопрос.
Старый наболевший вопрос. Земли ваши, леса ваши, объявленные казенными, теперь, конечно, должны принадлежать вам, как исконным собственникам. Духовный вопрос, объявленный в программе съезда, не безвестен мне, он затрагивался мною в Государственной Думе. Судебный вопрос также знаком мне – я внес в Думе законопроект о реформе суда в Терской области. Я был в Думе представителем только казачества, но я старался быть и представителем горцев (аплодисменты).
Я призываю вас к дружной и плодотворной работе, и как пчелы, которые несут мед в свой собственный улей, несите собранный вами мед в собственный улей, и Россия тогда будет процветать».
Отношение съезда к Временному Правительству отражают следующие телеграммы:
Председателю Государственной Думы М. Родзянко.
Съезд представителей от всех горских племен Кавказа шлет Вам, как первому гражданину свободной России и в Вашем лице Государственной Думы и ее исполнительному комитету, обессмертившим себя геройским подвигом руководства Революцией и тем спасшим Родину и ее свободу, свой привет и заявляет, что свободные сыны Кавказа будут всеми силами отстаивать завоеванную свободу, в уверенности, что Учредительное собрание претворит эту свободу в жизнь путем водворения в России демократической республики на принципе федерации».
Главе Временного правительства Г. Львову.
«Съезд делегатов всех горских племен Кавказа шлет в Вашем лице привет Временному Правительству, вызванному к жизни Великой Российской Революцией и самоотверженно и честно исполняющему возложенный на нее историей долг перед Россией и выражает свою готовность поддерживать его в осуществлении программы, провозглашенной им в декларации 6 марта».
Председателю Совета рабочих и солдатских депутатов в Петрограде господину Чхеидзе.
Съезд объединенных горцев Кавказа шлет привет руководимому Вами стражу и цитадели Великой русской революции Петроградскому Совету солдатских и рабочих депутатов и Вам, первому избраннику революционной российской демократии и истинному сыну Кавказа, и выражает готовность рука об руку с вами бороться до конца за свободу для достижения мира на возвещанных Вами началах и водворения в России демократической республики»
РЕЗОЛЮЦИИ, ПРИНЯТЫЕ НА I СЪЕЗДЕ
ГОРСКИХ НАРОДОВ КАВКАЗА
6 мая 1917 года
I. Об отношении к войне
Съезд объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана, обсудив вопрос о войне, постановил всецело присоединиться к российской демократии, требующей завершения войны без аннексий и контрибуций.
II. Об отношении к Временному правительству
Съезд, приветствуя пополнения состава Временного правительства представителями демократии, признает необходимым временно поддерживать все начинания Временного правительства России, поскольку Временное правительство будет последовательно и неукоснительно проводить в жизнь принципы декларации 6-го марта сего года, провозглашенные им в согласии с Советом солдатских и рабочих депутатов.
III. Об отношении к займу свободы
Съезд постановил пропагандировать среди горского населения заем свободы.
IV. Об чиновниках и офицерах
Принимая во внимание, что некоторые чиновники и офицеры приглашены народом для несения ответственных общественных обязанностей и что при крайней недостаточности интеллигентных сил у горцев они не могут быть заменены другими работниками, в интересах поддержания порядка и водворения нового строя, съезд находит необходимым поручить Центральному Комитету позаботиться, чтобы означенные выше лица были откомандированы с мест их штабной службы на службу общественную, на каковую они ныне народом призваны.
V. Об отношении к другим народностям
Съезд, обсудив вопрос об отношении к другим народностям, постановил всемерно поддерживать все народности Российского государства в их стремлении к осуществлению их национально-политических идеалов, основанных на демократических началах. В частности, в отношении народностей Кавказа съезд признает необходимым тесное с ними сближение в целях осуществления общих демократических идеалов на началах взаимного уважения.
VI. О праве ношения оружия
Съезд, принимая во внимание, что участившиеся в последнее время случаи обезоружения горского населения, сопровождавшиеся актами насилия над горцами, даже воинского звания, – являются оскорбительными для горцев, приравниваемых тем самым огульно к разбойникам и грабителям, признает, что ограничения права ношения оружия, существовавшие при старом режиме, установленные под предлогом борьбы с разбоями, были вызваны желанием унизить горцев, что естественным последствием нового строя является устранение всех существовавших в этом отношении ограничений, объявляет, что он (съезд) считает право ношения всякого оружия, за исключением винтовок военного образца, неотъемлемым правом каждого свободного гражданина и будет всеми находящимися в его распоряжении средствами отстаивать это право. Поэтому съезд предлагает Центральному Комитету принять в спешном порядке меры для того, чтобы случаи обезоружения, которые наблюдались в последнее время, впредь не повторялись, настоящую же резолюцию немедленно сообщить для сведения всем комиссарам в штаб Кавказской армии и во все исполнительные комитеты, существующие в пределах Кавказского края.
VII. О народной милиции
Съезд признает, что для борьбы с возможными реакцией и анархией, а также с разбоями и грабежами, необходима организация в пределах каждого округа помимо постоянной платной милиции, недостаточность которой уже выяснилась, временной бесплатной народной милиции и поручает Центральному Комитету обратиться по принадлежности с требованием о выдаче соответствующего вооружения и патронов.
VIII. О представительстве в Учредительное собрание
Признавая за всеми большими и малыми народами в России одинаковые права на участие в определении политических судеб общего Отечества, съезд считает необходимым, чтобы каждой горской народности Кавказа предоставлено было, независимо от ее численности, право посылать в Российское Учредительное собрание по крайней мере по одному депутату.
IX. О газете
Принимая во внимание необходимость тесной связи между различными членами обще-горского союза и осведомчения горцев относительно деятельности союзных организаций, а также наиболее видных с горской точки зрения событий, съезд признает желательным, чтобы все сельские общества на территории горского союза выписывали печатный орган Центрального Комитета Объединенных Горцев.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПЛАТФОРМА
И ПРОГРАММА СОЮЗА
ОБЪЕДИНЕННЫХ ГОРЦЕВ КАВКАЗА
(ПРИНЯТАЯ НА СЪЕЗДЕ 7 МАЯ 1917 ГОДА)
1. Цель учреждения союза
Союз Горцев Кавказа объединяет все горские племена Кавказа, а также ногайцев и туркменов, является членом Кавказского Мусульманского Союза и имеет цепью, в видах обеспечения мирного сожительства всех народов Кавказа и России, спчочение горцев Кавказа для защиты и упрочнения завоеванных революцией свобод, приведения в жизнь демократических начал и защиты общих для всех горских племен, политических, социальных и культурно-национальных интересов.
2. Великие задачи союза: упрочнение свобод
Сознавая себя нераздельной составной частью Великого Российского государства, горцы, как и для общего блага их Родины России, так и для собственного их блага и счастья, в данный революционный период ставят во главе всех задач упрочнение завоеванных свобод и обеспечение свободного развития, освобожденного от гнета государства. Но кроме внутреннего гнета нам угрожает еще более страшный гнет извне. Поэтому для осуществления великих задач -упрочнения свободы и счастья народа, горцы считают необходимой борьбу с внешним врагом, угрожающим завоеванной свободе, до достижения почетного мира без аннексий и контрибуций.
3. Борьба с реакцией, анархией и объединение
Вместе с тем горцы на своем красном знамени свободы начертали борьбу всеми силами с возможной реакцией против нового строя и анархией. Свободные сыны гор, так дорого продавшие когда-то свою независимость самодержавной и чужой для них в то время России, ставшей, наконец, из злой мачехи – дорогой матерью для всех своих сынов без различия национальностей и вероисповеданий; в том порукою прирожденная им любовь к свободе и присущее им мужество – два стихийных начала природы горца, признанных историей.
Для сознательного же отстаивания нового строя горцы сплачиваются в одну могучую организацию, так как только в единении и организации сила.
4. Отношение к Временному правительству
Эти основные задачи момента вызывают необходимость поддержки демократизированного Временного правительства, являющегося до созыва Учредительного собрания единственным носителем верховной власти в России и его стремлении осуществить возвещенную им в декларации от 6 мая 1917 года политическую программу, венцом коей является созыв Учредительного собрания.
5. Подготовка населения к выборам в Учредительное собрание
Содействовать сознательному отношению горской массы к революции и к предстоящим выборам в Учредительное собрание и проведению выборов в условиях свободы и гарантии правильного представительства народа – одна из важнейших задач горцев.
6. Реформа местного самоуправления, административного, духовного и судебного строя
Не ожидая окончательной организации местного самоуправления через Учредительное собрание и новый Парламент, Союз горцев ставит своей ближайшей задачей разработку и проведение в жизни нового административного управления на выборных началах, а также широкого земского самоуправления и реформу местного суда, а также разработку проектов норм, или статуса будущего автономно-федеративного устройства горцев Кавказа и их общественно-правовой жизни.
7. Необходимость Федеративной Демократической Республики
Первым условием для проведения демократических начал свобод горцы признают установление в России через Учредительное собрание Демократической Федеративной Республики, так как с одной стороны монархический принцип, чуждый духу Кавказских горцев, в жизни коих всегда преобладали начала республиканского строя, окончательно похоронен и дискредитирован в глазах всей России и возврате к монархии не может быть и речи; а с другой стороны для такого обширного государства, какова Россия, составляющая 1/6 часть света и раскинувшаяся на двух континентах, с ее окраинами, отделенными от центра многими тысячами верст, только федеративное государственное устройство, т. е. союз отдельных самоуправляющихся автономных областей, с особыми законодательными палатами, сеймами, в каждой и выборными правительственно-административными органами, не подчиненными союзным властям и ответственными перед своими сеймами, которым принадлежит право местного законодательства без всякого участия центральной власти, во главе с единой общероссийской палатой, или конгрессом соединенных штатов Российской Республики, выборным палатой президентом и ответственным перед палатой министерством, – явится наилучшей формой правления.
Централизация всего законодательства и управления, хотя бы в форме республиканского строя, в таком государстве, как Россия, не может повести к правильному и своевременному освещению местных нужд отдельных, в особенности отдаленных окраин России с их пестрым населением и особенностями в нравах и обычаях, языке, национальных культурах и в условиях хозяйственно-экономической жизни. Местные нужды могут быть правильно разрешены только самим местным населением. Только устройство республики на началах федерации даст прочную, вечную связь и целостность всему государству. Т. к. с одной стороны оно не нарушает целости государства, при наличности общего законодательного конгресса, общности президента и общности законодательства по вопросам общегосударственным, а с другой стороны не будет гнета целого над отдельными его частями и проистекающих вследствие этого центробежных течений, и население, ведая само свои местные нужды и достигнув тем лучших условий для проведения в жизнь начал свобод и для культурного самоопределения, – будет больше дорожить и целым государством. Для отстаивания в Учредительном собрании принципов федеративной республики и организации Кавказской федерации требуется единение всех горцев не только Терской области, но и всего Кавказа и союз всех народностей России, стоящих за федеративную республику. Только союз организованных горцев сможет через своих представителей осуществить эту великую задачу… Доклад принят 7 мая 1917 года единогласно (Аплодисменты).
КОНСТИТУЦИЯ СОЮЗА
ОБЪЕДИНЕННЫХ ГОРЦЕВ
СЕВЕРНОГО КАВКАЗА И ДАГЕСТАНА,
ПРИНЯТАЯ НА I СЪЕЗДЕ
7 мая 1917 года
Статья 1
Союз горцев Кавказа объединяет все горские племена Кавказа, а также ногайцев и туркмен Ставропольской губернии, является членом Кавказского Мусульманского Союза и имеет целью, в видах обеспечения мирного сожительства всех народов Кавказа и России, сплочение горцев для защиты и упрочнения завоеванных революцией свобод, проведения в жизнь демократических начал и защиты общих дел всех горских племен политических, социальных и культурно-национальных интересов.
Статья 2
Органами власти Союза Горцев Северного Кавказа и Дагестана являются: 1) Съезд делегатов и 2) Центральный Комитет.
Статья 3
На союзные органы возлагается:
а) Упрочнение завоеванных революцией гражданских и политических свобод.
б) Обеспечение федеративного строя.
в) Охранение и укрепление права на самоопределение союзных народов.
г) Устранение межплеменных конфликтов.
д) Охрана спокойствия и порядка…
е) Содействие организации власти у союзных народов.
Статья 4
Каждый из союзных народов автономен в области своих внутренних народно-хозяйственных интересов.
Статья 5
Съезд Делегатов составляется из делегатов горских народов, ногайцев и туркмен, по 1 представителю на 20 000 душ населения, причем каждый народ имеет право по крайней мере на одного представителя и излишки свыше 10 000 душ считаются за 20 000 душ.
Статья 6
Делегаты избираются путем всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, а там, где местными окружными или народными комитетами это будет найдено невозможным по местным условиям и при согласии Центрального Комитета – путем равного, тайного, всеобщего и двухстепенного голосования.
Статья 7
Делегаты избираются на один год.
Статья 8
Члены Съезда голосуют без инструкций.
Статья 9
Суточные и прогон делегатам выдаются из союзного фонда.
Статья 10
Съезд Делегатов является высшим распорядительным органом Союза, ему принадлежит высший надзор за союзным управлением, он определяет организацию и способ избрания союзных властей; определяет меры внутренней безопасности для поддержания спокойствия и порядка; избирает членов Центрального Комитета и Духовного управления, разбирает окончательно все возникающие внутри союза вопросы; отменяет, в случае противоречия общесоюзным интересам, постановления народных и окружных собраний (советов); устанавливает обложение для общесоюзных нужд; утверждает отчеты Центрального Комитета.
Статья 11
Съезд Делегатов собирается каждые три месяца в срок, определяемый Центральным комитетом; в экстренных случаях Центральный Комитет собирает Съезд Делегатов на чрезвычайную сессию.
Статья 12
Каждая народность имеет право быть представленной в Центральном Комитете.
На настоящем съезде состав Центрального Комитета определяется в числе 17 членов: 6 – от Дагестанской области, 6 – от Терской области, 2 – от Кубанской области и Черноморской губернии, 1 – от Закательского округа, 1 – от Абхазского народа, 1 – от Ставропольской губернии. Члены Комитета избирают из своей среды председателя. Каждому члену Комитета полагается 1-й и 2-й кандидаты.
Статья 13
Члены Центрального Комитета и кандидаты к ним избираются на Съезде Делегатов, причем каждая область или губерния производит выборы отдельно, Съезд же санкционирует последние.
Статья 14
Члены Центрального Комитета ответственны перед Съездом Делегатов.
Статья 15
Центральному Комитету предоставляется право кооптировать лиц с совещательным голосом.
Статья 16
Центральный Комитет управляет союзными делами, он следит за соблюдением союзной конституции и постановлений Съезда и принимает по собственной инициативе или по жалобе меры, необходимые, чтобы заставить соблюдать их; он заботится об обеспечении безопасности и спокойствия на территории Союза; блюдет за интересами Союза и предоставляет Съезду Делегатов проекты и доклады; ему принадлежит надзор за деятельностью должностных лиц.
Статья 17
Центральный Комитет предоставляет Союз во вне. Все горские организации обязаны согласовать свою деятельность с позицией, занятой Центральным Комитетом по отношению к негорским организациям.
Статья 18
Все силы Союза, народная горская милиция и постоянная платная милиция находятся в распоряжении Центрального Комитета.
Статья 19
Центральный Комитет определяет порядок формирования, обучения, снабжения, назначения и устранения начальников частей и вообще принимает все меры, необходимые для лучшей организации использования сил Союза.
Статья 20
Центральный Комитет имеет право требовать от областных, народных и окружных созыва народного или окружного собрания (совета) и предлагать на обсуждение последних все вопросы, входящие в его компетенцию; если народные или окружные комитеты не выполняют этого требования Центральный Комитет имеет право непосредственно созвать народное или окружное собрание (совет).
Статья 21
Если вследствие внутренних раздоров безвластия и других причин внутри отдельного народа создается положение, грозящее серьезными осложнениями, Центральный Комитет имеет право по собственной инициативе или по представлению комитетов и комиссаров временно устранять и назначать лиц, отменять их постановления и применять все необходимые меры.
Статья 22
Все осложнения политического и общественного характера между отдельными горскими народами, возникшие внутри каждого народа, поскольку последние не могут быть разрешены компетентными народными органами, подлежат разбирательству Центрального Комитета.
Статья 23
Все постановления Центрального Комитета обязательны для членов Союза; в случае неповиновения Центральному Комитету последний может предложить Съезду Делегатов исключить из членов Союза.
Статья 24
По вопросам, относящимся к компетенции союзных органов, Дагестанский Областной Исполнительной Комитет, Терской Областной Исполнительный Комитет (горская фракция), Кубанский Областной Горский Комитет, народные, окружные и городские комитеты – являются местными органами Центрального Комитета.
Статья 25
При возникновении пререканий между Центральным Комитетом и местными органами относительно принадлежности известного мероприятия к области общесоюзных задач, а следовательно и к компетенции ЦК, мнение решается в пользу Центрального Комитета с правом для недовольной стороны обжаловать на ближайшем Съезде Делегатов действия ЦК.
Статья 26
Дела Центрального комитета распределяются по отделам, это распределение имеет своею единственною целью облегчение разбора и ведения дел; решения исходят от ЦК как единой власти.
Статья 27
Для установления единой связи с местными организациями Центральный Комитет приглашает, когда найдет это необходимым, представителей областных, окружных или народных комитетов с правом совещательного голоса.
Статья 28
Центральный Комитет посылает своих представителей в совет (бюро) Кавказского Мусульманского Союза.
Статья 29
Союз имеет свой фонд, находящийся в распоряжении Центрального Комитета, и свою печать.
Статья 30
Заседания Съезда Делегатов в Центральный Комитет считаются состоявшимися при наличности половины членов, причем решения выносятся простым большинством голосов.
Приведенные выше документы, особенно два последних, представляют выдающийся интерес для всех, кто серьезно занимается российской политикой – «Резолюции, принятые на 1 съезде горских народов Кавказа от 6 мая 1917 года, и Конституция Союза объединенных горцев Кавказа и Дагестана, принятая на этом Первом съезде 7 мая 1917 года.» Отметим, что в Резолюции обосновывается мысль о необходимости федеративного устройства общероссийского государства, когда Центр имел бы сравнительно немного функций, вытекающих из необходимости общего регулирования политических, экономических, социальных и пр. процессов, а бывшие окраины, в том числе колониальные окраины, могли бы иметь реальные возможности учитывать все сложности жизни людей, включая национальные, религиозные и прочие особенности. Об этом прямо говорится в 7 разделе Резолюции, которая называется Необходимость Федеративной Демократической Республики.
Уместно сказать, что в мае 1917 года ни теоретики Временного правительства, ни социалисты-революционеры, которые имели наиболее сильные позиции в общественной мысли тогдашней России, ни большевики во Главе с Лениным – не имели четких, изложенных в статьях, выступлениях, партийных решениях, позиций в отношении того, какой быть Новой России, все ограничивались упоминанием «Республика», поскольку монархия ко времени ее свержения вызывала отчуждение не только у низов, но и у правящих верхов, в том числе у самых высоких военных чинов Империи. Что касается вопроса о государственном устройстве и переустройстве – его тщательно обходили все мало-мальски значительные партии и их лидеры, подтверждая запоздалую мысль о невысоком государственном уровне людей, если не готовивших обе Революции, то хотя бы в нее вовлеченных силой обстоятельств. Это уже позже, после того, как была совместными «дружными» усилиями и Временного правительства, и большевиков, и обанкротившимся высшим офицерством, развязана Гражданская война, обескровившая и разгромившая государство, которая в конце концов закончилась пирровой победой; когда отказ от федерации означал появление Русского государства без Украины, Грузии, Армении, Азербайджана, Белоруссии, Башкирии, Татарии, Средней Азии, Дальнего Востока, Дагестана и Чечни, – тогда Ленин сделал свои выводы о необходимости федерации в известной работе «К вопросу об «автономизации» или об национальностях». Разногласия же, на которые ссылается историческая мысль на протяжении десятилетий, между Сталиным (якобы унитаристом) и Лениным (федералистом), были мнимыми, а точнее, их вообще не было вплоть до обозначения нового кризиса уже после, казалось бы, победоносного завершения Гражданской войны. Ленин практически чуть раньше Сталина понял, что надо пойти на «временные уступки» в национальном вопросе, а точнее, даже не столько в национальном вопросе, а сколько в вопросе «перевода» бывшей империи на федеративные начала, хотя бы на формальных основаниях, иначе победу будет практически невозможно закрепить на более или менее прочный основе. При этом Ленин, как впрочем и Троцкий, исходил из того обстоятельства, что федеративное устройство диктуется отнюдь не только национальным фактором, но в подавляющей степени фактором географии – громадной территориальной протяженностью страны, делающим маловероятным эффективную организацию государственной и общественной жизни из единого центра.
Упомянутая Резолюция, принятая на год раньше Первой (и действительно демократической Конституции России 1918 года), заложила мощные демократические и федеративные начала, создав политический и исторический прецедент Выдающееся значение имели и такие положения Горской Конституции, как отказ от имевшего сильное распространение принципа создания чисто национальных государств, что на деле могло бы превратиться в формирование каких-то бесконечно враждующих анклавных полугосударственных образований (Квазигосударство) Вместо этого Горская Конституция провозгласила Республику отечеством всех народов Северного Кавказа. На этой основе произошло сближение между коренными народами Северного Кавказа и казачества, о чем свидетельствовала речь атамана Караулова. При этом Съезд горских народов принял важные положения, направленные на законодательное утверждение равенства церквей – православия и мусульманства, зафиксировал отказ от атеизма, утвердил нормы шариатского образования, структуры шариатских судов, как судов первой инстанции, характер и порядок осуществления шариатского правосудия наряду со светским образованием и светскими, гражданскими судами. При этом речь вовсе не идет об отказе от светского характера нового Горского государства, которое покоится на сочетании универсальных демократических принципов и многовековых горских традиций.
Имена тех, несомненно, одаренных лидеров Горской республики «потерялись» среди «пестрых» революционных деятелей Союза. Об их теоретический подготовке, знании дела, политических и дипломатических способностях свидетельствует письмо одного из них, Гайдара Бамматова, приводимое ниже. Это письмо интересно в плане сопоставления нынешней политики западных стран и прилегающих государств к событиям на Северном Кавказе и их долгосрочной стратегии в этом регионе. При этом надо учесть, что у власти в России находились большевики во главе с Лениным, а они круто изменили политику, по сравнению с политикой Временного Правительства, в отношениях с Горской Республикой.
ПИСЬМО ДИПЛОМАТИЧЕСКОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ
ГОРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА ГАЙДАРА БАММАТОВА
ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ПРАВИТЕЛЬСТВА А. ЧЕРМОЕВУ
О ПОЛИТИКЕ ГЕРМАНИИ И ТУРЦИИ
В ОТНОШЕНИИ КАВКАЗА
Константинополь, 31 июля 1918 г.
… Я писал, что Германия желает конкретных предложений с нашей стороны, что в принципе признает нашу независимость, что она оказывает свое давление на Россию, которая уже готова обсуждать вопросы нашего отделения. Но убийство гр. Мирбаха, усиленная деятельность держав согласия на Мурмане, движение чехословаков и близость контрреволюции в центре России, по-видимому, изменили политику Германии в Северо-Кавказском вопросе. У Германии, по-видимому, состоялось соглашение с Россией, неблагоприятное для нас… Германия получает свободу действий в Закавказье, отделение коего признается большевиками, взамен невмешательства Германии в вопросы Северного Кавказа. Германия считает необходимым поддерживать свое влияние на Россию вне зависимости от того, какое правительство будет стоять во главе государства, поэтому политика ее в России направляется по двум противоположным направлениям. Германия до поры до времени поддерживает большевистское правительство, но, предвидя его скорый конец, старается завязать связи с будущими преемниками, так как державы согласия работают с социалистами-революционерами, немцы будут склонны поддерживать казаков, кадетов. Отделение Северного Кавказа, при активной поддержке немцев, могло бы оттолкнуть казачество в сторону держав согласия, чего Германия допустить не может. Она предпочитает экономическое влияние на нашей территории получить через правительство, которое будет связывать нас с Россией. Отсюда – признание Украиной Юго-Восточного Союза и связь генерала Краснова и кадетов с Берингом… Дней 10 тому назад я переслал графу Бернсторфу формальное предложение дать нам реальную помощь взамен экономических выгод на пространстве Союза. Не получая никакого ответа, я решил лично справиться о нем. Граф заявил, что он переслал в Берлин мою почту, но что, согласно инструкциям им полученным, он может заявить мне, что его правительство ни под каким видом не может ни дать само, ни допустить кого-либо дать нам военную помощь, так как это было бы нарушением Брест-Литовского договора. Германия не может создавать на Северном Кавказе правительство, которого там фактически нет, что это было бы провокацией войны с Россией, которая для Германии неприемлема. Мое указание, что Грузия находится с точки зрения правовой в том же положении, было отпарировано указанием, что Московское правительство признает независимость Грузии и ничего против пребывания германских войск в Закавказье не имеет, что же касается Северного Кавказа, Россия непримирима и старание германской дипломатии склонить ее к признанию нашего отделения ни к чему не привели. Мои ссылки на формальные обещания Германии дать нам ее помощь и поддержку, выраженные в письмах ген. Лоссова, вызвали заявление, что это была политика этого генерала, но которая не нашла одобрения правительства. Я указал графу Бернсторфу, что текст письма генерала Лоссова, полномочного представителя Германии на Батумской конференции не оставляет сомнений, что он выражал мнение правительства, что имеются в его переписке со мной ссылки на депеши императорского канцлера -граф предупредительно заявил, что он сочтет долгом запросить свое правительство по этому поводу, так как все полученные им инструкции не подтверждают этих обещаний. Граф между прочим хотел подчеркнуть, что мы поздно обратились к Германии, что нам надлежало это сделать до декларирования нашей независимости. Я отпарировал этот упрек указанием, что независимость наша была провозглашена 11 мая. Мое же первое формальное обращение к Германии нотой на имя ген. Лоссова имело место 8 мая – граф развел только руками. Я выразил желание поехать в Берлин, но он сказал, что даст мне ответ через несколько дней. В субботу я думаю опять зайти к Бернсторфу и настоять на окончательном ответе, положительном или отрицательном. Я допускаю, что ответ будет отрицательный, но из этого не надо делать слишком пессимистичных выводов. Все зависит от хода событий в России и в особенности у нас. Немцы хорошо осведомлены о том, что происходит у нас на дому. У них впечатление, что независимость – это наша искусственная работа: что большевики пользуются влиянием на народ, который нас не признает. Это ложное мнение является выводом из того бездеятельного состояния, в котором пребывают наши народы. Они не вникают в вопрос недостатка у нас оружия, полагая, что большевики даже и при нынешних условиях слабее нас и легко могли бы быть опрокинуты. Бернсторф мне вчера между прочим сказал, что мы хотим создать правительство заново, что наша столица в руках наших врагов, что мы сами не проявляем самодеятельности и желаем сделать свое политическое дело немецкими руками, что существенная разница между нами и грузинами в том, что в Грузии худо ли, хорошо ли, – правительство существует, и Германия, стоя на точке зрения Брест-Литовского договора, поддерживает уже образованное до их вмешательства и без них государство, у нас же им пришлось бы создавать нечто новое – чего они не могут, оставаясь формально лояльными в отношении России. Конечно, я указывал, что города наши не могут отражать народных настроений, что и г. Владикавказ, кажется, уже взят нами, но если это еще не свершилось, то мы это можем сделать в несколько дней, если этому он придает политическое значение, я не премину просить мое правительство сделать распоряжение о занятии города, мне не хотелось бы только разорения города, что допустимо. Бернсторф все это выслушал довольно рассеяно, с явным недоверием на лице. Для нас овладение Владикавказом делается вопросом громадной политической важности, полагаю, что самое допущение нашего представительства на Константинопольской Конференции, которая, кажется, все-таки состоится, находится в связи с этим вопросом. Если политическое положение не изменится, я думаю, что нам сделают отвод. Наша политика, как это не тяжело при нынешних условиях, должна выразиться в некоторой самодеятельности. Надо немцам доказать, что наше население с нами, надо взять проклятый Владикавказ и создать народное движение. В этом случае Германия изменит свою позицию в отношении нас. Нашим основным и единственным близким другом, увы слишком слабым, является Турция и в ней Энвер паша. Мы должны использовать дорогу на Нуху-Ахты, получить по ней максимум того, что можно получить, и поставить Германию перед свершившимся фактом восстания наших народов, что докажет Германии ошибочность ее расчетов на привязанность нашего населения к России и заставит во избежание нашего сотрудничества с англичанами и для сохранения влияния на Кавказе искать связей с нами. С цепью оживления нашей самодеятельности мне удаюсь двинуть вопрос назначения к нам Юсуф Изет Паша и организации добровольческих отрядов из беглых черкесов и солдат. В этом направлении работа! и Черкесский Комитет. Юсуф Изет Паша выезжает на днях, с ним кадр офицеров, а нижних чинов (унтер офицеров) он получит в Батуме. Ему отпускают все технические принадлежности – радио, телеграф, телефон и средства. Оружие и патроны в достаточном количестве. Он думает перебросить все это возможно скорее в Дагестан, который волей-неволей придется избрать опорным пунктом и оттуда двигаться в Чечню. При нынешних условиях рассчитывать на Военно-Грузинскую дорогу совершенно не приходится. Эту дорогу нам попросту надо закрыть, дабы оградить себя от каких-либо неожиданных сюрпризов со стороны грузин… Я писал, что следует хранить дружеские с ними отношения. В связи с нашей политикой с Германией – теперь при изменении отношения к нам Германии – до поворота настроения последней, нет никаких оснований церемониться с грузинами, наоборот, чем ярче мы продемонстрируем зависимость Грузии от нас, тем для нас выгоднее. Психология Германии такова, что она хочет считаться только с реальной силой, которую она и поддержит, если увидит. Нам нужно этот кулак показать.
Я принимаю меры к тому, чтобы завязать связи с европейской прессой. На днях отправлена большая статья в берлинские газеты через Гусейна Торсум-бея. Я дал материалы одному турецкому депутату – арабу Эмиру Шекибу Арслану для помещения статей в германской прессе, что он обещал сделать. Завязал связи с одним австрийским и датским журналистом. Через турецкого посланника в Швейцарии (египетский черкес Фуад Селим-бей – очень интеллигентный, очень симпатичный и блестящий дипломат) завязываю связи с швейцарской прессой. Мы написали громадный меморандум с описанием нашей исторической и политической жизни с Адама и до наших дней, для представления державам Четверного Союза и для самой широкой публикации в европейской прессе. Я стараюсь создать при содействии Черкесского клуба особую горскую осведомительную делегацию для поездки в страны Четверного Союза и нейтральные страны для пропаганды нашего дела. Но клуб, принципиально принявший это предложение, ничего пока не сделал. Думаю, что затруднения финансового характера. По нашим финансовым делам – я не мог ничего предпринять по двум причинам. Во-первых, полная неопределенность нашего политического положения, а следовательно, абсолютная безнадежность с точки зрения финансовой, представления нам займа, во-вторых, отсутствие Джават-бея, заместитель его Талаат-паша, которого мы не можем считать в числе своих друзей, при нынешнем положении мы, конечно, не можем рассчитывать на тот заем, о котором ты пишешь, надо немножко осветить наши политические перспективы, до этого же времени нам нужны кое-какие и немалые средства. Об этом я переговорю с Энвер Пашой… Если нам придется ехать в Берлин и платить немалые деньги журналистам по всем странам Европы, мы несомненно сядем на мель. Да и здесь у нас расходы весьма и весьма солидные. Я получил сегодня от Эссад Паши телеграмму – он сообщает, что доставил тебе мою телеграмму, что ты приняч к сведению мои сообщения и отправил курьера на Северный Кавказ, по прибытии коего дашь мне дополнительные сведения – я не совсем понял, с чем ты послал курьера на Северный Кавказ. В этой же телеграмме есть указание на приезд Кубатьева – жду его с нетерпением. Я прошу тебя пользоваться возможно чаще, по крайней мере 1 раз в неделю, услугами весьма обязательного Эссад Паши и телеграфировать мне обо всех изменениях нашего положения. Например, я от тебя не имел сведений о таком важном событии, как взятие Тарской станицы – а этот факт, о котором нужно сообщать в агентские телеграммы для сведений Германии – вообще, телеграфируй о каждой вспышке у нас… Мне здесь приходится выдерживать усиленную борьбу. Я скандалю везде и всюду. Был момент, когда все были против нас. Комитет младотурок, Талаат Паша, Пессими бей, Джемал Паша и все прочие за исключением Энвера. Затем произошел некоторый сдвиг – теперь опять прохладно. В общем, нет ни программы, ни даже мало-мальски устойчивых симпатий к нам в Совете Министров. Очень сильно тюркское национальное движение, враждебное нам. Масса огорчений. Но вы не падайте духом, я думаю, что если удастся занять Владикавказ и проявить некоторую жизнедеятельность, нам удастся наладить отношения с Германией.
3 августа. Был сегодня у Энвер Паши, говорил об общем политическом положении. Вышеприведенные мои соображения подтверждаются. Германия не желает чинить затруднений России и настаивала не только на отказе от поддержки Северного Кавказа, но и Баку – но теперь помирилась на том, что неофициально Турция будет посылать нам оружие и инструкторов. По подсчету Энвер Паши, инструкторский состав будет около 3 тысяч. Заем можно будет реализовать. Через несколько дней после свидания с графом Бернсторфом буду по этому вопросу у Талаат Паши…
…Завтра имею свидание с австрийским Министром Резидентом бар. Чилляси – к сожалению посол маркиз Палавичини отсутствует. Жду вестей.
Гайдар Бамматов
Развитием федеративных начал и укреплением связей между народами Северного Кавказа, их сближения (в то время как на протяжении веков царизм пытался их стравливать), явился Союзный Договор, подписанный год спустя после принятия Конституции Горской Республики.
СОЮЗНЫЙ ДОГОВОР
ЮГО-ВОСТОЧНОГО СОЮЗА
КАЗАЧЬИХ ВОЙСК, ГОРЦЕВ КАВКАЗА
И ВОЛЬНЫХ НАРОДОВ СТЕПЕЙ
20 октября 1917 года
Мы, нижепоименованные Казачьи Войска, Горские Народы Кавказа и Вольные Народы Степей, заключаем между собою Союз с целью способствовать установлению наилучшего государственного строя, внешней Безопасности и порядка в Государстве Российском, а также обеспечить членам Союза их неприкосновенность, поддержать внутреннее спокойствие, поднять общее благосостояние и тем закрепить завоеванные революцией благодеяния Свободы.
I. Состав союза
Статья 1
Союз составляют Казачьи войска: Войско Донское, Войско Кубанское, Войско Терское и Войско Астраханское, примкнувший к войску Астраханскому калмыцкий народ и объединенные в особый Союз горцев Кавказа следующие горские и степные народы:
а) Все народы Дагестана (аварцы, даргинцы, лаки, они же кази- кумыки, кюринцы, табасаранцы и иные) и Закательского округа (лезгины);
б) Все городские народы Терского края (чеченцы) (кабар- динцы, балкары, осетины, ингуши, кумыки и салатавцы);
в) Все терские народы Кубанского края (карачаевцы, абазин- цы, черкесы, ногайцы и иные);
г) Горский народ Сухумского края (абхазцы);
д) Степные народы Терского края (ногайцы и караногай- цы) и Ставропольской губернии (ногайцы и туркмены).
Статья 2
Территорию членов Союза составляют земли, принадлежащие названным в статье 1-й Казачьим Войскам, горцам Кавказа и вольным народам степей.
Статья 3
Союз именуется: «Юго-Восточный Союз казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей».
Статья 4
Каждый член Союза сохраняет свою полную независимость в отношении своей внутренней жизни и имеет право самостоятельно вступать в договоры, не противоречащие целям Союза.
II. Цели Союза
Статья 5
Союз ставит своей целью:
а) Достижение скорейшего учреждения Российской Демократической Федеративной Республики с признанием членов Союза отдельными ее штатами:
б) Всемирную поддержку других народов и областей, стремящихся к устройству Государства Российского на федеративных началах, и установление с ними связи и соглашений;
в) Стремление к образованию твердой авторитетной демократической государственной власти, опирающейся на все живые силы национальностей и территорий страны и свободной от давления безответственных организаций;
г) Содействие центральной государственной власти в борьбе с внешним врагом и в заключении достойного мира на основах самоопределения народов, в установлении в стране правопорядка и в борьбе с анархией, и контрреволюцией;
д) Гарантию полной самостоятельности и независимости членов Союза в отношении их внутренней жизни;
е) Содействие членам Союза в подготовке и реорганизации внутренней жизни их, как штатов будущей Российской Федерации;
ж) Защита прав членов Союза: политических, земельных, культурно-экономических и национальных, а также урегулирование земельных отношений между членами Союза;
з) Согласование и объединение мер к обеспечению порядка и спокойствия на территории членов Союза;
и) Улучшение благосостояния членов Союза и содействие им в деле обеспечения населения предметами первой необходимости;
к) Осуществление при взаимной поддержке всех других, не противоречащих целям Союза, задач, выдвигаемых жизнью и политическим моментом.
III. Союзная власть
Статья 6
Союзная власть действует в пределах прав, вытекающих из настоящего договора и особо предоставляемых ей отдельными членами Союза.
Статья 7
Союзная власть, в пределах предоставленной ей компетенции (ст. 6), самостоятельна и независима.
Статья 8
Во главе Союза стоит «ОБЪЕДИНЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ЮГО-ВОСТОЧНОГО СОЮЗА».
Статья 9
Каждый член Союза в состав Объединенного правительства посылает двух своих представителей.
Статья 10
Членов Объединенного правительства избирают (одного обязательно из своей среды) органы исполнительной власти членов Союза.
Статья 11
Члены Объединенного правительства ответственны перед своими избирателями (органами исполнительной власти членов Союза).
Статья 12
Объединенное правительство осуществляет задачи Союза, действует от его имени и ведет сношения как с центральными и местными органами власти Государства Российского, так и с органами управления народов и областей России.
Статья 13
Порядок рассмотрения и решения дел определяется наказом, составляемым и утвержденным Объединенным правительством.
Статья 14
Юго-Восточный Союз имеет своего представителя при Центральном российском Правительстве, избираемого Объединенным правительством Союза из своей или из среды правомочных граждан Союза».
IV. Местопребывание Объединенного правительства
Статья 15
Объединенное правительство имеет свое пребывание в городе Екатеринодаре.
3. В виду заключения настоящего трактата, при отсутствии каких-либо договоров, условий, актов и др. правоотношений международного характера между Императорским Германским Правительством и правительством Республики горных народов Кавказа, обе Договаривающиеся стороны договорились заключить консульскую конвенцию, торговый договор и др. акты, которые они не найдут необходимыми для установления юридических и экономических сношений.
Консульская конвенция будет заключена через два года, считая со дня обмена ратификацией настоящего Договора. В продолжении этого переходного периода генеральные консулы, консулы и вице-консулы названных государств будут пользоваться в отношении их преимуществами, вытекающими из положения благоприятствующей нации на основе международного права.
4. Пока Республика горских народов Кавказа не войдет в Международный почтово-телеграфный союз, почтовые и телеграфные сношения между Германской Империей и Республикой горских народов Кавказа будут установлены тотчас же после обмена ратификациями настоящего договора, согласно условий, договоров, распоряжений и правил международного почтово-телеграфного союза.
5. Императорское Германское правительство само признает независимость Республики горских народов Кавказа и оказывает дипломатическое содействие к признанию этой независимости другими государствами.
6. Имперское Германское правительство равным образом обязуется оказать Правительству горских народов Кавказа поддержку дипломатическим путем к установлению границ республики на основе национального принципа, и в частности к установлению на севере границы, проходящей через Геленджик-Кубанское (в 20 верстах севернее Армавира), Ставрополь, Святой крест (Карабалык), течение и устье реки Кумы, а на юге границы, проходящей по реке Ингур, по Главному хребту Кавказских гор (по водоразделу) и со включением в него Закатальского округа и Дагестанской области.
7. Количество Германских войск в пределах Республики не может быть увеличено без согласия на то Правительства этой республики.
8. Правительство Республики горских народов Кавказа обязуется принять действенные меры к удалению из пределов Республики миссий и агентов стран, воюющих с Центральными Державами.
9. Договаривающиеся стороны взаимно обязуются завязать экономические отношения и организовать обмен товарами на основании положений, которые будут, возможно, определены в ближайшем времени дополнительными соглашениями.
10. Настоящий договор будет утвержден и обмен ратификациями будет произведен в Берлине в срок не позднее одно- го месяца или, если возможно, и раньше.
ИЗ НОТЫ ПРАВИТЕЛЬСТВА ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
ПРАВИТЕЛЬСТВУ РСФСР ОБ ОБЪЯВЛЕНИИ
НЕЗАВИСИМОЙ РЕСПУБЛИКИ
И ОТДЕЛЕНИЯ ЕЕ ОТ РОССИИ
г. Батуми. 13 мая 1918 года
1. Союз Горцев Кавказа решает отделиться от России и образовать независимое государство.
2. Территория нового государства будет иметь своими границами на севере те же самые географические границы, какие имели области и провинции Дагестана, Терека, Ставрополя, Кубани и Черного моря в бывшей русской империи, с запада – Черное море, с востока – Каспийское море, с юга – границы, подробности которой будут определены по соглашению с Закавказским правительством.
3. Полномочным делегатам, подписавшимся здесь, поручено довести до сведения всех правительств это решение и продекламировать этим заявлением образование независимости государства Союза Горцев Кавказа, а посему нижеподписавшиеся заявляют, что от сегодняшнего дня независимое государство Кавказского Союза рассматривает себя закономерно установленным.
Подписи: Абдул-Меджид Чермоев, Гайдар Бамматов.
ИЗ НОТЫ ПРОТЕСТА ПРАВИТЕЛЬСТВА РСФСР
ГЕРМАНСКОМУ ПОСЛУ В МОСКВЕ ГРАФУ МИРБАХУ
ПО ПОВОДУ ПРИЗНАНИЯ «НЕЗАВИСИМОСТИ»
КАВКАЗСКОЙ И ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИК,
ОТТОРЖЕНИЯ ИХ ОТ РОССИИ
15 мая 1918 года
Народный Комиссариат считает своим долгом указать на то, что во многих местах Закавказья власть так называемого Закавказского правительства отрицается вовсе и в Закавказье вообще, против него высказываются широкие народные массы. В Тифлисской и Кутаисской губерниях населением выносится ряд протестов против отделения от России: в Сухуми, Поти, Гори, Тифлисе, Душете и прочих городах и местечках на громадных митингах вносятся резолюции, обвиняющие Сейм в узурпации, и настоятельно требуют референдума. Армянские города и деревни с еще большей настойчивостью требуют референдума, настаивая на уходе своих делегатов из Сейма.
Многие грузинские и армянские делегаты из Сейма ушли. Баку объявил кучку сеймовцев узурпаторами; в таком же смысле высказались Ленкорань, Алят, Дербент, Петровск, Аджи-Кабул, Кюрдемир.
Правительство РСФСР считает своим долгом указать, что народы и племена Черноморского побережья Кубани, Терека и Дагестана давно уже высказались на своих демократических организованных съездах за неразрывную связь с Российской Федерацией. Против попытки небольшой кучки попирать волю широких слоев своего народа, а также узурпации власти этой кучки, Российская советская власть будет выступать самым решительным образом.
Москва, Кремль
РСФСР, 15 мая 1918 г.
ПРОТЕСТ ПРАВИТЕЛЬСТВА РСФСР
ГЕРМАНСКОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВУ
ПО ПОВОДУ РАДИОТЕЛЕГРАММЫ,
ПЕРЕДАННОЙ ЧЕРЕЗ ПОСЛА ГРАФА МИРБАХА
О СОЗДАНИИ НЕЗАВИСИМОГО ГОСУДАРСТВА
НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ (ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ)
16 мая 1918 года
Берлин. Российскому уполномоченному представителю Иоффе, № 213, 15 мая. Сегодня мы послали графу Мирбаху нижеследующую ноту:
«По поводу переданной вами вчера Народному Комиссариату по Иностранным Делам – Германским Дипломатическим представителем, Императорским Посланником
V. Прием новых членов Союза
Статья 16
Новые члены Союза принимаются Объединенным правительством на условиях настоящего договора с согласия органов исполнительной власти всех членов Союза.
VI. Изменение и прекращение договора
Статья 17
Изменение и дополнение сего договора, а равно и его прекращение производится Конференцией представителей всех членов Союза.
VII. Время вступления договора в силу
Статья 18
Настоящий договор вступает в силу по утверждению его органами исполнительной власти всех членов Союза.
Отметим, что сам термин «Союзный Договор» появился впервые в политическом лексиконе именно в связи с объединительным процессом на Северном Кавказе и впоследствии был взят на вооружение в ходе создания СССР.
ДЕКЛАРАЦИЯ ОБ ОБЪЯВЛЕНИИ НЕЗАВИСИМОСТИ
РЕСПУБЛИКИ СОЮЗА ГОРЦЕВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
И ДАГЕСТАНА (ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ)
Нижеподписавшиеся полномочные делегаты Правительства Союза горцев Кавказа имеют честь довести до сведения всех правительств нижеследующее:
Народы Кавказа закономерно избрали Народное собрание, которое, собравшись в мае-сентябре 1917 года, заявило об образовании союза Горцев Кавказа и вручило исполнительную власть настоящему правительству, в составе которого имеются и подписавшиеся. В виду царящей в России анархии, и пользуясь признанным самим Петроградским правительством правом за всеми народами бывшей империи царей свободно создавать свою политическую будущность, Правительство Союза Горцев решило принять следующую резолюцию:
1. Союз Горцев Кавказа решает отделиться от России и образовать независимое государство.
2. Территория нового государства будет иметь своими границами на севере те же самые географические границы, какие имели области и провинции Дагестана, Терека, Ставрополя, Кубани и Черного моря с бывшей Русской Империей, с запада – Черное море, с востока – Каспийское море, на юге – границу, подробности которой будут определены по соглашению с Закавказским правительством.
3. Полномочным делегатам, подписавшимся здесь, поручено довести до сведения всех правительств это решение и продекламировать этим заявлением образование независимого государства – Союза Горцев Кавказа, а посему нижеподписавшиеся заявляют, что от сегодняшнего дня независимое государство Кавказского Союза рассматривает себя закономерно установленным.
Подписи: Абдул-Меджид Чермоев, Гайдар Бамматов.
ДОГОВОР
ОБ УСТАНОВЛЕНИИ ДРУЖЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ
МЕЖДУ ИМПЕРАТОРСКИМ ГЕРМАНСКИМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ
И ПРАВИТЕЛЬСТВОМ ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
Не ранее 11 мая 1918 года
Императорское Германское правительство, с одной стороны, и правительство Республики горских народов Кавказа с другой, решив установить дружеские отношения между своими странами на почве юридической, экономической и политической, заключили между собой нижеследующий договор:
1. Устанавливается постоянный мир и нерушимая дружба между Императорским Германским правительством и правительством Республики горских народов Кавказа.
2. Императорское Германское правительство обязуется прийти на помощь правительству Республики горских народов Кавказа вооруженной силой, если о последнем правительство Горской республики попросит для обеспечения мира и спокойствия в своей стране.
Примечание: Представление указанной вооруженной силы количеством до двух батальонов должно последовать, если того требуют обстоятельства и до ратификации настоящего договора.
графа Мирбахом, – радиотелеграммы, заключающей в себе Заявление так называемого Правительства Союза Горцев Кавказа о том, что этот Союз объявил себя самостоятельным государством, простирающимся от Черного моря до Каспийского, – Народный Комиссариат считает долгом указать, что народы и племена Черноморского побережья, Кубани, Терека и Дагестана давно уже высказались на правах демократически организованных съездов за неразрывную связь с Российской Федерацией.
Против попытки небольшой кучки попрать волю широких слоев своего народа, а также узурпации власти этой кучки. Российская советская власть будет выступать самым решительным образом».
Народный комиссар по
Иностранным Делам Г. Чичерин
Верно: Р. Микеладзе
ПИСЬМО ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА ГОРСКОЙ
РЕСПУБЛИКИ А. ЧЕРМОЕВА ПРЕДСЕДАТЕЛЮ
ПРАВИТЕЛЬСТВА ГРУЗИНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
О НЕОБХОДИМОСТИ СКОРЕЙШЕГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
ПОЛИТИЧЕСКОГО И ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОЮЗА
г. Тифлис, 19 июня 1918 года
Горское правительство, заслушав с чувством глубокого удовлетворения Ваше письмо от 16 июня сего года за № 6929, высказалось за теснейшее сближение с соседями, исторически дружественными с горскими племенами, грузинским народом.
Не только общность наших интересов политических, экономических, этнографических и географических, но и общность интересов в международно-правовой области настоятельно требуют скорейшего заключения политического и экономического союза, для каковой цели Горское правительство готово назначить немедленно своих представителей и просит Вас лишь указать срок, место и число представителей.
В полной уверенности, что Грузинское правительство всегда будет воодушевлено одинаковым с нами чувством дружбы с горскими народами, прошу принять уверения в совершенном к Вам почтении.
Председатель горского правительства
Абдулмеджид Чермоев
ПРОТЕСТ ПРАВИТЕЛЬСТВА ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
ГЕРМАНСКОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВУ О НЕЗАКОННОЙ ОККУПАЦИИ
ГРУЗИНСКИМИ ВОЙСКАМИ ТЕРРИТОРИИ АБХАЗИИ
ПРИ ПОДДЕРЖКЕ РЕГУЛЯРНЫХ ЧАСТЕЙ НЕМЕЦКОЙ АРМИИ
Не ранее июня 1918 года
В сентябре 1917 года Абхазский Национальный Совет, ввиду национального единства абхазского народа с народами Северного Кавказа, объединившимися с начала революции в Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана, в соответствии с историческими традициями абхазцев и ясно выраженной народной волей воссоединить свою историческую судьбу с родственными народами Северного Кавказа, – принял решение войти в состав вышеупомянутого Союза.
На втором съезде горских народов Северного Кавказа и Дагестана, имевшем место в городе Владикавказе 20-30 сентября 1917 года, Специальная делегация Абхазского Национального Совета обратились с ходатайством о принятии абхазцев в состав Союза в качестве равноправного члена. Базируясь на возвещенном Русской революцией и подтвержденном впоследствии в Брест-Литовске мирном договоре, праве свободного определения народов бывшей империи царей своей судьбы, съезд народов северного Кавказа и Дагестана с чувством естественного удовлетворения принял в свою семью нового члена – братскую Абхазию, предоставив ей в Правительстве Союза одно место. В соответствии с этим фактом, а также ввиду вхождения в состав Союза Закатальского округа, Союз стал именоваться с тех пор «Союзом объединенных горцев Кавказа».
Воссоединение Абхазии с Союзом объединенных горцев Кавказа было ратифицировано Генеральным Съездом абхазского народа, имевшим место в городе Сухуми.
От Абхазии членом Горского Правительства был делегирован господин Ашхацава.
Несмотря на столь ясно выраженную волю абхазского народа, пограничная Грузия, руководствуясь аннексионистскими побуждениями, не переставала вести пропаганду против Союза горцев Кавказа, пытаясь отторгнуть Абхазию от Союза и воссоединить ее с Грузией. Однако предпринятые грузинами все средства, убеждения и подкупы, не могли отклонить Абхазию от единения с горцами Кавказа. Тогда, пользуясь временными затруднениями, испытываемыми Союзом горцев Кавказа в борьбе с северными его врагами, вновь образовавшееся грузинское правительство позволило себе ввести на абхазскую территорию свои войска и, несмотря на своевременный протест моего Правительства, адресованный министру председателю Грузии 1 июня с. г. (1918 г.) за № 53, и на упорное сопротивление, оказываемое абхазским населением, – ведет в Абхазии политику насилия и притеснений. Как Ваше правительство усмотрит из прилагаемых документов, наиболее священные права абхазского народа попираются грузинским Правительством самым жестоким образом. Абхазский Национальный Совет, протестовавший против бесчинств грузинских частей и эмиссаров, разогнан, несколько абхазских селений уничтожено и разграблено, множество истинных патриотов Абхазии, не желавших подчиняться грузинскому игу, зверски убиты. Такой образ действия грузинского Правительства не может не вызвать чувства справедливого возмущения моего Правительства, которое до настоящего времени в отношении всех своих соседей на Кавказе и, в частности, в отношении грузин, с которыми народы Северного Правительства связаны единством расы и давнишними симпатиями, неизменно проявляло твердую волю не только не допускать каких-либо политических осложнений, но стремилось к наиболее тесным союзным связям до Конфедерации включительно.
Мое Правительство с чувством бесконечного сожаления констатирует, что в составе грузинских войск, оперирующих в Абхазии, имеются регулярные германские части.
Принимая во внимание неоднократно выраженные Императорским Германским Правительством чувства благожелательности в отношении народов Северного Кавказа и преследуемых ими политических идей, мое Правительство не может допустить, чтобы в политику Императорского Правительства входило поддерживать с оружием в руках империалистические вожделения Грузии, направленные против Северо-Кавказской Республики, участвовать в жестокостях и насилиях, чинимых грузинскими войсками маленькому абхазскому народу.
Объясняя участие немецких войск в операциях против Абхазии только ошибкой немецкого командования, введенного в заблуждение Грузинским Правительством – я от имени моего Правительства самым категорическим образом протестую против образа действий Грузии в Абхазии, составной части Федеративной Республики Союза горцев Кавказа, и во избежание тяжелых осложнений, могущих проистечь от указанной политики Грузинского Правительства, мое Правительство полагает необходимым немедленно вывести из Абхазии грузинские войска, чиновников и эмиссаров, не возражает против временной оккупации Абхазии смешанным отрядом Четверного Союза, впредь до последующего выяснения дипломатическим путем, в соответствии с волей абхазского народа, относительно будущей свободы Абхазии.
Я питаю глубокую уверенность, что настоящее предворе-ние, продиктованное соображениями высокой справедливости и свидетельствующее о полной лояльности образа действий моего Правительства в отношении Грузинской республики, найдет должную оценку Вашу и соответственное отношение Императорского Правительства в части прекращения оккупации Абхазии.
Одновременно наступательная тактика большевиков привела к появлению параллельных органов власти и большевистских вождей на Северном Кавказе. Они имели свою социальную опору и повели решительную борьбу против Горского Правительства. Об этом свидетельствуют документы.
В частности, под непосредственным руководством Сталина, Орджоникидзе и Микояна был организован самозванный Терский областной народный Совет. Приводим один из первых его документов (воззвание).
ВОЗЗВАНИЕ
ТЕРСКОГО ОБЛАСТНОГО НАРОДНОГО СОВЕТА
О НЕОБХОДИМОСТИ БОРЬБЫ
С КОНТРРЕВОЛЮЦИЕЙ
г. Владикавказ, 29 августа 1918 г.
К ОРУЖИЮ, ТОВАРИЩИ И ГРАЖДАНЕ!
Контрреволюционные банды, руководимые Моздокским казачье-крестьянским советом, возглавляемым Бичераховым, Валиевым, Кибиревым, Беликовым, Соколовым, Ивановым и др., продолжают беспощадный расстрел делегатов областного народного съезда и членов Народного Совета.
Не насытившись кровью расстрелянных товарищей во Владикавказе: Касаева, Чхубиани, Огнева, Шмулевича, Никитина, Камалова, Серобабова и др., они 27 августа в станице Змейской предательски захватили и расстреляли бывшего председателя Совета Народных Комиссаров, комиссара земледелия товарища Ю. Г. Пашковского, делегата съезда, председателя Кисловодского Совета Д. И. Тюленева, железнодорожного комиссара С. Долобкова, делегата съезда Хейфеца, делегатку Пятигорского Совета Э. Блок, случайную попутчицу семнадцатилетнюю Анну Блюменталъ и других делегатов, фамилии которых пока не установлены.
В плену у палачей находятся 40 делегатов, ежеминутно ожидающих той же участи.
Товарищи и граждане!
Терский Народный Совет и Совет Народных Комиссаров всей своей деятельностью стремился к установлению мира в Терской области, но враги народа, не желающие передать землю безземельным горцам и крестьянам, в ответ на политику мира подняли черное знамя мятежа против трудовых масс Терской области.
В тяжелую минуту, переживаемую революцией в Терской области, чрезвычайное заседание от 29 августа Народного Совета и Совета Народных Комиссаров постановило призвать вас, вольных горцев, рабочих и безземельных крестьян, встать как один человек на борьбу за землю и волю и сомкнутыми рядами выступить против помещичье-офицерской контрреволюции.
Мы верим, что вольные горцы и безземельное крестьянство, вступив в беспощадную борьбу с обнаглевшей контрреволюцией, водрузят знамя мира и братства народов Терской области.
Народный совет призывает и трудовое казачество свергнуть иго своих контрреволюционных верхов и стать в ряды борцов революционной демократии края.
К оружию, товарищи и граждане!
Да здравствует революционная борьба за мир и свободу трудовых масс Терской области!
Да здравствует народная всласть! Терский областной Народный Совет.
Фракции: чеченская, ингушская, кабардинская, осетинская, казачья, рабоче-крестьянская и красноармейская.
Здесь надо отметить особый цинизм «Совета» – воззвание говорит, что стремится передать землю крестьянам. А ведь Горское Правительство с первого дня своей деятельности объявило о том, что оно передает землю крестьянам, горцам, казакам, в Конституции Горской Республики был утвержден принцип частной собственности, в том числе на землю. Такой были тактика большевиков – она откровенно вводила в заблуждение горцев Северного Кавказа, натравливала одни народы на другие, одни социальные слои на другие, разрушала традиции, обычаи, адаты.
Одновременно мы можем оценить и отношение стран антигерманской коалиции к событиям на Северном Кавказе.
ТЕЛЕГРАММА
КОМАНДУЮЩЕГО БРИТАНСКИМИ ВОЙСКАМИ
В г. БАКУ ГЕНЕРАЛА В. М. ТОМСОНА
ПРАВИТЕЛЬСТВУ ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
О НЕОБХОДИМОСТИ СОЗДАНИЯ КОАЛИЦИОННОГО
ПРАВИТЕЛЬСТВА И БОРЬБЫ С БОЛЬШЕВИЗМОМ
г. Баку 27 ноября 1918 г.
ПРАВИТЕЛЬСТВУ СОЮЗА ГОРЦЕВ!
Нижеследующее является письменным подтверждением заявлений, которые я, как председатель союзников, сделал Вам, как представителям племен Кавказа на вчерашнем заседании.
1. Я не буду повторять, каковы вообще дела и политика союзников при вступлении на территории Кавказа. Вы, наверное, познакомились с прокламацией, опубликованной мною, и можете судить об образе действий, принятом нами в Азербайджане по тому, что сами наблюдаете в Баку.
2. Вас больше всего интересует вопрос сделаться самостоятельной республикой. Я Вам могу сообщить только то, что эти вопросы будут решены мирной конференцией союзников.
3. До этого времени у Вас есть полная возможность проявить Вашу способность к самоуправлению. Когда Вами будет образова¬но коалиционное правительство со всесторонним представи¬тельством, я готов отнестись к Вам точно так же, как обе¬щал отнестись к Азербайджанскому правительству, и все принципы, провозглашенные в прокламациях, опубликованных мною здесь, будут применены и к Северному Кавказу.
4. Я считаю крайне существенным, чтобы следующие пунк¬ты были выполнены Вами теперь и чтобы Вы:
а) образовали коалиционное правительство со всесторонним представительством;
б) оставили в стороне все мелкие распри и объединились против большевиков;
в) управляли областью, занятой Вами, относясь ко всему справедливо и беспристрастно;
г) восстановили железнодорожные и пароходное движение и уменьшили страдания, господствующие теперь на Кавказе и Каспийском побережье, благодаря недостатку продовольствия;
д) удалили всех турок и устранили турецкую и германскую пропаганду, поскольку они пришли на Кавказ ради своей собственной, а не Вашей, выгоды и Вам не принесли ничего, кроме бедствий;
е) помогли союзникам держать связь с армией генерала Денисова и упросили ингушей добиться освобождения британской миссии, задержанной большевиками во Владикавказе.
Со своей стороны, я как командующий Британскими войс¬ками и представитель Союзников, сюда пришел для того, что¬бы помочь всеми средствами народам Кавказа в их стараниях превозмочь те трудности, которые стоят перед нами.
Командующий Британскими силами
в Баку и представитель Союзников
генерал-майор В. М. Томсон
С подлинным верно: и. о. Секретаря подпись
Под сильным влиянием генерала Томсона произошло быст¬рое сближение Азербайджана и Горской Республики. Об этом свидетельствует следующий документ.
ДОГОВОР МЕЖДУ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ
АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
И ПРАВИТЕЛЬСТВОМ ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
О ЗАЙМЕ
28 ноября 1918 г.
Мы, нижеподписавшиеся, с одной стороны Уполномоченные правительства Азербайджанской республики – Министр Торговли и промышленности Бебут-Хан Джеваншир и Министр финансов Мамед Гасан Гаджинский, действующие на основании постановления правительства от 28 ноября сего года, – с другой стороны Уполномоченные правительства Республики Союза Горских народов Северного Кавказа Багадур-Бек Малачи-хан и Ибрагим-Бек Гайдаров, действующие на основании постановления Правительства от 28 ноября сего года, заключили от имени уполномоченных их на это Республик нижеследующий договор:
1. Республика Союза Горских народов Кавказа занимает у Азербайджанской республики десять миллионов рублей, без процентов с возвратом их в течение двух лет, начиная с 1-го ноября сего года.
2. В случае осуществления власти Республики Союза Горских народов Кавказа в земледельческих районах, Республика обязана погасить свой долг хлебом в зерне на основаниях, изложенных ниже в пунктах 3, 4 сего Договора.
3. Каждая из двух Договаривающихся Республик назначает по одному лицу; последние, по соглашению между собою, избирают третье лицо и все трое образуют Комиссию.
4. Комиссия, образовавшаяся в порядке пункта 3-го сего Договора, определяет время, количество, род зерна и цену хлеба, подлежащего передаче Азербайджанской Республике в порядке пункта 2-го сего Договора.
5. Правительство Азербайджанской Республики имеет право через своих агентов закупать по рыночной цене хлеб на всей территории Горской Республики, при участии соответствующих представителей ее Правительства, причем со стороны означенного Правительства не будет никаких препятствий к вывозу указанным порядком закупленного хлеба в пределы Азербайджана.
6. В счет указанных десяти миллионов Правительство Союза Горских народов Кавказа разновременно до 28 ноября сего года уже получило три миллиона рублей. Остальные семь миллионов должны быть выданы частями в течение декабря месяца.
Настоящий Договор составлен в городе Баку в двух экземплярах за надлежащими подписями обеих договаривающихся сторон.
Дополнительный пункт. В случае, если Правительство Республики Горских народов Кавказа войдет в соглашение с Правительством Грузии о совместном печатании денежных знаков, то настоящий заем должен быть погашен в срок, не позже шести месяцев со дня первого выпуска означенных денежных знаков.
Уполномоченные Правительства
Азербайджанской Республики:
Мамед Гасан Гаджинский, Бедут Хан Джеваншир
Уполномоченные Правительства Республики
Союза Горских народов Кавказа:
Багадур Малачихан, Ибрагимбек Гайдаров
Началась медленная эволюция западных держав в направлении международного признания Горской Республики.
ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ СООБЩЕНИЕ О ВСТРЕЧЕ
И ПЕРЕГОВОРАХ МЕЖДУ ДЕЛЕГАЦИЯМИ
ПРАВИТЕЛЬСТВА ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ СОЮЗНЫХ ДЕРЖАВ в г. БАКУ
г. Баку 27-29 ноября 1918 г.
27-29 ноября 1918 г. Делегация Правительства Союза Горских народов Кавказа имела переговоры с представителями Союзных Держав в Баку.
На этих переговорах, закрепленных обменом письменными документами, определенно выяснилось, что Союзные державы поддерживают Правительство (Северного Кавказа) в его работе установления порядка и спокойствия на нашей территории.
Вопрос же окончательного закрепления нашей независимости подлежит рассмотрению мирной конференции народов.
Правительство призывает всех граждан, без различия религий и национальностей, к интенсивной трудовой жизни и к объединению вокруг общих целей, имеющих в виду восстановление нормальной жизни и экономического благополучия, столь потрясенного господствовавшей до ныне анархией.
Подлинное подписали:
А. М. Чермоев, председатель Правительства,
И. Б. Гайдаров, министр Внутренних Дел
Верно:
Д. Мусалиев, военный губернатор Дагестанской области, полковник.
Большевики, однако, уже организовали параллельную власть на территории Чечни и Ингушетии – центральных районах Горской Республики, и буквально взрывали Горскую Республику, в том числе через ввод частей 11 армии и Казачьих полков I конной армии Буденного. Эти Казачьи части Красной Армии уничтожали мирное население Казачьих станиц и чеченских аулов, они служили базой для установления в Чечне Советской власти.
Здесь проходили «стажировку», как мне рассказывал старый Али-Хаджи из села Сойты, молодой Красный командир Гайдар, отличившийся особой жестокостью (он вырезал уши и носы у горцев, выкалывал глаза). Горцы начали за ним охоту, и его перевели с повышением куда-то в Сибирь. Кажется, на Алтай. Об этом же говорил писатель Костерин, который едва не погиб из-за подлости Гайдара.
ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ А. ШЕРИПОВА
НА V СЪЕЗДЕ ТРУДОВЫХ НАРОДОВ
ТЕРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
г. Владикавказ, 30 ноября 1918 г.
… В настоящее время контрреволюция Горского правительства делает среди горцев то же самое, что делал Бичерахов среди казачества.
Та группа горских горе-интеллигентов, которая сидит в Терском правительстве, в первые дни российской революции приносила присягу на верность этой революции. Эта группа имела безусловное доверие всех горцев Кавказа, быть может, доверие к ним, как просто к горцам, знающим русский язык и русскую письменность. Это доверие кучкой помещиков во главе с Чермоевым не было оправданно, ибо, оставив ориентацию на интересы своего народа, они стали искать ориентацию на чужеземные царские штаты.
В Дагестане это правительство опиралось на беков, ханов, мулл, шейхов и вообще на имущие классы. В Чечне оно опиралось на «искусственных» помещиков, получивших земли за измену делу горских народов, опираясь на шейхов, богатых мулл, которые являются в нашей жизни теми же феодалами, какими были и европейские феодалы. Если шейх заявлял, что «я глава народа», то трудовая масса шла за ним не рассуждая. И мы помним страшные события, когда сжигались промыслы и аулы и когда первое объявлялось походом против христиан, а второе – походом во имя революции. Это было переходное время массы: анархия, сплошное хулиганство. Оно прошло, ибо масса, увидев, что ее не спасает правительство, опирающееся на шейхов и кулаков, отказало ему в доверии и выбросило вон в Темир-Хан-Шуру и Тифлис. Они оправдывались тем, что в случае торжества революции горцы будут оставаться только прихлебателями, и обращали свои взоры на «братьев» – единоверных турок. То, что они делают теперь, это не спасение, а рабство и кабала под английским игом. Если в словах Горского правительства сверкали звезды и полумесяц, то теперь в них блестит британский лев, а он идет не для защиты мусульман от христиан, не для утверждения шариата, а для утверждения своего империализма. Горское правительство шествует, чтобы взять промыслы для английского капитала, чтобы, взяв эти богатства, опереться на те слои населения, которые по своей сущности должны ненавидеть Советскую власть.
В чеченском шейхе и спекулянте и в английском короле сидит один и тот же страх – боязнь распространения Советской власти. Если турки бросились в объятия Англии, то не из-за военных поражений, а потому, что кредит Султана в Германии стоит на той же высоте, на которой кредит Николая в Советской России.
Союз между Америкой, Англией, Францией, Японией, всеми имущими классами, чеченским генералом и офицером, всеми, кто идет против труда, является союзом уничтожения «заразы» большевизма.
Освобождение мусульманству хотят принести те, которые подолгу были его врагами. Угнетателем мусульман является не Советская Россия, а та хищническая Англия, с которой чермоевы имеют Союз …
Были на Кавказе и свои «центристы», которые всегда склонялись на сильную сторону и умело готовили оправдательно-идеологическую позицию для этого. Это видно из следующего выступления известного тогда общественного деятели Осетии.
ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ
ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ТЕРСКОГО НАРОДНОГО СОВЕТА
А. ЦАЛИКОВА НА V СЪЕЗДЕ НАРОДОВ ТЕРЕКА
г. Владикавказ, 30 ноября 1918 г.
… Перехожу теперь к другому вопросу. Я буду говорить о надвигающейся опасности с востока. Эти авантюристы играют главным образом на религиозных чувствах мусульман-горцев, они желают создать какое-то свободное государство и отделить нас от России. Посмотрим чисто объективно на вопрос может ли существовать самостоятельное горское государство. Для самостоятельности государства нужны 3 главных условия:
1. Территория. Для этого государства, о котором мечтает Чермоев и компания, нет естественных границ.
Эти тифлисские авантюристы заявили, что в состав этого государства войдут и два миллиона русских.
Мы знаем, что случилось в самостоятельной Грузии и Армении – там выгоняли и выгоняют русских, а ведь два миллиона русских выгнать из чермоевского государства нельзя. Мы будем вовлечены в национальную бойню.
2. Экономическая сторона. С этой стороны ни в коем случае это государство существовать не может.
Общего государства у горцев никогда не было. Северо-Кавказский край тесно связан с Россией. Отказ России от этого края – это отказ от своего экономического развития. Мы знаем, что своими силами горцы не пробьются.
3. В культурном отношении. Хотя и печально, но и после 100-летней совместной жизни с Россией у нас нет общего языка.
Если бы были школы, то в культурном отношении мы стояли бы далеко выше и не было бы грабежей и наклонностей к ним.
Когда говорили царю Николаю о том, что нападают горцы на казаков, то он отвечал, что это-то как раз и нужно, чтобы в казаках развивался воинственных дух.
Провозглашение Горской Республики не несет горцам ничего хорошего. Англичане через Чермоева желают эксплуатировать богатства, которые лежат в горах Кавказа; и с горцами случится то же самое, что и с другими азиатскими народами, которые стонут под игом империалистической Англии. То правительство, которое двигается в настоящее время, не имеет никаких условий для своего существования.
Оно должно во всяком случае пропасть, ибо мы имеем две силы, которые изорвут его: 1) натиск со стороны России и 2) восстановление трудовых масс.
Эти люди, деятели реакции – это реачьные деятели, они поддерживали вначале империалистическую Германию и Турцию, а в настоящее время они являются слугами Англии. С брюха они перевернулись на спину; налицо полнейшая беспринципность.
Они ловят минуту, являются политиканами момента, то есть авантюристами…
Сейчас Россия является центром освобождения, и взоры всех угнетенных восточных народов направлены на Москву…
А. Цаликов, видный политический деятель Осетии, сторонник идеи мусульманского социализма, относился к той плеяде революционных деятелей, которая примыкает к побеждающей стороне. Он видел, что Горское правительство, против которого выступали чуть ли не единым фронтом и большевики, и Добровольческая Армия Деникина, должно неминуемо пасть и «вовремя» скорректировал свои позиции, впрочем, как и многие другие, которые, как правило, вовлекают в борьбу народы и при неудачном ее исходе тут же оказываются рядом с побеждающей стороной.
Но ситуация тогда была слишком сложной, чтобы суметь предвидеть возможные результаты гигантских событий, развернувшихся на территории бывшей империи. Кто знает, чем они вообще закончились бы, если бы генерал Деникин не восстановил против себя не только большинство казачества, но и поголовно все население Северного Кавказа, которое стало громить его тылы, сея панику в войсках, в то время, как он планировал через неделю-другую захватить Москву.
Но с другой стороны, легко обсуждать эти вопросы сейчас, спустя три четверти века, – кто знает, какие мысли роились в голове главнокомандующего, какой информацией он обладал, мог ли он, не раздражая кадровый офицерский состав, пойти на признание Горской республики, когда сражения велись под лозунгами «единой и неделимой». Трудно сказать. Хотя, возможно, последнее обстоятельство не имело существенного значения, – и генералы, и офицеры безропотно отнеслись к отречению царя, а вместе с тем и с традиционными для самодержавия его лозунгам. Сам генерал Деникин в своих многочисленных мемуарах старательно уходит от этих «неудобных» для него вопросов.
ПРИВЕТСТВЕННАЯ ТЕЛЕГРАММА
ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА
ГРУЗИНСКОЙ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
ПАРЛАМЕНТУ ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
20 января 1919 года
От своего имени и от имени Правительства Грузинской Демократической Республики приветствую в Вашем лице Союзный Совет Горцев и приношу искреннюю благодарность за желание установить с нами добрососедские отношения. Грузинский народ всегда стремился и будет стремиться к установлению означенных отношений со своими соседями, помятуя, что тесные узы дружбы могут упрочить положение всех народностей Кавказа.
Председатель Правительства Жордания
В Горском правительстве были собраны, несомненно, талантливые, очень образованные люди. Чеченца Чермоева через год заменил умный абхазец Пшемахо Коцев.
РЕЧЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА
ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ П. КОЦЕВА
НА ЗАСЕДАНИИ СОЮЗНОГО СОВЕТА (ПАРЛАМЕНТА)
г. Темир-Хан-Шура, 20 января 1919 года
От своего имени и от имени молодого Правительства союза Горцев приветствую членов Союзного Совета, присутствующих при открытии Совета.
Долгие годы мы терпели ненастье, буря пронеслась над нами и унесла немало сынов Горцев Кавказа, положивших свою жизнь на полях за свою свободу.
Буря пронеслась, много жертв она унесла у нас, теперь настало затишье, над нами всходит солнце.
Открытие Парламента Республики Союза Горцев Кавказа и то, что сейчас переживаем здесь, это плоды той упорной борьбы, которую вели мы, проливая кровь на наших полях за нашу свободу, и упорного труда молодого Правительства, которое Вы, представители Союзных Народов Кавказа, облекли своим доверием.
В том, что мы переживаем сейчас – есть доля заслуги молодого Правительства. Теперь после совместной нашей работы, когда мы сжались, когда тесно сплотились, нас разъединить нельзя. Дружно станем мы плечом к плечу и пойдем по намеченному нами пути. Много испытаний еще предстоит нам, мы молоды еще, мы неопытны. Бог знает, быть может, наш Союз и не выдержит борьбы, не выдержим натиска, быть может, и мы, но мы принадлежим к тем, которые скорее погибнут, но не сдадутся. Создавшийся наш молодой Союз разъединить нельзя, да этого сделать мы не дадим, дружно став на защиту его против тех, кто вздумает покушаться на целостность нашего Союза. Кругом нас идет борьба, кругом анархия, льется кровь, наш молодой государственный корабль, быть может, не выдержит и погибнет среди борьбы, если мы не забудем национальных распрей и личных счетов. Я, Председатель молодого Правительства, приветствую Вас, Члены Союзного Совета, в надежде тесного единения и совместной работы на пользу молодой Республики.
Мы, члены Правительства, избранные народом, готовы работать и положить свои силы на пользу народа, на пользу нашего Союза. У нас имеется масса недочетов, потому что мы еще молоды и неопытны. Мы это сознаем и готовы работать под Вашим руководством, господа представители союзных народов, готовы следовать в нашей созидательной работе, согласно Вашим указаниям, потому что Вы, представители народа, близки к нему, все время имеете с ним общение и Вам легче видеть наши промахи и указывать нам на них. Мы будем работать под Вашим контролем, приложим все силы, чтобы выполнить возложенные на нас задачи, постараемся оправдать ваше доверие, но попросим вас совместно работать с нами, мы постараемся исполнить все, что в наших силах, только прошу вас, не бросайте нам палки в колеса в нашей созидательной работе. Результатом нашей усиленной работы явилось народное представительство в лице молодого Парламента. Народное представительство в государственном управлении для горских народов не было чуждо, это была их заветная мечта.
Стремление Горцев к народному представительству и работа в этом направлении молодого правительства увенчалась, успехом. Мы теперь имеем Парламент, на котором лежит задача созидательной работы. Будем дружно работать на пользу народа и молодого Совета.
Да здравствует Союз Горцев Кавказа! Да здравствует молодой Парламент (аплодисменты публики).
РЕЧЬ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ЧЕЧНИ КУРУМОВА
НА ЗАСЕДАНИИ СОЮЗНОГО СОВЕТА
(ПАРЛАМЕНТА) ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
30 января 1919 года
Уважаемое собрание! Моя Родина, Чечня, сейчас переживает ужасное анархическое состояние. Воровство, грабежи, убийства сделались там обычными явлениями, как на дорогах, так и в населенных местах. Все эти беспорядки, вся эта анархия имеет тесную связь с деятельностью большевиков. Советской властью пущены в ход огромные средства на агитацию как против Горского Правительства – правительства, якобы, «буржуев» и «кровопийцев», так и против своей благомыслящей, честной работящей части населения, не сочувствующих Совдепии. Меры и средства не столько самые простые, сколько заманчивые, играющие на самых темных сторонах души чеченца.
Приведу некоторые яркие, обрисовывающие их самые главные способы деятельности в делах насаждения идей Коммуны в Чечне.
Из округов Терской области самым антибольшевистским является Веденский округ. Так, в этом округе очень многим муллам платится вполне солидное жалованье из Совдепской казны, даже часто николаевскими.
Громадное жалованье платится там также и красноармейцам-чеченцам, которые никогда не служили и не думают служить, но жалованье получают до 550 руб. в месяц.
Конечно, это для чеченца самое выгодное дело. Зачем не брать, когда предлагают. И таких ничего неделающих, но на бумаге числящихся, в Красной Армии до 13 тысяч. Только такими способами поддержки темных элементов и их «противо-буржуйных» склонностей, что выражается грабежами и убийствами «кровопийцев», активно пользуется успехом большевизм в Чечне, в частности в Веденском округе.
Таким образом, в Чечне большевизм получает чисто чеченский оттенок и он заключается в вытягивании «николаевских» и «ничегонеделании» в смысле водворения порядка в стране, а наоборот, с каждым днем положение в стране ухудшается, возрастает анархия, народ развращается и теряет свои лучшие черты именно благодаря разгулу этих темных элементов чеченских красноармейцев, которым все дозволяется, лишь бы водворили равенство и интернационал.
Конечно, в этом никто не виноват, и никого я не собираюсь винить, но скажу я одно, что чеченцы мало знают наше, конечно, еще молодое Горское Правительство, они не понимают, не знают ни его намерений, ни стремлений, ни цели. Им почти ничего не известно, что происходит вокруг них, куда должны они направить свои взоры и с кем должно и необходимо иметь дело. В этом отношении, в отношении понимания взаимных интересов и выгод, в отношении прививки идей объединения и самостоятельности, я замечаю, мало сделано нашим Правительством. Засыпаемые большевистскими прокламациями и листками, разжигаемые агитаторами, люди имеют совершенно ложное понятие о стремлении и задачах Горского Правительства. Не имея права обвинить хоть кого бы то ни было из членов Правительства, я все-таки, как знакомый с положением теперешней Чечни, предлагаю принять некоторые меры, к которым сейчас предоставляется случай, ибо они крайне необходимы и важны, как по полезности для края, так и как носящие агитационный характер в пользу Горского Правительства. Из этих мер самыми важными считаю:
1) учреждение агитационного и информационного бюро,
2) поддержание некоторых тюрко-арабских мектебе,
3) сделать сообщение хотя бы между Шали-Гудермес-Ведено безопасными…
4) посылку хоть нескольких врачей с медикаментами. Вот все, что я вам хотел доложить. Еще одно опасение,
которое считаю обязанным прибавить, что по мере того, как большевиков теснят с севера, они переносят все свои базы в Чечню, и боюсь, если народ вовремя не будет знать, не будет в курсе дела, не будет понимать, что для них полезно и что нужно, то в скором времени, по крайней мере, Малая Чечня может сделаться ареной крупных кровавых событий. Придите же ей на помощь…
К сожалению, это предупреждение умного человека не было принято во внимание.
РЕЧЬ МИНИСТРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ Р. КАПЛАНОВА
НА ЗАСЕДАНИИ СОЮЗНОГО СОВЕТА (ПАРЛАМЕНТА)
ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
30 января 1919 года
ГОСПОДА ЧЛЕНЫ СОЮЗНОГО СОВЕТА!
Если бы я говорил со стороны, если бы я не был в числе членов нашего Правительства и если бы еще я не был Министром Внутренних Дел, господа, я назвал бы действия правительства по отношению к Чечне преступными.
Чеченцы самый крупный народ из наших союзников и племен. Территория чеченского народа нашей Республики самая хлебородная. Природные богатства этого края в будущем явятся главными источниками всего экономического благосостояния нашей Республики.
И для такого края, в такое время, какое мы сейчас переживаем, ничего не делать преступно, и мы, господа, были бы преступниками, если бы не делали все, что от нас зависит…
Я, как Министр Внутренних Дел, знаю, что необходимы самые экстренные меры. Чечня горит, но помочь ей скоро в такой срок, какой хочется и моей душе, и вашей, мы не в состоянии, принимая во внимание, как и политическое ее состояние сейчас, так и характер, быт и адаты единоплеменников этого края.
Теперь каково же положение в Чечне?
Каковы ее свойства и отличительные черты?
Партикуляризм – родовое начало, это сила и слабость Чечни и чеченцев. Благодаря этому началу, среди чеченцев не было никаких гражданских войн, и как национальная единица они пострадали меньше всего. Это великое счастье их в деле сохранения целостности нации, но в то же время это великое несчастье их в деле установления твердой, решительной и сильной центральной власти.
Родовые адаты обязывают защищать преступников, если последний из его среды…
…В силу установившегося адата, человек может быть большой патриот, честный гражданин, – и он же должен защищать преступника, которого при других обстоятельствах, может быть, он сам лично убил бы.
Вот где трагедия чеченского народа.
Многочисленные секты, партии, роды к какому-нибудь благому делу относятся не с точки зрения общей пользы, а с точки зрения ее важности данной партии своей.
Что же делать? Как тут быть?
Достаточно ли посылки администрации, которая существовала бы лишь на бумаге и портила бы напрасно народное добро?
Нет. Больше, чем где бы то ни было, в Чечне администрация должна опираться на силу самого народа и на авторитет среди них. Какую-либо шайку в сто человек, без помощи и силы самого народа никак не схватить.
Поэтому, учитывая партикуляризм, сектантство, родовое начало среди чеченцев, я до сих пор подыскивал и уже недавно подыскал человека в губернаторы совершенно беспристрастного, беспартийного и вместе с тем энергичного, разрешил ему набирать всадников до пятисот человек, которые будут находиться при нем, как настоящая строевая часть и постоянно. Средства на их содержание были отпущены громадные, чтобы они могли жить в гораздо лучших условиях жизни, чем дагестанские части.
Первоначально охотников ехать в Чечню как среди администраторов, так и среди офицерства находилось очень мало.
Потому это дело двигаюсь очень медленно. Но недавно я получил уже заявление о том, что все готово и в ближайшее время работы для водворения порядка в Чечне пойдут быстрым темпом.
Глубоко убежден, что весь благомыслящий элемент Чечни не оставляет без своей необходимой помощи администраторов.
Убежден также, что скоро в наиближайшем будущем наступит там спокойствие и порядок, убежден в том, что патриоты-чеченцы, все честные граждане, весь здоровый, чистый элемент сплотится вокруг наших администраторов и с корнем уничтожит как самый большевизм, так и связанную с этим именем анархию.
А что же касается тех мер, которые предлагает уважаемый докладчик, то, конечно, проведение их в жизнь будет самым первым и необходимым, когда установится порядок. Тогда сделаются безопасными все сообщения, а не только дорога между Шали и Ведено.
Относительно поддержания как бывших тюрко-арабских мектебе, так и для основания новых уже, я знаю, предприняты Министерством народного просвещения меры.
Учреждение же агитационного и информационного бюро уже близко к своему осуществлению. Я до сих пор вел переговоры с одним чеченцем, который мог бы редактировать чеченскую газету, искал переводчиков, которых очень трудно найти, а теперь у нас уже имеются в лице уважаемых членов чеченцев, которые не прочь, я думаю, участвовать в работе этого бюро.
А что же касается, господа, врачей, я не могу и не в состоянии помочь их посылкой, ибо их нет. Врачей сейчас не хватает не только у нас, но и везде.
Какие бы деньги, оклады мы не предлагали, как бы ни приглашали, они не хотят к нам ехать, а своих горцев-врачей, как знаете, нет, и если есть, то всего несколько человек.
В заключение могу сказать лишь то, что все, что нужно и возможно как всем Правительством, так и много в деле водворения порядка в Чечне делается.
Чечня горит…, видим, но что же поделать. Спешить, побежать, тушить пожар кружкой воды невозможно, смешно и нецелесообразно. Нужны и средства, и время, и опыт, и подготовка. Но все, что можем, делаем.
А деньгами конкурировать с большевиками мы не можем. Мы будем в состоянии работать, работать честно и открыто, не покладая рук на благо Чечни, конечно, вместе с благомыслящей частью чеченского народа, мы убеждены в конечной победе…
Судьба единой Горской федерации стала определяющим образом зависеть от позиций генерала Антона Деникина и его Добровольческой армии. По-видимому, этот генерал не обладал ни достаточным даром предвидения, ни стратегическим расчетом, приписываемым ему (как в прошлом, так и ныне), ибо, обладай он такими добродетелями крупного военно-политического деятеля, он, скорее всего, заключил бы тесный союз с властями Горской республики, а не объявил бы последней войну. Впрочем, как говорилось ранее, трудно, спустя 80 лет, давать оценки тем событиям и, тем более, действиям отдельных деятелей, даже если они сыграли роковую роль в историческом процессе…
ЗАЯВЛЕНИЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ ДЕЛЕГАЦИИ
ПРАВИТЕЛЬСТВА ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ
ЮГА РОССИИ ГЕНЕРАЛУ А. И. ДЕНИКИНУ
ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ КОМАНДОВАНИЯ
В ОККУПАЦИИ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
г. Екатеринодар. Не ранее 10 февраля 1919 года
После захвата власти в Петрограде большевиками и прекращения вследствие этого всякого сообщения между окраинами и центром в декабре 1917 года во Владикавказе, Центральный Комитет Союза Горцев, избранный на 2-м Съезде, организовал Правительство Горских народов Кавказа.
Правительство ставило себе целью поддержать порядок в крае и организовать управление в районе горской территории, включающей в себя Дагестанскую область и Терскую область по правую сторону Терека, с присоединением Нальчикского округа.
В период засилья большевиков Правительство вынуждено было оставить пределы своего края.
Находясь вне края, Правительство стало организовывать борьбу против большевиков, собирать силы и средства для этой борьбы, подготовлять к ней население.
К осени 1918 года Горским правительством были очищены от большевиков вся Дагестанская область, Хасав-Юртовский, Чеченский район Терской области, за исключением города Грозного.
Правительство обосновалось тогда в городе Темир-Хан-Шуре, вошло в соглашение с английским командованием в Баку и стало продолжать дальнейшую подготовку к борьбе с большевиками в районе остальной Горской территории – Ингушетии, Осетии и Кабарды. Для этой цели Правительством:
а) сформированы воинские части,
б) было заключено особое соглашение с отрядом Колесникова о совместных действиях против большевиков. Отряд этот был снабжен Горским Правительством деньгами и военным снаряжением (патронами и снарядами),
в) к делу были привлечены и английские военные силы,
г) Правительство вошло в особое соглашение с председателем Добровольческой армии в Баку генералом Эрдели, по приказанию которого были представлены в распоряжение командующего Горскими силами полковника Хабаева воинские части и боевое снаряжение, и все эти силы, под главным командованием генерала Томсона, должны были очистить Терский край от большевиков.
В первых числах февраля (1919 г.) по новому стилю подготовка была закончена, и войска были двинуты для исполнения поставленных им целей. Указанная подготовка к наступлению и самое наступление производились при непосредственном участии и содействии английской дипломатической военной миссии, состоящей при Горском Правительстве в Темир-Хан-Шуре, во главе с полковником Роуландсоном.
Таково было положение дел в mom момент, когда Добровольческая армия вступила в пределы Горской территории и заняла, при участии горских частей и местных горцев Владикавказа, Грозный, Нальчик и другие пункты.
Так как Добрармия и Горское правительство одинаково воевали против большевиков, то усилия их в этом направлении совпадали.
Но, заняв Горскую территорию, Добровольческая армия не ограничилась очищением края от большевиков, приняла на себя функции управления, назначив Генерал-губернатора Терской и Дагестанской областей и правителей отдельных народов, в то время, когда на месте существует местная власть, уже организовавшая управление краем, власть, признанная английским командованием, совместно с ней действующим. Назначение властей от Добровольческой армии может породить осложнение в деле управления.
Для выяснения взаимоотношений между Горским правительством и Добрармией прибыла сюда, в Екатеринодар, особая делегация Правительства. Вы, генерал, вчера 9 февраля (1919 г.), направили делегацию к генералу Ляхову. Делегация полагает, что ей с генералом Ляховым не о чем говорить. А так как Вы не нашли возможным войти в переговоры с делегацией, то мы, члены делегации, признали нужным письменно изложить Вам сущность дела, из-за которого делегация прибыла, и в дальнейшем предоставить событиям идти своим чередом, причем делегация заявила, что Правительство Союза Горских народов снимает с себя всякую ответственность за осложнения, могущие возникнуть в будущем.
Подписи делегатов .
Но деникинцы буквально ошалели – они огнем и мечами пытались подчинить горцев Кавказа в лучших традициях ермо-ловских походов. Вот свидетельства позиции «интеллектуала» генерала Деникина.
«ГОРСКАЯ НЕЗАВИСИМОСТЬ И ГЕНЕРАЛ ДЕНИКИН»
СТАТЬЯ В ГАЗЕТЕ «СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ»
13 февраля 1919 года
По имеющимся у нас сведениям, Добровольческая армия заняла большую часть Черноморской губернии и в Сочинском районе пришла в соприкосновение с неизвестно почему там находящимися грузинскими военными частями и ведет с ними бои, силясь, таким образом, вторгнуться в Сухумский округ, в Абхазию.
Точно также, в другом направлении Добровольческая армия вторглась в сердце Республики Союза горских народов, заняв группу Минеральных Вод и железнодорожную линию до самого Владикавказа, где также вступила в борьбу с ингушами партизанами – передовыми частями Горской армии.
В чем же дело? Что хочет Деникин? Поистине становится загадочной роль Добровольческой армии. Ее борьба против большевизма понятна, но причем здесь горские народы, которые изнывали под игом большевизма и в душе всегда тяготели к своему союзному Правительству..?
Невольно обращаются взоры с этими вопросами к представителям Союзного командования, детищем которого является генерал Деникин и его Добровольческая армия. Ведь не подлежит никакому сомнению, что генерал Деникин и его армия приобрели свое политическое значение благодаря материальной и моральной поддержке союзников. Без этой поддержки союзников добровольческие отряды, распевающие гимн бывших царей и восстанавливающие в занятых городах и селах старых жандармов и полицейских вряд ли нашли бы поддержку в атмосфере революционно настроенных масс , способствующих их политическому росту.
Однако, было бы преждевременным приписывать союзникам тенденцию реставрации монархической России, ибо мы еще не имеем данных к утверждению этого положения.
Мы понимаем вмешательство союзников в смысле устранения от власти большевиков, способствующих развалу и анархии, но отнюдь не порядку. Одновременно с устранением большевизма и анархии союзники имеют еще одну святую задачу – поддержать в очищенных от большевизма областях такой порядок, такую политическую ситуацию, при которых было бы возможно свободное волеизъявление населения, дабы окончательно определилась судьба каждого народа соответственно его воле и признанному праву на самоопределение.
За время революции создалось такое положение, что Добровольческую армию Кавказские республики, в том числе и Республика Союза горских народов рассматривают как силу постороннюю, которая никоим образом не может посягать на суверенные права новых государственных образований на Кавказе.
С момента падения правительства Керенского и торжества Советской власти, горские народы между двумя морями, начиная от Абхазии и кончая Лезгистаном, объединились в один государственный союз, избрали одно Правительство и донесли свою политическую независимость сквозь бури революционных страстей до Всемирного конгресса – этого форума народов.
Союзное командование, письмом генерала Томсона от 27 ноября 1918 года на имя Горского правительства, подтвердило, что независимость горцев до конгресса будет сохранена, что Горскому правительству, впредь до разрешения судеб народов России конгрессом, предоставляется право осуществления государственной власти на территории Северного Кавказа. Горское правительство в отношении Великобританского командования, а следовательно, и других союзников, проявило чрезвычайную доверчивость, высшим выражением чувства мы считаем предоставление британскому командованию верховного руководства Горской армией на время ее операции против большевиков. При таком положении расхождение генерала Деникина с Горским правительством казалось бы невероятным, а между тем действия Добровольческой армии в пределах Горской республики, а именно на Черноморском побережье и Терской области, приходится рассматривать как удар, направленный против Республики горских народов и, следовательно, против той солидарности, которая существует или должна существовать между союзниками, в частности, между британским правительством и Добровольческой армией.
Мы сможем открыто сказать, что если отношения между генералом Деникиным и Горским правительством не будут урегулированы с помощью союзников и в дальнейшем последуют агрессивные действия Добровольческой армии против Горской республики, будет ли это в Ингушетии или Абхазии, безразлично, вся нравственная ответственность перед историей и европейским общественным мнением должна лечь на совесть находящегося на Кавказе союзного командования. Правительство нашей республики должно немедленно принять меры к устранению нависшей над Республикой опасностью.
Должна быть выяснена судьба Черноморской губернии -этой обетованной земли черкесов, частью изгнанных из Родины 60 лет тому назад на глазах культурной Европы самым бесчеловеческим способом для того, чтобы на развалинах покоренных аулов возвести роскошные виллы бездельных русских сановников и развращенной бюрократии.
Немезида истории очистила эти земли от царских захватчиков, и мы надеемся, что благородный русский народ и честные русские государственные деятели должны искать пути к исправлению допущенной вопиющей исторической неправды в отношении черкесов, а не к истреблению оставшихся горских племен.
Али.
СООБЩЕНИЕ ГАЗЕТЫ «СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ»
О ДЕЙСТВИЯХ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ ДЕНИКИНА
ПРОТИВ ИНГУШСКОГО НАРОДА
13 февраля 1919 года
Нападению добровольческих частей на ингушей предшествовал ультиматум, прямо невероятный, если не сказать больше. Читаешь требования, изложенные в этом ультиматуме, и не веришь своим глазам.
Требование первое: свободный пропуск частей Добровольческой армии через Ингушетию в Грозный.
Для чего понадобилось добровольцам занимать Грозный, ныне занятый войсками Горского правительства? Или Добровольческая армия объявляет войну Горской Республике? Но разве такое предложение может входить в задачи добровольцев? Может ли командование Добровольческой армии поставить себе абсурдную задачу – восстановить монархическую власть в России созданием единой нераздельной империи путем предварительного истребления всех народностей, входящих в состав дореволюционной империи и уничтожения возникающих по воле истории, хотя бы и небольших и даже слабых республик? Или командование Добровольческой армии все народы бывшей царской империи считает большевиками и объявляет войну всей России? Что же тогда восстанавливать? Неужели Добровольческая армия может пожелать идти с одной стороны через Дагестан, с другой – через Сочинский округ?
Требование второе: оно поражает своей изумительной абсурдностью -ингуши должны уплатить термским казакам убытки, причиненные во время революции. Многострадальные народы, входившие в состав России, не исключая и великороссов, изнывавшие под ярмом самодержавия, получившие свободу, потерпели убытки от революции – Петроград, Москва, Воронеж… укажите город в России, не потерпевший убытков. Кто будет им платить? Неужели Ингушетия!
Пункт третий: выдача всех служивших в Красной Армии ингушей… Тогда почему не потребовать на своем пути до Москвы и Петрограда, а может и до Томска всех большевиков, служивших в рядах Красной Армии? Добровольческая армия полагает, что ингуши-большевики со дня рождения и вступили в Красную Армию по непреодолимой страсти к большевизму, а не по принуждению, подчиняясь силе штыков и пулеметов?
Пункт четвертый: согласие на мобилизацию всех способных к ношению оружия ингушей в возрасте от 18 до 40 лет. Что это? Командование Добровольческой армии думает увеличить ее ингушами и с их помощью завоевать Москву? Увы! Ингуши ответили мобилизацией с 15 до 70 лет. Не трудно понять, что и юноша, и старец ингуш предпочтет славную смерть новому игу и порабощению.
Пятый и последний пункт: согласие на назначение в Терской области Генерал-губернатора из казаков.
Генералу Деникину и его сподвижникам очень хорошо должно быть известно, что ингуши спасли от расстрела Красной Армии не одного, а многих офицеров регулярной армии, быть может, находящихся сейчас здоровыми и невредимыми в Добровольческой армии.
Генералу Деникину и его сподвижникам очень хорошо должно быть известно, что ингуши спасли не одного и не двух, а многих прославленных русских людей от самосудов озверелых большевиков.
Генералу Деникину и его сподвижникам должно быть очень хорошо известно, что Ингушский национальный Совет неоднократно выносил постановления против расстрелов, самосудов и всяких безобразий чиновников во Владикавказе.
Где награда за эти благородные действия и пожелания ингушей?
Награда и благодарность – в приведенном нами знаменитом ультиматуме.
С другой стороны, приходится указать вожакам Добровольческой армии и на другую сторону медали. Предъявляя жесткие требования ингушам, намерено ли командование Добровольческой армии предъявить такие же требования казакам Терской области, вольно и невольно сочувствующим режиму Советской власти?
Укажем на несколько фактов: Советская власть потребовала от казаков выдачи Красной Армии 68 офицеров. Офицеры были выданы и расстреляны. В их крови ингуши не повинны. Факт другой. Станицы всей Сунженской линии примкнули к большевикам. Официальные постановления станичных округов были опубликованы в местных газетах. Факт третий. На Моздокском съезде именно представители всего казачества требовали признания большевистской власти, тогда как соединенный социалистический блок рекомендовал воздержаться от такого постановления.
Заметим, что на этом съезде вовсе не было представителей ингушей.
Добровольческая армия, рассчитывающая на помощь союзников, может ли полагать, что союзники желают гибели и полного уничтожения всех кавказских народов лишь на радость и торжество Добровольческой армии?
Вторгаясь в пределы Республики Союза Горских народов и объявляя им беспощадную войну, полагает ли командование Добровольческой армии, что эта война соответствует великому и историческому моменту разрешения мирных вопросов на мирной конференции?
Объявляя войну ингушам и всем горцам, понимала ли Добровольческая армия, что если она и выйдет из этой борьбы победителем, то все же ослабеет в нелегкой борьбе. И не будет ли такая победа, победой Пирра!
И в ущерб чистому делу российскому.
Так оно и получилось – в силу бездарного руководства Деникиным созданной другими генералами Добровольческой армии.
РЕЗОЛЮЦИЯ СОЮЗНОГО СОВЕТА ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
О ПОЛИТИЧЕСКОМ ПОЛОЖЕНИИ
НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
17 февраля 1919 года
Союзный Совет, выслушав доклад Председателя Правительства о политическом положении в связи с появлением частей Добровольческой армии и назначением генерала Ляхова Главнокомандующим Терско-Дагестанского Края, признал:
1. Назначение Главнокомандующего Терско-Дагестанского Края покушением на нашу самостоятельность, а действия и ультиматум, предъявленные ингушскому народу неприемлемы ни по форме, ни по существу.
2. Вмешательство в управление Союза Горцев Кавказа недопустимым ни при каких обстоятельствах.
3. Поручить Правительству всеми имеющимися у него средствами добиваться признания нашей самостоятельности, прекращения военных действий против горского населения и вывода частей Добровольческой армии из территории Союза Горцев Кавказа, причем, Союзный Совет и весь народ, им представляемый, всеми силами поддержит свое Правительство.
ПРОТЕСТ ПРАВИТЕЛЬСТВА ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
ПРОТИВ ПОСЯГАТЕЛЬСТВ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ
НА САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ
И НЕЗАВИСИМОСТЬ РЕСПУБЛИКИ
14 марта 1919 года
Правительство Республики Союза Горцев Кавказа с первых же дней своей деятельности поставило задачей восстановления в стране правопорядка, который был нарушен господствовавшим до этого большевистским режимом.
На этом пути Правительство встретило живейшую поддержку в народе, измученном долгим периодом анархии, и это обстоятельство вселило уверенность в исходе борьбы с разрухой, наследием прошлого.
Успокоению страны немало содействовало благожелательное отношение к горцам со стороны Союзных Держав, в лице командования в гор. Баку, заверявшего в том, что государственному строительству не будет поставлено никаких преград, с вынесением вопроса о юридическом признании независимости на мирной конференции. Вдохновляющая идея самоопределения день за днем, без меча и крови, способствовала авторитету Правительства, облеченного доверием Парламента, все элементы страны, не исключая и тех, которые насильственным воздействием были вовлечены в орбиту большевистских влияний.
Это мирное раскрепощение горских народов в последнее время неожиданно подверглось враждебным ударам со стороны оперирующей на Северном Кавказе Добровольческой армии, которая по неоднократным разъяснениям Союзного командования в Баку, представлялась силой, поддерживаемой Союзниками в борьбе с большевиками, а не с Союзом Горцев.
Армия генерала Деникина, вторгнувшись в наши пределы, уничтожила несколько ингушских селений и насильственно захватила города Владикавказ и Грозный.
Не ограничиваясь борьбой с большевизмом, ответственные руководители Добровольческой армии открыто заявляют о полном непризнании самостоятельности Горского Союза и твердом намерении самолично определить организацию управления Горской территорией.
Этот образ действий, ничем не вызванный со стороны Горского Союза, Правительство коего неоднократно заявляю, что оно ждет юридического признания своей независимости от Всемирной конференции в уверенности, что никакие акты силы не могут предрешить вопроса, является грубым нарушением провозглашенного Союзными державами и всемирной демократией права народов на самоопределение.
Ныне перед лицом всего мира Правительство Республики Союза Горцев Кавказа самым решительным образом протестует против посягательства Добровольческой армии на самостоятельность и независимость Горского Союза и захвата Горской территории добровольческими частями и заявляет, что позиция, занятая Добровольческой армией, вынудит его использовать в целях самозащиты все доступные ему средства для устранения ничем неоправдываемого нарушения своих прав и заранее слагает с себя ответственность за неизбежные последствия.
Временно исполняющий обязанности Председателя Совета Министров и Министра Иностранных Дел, Военный Министр, полковник князь Н. Тарковский.
Директор Канцелярии Совета Министров и исполняющий обязанности директора канцелярии Министерства Иностранных Дел
А. Ольшамовский
Горцы взялись за оружие и стали громить Добрармию. Чего же ждал Деникин?… Громили Деникина вместе с Красной Армией и большевиками. Этого хотели союзные державы и их тупые лидеры? Так кто же виноват в «победном шествии Советской власти»?…
СОСТАВ КАБИНЕТА МИНИСТРОВ ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ,
СФОРМИРОВАННЫЙ НА ЗАСЕДАНИИ
СОЮЗНОГО СОВЕТА РЕСПУБЛИКИ
25 марта 1919 года
1. Председатель Совета Министров, Министр внутренних и иностранных дел П. Коцев.
2. Министр народного хозяйства (торговли и промышленности, продовольствия, финансов и земледелия) – А. Бутаев.
3. Военный министр – Генерал-майор Ш. Мальсагов.
4. Министр Народного просвещения – Шахасуваров.
5. Министр путей сообщения, почт и телеграфа – 3. Темирханов.
6. Министр юстиции и главный прокурор при Шариатском судебном правлении – Т. Пензулаев.
7. Главноуправчяющий Шариатскими Дечами – Н. Гоцинский .
ИЗ БЕСЕДЫ ПОЛНОМОЧНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ
ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ А. КАНТЕМИРОВА
С КОРРЕСПОНДЕНТОМ ГАЗЕТЫ «АЗЕРБАЙДЖАН»
О ПОЛОЖЕНИИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
В СВЯЗИ С НАШЕСТВИЕМ
ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ
Не ранее марта 1919 года
Вопрос Горской Республики – вопрос старый. Еще после завершения Крымской кампании на Парижском конгрессе 1856 года, Англия предложила дать Горцам независимость. К сожалению, Наполеон III и Россия помешали осуществлению этого благородного предложения. С тех пор произошло много перемен. Горцы политически созрели уже настолько, что во имя своей независимости будут бороться с неменьшим ожесточением, чем боролись их предки-сподвижники Шамиля.
Мы уверены, что благородный русский народ и честные политические деятели России всегда будут на нашей стороне. Царская Россия нанесла Кавказским Горцам очень много тяжких ран, и теперь на совести революционной России лежит долг – исправить допущенные тогда исторические несправедливости.
Мы считаем, что если политические круги Добровольческой армии будут в отношении Кавказа продолжать свою агрессивную политику, то этим самым они нанесут удар не только народам Кавказа, но и своим собственным задачам.
Центральная Советская власть сообщила через Комиссара Юга Орджоникидзе, что Советская Россия дает полную независимость Горской Республике. Этот акт является чрезвычайно ловким маневром со стороны большевиков, и не трудно предугадать, как он будет истолкован в народных массах Дагестана, если Деникин будет продолжать свою агрессивную политику.
Против нашего правительства замечаются в последнее время нападки в печати: обвиняют в жестокостях, в суровом отношении к рабочим – вообще, в ряде действий, которые никоим образом не могут быть допущены нашим правительством.
В настоящее время вообще трудно указать в России угол, где бы был абсолютный порядок. Но Кавказские Республики, в том числе и Горская, создали все же сравнительный правопорядок, гарантирующий возможность мирной культурной жизни. Если в Петровске и были допущены какие-либо эксцессы, то они исходили не от Горского правительства, не от местного населения, а от бичераховских частей, которые делали там то же самое, что делали и здесь, и с которыми было очень трудно совладать.
…Я надеюсь, что Кавказским республикам, наконец, удастся выйти из того заколдованного круга, в котором они сейчас топчутся, путем создания соглашений – этой первой ступени к конфедерации Кавказских республик, которая одна лишь может обеспечить экономические и политические интересы народов Кавказа .
РЕЧЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СОВЕТА МИНИСТРОВ
ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ П. КОЦЕВА
НА ТОРЖЕСТВЕННОМ ЗАСЕДАНИИ
СОЮЗНОГО СОВЕТА (ПАРЛАМЕНТА),
ПОСВЯЩЕННОМ ГОДОВЩИНЕ ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
г. Темир-Хан-Шура, 11 мая 1919 года
Сегодня Горская Республика переживает знаменательный и торжественный день.
Ровно год тому назад группа лиц подхватила обрывок «Пропавшей грамоты» о Горском Союзе и Горской Государственности, прокламировала ее, провозгласила, утвердила ее и вот мы теперь под сенью этой Государственности в стенах первого Горского парламента. Я не стану говорить вам о том, как трудна была созидательная работа Государственности. Я знаю, как далеки мы еще от конечных идеалов нашей работы, но я не стану преуменьшать эту значительную работу, которую мы успели совершить за истекший год.
Здесь, в стенах первого Горского парламента, мы имеем возможность говорить о свободе, независимости и самоопределении малых народов – это уже великое завоевание. Даже после знаменательного Февральского переворота, временное Правительство не решилось произнести слова «Республика» по отношению того Государственного устройства, которое Россия приобрела после государственного переворота. И только под давлением обстоятельств постепенно через этапы Российская Республика, Федеративная Республика подошла к вопросу о самоопределении народов вплоть до отделения отдельных Республик.
Вопрос о самоопределении как идеал проникает все глубже и глубже в массы народа. Только в свободном Союзе свободных народов есть источник их счастья и благополучия.
Не должно ставить препоны отдельным народам в их стремлении к самобытному устроению своей жизни на основе национальной культуры.
Не должно отделяться китайской стеной от добрых соседей.
В настоящее время враждебными нам являются лишь реакционные силы, стремящиеся к реставрации старых форм русской государственности, поскольку это возможно при современных условиях, и объединяющие собою реакционные элементы.
Но за нами сила и право. Наши идеи общечеловеческие. Наши лозунги – это лозунги не исключительно горцев, это лозунги демократии всего мира. Они одинаково близки и русской, и европейской демократии. Эти идеалы, несомненно, восторжествуют. Весь мир шествует теперь по пути к их осуществлению. Мы идем в ногу со своей демократией.
Да здравствует демократия Горцев.
Да здравствует демократическая Россия.
Да здравствует демократия всего мира.
Правительство Коцева, как и предыдущее правительство Чермоева, находилось в плену жестоких обстоятельств, подвергаюсь сильнейшему прессингу и слева, и справа, в нем были и агенты Красной Москвы. Оно не могло долго существовать и закономерно пало.
ОТСТАВКА КАБИНЕТА ПШЕМАХО КОЦЕВА.
СООБЩЕНИЕ В ГАЗЕТЕ
«ВЕСТНИК ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ»
г. Темир-Хан-Шура ,18 мая 1919 года
Министерский кризис на этот раз закончился предложением сформировать новый кабинет, переданный единогласно генералу Залилову. Дважды сформированный кабинет Пшемахо Коцева, не взирая на очевидную популярность и доверие в широких кругах местного туземного населения, которым пользовался Премьер, на этот раз бесповоротно сложил свои полномочия. Одушевленный искренними лучшими стремлениями работать на пользу всех без исключения национальных слоев населения, проникнутый сознанием чрезвычайной необходимости создать из вновь сформировавшейся Республики очаг законности и порядка, где бы население, измученное продолжительной предшествующей анархией, могло спокойно вздохнув, приняться за свой свободный труд, кабинет Пшемахо Коцева под влиянием обстоятельств сложил свои полномочия. История, несомненно, освежит обстоятельства и причины, помешавшие дальнейшей работе государственного строительства Кабинета министров Республики, но заслуга руководителей, осуществлявших лозунг самоопределения малых народов и принявших на себя все по организации новой государственности из обломков былой Российской монархии, в эпоху чрезвычайных смут и общей катастрофы, несомненно, не останется незамеченным историей. Возможно, то стремление к справедливой и славной власти, которое наблюдается у населения, терроризированного за последнее время разбойными нападениями и грабежами, будет в полной мере удовлетворено новым Кабинетом. Реорганизация административного аппарата, о которой в первый же день на своем избрании заявил новый Премьер в связи с стремлением отмежеваться во внешней политике от борьбы Советской России с Добровольческой армией, направив все силы Правительства на укрепление государственности и порядка, – нужно думать, служит залогом успеха начинаний нового Кабинета Министров. Меняющаяся общая политическая ситуация в связи с уходом англичан с Кавказа, о чем определенно сообщают из Баку, и замена их итальянцами, нужно думать, лишь укрепит позицию Правительства.
ОБРАЩЕНИЕ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ
ТЕРСКО-ДАГЕСТАНСКОГО КРАЯ
ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА В. П. ЛЯХОВА
К ЧЕЧЕНСКОМУ НАРОДУ
1919 год
ЧЕЧЕНЦЫ!
До моего сведения дошло, что среди Вас общими нашими врагами распространяются слухи и объяснения относительно ведущихся военных операций. Между прочим, Вас уверяют в том, что Добровольческая армия стремится восстановить старый режим и подчинить Вас казакам. Я еще раз считаю долгом пояснить Вам, что Добровольческая армия, наоборот, поставила своими задачами гарантировать всем горским народам их внутреннее самоопределение. Проект мой об управлении горскими народами уже утвержден и принял форму закона, по каковому горские народности, как например: Чечня, Ингушетия, Кабарда, Осетия и др, управляются особыми правителями из самого народа. При каждом правителе состоит помощник по военной и другой гражданской части и совет из представителей народа. Единственным ограничением поставлено условие, чтобы правитель был человек военный и в известном чине, так как ему придется командовать своими национальными войсками.
Для Вас я временно предназначил правителем Чечни генерала Алиева, который, конечно, может быть заменен Вами другим лицом по Вашему выбору. Во главе всех горских народов Терского края будет стоять также горец губернатор, избранный всеми горцами Терского края. Точно такая же схема управления будет осуществлена и в Дагестане. Для объединения России с Терским краем и Дагестаном во главе их будет стоять Главноначальствующий краем, который будет заведовать общегосударственными вопросами и в ведении коего будут состоять все войска Терско-Дагестанского края, не исключая и казаков.
Управление же горцами края будет производиться через особого помощника, избранного горскими народами, при котором будет находиться особый Горский совет.
Помощник Главнокомандующего по горским делам может быть гражданское лицо, но с известным образованием. Таким образом, вы все, Горцы, будете иметь своих избранных правителей – Горцев, включительно до губернаторов, которые и являются Вашими прямыми начальниками. Следовательно, все те, которые говорят Вам о старом режиме и подчинении казакам, нагло обманывают Вас и стремятся на Вашем несчастии создать свое личное благополучие.
Настоящее столкновение я объясняю простым недоразумением, так как Вас, с одной стороны, ввели в заблуждение относительно силы и задач Добровольческой армии, с другой стороны, сделали все попытки Добровольческой армии уладить дело миром безрезультатными. Иначе я не могу объяснить, почему Вы решили ради защиты ничтожных большевиков принести в жертву столько человеческих жизней, имущества и Ваши селения, которые легко могут быть разрушены.
Главноначальствующий Терско-
Дагестанским краем генерал-лейтенант Ляхов
Это по сути, бездарное и провокационное обращение де-никинского генерала к тому же запоздало – оно было сделано уже после того, когда его войска терпели жестокие поражения на всех фронтах: в Чечне, Ингушетии, Дагестане, от казаков и горцев. Плоды деятельности Горского правительства, которое подняло народы на борьбу с оккупацией, достались большевикам, лидеры которых заверяли горцев в том, что они поддерживают их освободительную борьбу за национальное самоопределение и независимые «национальные отечества» в рамках Горской Республики.
ГИБЕЛЬ ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
Горская республика оказалась обреченной после того, как Армия Деникина приступила к военным действиям против разрозненных вооруженных отрядов Горской республики и опрокинув их, вторглась в пределы республики. Правительство вынуждено было эмигрировать в Тифлис, и хотя оно и продолжало действовать, но уже было ясно, что попытка создать федеративную республику горцев Кавказа и казачества Юга России, не состоялась.
Ознакомление с приведенными на выборочной основе документами показывает, что в период распада Российской империи, в условиях возникшей гражданской войны – этих величайших катастроф, охвативших все европейское пространство, Российскую империю, ее окраины, весь Кавказ – Северный Кавказ и, в частности, Чечня были также расколоты в выборе пути развития, здесь также действовали две определяющие тенденции. Одна, представленная такими известными именами как Абдул-Мед-жид (Тапа), Чермоев, – первый Председатель правительства Союза горцев Кавказа, Пшемахо Коцев, – второй Председатель Совета Министров Горской Республики, Васан-Гирей Джабаги-ев, Басьят Шаханов, Гайдар Бамматов (министр иностранных дел Горской Республики), Ибрагимбек Гайдаров, Нажмуддин Гоцинский (имам Чечни и Дагестана), Башир Далгат, А. Тахо-Годи, К. Коркмасов и др. – выступала, с позиций объединения не только горцев Северного Кавказа, но и казачества в едином государстве, которое, однако, входило бы на определенных началах в конфедеративный Союз с Россией. Попытка отделиться от России возникла у этих вождей горской интеллигенции по мере понимания того, что белое движение проигрывает борьбу за Россию большевикам. Более того, в начале февраля 1919 года Добровольческая армия Деникина, пытаясь восстановить старые порядки под лозунгами «единой и неделимой России», вторглась в пределы Горской республики. И как следствие этого, на борьбу с Добровольческой армией поднялись простые горцы, многие из которых или стояли в стороне от событий, или сочувствовали Горскому правительству, относясь с большим недоверием к большевикам. Люди не могли мириться с теми, кто пришел на их землю с оружием в руках. Скорее всего, именно эта оккупация Чечни, Дагестана, других территорий Северного Кавказа окончательно похоронила надежды на создание Объединенной Горской федерации на Северном Кавказе – по требованию деникинского командования парламент Горской республики был распущен, а правительство вынуждено было скрыться во избежание ареста. 24 мая 1919 года власть в Дагестане перешла в руки деникинского генерала М. Халилова, назначенного военным правителем, а в Чечне на аналогичную роль был назначен известный в российской армии генерал Алиев, жизнь которого оборвалась трагически в результате этого назначения. Часть членов парламента и правительства Горской республики эмигрировали в Тифлис, другая часть перешла на сторону большевиков, но почти все развернули борьбу против деникинской армии. Был создан Совет обороны Северного Кавказа и Дагестана, а командование антиденикинским фронтом Северного Кавказа возглавил известный генерал Нури-паша и полковник Гайдар – бей. Деникин оказался обреченным – он погубил себя и Горскую федеративную демократическую Республику.
Другая группа лидеров выступала с позиций большевиков и Советской власти, которые многократно усилились благодаря противодействию командования Добровольческой армии намерениям Горского правительства объединить народы Северного Кавказа в рамках федеративного государства и последующей оккупации. После разгрома Деникинских войск в конце года объединенными силами II Красной армии и силами подразделений Нури-паши и автономных горских отрядов, в том числе Чеченской Армии под руководством Асланбека Шерипова, выступающего вместе с большевиками, в 1920 году на Северном Кавказе были созданы целый ряд государственных образований на принципах Советской власти – 13 ноября года была провозглашена автономия Дагестана, 17 ноября 1920 года – Горская автономия, в которую вошли чеченцы, ингуши, осетины, кабардинцы, балкарцы, карачаевцы, казаки, кумыки – идея этой автономной республики принадлежала большевистским лидерам С. М. Кирову и Г. К. Орджоникидзе с подачи Сталина. Они опирались на популярных деятелей, хотя и меньшего «калибра» по сравнению с деятелями Горской республики (Т. Эльдерханов, А. Шерипов, О. Ахриев, а также Н. Гикало и др.). Важность для большевистских лидеров Чечни и Ингушетии в тот период обусловливалась теми обстоятельствами, что победа деникинской Добровольческой армии казалась неминуемой -Ленин готовился к новой подпольной деятельности, крупные города России один за другим покорялись победоносным войскам генерала Деникина, казалось, еще несколько дней – и Советская власть рухнет. И только в Чечне и Ингушетии, а позже – в Дагестане, население сразу же выступило вооруженным путем против Добрармии – эту вооруженную борьбу народа непосредственно вели лидеры большевиков – Киров, Орджоникидзе, Микоян, Молотов, которые находились здесь, имея надежную защиту и координируя, видимо, какие-то разрозненные действия проболыпевистских сил на юге России и Северном Кавказе. Разгром, отметим, сил Добровольческой армии также начался с территории Чечни, после чего белое движение уже действовало слабо, нерешительно, и в результате долгого «топтания» на подступах к Москве, белая армия отступила, а затем была разгромлена.
В своих многочисленных мемуарах, изданных в эмиграции, генерал Деникин так и не сумел признаться в том, что совершил роковую ошибку, выступив против Горской республики, и решившись на прямую ее оккупацию, восстановив тем самым против себя почти все население Северного Кавказа. Деникин и его генералы оказали Советской власти такую помощь, которую Ленин не мог получить, используя все вооруженные силы Советов. В борьбе против оккупационной Добровольческой армии Деникина родился союз значительной части горского населения и большевиков, чьи пропагандисты вели здесь умелую работу, в том числе используя и антиказачьи настроения горцев.
Первоначально большевистское руководство поддержало образование «новой» Горской республики на базе Советской власти. 21 мая 1921 года Ревком Грузии признал образование независимой Абхазии, а ее руководство стало искать пути вхождения в Горскую автономию. Сталин, участвовавший в большевизации республик Северного Кавказа, стал опасаться усиления единой Горской республики, в которую могли войти Дагестан и Абхазия, и стал предпринимать интенсивные меры по разложению объединенной Горской автономии, которая быстро эволюционировала в направлении отказа от слова «автономная». В результате интриг Сталина и Орджоникидзе, в конце 1921 года Кабарда вышла из состава Горской автономной республики, в январе 1922 года – вышли из нее Балкария и Карачай, а в ноябре 1922 года – Чечня. Декретом ВЦИК от 7 июня 1924 года Горская республика была упразднена и формально.
В чем была причина образования объединенной Горской автономной Республики уже после установления на Северном Кавказе Советской власти, а затем и ее уничтожения? Прежде всего, большая притягательность народов к идеям Горской республики, неисчерпанность ее потенциала, поскольку она была уничтожена силой – вторгнувшейся деникинской армией, Горская республика отражала стремление народов Северного Кавказа не просто к самостоятельной государственности, а необходимость защитить народов Кавказа от непрерывных революций и войн, которые обрушивались на Кавказ с севера, из России непрерывно с начала XX столетия. Причинами гибели автономии были не внутренние противоречия, а большевистская политика Кремля, особенно ее наркома по делам национальностей И. Сталина. Первоначально, когда большевистское руководство пошло на создание такого национально-государственного образования на Северном Кавказе, оно рассчитывало следующие две взаимосвязанные задачи.
Во-первых, в Кремле полагали, что новое государственное образование станет буферной зоной между Закавказьем, где позиции большевиков тогда были слабыми (меньшевистская Грузия, мусавитистский Азербайджан и ослабленная Армения) и казачеством, в своей основе выступившим против Советской власти, большевиков. Горская республика должна была оттянуть на себя силы контрреволюции, ослабив давление на центры большевизма в собственной России.
Во-вторых, Горская республика рассматривалась Сталиным, Троцким, Лениным и другими вождями революции как рыхлое, нежизнеспособное образование, находящееся в непрерывных межэтнических конфликтах, когда разные местные элитарные группы, стремящиеся к власти, будут постоянно толпиться в кремлевских коридорах, добиваясь ласки и милостей новых правителей России. При такой ситуации большевикам было бы сравнительно легко управлять Северным Кавказом, манипулируя этими группками в сочетании с шантажом через угрозы привести в движение Красную Армию.
Тактика Деникина, бросившего отборные войска на подавление народов Чечни и Дагестана, ликвидацию Горской Республики, буквально принудили их искать опоры в большеистской власти. Тем более что бело казачество свирепствовало в захваченных селах, убийства, грабежи и мародерство были обычной практикой белых. Чеченцы, вместе с другими северо-кавказцами стали союзниками большевиков. Они являлись той силой, которая опрокинула наиболее боеспособные части Деникина, в то время как отдельные их подразделения двигались на Москву. Но после поражения на Северном Кавказе от горцев, Деникин был обречен на поражение.
В своих многочисленных мемуарах, изданных в эмиграции, генерал Деникин так и не сумел признаться в том, что совершил роковую ошибку, выступив против Горской Республики, и решившись на прямую ее оккупацию, восстановив тем самым против себя почти все население Северного Кавказа. Деникин и его генералы оказали Советской власти такую помощь, которую Ленин не мог получить, используя все вооруженные силы Советов. В борьбе против оккупационной Добровольческой армии Деникина родился союз значительной части горского населения и большевиков, чьи пропагандисты вели здесь умелую работу, в том числе используя и антиказачьи настроения горцев.
Но вторая задача, которую ставили лидеры большевиков, оказалась невыполнимой. Горская автономная республика быстро превращалась во внушительную политическую силу, происходила ее трансформация в ту самую Горскую республику, которая была образована в 1917 году. Она, считая себя частью России, вовсе не считала выразителями России Сталина, Троцкого, Микояна, Орджоникидзе, – которые пытались здесь внедрить военно-приказные методы управления. Руководство Республики жестко осадило этих деятелей в ряде эпизодов, но это их озлобляло, особенно Сталина.
БАЛКАНИЗАЦИЯ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
Известно, что Сталин был человеком дела, динамичным и грозным противником, он не любил прощать людям, мешающим его планам. Получив отпор со стороны молодых лидеров новой Горской Республики, он немедленно приступил к разработке плана по подрыву Горской республики «изнутри» – о выходе из ее состава вскоре объявляют Дагестан, Кабарда, Балкария, Карачай и другие автономии, ее составившие. Это была откровенная политика, направленная на «дробление» народов, причем, народов родственных, формированию между ними противоречий, по недопущению их объединения. В 90-х годах возобладала частично такая же политика, во всяком случае, на примере Чечено-Ингушетии. Этим намерниям Сталина предшествовали описанные выше военно-политические события, коснувшиеся всех народов Северного Кавказа.
Весной 1920 года Одиннадцатая Красная Армия захватила равнинную часть Дагестана. После того, как эта армия при опоре на Чечню и Дагестан разбила белогвардейцев, ее командование стало вести себя как в некой покоренной стране. Грузия и Армения также были покорены в течение нескольких недель. В результате роковых ошибок Деникина – его непримиримой позиции (по отношению к народам Кавказа) – горцы симпатизировали Красной Армии. В Дагестане красным даже оказывались такие же почести, как паломникам, проходившим через эту территорию по пути хаджа в Мекку.
ВОССТАНИЕ ЧЕЧНИ ПРОТИВ БОЛЬШЕВИКОВ
Однако к августу 1920 года многие горцы изменили свои взгляды относительно красных.
Не имеющие никакого реального представления о местных условиях и глубоко равнодушные к обычаям горцев, красные, как и белые до них, совершили серьезные ошибки. Шовинистические кадры из отдела Наркомнаца (Народного Комиссариата Национальностей), размещавшегося в Ростове-на-Дону, применили к мятежным горцам жесткие методы «военного коммунизма». Они замахнулись на их традиции, а также на ислам, и повторили недостойные меры предшественников: карательные рейды, оскорбления, огульные обвинения.
В августе вспыхнуло восстание, имевшее все признаки традиционного газавата. Формальным предводителем повстанцев считался правнук Шамиля имам Саид-Бек. Но политическим и духовным вождем восстания стал аварец Наджмуддин Гоцинский, который в августе 1917 года был избран имамом Дагестана и Чечни. Военные формирования повстанцев были поделены между шейхами накшбанди – сторонниками теократических идей Узуна-Хаджи – и группировкой бывших военнослужащих царской армии, которой командовал полковник Кайт-мас Алиханов, аварец.
Война между красными и горцами продолжалась почти год, но восстание было окончательно подавлено лишь в 1925 году, когда большевики схватили Наджмуддина и его сподвижников-шейхов, нашедших убежище в Чечне.
Восстание под лозунгом «Национальное освобождение и шариатское государство» началось в южных районах Дагестана, граничащих с Грузией, и вскоре охватило Чечню и Дагестан.
Силы красных намного превосходили плохо вооруженных горцев. Они имели в своем распоряжении две армии: 11-ю (Терско-Дагестанскую) и 9-ю (Кубанскую). Объединенные силы располагали двадцатью семью стрелковыми и шестью кавалерийскими полками, шестью артиллерийскими соединениями, двумя батальонами внутренней безопасности и вдобавок – специальными формированиями, такими, как авиационные, тяжелой артиллерии, технические отряды и подразделения местной и центральной ЧК.
Общее число до зубов вооруженных красных составляло 35-40 тысяч. Горцы, по всей вероятности, не имели ни малейшего шанса победить. Красные командиры применили испытанную тактику царских завоевательных экспедиций, но в более беспощадных и свирепых формах. Захватывая одну долину за другой, они убивали и изгоняли местных жителей. Повстанцы сражались, как всегда, с отвагой и почти все их 10-тысячное войско погибло на боле брани.
После покорения Чечни и Дагестана, напуганные мятежом центральная власть большевиков направила в эти страны крупные гарнизоны, а также подготовила марионеток из местных «кадров» – этот излюбленный прием колонизаторов.
ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ И. В. СТАЛИНА
ОТ ИМЕНИ ПРАВИТЕЛЬСТВА РСФСР
НА ЧРЕЗВЫЧАЙНОМ СЪЕЗДЕ
НАРОДОВ ДАГЕСТАНА
С ДЕКЛАРАЦИЕЙ О СОВЕТСКОЙ
АВТОНОМИИ ДАГЕСТАНА
13 ноября 1920 года
ТОВАРИЩИ!
В настоящее время правительство России, благодаря победе над врагами, получив возможность заняться вопросами внутреннего развития, нашло необходимым объявить вам, что Дагестан должен быть автономным, что он будет пользоваться внутренним самоуправлением, сохраняя братскую связь с народами России.
Дагестан должен управляться согласно своим особенностям, своему быту, обычаям.
Нам сообщают, что среди дагестанских народов шариат имеет серьезное значение. До нашего сведения также дошло, что враги Советской власти распространяют слухи, что Советская власть запрещает шариат.
Я здесь от имени правительства Российской Социалистической Федеративной Советской Республики уполномочен заявить, что эти слухи неверны. Правительство России предоставляет каждому народу полное право управляться на основании своих законов и обычаев.
Советское правительство считает шариат таким же правомочным, обычным правом, какое имеется и у других народов, населяющих Россию.
Если дагестанский народ желает сохранить свои законы и обычаи, то они должны быть сохранены.
Вместе с тем, считаю необходимым заявить, что автономия Дагестана не означает и не может означать отделения его от России. Автономия не предоставляет независимости. Россия и Дагестан должны сохранить свою свободу. Давая автономию Дагестану, Советское правительство имеет определенную цель выделить из среды местных работников честных и преданных людей, любящих свой народ, и вверить им все органы управления Дагестаном как хозяйственные, так и административные. Только так и только таким образом можно сблизить Советскую власть в Дагестане с народом. Никакой другой цели, как поднятие Дагестана на высшую культурную ступень путем привлечения местных работников, Советская власть не имеет.
Советская власть знает, что темнота – первый враг народа. Поэтому необходимо создать побольше школ и органы управления на местных языках. Этим путем Советская власть надеется вытащить народы Дагестана из той трясины темноты и невежества, куда их бросила старая Россия.
Советское правительство полагает, что установление в Дагестане автономии, подобно той, какой пользуется Туркестан, Киргизская и Татарская республика, необходимо.
Советская власть предлагает вам, представителям народов Дагестана, поручить вашему Дагестанскому революционному комитету избрать представителей для отправки в Москву и выработать там совместно с представителями высшей Советской власти план автономии для Дагестана…
Последние события на юге Дагестана, где предатель Гоцинский выступил против свободы Дагестана, являясь выполнителем воли генерала Врангеля, того самого Врангеля, который при Деникине, борясь с повстанцами, разрушил аулы Северного Кавказа – эти события говорят о многом.
Я должен отметить, что дагестанский народ в лице своих красных партизан в боях с Гоцинским, защищая свою Советскую власть, доказал тем самым свою преданность красному знамени.
Если вы прогоните Гоцинского, врага трудящихся Дагестана, то тем самым оправдаете доверие, которое оказывает высшая Советская власть, давая Дагестану автономию.
Мы надеемся, что народы Дагестана оправдают доверие Советского правительства.
Советское правительство – первое правительство, которое добровольно дает Дагестану автономию.
Да здравствует союз народов Дагестана с народами России!
Да здравствует Советская автономия Дагестана!
ИЗ ДОКЛАДА НАРОДНОГО КОМИССАРА
ПО ДЕЛАМ НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ И. В. СТАЛИНА
НА СЪЕЗДЕ НАРОДОВ ТЕРСКОЙ ОБЛАСТИ
17 ноября 1920 года
Товарищи! Сегодняшний съезд созван для того, чтобы объявить волю Советского правительства об устроении жизни терских народов и об их отношении к казакам.
Первый вопрос – это отношение к казакам.
Жизнь показала, что совместное жительство казаков и горцев в пределах единой административной единицы привело к бесконечным смутам.
Жизнь показала, что во избежание взаимных обид и кровопролитий необходимо отделить массы казаков от масс горцев.
Жизнь показала, что для обеих сторон выгодно размежеваться. На этом основании правительством решено выделить большинство казаков в особую губернию, и большую часть горцев в автономную Горскую Советскую Республику с тем, чтобы границей между ними служила река Терек.
Советская власть стремилась к тому, чтобы интересы казачества не попирались. Она не думала, товарищи казаки, отбирать у вас земли. У нее была только одна мысль освободить вас от ига царских генералов и богатеев. Она вела эту политику с начала революции.
Казаки же вели себя более чем подозрительно. Они все глядели в лес, не доверяли Советской власти. То они путались с Бичераховым, то якшались с Деникиным, то с Врангелем.
А в последнее время, когда мира с Польшей еще не было, а Врангель наступал на Донецкий бассейн, в эту минуту одна часть терского казачества вероломно, – иначе нельзя выразиться, – восстала против наших войск в тылу.
Я говорю о недавнем восстании Сунженской линии, которое имело целью отрезать Баку от Москвы. Эта попытка временно удалась казакам. Горцы в этот момент оказались, к стыду казаков, более достойными гражданами России.
Советская власть долго терпела, но всякому терпению бывает конец. И вот, вследствие того, что некоторые группы казаков оказались вероломными, пришлось принять против них суровые меры, пришлось выселить провинившиеся станицы и заселить их чеченцами.
Горцы поняли это так, что теперь можно терских казаков безнаказанно обижать, можно их грабить, отнимать скот, бесчестить женщин.
Я заявляю, что если горцы думают так, они глубоко заблуждаются. Горцы должны знать, что Советская власть защищает граждан России одинаково, без различия национальности, все равно, являются ли они казаками или горцами. Следует помнить, что если горцы не прекратят бесчинств, Советская власть покарает их со всей строгостью революционной власти.
В дальнейшем судьба казаков, как тех, которые отходят в отдельную губернию, так и тех, которые остаются в пределах Горской Автономной Республики, целиком зависит от их собственного поведения. Если казаки не откажутся от вероломных выходок против рабоче-крестьянской России, я должен сказать, что правительству придется вновь прибегнуть к репрессиям.
Но если казаки будут вести себя впредь как честные граждане России, я заявляю перед всем съездом, что ни один волос не упадет с головы казака.
Второй вопрос – это отношение к горцам Терской области.
Товарищи горцы! Старый период в истории России, когда цари и царские генералы попирали ваши права, уничтожали ваши вольности, – этот период угнетения и рабства канул в вечность. Теперь, когда власть в России перешла в руки рабочих и крестьян, в России не должно быть больше угнетенных.
Давая Вам автономию, Россия тем самым возвращает вам те вольности, которые украли у вас кровопийцы и цари и угнетатели царские генералы. Это значит, что ваша внутренняя жизнь должна быть построена на основе вашего быта, нравов и обычаев, конечно, в рамках общей Конституции России.
У каждого народа, у чеченцев, у ингушей, осетин, кабардинцев, балкарцев, карачаевцев, а также и оставшихся на автономной горской территории казаков должен быть свой национальный Совет, управляющий делами соответствующих народов применительно к быту и особенностям последних. Я уже не говорю об иногородних, которые были и остаются верными сынами Советской России, и за которых Советская власть всегда будет стоять горой.
Если будет доказано, что будет нужен шариат, пусть будет шариат. Советская власть не думает объявить войну шариату.
Если будет доказано, что органы Чека и Особого отдела не умеют применяться к быту и особенностям населения, то ясно, что соответствующие изменения должны быть внесены и в эту область.
Во главе национальных Советов должен быть Совнарком Горской Республики, избираемый съездом Советов последней и непосредственно связанный с Москвой.
Значит ли это, что горцы будут тем самым отделены от России, что Россия покидает их, что Красная армия будет увезена в Россию, как спрашивают об этом с тревогой горцы? Нет, не значит. Россия понимает, что предоставленные самим себе малые народности Терека не смогут отстоять свою свободу против мировых хищников и их агентов – городских помещиков, сбежавших в Грузию и интригующих оттуда против трудовых горцев. Автономия означает не отделение, а союз самоуправляющихся горских народов с народами России. Этот союз есть основа горской советской автономии.
Товарищи! В прошлом дело обстояло обычно так, что правительства соглашались на те или иные реформы, на уступки в пользу народов лишь в трудные минуты, когда они, ослабленные, нуждались в сочувствии своих народов. Так поступали всегда царские и вообще буржуазные правительства. В отличие от них Советское правительство действует по-иному. Советское правительство дает вам автономию не в трудную минуту, а в минуту громких успехов на полях сражения, в минуту полного торжества над последним оплотом империализма в Крыму.
Жизнь показывает, что то, что дается правительствами в критическую минуту, – непрочно, ненадежно, ибо оно всегда может быть отобрано, когда пройдет критическая минута. Реформы и вольности могут быть прочными лишь в том случае, если они даются не под давлением временной, минутной необходимости, а в полном сознании полезности реформы, в расцвете сил и могущества правительства. Именно так и поступает теперь Советское правительство, возвращая вам ваши вольности.
Делая так, Советская власть хочет сказать, что она вполне доверяет вам, товарищи горцы, что она доверяет вашим способностям самоуправляться.
Будем надеяться, что вы сумеете оправдать это доверие рабоче-крестьянской России.
Да здравствует Союз народов терской области с народами России!
ОБРАЗОВАНИЕ ДАГЕСТАНА
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВЦИК ОБ ОБРАЗОВАНИИ
ДАГЕСТАНСКОЙ АВТОНОМНОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ
СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
20 января 1921 года
Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет постановляет:
1. Образовать Автономную Дагестанскую Социалистическую Советскую Республику, как часть РСФСР, в состав коей включить территорию всей Дагестанской области в прежних ее административных границах, состоящую из округов: Аварского, Андийского, Гунибского, Даргинского, Кази-Кумухского, Кайтаго-Табасаранского, Кюринского, Самурского, Темир-хан-Шуринского и Хасав-Юртовского.
Примечание 1. Территория Каспийского побережья Дагестана, включая рыболовный район, также входит в Автономную Дагестанскую Социалистическую Советскую Республику.
Примечание 2. Точное разграничение Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики с независимой Азербайджанской Социалистической Советской Республикой, с Автономной Горской Социалистической Республикой и заинтересованными областями РСФСР, в спорных случаях территория определяется специальными назначениями Президиумом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета комиссий из представителей этих республик и областей РСФСР.
2. Органами управления Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики являются Центральный Исполнительный Комитет и Совет Народных Комиссаров Автономной Дагестанской Социалистической Советской республики и местные советы, избираемые на основе Конституции РСФСР.
3. Для управления делами Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики утверждаются народные комиссариаты:
1) Внутренний отдел, 2) Юстиции, 3) Просвещения, 4) Здравоохранения, 5) Социального обеспечения, 6) Земледелия, 7) Продовольствия, 8) Финансов, 9) Совет Народного хозяйства с отделами путей сообщения, почт и телеграфа, 10) Рабоче-крестьянской инспекции, 11) Народный комиссариат труда.
Примечание. Иностранные дела и внешняя торговля остаются целиком в ведении центральных органов РСФСР. Управление военными делами возлагается на территориальное управление Дагестанской Автономной Советской Социалистической Республики, подчиненное командованию Северо-Кавказского военного округа. Борьба с контрреволюцией остается в ведении органов Всероссийской Чрезвычайной Комиссии, организованных по соглашению с Центральным Исполнительным Комитетом и Советом Народных Комиссаров Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики.
4. В целях сохранения единства финансовой и хозяйственной политики РСФСР по всей территории Республики, народные комиссариаты Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики: продовольствия, финансов, труда, рабоче-крестьянской инспекции, совет народного хозяйства, отделы путей сообщения, почты и телеграфа остаются в подчинении соответствующих народных комиссариатов РСФСР, причем все распоряжения и мероприятия последних проводятся соответствующими народными комиссариатами Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики, как общее правило, через Совет Народных Комиссаров Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики, перед которым ответственны поименованные выше народные комиссариаты Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики.
Примечание 1. Народные комиссары поименованных в пункте 4 народных комиссариатов, председатель Чрезвычайной Комиссии Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики и Дагестанский краевой военный комиссар назначаются по соглашению Совета Народных Комиссаров Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики и соответствующими народными комиссариатами РСФСР, и утверждаются Центральным Исполнительным Комитетом Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики.
Примечание 2. Коллегии при Народных Комиссариатах, а также при Чрезвычайной Комиссии Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики, назначаются Советом Народных Комиссаров Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики.
5. Народные Комиссариаты Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики: внутренних дел, юстиции, просвещения, здравоохранения, социального обеспечения и земледелия автономны в своих действиях и ответственны перед Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом через Центральный Исполнительный Комитет Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики.
6. Всеми необходимыми финансовыми и техническими средствами Автономная Дагестанская Социалистическая Советская республика снабжается из средств РСФСР.
Примечание: При распределении продуктов местной промышленности, запросы и нужды Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики удовлетворяются в первую очередь.
7. До созыва Учредительного Съезда Советов Автономной Дагестанской Социалистической Советской республики вся полнота власти в Дагестанской Социалистической Советской Республике принадлежит Революционному комитету Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики, ближайшей задачей которого является созыв учредительного Съезда Советов Автономной Дагестанской Социалистической Советской республики.
Председатель ВЦИК М. Калинин
После ряда «экспериментов» большевистские власт, по инициативе Сталина, попытались создать «новую» вторую Горскую республику. При этом учитывались объективная объединительная идея, глубоко проникшая вглубь родственных народов Северного Кавказа. Правда, Дагестан почему-то был исключен из этой «новой» республики горцев.
ОБРАЗОВАНИЕ
ВТОРОЙ ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВЦИК ОБ ОБРАЗОВАНИИ
ГОРСКОЙ АВТОНОМНОЙ
СОВЕТСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
20 января 1921 года
Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет постановляет:
1. Образовать Автономную Горскую Социалистическую Советскую Республику, как часть РСФСР, в состав коей включить территорию, занимаемую ныне чеченцами, осетинами, ингушами, кабардинцами, балкарцами и карачаевцами и живущими между ними казаками и иногородними, а именно:
а) Чеченский округ (бывшие Веденский и Грозненский округа, правотеречная часть Кизлярского отдела и восточная часть бывшего Сунженского отдела);
б) Владикавказский округ (Осетия и западная часть бывшего Сунженского отдела);
в) Кабардинский округ (северная часть бывшего Нальчикского округа);
г) Балкарский округ (южная часть бывшего Нальчикского округа);
д) Карачаевский округ (западная часть бывшего Нальчикского, южная часть Баталпашинского отдела Кубанской области).
Примечание: Точное разграничение Автономной Горской Социалистической Советской республики с Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республикой и другими заинтересованными областями производится специальными, назначенными Президиумом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета комиссиями из представителей этих республик и областей РСФСР.
2. Органами управления Автономной Горской Социалистической Советской Республики являются: Центральный Исполнительный Комитет и Совнарком Горской Социалистической Советской республики и местные Советы, избираемые на основе Конституции РСФСР.
3. Для управления делами Автономной Горской Социалистической Советской Республики учреждаются Народные Комиссариаты: 1) Внутренних дел, 2) Юстиции, 3) Просвещения, 4) Здравоохранения, 5) Социального обеспечения, 6) Земледелия, 7) Продовольствия, 8) Финансов, 9) Советы народы хозяйства с отделами Путей сообщения, Почт и Телеграфа, 10) Рабоче-крестьянской инспекции и 11) Народный комиссариат труда.
Примечание: Иностранные дела и внешняя торговля остаются целиком в ведении центральных органов РСФСР, военными делами ведает Горский краевой военный комиссариат, непосредственно подчиненный Северо-Кавказскому военному комиссариату. Борьба с контрреволюцией остается в ведении органов Всероссийской Чрезвычайной Комиссии, организованных по соглашению с Центральным Исполнительным Комитетом и Совнаркомом Горской Социалистической Советской Республики и несущих двойную ответственность перед Центром Совнаркомом Горской Социалистической Советской Республики.
4. В целях сохранения единства финансовой и хозяйственной политики РСФСР по всей территории республики Народные комиссариаты Автономной Горской Социалистической Советской Республики: Продовольствия, Финансов, Советы народного хозяйства, Труда, Рабоче-Крестьянской инспекции, отделы путей сообщения, Почты и Телеграфа остаются в подчинении соответствующих Народных комиссариатов РСФСР, причем все распоряжения и мероприятия последних соответствующими наркоматами Горской Социалистической Советской Республики проводятся в пределах Автономной Горской Социалистической Советской Республики через Совнарком, перед которым ответственны поименованные наркоматы Горской Социалистической Советской Республики.
Примечание: 1. Народные комиссары поименованных в п. 4 наркоматов, председатель Чрезвычайной Комиссии Горской Социалистической Советской Республики и Горский краевой военный комиссар назначаются по соглашению Совнаркома Горской Социалистической Советской Республики соответствующими народными комиссариатами РСФСР и утверждаются Центральным Исполнительным Комитетом Горской Социалистической Советской Республики.
2. Коллегии при Народных комиссариатах, а также при Чрезвычайной Комиссии Горской Социалистической Советской Республики назначаются Совнаркомом Горской Социалистической Советской Республики.
5. Народные комиссариаты Автономной Горской Социалистической Советской Республики: Внутренних дел, Юстиции, Просвещения, Здравоохранения, Социального обеспечения и Земледелия – автономны в своих действиях и ответственны перед Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом через Центральный Исполнительный Комитет Горской Социалистической Советской Республики.
6. Всеми необходимыми финансовыми и техническими средствами Автономная Горская Социалистическая Советская Республика снабжается из средств РСФСР.
Примечание: При распределении продуктов местной промышленности запросы и нужды РСФСР удовлетворяются в первую очередь.
7. Все делопроизводство Центрального Исполнительного Комитета, Совнаркома Горской Социалистической Советской Республики и Окружных исполкомов ведется на родном и русском языках.
8. Автономная Горская Социалистическая Советская Республика делится на шесть административных округов, каждый со своим окружным исполкомом: 1) Чеченский, 2) Ингушский, 3) Осетинский, 4) Кабардинский, 5) Балкарский, 6) Карачаевский.
Примечание: Города Владикавказ и Грозный с нефтяными промыслами выделяются в самостоятельные административные единицы, подчиняющиеся непосредственно Центральному Исполнительному Комитету и Совнаркому РСФСР.
9. В случае нарушения настоящей Конституции Центральным Исполнительным Комитетом или Совнаркомом Горской Социалистической Советской Республики Исполкомы округов и городов Владикавказа и Грозного имеют право апеллировать с ведома ЦИК и Совнаркома Горской Социалистической Советской Республики во Всероссийский Центральный Исполни- тельный Комитет и Совнарком РСФСР.
10. Созыв Учредительного съезда Советов Горской Социалистической Советской Республики поручается Терскому Областному Исполнительному Комитету, которому вменяется в обязанность образовать для этой цели специальную комиссию из представителей отдельных окружных исполкомов Горской Социалистической Советской Республики.
Председатель ВЦИК М. Калинин
В этот период усилилась борьба в Абхазии за отделение из Грузии и превращение этой провинции в самостоятельное государство. Тогдашнее грузинское правительство признало этот факт. Вот некоторые документы, касающиеся этого вопроса.
НЕЗАВИСИМАЯ АБХАЗИЯ
ТЕЛЕГРАММА РЕВКОМА АБХАЗИИ В. И. ЛЕНИНУ
И И. В. СТАЛИНУ О БУДУЩЕМ СТАТУСЕ АБХАЗИИ
КАК САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РЕСПУБЛИКИ
г. Сухуми, 26 марта 1921 года
С момента восстановления Советской власти в Абхазии прошло три недели. Мы до сих пор не имеем определенных указаний, будет ли Советская Абхазия самостоятельной республикой или административной единицей, какова должна быть политика в Абхазии.
До совещания ответственных работников Абхазии с участием уполномоченного Ковбюро ЦК тов. Ивницкого, Военкомдива и начподива XI Моринец и Власова, Уполревсовета IX Воробьева единогласно пришли к следующему заключению:
Первое: Абхазия должна быть объявлена Социалистической Советской Республикой.
Второе: Советская Абхазия должна непосредственно входить в общероссийскую федерацию.
Третье: Общая политика в Абхазии должна быть умеренно осторожной по отношению к буржуазии и крестьянству.
Мотивами указанного решения служат:
Первое: Шовинистическая политика грузинских меньшевиков пробудила тенденцию к национальному самоопределению среди абхазцев, составляющих восемьдесят процентов Сухумского округа.
Второе: Эта же политика вызывала среди абхазцев массовое желание связать свою судьбу непосредственно с Российской Федерацией.
Третье: Объявление самостоятельности Абхазии закрепит освободительный характер борьбы Красной Армии как в сознании трудящихся масс Абхазии, так и в общественном мнении за границей. Затягивание решения основного вопроса сильно затрудняет всю нашу работу и ставит перед нами вопрос, сможем ли мы дальше нести ответственность за нее.
В случае неполучения срочного ответа, объективные условия заставляют нас взять на себя ответственность за объявление Советской Социалистической Республики Абхазия.
Ревком Абхазии: Эшба, Лакоба, Акиртава
Секретарь Оргбюро Компартии Агниев
РАДИОГРАММА РЕВКОМА АБХАЗИИ
ОБ ОБРАЗОВАНИИ АБХАЗСКОЙ СОВЕТСКОЙ
СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
31 марта 1921 года
МОСКВА – Ленину, Сталину, Чичерину.
БАКУ – Председателю Ревкома Азербайджана Нариманову.
ТИФЛИС – Председателю Ревкома Грузии Махарадзе.
ВЛАДИКАВКАЗ – Председателю Ревкома Горской республики Кирову.
ЭРИВАНЬ – Председателю Ревкома Армении Бегзадяну.
ВСЕМ СОВЕТСКИМ РЕСПУБЛИКАМ!
ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ!
Волею трудящихся родилась новая Социалистическая Советская Республика – Абхазия. Первый съезд Советов крестьянских и рабочих депутатов Абхазии окончательно решит судьбу народа. Советская Республика маленького народа служит наглядным примером великой освободительной роли Красной Армии и является новой пощечиной, которую нанесла Великая Октябрьская революция угнетателям малых народов – империалистам всех стран и их лакеям -социал-предателям. От имени трудящихся молодой Советской Абхазии шлем горячий привет Великой рабоче-крестьянской стране – Советской России и всем Советским республикам. Мы рассчитываем на братскую поддержку всех советских республик и выражаем уверенность, что Социалистическая Советская Республика Абхазия в союзе с ними будет с честью отстаивать великие завоевания Российской рабоче-крестьянской революции и помогать делу социальной революции во всем мире.
Да здравствует братский союз рабоче-крестьянских советских республик!
Да здравствует великая борьба трудящихся за коммунизм!
Да здравствует Коммунистический Интернационал!
Да здравствует всемирная пролетарская революция!
Ревком ССР Абхазии: Эшба, Лакоба, Акиртава.
Но большевики в Центре не торопились с ответом на это просьбу абхазского руководства, они ждали, как будут развиваться события в Закавказье. Если им удастся «вернуть» закавказские республики в Россию – вопрос о «независимости» Абхазии автоматически «снимался». Так оно и прозошло – части 11 Армии вскоре оккупировали Грузию, влатсь взял в свои руки Революционный комитет (грузинские большевики).
За Центр, по предложению Сталина, позицию грузинских большевиков изложил Ревком Грузии в специальной декларации. Ниже приводится ее текст.
ДЕКЛАРАЦИЯ РЕВОЛЮЦИОННОГО КОМИТЕТА
СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ГРУЗИИ
НЕЗАВИСИМОСТИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ СОЮЗНОЙ
РЕСПУБЛИКИ АБХАЗИИ
21 мая 1921 года
Меньшевистская власть, будучи по существу властью грузинской буржуазии, наряду с угнетением трудящихся Грузии, с особенной силой подавляло проявление революционной самодеятельности национальных меньшинств, что создавало страшный антагонизм между отдельными национальностями Грузии, национальностями, испокон веков живущими в Грузии.
Советская же власть принципу угнетения противопоставляет равенство и братский союз всех трудящихся без различия наций.
Единственно верным средством изживания национальных предрассудков и закрепления действительного союза трудящихся она считает право нации на самоопределение, провозглашенное Великой Октябрьской революцией.
Исходя из этого, Революционный Комитет Социалистической Республики Грузии признает и приветствует образование независимой Социалистической Советской Республики Абхазии и полагает, что вопрос о взаимоотношениях между ССР Грузии и ССР Абхазии окончательно будет решен на первом съезде Советов рабочих и крестьянских депутатов как Абхазии, так и Грузии.
Пусть трудящиеся обеих социалистических республик сами определят формы тесного объединения и братского сотрудничества между собою.
Революционный комитет
советской Республики Грузии
ОБРАЗОВАНИЕ ЧЕЧЕНСКОЙ АВТОНОМИИ
Как мы писали выше, в конце 1921 года руководство Кабарды, подталкиваемое Сталиным, объявило о выходе из состава Горской республики, вскоре о том же объявили Балкария и Карачай, а в ноябре 1922 года – Чечня. Но еще раньше, 2 января, Административная комиссия при Президиуме ВЦИК уже определила границы Чечни.
ПРОТОКОЛ
Административной комиссии при Президиуме ВЦИК
от 2 января 1922 г.
1. Слушали: об определении границ Автономной Чеченской области.
Постановили:
Границами Автономной Чеченской области считать границы Чеченского округа Автономной Горской Социалистической Советской Республики со включением в ее территорию чересполосных станиц Сунженского округа: Петропавловской, Горчеводской и Ильинской, а также хутора Сарахтинского с населением около 10000 чел. Вопрос о станице Ассиновской (Сунженский округ) оставить открытым. (Правда, он вскоре был решен, Сунженский и Малгобекский районы вошли в состав Чечни, что было логичным и естественным, а потому не вызвало никаких противоречий» – Р. X.)
2. О выделении г. Грозного в самостоятельную административную единицу:
В район г. Грозного должны быть включены:
1. Земли, необходимые для обеспечения рабочих г. Грозного.
2. Земли сельхоз. назначения, находящиеся в пользовании населения Грозного (бывшую станицу Грозненскую считать частью города Грозного).
3. Промысловые и нефтеносные земли.
Так как в вопросе о присоединении к г. Грозному нефтеносных земель обнаружились разногласия между представителями Грознефти и председателем Чечревкома Элъдархановым, Административная комиссия считает необходимым командировать на место авторитетную комиссию ВЦИК.
Считать срок выделения Автономной Чеченской области и г. Грозного в самостоятельную административную единицу с момента опубликования постановления ВЦИК – с 1 декабря 1922 г.
Как видно из этого документа, большевистское руководство вовсе не стремилось к справедливому решению национального вопроса: определяя границы Чечни, оно при этом всемерно ставило задачу сохранить за центром контроль над важным промышленным городом – Грозным, и потому искусственно вычленило этот город из Чечни. Вызвали противоречия и введение ряда станиц Сунженского района в Чечни. В «Справке» Наркома земледелия РСФСР Яковлева говорится, в частности, о том, что казаки просят выделить им земли в Центральной России, куда они готовы переехать. Конечно, казаки могли бы переехать на свободные земли в России, как и в те времена, когда они прибыли в эти края, где, по их понятиям были «свободные земли».
А то, что эти «свободные земли» принадлежали живущему здесь народу, тогда в расчет не принимали – поскольку речь шла о «туземцах», обреченных на исчезновение. Случилось, однако, чудо – «туземцы» не исчезли, выжили и теперь претендуют на свои исконные земли.
Коллективную просьбу казаков о их переселении тогда не удовлетворили, и вовсе не из мотивов добра и справедливости к ним – они нужны были здесь, на Кавказе, как постоянный очаг межнациональных конфликтов в столкновениях с горским населением. Продолжалась политика «дробления», или «балкани-зации» народов Кавказа. В объединительном процессе горцев большевистское руководство России увидело для себя грозную опасность. Вот в чем истинная причина насильственного роспуска этой Республики.
ДЕКРЕТ ВСЕРОССИЙСКОГО
ЦЕНТРАЛЬНОГО ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА
ОБ УПРАЗДНЕНИИ ГОРСКОЙ АВТОНОМНОЙ
СОВЕТСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
Москва. 7 июля 1924 года
Об упразднении Автономной Горской Социалистической Советской Республики и расчленении ее, по национальному признаку, на две автономные области – Северную Осетию и Ингушетию, на автономную административную единицу – Сунженский округ с правами губернского исполнительного комитета, о выделении города Владикавказа в самостоятельную административную единицу .
В согласии с волеизъявлением народностей, населяющих Автономную Горскую Социалистическую Советскую Республику, и в целях скорейшего развития классового самосознания национальностей, входящих в состав Автономной Горской Социалистической Советской Республики, а также в целях наиболее широкого вовлечения трудящихся масс этой Республики в дела советского государственного управления, Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет, в отмену своего декрета от 20-го января 1921 года об Автономной Горской Социалистической Советской Республике, постановляет:
1. Автономную Горскую Социалистическую Советскую Республику упразднить, расчленив ее, по национальному признаку, на две автономные области – Северную Осетию и Ингушетию, на автономную административную единицу – Сунженский округ, и выделив город Владикавказ в самостоятельную административную единицу.
2. Автономные области Северная Осетия и Ингушетия входят в состав Российской Социалистической Советской Республики и имеют свой административный центр в городе Владикавказе.
3. Вся полнота власти в автономных областях Северной Осетии и Ингушетии принадлежит областным съездам советов и избираемым исполнительным комитетам, действующим на правах губернских исполнительных комитетов.
Примечание: 1. Временно до созыва первых съездов советов автономных областей Северной Осетии и Ингушетии, вся полнота власти в этих областях принадлежит соответствующим революционным комитетам, ближайшей задачей которых является созыв первых съездов автономных областей Северной Осетии и Ингушетии.
Примечание: 2. Состав революционных комитетов утверждается Президиумом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета.
4. Сунженский округ, как автономная административная единица, состоит в непосредственном подчинении Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и управляется съездом советов и избираемым исполнительным комитетом, действующим на правах губернского исполнительного комитета.
Примечание: Бюджет и штаты Сунженского округа устанавливаются применительно к уездным.
5. Город Владикавказ является самостоятельной административной единицей, подчиненной непосредственно Всероссийскому Центральному Исполнительному Комитету, и управляется городским советом и городским исполнительным Комитетом, действующим на правах губернского исполнительного Комитета.
6. Установление границ автономных областей Северной Осетии и Ингушетии, Сунженского округа и города Владикавказа и их административного деления, передача аппаратов управления, а также разрешение всех споров, возникающих из распределения учреждений и предприятий бывшей Автономной Горской Социалистической Советской Республики между автономными областями Северной Осетии и Ингушетии, Сунженским округом и городом Владикавказом, – производится особой смешанной комиссией под председательством члена Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, назначаемого Президиумом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета. Постановления смешанной комиссии утверждаются Президиумом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета.
7. Указанной в предшествующей статье смешанной комиссии закончить работу в месячный срок .
Здесь важно одно обстоятельство – Признание того факта, что город Владикавказ не является национальным центром ни Осетин, ни Ингушетии. Этот город символизировал власть Империи на Северном Кавказе и республикани-зация объективно привела к тому, что имперский Владикавказ был объявлен столицей двух автономий Ингушетии и Осетии. Это – чисто политико-национальный аспект. Одновременно – победа большевистской революции мало изменила положение горцев Кавказа, а самый важный для них вопрос – земельный, так и остался нерешенным. Об этом свидетельствует, в частности, следующий документ.
ЗАПИСКА
ПРЕДСТАВИТЕЛЯ АВТОНОМНОЙ ЧЕЧНИ
ПРИ ПРЕЗИДИУМЕ ВЦИК АХТАХАНОВА
В ОТДЕЛ НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ
ПРИ ПРЕЗИДИУМЕ ВЦИК
2 декабря 1925 г.
Представительство Автономной Чечни препровождает для сведения копию отношения Землеуправления от 12 ноября 1925 г., ведомость душевого наделения землею в округах, районах Чечобласти.
Соотношение казачьих земель сравнительно с Чеченскими далеко не в пользу чеченских землевладельцев. Дело в том, что в Чечне не менее 450 ООО населения. Наше Статбюро далеко не имеет точных сведений, ибо край недостаточно обследован. Мне, Представителю Чечни, известно доподлинно, что на плоскогорье Чечни на душу приходится лишь 0,17 десятин пошлин, ибо на душу приходится ½ «урда», а «урд» – пахотный участок, равен лишь 1/3 десятины пашни. В глубине гор положение еще хуже…
В начале 1929 года город Грозный, Грозненская область и Сунженский казачий округ (вместе с Малгобеком) объединяются в Чеченскую автономную область. В Малгобекском районе тогда проживало более 40 тыс. человек, из которых 31 тысяча – чеченцев, 7 тысяч – казаков, и только около двух десятков семей – ингушей…
Ингушская автономная область была наиболее слабой из-за своей экономической и территориальной недостаточности. Ее территория составила Назрановский и Пригородный районы, что не компенсировалось даже признанием Владикавказа столицей Ингушетии, наряду со столицей Осетии.
Чтобы сохранить вечно тлеющий пожар противоречий, Сталин согласился на передачу части Осетии грузинским властям (Южная Осетия).
В 1934 году в результате настойчивых инициатив со стороны Ингушетии, произошло объединение двух братских народов в единой автономии Чечено-Ингушетии. Тогда в Чечню вошла Ингушетия в составе исключительно Назрановского района и части Пригородного района. Что же касается Сунженского и Малгобекского районов – они были признанными землями собственно Чечни и никем не оспаривались.
Заседание Президиума
Всероссийского ЦИК.
20 января 1934 г.
ПРОТОКОЛ № 103
… п. 6 Об образовании Чечено-Ингушской автономной области.
Проект постановления утвердить и опубликовать в следующей редакции:
«В согласии с выраженной волей трудящегося населения Чеченской и Ингушской автономных областей, президиум Всероссийского Центрального исполнительного Комитета постановляет:
Автономную область Ингушетия объединить с Чеченской Автономной областью, образовав Чечено-Ингушскую Автономную область с центром в городе Грозный, входящую в состав Северо-Кавказского края».
Частично ингушско-осетинские противоречия Сталиным были разрешены за счет Чечни: Владикавказ, на который претендовали ингуши, окончательно был передан Северной Осетии. Но Пригородный район вошел в состав Чечено-Ингушетии, а она в свою очередь, в состав Северо-Кавказского края с центром в Ростове-на-Дону.
С 1936 года, с принятием новой Конституции СССР, Чечено-Ингушская автономная область становится автономной республикой и выходит из состава Северо-Кавказского края.
Не случайно в Чечне сегодня говорят: «Если Ингушетия выделилась из состава Чечено-Ингушетии, единственный бесконфликтный путь – это возвращение к своим границам 1934 года, когда она объединилась с Чечней», то есть речь идет о том, что Ингушетия должна передать Чечне Малгобекский и Сунженский районы, это, видимо, позиция бескомпромиссная; и ее невозможно «обменять» ни на что, – позиция эта – народная.
ЧЕЧЕНЦЫ КАК НАРОД
КАВКАЗСКИЙ СУПЕРЭТНОС
ПРОИСХОЖДЕНИЕ, ТАЙПЫ, ОБЫЧАИ
УСЛОВИЯ, В КОТОРЫХ ФОРМИРОВАЛИСЬ НАРОД И ГОСУДАРСТВО
МЕСТО ТАЙПОВ В ЧЕЧЕНСКОМ ОБЩЕСТВЕ
ОБЩЕСТВЕННЫЙ БЫТ ЧЕЧЕНЦЕВ
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ОБРАЗЫ
ВАЙНАХСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ МОДЕЛЬ
АДАТЫ И РЕЛИГИЯ
ИСЛАМ И СОВРЕМЕННОЕ ОБЩЕСТВО
«О патриотизме можно говорить, когда на первом
плане находится любовь к собственному народу,
а национализм полагает, что главное – это
ненависть к тому, что не является собственным
народом».
Де Голль
КАВКАЗСКИЙ СУПЕРЭТНОС
Трагические события, включая экстраординарные – войну 1994-1996 гг. в Чечне, участие в ней, так же как и в грузинско-абхазской войне, почти всех или всех представителей народов Северного Кавказа – трудно понять, если не иметь хотя бы самого общего представления о том, кто такие народы Кавказа, в том числе чеченцы, какой был генезис народа, его история и т. д.
Северокавказцы, – как это было показано – несмотря на разные языки и диалекты, составляют единую социально-многоэтническую целостность (общность) по своей расе, истории, культуре, психологическому складу, религии. Наверное поэтому еще в XIX столетии их называли общим именем: в русской литературе – «горцами», а в европейской – в основном, «черкесами».
Северокавказцы – разные ветви близких народов и это этноисторическое единство и общность горцев Кавказа засвидетельствовано в их неоднократных попытках создать общее государство в сравнительно недавнем прошлом: движение шейха Мансура( 1785-1791 гг.), теократическое государство – Гимамат, Шамиля (1834-1859 гг.), Горская Республика (1917-1919 гг.), Советская Горская республика (1920-1924 гг.).
Причем, самые крупные северокавказские народы территориально расположены в самом центре Кавказа и формируют целостную многоэтническую общность – это Чечня, Дагестан, Кабардино-Балкария, Адыгея, Карачаево-Черкессия, Северная Осетия, Южная Осетия, Ингушетия – именно здесь проживает, по данным специалистов, более 40 основных коренных этнических групп Северного Кавказа .
Особенностью этого региона является высокая плотность населения, как прямое следствие царской колонизации, когда коренные горские народы изгонялись со своих плоскостных земель, а последние населялись переселенцами. Позже, как в условиях царизма, так и Советской власти, земли одних народов произвольно передавались другим народам и республикам, и, таким образом, создавались устойчивые и долговременные источники межэтнических противоречий и территориальных споров, которые обострились с начала 90-х годов, после распада СССР. К примеру, лезгины оказались разделенными в двух государствах – часть в Дагестане, часть – в Азербайджане, то же самое с осетинами – одна автономия, Юго-Осетинская (все еще не восстановленная в полном объеме) – в Грузии, Северная Осетия – в России; взаимные территориальные претензии республик (к примеру, Ингушетия и Осетия).
Общее обострение политической и межэтнической обстановки в регионе придала Российско-Чеченская война. Она, во-первых, умножила зоны военных конфликтов на Кавказе, во-вторых, привнесла особую остроту другим факторам:
а) стимулировала появление практически в каждой республике вооруженных формирований,
б) способствовала распространению оружия и наркотиков,
в) усилила общую криминогенную обстановку, умножила особо опасные виды преступлений (разбои, убийства, хищения людей и пр.).
Появились и другие негативные последствия, как снижение общей этнической терпимости у народов Северного Кавказа, развиваются настроения враждебности к представителям «не своей» республики, «не своего» народа, – черты, которые были всегда чужды северокавказцам.
Одновременно обостряется социальная напряженность внутри одних и тех же народов в каждой республике на базе как общего повышения психологической агрессивности, так и снижения нормативных требований к поведенческим мотивам конкретных личностей (снижение порога толерантности), да и в силу возрастания социальных противоречий: бедности большинства населения при бросающейся в глаза роскошной жизни корпоративно-семейных кланов.
В регионе быстро развивается процесс отчуждения между народами, хотя межэтническая интеграция, так или иначе, тоже развивается и нельзя утверждать, что она полностью приостановилась. В предыдущие столетия аборигенные народы Кавказа сформировали мощную объединительную базу. Известно, что здесь, как ни в одном районе СССР, всегда существовало многоязычие на довольно ограниченном пространстве, однако народы имели развитые способы общения, и многие люди знали хорошо не только свой национальный язык, но и языки пограничных народов. Например, до завоевания Кавказа Россией, когда русский язык не был распространен, горцы знали чеченский язык, как язык самого многочисленного народа на Северном Кавказе тех времен. Распространенным был кабардинский язык, лезгины знали азербайджанский язык и т. д. С распространением русского языка он стал универсальным языком общения всех народов Северного Кавказа. Объединяла народы и мусульманская религия (за исключением большей части осетинского населения).
Но правы специалисты, которые утверждают, что религия не вытеснила многие общие традиции, обычаи, древние верования и прочие бытовые правила, присущие всем горцам. Несомненно, что горная среда, климатические условия, многовековая общая судьба, переплетающиеся родственно-этнические и соседские связи – все это во многом способствовало сохранению не только разнообразия языка и культуры (замедление изменений и трансформаций традиционных типов общественно-политических отношений), но и появлению и развитию множества общих черт горцев Кавказа, отличающих их психолого-этнический характер от характера других народов вне данного региона, делающих их, при всем внутреннем отличии и разнообразии, достаточно схожими, однотипными.
С такой точки зрения, вполне можно индивидуализировать некоторые типологические культурно-психологические черты северокавказского суперэтноса. Во всяком случае, можно выделить следующие общие признаки:
• сохранение определенной «закрытости» и замкнутости национальных обществ, при том, что внешне создается атмосфера их открытости, обусловленной сохранением остаточных явлений тайповых и прочих «табу» и иных правил горского и «этикетного поведения»; этому способствует и сохранение относительной регламентированности неформальных общественных отношений, что придает некоторую стабильность традиционной системе ценностей, «кавказского менталитета». Речь идет, таким образом, о наличии такой общности, хотя уже и в размытой форме, как «персистентность» («закрытость», «консервативность», слабый динамизм, невосприятие реформаторства и модернизации в общественных отношениях);
• существование определенных элементов архаичных форм общественных отношений, которые, не являясь формальными, тем не менее имеют некоторое значение с точки зрения консерванта процессов модернизации и их динамизации, что, в настоящее время, однако, нельзя считать тенденцией исключительно отрицательной (например, этот консерватизм в определенной мере препятствует окончательному моральному разложению людей, особенно молодежи), то есть традиционализм;
• сохранение элементов общинности, иногда – в более широком смысле, чем тайповость, и восприятие любым северокавказцем за пределами Кавказа, выходца с Кавказских гор как родственного человека, высокая степень значимости старшинства, иерархии. Это позволяет, даже в современных условиях, решать сложные вопросы конфликтных ситуаций, вплоть до самой тяжелой из них – кровной мести;
• чинопочитание, подобострастие к людям, имеющим высокие должности, часто – двуличность, исчезновение былых высоких понятий Долга, Чести, Верности данному Слову, жадность к деньгам – это быстро развивающиеся тенденции новейшего времени, проникшие в структуры всех без исключения кавказских обществ.
Перечисленные свойства, – это необходимо особо подчеркнуть, подвергаются сильнейшей ломке в условиях необычайно сильных психологических напряженностей, создаваемых на Северном Кавказе не только теми общими условиями, возникшими в 90-х годах в целом, но и специфическими крупномасштабными региональными проблемами и особенно войнами – Абхазский конфликт, грузинско-осетинский конфликт, Ингушско-осетинский конфликт, и особенно – две Российско-чеченские войны. Они породили проблемы, непосредственно задевающие народы Северного Кавказа, и помимо материальных лишений, смертей близких людей, – оказали и продолжают оказывать огромное психологическое воздействие на население, способствуя деформации (в негативном направлении) характеров и особенностей национального мышления людей. Например, ломка традиций в отношении горской женщины – психологически деформированные боевики разрушали символ чистоты горской женщины, «арабизировали» ее, превращали в рабыню, – прикрывая свои грязные дела псевдоисламом и т. д.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ, ТАЙПЫ, ОБЫЧАИ
Специальной фундаментальной литературы, посвященной исследованию чеченского народа, его истории, происхождению, психологии, сравнимые с масштабами исследования других кавказских горцев, как нами отмечалось, сравнительно мало. В основном, они базируются на источниках царских историков и офицеров, участвовавших в Кавказской войне, или написаны советскими историками с конкретными, заданными идеологическими задачами и в них очень мало правды. Поэтому задача исследовать народ – еще впереди, и по-видимому, она будет решаться будущими историками, этнографами и другими учеными. Один из современных историков-этнографов Я. Чеснов пишет: «Чеченцы немногочисленны (около миллиона), и их страна занимает немного места на географической карте. Но на этнической карте, на карте народов и культур Чечня представляет собой цивилизацию, сравнимую по статусу, скажем, с российской. Это звучит крайне неожиданно, но это так. Чеченцы – древний народ, живущий в своих горах испокон веков. Как говорят этнологи, это коренной субстрат народов Кавказа. По-видимому, тысячелетия назад они пришли сюда из колыбели человечества, из верховий Тигра и Евфрата. Нахские языки, на которых они говорят, родственны языкам древних хурритов и урартов. Возможно, двухвековая трагедия взаимоотношений России и Чечни в том, что русские воспринимают чеченцев как «диких горцев» и не представляют себе этой равнозначности, равномасштабности своей и чеченской цивилизации» .
Чеченцы, ингуши, бацбийцы и кистинцы (чеченцы Ахметского района Грузии), по-существу, один народ, язык у них тоже один, с незначительными диалектическими отклонениями; культивируемая долгие годы теория о разных народах и языках – лингвистический анахронизм, стимулируемый внутренним сепаратизмом, внутренними противоречиями и внешними обстоятельствами. В связи с отделением Ингушетии от Чечни и последовавшей чеченской трагедией, здесь (в Ингушетии) особенно сильны попытки искусственного дистанцирования от чеченцев, доказать, что мы – не такие, мы -лучше, но историческая судьба этих народов одна, и от своей общей истории никому не дано уйти. Тем более, что времена меняются, исчезают даже государства, что же касается их правителей – они смертны, и слава Аллаху, что они смертны… есть один народ – «нах», как справедливо указывает известный русский ученый-лингвист Н. Ф. Яковлев, – есть и один язык – нахский, вайнахский. Чеченцы и ингуши термин «вайнахи» («вай» – «наш», «нах» – «народ») используют, когда они хотят сказать, что они составляют один «наш народ», в отличие от соседа, «нехи-нах», «другого народа» или «чужого народа». В лингвистике чечено-ингушский язык относится к нахско-да-гестанской группе иберийско-кавказских языков (сюда входят также грузинский и абхазско-адыгейские языки). Все они, как известно -аборигены Кавказа. Чеченцы себя именуют «нохчи», а ингуши – «гал-гай», – это, повторим еще раз, один народ. Чеченцами и ингушами их назвали в XVI столетии русские, впервые встретившись с ними, с их пограничными аулами – «Чечен-аул» и «Ангушт-аул».
Чеченский ученый-лингвист И. А. Арсаханов пишет: «Этноним «нохчи» или «нох-чоу» до сих пор не получил в вайнахской литературе удовлетворительного объяснения. Он – древнего происхождения. На это указывают, в частности, армянские письменные памятники VII века н. э., в которых упоминают кисти, туши и нахчаматьяны» .
Слово «нахчаматьян» легко расчленяется на почве чеченского языка – «нахча» (нахчоу – «чеченцы», мат/мот – «язык», яны (в древнеар-мянском – «еанк») – суффикс множественного числа имен существенных. На протяжении столетий – на мусульманском Кавказе арабский язык играл такую же роль, что и латынь в средневековой Европе. На основе арабской графики развивалась и письменность чечено-ингушского народа. Арабская письменность была заменена в 20-х годах сначала латинской, потом русской. Первый русский алфавит для чеченского языка составил Т. Э. Эльдарханов.
Профессор А. П. Берже в связи с этим писал:
«…коренными чеченцами должно почитать только потомков нах-чуо, которые и до сих пор себя называют по имени своего праотца и составляют сословие узденей, т. е. дворян. К этому сословию принадлежат лишь коренные жители тех аулов, которым различные отрасли фамилий Нахчуо дали свои имена, как-то: Харачи (харачо-евцы), Цонтари (цонтороевцы), Гордоли, Белготи, Беяни, Гуни, Экиш-бачи (экишбатойцы), Елохой-мохни, Ширдимохни, Дишнимехки, Зан-док, Чертой, Сесени, Черми, Алери, Ангини, Аникалли, Блитти, Эр-сени и др. Некоренной житель одного из названных аулов не вправе считать себя Нахчуо, т. е. чеченцем… Итак, почетнейшие Нахчуос-кие фамилия (тохумы) дали названия аулам, ими основанными. Это названия и доныне сохранились с прибавлением слов: аул или юрт, что означает селение или юрт»… Исследователи отмечали и факт «смешанного» формирования чеченского народа.
Так, А. П. Ипполитов, служивший на Кавказе (в том числе в крепости Ведено), ставший впоследствии исследователем Чечни, писал: «…фамилия Зумсой считает себя происхождением грузинского, Келой – тушинского, Ахшипатой – фиренгескаго, т. е. европейского; родоначальники фамилии Верандинской – выходцы из Хевсуретии. Многие фамилии считают себя происхождения греческого и т. д.»
Исследователи писали, – среди горцев-чеберлоевцев существует поверье, что они русского происхождения, но они не любят говорить об этом чужакам. Возможно, что формирование тайпов происходило именно таким образом – ничего удивительного в такой трансформации нет. После разгрома могучей персидской Армии на территории Дагестана, многие персидские мелкие отряды разбрелись в поисках приюта и спасения. Некоторые из них нашли новую жизнь в Чечне и дали такие тайпы, как «туркой», «персеной» и др.; в других случаях – родственные гребенским казакам. А с другой стороны, «Кавказ всегда служил приманкою не только для русской вольницы и авантюристов, живших на окраинах государства, но и целые дружины, отправляясь в этот край, не возвращались более назад.» – отмечал Ипполитов. Какова была их судьба – погибли в сражениях с горцами, ассимилировались, влившись в горскую демократию? – трудно сказать, хотя из народных преданий можно заключить, что происходило и первое, и второе. Но формирующими народ были древние, собственно чеченские роды и тайпы, а не пришлые племена.
«…Главенство над обществами чеченского племени всегда имели жители бывшего Чеченского округа, как численностью и степенью жизни, так и отличившиеся в минувшие времена храбростью и отвагою.
Чеченцы сами себя называют нахчой, кумыки зовут их мичикиш, тавлинцы – буртель, кабардинцы – шашан, а русские -чеченцами. Мичик-река в Большой Чечне, по соседству с кумыками;река эта некогда составляла границу этих двух народов, а «гиши» звучит по-кумыкски «человек», что вместе составляет мичигиши или мичикиш, т. е. живущий на Мичике, мичикинец; кабардинцы дали чеченцам название от аула Чечен, находящегося на берегу Аргуна, у подошвы Ханкалъской горы… Именем этого аула кабардинцы называли чеченцев, выговаривая это слово своим национальным выговором «шашан». Русские заимствовали для чеченцев название от кабардинцев, изменив неблагозвучный выговор «шашан» в «чечен»…
Собственно Нахчой называется общество бывшего Чеченского округа; прочие же общества лишь поверхностно называясь этим именем, имеют для себя особые названия. Ауховцы называются Аккий; название это они получили оттого, что, живя прежде в Аргунском округе, представляли членов Аккинской фамилии. Ичкеринцы называются «нахчок-мохкхой»; название это наследственно перешло к ним от плоскостных чеченцев, вышедших из Ичкерии и уже получивших название «нахчой», и означает «земля чеченцев, или «сырных». «Ичкерия» есть слово кумыкское; «ичк-ери» значит земля внутри, т. е. среди гор, – и действительно, она находится посреди лысых и черных гор. Жители бывшего Аргунского округа называются «шо-той» – от слова «шу», означающего «высота»; т. е. живущие на высоких местах. Шатоевцами преимущественно называются обитатели северного склона Лысых гор до самой плоскости, и название это они получили от плоскостных чеченцев. Первобытные обитатели этой страны жили более на юге гор и подножий снегового уступа и называются по-чеченски «ламорой», т. е. горными, от слова «лам», означающего «гора». Ламоройцы занимали южную часть бывшего Аргунского округа, Чаберлой и юг Ичкерии. Назрановцы, составлявшие много больших фамилий, назывались прежде фамильными именами: галгай, голой, ингуш (ангуш) и т. д. Когда в конце прошлого столетия они основали аул Нессер (Назрань), то стали принимать название «несерхой», т. е. назрановцев; когда же русские основали укрепление Назрановское, то имя несерхой делается для них официальным. Кроме этих общих названий чеченцы имеют между собой много подразделений, принимая для себя названия от местности, реки, горы и проч.». (Назрань была основана на землях собственно «нохчи», которые приютили родственное племя «чал-тай», когда на них напали их недруги и изгнали из родовых аулов-Tisse№, Hamburg, 1876).
«…Русские стали оставлять свое отечество и уходить на юг со времен царя Бориса Годунова, закрепившего крестьян (крепостное право – авт.). Не желавшие быть крепостными, бежали толпами на юг России, к казакам, и вероятно, в то же время самозванцев и стрелецкие возмущения привели новых переселенцев на Кавказ и в Чечню. С этих пор русские ближе знакомятся с Кавказом. Петр Великий, лично предводительствуя войсками в войне против Персии, шел через земли горских племен, которые изъявляли ему свою покорность. Память о Педар-Падишахе и теперь еще не изгладилась на Восточном Кавказе».
«…Много народов перебываю на Кавказе, могущественные и сильные занимали его северную плоскость, слабые же племена, для безопасности своей, удалялись в глубь гор и более укрепленные места. Новый наплыв народов, шедших из Азии в Европу через Кавказ, вытеснял прежних жителей с занятых территорий; вытесненный народ должен был подаваться далее на северо-запад. Но при этом движении он не мог продолжать путь прежним целым обществом. Отставшие от следования люди удалялись в горы и там, укрепляясь, смешивались с туземцами. Предание говорит, что первобытные фамилии чеченского племени вышли из-за снеговых гор на северные их подножья, откуда стали уже разветвляться по другим местам. Можно допустить, что во время Великого переселения народов, когда все страны Востока находились в сильном брожении, движение это отозвалось и на Грузии, а потому грузины и соседние с ними горские племена зашли в нынешнюю Чечню и, поселясь в ней, смешались с туземцами; смешение это и теперь очевидно на порубежных землях чеченского племени: например, жители аулов Мааста, Малги и др. составляют нечто среднее между чеченцами и хевсурами, так же как некоторые чеберлоевские фамилии составляют как бы помесь чеченцев с тавлинцами, а некоторые фамилии назрановцев составляют помесь чеченцев с нагорными племенами, андачоевцами и др.
Первобытные жители этой страны занимали дефиле между снеговыми и лысыми горами, т. е. юг бывшего Аргунского округа, часть Назрановского и часть Чеберлоя. Племенные остатки, водворившиеся на этой территории, селились ниже их и ближе к плоскости, почему первобытных обитателей пришельцы называли ламорой, от слова «лам» – гора, т. е. живущие на лысых горах; сами же получили название «шатой», т. е. живущие ниже и ближе к плоскости, на черных горах. Водворяясь в горах, племена эти имели каждое своего предводителя или главу, водворившего их на занятой земле, по слабости этого племени, предводитель искал для жительства своего народа укрепленное место, именем его, как сам народ, так и соседи, называли занятую землю и самое племя, и таким образом он делался родоначальником фамилии (тайпов). Фамилии Харачоевская, Шароевская, Чантин-ская, Аккинская, Хильдихеройская суть первобытные туземные фамилии этой страны; фамилии же Нихалоевская, Паматоевская, Варандоевская и др. суть уже фамилии пришельцев в ту страну»
Но сама история чеченского народа уходит в глубь веков, а не к XVI веку, как представляют начальную периодизацию в происхождении чеченского народа многие историки как царского, так и советского периода, взгляды которых на историю чеченцев удивительно идентичны. По мнению Лаудаева, в поисках свободных земель, народ должен был «раздаваться во все стороны».
«На юг, далее в горы, им нельзя было двигаться, ибо там водворился сильный народ, некогда вытеснивший оттуда первых обитателей Чечни, а потому они были принуждены раздаваться в три остальные стороны. На востоке они смешиваются с первобытными чаберлоевскими обитателями и составляют в Чаберлое новые фамилии. Слабое первобытное племя Чаберлоя утрачивает свой язык, принимая новый, чеченский; вот почему чаберлоевцы и теперь говорят столь грубым и неправильным чеченским наречием, что нельзя не сомневаться в том, есть ли это природный их язык. На западе пришельцы заняли назрановские горы, где, смешавшись с туземцами, составили много новых фамилий, как-то: Галгаевскую, Гачашевскую, Ингу-шевскую (ангушт) и другие, а на север подались до южных подножий черных гор. Выходцы из других стран – грузины, аварцы, хевсуры и другие – водворялись между ними; иноземцы с охотою сачились у них, как вольных людей, не имевших ни правления, ни правителя. Таким образом персияне, разбитые аварцами при Надир-шахе, расселялись по Дагестану, из них некоторые поселились между чеченцами и составили собою новые фамилии, как-то: Туркой, Хуркой, Хой, Парсеной и проч. Первобытные фамилии чеченского племени старались о приобретении новых, что было поводом к раздорам и кровопролитиям. Для жительства своего они избирали места не столько выгодные и красивые, как более неприступные и укрепленные. Со временем беспокойные люди других стран и беглецы разных народностей увеличивали собой число чеченских фамилий…» Пришельцы, обладая часто или более низкой культурой, а чаще – будучи полностью оторванными от своей исторической Родины, довольно быстро ассимилировались с чеченцами, усиливая разнообразие народа и противоречивую внутреннюю природу чеченского народа.
…Ичкерия, как уже сказано, есть кумыкское слово: Ичкери означает «местность среди гор». По-чеченски она называется «нахчой-мохк», т. е. «страною чеченцев». Поселившись на плоскости, чеченцы часто называли Ичкерию «демокх», т. е. «праотеческая земля», хотя прямое право на это имя должно неотъемлемо принадлежать приаргунской стране. Называя Ичкерию отцовскою землею, они выяснили этим то, что выйти на плоскость из этой земли, в которой они имели свои фамильные поземельные участки. Ичкерийцы строили аулы, как и шатоевцы, на своих участках и придавали аулам название фамилий, например Черми, Харачи, Цонтари и проч. – от фамилий Чермоевской, Харачоевской, Цонтароевской и т. д. И тогда еще племя это не имело общего народного названия и представляло множество мелких фамилий, говоривших одним языком. Официальное название этой страны у соседей было Ичкерия, взятое от кумыков…
Когда же русские, оставив Чечню, перебрались за Терек, то чеченцы быстро заняли плоскость, водворились на ней и получили там народное название – нахчой, утвержденное за ними всеми обществами Чеченского племени и последовательно перешедшее на остальные общества Чечни».
Лаудаев не совсем разобрался в длительной исторической драме: чеченцы вынуждены были на протяжении многих веков то оставлять равнины, то вновь осваивать их – в силу того, что им приходилось вести многочисленные войны за свое выживание. Он взял один единичный случай, когда чеченцы заселили ими же ранее оставленные равнинные земли, якобы, «свободные»…
Территории, занимавшие тайпы Нохчимохк, были землями, входившими в определение «Большая Чечня». По ним прошлись все войны, и она всегда, на протяжении многих столетий, выступала оплотом Чечни, сохранившим самобытность народа, притягательность и защиту для пришлых тайпов и народов.
О границах тогдашней Чечни Берже сообщает следующее:
«…Определение границы Чечни, принимаемой мною на основании географических данных…: 1) пространство земель, лежащие между Тереком, Сунжею и малой Кабардой; 2) пространство засунженское, разделяемое рекой Гойтой на две части: лежащее по левую сторону называемое Малой Чечней, а по правую сторону – Большой Чечней. В состав последней входят: а) мичиковцы, обитающие по обеим сторонам реки Мичик, б) качкальковцы – до 1840 года так назывались чечены, населяющие Северо-Восточный склон Качалыковского хребта; в) ичкерийцы – обитающие между верхними частями рек Ахташ и Хулхулау и Андийским хребтами; г) ауховцы, населяющие верховья рек Ярык-су, Ямал-су и Акташа.
С покорением же в 1859 году Чечни, она получила следующее административное деление: 1) округ Ичкерийский, в который вошли: Ичкерия, Гумбет, Андия и Технуцал (ныне Дагестан – P. X.); 2) округ Аргунский, в который вошли общества: Аккинское (ныне – Дагестан – P. X.), Шатоевское, Чантийское (с включением Шаройского, Шихаройского и других мелких обществ, лежащих в верховьях Аргуна, Чеберлоевского) и Часлахьское. Ауховский район присоединен к кумыкскому округу (Дагестан). Завоеватели, естественно, кроили покоренную страну по своему усмотрению, разделяя народ по разным административным округам.
Необходимо отметить что около 80% современного чеченского населения составляют представители тайпов, входящих в тукум «НОХЧИМИМАХКХОЙ». Малочисленность всех других тайпов, по-видимому, объясняется не только тем обстоятельством, что, возможно, они не имели благоприятных условий для своего развития, не являясь родоначальниками чеченского народа. Скорее всего, причинами этого послужило их позднее формирование, уже после идентификации народа как чеченцев, а также их «пришлость»; отсоединение тех или иных тайпов от материнских тайпов до их вхождения в тукумы (возможно, в результате присоединения их территорий другими государствами) и новое воссоединение уже в период функционирования тукумов.
Так, Умалат Лаудаев пишет о том, что «до наших дней дошли предания о том, что ортсхойцы – пришпые племена.
Они пришли с берегов Черного моря: «Мы – черные мерджойцы, что жили на реке Зугур у берегов Черного моря» – эти слова можно услышать и сегодня от ортсхойцев». В то же время считается, что у ортсхойцев и аккинцев – общие предки, поэтому эти тайпы рассматриваются как родственные. Так же, как и карабулаки, ныне исчезнувшие – частью перебиты в ходе Кавказской войны, частью – переселены в Турцию (они жили на северо-западе Чечни и граничили с Кабардой и Осетией, южнее были расселены ингуши. Профессор Б. А. Алборов писал, что часть карабулаков-чеченцев ассимилированы осетинами. Возможно, это так, но нельзя упрощать проблему: после гибели основной части карабулаков в войне и переселения другой части в Турцию, остатки этого тайпа рассеялись не только по всей Чечне, но и по всему Северному Кавказу. Однако, определенно очевидно, что часть карабулаков – чеченцев осталась на своих традиционных землях (это – ныне Малгобекский район).
Отметим и то, что среди чеченцев и поныне известны тайпы шуо-ной, саной, зандакхой, само название которых говорит о их родстве с адыгейско-абзахскими тайнами и обществами, и видимо, свидетельствует о совместном ареале их расселения в предыдущие века. Саны (саной), жившие в Абхазии, в Даръялъском ущелье, занимали огромные территории в древности. Греческий ученый Ипполит Портский (III век н. э.) писал: «Земли санов, которые также называются санинами, простираются до Понта. Было время, когда Эгейское море называлось Сангарским, а страны, расположенные на месте Ливана и Сирии – «Сангарией». Вайнахские тайпы традиционно жили в Сване-тии, Даръялъском ущелье, в Тушетии (с. Чиго), а в равнинной части – в южном и Юго-Западном регионах Ставрополья.
Специалисты насчитывают до 150-160 тайпов, причем, неверно пытаться их классифицировать на «горные» и «равнинные», как это делают некоторые авторы. Их классификация хорошо известна – это коренные, материнские, определившие формирование нации, и не материнские. Чеченские тайпы существуют с V-VI вв., и за это время мигрировали не только в пределах современной Чечни и Ингушетии, но и по всему Северному Кавказу. Хотя во многих случаях «базовые» селения тайпов существуют и ныне, например, село Харачой, в самом центре Кавказских гор, основанный одним из самых древних и известных чеченских тайпов. Таковыми же выступают и тайпы Беной (с. Беной), Центорой (с. Центорой), Чермой (с. Чермой-аул), Курчилой (с. Курчилой, Дешни (Дешни Ведено) Карабу-лат и многие-многие другие. Все власти, начиная от шамилевского имамата и до сегодняшних дней, часто искусственно провоцировали межтайповые противоречия, специально выдвигая на руководящие посты или в определенную сферу хозяйственной деятельности довольно большие группы людей из малых, «незнатных» тайпов, отодвигая подальше от власти представителей больших, материнских тайпов, – вызывая искусственные противоречия в чеченском обществе (так легче управлять бездарным правителям).
Например, чеченцы кистинцы, – уроженцы Ахметского района Грузии, сохранили свой первоначальный грузинский этноним кисты, тем не менее, по утверждению Зайнди Шахбиева, в кистинских аулах люди различают себя по тайпам, в частности, они представлены следующими: харачоевцы (с. Харачой), дышнинцы (уроженцы Ведено), джераховцы, майстинцы, мелхистинцы, хилдыхароевцы, феппинцы (бацбийцы или ацова-тушинцы).
Связи между Северным Кавказом и Закавказьем с самых отдаленных веков были отличными и не вызывали больших проблем, — во всяком случае, они обеспечивали потребности в общении, в торговом обмене, военных нуждах и т. п. Главными воротами, соединяющими, в частности, древних чеченцев с Грузией, являлись: Хуландойский проход, ведущий в Тушетию; Аргунский проход – на Хевсуретию; проход по реке Ассе; и основной – Дарьялский по Тереку. Через Дарьялское ущелье издавна осуществлялись связи народов Северного и Центрального Кавказа с Грузией. На протяжении столетий дорога, названная ныне Военно-Грузинской, была одной из главных магистралей оживленных торговых, соседских и военных связей народов Кавказа. Эту дорогу (которую также называли «дверью») в разные эпохи называли по разному – Дарьялской, Аланской, Дзурдзукской и т. д.
Грузинский историк Л. Мровели в XI столетии писал, что «Ломехи» (по чеченски – «Горная дорога») играла такое важное значение, что еще во II веке до н. э. иберийский царь Мириан расширил ее и укрепил Дарьялское ущелье, построив там крепость для защиты этой стратегической коммуникации, соединяющей Южный и Северный Кавказ. В I н. э. установить контроль над ней пытались римляне, в результате здесь произошло несколько кровопролитных сражений между римлянами и древними чеченцами. «Римляне в страхе отступили», – пишет З. Шахбиев.
Еще одна знаменательная битва, которая произошла за овладение Дарьялским проходом – в 1394 году между грузинскими и чеченскими воинами, и войсками Тимура, которая закончилась поражением грозного воителя. Через год, в 1400 году, он пытается еще раз овладеть Дарьялом – и новое его поражение. Бесконечные войны… Не было так уж идеальным и правление имама Шантиля для чеченского населения, хотя современные исследователи, без оснований, идеализируют образ этого воителя-имама.
… Вот что отмечал академик Покровский в своей работе «Мюридизм у власти»: «… Для убеждения чеченских масс в повиновении руководство имамата проводило целый ряд различных мероприятий. Однако из наиболее интересных и в то же время тесно связанных с разграблением родовых чеченских земель – является поселение в Чечне мухаджиров. Эти последние представляют собой эмигрантов (чаще всего дагестанцев), ушедших от притеснений царизма к Шамилю. Таких мухаджиров имам расселял в Чечне, рассчитывая этим путем создать прочную базу для подавления всяких проявлений недовольства со стороны чеченской крестьянской массы… Глухое брожение, особенно в 50-х годах, усиливается в связи с ростом нажима узденской верхушки. И имамат мобилизует дагестанские войска тавлинцев (горцев) на помощь против чеченского крестьянства…» Превратив Чечню в главный оплот борьбы с царизмом, Шамиль, тем не менее тяготится тем, что она сохраняла свою свободу и от него самого, оберегая свою внутреннюю самостоятельность.
«… В потере для себя Чечни Шамиль был, до некоторой степени, виновен и сам. Неосторожное оскорбление, брошенное им в пылу раздражения по адресу чеченцев, сразу лишило его той любви и уважения, которыми пользовался он у них до того дня, – пишет исследователь И.-Б. Саракаев. А объявление на Автуринском съезде наибов, что наследником имаматства Чечни и Дагестана он назначает старшего своего сына, Кази-Магомеда, вызвало недовольство и разные толки в их среде… Почти все наибы Чечни, восставшие с Шамилем против русских, получили офицерские чины и другие награды… Ни один из них не был разбит русскими войсками и не был пленен».
Некоторые потомки этих племенных «муджахиров» пустили глубокие корни в чеченском обществе. И в периоды тяжелых испытаний для нации (неоднократные депортации, массовые репрессии, войны 1994-1996, 1999-2002 гг.), – они почти открыто занимали античеченские позиции, но при этом яростно пробивались к выгодным должностям в республике, сеяли рознь и вражду между разными группами и тайпами населения, занимались квелетнической деятельностью в отношении тех чеченских лидеров, которые относились к тукуму «НОХ-ЧИМАХКХОЙ». Конечно, не следует абсолютизировать эту схему – большинство простых людей не понимало и не воспринимало эти опасные политические игры, но тем они и опаснее, поскольку истинные намерения авторов таких игр оставались им неизвестными и внешне ничем не проявлялись, разве только различными тайповыми съездами или рождением множества общественно-политических организаций, в которых можно увидеть этот субэтнический элемент, откровенно враждебный чеченскому этносу, вносящий раскол, взаимные обвинения, сотрудничающий с сомнительными структурами.
Этот инонациональный элемент, далеко не до конца ассимилировавшийся в чеченский народ, активно использовался царской администрацией, а после – партийно-административной властью. Он служил, кстати, верной опорой грозненского режима в 1991-1994 гг. и именно из него были почти целиком сформированы марионеточные администрации в военные годы, в промежутках между ними, и после. Это облегчалось тем обстоятельством, что тукум народа НОХЧИ издавна преодолели узкотайповое сознание. Сознание родовых общностей сливается и растворяется у них в сознании единой нации, единого народа. Между тем практика показывает, что тайпы, не входящие в состав материнских тайпов, тайпов народо-образующих, сохраняют до сих пор внутреннюю отчужденность к собственно «НОХЧИ» – чеченцам. Не этим ли мотивом объяснялись попытки заменить название «Чеченская республика» Ичкерией – у одних и «Вайнахской республикой» у других лидеров Республики (устраняя само название народа)? Но, возможно, в значительной мере это объясняется незнанием истории своего народа, то есть историческим и этническим невежеством.
Речь, конечно же, не идет в данном вопросе об аварском, ингушском, кумыкском, лезгинском, грузинском, осетинском, адыго-абхазском и других народах, этнически связанных с теми или иными чеченскими тайпами. Речь, скорее, идет об субнационалистических проявлениях отдельных представителей некоренных тайпов (которых когда-то называли «не чистыми» – в силу, например, их рабского происхождения), когда диктаторская власть угнетала коренной чеченский народ, вовлекая во власть представителей последних, а часто – людей, не имеющих корней в тайпах, хотя и приписываемых к ним. Последние же, внутренне не считали себя чеченцами, а потому были безразличны к их судьбам, какими бы трагедиями она не сопровождалась. Такие люди, к сожалению, бывают необходимы каждой власти, поэтому они всегда при власти.
Мы уже упоминали, что такие элементы закладывались при имаматстве Шамиля, они с блеском использовались в царские и партийно-советские времена, расцвета эта практика достигла в 90-е годы XX в., в начале нового XXI столетия, способствуя уничтожению народа, его внутреннему «самоедству». Это же самое демонстрировал дудаевский и последующие режимы, в которых соединились элементы инонационально-клановые и коллабораторские, иллюстрируя проявления самых низменных границ нравственного падения, казалось бы, людей, первоначально выступивших под лозунгами справедливости, защиты народных интересов. Но, учитывая свое низменное родовое происхождение, они прекрасно понимали, что в ординарных условиях им власть народом доверена не будет. Поэтому им необходимы были экстраординарные условия – то есть война, чтобы им она, эта власть, была вручена Москвой (мирно или через войну, средства не представлялись важными). Поэтому, будучи по сути изолированными внутренне от народа, лидеры этих режимов получили от Кремля индульгенцию на углубление раскола в Республике, организацию «внутренней войны».
Русское начальство, десятилетиями занимавшее высшие должности в Республике, с таких позиций укладывалось в рамки тайповой организации общества и стало занимать в ней нишу одного из ведущих тайпов. В конце 80-х гг., когда впервые в Республике высшие посты перешли к чеченцам и ингушам, сложившийся баланс (с точки зрения представительства тайпов) был нарушен. В этот период, когда резко ослабел союзный Центр, подтачиваемый к тому же коррупцией, руководители Чечено-Ингушетии совершили своеобразную «кадровую революцию». Пользуясь бесконтрольностью центра, они быстро и энергично взялись за тотальное «обновление» руководящих кадров – было «обновлено» около 15 тысяч работников. При этом главным критерием были уже не образование, подготовка, умение работать с людьми, нравственные начала, а откровенная преданность главе партийного руководства Республики, обязательства систематически обеспечивать его финансовые потребности, вхождение в состав его номенклатурного клана. Эта «завгаевская реорганизация» окончательно разрушила баланс власти, в том числе на тайповых началах, а откровенная нечистоплотность нуворишей послужила мощным катализатором социального протеста в чеченском обществе.
Новый грозненский режим во главе с генералом Дудаевым продолжил линию своих предшественников на возрождение тайповых начал. Его «вожди» приложили много усилий для обоснования «идеологической борьбы» в чеченском обществе (например 3. Яндарбиев), отыскав целый спектр органических внутренних противоречий – с целью натравливания представителей одних тайпов на другие. Этим самым, на их взгляд, достигалась задача нейтрализации противоречий по вертикали: дудаевская власть – народ, но появлялись нужные для режима широкие противоречия по горизонтали: «тайпы-тайпы». Именно эти «новые чеченцы» начали натравливать одни тайпы («чистые») на другие («нечистые»). Причем, по их теории, самые многочисленные, коренные тайпы, ареал проживания которых – вся Республика, как раз и объявлялись «нечистыми», в то же время маленькие по численности тайпы, живущие далеко в горах, с крайне ограниченным мировоозрением – «чистыми». Конечная цель этих «новых теоретиков» этнической чистки заключалась в расколе чеченского народа (отсюда – желание уйти от названия «Чеченская Республика», использование термина «Ичкерия», исторически обозначавшего лишь часть Чечни), попытки трансформировать тайпы в нации. В одном выступлении тогдашнего идеолога было сказано: «Господа – это мялхи (мялхестинцы), наши храбрые солдаты – это беноевцы, все остальные – рабы». Кстати, эту идиому высказал бывший руководитель отдела пропаганды Чечено-Ингушского обкома КПСС, ставший раболепствующим служкой при генерале – авантюристе.
Ограниченный характер тайповых связей
Тем не менее, утверждать об определяющем влиянии тайповых связей на существенные события в Чечне, было бы заблуждением. Это обстоятельство подчеркивал еще в начале 70-х годов прошлого, XX столетия М. Мамакаев . Однако, в 90-е годы, а также в начале XXI столетия. Российская массовая пропаганда, направленная против всего чеченского народа стала с необычайной интенсивностью насаждать в российском обществе, и за пределами самой России, образ чеченского народа, живущего, якобы, по «диким родоплеменным законам». Конечно, можно было бы не обращать на них внимания, если бы ошибочные толкования имели всего лишь сугубо научно-академическое значение. Но беда в том, что такие упрощенные схемы часто служат основой для выработки политической линии, и на их основе принимаются решения типа: «вводить войска в Чечню или не вводить, «идти на мир или нет» и др. На этой базе разрабатываются искусственные схемы «решения чеченского кризиса» (типа «плана Немцова»), – в которых существенным моментом объявляется «необходимым для Чечни иметь первого руководителя не чеченца, поскольку среди них нет ни одного человека, способного возглавить Республику». Это разве не оскорбление целого народа?
«Трудности взаимопонимания и сотрудничества могут вызываться и объективными обстоятельствами. В этом смысле характерен пример Чечни. Русских и чеченцев разводит историческая память о геноциде, жертвой которого трижды становился чеченский народ – в XIX веке, в 20-х годах XX века, в 40-х, 60-х годах, в период поголовной депортации с Северного Кавказа. Народ выжил, в частности, благодаря клановой структуре своего общества и массовому распространению суфийских орденов накшбандийя и кадирийя. Эта же структура позволяет быстро захватывать новые социально-экономические позиции, зачастую преступными методами, в формирующейся рыночной экономике России». Привожу эту пространную цитату не случайно, а потому, что в ней отражены как историческое невежество автора, так и откровенные ложные утверждения. Спрашивается, если историческая память о трагических событиях у чеченцев имеет «абсолютное значение», то какой смысл удерживать Чечню в «составе России»? Здесь же нелепые домыслы, сводящиеся к тому, что тайп – это по сути «преступная тайная организация», связанная с криминальными операциями в замечательной «рыночной экономике России»; которая, конечно же, если бы ее избавить от чеченских тайпов, сразу же станет кристально чисто-честной!
Примитивными предстают и рассуждения В. Шумейко относительно природы чеченской войны и чеченского народа. Почитаем его «заветные мысли»: по его мнению, якобы, Лев Толстой говорил, что «чечены должны нас ненавидеть» . Во-первых, Лев Толстой этого никогда и нигде не говорил – во всяком случае, не писал, и соответственно, никто не может вычитать того, о чем не писал Толстой. Во-вторых, кого подразумевает Шумейко, говоря «нас должны ненавидеть» – тоже непонятно. «Ненависть, – продолжает свои глубокомысленные изречения Шумейко, – закладывается в генетику. Особенно у малого народа по отношению к большому – «поработителю»… на этом политическом вопросе вылезла генетическая ненависть. Когда говорят: надо немедленно вывести войска, потому что в Чечне воюют уже не бандформирования, а народ, – я отвечаю, – рассуждает далее Шумейко, – чтобы кончилась война, пусть чеченские старики, женщины и дети положат оружие». Сам не сознавая, Шумейко проговорился: армия, которая пришла устанавливать «конституционный порядок», вызывала абсолютное отчуждение у «стариков, женщин и детей»… «Давайте смотреть правде в глаза – какая демократия может быть в Чечне? Может быть, и не нужна она там? По-другому народ живет – тайпами, – совсем другими категориями живут. Раньше был князь, потом – первый секретарь», – говорит этот «знаток Кавказа».
Помнится, в самый разгар дискуссий весной 1993 года о демократии и демократической конституции, мне приходилось довольно часто встречаться с западными политическими и государственными деятелями. В подтексте их высказываний звучала мысль: «вы, в России, не доросли до демократии, вам нужен царь, диктатор, важно лишь одно – чтобы вы не враждовали с нами и признали наш диктат. Тогда мы поможем Вам».
Так вот, указанную выше схему «цивилизованный мировой центр – варварская Россия» некоторые российские идеологи пытаются применить к малым народам Федерации. Но, если Запад считает неполноценной Россию, не созревшей до демократии, то политические нувориши «центра» таковыми считают уже кавказские народы, в частности, чеченцев, – в своем превосходстве над которыми Шумейко не сомневается.
Поэтому он говорит: «Я-то на Кавказе долго прожил, знаю: надо дать им возможность жить внутри этой России, внутри демократической власти – жить так, как они привыкли». Если внимательно вчитаться в текст, понятно, что большей бессмыслицы невозможно придумать. В самом деле, каким образом можно сочетать две противоположности – «заставить жить внутри демократической власти России» и «жить так, как они привыкли?… Заставить?!» Но – как? Бомбардировками!?
Те специалисты по Кавказу, разумеется, должны знать, что еще в XVII веке все чеченцы считались дворянами – и это было признано царским указом сразу после завершения Великой Кавказской войны. После страшной депортации народа в 1944 году чеченцы к власти и к партийному государству относились как в величайшему божьему наказанию – без какой-либо любви и уважения, так же как и к ставленникам этой высокой власти. Но терпели и подчинялись Закону. Никакого обожествления секретарей райкомов, обкомов партии здесь не было – это считалось неизбежным злом.
Но правда и в том, что люди даже эти недобрые прошлые сталинские времена по сравнению с военными временами 1994– 1996 гг. и в 1999-2003гг. – вспоминают как счастливые периоды их жизни. Они даже говорили: «Сталин был добрее нынешних российских правителей» – он нас не убивал, он нам дал столыпинские вагоны и мы переехала в Сибирь, Казахстан… А Ельцин и Путин нас убивают…
Подумайте, до какого состояния надо довести человека -нет, не просто одного человека, а целый народ, который заговорил о «добром Сталине». В этом – величайший и никогда не смываемый позор российских властей, их холуйствующих пособников.
Эти люди даже не понимают, что они натворили, не думают об огромных масштабах бедствий, которые они навлекли на народ…
УСЛОВИЯ,
В КОТОРЫХ ФОРМИРОВАЛИСЬ НАРОД
И ГОСУДАРСТВО
Любовь к Отчизне,
совесть,
долг и честь
Здесь сыновьям внушали с колыбели, И прежде чем учили пить и есть,
О мужестве над ними песни пели.
Магомет Мамакаев
Общая характеристика численности населения, понятия; фрагменты исторической эволюции
Судя по многим историческим сведениям, население древней Чечни было довольно многочисленным. Царь и историк Грузии Вахушти писал следующее: «Некогда население не вмещаюсь в Дзурдзукии (грузинское название древней Чечни) и царь Саурмаг переселил их на местность Саване, после чего ее назвали Сванети». Грузинские исторические источники свидетельствует о традиционном сотрудничестве между соседними народами, переходящими в военную помощь Грузии со стороны чеченских правителей, поскольку Грузия с юга, востока и запада постоянно подвергалась нападениям со стороны сильных и развитых государств тех эпох.
Военные действия на территории Чечни, иногда непрерывно идущие многие десятилетия, опустошали страну, она становилась в иные периоды почти безлюдной, подвергаясь захватам со стороны пришельцев. Историки С. Родов и Л. Шапиро в своем исследовании отмечали: «За сто лет от начала царской колонизации число чеченцев уменьшилось в четыре раза». А еще ранее, в статье от 1932 года, один из авторов этого исследования (С. Родов) писал: «Население Чечни только за три года (с 1847 по 1850) уменьшилось больше, чем наполовину… В три года полуторамиллионное население Чечни сократилось до 700 тысяч, а потом и семисоттысячное стало 400 тысячным».
Отметим, что по переписи населения, проведенной в 1926 году, население Чечни составило всего 392,6 тысячи человек . Но как проводилась эта перепись, насколько она достоверна, об этом сложно судить.
В разных источниках, советских и иностранных, численность населения редко совпадает, некоторые, подчиняясь политическим расчетам, умышленно занижали цифры, утверждали о «низком уровне общественного развития», но по поводу общей численности населения к 1847 году – в 1,5 млн. человек, большинство авторов имеют общее мнение. «Чеченцы – кавказская народность, населявшая до завоевания Кавказа Чечню; часть из них и ныне живет там, часть же, наиболее воинственная (напр. карабулаки), выселилась в Турцию: около 200 тыс. чел.» – писал русский историк Ф. Павленков.
Возможно, государство (как и демократия) не самая лучшая форма самоорганизации общественной жизни и допустимо, что когда-то и где-то существовали формы высокой цивилизации в сочетании с совершенно иным общественным типом регулирования, по сравнению с теми, которые нам известны, то есть не было государства в традиционном понимании, как «орудия насилия», по определению классиков теории государства. Многие историки, да и не только историки, публицисты, писатели, пытаясь «доказать», «обосновать» древность своих народов, выводят их не только… из Урарту, но и приписывают им родство чуть ли не с Адамом и Евой! На одной из научных конференций в Грозном в 1998 году некий местный «исследователь» как раз пытался проводить эту параллель к потехе публики. Кроме дискредитации такие попытки ни к чему хорошему не приводят, в то время как следует более осторожно и тщательно исследовать определенные исторические факты, связанные с происхождением и эволюцией чеченцев как народа, и их государственности, развивавшейся, кстати, не изолированно от соседних народов, а вместе с ними.
В предгорьях Северного Кавказа, от Ачхой-Мартановско-го, Сунженского и Малгобекского районов Чечни (на востоке) почти до побережья Черного моря, включая Абхазию, часть Краснодарского побережья (на западе), археологи открыли Майкопскую цивилизацию, или Майкопскую культуру. Она возникла около 6,5 тысяч лет тому назад. Эта культура распространялась на указанных огромных территориях равномерно и была исключительно высокоразвитой, по утверждению историков-археологов. Представление об этом дает курган, раскопанный на территории города Майкопа (отсюда и название – Майкопской культуры, или Майкопской цивилизации). По поводу Майкопской культуры в 1986 году была организована международная научная конференция историков и других специалистов. Ученые пришли к выводу, что в те далекие времена на этих обширных территориях существовал мощное и весьма развитое государство. Весьма любопытны и безусловно, научны те методы, с помощью которых они пришли к таким выводам.
Помимо предметов роскоши, для которых была характерна необычайно тонкая работа, свидетельствующая о высоком уровне развития ремесленного труда и культуры, выявить уровень государственного развития помогли найденные наконечники копий. Копья подобного типа («сариссы») могли применяться лишь в том случае, когда воины выстраивались в правильный строй, напоминающий македонскую фалангу. А правильный строй наступающих войск или войск на марше, невозможен у неразвитых, диких племен, и история о таких фактах не сообщает. Такой строй – один из определяющих признаков высокоорганизованного общества, регулируемого государством.
Через века на смену Майкопской культуре пришла другая культура, названная историками Северокавказской. Эта новая культура, судя по исследованиям остатков ее материальной культуры, несравнимо беднее предыдущей. Произошла искусственная деградация. Возможно, она произошла в результате многолетних губительных войн, опустошивших высокую цивилизацию, уничтожившую главные ее носителей (это же произошло в 1994–1996 и в 1999-2002 гг. с точки зрения последствий)…
Новейшая трактовка понятия «нации» (А. Смит, Г. И. Мирский) , в отличие от той, которая официально была принята в советской науке, существенно обогащает это понятие. В част- ности, указанные выше авторы включают в это понятие сле- дующие признаки:
• культурные отличия от других наций,
• единство и компактность территории,
• относительно значительный размер территории нации,
• наличие внешних отношений с другими национальными группами,
• выраженное чувство групповой принадлежности,
• участие в управлении при наличии гражданских прав, вертикальную экономическую интеграцию,
• и, разумеется, общий язык, хотя «общим» может быть язык не только одной нации, но и наций ряда государств (английский, французский, испанский, португальский – являющиеся официальными языками множества стран мира, ранее бывших колониями государств-метрополий).
Однако добавим, что в понятии «нация» учеными традиционно учитывались и такие существенные свойства, как обычаи и традиции народа, психолого-этнические его свойства, порожденные многовековыми особенностями, сформировавшими само понятие конкретного типа нации.
Одновременно следует учитывать, что понятия «нация» и «этнос» -это не одно и то же, хотя в обычной практике они используются как синонимы. «Этнос» – это объединенная категория близких наций, имеющих общую корневую основу происхождения, но в силу определенной длительной исторической эволюции, «этнос» распался на ряд «наций». Наиболее близкий пример – это чеченцы и ингуши. Очевидно, в равной мере можно говорить и о русских, украинцах и белорусах – некогда составлявших одну национальную разновидность (этнос), но впоследствии сформировавших на базе единого этноса разные национальные разновидности.
Для американских исследователей данной проблемы, в том числе и цитировавшегося выше Смита, возможно, эта сторона проблемы не представляет особого интереса в силу специфического формирования американской нации (переселенческие колонии из европейцев, преимущественно из англичан и интенсивно ассимилированных представителей иных европейских народов), но для российского ученого, живущего в условиях многонациональной страны, в которой межэтнические противоречия являются очевидными, – не учитывать эти аспекты просто несерьезно.
Невозможно согласиться и с утверждением профессора Г. И. Мирского о том, что «нация немыслима без идеологии» — это просто нелепость. По всей видимости, Мирский стремится «шагать в ногу» с официальными властями, которые уже несколько лет стремятся найти «национальную идею». Эта задача, напомню, была поставлена еще Ельциным (разумеется, ему и в голову не пришла бы эта идея, но кто-то ведь сформулировал? И этот «кто-то» продолжает вбивать эти нелепости и в голову другого правителя).
Кстати, это обстоятельство отмечает также И. Кремер, прорецензировавший эту, несомненно, интересную и полезную для специалистов книжку профессора Г. И. Мирского. Он (Кремер), в частности, задает вопрос: «Какая национальная идеология есть сегодня у британца?» Вопрос весьма уместный. Этот народ (англичане) живет даже не по «конституции», которой у него нет (писаной конституции). На деле – это общеизвестно, что англичане, во-первых, один из наиболее законопослушных народов мира, во-вторых, этот народ, как никто другой, ценит свои многовековые традиции и обычаи. Однако, и эти британские традиции, видимо, вскоре останутся в прошлом под мощным смешением британского общества выходцами из давних колоний бывшей империи – процесс, который развивается почти во всех развитых странах мира – во Франции, США, Германии и т. д. И, видимо, это неизбежно, поскольку объективно.
Ясно и то, что в 90-х годах национализм получил повсюду динамичное развитие. На пространстве распавшегося СССР, его рост (во всех странах – недавних республиках Советского Союза), а также в странах Восточной Европы, вместе составлявших базовый центр мировой социалистической системы, — указанный рост националистических тенденций непосредственно связан как с распадом этой мировой системы и «роспуском» самого СССР, так и процессами внутреннего разложения этих обществ. Российское руководство, безусловно, должно было учитывать, что как и СССР, Россия является многоэтнической, многонациональной страной и для нее особенно опасно (в силу «рыхлости» государства», его состояния «недогосударства»), стимулировать националистические настроения, выдавая их носителей за «патриотов».
К примеру, что пытаются изобрести различные разработчики современной «национальной идеи»? Да те же самые идеи «царь, православие, народ» – которые обанкротились уже к периоду народовольцев, которые два десятилетия буквально охотились за царем, губернаторами, другими высокопоставленными чинами Российской Империи. Правда, эти разработчики не говорят «царь», – но имеют в виду президента, то же самое православие (хотя сами, несомненно, являются атеистами, как впрочем, и почти все российское общество).
На мой взгляд, угроза этнократии, о реальности которой пишет Мирский, в России вполне реализуема. И в этом случае – совершенно прав ученый, – ей уготована модель развития типа германской 30-40-х годов (то есть социал-национализм). Слишком много признаков того, что государство ускоренно эволюционирует именно в таком направлении развития. Разумеется, установление националистической диктатуры в России значительно ухудшит положение не только нерусского населения самой России, но русского населения, живущего в других странах бывшего СССР – а это ни много, ни мало – более 20 миллионов человек. Но самое главное даже не в этом – такое развитие, это пролог к распаду самой России.
Формирование чеченцев как народа происходило длительное время, это закономерный исторически-эволюционный процесс, и его законы мало кто оспаривает. Другое дело, что этот процесс применительно к чеченцам не нашел своего исследования и будучи подчинен определенным идеологическим задачам, выразился в искаженных толкованиях, во всяком случае, оказался как бы «перенесенным на полторы тысячи лет назад». Вот какое описание дает этому процессу У. Лаудаев, который, кстати, оказался также в плену господствовавшей в Империи исторической школы:
«… В те смутные времена все зависело от оружия; встреча двух людей разных фамилий вместо нынешнего приветствия «салам-алейкум» (мир с тобой) тогда нередко разрешалась битвою. Сильный побеждал слабого, часто убивал его, чтобы завладеть его ничтожным имуществом: оружием, платьем, конем или ослом. Поэтому каждая фамилия составляла как бы одно тело и все члены оной находились в тесной связи. В случае обиды, нанесенной члену одной фамилии, все остальные вступались за него, как будто бы она нанесена каждому из них лично. Эта родственная связь членов фамилий называется по-чеченски «тайпан» и «тайпа», что означает «одна фамилия», «род» и «одно племя». Поэтому чеченцы, говоря о хороших или дурных качествах одного лица, спрашивают: из какого он тайпана? Или, говорят о других народах: гирий тайпа, донского тайпа, т. е. осетинской фамилии, донской фамилии и др. В отношении фамильного родства все члены его называются братьями – «вежерий» или «воша», а целая связь братством – «вошалла». В первобытные времена, когда члены фамилий были малочисленны, они не подразделялись на части, имели одно название и составляли как бы одну семью; с умножением фамильных членов они, нося общее название, разделились еще на гаары, или неки, т. е. ветви и линии. Когда члены фамилий умножались так, что трудно было проживать на прародительской земле, то они отыскивали себе другие места, а потом стали разъединяться и становились незнакомыми один другому. Но это обстоятельство не уменьшало их братских отношений, а еще более усиливало их, лишь только узнавали свое фамильное родство. Ветвь, или гаара, одной фамилии, уходя в другую страну, не оставляла своего участка земли в полное владение своих оставшихся братьев, но, позволяя им пользоваться ею, получали за нее от братьев бер, т. е. подарок или подать. Сильные фамилии обижали слабые; для противодействия им последние соединялись с другими слабыми или приставали к сильной и тем давали отпор обидчикам. Из таких фамильных отношений видно, что связь фамилий составляла тогда в своем роде управление страною. Надо заметить, что в настоящее время, когда обычаи чеченцев начинают меняться, сливаясь с русскою жизнью, связь фамилий усиливается еще более. Совокупясъ из разных элементов, фамилии соревновались между собою, не позволяя некоторым возвышаться над народом. По различным причинам некоторые личности иногда выдвигались вперед; с возвышением подобного лица и фамилия его приобретала влияние в народе; тогда прочие, завидуя ей, усугубляли свои силы, для низведения такого лица и его фамилии в общий разряд…».
Однако Лаудаев неверно писал, что «чеченцы бедны преданиями, да и те сбивчивы». Объяснялось это, на взгляд Лаудаева, тем обстоятельством, что «чеченцы, живя в неприступных гоpax, не были свидетелями крупных событий, и край их не был потрясен большими переворотами, почему им не из чего было извлекать преданий для передачи потомству». Лаудаев мог так писать только в одном случае – если он жестко относил себя к той исторической науке, которая в царской России была господствующей и исходила из того тезиса, что ни у одного из народов, кроме русского, не было никакого прошлого, а царь оказал великое благодеяние, присоединив разные погибающие народы к России.
К тому же было общеизвестно и то обстоятельство, что чеченцы жили не только в своих неприступных горах, – как пишет Лаудаев, но большая часть их всегда была расселена на равнине. Известен такой факт: в 1801 году чеченцы заключили соглашение с комендантом Кизлярского гарнизона о том, что, во-первых, не будут претендовать на Кизляр (Кизляр был ранее чеченским укрепленным пунктом), как на свою собственность, полагая и далее, что крепость эта построена на земле чеченцев; во-вторых, обязуются не нападать на земли, протяженностью к северу до 200 верст, вплоть до Астрахани… Надо полагать, эти претензии, подкрепляемые конкретными действиями, мало имели общего с мифическими преданиями, а покоились на том, что все эти обширные земли, расположенные очень далеко от гор, принадлежали им, так же, как раньше принадлежали их предкам… Чеченцы были подвижны, мобильны и никак не находились в изоляции от внешнего мира – так что впечатлений, богатого воображения и чувств для преданий и сказочного творчества, вполне хватало, – вопреки утверждениям Лаудаева.
«Из чеченских преданий более прочих замечательно предание о нартах. Говорят, что Чечнею завладели неведомые до того времени чеченцам пришельцы, которых они называли нартами (нарт). Предание говорит, что они были керестанами, т. е. христианами. Они имели исполинский рост; часто представляют их одноокими, одетыми с головы до ног в железную броню; вооружение их составляли: щит (галкан или пхуниш), меч (тур) и булава (чонкур). Из преданий видно, что они грабили жителей, убивали и теснили их, насиловали жен и дочерей или силою брали их себе в жены. Народ страшился их появления, и чувство этого страха перешло и в предание. Не одни чеченцы, но почти все горские племена говорят о них о своих преданиях; адыгейские народы ближе всех знакомы с ними, они зовут их поименно и сложили песни про их дела. Известный ключ в Кисловодске – нарзан (нар-сана) получил название от нартов. Надтеречные чеченцы указывают места, где они жили и которые теперь носят еще их названия».
Лаудаев прав в том отношении, что «чеченцы начали селиться на плоскость с начала XVIII столетия, т. е. с того времени, когда русские разновременно стали покидать ее. К переселению побуждало чеченцев много естественных причин: ичкерийцы и шатоевцы размножились так, что им невозможно было существовать в горах, кормить овец и скот, тогда как обширная, привольная и девственная плоскость была как нельзя удобна для скотоводства; кроме того, умножившиеся безземельные фамилии старались приискать себе на плоскости собственные поземельные участки». Но Лаудаев не учел того обстоятельства, что эти переселения были постоянным явлением, повторяясь из века в век в силу разных причин – как только представлялась возможность возвращаться на свои плоскостные, в том числе, притеречные, земли, чеченцы быстро возвращались и начинали осваивать их: В XVII-XVIII вв. ситуация качественно изменилась: в соответствии с новой стратегией, Империя окончательно избрала курс на военное покорение Северного Кавказа и в качестве одного из средств такого покорения была проведена система военных линий-укреплений, от Черного до Каспийского моря (об этом мы писали ранее). Это обстоятельство отмечено и У. Лаудаевым, который пишет в своем труде следующее:
«С этого периода начинается новый период жизни чеченцев – они являются между горцами самым сильным народом. Объявив чеченцев своими врагами, русские отдают плоскость на заключенных с чеченцами условиях кумыкским и кабардинским князьям. Кумыки завладели Качкалыком и частью Большой Чечни, вследствие чего и дают этой стране свое название. Качкалык по-кумыкски называется «Гачалак», слово это означает «Страна малонаселенная» или «пустая» и произошло оттого, что кумыкские князья, получив от русских эту страну, водворили на ней своих единоземцев, которые селились хуторами на выгоднейших местах, со временем хутора эти увеличились, образовав малые аулы, которые кумыками для отличия от больших аулов назывались ненаселенными или пустыми, по-кумыкски – «гачалак». Кабардинцы присвоили себе землю левого берега р. Сунжи и часть Малой Чечни; еще до сих пор надсунженские горы по-чеченски называются «чергезай-раг», т. е. «черкесский (кабардинский) горный хребет». Чеченцы же занимают северные подножия черных гор и были преследуемы тремя врагами: русскими, кумыкскими и кабардинскими».
Вторично овладев плоскостью и изгнав князей, чеченцы начинают строить большие аулы. Причем, как отмечает Лаудаев, древнейшим аулом на плоскости считается Чечен-аул; он преимуществовал перед прочими, был обширен, лучше обстроен, имел лавки (тукен), на порогах коих виднелись армяне, евреи и кумыки. От имени этого аула чеченцы получают для себя от русских и кабардинцев народное название «шашан» и «чеченцев».
Затем явились и другие аулы: Герменчик, Майр-туп, Гехи и проч. С этих пор чеченцы не придают своей земле названия фамилий, но называют землю именем аула, реки или горы, а потом это же название переходит и к жителям.
Так, жители левого берега р. Аргун, от Ханкальской горы вверх до Аргунского ущелья и черных гор, назывались «чечен-хой», т. е. «жители земли», принадлежащей аулу Чечен; а так как плоскостные чеченцы получили понятие об общественной жизни из этого аула, то земля его была более других уважаема и в песнях называлась «нана чечен», т. е. «мать чечен». Жители Большой Чечни назывались «аргунал-гихеренах», т. е. «гехинцами»; когда чеченцы отторгнули страну от качкалыковских аулов, то оставили для нее кумыкское название «гачаллк-хой». Когда же плоскость усеялась аулами, то они себя и свою землю называли просто именами аулов: жители аулов Шали – «шелихой», Мартана – «мартанхой», Гойты – «гойтерхой», т. е. шалинцы, мартановцы, гойтинцы и т. д. Значительным аулом на плоскости в начале нынешнего столетия был Алды; он состоял из членов 40 фамилий, и из него же являлись испытанные вожаки (бяччи) для вторжения в русские земли (западная часть г. Грозного – P. X.).
В XV-XVI вв. Алды – ныне нахские тайпы, проживающие вокруг обеих берегов Терека, много столетий существующие в составе вольных горских сообществ-государств (Горская конфедерация), непрерывно сталкивались с военными отрядами кабардинских князей. Они, в свою очередь, опирались на союз с великими русскими князьями, а затем – царями и пытались закрепить за собой эти земли, получая на их владение грамоты. Победы чередовались с поражениями, чеченцы восстанавливали свои аулы и разбросанные в отдалении небольшие юрты (хутора). В целях укрепления своего положения кабардинские и кумыкские князья позволяли селиться на этих землях беглым русским крепостным, которые создавали здесь постоянные казачьи поселения. Как мы показали ранее, в XVII-XVIII вв. экспансия России на Северный Кавказ усиливается. При этом активное содействие в этой экспансии оказывают кумыкские, шамхальские и кабардинские князья. Вот лишь некоторые из эпизодов той истории.
ХРОНОЛОГИЯ ВОЙНЫ С РОССИЕЙ
1747 год – война чеченцев с кумыкскими и кабардинскими князьями, поражение княжеских войск; выступление военных отрядов царя на помощь князьям и отступление в горы чеченских отрядов.
1757 год – новое выступление чеченцев против кумыкских и кабардинских князей, их изгнание с территорий по обеим берегам реки Терек. Крупная военная экспедиция военных сил русского царя, подавление чеченского выступления. Чеченцы опять принуждаются принять иноземных князей, а также русских аристократов, получивших земельные имения.
1758 год – новое выступление чеченцев против тех же самых феодалов. В апреле 1758 года в Чечню вторгаются объединенные силы русского царя (2200 человек), калмыкские, кабардинские, кумыкские отряды (более 10 тысяч человек). Национальное движение потоплено в крови, у Чечни захватывают новые куски земли.
1760 год – новое национально-освободительное выступление в Чечне против русских военных отрядов, казачьих сотен и отрядов кабардинских князей, опирающихся на помощь России. Усиленный экспедиционный корпус (более 15 тысяч) подавляет восставших через 7 месяцев изнурительной борьбы.
1761 год – под предлогом защиты плоскостных ингушей в Назрань введен воинский отряд под командованием ротмистра Киреева.
1783 год – в результате провокации российских властей между чеченцами и ингушами произошла кровопролитная схватка.
1785-1791 гг. – национально-освободительное движение горцев под знаменем мюридизма, во главе с шейхом Мансуром.
Социальная структура
С начала XVII века – непрерывные войны России в Чечне, вплоть до пленения Шамля. На всем протяжении XIX столетия еще более 30 раз вспыхивали военные действия между чеченцами и другими горцами – с одной стороны, и военными отрядами России, часто выступающими вместе со своими вассальными феодалами на Кавказе.
Как представлялась ситуация в Чечне «изнутри» в конце XVIII века, к концу царствования Екатерины II, хорошо иллюстрирует У. Лаудаев, при этом он показывает, что в состав «чеченского племени» (народа) тогда входили общества: ауховское, ичкерийское, шатоевское, назрановское, качалыковское, сунжен-ское, карабулакское, гехинское, аргунское, терское, Наурское.
По своей социальной сути, эти общества являлись самоуправляющими (вольными обществами); в случае необходимости (чаще всего, военной), немедленно объединяющиеся в единое чеченское государство. Или можно их трактовать по-иному – речь шла о своеобразной чеченской федерации, где отдельные территориальные образования обладали обширными правами и первоначально существовали как отдельные чеченские княжества, но с течением времени, через постепенное «вымывание» родовой аристократии, превратились в провинции – области единого федеративного чеченского государства, имеющего целый ряд отличительных признаков от классического государства.
Все эти общества объединяли Большую и Малую Чечню…
«Состояние общества Чеченского племени в то время, т. е. в конце XVII столетия, было следующее. Ауховцы, бывшие под властью аварцев, освободились от них; малая их часть платила еще ясак кумыкам, и то более добровольно, подражая прочим жителям кумыкской плоскости, чем понуждаемая к тому силою князей. Ичкеринцы и шатоевцы ни от кого не зависели и у них господствовала анархия в полном значении этого слова, проявлявшаяся в спорах, драках и кровопролитиях их фамилий. Жители Назрановского общества остаются еще в язычестве; чеченцы-мусульмане видят в них религиозных врагов: они ожесточаются друг против друга, грабя и убивая взаимно один другого, почему назрановцы, разъединясь с одноплеменными чеченцами, общаются с язычествующими еще осетинами и кабардинцами. Качкалыковцы усилились и перестают давать кумыкам ясак; малочеченцы силою оружия сопротивляются кабардинцам и, отнимая их земли, отодвигаются на запад. Русские, по-прежнему, изредка тревожат чеченцев, требуя от них покорности русскому царю за дарованную землю. Они производят по-прежнему набеги в Большую и Малую Чечню и жгут аулы. (Пр. XXV) Чеченцы не признают их власти, вследствие чего начинается продолжительная война, кончившаяся 12 лет тому назад».
С конца XVIII века российская политика, как мы писали ранее, круто меняет свои приоритеты: она ставит своими задачами присоединить к России владения своих кабардинских и кумыкских князей, территории по всему черноморскому побережью, населенные адыгейско-абхазскими народами. Для этого не понадобилось много времени – в ходе военно-карательных экспедиций войска и регулярные части казачества свирепо расправились с местным населением, значительная их часть бежала в Турцию, другую часть насильственно переселили в Крым, а затем – все в ту же Турцию. По мере продвижения России к Кавказу, методично возводились казачьи станицы, причем, с учетом тактико-стратегических позиций, когда сеть станиц в их единстве составляла и оборонительную, и наступательную линии против горцев. Таким образом, речь шла о военно-политической экспансии в ее классической форме, а войны того периода, которые вела Россия, были, несомненно, захватнические и колониальные.
Уместно отметить и то обстоятельство, что постоянные оборонительные войны, которые вела Чечня, размывали тайповые связи, поскольку в битве выявлялись герои не по тайповым признакам и не по родословной, а по личным качествам. Тем не менее, происхождение лидеров, «родовая чистота» имели огромное значение. Не за всяким храбрецом выступали чеченцы. Берже А. П., как указывалось выше, сообщает, что существует множество преданий относительно происхождения чеченцев – «нохчи» и первого чеченца – «Ночхуо». Одно из них, якобы, арабского происхождения – молодой араб Али нашел приют в горах у добрых людей (Галгаев, Акки и Шатой), женился, родился сын, его назвали Нахчи. Выросший Нахчи стал известным наездником и увез ханскую дочь из района Пятигорска, пошли сыновья. Три сына Нахчи дали имя народу Нохчи. От этих трех братьев ныне насчитывается 66 родов или фамилий, – пишет Берже.
Другая легенда, записанная Берже, связывает происхождение чеченцев также от арабских корней: из арабского города Шами, Сирия (в Чечне есть село «Шаами-юрт» – Р. X.), в поисках приключений и удачи выехал турпал (богатырь), знатного происхождения, со своим военным отрядом. Скитаясь, он добрался до нынешней Кабарды и отвоевал у князей землю и оставался на ней. Через некоторое время этот Турпал, вместе с малолетним сыном, перебрался через Терек и основался в Большой Чечне. Все это происходило до нашей эры.
Третья легенда гласит, что некто Молкха или Малкху, живший в Меэстэ, на высотах горных хребтов, был основателем народа Нохчуо или нохчи, было это очень давно, когда впервые появилось оружие из лука и стрел с металлическими наконечниками. Впоследствии племя, основанное Молкха, расселилось по Большой Чечне и стало НОХЧИ-МАХКХОЙ – гражданами Чечни.
ХАРАКТЕРИСТИКИ НАРОДА
Берже подчеркивает то обстоятельство, что у чеченцев уже не было властвующих феодалов к XVI-XVI1 вв., но они приглашали известных военачальников для заключения военных союзов или даже для решения сложных поземельных вопросов, связанных со спорами с соседними народами или государствами. Одна из резиденций приглашенного чеченцами князя была расположена в селении Индри (ныне – Андреевское, откуда пошло «Андреевская долина», якобы, от казаческого поселения).
Вот что сообщает о чеченцах и ингушах еще до их покорения Россией автор редкой книги, изданной в Москве в 1823 г., Семен Броневский. Об ингушах: «… – ингуши, называемые также кисти-галгаи – сильное кистинское племя. В древнейшие времена ингуши, как и все кисти, были христиане… Ингуши разделены на маленькие независимые общества под управлением выборных старшин… Ингуши, не столько наклонные или менее других имеющие удобности к грабительству, почитаются за добрых и кротких людей. Они довольно принадлежат хлебопашеству и изрядное имеют скотоводство. Дома строят каменные или деревянные… Частые разорения, наипаче от кабардинцев им причиняемые, побудили ингушей в 1770 г. предаться российскому покровительству… Могут выставить 5000 вооруженных людей, следовательно ингушской земли должно быть не менее 5000 дворов».
Чеченцам автор дает следующую характеристику: «Нравы сего колена отличают его от всех кавказских народов злобой, хищностью и свирепым бесстрашием. По сей причине соседство их с российскими границами почиталось весьма беспокойным. Так что отношений с ними других не бывает, кроме воинских… Со времени императора Петра Великого для усмирения чеченцев предпринимаемы были неоднократно воинские походы… чеченцы не имеют своих князей, коих они в разные времена истребили… управляются они выборными Старшинами, духовными законами и древними обычаями…»
Здесь правильно отмечается отсутствие правящей аристократии, поскольку полноправный чеченец – ночхуо, считался свободным независимым узденом – дворянином. (Об этом мы уже упоминали ранее – Р. X.). Часто в доме свободного гражданина бывали слуги и работники, редко – рабы. Рабы имели фактически статус члена семьи и пользовались большой свободой. У чеченцев не были приняты внесудебные физические расправы и наказания. Потомки рабов до сих пор известны многим старым и знающим обычаи чеченцам. Автор крайне субъективен в отношении «злобы», «хищничества» и других качеств, приписываемых народу. Но это и объяснимо: чеченцы на Северном Кавказе всегда доминировали, являлись главным противником завоевательских походов разных государств, поэтому на них приходился гнев не только военачальников, но и обслуживающих их идеологов враждебных государств и прежде всего историков. Вернемся к историку – вот что он пишет далее:
«Дружба (куначество) и гостеприимство соблюдаются между ними строго по Горским правилам и даже с большей против прочих народов разборчивостью, – пишет С. Броневский: – гостя в своем доме или кунака в дороге, пока жив, хозяин не даст в обиду. Из ружья стреляют метко, имеют исправное оружие и сражаются большей частью пешие. В сражении защищаются с отчаянной храбростью, которую можно назвать ожесточением: ибо никогда не отдаются в плен, хотя бы один остался против двадцати… В образе жизни, воспитания и внутреннего управления чеченцы поступают, как следует отчаянным разбойникам, но, взяв сию разбойничью республику в политическом ее составе и в отношении с соседями по примеру подобных же в Кавказе республик, только в степенях злодейства от чеченцев отличных, должно бы ожидать, что для собственной безопасности они будут стараться о сохранении какой-либо стороны дружественных связей и доброго соседства. Напротив, только чеченцы отличаются от всех кавказских народов сплошным непредвидением, ведущим их к явной гибели… Чеченцы так обуяли в злодействе, что никого не щадят и не помышляют о будущем. Нередко сами старшины их предлагают им благоразумные советы и наипаче, изъявляя желание пребывать в мире с Россией, но ветреники их, как они называют своих зачинщиков или разбойничьих атаманов, на то не соглашаются».
Как видим, более 170 лет тому назад необычайно ценные сведения оставил современникам Семен Броневский о тогдашней Чечне и чеченцах. Что в них наиболее ценное? Это, если оставить в стороне субъективные характеристики о чеченцах, по-видимому, явившиеся следствием крупных поражений от них (то есть от чеченцев), мы узнаем много интересного и поучительного: о государственном и административном устройстве, быте и нравах людей, обычаях и традициях, этике и культуре, уходящих в глубокую древность, к ранним Цивилизациям.
Первое. Броневский сообщает о том, что чеченцы «жили в Республике» (добавляя «разбойничьей Республике»). Отметим, что для официальной исторической науки Империи всякая республика понималась как «разбойничья республика» – именно в таких определениях оценивались в России революционные события во Франции с 1789 года. Так что ничего удивительного, или несущего какую-либо особую негативную информацию, в этом термине не усматривается.
Напомним, что Российская империя того периода – это действительная «тюрьма народов», где более 80% населения находилось в жесточайших условиях полурабства – крепостничестве. Победа над Наполеоном имела свой огромный отрицательный заряд – она закрепила надолго крепостнические порядки, и основным инструментом управления общества стал дикий произвол помещиков и властей над крепостным крестьянством, составлявшим 80% всего населения, насилия, репрессии. Не случайно восстали декабристы – наиболее просвещенная часть высшей дворянской элиты – они восстали не просто против царя, а против позорной системы полурабства, которая нигде в мире не существовала, кроме как в России с ее по-рабски покорным народом.
Второе. Нежеланием становиться рабами-крепостными, покорившись русскому оружию, и объяснялась та самая «отчаянная храбрость», о которой пишет Броневский, с которой чеченцы защищали свою свободную Республику от феодальной тирании Царской России. И Чеченская горская республика -отметим, была на порядок выше российской крепостнически-царистской модели государственного устройства, которую здесь пытались насильно внедрить. Таким образом, война шла между более высокой социально-политической и культурной организации жизни народа – Республикой, с одной стороны, и рабски-крепостническим государственным устройством, с другой стороны. Эти отсталые, крепостнические порядки наполеоновские войны окончательно смели в Европе, но в России они укрепились как раз благодаря победе над Наполеоном.
Третье. Читая Броневского, описание им конкретных ситуаций (и фактов), складывающихся на разных этапах тогдашних военных походов России в Чечню, невольно удивляешься тому обстоятельству, что аналогичные ситуации ныне повторяются чуть ли не в зеркальном отражении. Более 170 лет тому назад Броневский писал: «Народ идет к явной гибели, но не сдается»…
Четвертое. Следующий сценарий из Броневского: – «Старшины уговаривают прекратить войну, но «ветреники» ее не прекращают». То же самое происходило и недавно: Завгаев «заключал» какие-то Соглашения с Черномырдиным, то какие-то «трехсторонние аульские соглашения о мире» – под наведенными на села стволами танковых орудий, а народ требовал ухода с их земли Армии вместе со своими «старшинами». Народ почему-то не верил, что «ельцинская Россия» – это «высшая форма демократии», и не желал насильственного осчастливливания. Ситуация повторилась в 1999-2001 гг.: Хаджи Кадыров требовал прекращения сопротивления, а его бывшие соратники – боевики никак не желали прислушаться к его призывам.
Авторы энциклопедического словаря, изданного в 1903 году, пишут: «Чеченцы считаются людьми веселыми, остроумными («французы Кавказа»), впечатлительными, но пользуются меньшими симпатиями, чем черкесы, вследствие их подозрительности, склонности к коварству и суровости, вырабатывавшихся, вероятно, во время вековой борьбы. Неукротимость, храбрость, ловкость, выносливость, спокойствие в борьбе -черты чеченцев, давно признанные всеми, даже их врагами, В обыкновенное время идеал чеченца – грабеж:. Угнать скот, увезти женщин и детей, хотя бы для этого пришлось ползти по земле десятки верст и при нападении рисковать своей жизнью – любимое дело чеченца… В их самостоятельных общинах, управляющихся народными собраниями, все были абсолютно равны. Этой социальной организацией (отсутствие аристократии и равенство) обязана та беспримерная стойкость чеченцев в долголетней борьбе с русскими, которая прославила их геройскую гибель».
Можно автору возразить по многим позициям, но не будем делать это в данной работе. Возьмем всего лишь один пункт: о социальной организации чеченского общества: нам уже приходилось отмечать, что чеченцы не составляли исключения в общих эволюционных стадиях исторического развития. Они также прошли последовательно все ступени, включая и феодальную структуру общества, но гораздо раньше, чем эти процессы происходили в Европе. Феодальная структура чеченского общества была почти такой же, как застали в преддверии кавказской войны, например, Шамхальство. Это была своего рода, копия того чеченского общества, которое существовало примерно в V-XV вв., только без «примесей» персидских царств, перенесенных на шахмальство. В XV-XVI вв. в Чечне происходили постепенные общественные процессы, «выдавливающие» князей из политической жизни и серьезно подрывающие их земельные позиции. Процессы не революционного свойства, а скорее, напоминающие вытеснение английской аристократии из экономической и политической жизни. В XVI веке окончательно устанавливается республиканский строй в Чечне.
Упомянутый авторами институт – высший орган государственной власти – Народное собрание, существовал с VII в., когда впервые упоминается арабами, чей Великий Халифат подчинил себе весь Кавказ. Народные собрания созывали Советы страны (Махк-кхел) на регулярной основе с целью обсуждения важнейших событий. Они играли роль высших представительских органов власти, точно так же, как Народные собрания в Римской республике. А Советы страны – аналог римского Сената. Не следует исключать и прямого влияния на формирование государственных структур древней Чечни римского фактора, так же как позже – арабского: к примеру, суды шариата не ликвидировали элементы суда присяжных – более древнего судебного института, а тесно переплелись, сформировав традиции, обычаи и прецедентное право (адаты).
Авторы другой фундаментальной работы «Покоренный Кавказ», описывая быт и нравы чеченцев, рассказывают: «Один из величайших и бесспорно лучший горский обычай гостеприимства создавался или развивался и вошел в силу. С этих пор всякий путник, вошедший во двор горца, хотя бы своего злейшего врага, делался священной особой: за него при случае хозяин должен стоять до последний капли крови и отдавать все, что находится в доме, в его полное распоряжение. Желание гостя – приказание для хозяина; последней не только должен принять его, но должен быть любезен, накормить, напоить его и не как-нибудь, а как следует, со всем церемониалом горского этикета. После всего этого он должен проводить до безопасного места. Горец не смеет спрашивать гостя, кто – он, какой национальности, веры, куда и по каким делам идет. Особенно оригинально то, что вера в этом случае не играет роли. Христианин, если встречался когда-нибудь с горцем, особенно во время разгара войны, подвергался во имя Аллаха нападению, и тот же «неверный», попав в аул и обратившись за помощью, мог всегда рассчитывать на такой прием, как будто он – мулла.
Второй горский обычай – почтение к старшим, возник он, без сомнения, сначала под давлением первобытного патриархального строя и сперва функционировал лишь в семье, затем и роде и, наконец, с некоторым развитием гражданственности, вероятно, в довольно уже поздние времена, обратился в общий народный закон. Горцы – вообще люди этикета и твердо придерживаются своих правил, особенно при посторонних.
«Обычай, – рассказывает Н. Семенов, – безусловно требует уважения всех младших ко всем старшим и регламентирует свое требование таким образом. Старший, где только возможно, сидит, а младший стоит до тех пор, пока не получит приглашения садиться; когда в комнате несколько человек пожилых и несколько человек молодежи, пожилые сидят в порядке старшинства, а молодежь стоит у порога. Едят сначала старшие, а младшим передаются остатки кушанья в том виде, как они брошены первыми. В дороге старший едет справа, младший слева; если едут трое – старший в середине. Когда в дороге находится целая компания, младшие составляют как бы охранную стражу старших: часть их располагается впереди, часть сзади, остальные по бокам центра, составленного из старших. Всякий старик без церемоний требует услуг от всякого молодого человека и последний беспрекословно исполняет их».
При всем этом необходимо заметить, что такая почтительность скорее наружная, чем внутренняя, иначе говоря, авторитет стариков далеко не так велик, как это может показаться при поверхностном взгляде: сын выслушивая слова отца или какого-нибудь старика, почтительно молчит, соглашается, про себя, может быть, держится совершенно другого мнения; однако, по обычаю, он не смеет, да и не хочет выразить его. Когда доходит до дела, то юноша поступает так, как находит нужным, и тот же отец не протестует, считает, что у сына своя голова на плечах, и в случае удачи в деле похвалит его, а в случае неудачи, выругает, но не станет укорять в том, что сын – ослушник; если же укорит, а в горячую минуту даже постигает его нагайкой, то сын также почтительно и серьезно примет отцовское внушение, а при новом деле опять поступит по своему убеждению -обе стороны это отлично знают и считают такое положение вещей самым логичным: юноша развивает природные способности и, вместе с тем, твердо воспитывается в правилах обычая. Собственно говоря, почтение к старшим – это, так сказать, приемы известной внешней вежливости, совершенно сходной с вежливостью в нашем обществе.
Другое дело, если горцы, отец и сын, начинают общее дело, идут, например, в набег. Здесь сын уже безусловно подчиняется старшему и беспрекословно исполняет его приказы, но выдается свободная минута – и молодой горец предпринимает что-нибудь на собственный риск и страх, не думая советоваться со старшим.
Таким образом, с одной стороны, воспитание горца основывается на послушании, на умении сдерживать свои чувства в должных границах, с другой – ему предоставляется полная свобода развивать индивидуальные способности, как ему угодно. Следствием этого явилось то, что горцы очень сметливы, ловки и находчивы, каждый из них привык полагаться только на самого себя и не рассчитывать на советы более опытных людей.
Но все это в делах частных; в делах лее общественных, действительно, мнение старших принимается безусловно всеми. Если старики какой-нибудь общины порешили что-нибудь, что они находят полезным, то все члены беспрекословно принимают это решение, хотя бы оно противоречило их собственному мнению, твердо стоят за общую идею и отступления в подобных случаях не может быть, ибо это противно адату (обычаю). Беспрекословное подчинение решению стариков и, мало того, действительное принятие выработанной последними идеи, без всякой критики, явилось одной из главных причин безумно отважного поведения горцев во имя «газавата», которую немногие могли уяснить себе вполне, а шли за традиционную вековую идею подчинения решению старшин.
Почтение к старшим понималось не только в смысле количества лет того или иного человека, но и в смысле его общественного положения; чин, звание, титул – все это вызывало соответственное почтение. Вырабатывалось последнее отчасти вследствие хвастливой натуры горцев, а отчасти вследствие их любви, как и всяких дикарей, к известному церемониалу.
Но, несмотря на почтение к титулованным особам, до раболепства и низкопоклонничества горцы доходили редко, и если некоторые авторы обвиняют их в этом, но это показывает их малое знание горского характера, и они были обмануты кажущейся покорностью. Действительно, во время войны в русский лагерь переходило большое количество горцев; многие из них раболепно относились к русским властям и низкопоклонничали, но при этом следует принять во внимание, что большинство перебежчиков были отбросы горского мира, люди с нечистой совестью, отступившиеся от адата, оставившие на родине лишь презрение одноаульцев, а может быть, даже и смерть. Среди этих отщепенцев попадались иногда настоящие горские рыцари, попадали они в русский лагерь и вели себя по-хамски с дипломатической целью: дело кончалось обыкновенно тем, что такой джигит, разнюхав все, что ему было нужно, в одну прекрасную ночь исчезал и следы его, в виде неожиданного нападения, грабежа или насилия, оказывались в самых неожиданных местах. После исчезновения этих молодцов иногда вспыхивало восстание в таких округах, на которые начальство, считая их безусловно преданными, уже переставало обращать внимание.
Нет, низкопоклонничество не в характере настоящего горца, он для этого слишком самонадеян, слишком высокого мнения о себе. Искреннее почтение он способен оказывать лишь своему беку или князю, да и тут в глубине души самоуверенного горца ворочается мысль, что, возвеличивая своего князя, он тем самым, окружает и себя некоторым ореолом. В отношениях к князю он полон чувства собственного достоинства и доводит свои услуги до утонченной вежливости, которую князь принимает с необыкновенно властным видом: оба горца рисуются своим благородством, оба играют искренне убежденно, что рыцари иначе поступать не могут. В этом повторяется старая история европейских феодалов и их вассалов средних веков – такие же дикие души, жестокие нравы и та же утонченность общения, та же игра в благородство.
В обычае гостеприимства выразилось, так сказать, международное право, в почтении к старшим – право гражданское, право же уголовное выразилось в адате запрета кровосмешения»
У этих авторов, как и у предыдущих, мы также находим целый ряд важных и интересных наблюдений и обобщений, касающихся характеристики чеченского народа, их обычаев и традиций.
1. В делах частных:
• высокая национальная веротерпимость («горец не спрашивает гостя, какой он национальности, веры…»);
• почтение к старшим как «общий народный закон»;
• воспитание горца на «умении сдерживать свои чувства в должных границах», при том, что человеку предоставляется полная свобода развивать свои индивидуальные способности;
• утонченная вежливость с незнакомыми людьми («чеченцы — французы Кавказа»).
2. В делах общественных:
• решения принимаются коллективно, но при обязательном учете мнения старших. Бесспорно уважается старость, в ней – опыт, мудрость, отсутствие, случайность и скоропалительность;
• полное исключение раболепства и низкопоклонничества даже перед «своим князем»;
• наличие в чеченском обществе узкой «раболепствующей про слойки», которая служила «русскому лагерю» (доверия к которой, однако, у «новых хозяев» к таковым ее представителям так и не возникло).
3. В делах международных:
Чечня имела давние традиции постоянных дипломатических, торговых, культурных и военных сношений с иностранными государствами, включая греческие полисы на Черном море, Причерноморье и Римскую империю. Упоминание категорий «международное право», «уголовное право», «гражданское право» у приведенного автора применительно к обычаям и традициям чеченского народа не является случайным. Они отражают некогда существовавшие развитые и закрепленные законом общественно-государственные нормы, дошедшие до современности в формах обычаев и традиций (адатов). И скорее всего, в этом находят отражение дошедшие до времени, описываемого автором, элементы былых государственных институтов, разрушенных окончательно двухвековой российской военной экспансией. Это подтверждается и другими свидетельствами.
«В 30-х г. XIV в. по Кавказу много путешествовал офицер Генерального штаба российской армии И. Бларамберг. В 1834 г. он закончил обобщенное описание Кавказа, в том числе и горских народов, в котором несколько страниц уделил и традиционной дипломатии вайнахов.
«Горские народы, – пишет И. Бларамберг, – имеют свою политику, так же как и цивилизованные народы Европы. Они имеют также свое народное право – свод предписаний обычного неписанного права, который передается по преданию и который они тщательно соблюдают. Они используют те же средства, что и мы для заключения союза, для усмирения могущественного врага, для того, чтобы выиграть время. Им ведомы переговоры, посольства, подарки, посредничество, поручительство, заложники и т. д. Все это разъясняется природой вещей и является результатом существующего у них положения дел.
Поскольку война – это привычное состояние этих народов со времен давно минувших, то Кавказ давно уже должен был обезлюдеть, измениться и опустеть, если бы определенными способами они не пытались бы сдерживать кровопролития и укротить страсти, которые владеют народами Кавказа»
Последующие исследователи не уделили внимания этим (и другим) важным историческим сведениям, характеризующим ‘ высокий уровень регулирования общественных, в том числе межгосударственных отношений на Северном Кавказе, особенно в Чечне, находясь в плену стереотипов традиционно узкого, ограниченного понимания таких категорий, как «тайпы», «племена», «тукумы» и относя их в разряд догосударственных формаций.
У. Лаудаев оставил описание многих важных сторон, характеризующих чеченцев.
«… Чеченцы называют себя узденями (озди или уздень); слово это у них имеет другое значение, чем у их соседей. У последних узденство делилось на степени, слово «уздень», заимствованное имя от соседей, означает у чеченцев «человек свободный, вольный, как волк» (борз-сенна). Соседи их жили на княжеских землях, по праву ли или силою приобретенных: у чеченцев же земля была общею, и если случалось, что они селились на княжеских землях, с условием платить подать, то, усилившись, переставали ее платить и завладевали землею. Им было стыдно платить за землю, которую Бог создал всем равно; плативших ясак горные соплеменники осмеивали и упрекали, называя их «лай», то есть холопами. По понятиям об узден-стве, чеченец не мог подчинить себя другому лицу, ибо тогда узденство его теряло значение. Отсюда ясно, почему они не терпели у себя никакой власти и не выбирали из своей среды предводителей. Чтобы еще резче выразить свое равенство, чеченцы называют себя витязями или воинами, по-чеченски «конахи». Чтобы изобразить отвагу или щедрость какого-либо лица, говорят: «им дики конахи ву», то есть «он хороший воин». Слово это нельзя применить ни к русскому «молодец», ни к кумыкскому «игит» (джигит).
Эти воинственные люди расправлялись между собою силою оружия; дерущихся разнимали, мирили и улаживали дело домашним образом. В случае спора двух фамилий в роде советовались, как бы уладить дело, условливались, и никто им не противоречил. Старики объявляли фамилиям изустно свои постановления и заставляли их клясться свято исполнить их. Постановления эти чеченцы называли «эдиль» или «адиль», то есть «обычай». Это выражается словом «адат», перенятым от арабов. Но и суд старших в фамилиях был недостаточен в вольном чеченском народе, потому что некому было блюсти за исполнением его постановлений; сильные фамилии отрицали его компетентность, а потому он существовал только между слабыми и для слабых фамилий. Прибегали также к маслагату или примирению; тяжущихся мирили просьбами, вознаграждениями и уступками. Но и маслагат не мог удовлетворять целой стране и всяким тяжбам, а в некоторых случаях оказывал даже вред. Мало-помалу он перешел в суд по адату. Выбирали людей, известных умом, честностью, бескорыстием и беспристрастием, и возлагали на них обязанности разбирательства тяжб и их решений. Подобных людей называли «каной», то есть «старики» или «судьями», и народ обязан бы с общего согласия исполнять их приговоры. Со временем стали улучшать порядок судопроизводства, именно до того тяжущиеся шли для разбирательства в дома судей; найдя это неудобным и чтобы судьи были более справедливы, определячи места, где старики судьи, при стечении народа, творили правосудие и объявляли приговоры. Места подобных сходок назывались скромным именем «хаттим», то есть «расспрос», от слова «хатта», означающего «спроси». Судьи выслушивали дело и тут же объявляли приговор, затем шли домой, от тяжущихся зависело подчиниться приговору. Так как чеченцы постепенно выходили на плоскость из гор, то и учреждение хаттами образовалось первоначально в горах. Жители бывшего Аргунского общества разбирались в Маасте и Нашахе, ичкерийцы собирались на кургане около аула Цонтари, а плоскостные чеченцы собирались в Ханкальском ущелье и Качкалыке. Собрания эти еще до появления Шамиля назывались «махкама», название это перешло к существующему ныне суду. Знанием адата особенно отличался аул Мааст. Со временем, пишет Лаудаев, «перестали уважаться обычаи отцов, и не исполнялись условия адата. В Чечне стало господствовать только одно право – право сильного».
Право сильного стало абсолютом в регулировании человеческих отношений. И был этот урок однажды пройден, давно, и тоже в своеобразное «смутное чеченское время». По-видимому, каждый народ сталкивается с таким «своим» смутным «временем». Умный народ и его вожди делают выводы, ученые-историки воспитывают целые поколения на этих «смутных уроках», внушая табу на их возможный повтор. Народы и вожди, не способные воспринимать трагические уроки прошлого, обречены их повторять, постепенно подводя сам народ к полной гибели и исчезновению как этноса.
Основными причинами той, двухвековой давности ломки общественных отношений и утери традиционных добродетелей, как и нынешней трагедии (повтор в еще более тяжелых формах процессов деградации), – это внутренний, духовный кризис общества, начиная с семейных отношений, размывание барьера в выборе действий человека (плохое, хорошее), огромное, прямо-таки фантастическое лицемерие – формально, внешне – следование традициям и обычаям, на деле – откровенный отказ от их содержательной стороны. «Слово мужчины» стало не законом, как было на протяжении столетий, а фактом, удостоверяющим его откровенную лживость, если только отказ от «слова» сулит даже малую выгоду. Постепенно лживость и лицемерие превращаются в суть человека, меняя его психику, его самоуважение, делая его биологическим существом. Такие люди – бывают всегда в обществе, но их численность зависит от морального здоровья, общества, насколько последнее терпит такие явления, как оно относится к такого рода людям.
Во времена Ермолова, конечно же, тоже были такие люди – моральные уроды, но они не были типичными для народа в целом. По-видимому, на основе знакомства с такими недостойными экземплярами, проконсул и давал нелестные характеристики чеченцам, о которых говорилось ранее: «… коварнее, преступнее и злее народа не было под солнцем, чем именно чеченский народ». Это мнение решительно опровергали не только многие историки-этнографы того времени, но и ученые, офицеры-участники кавказской войны, и даже некоторые генералы, воевавшие в этой войне. Так, генерал Кундухов, осетин по национальности (он позже сыграл неприглядную роль в депортации чеченцев, адыгов, черкесов в Османскую империю), приводит в своих мемуарах множество разных примеров, свидетельствующих о доброте и милосердии, верности слову, интеллекте чеченцев, решительно опровергающих характеристики, данные Ермоловым чеченцам. Абдурахман Авторханов в сокращении приводит слова этого генерала. «Несправедливо было бы оспаривать ту истину, что честность, правдивость и храбрость были отличительными качествами чеченцев и всех кавказских народов, где каждый человек, стремясь оставить по себе добрую память среди своего отечества, избегал делать то, что по народному понятию считается стыдом» . Завоеватели, всегда оправдывая свои жестокости, примитивизиру-ют покоряемых, отрицают у них даже элементарные человеческие качества, рисуют их карикатурные злобные образы.
«Горцев, как своих врагов, мы старались всеми мерами унижать и даже их достоинства обращать в недостатки. Мы их считали народом до крайности непостоянным, легковерным и вероломным потому, что они не хотели исполнять наших требований, несообразных с их понятиями, нравами и обычаями и образом жизни…, — писал генерал М. Я. Ольшевский, воевавший на Кавказе.
Как поразительно совпадает психология тогдашних, царских генералов и психология нынешних, Российский военных, воевавших на той же земле, в тех же селениях, с тем же народом – в 1994-1996 гг. и 1999-2001 гг. Войны очень похожи одна на другую. Ложь, клевета, ненависть – они всегда сопровождали войны. И не через войну надо искать правду и справедливость, ибо война есть самое подлое из всех возможных инструментариев решения противоречий между народами и государствами. И еще более подлым и грязным средством предстает война, когда с ее помощью пытаются решить «внутренние противоречия» в обществе.
Несмотря на противоречивые психологические портреты, рисуемые в отношении чеченцев, наиболее глубокие исследователи отмечали всегда их природную доброту, веселость, отходчивость. Не случайно русские офицеры их прозвали «французами Кавказа». Кстати, на доброту, человечность обращали внимание и бывшие военнопленные российские солдаты, вернувшиеся домой в 1995-1996 годах. А вот еще один интересный факт. В 1918 году на нефтяные промыслы Грозного доставили группу пленных немцев, которые разбрелись кто куда – время было такое в условиях Гражданской войны. Один из них, Бруно Плечке, был, по его воспоминаниям, потрясен благородством и добротой чеченцев, с которыми ему пришлось основательно познакомиться, живя рядом с ними. Через 2 года, в 1920 году он вернулся на родину, в Германию, закончил университет, стал историком-этнографом. В 1926 году приехал на Кавказ, в полюбившуюся Чечню для сбора научно-этнографического материала. В 1929 году на немецком языке вышла его книга «Чеченцы». Это очень интересная книга, свидетельствующая о глубоком проникновении автора в сложный духовный мир чеченского общества. Плечке также отмечает душевную щедрость, непоказную доброту чеченского народа, часто скрываемую под суровым внешним обрамлением.
Извращенное представление современников о чеченцах – это горькая аксиома, не требующая доказательств. Оно пришло не сегодня, хотя именно сегодня, в наши дни, достигло своего апогея. Два столетия царизм, позже империя, затем партийно-советские власти методично уничтожали чеченский народ, его лучших представителей, вытравливали его культуру, язык. Даже после возвращения в конце 50-х годов из депортации в школах чеченских детей порицали за разговор на родном языке. Я. Чеснов называет это «мягкими формами этноцида», в отличие от истребления чеченцев в годы Кавказской войны, в условиях депортации 1944-1957 гг. и войн 1994-1996 гг. и 1999-2001 гг. (геноцид).
По-видимому, дело в том, – и здесь совершенно прав Чеснов, -все тоталитарные режимы – царский, коммунистический, а также современный режим персональной тиранической власти, – не могут сосуществовать с горской демократией чеченцев; происходит их столкновение, взаимное отторжение (отчуждение).
МЕСТО ТАЙПОВ
В ЧЕЧЕНСКОМ ОБЩЕСТВЕ
Тайп, (по-арабски – тайфа) – это группа, круг, сообщество людей. Надо полагать, – писал М.Мамакаев, – что это слово попало в чеченский язык с проникновением мусульманской религии (Арабского халифата – Р.Х.). До появления этого арабизма в чеченском языке бытовало другое слово – «ваьр», точно соот-ветсующего слову «Род» («ваьр» – по-чеченски «рожденный» ). На мой взгляд, это наиболее точное определение тайпа.
Как мы показали, государство у чеченцев на протяжении столетий выполняло лишь самые необходимые функции по организации общества, его надежной защиты, регулирования внутренних отношений по самым общим вопросам.
Следует ли, однако, отсюда вывод о «незрелости» такого государства, его «зачаточном» «первобытном» характере форм? Возникает и другой вопрос: – не есть ли это свидетельство как раз обратного – максимальной свободы самого общества, его открытости? При том, что не приходится говорить и об изоляции чеченского народа от других государств и цивилизаций, а наоборот, факты свидетельствуют об их интенсивном торговом, культурном и оборонном сотрудничестве со многими странами Кавказа, Ближнего Востока, Ирана, государств южнорусских степей, по крайней мере, до эпохи хромого Тимура (в том числе с «Великой степью»).
Но дело в том, что многие важные функции государства, в современном его смысле, выполняла специфическая социальная организация – тайны (и Союз тайпов и родов). Государство, его институты, в соединении с тайповой организацией всего общества, создали гибкую и простую государственно-общественную систему, просуществовавшую многие столетия и обеспечивавшую выживание этноса в самых невероятных условиях.
Тайповой организации и горской вайнахской демократии стали противоречить феодально-княжеские институты. Это противоречие, по-видимому, достигло своего апогея как раз накануне приближения опасности со стороны Тимура, когда отдельные князья уличались в сепаратных переговорах с противником. Именно тогда, в конце XIV века Народные собрания (и Мехк-кхель) приступили к новому крупному этапу реформ в своих государствах-сообществах.
Во-первых, у князей была отобрана административная и военно-политическая власть, и им самим было велено покинуть пределы Чечни.
Во-вторых, всем «бывшим людям» князей и иных богатых и в том числе рабам и иноплеменным лицам, было предоставлено гражданство. Их принимали тайпы и они становились одновременно членами тайпов и гражданами страны.
В-третьих, главной обязанностью всех становилась защита отечества.
Таким образом, государство чеченцев, их Верховная власть – (Мехккхел – Народное собрание и совет страны), не являлись первобытными учреждениями, а выступали зрелыми демократическими институтами, при которых высокая степень личной свободы гражданина сочеталась с самой жесткой ответственностью за нарушение закона такого общества-государства. В таких условиях роль тайпов неизмеримо возрастала, они частично регулировали общественно-государственные отношения, находились между государством-общиной и гражданином, членом собственно общины.
Чеченцы носят фамилию одного из ближайших предков, -деда, прадеда, прапрадеда и т. д. Группы таких родственников-однофамильцев называются некъий. Все родственные некъий восходят к одному основателю. Объединение всех родственников формирует гар. Это ячейка составляет патронимию. Несколько родственных гаров объединяются тайпом. Слово тайп восходит к арабскому тайфа, что означает «Группа, сообщество людей, круг». Тайп – это хранитель поведенческой культуры чеченцев, это «крепость адата» (то есть народных обычаев). Старейшины тайпа подчеркивают нравственный аспект в былой деятельности «отцов-основателей» тайпа и образующих тайп – некъий. «Хо хена некъий ву»? «От какого некъий ты происходишь?» – ответ на этот обычный вопрос заставляет или нахмуриться или с удовлетворением воспринять ответ спрашиваемого. Конечно, каждый стремится найти что-то героическое в своих тайпах, рассказывают о каких-то их мудрых или юмористических высказываниях, делах. Тайповые традиции – дело сложное, не легко им следовать. Мощный удар тайповым традициям нанесли завгаевское партийное, а затем дудаевское правление, а затем война, выдвинувшая морально разложившихся людей на политическую арену.
Когда-то, утверждают специалисты, были «благородные тайпы» – имеющие свои земли, леса, горы, не платящие подати, во главе со своим уважаемым владетельным князем. Другие тайпы пытались войти в круг таких и часто им это удавалось. Прав, однако, Ян Чеснов, утверждая, что «делить сейчас тайпы на знатные и незнатные, по крайней мере, ненаучно, а для практически общественной жизни – вредно» .
Тайпы жили рассредоточено, по всей республике, этим самым обеспечивалась функция сплочения, а не разделения этноса. По-другому обстояло дело с тукумами – субэтническими подразделениями чеченского этноса. Тукумные регионы возникали как следствие союзнического объединения нескольких тай-пов. Считается, что все чеченские тайпы формально вписываются в 9 тукумов. Тукумы имели сильную тенденцию к интеграции в этносы и тем самым обнаруживали тягу к сепаратизму. Тайп, в отличие от тукума, справедливо считает Ян Чеснов, лишен центробежных тенденций. И соответственно тайповый механизм всегда работал на этническую консолидацию.
По всей видимости, сильная тайповая организация, сохранявшаяся на протяжении многих столетий, способствовала формированию единого чеченского народа – наиболее крупного этноса на Северном Кавказе. Тайп – это не род, и первоначально тайп возник и существовал как земледельческая община. Если в конце XIV века отмечено быстрое увеличение численности тайпов, то второй, тоже существенный этап их роста, приходится на период Кавказской войны. Перед началом той войны насчитывалось около 60 тайпов, а в конце – более 100. Причина в том, что война резко потребовала укрепления основ кровного родства, и из тайпов стали отпочковываться другие тайпы, семьи которых считались более близкими друг другу.
Тайп выполнял функции гаранта прав личности, защитника ее прав. Он считался крепостью народных обычаев. Мы уже отмечали ранее, что система объединенных самоуправляющихся тайпов столетия назад выработали общие органы – Народные собрания и Советы страны (мехк-кхел). Последний выполнял функции единого военного командования, нормировал общественные отношения, нес функции органа социальной защиты, особенно женщин и детей. Совет страны имел государственные функции. Единственно, чего ему не хватало для ранга государства, так это пенитенциарной системы, включающей тюрьмы. Но современные наиболее развитые страны изживают этот институт, оставаясь тем не менее государствами, причем эффективными. К тому же с соседними государствами Совет страны имел договор, когда осужденных преступников передавали в их тюрьмы (при грузинской царице Тамаре, в частности, – почти так, как это происходит в практике ряда государств – княжеств в Европе (Андорра, Монако)).
Итак, чеченский этнос жил веками со своим государством. Отметим, что в некоторые эпохи он имел феодальные черты. Так, грузинские цари средневековья заключали династийные браки с дзурдзуками, непосредственными предками вайнахов. К эпохе появления на Кавказе России чеченцы завершили у себя антифеодальное движение. Господство царской России и годы советской власти подорвали принципы государственности как формы социального сотрудничества.
Существовали две точки зрения на происхождение тайпа.
Первая – тайп это как общная группа объединенная родственными связями «реликт этнографического рода (вроде ирокезского), находящегося в стадии разложения». Эту точку зрения развивал известный чеченский писатель и историк М. Мамакаев.
Вторая – тайп это общность группы населения вокруг земельной собственности. Этой точки зрения придерживались С. Хаси-ев, И. Саидов, Л. Салигов. Ныне эта точка зрения разделяется большинством историков-этнографов, в том числе Я. Чесновым. Частная собственность, однако, существовала здесь в специфических формах, аналогично рабовладельческой Спарте: коллективная частная собственность на землю (В Спарте – коллективная частная собственность на рабов). Такая форма собственности и соответственно идеология позволяли, по утверждению Л. Салигова, принимать в тайп пришлых людей и давать им долю земли из общинного резерва. А на сельском сходе объявлялось, что такой-то человек с этих пор будет считаться «нахом».
В термине «нах» содержится принцип гражданства. Нахом (гражданином) становился любой иноплеменник, принятый сельским обществом при непременном наличии у него соответствующих этнических качеств. Такое понимание осталось у людей до сих пор. Поэтому, когда Дудаев в 1992 году, а затем повторно в 1994 году лишил меня гражданства Чечни, это вызвало у людей презрительные насмешки в адрес диктатора. Чеченец – гражданин Чечни уже в силу того, что он чеченец – это понимание уходит в глубь веков, ко времени формирования еще древнего чеченского общества, и со временем оно лишь укрепилось. Ранее мы отмечали, со ссылкой на исследователей, что и пришлые люди становились основателями тайпов: кумыки, аварцы, лезгины, адыгейцы (черкесы, кабардинцы), турки, персы, грузины, евреи, русские, казаки, европейцы. Это, однако, в глубине веков, когда тайпы и чеченский этнос имели открытый характер. В других случаях отдельные тайпы, традиционно населявшие те или иные территории, в силу различных обстоятельств переселились на территорию Чечни и тоже стали основателями новых тайпов. «Закрытость» чеченского общества стала формироваться как следствие тяжелых, продолжительных войн, выдвигающих особые (жесткие) требования самому выживанию этноса. И эта «закрытость» усилилась в условиях непрерывных войн в XVII-XVIII вв. и в особенности в ходе первой Кавказской войны. В свою очередь, некоторые представители чеченских тайпов являлись основателями северокавказских тайпов. Возможно, этот процесс особенно ускорился в XV-XVI вв., когда в Чечне по сути отмирал институт князей в результате мощных крестьянско-узденских (дворянских) антифеодальных движений. Этот период относился к возвращению чеченцев на плоскостные районы, откуда они были вытеснены в результате вековой незатухающей войны, как следствие монгольско-ордынских походов. Вытеснение князей из чеченского общества, по мнению многих исследователей, повысило положение личности, а гарантом его статуса выступал тайп. Это обстоятельство выделяется автором (Л. Ш.) в «Словаре Брокгауза и Ефрона», где речь идет о демократической организации правления чеченцев: «Этой социальной организацией (отсутствие аристократии и равенство) объясняется та беспримерная стойкость чеченцев в долголетней борьбе с русскими, которая прославила их героическую гибель» . Кстати, аналогичные процессы происходили и у причерноморских адыгов. У других народов такое развитие оказалось незавершенным. В некоторых этносах к концу XVIII – началу XIX вв. установилась двухъярусная система – из аристократического слоя и крестьянско-демократической части. Любопытно и то, что вторичное освоение плоскости в XVI-XVIII вв. у вайнахов (чеченцев) шло частично по аристократическому пути, куда перебирались из Большой Чечни чеченские князья, вытесненные тайпа-ми, где каждый являлся свободным и равноправным гражданином. Способствовал этому и разгром аварскими ханами и объединенными чеченскими войсками армии Надир-шаха, идущей на завоевание Кавказа.
Ян Чеснов, на наш взгляд, правильно отмечает то обстоя тельство, что у чеченцев при победе демократического, а не аристократического начала (точнее – преодоления аристокра тического правления, продолжившегося тысячелетия, – Р. X.), не ослаб, а существенно окреп этнос. Демократизация чеченского общества того периода (XIV- XV вв.) открыла пути для вхождения членов тайпов в единый этнос иноплеменников, заимствования ими языка, обычаев и этнических ценностей чеченцев. К тому же распространение ислама с его идеями равенства способствовало возвышению личности, над которой нет господина, кроме самого Аллаха.
Демократическая тайповая организация, выступая как форма самоорганизации общества, брала на себя социально-контролирующие функции. В частности, «внешней функцией» тайпов и их союзников являлась организация отпора феодалам с севера, а с эпохи Петра 1-й целенаправленной российской агрессии. В таких условиях, когда народу приходилось непрерывно, на протяжении веков, отстаивать не только свою землю, но и свою самобытность, уже «не образно, а языком важнейших ориентации культуры, можно сказать, что чеченский этнос направил усилия на завоевание не пространства, а времени, на сохранение цепи времен». Это очень важная этнологическая особенность, многое объясняющая и в культуре, и в ценностной ориентации чеченского народа. Диалог древних цивилизаций дал чеченскому этносу открытость к диалогу с современниками: с соседями, с исламским миром, с русской и иными культурами.
Открытость тайпов исходила из их гражданственности, она же, в свою очередь, предполагает самоограничение личности в пользу общественных интересов. Но и сам тайп имел свойство к самоограничению. Это проявлялось в формировании авторитетных советов страны – упомянутых выше (мехк-кхел), призванные устанавливать строгие законы. Это были эффективные законы – так, чеченские мехк-кхелы на протяжении многих веков регулировали вопросы воинской этики, торговли, землевладения и землепользования, налогов, семейных отношений и т. д.
Авторитет мехк-кхел сильно упал, едва этот институт стал возрождаться в 90-е годы: новые власти в Грозном ввели в его состав полуграмотных, с уголовным прошлым людей, превратили в инструмент пошлой идеологии и нанесли сильнейший удар по многовековым традициям народа (адатам).
Некоторые исследователи констатируют наличие феноменального энергетизма в личности чеченцев. В связи с чем приходят к выводу об органическом наложении гумилевской пассионарности на национальный чеченский характер, как способ его описания. И эта особенность трудно поддается объяснению вне анализа тайповой природы организации чеченского общества. Это логично, поскольку пассионарий – это человек, «самостоятельно оценивающий ситуацию в силу своих пониманий долга и чести». И в зависимости от этого принимающий самое ответственное решение и даже «ставящий на карту свою жизнь» . «Пассионарии не образуют толпу, которая не характерна для чеченцев»… но – в прошлом. События 90-х годов нанесли мощный удар по «чеченской пассионарности», в частности, превратив часть вайнахов в толпу. Когда телезритель, например, в Европе смотрит на орущих людей на площадях Грозного, часто с искаженными от ярости лицами, неопрятных, непривлекательных женщин (что противоречит основам этического поведения чеченцев), это ничего общего не имеет с «нах» (народом), его культурой, кодексом поведения народа, освященного веками, пережившего не менее тяжелые трагедии в прошлом, чем последняя война. Это – люмпенизированная, оторванная от народа небольшая часть людей, выполняющая, как зомби, пропагандистские функции в рамках нерациональных предписаний лжевождей. К сожалению, эти новые иррациональные тенденции – прямой результат узурпации власти кучкой «вождей» на всем протяжении 90-х годов.
Ранее мы писали, что уже в XV-XVI веках чеченцы «выдавили» из своей среды князей в ходе крестьянской, демократической революции, которая в России произошла спустя три столетия. Поэтому народ не принимал «правителей» как бы их не называли – «первый секретарь», «Верховный Совет» или даже самозванный «президент». Именно в силу этого за ними следовала лишь утратившая многие моральные черты часть чеченцев, периферийный сектор общества, мало связанный с «ядром» чеченского народа. Такое же отношение людей и к любым лицам, нечестно добивающимся восхождения по социальной и «кадровой» ступеням (ироничное, полупрезрительное).
Важно отметить и то обстоятельство, что тайповая организация чеченского общества, уравновешивающая этнос, не позволяла сделать его идеологической оболочкой и тем самым блокировала порождение чеченского национализма. А способность этноса жестко реагировать на агрессии извне, не приводила к распространению идей о своей трагической судьбе и гонимой нации, хотя, разумеется, и такие настроения существуют, и вполне обоснованно; очевидно, в этом – тоже проявление пассионарности, которая отмечена рядом исследователей.
Но черта эта, скорее всего, вспыхивая, как падающая комета, в миг высочайшей напряженности нации, быстро угасает, а народ… превращается в обычную толпу…
Общественный быт чеченцев
Вопросы, связанные с общественным опытом чеченцев, были освещены в предыдущих местах главы (история народа, тайпы и др.), здесь же специальный параграф помещен в целях изложения точки зрения наиболее видного исследователя проблемы Умалата Лаудаева, хотя многие его утверждения представляются неверными, автоматически перенесенными из господствовавших в те времена догм реакционной исторической науки. Наиболее ценными у Лаудаева представляются обобщения и сведения именно бытового характера, в меньшей мере – общеисторические выводы. Особый интерес представляет и трансформация норм бытового поведения чеченцев, свидетельствующая о современных нравах и процессах морального разложения, выражающегося, в частности, в исчезновении требовательности к самому себе. А это полностью противоречит адатам, традициям чеченцев.
«Общественная жизнь чеченцев во все времена представляла печальное зрелище; она не была обеспечена никакими условиями, и если благонамеренными людьми, по примеру соседей, предпринимались благие меры, то не было средств приводить их в исполнение. Чеченцы думали только о благосостоянии своих собственных фамилий, не заботясь о своем общем отечестве. Почти до покорения их русскими, они имели одно право – право оружия. Сильные фамилии обижали слабых; эти же, мстя им тайно и явно, только увеличивали беспорядки и вели к новым преступлениям. (Пр. XXVI). Воровство, как у всех полудиких народов, сильно было развито между ними; поземельные споры были поводом к дракам и кровопролитиям, а обычай чеченцев похищать себе жен против родительской воли еще более увеличивал беспорядки в стране.
Чеченцы не имели князей и были все равны между собою, а если случалось, что инородцы высших сословий селились между ними, то и они утрачивали свой высокий род и сравнивались с чеченцами. Чеченцы называют себя узденями (озди или уздень); слово это у них имеет другое значение, чем у их соседей. У последних узденство делилось на степени, у чеченцев же все люди стояли на одной степени узденства, различаясь между собою только качествами: умом, богатством, щедростью, храбростью, а нередко и дурными делами, разбоями, воровством и т. д. Слово уздень, заимствованное ими от соседей, означает у чеченцев: человек свободный, вольный, независимый, или, как они сами выражаются, вольный как волк (борз-сенна). Соседи их жили на княжеских землях, по праву ли, или силою приобретенных; у чеченцев же земля была общею, и если случалось, что они селились на княжеских землях, с условием платить подать, то, усилившись, переставали ее платить и завладевали землею. Им было стыдно платить за землю, которую Бог создач для всех равно; плативших ясак, горные соплеменники осмеивали и упрекали, называя их лай, т. е. холопами. По понятиям об узденстве, чеченец не мог подчинить себя другому лицу, ибо тогда узденство его теряло значение. Отсюда ясно, почему они не терпели у себя никакой власти и не выбирали из своей среды предводителей. Даже такие общественные должности, как старшина аула, десятник (тур-гак) и др., не существовали в прежних чеченских аулах, и если случалось, что общественные беспорядки принуждали народ выбирать начальствующее лицо, то власть его была мнимою и его слушались только его фамилия и родственники. Чтобы еще резче выразить свое равенство, чеченцы называют себя витязями или воинами, по-чеченски конахи. Чтобы изобразить отвагу или щедрость какого-либо лица, говорят: им дики конахи ву», т. е. он хороший воин. Слово это нельзя применить ни к русскому «молодец», ни к кумыкскому «игит» (джигит).
Эти воинственные люди расправлялись между собою силою оружия; дерущихся разнимали, мирили и улаживали дело домашним образом. Но подобный третейский суд мог быть применяем только между однофамильцами. В первобытные времена пастушеской жизни, старший в роде был уважаем своею фамилиею. Он решал домашние несогласия и споры, он был и отцом фамилии, и наставником, и начальником. В случае спора двух фамилий, старшие в роде советовались, как бы уладить дело, условливались, и никто им не противоречил. Но размножившись, народ стал иметь более тяжб, как поземельных, так и по воровству, по увозу женщин и проч. Тогда суд старшего в фамилии стал уже недостаточным. Тогда старики всех окрестных фамилий стали собираться для совещаний о прекращении беспорядков в стране. На совете ими определяюсь, какое возмездие должно следовать за различные преступления. Старики возвращались домой, объявляли фамилиями изустно свои постановления и заставляли их клясться свято исполнять их. Постановления эти чеченцы называли эдил, или адил, т. е. обычай. Это же выражается словом адат . Но и суд старших в фамилиях был недостаточен в вольном чеченском народе, потому что некому было блюсти исполнение его постановлений; сильные фамилии отрицали его компетентность, а потому он существовал только между слабыми и для слабых фамилий. Прибегали также к маслагату, или примирению; тяжущихся мирили просьбами, вознаграждениями и уступками. Но и маслагат не мог удовлетворять целой стране и всяким тяжбам, а в некоторых случаях оказывал даже вред. Мало-помалу он перешел в суд по адату. Выбирали людей, известных умом, честностью, бескорыстием и беспристрастием, и возлагали на них обязанность разбирательства тяжб и их решений. Подобных людей называли каной, т. е. стариками или судьями, и народ обязан был с общего согласия исполнять их приговоры. Со временем стали улучшать порядок судопроизводства, именно: до того тяжущиеся шли для разбирательства в дома судей; найдя это неудобным, и чтобы судьи были более беспристрастны, определили места, где старики-судьи, при стечении народа, творили правосудие и объявляли приговоры. Места подобных сходов назывались скромным именем «хаттам», т. е. расспрос, от слова «хатта», означающего «спроси». Судьи выслушивали дело и тут же объявляли приговор; затем шли домой; от тяжущихся зависело подчиниться приговору. Так как чеченцы постепенно выходили на плоскость из гор, то и учреждение хаттама образовалось первоначально в горах. Жители бывшего Аргунского округа разбирались в Маасте и Нашахе, ичкеринцы собирались на кургане около аула Цонтари, а плоскостные чеченцы собирались в Ханкалъском ущелье и Качкапыке. Собрания эти еще до появления Шамиля назывались махкама; название это перешло к существующему ныне народному суду. Знанием адата особенно отличался аул Мааст.
Благоразумные мероприятия людей, любивших свою родину, не имели, однако, между чеченцами успеха; сильные фамилии буйствовали и, не боясь никого, не исполняли приговоров адата. Воровство вошло у них в славу и доблесть; убивали и резали друг друга почти без причины, и наконец начали совершаться невиданные до того преступления, перенятые от адигов: стали похищать, или силою уводить беззащитных людей – своих собратий в неволю и продавать их в рабство в далекие страны.
Перестали уважаться обычаи отцов и не исполнялись условия адата; в Чечне стало господствовать только одно право – право сильного. Такой беспорядок произошел от следующих причин. Ичкеринцы, бывшие под властью аварских ханов, отвергают их власть и завладевают землею; малочеченцы усиливаются, и кабардинцы оставляют притязания на их свободу и землю; русские не влияют уже на плоскостных чеченцев. Не имея над собой власти, дикий и воинственный дух чеченцев не дает никому отчета в своих поступках. В эти именно времена вошли в народе в поговорку возгласы, ныне повторяющиеся только на пирушках, но тогда бывшие во всеобщем употреблении: «свет наш, кто кроме нас на свете (дуне вайн деци!)». Этим возгласом они обрисовывали тогдашнее состояние своей страны, т. е. что поступкам их нет ответа, преступлениям – возмездия. Беспорядки эти принудили благоразумнейших чеченцев позаботиться самим о водворении спокойствия в крае. Для этого они в различных аулах приглашали к себе князей для княжения (алолу дан). «Приглашались прежде всего потомки белых чеченских князей (пример этого – князья черкасские), а также грузинские, кумынские князья». Но не помогло и это средство. Когда князья, по обязанности своей, стали заявлять свою власть, то чеченцы, не привыкшие к ней, не исполняли условий с князьями. Фамилия вступалась за провинившегося сочлена, а так как князья не имели средств принудить их к повиновению, то уходили откуда пришли. Одни лишь Надтеречные чеченцы, поселившиеся на правом берегу Терека, повиновались князьям, да и то более из боязни русских, нежели самих князей. Для русских составляло тогда политический интерес держать людей в княжеском повиновении; этим средством они обеспечивали свои границы от хищнических нападений из внутренней Чечни. Князья эти хорошо воспользовались своим положением, понимая важность своего значения. Им очевидно было, что они необходимы как русским, так и чеченцам, и составляют между этими народами посредников. Чеченцы боялись князей и повиновались им, зная, что им покровительствуют русские; опять же русские, зная уважение жителей к князьям, ласкали их. Лишь поверхностно зависят от русских, они владели землями правого берега р. Терека. Однако на жителей князья не изъявляли деспотических притязаний, коими отличались князья соседних к Чечне племен; да и невозможно было покушаться на свободу чеченцев, потому что они тотчас ушли бы в глубину Чечни, откуда могли бы легко отмщать за оказанные им несправедливости. Поэтому Надтеречные аулы состояли по большей части из княжеских приближенных – эмчеков (пестунов, кормильцев княжеских детей) и их родственников. Между тем беспорядки в Чечне увеличивались и дошли до крайнего предела; терпение обижаемых вышло из границ. Народ искал спасения…
Лаудаев достаточно достоверно описывает падение нравов среди чеченцев, как следствие безвластия после ликвидации института князей и временного распада общественных структур власти. Но его анализ неверен в части, касающейся сведений, из которых можно прийти к выводам о том, что в чеченском обществе ранее не было вообще государственных институтов – что опровергается множеством сведений, оставленных другими исследователями народов Кавказа. Здесь у него откровенные противоречия и логические тупики, поскольку определенный исторический период анархии и господства дикой силы, он рассматривает как некое постоянное состояние, присущее чеченскому обществу. Но и этот анализ производит сильное впечатление, может быть, в сравнительном плане, поскольку после достижения мира с Россией, с конца августа 1996 года в Чечне стали повторяться те же дикие (еще более ужасные!) сцены, которые так блестяще описал Лаудаев.
Все это – результат деградации части общества, особенно того слоя, который, как правило, был связан с российской и местной властями.
Так же, как в период описываемых событий тех далеких времен, сегодня в Чечне наблюдается очевидный дефицит морали и совести, уважения к старшим и мудрым, вера во всесилие золота и его суррогата («зеленых бумажек»), и самое страшное – поклонение оружию, ставшему инструментом расправ с ослабевшим народом, с бедными и несчастными, с самой образованной частью общества.
Исчезла традиционная толерантность, исторически свойственная чеченцам по отношению к другим народам, причем не только к ближним соседям, но и к тем, кто совместно проживал вместе с ними в их селах и городах, кто переселялся в их государства-сообщества из дальних краев.
Эта историческая толерантность как раз и приводила к тому, что формировались целые тайпы на базе пришлых людей, которые вскоре становились органической частью народа, занимая в обществе полноценное место. Сама по себе чисто военная трагедия 90-х годов, по-видимому, не до конца объясняет такую трансформацию, причины гораздо глубже, они связаны с резким понижением морально-нравственных требований в обществе, когда главным инициатором такого понижения выступала Власть, освободившая себя от какого-либо общественного и этического контроля, лицемерно ссылаясь на волю Всевышнего. Власть (завгаевская, дудаевская, хаджиевско-автур-хановская, снова – завгаевская, яндарбиевско-масхадовско-басаевская), чувствуя свою крайнюю слабость, отсутствие опоры в народе, действовала крайне цинично, откровенно игнорируя нужды и потребности народа, отбрасывая прочь многовековые формы приличия даже в чисто формальном плане. Откровенные расправы с неугодными, убийства, работорговля, отказ от принципа оказания помощи нуждающимся, ханжество – все это чуть ли не насильственно внедрялось «сверху» теми, кто чувствовал себя «халифом на час».
На этой общей базе быстро распространилась особая нетерпимость к «инородцам», жестко насаждаемая Властью, которая стремилась отвлечь внимание основной массы народа от тех проблем, которые она же порождала своими развращающими неразумными действиями.
Руководители мало думали (и думают) о людях, которых подвергали смертельной опасности, не боялись рисковать их жизнями. И вокруг генерала были люди такого же сорта, безжалостные и равнодушные к людским судьбам, они взяли на вооружение насилие, жестокость, ложь и лицемерие, религию, мало веря во Всевышнего и каждым своим поступком отвергая религиозную мораль. Они объявили войну Председателю Верховного Совета России и приложили не меньше усилий, чем его могущественные противники в Москве, для его свержения и тем самым подготовили почву для войны. Очевидно, что если бы не был свергнут Хасбулатов, не было бы силы, способной развязать эту войну. Глупость в сочетании с коварством, высокомерие к своим авторитетам и низкопоклонство перед чужими – отличительные свойства этих деятелей, у которых срабатывал комплекс неполноценности, комплекс потомков рабов, добравшихся до какой-то, пусть даже химерической власти.
Народ поставлен на границу физического уничтожения. Казалось бы – надо использовать все возможные средства для спасения народа, объединения на миростроительной базе, – между тем его терзают преступники, убивают, грабят, похищают мужчин и женщин, детей и стариков с целью продажи (под видом выкупа -за что выкуп?). А где власть в республике, которая обещала свободу и процветание, безопасность и безбрежные права? Почему люди не могут обуздать бандитские группы? А где те воины, которые воевали, по их словам и уверениям, за «свободу народа?» Почему они, после своей победы над могущественной армией, позволяли терзать измученное население Республики?
Ситуация зеркально повторилась и в период Второй, еще более тяжелой по последствиям, войны 1999-2003 гг. Разные лица, претендующие на лидерство, в своих контактах с федеральными чиновниками прямо и непосредственно способствовали продолжению военных действий и насаждению марионеточных режимов в Чечне. Они, вместо того, чтобы договориться между собой и выработать общие, согласованные действия и идеи, всячески поносили друг друга, клеветали на любого, кто мог бы оказать воздействие на ситуацию. У них не хватало ума подумать над тем, что кремлевские чиновники, наблюдая, как эти люди обливают друг друга грязью, посмеивались над их наивностью и глупостью – неспособностью даже в час тяжелейших испытаний, когда решается вопрос: «быть или не быть самому народу», отойти от мелких, корыстных, низменных страстей и возвыситься над ними, – эти чиновники откровенно презирали этот слой компрадорской интеллигенции, показавшей свою беспомощность. Это – тоже трагедия, иллюстрирующая, что у чеченского народа, как оказалось, нет интеллектуальной составляющей общества.
Отвратительна и роль некоторых чеченских дельцов (осевших в России), которые создавали иллюзию о «благополучии всех чеченцев», в то время как абсолютное большинство их всегда жили в нужде, голоде и холоде, имея всего лишь средства на хлеб и воду. Они вообще относились к войне индифферентно, выжидая «кто – кого» и готовые сотрудничать с любой властью, хоть с самим дьяволом, совершенно не думая о гибнущих в огне и пожарищах соотечественниках (их ненасытная жадность не знает границ), и в то же время они играли политически вредную роль для чеченцев, поскольку в российском обществе, благодаря им, создан и сохраняется устойчивый миф о том, что «все чеченцы – богачи и бандиты», и что эти самые чеченские предприниматели помогают своим соотечественникам на родине, – а это ослабляет попытки оказать помощь нуждающемуся населению. Таким образом, благодаря ложным стереотипам, в обществе полагают, что «у чеченцев принято помогать друг другу». Сегодня можно сказать определенно, что от этой многовековой традиции почти ничего не осталось. Богатый и обеспеченный чеченец скорее проиграет 10-20 тыс. долл. в московском казино за ночь, но не поможет голодающим односельчанам, бездомным и раненым детям. Сказывается общая среда – она трансформировала неустойчивые характеры… исчезло внутреннее свойство, которое объяснялось понятием «аздангалла». Конечно, есть и другие люди и некоторые помогали, но таких было мало, их можно пересчитать по пальцам руки…
В самых своих отвратительных чертах многие чеченцы похожи на аналогичных людей других национальностей, которые часто не терпят людей умных, чем-то превосходящих их самих, но склонны к низкопоклонству. К примеру, хорошо зная, какой огромной властью обладает Председатель Верховного Совета России, дудаевцы не захотели вести переговоры с ним, предпочитая какие-то закулисные маневры с правительственными чиновниками и разными сомнительными личностями-посредниками. Последние же легко запутывали генерала, используя его чрезмерную амбициозность. А сам генерал писал в Кремль унизительные письма-прошения, заверяя в своей верности. Чего же ждать от тех, кто прошел его школу, находясь у него в услужении?…
А как обстояло дело ранее, с самого начала кризиса в Республике?
Авторитет Верховного Совета России в тот период в Чечне был необычайно высок. Вот что пишет Зайнди Шахбиев, вспоминая ситуацию, которая сложилась после отмены Верховным Советом ельцинского указа о введении чрезвычайного положения в Грозном осенью 1991 года.
«Честь России в те драматические дни спас российский парламент. Он не утвердил «чрезвычайку». И Чечня разразилась салютом. 120 тысяч горцев, записавшихся в национальную гвардию – стреляли из ружей, вверх, салютуя российским депутатам. Мало того, Верховный Совет постановил провести парламентское служебное расследование, чтобы установить лиц, ответственных за принятие «недостаточно подготовленных политических и военно-технических решений…». С победой молодой демократии, казалось, нет ничего невозможного…» .
«Казалось…» – мне тогда тоже многое казалось: например, казалось, что если Дудаев мне дал «слово мужчины и генерала» действовать исключительно в рамках Закона и на благо Народа, – он будет стремиться во что бы то ни стало выполнить это Слово. Но он нарушил это Слово первым, чего требовать от других его подчиненных? Дальше – «разнесло»: уверенность в своей личной безнаказанности за любые действия приводила к отрицанию необходимости любого Закона, относя его к инструментариям коммунистического тоталитаризма, а формирование ближнего круга ответственных лиц из люмпенов и маргиналов создавало сильную опору для утверждения режима личной власти и подавления оппонентов, причем не из далекой Москвы, а из среды своего же народа.
С очевидной закономерностью последовали ожидаемые результаты – начался грандиозный грабеж народного достояния Республики. «Активная прослойка» нации, которая «победила» в этой борьбе, оказалась самым тесным образом втянутой в эти грабежи и разбои – мировоззрение и нравственные идеалы были взорваны моментально. Их исчезновение, однако, компенсировалось чудовищной фарисейской пропагандой, призванной компенсировать презрение к морали и духовным ценностям, к самому народу, который рассматривался не более, чем «материалом» для проявления «героических» действий богоизбранных лидеров…
Во всей этой чеченской трагедии с огромной силой проявилась непосредственная связь между преступным обогащением, неконтролируемой властью, недостойными и неподготовленными людьми у власти, – и падением морали, нравственности общества, деградацией людей.
Еще одно обстоятельство хотелось бы отметить в связи с цитируемым текстом из книги чеченского писателя З. Шахбиева. Он подтверждает очевидное для всех, кто бывал в то время в Чечне – буквально все население сидело в вечернее время, прильнув к телеэкранам, задаваясь тревожным вопросом: «Как будут развиваться события в Москве, сумеет ли удержать Хасбулатов Ельцина от авантюр?» Всем в Чечне было ясно, что вокруг Хасбулатова плетется заговор, а позже это стало ясно и другим.
«…Сейчас всем ясно, что Руслан Хасбулатов стал жертвой аппаратных игрищ. Люди из окружения Ельцина пытались найти компромат на спикера парламента, на его ближайших родственников. Конфликт с бывшими обкомовскими бонзами назревал и по причине защиты Хасбулатовым таких святых понятий, как долг, честь, наконец, совесть.
Какова репутация Р. Хасбулатова в Чечне лучше всего говорит Заявление съезда представителей тейпов (обществ) и этнических групп Чеченской Республики в защиту спикера парламента:
«В связи с событиями, происшедшими в Москве с 3 на 4 октября 1993 г., считаем необходимым заявить следующее:
1. Верховный Совет Российской Федерации являлся всенародно избранным легитимным органом представительной власти в России.
Указ Президента России от 21 сентября 1993 г. о приостановлении деятельности Верховного Совета России считаем незаконным как с точки зрения Российского, так и общепринятого Международного права.
Это обстоятельство свидетельствует не только о слабости российской демократии, но и узурпации одной ветвью власти другой, подавление воли народа, в результате чего растоптан Основной Закон Российской Федерации, сам принцип разделения властей.
2. Хасбулатов Руслан Имранович, будучи Председателем Верховного Совета Российской Федерации, отстаивал Конституцию государства, волю Съезда народных депутатов, не имел ни морального, ни нравственного права добровольно уйти от ответственности, согласившись с антиконституционными действиями Президента Российской Федерации.
Подчиняясь воле Съезда, он, как его Председатель, не мог действовать иначе, и таким образом сам стал заложником того конституционного строя, который существовал в России.
Всем, кто интересовался деятельностью Хасбулатова Р., видно, что он пытался решить проблему кризиса власти в России правовым, конституционным и легитимным путем, что полностью снимает с него все обвинения в совершении преступления, в том числе и попытки государственного переворота с целью захвата власти.
Выражая волю всех тейпов (обществ) чеченского народа, требуем прекращения клеветнической кампании в отношении Хасбулатова Руслана Имрановича, освобождения его из-под стражи и проведения всестороннего, полного и объективного расследования по факту случившегося.
Съезд представителей 112-ти тайпов и этнических групп Чеченской Республики» .
Это Заявление представителей всех чеченских тайпов очень интересно тем, что оно, во-первых, дает четкое представление об отношении всего народа к конкретному лицу, о котором идет речь, во-вторых, о полном игнорировании этого всенародного мнения со стороны должностных лиц Республики, поскольку кремлевские власти стали на путь борьбы со спикером-чеченцем, получив предварительно согласие со стороны этих самых должностных лиц в Чеченской республике.
Этот факт лишь подтверждает высказанную ранее мысль о резком падении значения тайповых начал в современном чеченском обществе, несмотря на то, что в отдельные периоды, с позиций политической конъюнктуры, власти сами пытались реанимировать институт тайпов, но при этом жестко пытаясь подчинить их своей воле. В этих целях проходили съезды отдельных тайпов, избирались советы тайпов во главе со старшинами, но своего развития они не получали. Вместе с падением значения института тайпов, падает роль и традиционных обычаев – адатов, характеры теряют свою индивидуальность, растет непредсказуемость в поведенческих мотивах, неустойчивые люди, которых становится все больше, охотно вбирают в себя совершенно чуждые для горского менталитета образы действий, рожденные среди плебса Востока, в том числе неоправданную жестокость, несвойственную горцам Кавказа.
Особенностью государственных идей, часто прямо противоречащих идеям, господствующим в обществе, со времен Дудаева являлось то, что их корневая основа покоилась на антагонизме с Россией. Соответственно, все несущие конструкции идеологии режима были пронизаны яростным неприятием всего того, что исходило из России, а люди, не разделявшие такие откровенно неразумные подходы, объявлялись «сотрудниками спецслужб России» (хотя по множеству сведений некоторые «теоретики» и «идеологи» режима как раз и были издавна, как говорят в Чечне, связаны с КГБ).
Второй приход к власти ближнего круга соратников покойного генерала рельефно очертил «чеченскую идею» с позиций исламизации государства и общества, причем, в таких подходах были солидарны все кандидаты на пост президента (около двух десятков человек) – кто с большим пониманием сути этой сложной проблемы, кто с меньшим, – хотя было также очевидным, что мало кто из кандидатов представлял себе с достаточной ясностью свои же лозунги, требующие исламизации общественной жизни. Поэтому вся пропагандистская энергия сосредоточилась на внешних проявлениях, якобы, исламского общества: главным объектом пропаганды стала женщина – требовали, чтобы она непременно носила длинные платья, закрывала лицо, посвящала себя исключительно семье, пропаганда многоженства – кстати, не очень распространенного в Чечне даже в отдаленные времена и т. д.
Кандидаты в президенты показывали свое полное невежество в части многовековых чеченских традиций – еще много столетий тому назад женщина в чеченском обществе никогда не закрывала лицо, она обладала правом участвовать в деятельности народных собраний, правом быть избранной на руководящие должности; она, в минуты опасности, брала в руки меч и сражалась с противником, часто – впереди обороняющихся, она не была стеснена в одежде, она имела равную долю собственности в хозяйстве наряду с мужчиной, главой дома; она вправе была обратиться в суд, обладала правом расторгнуть брак по своей воле и т. д. Одним словом – женщина в чеченском обществе обладала уникальной свободой, пожалуй, не доступной в те времена ни одной женщине, ни в одном государстве мира. И вдруг… появляются невесть откуда радетели ислама и пытаются изменить эти вековые порядки. Причем, не зная ни ислама, ни адатов, пытаясь внедрить какие-то путаные суждения бродячих мулл-дервишей, полоумных побирушек -выходцев из восточного плебса. Меняется, под влиянием этих чужеродных идей, даже внешний облик чеченца – многие исследователи Чечни подчеркивали любовь чеченцев к внешней опрятности, подтянутости, они всегда брили головы или имели короткий, аккуратный причес. Ныне под влиянием «новых мусульманских провидцев» многие мужчины, в том числе молодые и даже подростки, стали отпускать длинные, до плеч волосы, конечно, грязные, нечесанные; лица обросшие, неухоженные (бороды – они ведь тоже требуют ухода); люди мало стали обращать внимание на свой внешний вид. Кстати, генерал Дудаев был исключительно опрятен в одежде и не пытался подражать кому бы то ни было, не надевал даже пресловутую папаху. Высокая чеченская папаха вне пределов Чечни прекрасно смотрелась исключительно на одном мужчине, по праву знаменитом чеченце – Махмуде Эсамбаеве, на головах других она вызывает только жалость…
Другое дело – существовали и определенные бытовые, даже формальные ограничения для чеченских женщин, связанные с подчеркиванием преобладания мужчины в доме: строгость в отношениях с чужими мужчинами, запрет на вступление с ними в разговор «на улице», фривольность и т. п.
Попытки связать традиционные для народа ценности с вольной трактовкой «исламского порядка», тотальной «исламизацией» бесплодны по одной очень простой причине – избиение палками пьяницы-бедолаги или обрубание кисти воришке, укравшему буханку хлеба на рынке – не компенсирует в глазах чеченского общества полную беспомощность Власти в борьбе с работорговцами, которые сделали доходный промысел на похищениях людей. Если Власть не способна восстановить экономику, дать людям работу, обеспечить их безопасность, если во Власть опять пришли вороватые люди – какая вера в их «исламское государство» может возникнуть? Поэтому бесконечные призывы представителей Второго режима к согласию (барт), справедливости (нийсо), порядку (низам) – не производят никакого впечатления, а скорее вызывают раздражение в силу понимания лицемерного характера этих лозунгов, не подкрепляемых конкретными делами.
«Внутренняя война», объявленная Властью еще с осени 1991 года, которая разделила общества на «верных» и «неверных», другими словами – на «независимцев» и «сторонников России», не отражала и не отражает реальной ситуации, поскольку в своем огромном большинстве эта проблема людей не затрагивает принципиально – они хотят нормальной жизни, желают иметь честный заработок, содержать семьи, дать образование детям. Но она имела и имеет чисто пропагандистское, идеологическое значение и подводит какую-то основу под репрессивную практику. Отказаться от насилий над населением «новое исламское государство» органически оказалось не в состоянии, уже поэтому оно было обречено и находилось в глухой обороне, рождая при этом бесконечные мифы «о российской угрозе».
Новая война и сопровождающие ее страшные «побочные эффекты» внесли свои коррективы в общественное сознание людей, вызвали стойкое неприятие жестокости и произвола, творимых федеральными вооруженными силами. Последние стали рассматриваться как такой же неприемлемый и чужеродный фактор, как и боевики, угрожающие не только жизни людей, но и самим национальным и культурным устоям общества. Это – горькая реальность.
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ОБРАЗЫ
Известно, многое в характере народа понимается через литературные, художественные, поэтические образы. О горцах Кавказа было написано много в XVTII-XIX веках, в одних произведениях они демонизировались, в других – героизировались и романтизировались. Замечательные поэтические образы взаимоотношений горцев оставил Коста Хетагуров, классик осетинской поэзии, которым, помнится, я зачитывался в школьные годы в далекой Сибири, не имея представления, что же такое Кавказ, который воспевался поэтом.
Но и в этих образцах, если говорить сугубо о чеченцах, они наделялись довольно яркими, индивидуальными чертами. Однако и устные поэтические предания, коих немало, и проза, и стихи – это отражение истории народа. А когда они непосредственно связаны с трагическими страницами – часто раскрывают характер народа с исключительной глубиной.
Исследователи, как было подчеркнуто выше, отмечали сочетание противоречивых черт в характере чеченцев: одновременное существование открытости и недосказанности (этикетное поведение, «гиллак»), внутреннее благородство, природная культура поведения («озъдангалла»), соревновательность («яхь») – основа активного (энергетического) характера чеченца. И в то же время зависть, недоброжелательность; простодушие, доверчивость в сочетании с подозрительностью; верность слову и отступления от него. Возможно, здесь таится и разгадка, почему у чеченцев всегда вызывал уважение и почитание волк, в то время как у других народов волк вызывает отнюдь не самые благородные эмоции. Волк часто присутствует в героических поэмах, которые еще в 60-е годы можно было слышать в аулах, на свадьбах и вечеринках, в устах местных певцов под аккомпанемент «дечик-пандура» (музыкальный инструмент типа балалайки).
Еще сравнительно недавно у чеченцев были популярны народные сказители, которые передавали слушателям старинные, иногда многовековой давности, сказания, как в прозе, так и в песенном исполнении. В них всегда присутствует мотив мужества, честности, верности. Один из них – Ибрагим Батаев, обладавший колоссальной памятью на старинные песни, в частности, исполнял популярные песни илли, как «Хачука без брата», «Зелимхан» и множество других. Вот одна из древних пе-сен-илли, повествующая о родоначальнике чеченцев, турпала Нохчо.
Споем про турпала Нохчо!
Неохотно приближаешься
к старости,
Неохотно удаляешься
от молодости,
Не хотят ли добрые
молодцы
Про турпала Нохчо
послушать песню?
Как искры сыплются
от булата,
Так мы рассыпались
от турпала Нохчо;
Родились мы в ту ночь,
когда ревел барс.
Такими произошли мы
от предка нашего
Турпала Нохчо!
Этот героический стих тоже созвучен идее Л. Гумилева, который подчеркивает главную черту пассионарности – готовность умереть за свои убеждения. Именно она была, согласно Я. Чеснову, реализована чеченским народом тысячекратно. Об этом свидетельствуют героические песни – или, описания расправ царских офицеров с участниками восстаний, эпизоды, приводимые А. Солженицыным о непокорных «чеченцах» (всех, без исключения!) в сталинских ГУЛАГах, и война 1994-1996 гг.
Эди Исаев отмечает: «Во многих сказках прославляется мужество, отвага юных героев, нравственный кодекс человека. В них осуждается детская лень, упрямство, непослушание, ложь, трусость. Идет назидание мудрецов, как уберечься от плохих поступков» . Крайне любопытно, что в чеченском фольклоре, исторических повествованиях отсутствуют элементы национальной кичливости, снобизма и этнофобии. В них часто превозносится доблесть иноплеменного героя, который приходит в трудную минуту на помощь национальному герою, сражающемуся за правое дело. В них нет попыток (далеких, неизвестных авторов) противопоставить чеченцев своим соседям, воспевается дружба и мирные отношения людей. Интересно и то, что в этих произведениях буквально подчеркивается высокая веротерпимость народа, полное отсутствие вражды по мотивам религиозных убеждений. Это – не случайность и вовсе не отголосок «первичного сознания». Это – еще одно свидетельство принадлежности чеченского народа к древним цивилизациям с их могучей культурой и развитыми всемирными связями. По изучению этого вопроса война нанесла мощный удар, уничтожив последние остатки материальной культуры. Так бывало и в прежние времена – опустошительные войны, прокатывающиеся по территории Чечни, как железный поток, сметали раз за разом все уменьшающиеся свидетельства принадлежности чеченцев к былым цивилизациям, их культуре, в том числе письменной, государственности, обычаям, традициям.
Эди Исаев, журналист и историк, большой знаток истории, культуры и этики народов Северного Кавказа, отмечает: «Вайнахи высоко ценили и ценят пословицы и поговорки на этические темы потому, что в них нет лжи, они всегда призывают к благоразумию. Все афоризмы содержат элементы образной речи, соль речи, краса речи… Народные афоризмы не просто выражают ту или иную воспитательную идею, они созданы, отшлифованы, имеют как бы определенную этическую задачу по воспитанию благоразумия. Именно этическую интуицию и целесообразность несут в себе сначала и до конца все мысли, положения, рекомендации, требования народной мудрости…» .
Профессор Ибрагим Аллироев издал небольшую книгу «Кувшины мудрости», в которой собран целый свод народных изречений, составляющий принципы этической культуры и благоразумия. Например: «Хорошие дети – мед, плохие дети -саранча», «Не слушать только себя», «В дом, где нет согласия, счастье не пришло» и др. Известно, что народ через поговорки и пословицы обобщал свой социально-исторический и бытовой опыт. В них осуждается зависть, скупость, лицемерие, трусость. «Друг смотрит в лицо, а недруг в ноги», «Красота до обеда, а доброта до смерти», «Богатством ума не купишь», «Доброе слово вершину Казбека растопило». А сколько веков существует у чеченцев такое изречение? —
Отправляясь в дальнюю дорогу,
Достаточно раз хлестнуть
хорошего коня.
Обращаясь к народу,
Достаточно раз сказать
правдивые слова.
Л. Н. Толстой в 1852 году впервые записывает чеченские лирические песни, в которых мощно отражены этические нормы нации. Это произошло в тот период, когда он жил в станице Ста-рогладовская и Старый Юрт на Тереке и изучал быт, нравы и этику чеченцев и казаков. От жителей чеченского села Старый Юрт Садо Месербиева и Балты Исаева, с которыми он подружился, Толстой записал на чеченском языке русскими буквами несколько песен.
Другой просвещенный русский офицер, руководивший разными округами – Веденским, Аргунским, полковник А. П. Ипполитов, пытавшийся что-то делать для «смягчения» жестокой карательной политики царской армии и администрации, также оставил о себе прекрасную литературную память. В 1868 году в своих «Исторических очерках Аргунского округа» он опубликовал ряд этических песен чеченцев: «Высохнет земля на могиле моей», «Песня о Хамзате», «Песня об Эльмурзе» и др. Л. Н. Толстой в одном из своих писем пишет, что он «упивается», читая чеченские народные песни в изложении Ипполитова (в «Сборнике сведений о кавказских горцах»), – В то время, – как пишет Толстой, – о сути их «никто понятия не имеет». Вот одна из них:
Пусть у отца и матери
сын не родится,
Если он чести и мужества
не сохранит.
Если достоин не будет
он тех, кто его
породит.
Если родится такой,
пусть недолго живет.
Если родится,
так пусть
до полудня умрет.
Боже, дай счастье тому,
кто намерен сражаться,
А не тому, кто чуть что,
убегает в кусты.
Боже, не дай нам
с родимой землею
расстаться,
Не увидев
как сбываются наши
мечты.
Даже дурнушка,
что чести своей
не теряет,
Лучше, чем юноша,
если он честь
забывает…
…Люди, на протяжении многих столетий больше своей жизни ценящие личную свободу, презирающие трусость, не могли не восстать против оккупации. Этого не знали те, кто легкомысленно развязал войну. По-видимому, их ввела в заблуждение и видимая «легкость», с которой Сталин и Берия осуществили депортацию в течение нескольких дней в феврале 1944 года. Если бы накануне такого рокового решения кремлевское руководство изучило бы тщательно все условия, необходимые для «успеха мероприятий», оно отказалось бы от такого крайне легкомысленного решения. Конечно, следовало изучить и феноменальную любовь народа к свободе, его решимость не позволить никогда и ни при каких условиях повторить того, что однажды уже сделал с народом сталинский кровавый режим. Незадолго до войны вышла книга известного чеченского поэта Авлади Шайхиева «Башни Чечни». В ней есть и такой стих:
В горах желают девять
благ
Все, кто открыт душою.
Спешат на добрые дела
Воздать с лихвою.
А труса девять раз
подряд
Помянут лихом черным,
Проклятья вслед ему
гремят
Обвалом черным…
Абсолютное неприятие трусости, предательства, и отношение к чести, храбрости, уму – как к чему-то совершенно нормальному, – эти особенности переходят из поколения в поколение у чеченцев, что, очевидно, не означает, что среди них нет трусов, предателей, жадных и малодушных людей. Если бы таковых не было в избытке – не произошла бы трагедия, длящаяся более 10 лет. Самое страшное происходит тогда, когда нечестивые люди, при этом жадные до умопомрачения, лишенные какой-либо совести, оказываются непрошенными лидерами прекрасного народа. Они методично, как крот под землей, начинают подрывать нравственные устои народа, развращать его, культивировать в нем угодничество, коллабораторские и иные низменные черты, культ богатства и насилия.
Особенно растлительную роль сыграл клан партбоссов, который привел к краху Чечено-Ингушскую республику. Уже на этом примере видно, какую огромную роль играет Власть, верхушка этой Власти и как сравнительно легко развиваются разрушительные процессы в обществе, как только Власть оказывается в руках бесчестных людей. Не следует забывать, что сотворил Гитлер с просвещенным немецким народом буквально за считанные годы.
Развращающее влияние аморальной власти, по-видимому, имеет универсальное значение, но применительно к тому, что произошло в Чечне, оно иллюстрирует с особой наглядностью. Эта сторона чеченского общества не получила своего отражения в литературе, в том числе в народном творчестве, но несомненно, что получит свое развитие в будущем.
Героико-эпические песни у чеченцев основаны чаще всего на реальных исторических именах и фактах. Часто встречаются имена Бейбулата Таймиева (из Майртупа), Джамарзи Мадиева (Чечен-Аул), Темирко Ахаева (Гехи), Зелимхана Гушмазукаева (Харачой) и др. В 1829 году Бейбулат Тайми-ев, прославленный чеченский наездник, встретился с А. С. Пушкиным в Арзруме, в штаб-квартире генерала Паскевича, куда Бейбулат прибыл вместе с другими чеченскими старшинами на переговоры по просьбе главнокомандующего Кавказским корпусом. «Славный Бейбулат, гроза Кавказа, – пишет поэт, – приезжал в Арзрум с двумя старшинами черкесских селений, возмутившихся во время последних войн. Они обедали у графа Паскевича… Приезд Бейбулата в Арзрум меня очень обрадовал: он был мне уже порукой в безопасном переезде через горы в Кабарду».
Высоко поэтическая, романтическая тенденция прослеживается в работах талантливых представителей русской литературной классики, связанных с изучением горцев, в том числе чеченцев. Они с сочувствием и состраданием относились к борьбе кавказских горцев за независимость, свободу, за свою честь и достоинство.
Начало положила поэзия Пушкина о Кавказе, кавказских горцах, русско-кавказской войне. За ней последовали шедевры кавказской поэзии и прозы Лермонтова, который воспел кавказскую свободу и осудил Кавказскую войну. Великий кавказский цикл завершил гениальный Толстой в рассказах «Набег», «Рубка леса», в повестях «Казаки» и «Хаджи-Мурат».
Особое место в этом цикле занимал Лермонтов. Для северо-кавказцев Лермонтов не просто «певец Кавказа», – он для них – свой, кавказский поэт по духу. Он даже психологически, физически – мужественный, мечтательный, свободолюбивый, со смуглым лицом и темными глазами – больше походил на горца, чем на русского. Сравнивая кавказскую поэзию Пушкина с поэзией Лермонтова, русский поэт П. Антокольский не без упрека по адресу Пушкина заметил: «С головокружительной, сверхальпийской крутизны увидел Пушкин Кавказ:
«Кавказ подо мною:
Так буйную вольность законы теснят,
Так дикое племя под властью тоскует.
Так ныне безмолвный Кавказ негодует.
Так чуждые силы его тяготят…»
Лермонтов прочел то же самое – ту же точку и то негодование, но в противоположном. Никогда он не сказал бы: «Кавказ подо мною», – потому что был внутри Кавказа.
Всех, кто бывал на Кавказе, неизменно покорял замечательный кавказский фольклор. Вот что писал Лев Толстой в письме к поэту А. А. Фету от 26 октября 1875 г., – о чем мы выше упоминали: «Читал я это время книги, о которых никто понятия не имеет, но которыми я упивался. Там предания и поэзия горцев, и сокровища поэтические необычайные. Хотелось бы Вам послать, мне, читая, беспрестанно вспоминались Вы. Но не посылаю, потому что жалко расстаться. Нет-нет и перечитываю. Вот Вам образчик:
«…Высохнет земля на могиле моей, и забудешь ты меня, моя родная мать. Прорастет кладбище могильной травой – заглушит трава твое горе, мой старый отец. Слезы высохнут на глазах сестры моей – и улетит горе из ее сердца». Конец этой песни звучит так: «Только брат не забудет, пока не ляжет рядом со мною».
Как известно, царь сослал Лермонтова за вольнодумство на Кавказ, в виде наказания, а он – дерзкий, со своей родной страной прощался, как узник прощается с неволей:
«Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Быть может, за стеной Кавказа
Сокроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей».
Вернувшись в Россию, поэт пишет:
«Хотя я судьбой на заре моих дней,
О, южные горы, отторгнут от вас,
Чтоб вечно их помнить, таи надо быть раз:
Как сладкую песню отчизны моей,
Люблю я Кавказ…»
Кавказ вошел в сердце Михаила Лермонтова навсегда. Сюжет знаменитой поэмы «Измаил-Бей» рассказывал «старик-чеченец, хребтов Кавказа бедный уроженец». Он сохранился в чеченском фольклоре и до сих пор. Его ведущий мотив: свобода – это бог Кавказа. Война – это меч свободы. Верность в дружбе и беспощадность во мщении – исконные правила гор. Эту «философию адатов» Лермонтов обобщил во вступительной части «Измаил-Бея».
«И дики тех ущелий племена,
Им Бог – свобода, им закон – война…
… Там поразить врага не преступленье;
Верна там дружба, но вернее мщенье;
Там за добро – добро и кровь – за кровь,
И ненависть безмерна, как любовь».
Кавказская поэзия Лермонтова, – пишет А. Авторханов, — стала кораном каждого интеллигентного горца. Горские интеллигенты зачитывались Лермонтовым, обожествляли его, они проклинали тот день, когда появился на свет негодяй Мартынов, так безжалостно потушивший это кавказское солнце. Такое же было отношение к Льву Толстому – только за одного «Хаджи-Мурата». Напомним всего лишь несколько строк:
«Хаджи-Мурат зачерпнул воды из кадки и подошел уже к своей двери, когда услыхал в комнате мюридов, кроме звуков точения, еще и тонкий голос Ханефи, певший знакомую Хаджи-Мурату песню. В песне говорилось о том, как джигит Гам-зат угнал со своими молодцами с русской стороны табун белых коней. Как потом его настиг за Тереком русский князь и как от окружил его своим, как лес, большим войском. Потом пелось о том, как Гамзат пореза! лошадей и с молодцами своими засел за кровавым завалом убитых коней и бился с русскими до тех пор, пока были пули в ружьях и кинжалы на поясах, и кровь в жилах. Но прежде, чем умереть, Гамзат увидал птиц на небе и закричал им:« Вы, перелетные птицы, летите на наши дома и скажите вы нашим сестрам, матерям и белым девушкам, что умерли мы все за газават».
Толстой пишет: «Хаджи-Мурат так задумался, что не заметил, как нагнул кувшин, и вода лилась из него». (Ненавязчивая, кажущаяся бессознательной реминисценция: напоминание коранической суры о кувшине, из которого продолжала литься вода, пока пространствовал по обители Всевышний). Воздействие этой толстовской прозы на русскую поэзию было огромно. Воспламененный неукротимой яростью беспощадного «непротивленца», Тихонов перевел чеченский вариант «Песнь о Гамзате».
«И бросились в бой муталибы,
Сражаясь неутомимо.
Там пали гехинцы, Гамзату верны
У Терека пенистой, вольной волны…»
Действительно, в старину больше умели уважать отвагу. «И врага мужественного стремились сделать другом. Когда, убивая детей и вывозя грузовиками награбленное, громыхающая мощь Державы обрушивается на небольшой народ и народ этот не кладет оружие, но, презирая смерть, сражается до конца, это не только победа этики. Здесь и эстетика торжествует! Только тот, кто душою раб, не чтит доблести»
Первая Чеченская война, внезапно обрушившаяся на мирный народ, породила необычайные песни-гимны, признанные дойти до сердца каждого, разбудить его совесть, честь, отвагу. Их, может быть, трудно сравнить по изяществу изложения с теми, которыми мы восхищались у народных певцов или классиков русской литературы и поэзии. Но сила их воздействия – необычная.
Вставайте!
Вставайте, поднимайтесь, отважные сыны,
На защиту чести родной страны!
Газават благословит Всевышний.
Приди к нам на помощь, Всевышний!
Выбросить распри,
Добиться согласия
Сердце чтоб билось
Как материнская боль.
Горы – едины, Вера – едина,
Единый народ на пути у орды.
Поднимайтесь, неустрашимые сыны,
В сердце нет страха,
В нем лишь отвага.
Слышите зов в наших древних горах?
Мы победим! Отзывается звон в
Неустрашимых сердцах.
Кто истинно храбр – не думает
О будущих ранах.
Вставайте, турпало-къенти,
На защиту Чести
Поруганной Отчизны.
Злой, но очень горький упрек России, призыв-мольба и одновременно яростное неприятие насилия, оккупации, готовность умереть за честь и свободу – вот мотив следующей песни.
Опомнись, Россия!
… И снова над Грозным
Раздались раскаты.
Под тяжестью танков
Горела земля.
Пришли к нам с войной
Солдаты России.
Встретил их Воин —
Запылала броня.
Горящие танки,
Сраженные нами,
Пришедшие в Чечню растоптать
Нашу Честь.
Нет, никогда
Не быть нам рабами.
Выбор за нами –
Свобода или смерть!..
Опомнись, Россия,
За все ты в ответе.
И ляжет позором
На тебя этот грех…
Сильная, энергичная ритмичность органично отражает своего рода военно-политическое содержание стиха.
А вот еще один отрывок из старой песни, ставшей в этой войне популярной:
… Свобода или смерть!
Мы слышим клич в горах.
Свобода или смерть,
Да поможет нам Аллах.
Свобода или смерть!
Таков ведь наш девиз,
А ты не понял, царь,
Что это не каприз.
Свобода или смерть!..
Горечь, смертная тоска, раскаяние за неправые дела, разочарование – вот мотивы, пронизывающие нехитрые слова другого стиха-песни, которую пели солдаты и офицеры федеральных сил в поруганной Чечне (в первой войне).
Исповедь-покаяние российского солдата:
…Горит мой танк,
Горит земля,
А за спиной – отчизна
Милая моя,
Бескрайняя, заброшена, не пахана.
Горит мой танк,
А впереди –
Клочок земли –
Отчизна тощая
Российскими снарядами палимая.
Горит мой танк,
За что горю здесь я?
А за спиной —
Отчизна корчится
Моя
Бескрайняя, не сеяна, разграблена…
Простите нас, простите нас, простите…
Солдаты просили прощения. А генералы? А государственные мужи, которые послали этих солдат на эту позорную войну убивать – как они чувствуют себя? Готовы ли они признать свою прямую вину за невинно убиенных, за несчастья и страдания, за кровь, за искалеченные судьбы людей, оставшихся в живых?
Наверное, не случайно, что во второй войне с обеих сторон не звучали такие мотивы: была одна свирепая жестокость. В то же время в России были предприняты попытки приукрасить эту войну: писали жалобно-героические песни, создавались фильмы, показывающие «благородный» образ русского воина, защищающего, якобы, честь, достоинство и «целостность страны». Чепуха всё это, что хорошо иллюстрируется отстранением полковника, тупицы и мародёра Буданова. Вот и вся честь, достоинство и прочие «ценности».
ВАЙНАХСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ МОДЕЛЬ
Приведенные выше обычаи и нормы, в том числе и международные нормы, на протяжении столетий применялись в неписанных документах, обычаях, традициях, в практике общения чеченцев в вольных сообществах-государствах при их тесных связях с соседними государствами и аналогичными сообществами, – адыгейско-черкесскими, грузинскими князьями и русскими и казачьими военными отрядами и поселениями. Развитый характер имели нормы гражданского права, в которых всесторонне регулировались, к примеру, имущественные права женщин – замужней, вдовы; детей – мужского и женского пола; права наследования и т. д.
Закон гостеприимства, как было отмечено, был важнейшим из законов горской демократии, и он воплощался, в том числе, в международных нормах. Так, государства-общества обеспечивали беспрепятственный проход торговцев по всему Северному Кавказу. Советы страны (мехк-кхелы) уже сотни лет назад мирно регулировали у вайнахов отношения собственности, семейный быт, даже ссоры супругов, возникшие на основе ревности. Строго ограничивалось право вынимать кинжал, и, даже если вынул и пустил в ход, во многих ситуациях можно было только наносить маховые удары, но не колоть, то есть не наносить смертельных ран. Нарушители подвергались строгим наказаниям.
Для чеченца огромным грехом являлась ложь, ему полагалось быть скромным и молчаливым. Есть поговорка: «Даже в молитве лишнее слово на пользу черту». Бывает нескромно сказать: «Я», — говорят «Я и хлеб». Не скажут: «Мое мнение, я думаю», а «Я слышал от старших». И даже более – «Я слышал то-то у русских, у грузин». Здесь скромность распространялась не только на себя лично, но на весь свой народ, привилегия мудрости отдается другим.
Интересно и то, что к эпохе Кавказской войны Чечня представляла собой прекрасно ухоженную страну. Там были заповедные рощи, где была запрещена охота на зверей. Сады и поля орошались сложной ирригацией. А хлеба она производила столько, что кормила соседний Дагестан и экспортировала его даже в Иран. Чеченские старики еще в молодости, идя в лес, окультуривали там плодовые деревья. Пастух не гнал бегом стадо баранов, чтобы они слишком не вонзали копытца в тонкую почву горного пастбища. Все это черты высокой экологически развитой цивилизации. Чрезвычайно бережным было отношение к природе – водоемам, речкам, ключам, бьющим из-под земли, растениям. Брать камень без особых надобностей на горной тропе считалось грехом. Нельзя было новый забор сделать шире старого. Традиции и обычаи адатов до мельчайших подробностей регулировали отношения людей, этику поведения, дополняя нормы права. А государство напоминало военно-республиканскую демократию, точнее, свободные самоуправляющие сообщества – Чечня, Ичкерия, Ауховское, Галгайские, Джейрахские, Кистинское и другие общества, объединявшиеся в военные времена в единое Вайнахское сообщество. Систему народных собраний в самостоятельных общинах венчала высшая власть, Совет страны – мехк-кхел, об этом мы ранее упоминали. Старшины, главные старшины, и военачальники исполняли их решения. Было развитое местное самоуправление, выбираемое населением аулов. На протяжении нескольких столетий один такой совет страны заседал неизменно в районе нынешнего населенного пункта Ханкала (военный аэропорт «Ханкала» в переводе с тюрского – город хана, здесь произошла кровопролитная схватка между татаро-монгольскими войсками и чеченскими вольными сообществами, их объединенными военными отрядами, а также лезгинами и аварцами – о чем упоминают историки, в частности, Н. Карамзин).
Другая версия названия Ханкала – это место, «где хан оказался внизу». Такое содержание тоже вытекает из дословного перевода на чеченский язык того же названия Ханкала, то есть «хан-внизу», «потерпевший поражение». Совет страны решал вопросы войны и мира, помощи дружественным тайпам и народам, направляя посланцев другим государствам, вырабатывал общую политику по отношению к соседним государствам и т. п.
Имамат Шамиля разрушил уникальный опыт военно-республиканской демократии в Чечне, сохранявшийся на протяжении многих веков (более чем тысячу лет), в том числе институт Советов страны. Сам феодальный строй в Чечне, – мы об этом упоминали ранее, – был разрушен и преодолен в XIV-XVII веках. Некоторые чеченские князья в это смутное время выехали со своими домочадцами в Грузию, Дагестан, Кабарду, Иран, Турцию, Крым, Россию, на Балканы, Арабский Восток и ассимилировались в этих странах. Впрочем, так же как и многие знатные фамилии из тех же стран волею судьбы в разные исторические периоды оказывались в пределах Чечни, а некоторые из них становились родоначальниками новых тайповых поселений.
События в Чеченской республике с осени 1991 года свидетельствуют о том, что речь идет об очень серьезной проблеме, выходящей за пределы традиционного спора вокруг понятий «суверенитета», «самостоятельность». Речь идет о серьезном, фундаментальном изменении, которое берегла тысячелетняя память – код народа, пронесла через периодически повторяющиеся трагедии, обрушивающиеся на народ как внезапное землетрясение. Центральный элемент народного духа – это стремление к свободе. Но к такой свободе, которая не ущемляет свободу других людей. Историки утверждают, что чеченцы никогда за свою историю не осуществляли ни одного завоевательного похода. Известен случай по арабским источникам, что большой чеченский отряд воевал в период Халифата на территории Испании, в районе страны Басков, там, кстати, он и остался. Есть несколько исторических фактов, когда чеченские военные отряды помогали князьям Руси в оборонительных войнах, царям Грузии (в том числе царице Тамаре), с которыми у чеченских князей, а позже – вольных обществ-государств были дружеские отношения на протяжении столетий. Завоевательских, наступательных войн Чечня никогда не вела. Но и своей земли легко не отдавала, потому что земля, горы – это свобода для чеченца. К несчастью, вероломный характер войны, явная агрессия, несчастия, обрушившиеся на народ, никем не осуждаемая клевета на него – все это осталось на заднем плане пассивно протестующей против войны российской общественности. Но сам протест русского народа свидетельствовал, что он обнаружил в себе истинные свойства понимать боль и страдания других людей – а это внушает определенный, хотя и осторожный оптимизм с точки зрения будущего, а оно – весьма тревожно. Тревожно и то, что не ведутся серьезные фундаментальные исследования по проблемам, которые стали причиной войны – все заменила дешевая и продажная публицистика, телеграфный, чуть ли не уголовный сленг, используемый для объяснения сложнейших событий. И по всей вероятности, не случайно ставится задача уходить от «неприятной» для власти тематики, или даже еще более коварный подход – комментировать самые острые, самые кризисные проблемы в облегченной форме. Тем более ценными представляются статьи отдельных ученых, которые пытались и пытаются объективно разобраться как в самой войне, так и в характере народа, показавшего отвагу и готовность к самопожертвованию во имя свободы.
Отмечено, что свобода всегда выступала у чеченцев с самых незапамятных времен как бы несущей конструкцией чеченской идеи, которая просматривается, в частности, через адаты. Это обстоятельство хорошо подметил известный историк-этнограф Ян Чеснов. Он, в частности, писал, что наша цивилизация часто не замечает самые лучшие стороны, свойственные именно этой нашей цивилизации, – того, из-за чего Пушкин, Лермонтов, Толстой и Булгаков тянулись к свободе чеченцев, из-за чего Чайковский вникал в музыку карачаевцев и балкарцев. Нет этой цивилизации и дела до того, что на Кавказе она столкнулась с уникальными народами – чеченцами и ингушами. Что предки этих народов жили когда-то там, где на берегах Тигра и Ефрата рождались великие начала духовной жизни человечества; что эти народы – создатели особой вай-нахской цивилизации, о которой мы знаем, что она утверждает свободу человека как самую главную ценность. У чеченцев это понятие настолько развито, что общепринято говорить: «Нельзя быть рабом даже обстоятельств».
Вот мысли ученого о войне и народе: «Теперешняя война в Чечне – это итог длительного развития. Оно определено не только военным этноцидом в Кавказскую войну и более мягким, но столь же кровавым в советские годы. Оно является выражением того, что вайнахская цивилизация и восточнославянская ищут свои истоки, ищут свои ориентации в исламе и христианстве, рождают свое собственное представление о человеке и его правах. Нам надо понять, что это другое представление о человеке и его правах. Наша цивилизация должна прежде всего понять саму себя. Путь к этому – диалог с другими цивилизациями. И уж не должна она сеять свои представления о правах человека с помощью бомб и снарядов на полях, тысячелетиями уже возделанных».
Установлено, что чеченцы являются наследниками той древнейшей цивилизации, которая создала к югу от Кавказа очаг духовных исканий. Духовность на Кавказе принесена в современность из далекого прошлого и сохранена усилиями многих поколений людей. Мощный подъем духовности миротворческим мотивам придал знаменитый Кунта-хаджи, чье влияние испытал Лев Николаевич Толстой. Ранее указывалось, что предки чеченцев были причастны к становлению человеческой цивилизации в первичном ее очаге на Ближнем Востоке. Хурриты, миттани и урарты – вот кто числится в основе древа жизни вайнахской культуры и народа. Древние народы евразийских степей, очевидно, также включали их предков, потому что остались следы родства этих языков, в том числе с этрусками.
Традиционное мировоззрение вайнахов обнаруживает исконный монотеизм, то есть мысль о едином Боге. При арабах, уже в VII веке, большинство чеченцев стали мусульманами. При грузинской царице Тамаре у части вайнахов, оставшихся вне мусульманства (в западной части Чечни) распространился монотеизм в христианской форме. Таким образом монотеистическая религия, ислам, – стала глубоко искренним вероисповеданием чеченцев более 1300 лет тому назад, хотя почему-то считается, что это произошло всего 300 лет тому назад. Скорее всего, вопрос путается в силу того, что часть вайнахов 200-300 лет тому назад были христианами. «Выход света из тьмы – так воспринимала метафизика вайнахов идею единобожия. То есть так же, как древние египтяне. Этим вайнахская мысль отличается от древнеиранской или древнекитайской, где свет и тьма уравновешиваются или приравнены друг к другу…» Я. Чеснов пишет, что «как память пути выхода из тьмы к свету нам оставлен портрет Нефертари (Нефертити). Когда-то ее привезли в Египет из страны, где жили предки вайнахов, и сделали царицей. Ее прославленный портрет – изображение человеческой души в момент устремления ее наружу из телесной оболочки. Как света из тьмы. И сейчас по-чеченски слово «душа» звучит так же, как слово «свет». Какие обстоятельства сыграли в этом свою роль? Дошло ли тогда до него умонастроение мусульманского вероучителя Кунта-хаджи Кишива, проповедь которого получила широкое признание в Чечне и в Ингушетии уже в 1860-е годы? Точно это мы не знаем. Мюриды, последователи Кунтахаджинского ордена, и сегодня отстаивают принципы ненасилия и социальной правды. Это они устраивают круговое моление зикр с ритмичным поминанием имени Всевышнего. При участии в зикре человек должен снять свое личное оружие, если он носит его как часть национальной одежды. А по московскому телевидению круговой зикр показывают тогда, когда хотят раскрыть тему чеченской агрессивности. Впрочем, они преследовались еще при царской власти – случайно ли? Нет не случайно». Нет попытки понять других, есть стремление, как у варваров, подчинить силой: не подчиняются, не бросаются униженно на колени – убивают…
Другая цивилизация и другая власть не просто отвергали и отвергают элементы иной цивилизации, они отторгали ее, целиком, уничтожали, оскверняли и… убивали.
Учение устаза (учителя) Кунта-хаджи соответствует чеченскому миросозерцанию, включая вопросы бережного отношения к окружающей человека природе. Например, отношение к земле, как к живому телу: в старину считалось грехом забивать в землю кол: – «Взятое из земли должно туда вернуться».
Это одна из причин, почему существует обычай издалека везти умершего для похорон на родном кладбище. Беспричинно сломать ветку считалось грехом. Лошадь больно стегнуть плеткой позволялось за всю ее жизнь 3 раза. Доили овец особым щадящим методом. Существовал способ добычи меда без вреда для пчелиной семьи. Человек, шедший в лес, окультуривал дикие яблони. Было орудие для прополки кукурузы, которое скользило, им не взмахивали – «а то растение пугается».
Народная экология сыграла роль в том, что Чечня в первой половине XIX века была цветущим садом. Она была покрыта оросительными каналами. Чечня была житницей хлеба не только для Дагестана, его везли в Азербайджан, Грузию, в Иран, Турцию, Грецию и даже итальянские города.
«…Тогда как кабардинцы и другие племена, занимаясь для своего пропитания одними грабежами, и понятия не имели о хлебопашестве, чеченцы деятельно занимались им. Западные горские племена добывали порох и огнестрельное оружие с берегов Черного моря, от венециан, генуэзцев, греков и турок, и променивали их на чеченский хлеб. Кроме того, соседи пригоняли в Чечню на обмен их хлеба лошадей, скот».
Царские войска, ведя здесь опустошительные войны, уничтожили почти всю материальную культуру, нанесли громадный экологический урон, превратили землю и горы в мертвые зоны, так же, как это сделали ельцинские власти в наше время. Многие задают вопрос: почему общество, которое было организовано без тюрем, царей и князей, которое прекрасно обращалось с экологией и воздерживалось даже от намека покушения на общее добро, превратилось для многих в синоним варварства?
Ответ на него в самом кратком виде состоит вот в чем. На всем протяжении отношений с Россией чеченское общество, как самоуправляющийся организм с элементами народного государства, столкнулось с более мощным государством (причем социально и культурно – более отсталым), которое предстало прежде всего как аппарат насилия. Ликвидация у чеченцев строя, – вайнахской демократии (скорее, – военнодемократической республики), выработала стойкую оппозицию к любому государству. Оппозиционно чеченцы были настроены к царизму, коммунизму-социализму, больше и искренне уважали Хрущева, симпотизировали Горбачеву, не доверяли, но поддержали Ельцина (из-за выдвижения Хасбулатова), всегда презирали «своих начальников» у власти, с иронией относились к Дудаеву, а после сентября – октября 1993 года стали ненавидеть Ельцина и ельцинское государство. Позже эти последние чувства перешли и к Путину, как «наследнику» Ельцина.
Многие наблюдатели чеченского общества заметили тревожное явление уже приблизительно с осени 1993 года: после расстрела парламента, когда меня бросили в тюрьму, в Чечне стали распространяться мрачные предсказания. Мне рассказывали, что уже с октября – ноября 1993 года многие говорили, что чеченцы будут воевать и истреблять друг друга, что народу, спасаясь от войны, придется укрываться в горах. Ян Чеснов мне рассказывал, что он тоже слышал от чеченцев такие суждения. Почему народ делал такие мрачные, но верные предположения? По-видимому, такие предположения могли появиться, – справедливо указывает исследователь, – «как ощущение опасности от монотеистической духовности, возобладания частно-группового интереса над национальным и ослабления народа перед лицом внешней опасности». Я могу подтвердить правильность этой догадки, поскольку летом – осенью 1994 года мне самому неоднократно приходилось слышать аналогичные тревожные высказывания от мудрых людей и в Чечне, и в Дагестане, и в Осетии.
Но выход из мрачной действительности народ видит все в той же духовности, в возвращении веры, совести, чести, верности Долгу, Слову, Родине, родным горам и пепелищам. Мне тоже приходилось слышать легенду о скрытом духовном ордене «тюллик тоба», который выступит в предназначенный час и спасет нацию. Но в целом народные чеченские представления о будущем тревожны. Оптимизм не вселяет и прошлая история, наполненная непрерывными трагедиями, часто повторяющимися в трагическом 50-летнем цикле.
Но есть в исторической философии чеченцев и другой аспект. Это представление о земной судьбе народа и надежда на духовное спасение. То есть перед нами – чеченская идея, родная сестра русской идеи, если понимать последнюю по-соловьевски как надежду осуществления града небесного на земле, как духовное спасение. Близость национальных чеченской и русской идей состоит еще в сходном отношении к мессианству, к сверхзадаче нации. Оба варианта этого мессианства направлены внутрь, не вовне – на других, а на самих себя. Что еще поражает – так это аналогичное русскому самопорицание. Не любование этническим, а устремленность к общечеловеческому. Это утверждение, на мой взгляд, верно отчасти: «идеологи» последних лет многое сделали, чтобы русские стали на позиции «любования этническим», а «агрессию» устремляют в отношении других народов.
По Чеснову, то обстоятельство, что чеченцы отвергают национальное самолюбование – это путь национального развития, а не тупикового этического мессианства, которое также хорошо известно на Кавказе. Последнее состоит в том, что один народ рассматривает себя носителем «самой лучшей» религии и цивилизации по отношению к другому. Именно такую роковую роль пытаются «новые идеологи» приписать русскому народу, а это грозит ему духовной деградацией. Ведь русский народ достиг уровня особой цивилизации именно в силу того, что никогда не подчеркивал свое превосходство перед другими. Став на путь кичливости и этического самолюбования – он исчезнет как особая духовная цивилизация – его и толкают на такой путь сознательно. С другой стороны, и в Чечне влиятельные силы подталкивают чеченское общество на такой гибельный путь, что может стать роковым из-за малочисленности населения и слабости интеллектуальной части общества.
Культурно-моральный регресс чеченского общества во многом объясняется тем обстоятельством, что смена общественного строя в Чечне происходила через приход к власти люмпенизированной части народа, не причастного к культурной традиции. Она немедленно породила порочную тенденцию к самолюбованию, кичливости, искаженным представлениям об исторической судьбе чеченского народа (история которого достаточно трагична и без искажений). При этом не укрепилась внутри-чеченская солидарность, как имманентное свойство, присущее народу во все предыдущие времена, более того, она резко ослабла под влиянием необычайно усилившего свое значение фактора денег, который стал мерилом мужества, чести, достоинства и т. д. Уже мало кто осмелится связать понятия чести, доблести, ума и достоинства с человеком бедным, неимущим – что есть прямое следствие деградации общества, особенно его элитарных кругов, которые выступают образцом для подражания; собственно, наступивший регресс – это во многом следствие их деятельности, ими культивировавшегося символа денег как всемирного божества, способного заменить и ум, и совесть, и честь.
Во всемирной истории материальные основы цивилизации никогда не ограничивались одной территорией, единым национально-государственным образованием. Русская цивилизация не произросла исключительно на моноэтнической основе – она многим обязана не только зарубежным соотечественникам, но и взаимодействию соседних и более отдаленных цивилизаций. Так и иные этнические цивилизации, в том числе чеченская вайнахская цивилизация: ныне она блокирована, источники ее роста крайне ограничены, поэтому опасность регресса велика.
Военные действия в Чечне не учитывали многие стороны характера народа, в том числе и с этнологической точки зрения – взаимодействие как со сражающимся, так и с мирным населением; на весь народ автоматически были перенесены образы коллабораторов, которые, между прочим, стали колла-бораторами только потому, что утеряли внутренние, духовные связи с народом. А те, кто, безжалостно относясь к своим землякам, запугивал их (и продолжает запугивать), совершая преступления перед народом, – у них вообще не было этих внутренних, духовных связей с ним. В более общем плане необходимо отметить следующие особенности.
ПЕРВОЕ. Этнический менталитет чеченцев в определенной мере поляризован по принципу: «свой – не свой». Причем эти «не свои» вовсе не «чужие»: к соседним и другим этносам чеченцы питают глубочайшее уважение, отражая это даже в антропонимии. Зато агрессия, которая исходит извне, встречает невероятное сопротивление. Так всегда было в предыдущие столетия. То же самое происходило и в войнах 1994-1996 гг., 1999-2003 гг.: в сопротивлении российским войскам даже 12-летние мальчишки проявляли тот героизм, который присущ этническому менталитету чеченцев.
Самосознание чеченцев на полюсе «свои» как раз допускает крайние степени конфликтности, достигающие антагонизма. Но здесь действует правило, четко рассматривающее внутриэтнический конфликт как внутреннее дело чеченцев.
То, что при начале военного вмешательства со стороны России чеченцы объединятся, легко можно было предсказать заранее. Чеченцы говорят: «Мы, как табун лошадей. В мирное время мы лягаем друг друга, но в дни опасности мы все едины».
ВТОРОЕ. Чеченское общество всегда отличалось высокой политизированностью и одновременно толерантностью. Личная свобода как доминанта вайнахской цивилизации и чеченского этнического менталитета предопределяет осознание каждым чеченцем своих прав и обязанностей. В частности, это чувство свободы объясняет такой феномен: чеченцы в предыдущие времена не образовывали толпу, не поддавались массовым психозам или панике. Принятые ими решения исполнялись четко и организованно. На чеченское общество практически не оказывало существенное влияние пропаганда. Высокая организованность при политизированности чеченского общества представляла собой наследие древней вайнахской цивилизации, это ее внутренне свойство. Военная стойкость чеченцев – их цивилизационное свойство, прошедшее испытания столетиями, если не тысячелетиями. Эти особенности, однако, стали быстро размываться в последние годы, разрушая генотип народа.
ТРЕТЬЕ. Военные действия в Чечне со всей убедительностью показывают, что чеченское движение за независимость -не конъюнктурное посткоммунистическое явление, а продолжение длительной политической тенденции, связанной в немалой степени, с последовательно регрессивными тенденциями, порождаемыми в политико-идеологических центрах СССР – ‘ России; тенденция, усиливающаяся в результате произвола Армии и военных властей на территории, подконтрольной Федеральным силам России.
Политологи, – изучающие современные государства, почему-то проходят мимо важного исторического обстоятельства. Фундаментом наиболее динамических государств является та или иная религиозная или этическая концепция. Это относится не только к Японии с ее культом национальных ценностей, Китаю с сильными конфуцианскими традициями или к Таиланду, черпающему силы в буддийской религии. В сущности, такое государство, как Швейцарская конфедерация, остающееся для многих недосягаемым образцом, было основано на принципах христианского монашества. Да и Соединенные Штаты Америки во многом обязаны Декларации независимости, выработанной религиозно-общинным движением пилигримов.
Мы ранее писали, что движение чеченского этноса к государству началось, по-видимому, более 2 тысяч лет тому назад. В традиционной чеченской самоорганизации, выражающейся первоначально в классической республике, затем институте князей, позже – опять в создании советов страны (мехк-кхел), народных собраний, суда присяжных и пр., были заложены все классические атрибуты государства. Отметим, что эти потенции рождались гражданским согласием и военно-оборонительными, а не репрессивными структурами. Для политических отношений чеченцев в прошлом не были характерны отношения господства и подчинения, а скорее отношения сотрудничества и делегирования прав, начинающихся на уровне семейной и сельской общины и выше по иерархии: семья-тайп-аул – округ-государство.
В политической перспективе чеченского общества можно ожидать, что неформальные отношения в политическом плане будут столь же важны, как и формально-правовые. Наличие этого фактора предопределяет мощный динамизм и жизнеспособность общества, но и требует высокой степени саморегулирования. Традиционное чеченское государство по своей внутренней сути было направлено на службу обществу, а не пара-зитирование за его счет. При отсутствии в политическом сознании чеченцев места для репрессивных структур вероятность утверждения в их обществе какой-либо формы тоталитаризма была мала. Однако перерождение чеченского общества, его деградация ослабили саморегулирование, и возможность создания репрессивного государства сильно окрепла.
Но, в свою очередь, и дудаевское государство было недолговечным, оно не отвечало требованиям многовековой чеченской цивилизационной модели государства в силу привнесения чужеродного и неприемлемого для чеченца элемента фанатизма, в сочетании с вождизмом, насилием над обществом, цинизмом правящей прослойки. И оно должно было неизбежно «мягко» перейти в другое традиционное утилизационное качество. И так бы оно и произошло, если бы не вторжение Российской Армии, начавшееся 26 ноября 1994 года.
Тем не менее, если народ уцелеет, перспектива государственного развития Чечни – несомненно, демократическая. При учреждении демократических институтов и контрольных народных механизмов шансы проводить теневую политику ограничены, режим, пытающийся избрать такой путь, обречен на скорую неудачу.
Очевидно и то, что партийный принцип организации политической жизни в Чечне не перспективен. Государственное строительство нуждается в поддержке граждан как индивидов и семей, а не поддержке партий со своими частно-кооперативными интересами, членством и т. п. Это позволяло в прошлые столетия строить чеченскую политическую жизнь довольно рационально. И на ее базе не могли быть противопоставлены политика и мораль, что, кстати сказать, мы не находим даже в самых древних общественных идеях – нечто такое, что напоминало бы учение Аристотеля, Монтескье, Макиавелли, Гоббса, Руссо и т. д., относительно противопоставления политики и морали. Политика в Чечне всегда рассматривалась как социальный аспект морали и с точки зрения обычаев (адатов), и с точки зрения исламских норм шариата.
При наличии довольно высоких стандартов ценностей самая актуальная проблема для Чечни заключается в необходимости, во-первых, перевести их на язык политических норм и законов. Во-вторых, чтобы эти законы и нормы стали правовыми и нравственными императивами для общества. Тогда они станут способами регуляции политической жизни и поведения людей. Все это означает, что республиканские органы Власти в Чечне могут быть порождены только демократией, которая в потенции все еще сохраняет сильный отпечаток горской демократии, хотя искажения и деформации необычайно масштабны. Традиции последней состоят в том, что она может только смыкаться союзнически с другой государственной властью, но не быть ее сателлитом. Непонимание этих важнейших особенностей народа, его исторического опыта, заставляет российские федеральные власти примитивизировать чеченцев, подчинить силой, а этого невозможно добиться принципиально, если не произойдет окончательное разложение народа через испытанный инструмент – коррумпированную Власть.
С таких позиций существует возможность добровольного делегирования части функций другому демократическому уровню власти – в частности, российским федеральным властям. Но проблема делегирования власти не сводится к «удачным» или «хитроумными» формулировкам текста, это хорошо осознают те, кто знает традиции народа, его быт, нравы, обычаи и традиции.
АДАТЫ: СУЩНОСТЬ И СОДЕРЖАНИЕ
Адаты. Многие исследователи, в том числе такие авторитеты, как У. Лаудаев, считают, что слово это арабского происхождения. Возможно, это и так, но само понятие «адат» как свод правил морально-нравственного, этического, семейного поведения, регулирующий правила гостеприимства, уважения к старшим, неукоснительного соблюдения огромного числа правил обычного права, восходящих к глубокой древности, — несомненно, более древнее и в определяющей степени повлияло на формирование характера и особенностей чеченского народа, имеющего как общие черты с другими народами, в том числе и с кавказскими, так и свои специфические особенности. Многие из этих особенностей, включая крайне противоречивую их природу, приведены выше в высказываниях авторитетных наблюдателей и исследователей Чечни, поэтому здесь я не буду вновь возвращаться к этой теме. Хочу, правда, отметить необходимость специальных исследований адата в контексте общей ситуации, сложившейся в чеченском обществе за все эти последние годы, и откровенное моральное разложение целых слоев общества. Противопоставить такому разложению религию (шариат) недостаточно. А вот использовать адат (адаты), нормы которого покоятся на тысячелетних обычаях, традициях, прецедентах, на протяжении веков регулировавших общественную жизнь государств-сообществ, адат, который искусно сочетается с шариатскими ценностями – это, как представляется, было бы весьма полезным фактором, способным внести некоторое умиротворение в опустошенную войной и дикой пропагандой умственную среду общества, которому более всего необходимо рассудительное слово и позитивный опыт предыдущих поколений. Вот что отмечает У. Лаудаев, говоря об адатах:
«Знанием адата аул Мааст славился у чеченцев перед всеми аулами их обществ, а потому тяжбы, которые не могли быть разобраны в каком-либо другом месте, поступали в Мааст…
Вместе с расселением в иные места, чеченцы прежде всего старались о введении у себя правильного судебного разбирательства. Заняв Ичкерию, они сильно страдали от внутренних раздоров и несогласий. Для восстановления спокойствия, ичкеринцы собираются на кургане около аула Цонтари, выбирают из себя сто умнейших человек, для составления условий о водворении спокойствия в стране. Сто избранных дают обет не сходить с этого места, не успокоив страну; они, в продолжение десяти месяцев, не сходя с высоты, составили доныне существующие в Ичкерии правила адата. В память такого благодетельного события, курган этот и теперь уважается народом и называется: кетиш-корта, т. е. сборная высота. О том же старались и плоскостные чеченцы, они собирались в Ханкальском ущелье, на кургане, называемом хангалай-барз, т. е., сторожевой курган. Русские называют его Ермоловским. Качкалыковцы имели тоже у себя подобное место, к ним ездили на разбирательство даже кумыки; место это они называли егигачалак, т. е. семь качкалыков или семь аулов, составлявших Качкалык».
Моральное разрушение чеченского общества – тенденции, которые появились уже в 70-е годы и стали непрерывно укрепляться в 80-е годы, как под влиянием официальной идеологии и практики, так и «снизу», через снижение общественных требований к личности, наносили мощные удары прежде всего по адатам, как своду тысячелетних правил поведения, системе обычного права, начиная с самых элементарных вещей: уважение к старшим, женщинам, уступка места в автобусе, если рядом появляется пожилой человек, независимо от того, какой он национальности; осуждение лжи и коварства, оказание помощи любому, попавшему в беду, и т. д. Все эти обычаи, связанные с нормами адата, стали с пренебрежением отбрасываться, по мере того, как Власть все более отрывалась от общества. Традиционная личная свобода человека стала жестко увязываться с его политическими взглядами – совершенно новый и чуждый элемент для вайна-хов, привнесенный сюда из отсталых, реакционных обществ; от людей стали требовать «согласования» взглядов со взглядами «нового чиновничества», проповедующего экстремистские идеи; это – совершенно чуждый новый элемент для чеченского общества и совершенно неприемлемый.
Религия. Интересную информацию сообщает один из ранних исследователей Чечни, в частности, речь идет об этнографических особенностях и свидетельствует об обширных знаниях автора. Следует отметить, что по мере интенсификации военных действий на Кавказе в XVIII-XIX вв. и увеличения Кавказской армии, увеличивались и научно-исследовательские подразделения при Главном штабе Кавказской армии, которые, кстати, не всегда были связаны с идеологическими указаниями и проводили огромные работы по изучению народов Кавказа, их культуры, языка, истории. Конечно, эти задачи в целом определялись интересами Империи, но тем не менее, они оставили значительный позитивный материал.
«…Как мы сказали выше, горцы естественными преградами, со стороны запада и юга, оторваны от христианского народонаселения Закавказья; к стороне востока прилегают они к Каспийскому морю, вдоль берега которого тянется равнина, составляющая единственное удобное сообщение дагестанских горцев с остальным светом. Но уже в VII веке по Р. X. она занята была арабами, которые положили там начало политическому порядку на весьма-прочном религиозном основании. Возникшие мусульманская правительства, по самому географическому положению, имели на горцев гораздо больше влияния, чем грузинские цари, и распространили в горах исламизме. Впрочем, не далее, как в наше время, исламизм успел на большом протяжении Кавказских гор слиться с бытом народным. И теперь еще, в диких ущельях Галгая, Ако, народ по-прежнему поклоняется богам своим, не сознавая между исламизмом и христианством другого различия, кроме того, что одна вера запрещает есть свиное мясо, а другая, не только дозволяет, но даже повелевает.
На столь же непрочных основаниях, но гораздо в более обширных размерах, некогда распространено было христианство на западном Кавказе. Известно, что уже за много веков до Р. X., на восточном берегу Черного моря, находились богатые греческие города, которые поддерживали непрерывные сношения с метрополией и обладали греческим образованием. В них христианство существовало еще до времен Константина Великого. Заслуга распространения евангельского учения на западном Кавказе принадлежит преимущественно Юстиниану, воспоминание о котором до сих пор сохранилось в адыгских песнях. Греческое духовенство проникло в недра гор до самой Кабардинской плоскости; теперь еще существуют развалины христианских храмов в самых недоступных частях Кавказа, на Теберде и в верховьях Кубани. Этому благословенному началу не доставало одного великого условия: национальной самостоятельности. Книги священного писания никогда не были переведены на туземные языки; богослужение производилось на греческом; христианство находилось в строгой зависимости от Византии, с паденьем которой угас источник евангельского света для Кавказа…»
Этот отрывок показывает, что самые глухие уголки Кавказа соприкасались с древними мировыми цивилизациями, находились под их влиянием, в том числе и религиозным. Мы уже писали, что мусульманская религия в горы Кавказа пришла в VH-VIII вв. В соответствии с условиями (завоевательские походы) она то «отступала», то вновь «расширяла» свое влияние. Так же обстояло дело и с другими религиями, в частности, с христианством.
Ученый-этнограф и офицер, на которого мы ранее уже ссылались, А. Ипполитов, писал:
«…На практике, ученый горец действует иногда и по своему собственному взгляду, но большею частью только в отношении лично себя. Так напр., Сайд Араканский позволял себе (и даже другим) курить, пить хлебную водку и бузу, доказывая, что это не запрещено шариатом. Я сам видел также Муртузали Гидатлинскаго, как он иногда курил. Он не быль отступником шариата, но тем не менее терпеть не мог тех из мулл, которые соблюдали слишком строго всякие мелочи религиозных правил…». Исследователь приводит интересный случай: – «Мне рассказывали, что во время осады сел. Салты русскими войсками, Шамиль собрал ученый совет и предложил им вопрос:
«Можно-ли в таких критических обстоятельствах приурочить исполнение обязательных молитв к одному удобному времени или же, во всяком случае, должно совершать каждую молитву в свое назначенное время?»
Все ученые единогласно сказали, что по шариату не дозволяется допускать молитву в не свое время. Тогда известный ученый в горах, Загалау, сказалъ Шамилю: «Можно, сын мой, можно соединять».
— Как же можно, Загалау, когда вот в Ибну-Гаджар (указывая на книги) говорится, что нельзя, – возразил Шамиль.
— О сын мой, – ответил Загалау. – Если бы в то время, когда Ибну-Гаджар писал cиu книги, налетали к нему вот этакие штуки (указывая на летевшую по воздуху бомбу), поверь, он бы написал, что не только можно соединять две молит вы, но написал бы, что при таких обстоятельствах целый год можно даже и совсем не молиться». Остроумным был, как видим, этот мулла – советник Загалау.
Эти религиозные ссоры, как видим, даже в элитарной сфере, с доброй примесью иронии и бытового прагматизма, показывают, что здесь, в горах Кавказа, в суровых условиях, не было ни желания, ни возможности впадать в схематический догматизм, а необходимость рациональных действий избавляла от фанатизма. Религиозный фанатизм был всегда чужд горцам Кавказа, фанатизм был только в одном – в недопущении ограничения личной свободы, отстаивании независимости народа – и, соответственно, общества, и борьба с Россией воспринималась с таких личных позиций каждого горца.
При всей ценности материала, трудно не заметить противоречий в авторской позиции. С одной стороны, историк справедливо пишет о проникновении на Северный Кавказ «исламизма» уже в VII веке, а с другой стороны утверждает, что еще в недавнем прошлом народ мало разбирался в исламе и христианстве, «поклоняясь своим богам». Конечно, в лесах Амазонии и сегодня живут племена, поклоняющиеся «своим богам», но кто будет отрицать, что католическое христианство здесь существует полтысячи лет?
Проблема не в том, что исследователь «не прав», скорее всего, он правильно отражает те факты, которые имели место в реальной действительности. Проблема более сложна, и суть ее заключается в том, что на протяжении многих веков происходило непрерывное борение религий как следствие прихода и ухода разных народов и разных государств и полугосударств, официальной религией которых выступали ислам, христианство, или даже иудейство (в Хазаретии). Завоевательские волны, накатываясь на аборигенные народы Северного Кавказа, в том числе на народ вайнахов, приносили сюда свои религии, или своих идолов. И если живущие здесь народы меняли религии, вообще отказывались от них, возвращаясь к своим богам – это был всего лишь показатель сформированности, зрелости тех или иных народов. Отметим и то, что эти общественно-политико-религиозные процессы развивались здесь приблизительно в те времена, когда греко-римская цивилизация окончательно разрушилась под ударами христианства, а мусульманство стремительно двинулось в Азию, Испанию, на Восток. Имеется достаточно оснований утверждать, что чеченцы, их главные народообразующие тайпы (нохчимахкхой), приняв ислам в VII веке, в последующие века оставались мусульманами; суживался их ареал проживания под натиском завоевателей – и они уходили в дремучие леса и горы, а на их равнинные земли приходили народы иной культуры и иной религии, часто – язычники, кочевые племена, с примитивной культурой, и уничтожали вайнахскую цивилизацию, навязывали свои обычаи, свою религию (или безбожие, идолов). Проходили века, хозяева опять собирались с силами, изгоняли пришельцев, восстанавливали города, свои порядки, обычаи (адаты) и религию. Некоторые из пришлых народов ассимилировались с чеченцами, принимали их обычаи; другие же, в отдаленных районах (лесах, горах), создавали свои изолированные малые общества, члены которых поклонялись их старых богам. Скорее всего, эти осколки пришлых людей с их идолопоклонством и имели виду ранние исследователи народов Кавказа, когда писали, что многие из них «не признавали ни ислам, ни христианство».
Надо иметь в виду и одно важное обстоятельство: чеченцы восприняли учение Корана так, как написано – в его гуманистической, довольно либеральной форме, без каких-либо произвольных толкований, искажающих его суть, когда вековые адаты народа органически вплетались в коранические тексты. Это отмечали, кстати, исследователи прошлых времен. Причем, здесь наблюдался процесс переплетения самобытных национальных обычаев и традиций и собственно исламских традиций (сунна).
Много искажений распространяют «новые знатоки» Чечни относительно религиозных верований чеченцев, рассматривая их как нечто отрицательное и опасное. Чуть ли не обвинением звучат их ссылки на приверженность людей к мусульманской религии. И при этом часто исходят как бы из не требующей доказательств истины: мусульманство – это религия людей «второго», а то и «третьего» сорта. На «первом месте» у них – христианское православие, затем – вообще «ценности христианского мира», а уже потом следуют эти «мусульманские фундаменталисты» и все «другие»; можно подумать, что вернулись времена крестоносцев и религиозных войн. Такая «демократическая пропаганда» по своим отрицательным последствиям намного страшнее коммунистического атеизма. Хотя бы потому, что в его интерпретации все религии одинаково отрицались. Даже этим отрицанием подчеркивался однотипный подход, равенство людей, независимо от религиозных верований, национальности, расы. «Селективный подход» закладывает элемент национал-этнофобии, культивирует пренебрежительное отношение к людям по религиозному признаку. А ведь в Российской Федерации мусульманское население составляет не менее 20 млн. человек.
Все это не способствует установлению доверительных отношений между народами, и более того, порождает новые подозрения – чтобы познать народ, надо знать и уважать его историю, обычаи и традиции.
Как выше показано, ислам на Северный Кавказ, и в Чечню в том числе, пришел раньше, чем христианство в Россию, после того, как он оказался под властью арабского халифства (661 г.). Что касается «периферийных», некоренных тайпов, значительно позже влившихся в состав чеченского народа, они могли быть (и скорее всего, были) христианами, а также приверженцами первичных культов, и затем уже, через влияние собственно мусульманской Чечни и Дагестана, приняли мусульманство. Приводим ниже некоторые, основополагающие (универсальные) категории шариата, вокруг толкования которых кипят страсти.
ас-СУННА («обычай», «пример»; полная форма: суннат расул Аллах – «сунна посланника Аллаха») – сунна, пример жизни Мухаммада как образец и руководство для всей мусульманской общины и каждого мусульманина, как источник материала для решения всех проблем жизни человека и общества.
Сунна состоит из поступков Мухаммада (фил ‘л), его высказываний (каул) и невысказанного одобрения (такрир). Сунна передавалась устно сподвижниками Мухаммада и была зафиксирована в виде хасидов у суннитов и хабаров – у шиитов. Сунна почитается всеми течениями ислама как следующий после Корана источник сведений о том, какое поведение или мнение угодно Аллаху. Сунна объясняет Коран и дополняет его. Традиционалисты считают следование Сунне главным содержанием жизни мусульманина. Обучение Сунне важная составная часть мусульманского религиозного образования; знание Сунны – один из главных критериев для признания авторитетности факиха, его права быть имамом.
Противоположностью Сунне считается бид’а (нововведение). В этом смысле сунниты (ахл ас-сунна ва-л-джама’а) противопоставляют себя шиитам, якобы внесшим в ислам «недозволенные» новшества. Шииты же полагают, что именно они правильно следуют Сунне.
Чеченцы – сунниты, так же как и большинство мусульман Северного Кавказа.
ИМАН – от глагола «амана» в значении «верить», «уверовать». Вера – неотъемлемая часть мусульманской религии. Самые распространенные пожелания у чеченцев – это «иман и собар», что есть вера и терпение.
ГАЗАВАТ (от «газва» – набег – «война за веру»), одно из важных положений джихада. Первые нападения мусульман на своих противников из Медины, организованные Мухаммадом, получили название газавата. Первым на Кавказе широко распространил идею газавата шейх Мансур. Имам Шамиль, как и его учитель Кази-мулла, стал на путь газавата в результате трудных, мучительных размышлений, поскольку исходил из того, что тарикат противоречит газавату. Но другой идеи, которая была бы способна объединить разрозненные выступления горцев Кавказа против экспансии с Севера – тогда не было.
БОЛЬШОЙ ГАЗАВАТ – деятельность по самоусовершенствованию личности и (братства) общества, отказ от насильственных действий, в соответствии с традициями и сурами священного Корана. (По-видимому, эти идеи оказали большое влияние на Л. Толстого, когда он развивал учение о непротивлении злу насилием, равно как и учение Кунта-хадши, что нами отмечалось ранее).
ДЖИХАД – «усилие», борьба за веру или «джизад фи сабили-ллах» – «борьба на пути Аллаха». Его синонимами выступают слова «фатх» и «газават». Поэтому различают «малый джихад» – вооруженную борьбу с неверными во имя торжества ислама и «великий джихад» – духовное самоусовершенствование. Мухаммаду принадлежат слова: «Мы вернулись с малого джихада, чтобы приступить к Джихаду Великому».
ВИРДЫ. Вирды в Чечне объединены в два основных (материнских) братства – НАКШБАНДИА и КАДИРИЙА, которых объединяет общий путь, «тарикат».
ТАРИКА – «дорога», «путь» – метод познания Истины. В значении «путь» (тарик) упоминается в Коране. В XI – середине XII в. в Хорасане на базе обителей – кружков с устойчивым составом учеников образовался и затем широко распространился по всему мусульманскому миру институт «учитель» (шейх, мур-шид, пир) – ученик (мурид). Центральной фигурой этого сообщества был наставник, которому ученик беспрекословно подчинялся как единственному проводнику по трудному пути познания. На этом этапе тарикат стал школой обучения Пути.
К концу XII в. окончательно сложился институт силсила -непрерывной генеалогической цепи духовной преемственности. Силсила как жизненная основа Тариката тщательно поддерживалась обществом. Это способствовало образованию суфийских братств, за которыми сохранилось прежнее название – Тарикатов. Братство – это объединение верующих, практикующее особый метод Пути познания его основателя, передающийся через силсила. Под «избранным путем» суфии понимали свод всех частных учений и практических методов, которые культивировались в системе Тарикат-братств и которые через нее же передавались.
Традиционно считается, что в течение XII-XIV вв. в суфизме сложилось 12 основных (усул), или материнских, братств: рифа’ийа, йасавийа, шазилийа, сухравардийа, чиштийа, кубра-вийа, бадавийа, кадирийа, муалавийа, бекташийа, халватийа, накшбандийа. Суфийские учения – тарикаты стали формироваться значительно позже того, как на Кавказ пришел Ислам, в XIV веке. В Чечне и Ингушетии были представлены два тариката – Кадирийа и Накшбандиа.
ал-КАДИРИЙА – суфийское братство, основание которого связывают с именем знаменитого ханбалитского проповедника «Абд ал-Кадира ал-Джипани (или Гилани, 1077-1166). Организационно учение оформилось к концу XIII в. КАДИРИЙА входит в число 12 материнских суфийских братств, возводит свою силсила к Али бен Абу Талибу, либо к Абу Бакру. Суннитское по своим взглядам, оно следует положениям «школы трезвости» ал-Джунайда ал-Багдади (ум. в 910 г). Ал-Кадирийа – самое распространенное братство в мусульманском мире.
НАКШБАНДИЙА – суфийское братство, получившее это название в конце XIV в. по имени Баха’ ад-дина Накшбанда (1318-1389), который возродил и дополнил рядом положений теории и практики, заимствованные у школы Ахмада ал-Иаса-ви, а также учение тарик-и х’аджаган, сформулированное «Абд ал-Халиком ал-Гидждувани. НАКШБАНДИЙА, так же как и братство КАДИРИЙА, является одним из 12 материнских братств, строго суннитское по воззрениям, возводит свою духовную силсила, с одной стороны, к Абу Бакру, а с другой – к Али бен Абу Талибу. Эта генеалогия Накшбандиа носит название силсилах аз-захаб («золотая цепь») и означает, что братство соединено с Пророком как духовно (Абу Бакр), так и физически (Али бен Абу Талиб).
Начиная с XV в. Накшбандиа постепенно превратилась в самое распространенное духовное братство (после ал-Кади-рийа), функционировавшее на огромной территории от Каира и Боснии до Ганьсу и Суматры и от Поволжья и Северного Кавказа до юга Индии и Хиджаза. Накшбандиа дала несколько мощных ветвей, ставших в своих регионах самостоятельными братствами.
Тарикат Накшбандиа был использован отчасти имамом Шамилем в создании его теократического государства, которое объединило Чечню и Дагестан. И соответственно, после поражения Шамиля позиции Накшбандиа значительно ослабели. Собственно, различия между этими двумя тарикатами не особенно значительны: тарикат Кадирийа предъявляет несколько более жесткие требования к верующим и молитвам, к личной этике, и в отношениях к другим религиям, не выходя за пределы главных постулатов ислама; тарикат Накшбандиа более традиционалистский (в этом смысле более фундаменталистский. Как видим, понятие «фундаментализм» не всегда означает антигуманистический аспект, который пытаются ему придать противники Исламского мира).
Оба тариката имеют распространение по всем тайпам и селениям Чечни. Бывает и так, что отец – одного тариката и вирда, сын – другого тариката и вирда и т. д. Поэтому утверждать, как это делают некоторые исследователи, что эти тарикаты непосредственно и существенно оказывают влияние на политический процесс, на поведение людей – не совсем верно. Приверженность к исламу у чеченцев не приобретала фанатический характер, и они всегда отличались веротерпимостью, приверженностью здравому, практическому смыслу. На протяжении столетий привыкли полагаться на себя, ближних и соседей. Они всегда уживались с другими народами, вступали в военные союзы с родственными и соседскими народами, сотрудничали с русскими и казачеством, станицы которых основывались на землях народов Северного Кавказа, по мере того как нарастала экспансия России на юг.
Поэтому несостоятельны попытки обосновать идею о некоей разновидности «чеченского ислама», отличающегося, якобы, особой агрессивностью. Попытки таких обобщений беспочвенны, и вписываются в общее направление клеветнической пропаганды и откровенной этнофобии, к тому же они часто инспирируются к началу второй войны (август-сентябрь 1999 г.) в самой Чечне, где неразумные и нерациональные действия приобрели нормативный характер.
ИСЛАМ И СОВРЕМЕННОЕ ОБЩЕСТВО
Традиционное исламское общество существует почти в 50 государствах мира с населением, превышающим 1 млрд. человек. Из них буквально считанные единицы государств обладают более или менее развитыми институтами секулярного (светского) общества, в том числе конституционными правами на свободные, демократические выборы, которыми их граждане систематически пользуются для избрания своих высших властей.
В огромном массиве мусульманских стран и народов понятия о современной демократии настолько откровенно игнорируются, что исследователи, особенно специалисты западных стран, сравнительно давно ставят вопрос о несовместимости ислама с демократией. Хотя то же самое можно было бы сказать, и даже с большей обоснованностью, в отношении христианства: разве не под сенью креста осуществлялись великие и кровавые походы рыцарей всего «цивилизованного мира» в Палестину, в обе Америки, Индию, и сколько десятков миллионов людей уничтожено с благословения христианской церкви? Где уж тут было место демократии, правам человека: и христианство, и католицизм, и протестантизм, и православие – никогда не думало и не проповедовало равенство, справедливость т. д., а его прелаты охотно сотрудничали с самыми варварскими правителями и благословляли их разбойничьи походы на другие народы и племена. Соответственно, меньше всего следует противопоставлять мусульманство и христианство с точки зрения их отношения к современной демократии – это не только не оправданно с научной точки зрения, но и свидетельствует, что даже незаурядные исследователи, становясь на такой путь, превращаются в примитивных проповедников своих ограниченных познаний в той или иной религии, или исторической науке.
В то же время очевидно, что исламский мир в настоящее время находится в преддверии самых глубоких в его истории перемен, которые, как представляется, приведут к окончательному вымыванию не только агрессивного национализма, но и слому авторитарных режимов, развитию демократических процессов, адекватных современности, и возможно, более кардинальных и отвечающих интересам народов в гораздо большей степени, чем в западных странах, где произошла трансформация содержания демократических прав и свобод, отрыв формальных демократических институтов от реального положения дел в обществе и личности гражданина в угоду наиболее богатым и сильным.
Российский читатель, скорее всего, не сразу и разберется в вопросе: что имеется в виду, когда он слышит слово «ислам»? Тысячелетнюю культуру, философию, литературу Востока или мракобесие афганских талибов и чеченских боевиков, возмечтавших насильственно «переделывать» свои народы, унижая и убивая людей, внедряя в общество самые отвратительные, звериные начала. Нет, это не ислам, но вся мировая демократическая «кулиса» самым тесным образом связывает антидемократизм с исламом, «забывая», что демократия на Западе имеет не такие уж и дальние корни, фашизм с его десятками миллионов невинных жертв был рожден в «колыбели демократии» – в Европе, и всего лишь каких-нибудь 60 лет тому назад. Тем не менее, все или почти все ученые Европы (в том числе и Гегель, и Маркс, и Хантингтон) вот уже несколько веков, как зомбированные, повторяют формулу талантливого певца британского колониализма Редьярда Киплинга: «Восток есть Восток, Запад есть Запад, и с места им не сойти…» В новейшее время с необычайным восторгом похватили антиисламские лозунги российская печать, TV, политологи, явно отражая мнение правящего Ельцина, провалившие собственные реформы, разгромившие свое государство, опозорившие свой народ расстрелом парламента и грязной российско-чеченской войной. Стремясь угодить западным политикам, они развернули бешеную кампанию, пытаясь доказать свою преданность «западной христианской культуре», и самым грубым образом оскорбляя исламские народы, их государства, религиозные чувства их народов. На деле это ведет лишь к изоляции России в современном мире.
Существует великое множество сект и форм правления в исламских странах, но мусульмане сходятся в том, что Аллах -един, основное и единое учение, мировоззрение и идеология для мусульманина – ислам, его источником являются Коран и Сунна (высказывания и поступки пророка Мухаммеда). Они содержат положения о свободе выбора, равенстве, достоинстве человека, религиозной и этнической терпимости, народном суверенитете, общественном договоре, верховенстве закона. Отмечено и то обстоятельство, что Мухаммед, как мыслитель, прошедший школу практического торгового дела, превосходно понимал такие принципы современной демократии, как право частной собственности, право на свободный и безопасный выбор, гарантия этих прав, право на сопротивление насилию, от кого бы это насилие не исходило, в том числе и право гражданина на сопротивление государству, если последнее допускает произвол. Этого права, кстати, нет до сих пор в России, да и не только в ней одной. Далее, в хадисах сообщается, что пророк Мухаммед говорил: «Никто не должен подчиняться греховным приказам…». Это положение, вошедшее в современное демократическое право, является величайшим приобретением человечества, которое, однако, на практике провозглашено лишь в очень узкой группе государств и толкуется как право не подчиняться преступным приказам. Например, военные чины, заведомо зная о преступном характере ельцинского указа № 1400, расстреляли парламентский дворец и совершили насилия над депутатами, ликвидировав высшую законодательную и представительную власть в стране. В хадисах провозглашено равенство всех людей, живущих на земле. «Ни один араб не имеет каких-либо преимуществ перед неарабом, как и неараб не имеет преимуществ перед негром или негр перед белым человеком»; в них провозглашается право иметь собственное мнение, отличное от мнения других людей (плюрализм); «Различие во мнениях в моей общине – знак милости к нам Господа нашего». Высшее благо, по хадисам, развивающим положения священного Корана – творить добро и справедливость: «Не в том вам вера, чтобы по пять раз на дню кланяться на Запад или на Восток, а в том она, чтобы, уверовав в Господа, творить добро и справедливость». Эти истины остались непознанными теми, кто творит произвол и насилие, изгоняет из своих домов и квартир «гяуров», якобы, борясь за «чистоту веры», – а на самом деле с самыми низменными мотивами – стремлением присвоить чужое добро, а на всякий случай пять раз в день отбивает поклоны; самый тяжкий грех перед всевышним совершают те, кто, называя себя мусульманином и борцом за веру, вершит насилие над своими единоверцами, обвиняя их в том, что «они не боролись против оккупантов», – тем самым эти ложные «воины Аллаха» совершают осуждаемые Кораном преступления; а какими положениями шариата руководствуются те «мусульмане», которые похищают людей, в том числе и детей, для последующей их продажи за огромные выкупные деньги? Они – не мусульмане, а безбожники времен революций, которые на деле поклоняются не Богу, а дьяволу, прикрываясь религиозной одержимостью, во имя личного обогащения.
Величайшей веро- и этнотерпимостью отличается следующее положение священных строк: «Мы (мусульмане) шаг за шагом должны пройти путь, который до нас прошли другие народы». Здесь – уважение к другим народам, отрицание за мусульманскими народами какой-либо исключительности. Это подтверждается реальными делами пророка Мухаммеда. В частности, когда пророк Муххамед заручился поддержкой своих сторонников в Медине и стал правителем этого города, он меньше всего помышлял об использовании насилия в отношении той части иноэтнического и религиозного населения, которая его не поддерживала. Он разработал трактат о правлении, своего рода «общественный договор» между правителем и народом, в котором гарантировал равные права всему народу, в обмен на равные обязанности всех и каждого перед правительством (государством).
Вот как высказался Пророк в отношении прав гражданина: «Если кто-то столкнулся с несправедливостью, пусть он выступит с оружием в руках против нее, если нет таких сил, то пусть он открыто выскажется против, если же и это он сделать не в силах, то пусть он заключит эту несправедливость в своем сердце. Но это будет слабейшим из проявлений веры». Это исключительно сильные слова, требующие от истинно верующего публично осудить несправедливость и выступить с оружием в руках против произвола, даже если речь идет о государственном произволе. Это и есть современное понятие демократии. Прав азербайджанский ученый и дипломат Хикмет Гаджи-заде, когда писал: «Деспотизм, социальная пассивность человека, мракобесие и коррупция в мусульманской среде не имеют ничего общего с зафиксированными положениями ислама, точно так же, как в американской конституции не найти слова о рабстве и сегрегации, с которыми юридически было покончено лишь спустя 200 лет после американской революции» .
Всплеск антиисламской тенденции, несомненно, связан с Великой Американской трагедией 11 сентября 2001 года и начавшимися вскоре после этого бомбардировками Афганистана. Одна из самых больших проблем на Кавказе, в частности, в Чечне – это сознательное искажение ислама, его главных положений, которые ставят в центр веры саму человеческую личность как главную цель, а не как средство, Навязывая обществу свои примитивные идеи, где человек, а порою – даже народ, рассматривается всего лишь средством достижения цели, они в буквальном смысле оглупляют народ, пытаются силой навязать обществу такие религиозные представления, которые имеют мало общего как с собственно исламскими ценностями, так и вековыми горскими обычаями, которые в народе всегда ценились не меньше религиозных.
РЕЗУЛЬТАТЫ ГОСПОДСТВА ЦАРИЗМА
НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
ВВЕДЕНИЕ
ТЕРРИТОРИАЛЬНОЕ ДЕЛЕНИЕ
СОЦИАЛЬНОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ГОРЦЕВ
КУБАНСКАЯ ОБЛАСТЬ
ТЕРСКАЯ ОБЛАСТЬ
ПОЛОЖЕНИЕ КАЗАЧЕСТВА
СОЦИАЛЬНОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ГОРЦЕВ
АБРЕЧЕСТВО И АБРЕКИ
АБРЕК ЗЕЛИМХАН ХАРАЧОЕВСКИЙ
ПРОШЕНИЕ В ГОСУДАРСТВЕННУЮ ДУМУ
СМЕРТЬ АБРЕКА
ТЕРРИТОРИАЛЬНОЕ ДЕЛЕНИЕ.
СОЦИАЛЬНОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ
ПОЛОЖЕНИЕ ГОРЦЕВ
ВВЕДЕНИЕ
Различие между понятиями «право» и «произвол» прочно было освоено русским правящим дворянством по крайней мере, после наполеоновских войн и, конечно, после событий 1825 года на Сенатской площади, которые, кстати, воспринимались российским обществом как нечто несуразное. Поэтому мы читаем в разделе «Устройство поземельного быта горских племен Северного Кавказа» специального выпуска при Главнокомандующем Кавказской армией , следующие «откровения»:
«Вопрос об определении законодательным порядком поземельных прав вообще целых горских обществ Кавказа, и в частности, некоторых почетных членов этих обществ, возник, кажется, еще в начале водворения русского владычества на Кавказе, и всегда, несмотря на беспрестанные попытки к уяснению этого вопроса, ускользал от положительного разрешения.
С одной стороны, представлялось необходимым прикрепить население к земле, сделать его менее подвижным, и правильным распределением земель, положить прочное начало к материальному улучшению быта населения и вообще к развитию естественных богатств страны; а с другой, – положение поземельного вопроса представлялось до такой степени темным и сложным, что разрешение его, по необходимости, нужно было отложить до более благоприятных обстоятельств и, руководясь общими взглядами на положение горского населения, с политической или военной точки зрения, ограничиваться только временными распоряжениями по распределению земель между населением, соответственно военному положению его.
Случайности войны беспрестанно меняли положение населения и, нередко, требовали передвижений аулов с одного места на другое; но и на новых местах земли отводились также временно и, почти всегда, без указания границ владения землями, через что весьма часто, в самом начале своего водворения, подвергшиеся переселению аулы были вынуждаемы заводить поземельные споры со своими новыми соседями. Такой порядок вещей, конечно, не мог не производить вредного влияния на благосостояние горского населения, – и, действительно, население это, с каждым годом, делалось все более фанатичным, недоверчивым к прочности своего положения и, вынуждаемое силою к покорности, вело таким образом свое хозяйство, чтобы было всегда возможно, без особых материальных потерь, бросить одну местность и перейти на другую.
Проходили десятки лет, положение горцев не менялось к лучшему и только продолжало, так сказать, воспитывать их для ожесточенной войны с нами. Серьезный труд по хозяйству был почти невозможен для горца и, потому, горцы были вынуждаемы отыскивать средства к жизни в военной добыче. Правда, прелесть приключений в набегах на казачьи станицы, хищнические нападения на русских и военная слава, а вместе с тем и религиозный фанатизм, сделались впоследствии для горца достаточной побудительной причиной, чтобы бросать свою оседлость и уходить в горы; но тем не менее нельзя было не приписывать легкость, с которою весьма часто уходили от нас покорные горцы целыми аулами, тому, что положение их у нас было недостаточно определенно, и именно в отношении права их на владение землями.
Наиболее частым переселениям с одного места на другое, а следовательно, и большей неопределенности своего положения, подвергалось население Северного Кавказа, упорно защищавшее от русских почти каждый шаг земли.
Занятое ведением войны и выжиданием, пока, сообразно с успехами войны, положение покорного горского населения сколько-нибудь определится, кавказское начальство не могло предпринять ничего решительного в таком деле, как определение прав населения на владение землями; но, впрочем, тем не менее, в попытках разрешить поземельный вопрос на Кавказе никогда не было недостатка. С этой целью учреждались не раз особые комитеты и комиссии, писались различные проекты, но только все это кончалось тем, что комитеты и комиссии, по изменившимся обстоятельствам, упразднялись, а написанные проекты сдавались в архивы, как не соответствующие действительному положению дел…»
Как видим, автор довольно объективно и беспристрастно описывает реальную ситуацию на Северном Кавказе, анализирует причины бедственного положения горского населения, непосредственно связывая их с навязанными силой порядками Российской Империи, когда народы теряли даже последнее – надежду на улучшение своей жизни. Поэтому автор и пишет, что «проходили десятки лет, положение горцев не менялось к лучшему…»
Война, перемещения огромных масс людей, расселение на горских землях все новых и новых пришлых из русских губерний, превращение этих земель в собственность не только казачьего населения, но и их «приписки» к казачьим воинским частям – все это полностью нарушало традиционный быт горского населения, вызывало не только недовольство покоренных народов, но и существенно ослабляло эффективность государственного аппарата, порождало его бюрократические перерождения, – а все это требовало какого-то правового обеспечения административной и общественно-экономической жизни на Северном Кавказе. При этом использовался классический колониальный метод разделения народов в разных административно-территориальных образованиях, использованный Англией, Францией, Испанией, Португалией в своих заморских колониальных владениях – в Африке, Латинской Америке, Азии. Так, в административном отношении весь Северный Кавказ был разделен на две области – Кубанскую и Терскую, а они в свою очередь, еще на ряд национально-территориальных административных образований.
КУБАНСКАЯ ОБЛАСТЬ
Согласно автору цитируемой работы, «главная масса туземных племен, населявших Закубанский край, в течение 1863-1864 годов, т. е. во время покорения Западного Кавказа, переселилось, в числе более 400 т. душ, на жительство в Турцию, а остатки этих племен, частью прежде и частью при окончании войны, выселены к р. Кубани, на левой стороне которой был определен в 1862 году особый район земель для горских поселений.
Оставшееся в Кубанской области горское население, всего до 80 т. душ обоего пола, будучи разбросано на весьма большом пространстве несколькими группами, в настоящее время разделено в административном отношении на пять округов: Псекупский, Ла-бинский, Урупский, Зеленчукский и Элъборусский, из коих население только последнего округа, состоящее из давно покорного нам Карачаевского общества, не подверглось общему перемещению, что дало карачаевцам возможность сохранить установившееся у них временем и обычаем право поземельной собственности; население-же остальных округов, собранное из остатков различных туземных племен Закубанского края, не имело определенных прав на владение землею.
Таким образом все пять округов не представляют сплошной полосы земель, населенных горцами и, кроме того, население первых 4 округов совершенно отрезано от нагорной полосы области целым рядом казачьих станиц.
Лучшая, как по богатству природы, так и по красоте местности, земли Закубанского края не вошли в район горских округов и достались, большею частью, в надел казакам:…»
ТЕРСКАЯ ОБЛАСТЬ
Терская область включала в себя следующие территориальные образования: Большую и Малую Кабарду, Кумыкский округ, Чеченский округ (вместе с Качкалыкским наибством, входящим в округ), Ингушский округ, Аргунский округ, Ичкерийский округ, Нагорный округ, Осетинский округ, Надтеречное наибство.
Большая Кабарда и сопредельные с нею горские общества, это: Балкарское, Безенгиевское, Хуламское, Чегемское и Уруспиевское – находились в глубине ущелий Главного Кавказского хребта, обращенных к северо-востоку. Осетинский округ по рельефу местности делился на нагорную и плоскостную части: с севера с Малою Кабардой и с казенными землями бывшей дачи князей Бековичей-Черкасских, с востока – с Назрановским обществом и Тереком, с юга – с уездами Душетским и Горийским Тифлисской губернии и Рачинским Кутаисской губернии, с запада- с горскими обществами Кабарды и Большой Кабардой. Плоскостную часть этого округа прорезывали полосою земли 1-го Владикавказского казачьего полка. Кумыкский округ располагался на территории Кумыкской плоскости (с востока он граничил с Аграханским заливом Каспийского моря, с юга – рекой Сулаком и подножиями главного Кавказского хребта и землями Качкалыковского наибства Чеченского округа и с севера – рекой Тереком).
«Часть туземного населения Чеченского округа, сгруппированная у р. Терека и отделенная от прочего населения этого округа землями 1-го и 2-го Сунженских казачьих полков, образовала особое наибство, под названием Надтеречного. Земли этого наибства, большей частью очищенные силою оружия при начале войны от туземного населения, заселялись вновь различными выходцами из гор, искавшими нашего покровительства, а также принимавшими покорность аулами, оставление которых на прежних местах жительства, у предгорий, признавалось, по военным соображениям, неудобным. Общее количество земель Надтеречного наибства простирается до 122,400 десятин, из которых около 20 тысяч десятин были розданы туземным князьям: Алхасовым, Эльдаровым, Таймазовым, Турловым, Бекович-Черкасским и другим, а остальные земли находились в пользовании аульных обществ…»
Здесь надо обратить внимание на то важнейшее обстоятельство, что собственно Чечня была практически разделена как бы на не связанные между собой административно-территориальные образования. Так, выше мы писали об Надтеречном особом наибстве, выделенном из состава Чечни. А что представлял собой Чеченский округ? Он включал в себя земли, которые были ограничены – с запада землями 2-го Владикавказского казачьего полка (откуда они появились, эти земли «казачьего полка»?), с севера землями 2-го Сунженского казачьего полка (часть территории нынешнего Наурского и Шелковского районов, а часть земель еще ранее была включена в состав Ставропольской губернии, при этом были полностью изгнаны чеченцы и другое горское население, традиционно проживавшее на этих землях на протяжении многих столетий); с востока Чеченский округ граничил с Кумыкским и Нагорным округами и с юга – Ичкерийским и Аргунским округами. Таким образом, от собственно Чечни были «оторваны» северо-западные районы, часть северо-восточных земель, восточные районы (Аргунский округ), юго-восток (Ичкерийский округ). «В пределах этого округа заключаются главным образом плоскостные земли, расстилающиеся длинной полосой у подножий северных предгорий Главного Кавказского хребта, за исключением так называемой нагорной полосы (Черные горы), которая занимает южную окраину Чеченского округа… Еще в I860 году генерал-фельдмаршалом князем Барятинским было объявлено чеченскому народу, что земли Чеченского округа будут распределены между аулами в пользование на общем праве, за исключением лишь нескольких участков, предназначенных к отводу частным лицам, и нагорной полосы, служившей притоном для хищнических партий и, поэтому очищенной во время войны от горского населения. Полоса эта, в силу объявления 1860 года, считаясь казенной, могла быть занимаема населением только для пастбища, под условием не заводить в ней никакой оседлости…»
Здесь достаточно ясно показан механизм уничтожения привычного горского уклада жизни людей, чьи селения разрушались, население часто изгонялось, а земли под надуманными предлогами (притоны… для хищнических партий) объявлялись сперва казенными, а позже передавались либо казачьим полкам, либо присоединялись к иным административным единицам Российской империи. Отсюда и переселения горских народов, вдруг оказавшихся «лишними» – ведь наиболее плодородные земли у них отобрали силой. По заключенному в 1865 году соглашению с турецким правительством, Оттоманская Порта изъявила согласие на принятие переселенцев в пределы Турции, обязавшись поселить их в Малой Азии, у Диарбекира и Сиваса, вдали от российско-турецких границ. «В силу этого, — пишет исследователь, – масса наиболее беспокойного и фанатичного чеченского населения… до 20 тысяч душ обоего пола, в течение лета 1865 года ушла на жительство в Турцию» . Отметим, что это было далеко не последнее переселение чеченцев в Турцию – в последующие 15 лет еще более 30 тысяч чеченцев были вынуждены покинуть свою историческую Родину и осесть в разных частях огромной Турецкой империи. Царизм таким варварским способом подрывал не только саму возможность в обозримом будущем вести какую-то серьезную борьбу со стороны покоренного народа, но и успешно «решал» земельный вопрос, по сути, силой отбирая у горцев земли, наделяя им новое чиновничество, закрепляя здесь казачество, причем даже не только с точки зрения особого социального слоя в российском обществе, а в качестве военно-полицейской силы державы, призванной «надзирать» за спокойствием края. Собственно, опыт военных поселений в России был накоплен издавна – еще во времена великих князей, в XIII-XV вв., наемные ландскнехты поселялись не просто отдельными гарнизонами, а воинскими поселениями; в XVIII веке, в самом начале петровской эпохи стала возрождаться, система воинских поселений и расцвела при Бироне. Этот опыт стал широко практиковаться на Кавказе, после завершения войны. Делалось это и с целью искусственного расширения казачества, когда собственно казачество, появившееся здесь в XVI-XVII вв., было довольно малочисленным, не обладало каким-либо серьезными земельными наделами и, кстати, находилось в довольно дружеских отношениях с местным населением. Но Власти не нужны были такие отношения – стремясь подчинить весь Кавказ, царизм методично укреплял и расширял возможности ведения войны, в том числе и более успешного использования фактора казачества – и как военной силы, и как силы, способной завладеть землей «выдавливаемых» с Кавказа непокорных горцев. Вот как отмечает исследователь эту сторону проблемы: «Переселением чеченцев в Турцию разрешение поземельного вопроса в Чечне значительно упростилось; но нельзя было упускать из виду, что и соседнее с чеченцами казачье население недостаточно наделено землей и должно получить необходимую прибавку земель. Как достигалась эта задача? – Читаем там же: «Для увеличения поземельного надела казачьих станиц предназначен потому бывший Карабулакский участок, принадлежавший, по административному давлению, к Ингушевскому округу, и оставшийся после переселения чеченцев в Турцию совершенно свободным».
Карабулаки – один из мощных чеченских тайпов, поголовно участвовавших в Кавказской войне, они вызывали особую ненависть завоевателей. Их жилища жгли, аулы разорялись, жители изгонялись. Пропаганда с обоснованием необходимости переселения народа в Турцию среди населения как раз и началась среди карабулаков, для которых, было очевидно, имелась этому только одна альтернатива – физическое уничтожение. Оставшаяся часть населения этого тайпа, не рассеявшаяся по всей Чечне и Северному Кавказу, была депортирована в Турцию. После расправы с этой частью народа, – земли карабулаков также были отторгнуты от собственно Чечни и включены административно в состав Ингушского округа. Но любопыт-1 но, что ингушей там так и не появилось, и они были переданы казачьим полкам и станицам.
Нагорный, Ичкерийский и Аргунский округа занимали нагорную полосу восточной части Терской области между реками Терек и Сулаком, ограниченную с юга Главным и Андийским хребтами. Как было указано выше, все эти чеченские области были «оторваны» в административном отношении от собственности Чечни, провозглашен усеченный «Чеченский округ» и взята на вооружение идея фактического раздела одного народа и возможного стравливания его отдельных частей между собой, что в значительной мере удалось осуществить в последующем, даже когда распались две империи. От Чечни «оторвали» Аккинское общество, которое присоединили к Дагестанской области, Ахметовское общество передали Грузии, часть территорий, граничащих с Кабардой, присоединили к станицам Моздокской линии (осетин сюда стали переселять еще со времен Ермолова, сгоняя чеченцев с их исконных земель).
С запада от Чечни по введенному тогда новому административно-территориальному делению располагалось назрановское общество Ингушского округа, население которого, как пишет тогдашний аналитик, «сгруппировалось из ингушей и других горцев чеченского племени, ранее принесших покорность русскому правительству и издавна водворившихся в занятой ныне назрановской местности».
«Степень покорности», по-видимому, определяла во многом характер территориально-административного деления Северного Кавказа, ставящего задачей противопоставление не только разных народов, но даже одного народа, рассекая его на части, формируя здесь новые сословия, верноподданнически служившие царской администрации. Именно такими мотивами руководствовалась царская администрация, расчленяя Чечню по разным областям и округам и объединяя периферийные округа собственно Чечни с землями аварцев, грузин, кумыков, осетин, кабардинцев и т. д. Вот как, к примеру, дается описание состава населения Чеченского округа:
«Чеченский округ, служивший в течении нескольких десятков лет главным театром ожесточенной войны с кавказскими горцами, представляет на каждом шагу памятники событий, увенчавших славою войска кавказской армии и многих из кавказских героев. Кому из русских не знакомо название чеченец и кто не слышал безчисленных рассказов о дикой свободе этих обителей Кавказа, о их кровавых подвигах, варварских поступках с пленниками и об их закоренелой ненависти к гяурам, неверным?… Дорогою ценою уступили чеченцы русским свою свободу; но тем не менее русское правительство, покорив Кавказ, перестало видеть в них своих врагов и с такою же заботливостью, как и о тех, которые были всегда покорными и преданными, принялось за гражданское устройство упорно-враждовавших полудиких горских племен…»
Задаче сохранить напряженность между народами Кавказа, в частности, между горцами и казачеством, была подчинена осуществленная тогда земельная реформа, в соответствии с которой в самой открытой форме изымались горские земли и перераспределялись в пользу казачества, а также верхушки горской аристократии и офицерства. Но главным орудием проведения колониальной политики на Северном Кавказе рассматривалось казачество, которое, кстати, выступало одновременно и жертвой этой же политики.
ПОЛОЖЕНИЕ КАЗАЧЕСТВА
Нельзя, однако, в абсолютном значении утверждать, что казачество, хотя определенно рассматривалось царизмом как противовес горцам, жило в полном достатке и довольстве, и что в его среде не было серьезных социальных и экономических проблем. Если не считать казацкую верхушку, трудовые слои казачества, в результате сильнейшего расслоения, все в большей мере сближались по своему реальному положению с трудовыми слоями Империи и испытывали почти те же трудности, что и их соседи-горцы. Вот что отмечал русский историк тех времен В. Л. Величко.
Передовою русскою волною на Кавказе было казачество, сперва терцы, позднее кубанцы. Оно поставило железную преграду нападениям горцев на тогдашнюю южную окраину России, но в значительной степени переняло и внешность, и черты духовного склада своих противников, с которыми вдобавок и породнилось. Последнее обстоятельство, особенно в виду совершившегося в истекшем столетии резкого перехода к новым условиям и формам жизни, неблагоприятно отразилось на казачестве.
Оно несомненно представляет собою замечательное воинство, -и недаром конвой Государя Императора состоит из казаков. Но в области культурно-экономической кавказские казаки несомненно отстали. Сельское хозяйство у них, с серьезно-агрономической точки зрения, заслуживает названия хищнического. Положим, степь еще велика, и чернозем не истощен; но разве не было бы правильнее все-таки думать о будущем? Сотни тысяч выходцев из внутренней России, так называемых «иногородних», наводняют собою области терскую и кубанскую, выступая в качестве арендаторов, торговцев и, в огромном большинстве, – сельских рабочих; отношения между казаками и иногородними не очень хороши: по крайней мере обе стороны очень недовольны.
Ясно, что казачеству не достает правильного самоопределения в области социально-экономической и что, с другой стороны, оно инстинктивно пугается постоянного прилива русских народных волн, изменяющих характер жизни.
Казачество Северного Кавказа очутилось вообще в условиях, не отвечающих его первоначальному назначению, и к ним не приспособилось. С одной стороны, русская граница шагнула далеко вперед от бывших некогда порубежных казачьих станиц; зарубежного неприятеля, к которому можно было бы являться по собственному почину за добычею и славой, теперь под рукою нет. С другой стороны, однако, местная боевая задача казачества не может считаться отжившею, и вопрос о ней не исчерпан, так как горское население усмирено лишь до известной степени и сравнительное спокойствие поддерживается лишь присутствием военной силы; одною из наиболее применимых к местным условиям частей ее является казачество, хорошо усвоившееся с туземными обычаями и формами борьбы. Вдобавок, нельзя не видеть, что под влиянием зловредной «полуцивилизации», туземное население северного Кавказа (да и всего края) утрачивает многие высокие коренные черты свои, как например, высокую честность в куначеских отношениях, новых добродетелей не приобретает и, попросту говоря, нравственно разлагается. То, что прежде являлось борьбою за дикую свободу, теперь проступает в виде разрозненных, но все более учащающихся преступлений, как плод разнуздания дурных инстинктов.
Усугубляется это ухудшением экономических условий, – и можно сказать, что нарастает для спокойствия края не меньшая опасность, чем та, которая некогда была «на линии». Дело осложняется еще тем, что босяческому разложению подвергается и русская народная масса и что, с другой стороны, казачество, опутанное сетью циркуляров и сложных законов, затруднено в выполнении своей национальной задачи. В частности, судебно-правовой формализм, с его объективно-гуманной точкой зрения, стесняет вооруженные действия казаков в так называемое мирное время.
Ведь если, например, отряд станичников прибегнет к испытанному некогда способу восстановления мира и порядка, т. е. пойдет набегом на ингушское или чеченское воровское гнездо, – то из этого выйдет большое уголовное дело, а местная армяно-еврейско-нигилистическая печать, вроде «Северного Кавказа», «Казбека» и т. п., поднимет целую историю. Ингуши и чеченцы не вышли еще из этого периода, когда если не отжившие свое время казацкие набеги, то быстрые и крутые административные меры, отвечающие их понятиям о реальном возмездии, были бы им полезны; а вместо этого в край введены учреждения, уместные в Англии или Франции . Совершится убийство, ряд убийств, грабежей, угона скота и т. п. – а вы извольте обращаться в суд, иметь дело со лжесвидетелями, обличающими виновных, и, в итоге, зачастую не достичь ничего, кроме новых неприятностей.
Вольный русский орел, отстаивавший некогда наши пределы от вражьего натиска, теперь дома и в соседских передрягах лишен крыльев и связан. Таково, конечно, требование времени, но вряд ли можно сомневаться в том, что оно противоречит природе казачества.
Ближе к своей задаче стоят казаки, несущие службу государству на турецкой и персидской границах; они стоят на таких местах, куда, так сказать, ворон костей не заносил, в камышах Аракса, в горных дебрях Артвина, – и всюду представляют собой грозную русскую силу. Если бы вдоль границы, где возможно, оказалось побольше казачьих станиц, а не временных постов, то картина Закавказья была бы теперь совсем иною; в частности, десятки тысяч турецких армян, составляющих истинное несчастье края в настоящую минуту, не перебрались бы столь беспрепятственно в наши пределы.
Так или иначе, каковы бы ни были отрицательные стороны казачества и его теперешнего быта, оно представляет положительную русскую силу в крае и песня его далеко не спета, в виду возможных еще в близком будущем осложнений.»
Автор, на наш взгляд, неплохо представляя общую ситуацию на Северном Кавказе и в среде казачества, в то же время преувеличивает его значение, одновременно низвергая даже ту скромную цивилизаторскую миссию царизма, которую он вынужден был осуществлять среди покоренных народов. Здесь, однако, присутствуют и здравые суждения, в частности, отмечаются быстро развивающиеся процессы разложения как горского населения, так и казачества. Отметим, что эти же самые процессы разложения были характерны для самого российского общества со второй половины XIX столетия, которые медленно, но необратимо привели Российскую империю к войнам и революциям, последующему краху и опять новой, но уже социалистической империи, восстановившей титул России как тюрьмы народов. Конец же XIX – начало XX столетия был характерен для Северного Кавказа быстрым нарастанием социально-экономических противоречий.
СОЦИАЛЬНОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ГОРЦЕВ
После покорения Северного Кавказа, жизнь горцев, в особенности чеченского населения, а также ингушей, кабардинцев, дагестанцев резко ухудшилась. Окончательно были разрушены остатки их государственности, самоуправленческие начала, горская демократия. Привилегии, предоставленные царским указом чеченцам, были по сути отброшены репрессивной практикой гражданско-полицейского начальства. Душили налоги и многочисленные поборы царского и местного чиновничества, их ненасытная алчность и взяточничество. Взяточничество сюда пришло в обозе русского чиновничества, вослед армии, оно буквально насаждалось в горское общество. Лучшие земли были отобраны у чеченских крестьян и переданы казачеству и отличившимся расправами с населением военным. Провозглашенные вольности были просто «забыты», о них никто не вспоминал в системе власти. Изъятие земель у горцев проводилось вплоть до начала Первой мировой войны. Вот что писал как раз накануне Первой мировой войны историк-этнограф Б. Шаханов о положении населения в Чечне.
«По количеству надела земли, – читаем в одной книге по статистике Терской области, – чеченцы Грозненского округа стоят ниже беднейших крестьян Европейской России, где средний минимальный надел на ревизскую душу считается одной удобной земли 3,43 d» Надел чеченцев (4, 5 d.) автор цитируемой книги считает малым, признавая достаточными (4,5-6,3 дec.) наделы плоскостных осетин и кумыков и более чем достаточным наделы одних лишь кабардинцев (6,3 дec. на душу).
Вот в каких условиях находится землевладение на плоскости. Приведенные цифры взяты из сочинения, изданного официально, а потому и стоящего вне всяких подозрений и пристрастий к туземцам и красноречиво говорят за себя сами, что не нуждается в каких-либо комментариях. Остается только обратить внимание на то обстоятельство, что «Военно-статистическое описание Терской области» издано в 1888 году, т. е. более 19 лет тому назад. За это время положение крестьянского землевладения сделалось еще тяжелее: «более чем достаточные» наделы стали «только достаточными», то, что было «достаточно» в 88 году, «граничит теперь с нуждою». В горах и Чечне положение тоже ухудшилось (если только вообще была возможность ухудшений). За 10 лет народонаселение области увеличилось в 200 000 душ, а что же будет лет через 20-30?
Да, нелегко живется нашему туземцу. Борьба с суровой природой, отсутствие удобных дорог, медицинской помощи, школы, незнание государственного языка – вот условия, в которые он поставлен. Ежедневно приходится читать известия о возникновении комиссий для выяснения причин упадка благосостояния жителей то тех, то других краев Российской империи, газеты заполнены сочувственными статьями, посвященными не только русскому мужику, но и чухнам, латышам, зырянам. Но много ли до сих пор занималась печать кавказским горцем? Какие известия, кроме разбоев, какие статьи, кроме требований строгих кар для обуздания «головорезов», помещаются в большой части печати, по так называемому «туземному» вопросу? А как живется этому «головорезу», дурно ли, хорошо ли, что толкает его порой на преступление, чем облегчить его положение, – до этого им нет дела! Лишь бы нас не трогали, а там живи как знаешь, – хоть умирай с голоду, я пальцем не пошевельну! И это рядом с толками о культуре, цивилизации, гуманности и любви к ближнему, рядом с бесчисленным множеством всякого рода принципов и идей», – с горечью писал Шаханов.
Тогда же, в «Санкт-Петербургских ведомостях» была опубликована статья некоего Г. Карцова «Причины разбоев на Кавказе». Г. Карцов предлагает не более не менее как переселить всех туземцев Северного Кавказа в Туркестан, «в обширные среднеазиатские пустыни». Вот что пишет в связи с этой «идеей» упомянутый выше Б. Шаханов:
«Подумал ли г. Карцов, как будет себя чувствовать кавказский туземец, выросший среди родных гор, где каждый клочок земли, каждый день связан с памятью его предков, будучи выброшенным, по собственному признанию г. Карцова, в пустыню? Знает ли г. Карцов, как привязан туземец к своей родине? Известно ли автору этого остроумного проекта, что десятина земли в горах ценится в 2-3 тысячи рублей и что горцы все-таки предпочитают свои жалкие клочки – десяткам десятин удобной земли, которые они могли бы получить, выселившись всего за 30–40 верст от родных аулов на плоскость? А г. Карцов предлагает им переселиться в среднеазиатские пустыни!
Забавные соображения высказываются далее г. Карцевым. Упомянув вскользь о каких-то «различных пособиях» (?) и агрономических улучшениях (?) со стороны правительства», в случае подобного переселения, автор говорит, что «туземцам, ПРИ ПОСЕЛЕНИИ ИХ СПЛОШЬ, могла быть предоставлена свобода самоуправления, согласная с их бытом, без слишком близкого соприкосновения с русской полицией». Что хочет сказать г. Карцов этой туманной фразой о «свободе самоуправления, согласной с бытом»? Не значит ли это, иными словами, «взять вас всех гуртом, зарыть в пески, и живите вы там, как знаете! Хотите резаться – режьтесь, желаете воровать – воруйте! Лишь бы нас, русских, не трогали!»
Словом, по логике г. Карцова выходит, что зарежет чеченец русского – это разбой, а зарежет чеченец чеченца – это «самоуправление, согласное с бытом».
Поистине удивительная мера борьбы с разбоем. Не менее забавен и еще один аргумент, которым г. Карцов пытается поддержать досужие плоды своей фантазии. По его мнению, переселение это должно состояться тем легче, что, «по словам историков, из Средней же Азии и вышли кавказские горцы!». Это уже настолько наивно, что и возражений не требуется.
Но что всего оригинальнее в этой сплошь, впрочем, ориги-начъной статье, так это то, что автор проекта выселения горцев в пустыню причисляет себя к числу «истинных друзей» этих последних! «Об этом» (т. е. о переселении) «туземцам следовало бы серьезно подумать и послушать совета своих истинных друзей, вместо тех софистов, которые льстят их чувствам и незаметно увлекают их в бездну». «Истинный друг» намекает здесь на г. Шошина: с точки зрения г. Карцова, г. Шоишн действительно сильно провинился! Сей злонамеренный муж мало того, что решился проводить на столбцах «столичной газеты» «ложный взгляд», но еще пытается всех их коварным образом «увлечь в бездну»… просвещения и улучшенного материального благосостояния!!! Поистине ужасный человек! Спасибо вам, г. Карцов, что предостерегли нас от этого «софиста», а то мы могли бы, по простоте душевной, попасть к нему в когти!».
Далее Шаханов отмечает ту горькую участь чеченцев-горцев, на которую они оказались обреченными после Кавказской войны. «Всякий знакомый хоть сколько-нибудь с положением земельного вопроса в крестьянской части туземной (чеченской – Р. X.) среды, знает, какую печальную картину он представляет. Положительно надо быть или слепым, или фанатично предубежденным против «азиатов» для того, чтобы написать цитированную фразу о «помещиках»
Треть области занята горной полосой. Полоса эта не вполне обмежевана, земельный вопрос в ней считается еще не решенным, но, по правде сказать, он не может быть решен. Земли пахотной, удобной земли, земли в том смысле, в каком понимают ее все, а в том числе и беднейший русский мужик, – там нет вовсе. Есть какие-то клочки, площадки, терраски, в несколько десятков, много сотен кв. саженей, старательно обложенные камнями и загороженные. Каждый такой клочок имеет свое название, свою историю. Над созданием его в течение нескольких веков трудился ряд поколений, очищая от камней, а порой нанося землю в корзинах на высоту несколько сот футов. И в настоящее время его удобряют, орошают, обрабатывают, за ним ухаживают, но наивно было бы предполагать, что эта игрушечная пашня в состоянии прокормить своих владельцев. Хлеба хватает едва на 2 или 3 месяца, а дальше… дальше начинается та полная лишений и неопределенности заработка жизнь, которой вряд ли позавидовал бы и неимущий крестьянин России» .
Резкой критике подвергает Шаханов устоявшийся взгляд русского обывателя на кавказцев, как на «разбойников» (до чего знакомый мотив!). Отметим, что это писалось в далеком 1913 году.
«Высказав взгляд, что «каждый, даже «служащий на русской службе» туземец «по обычаям страны» не откажется держать у себя притон для разбойников, г. Карцов пишет: «Разбои также встречают сочувствие среди интеллигенции городов (!). Прежде всего адвокаты, которые являются защитниками ex officio – они, конечно, влияют на суды, затем представители вольных профессий (?!).
Здесь все одинаково хороши: и интеллигенция, сочувствующая разбоям, и адвокаты, влияющие на суды и тем делающие занятие разбоем вполне безнаказанным, и затем… затем «представители вольных профессий» (!!!). Что это за зверь такой, эти «представители вольных профессий» – одному Аллаху, да разве еще г. Карцову, известно! Уж не журналистов ли имеет в виду великолепный прожектер? Или, быть может, отставных трагиков и вообще лиц, подававших некогда блестящие надежды, но попавших волею судьбы в бедственное положение и тем поставленных в необходимость избрать «вольные профессии»?! Очевидно, СТОЛИЧНЫЙ сотрудник СТОЛИЧНОЙ газеты и этих представителей вольных профессий не прочь причислить к провинциальной интеллигенции! Что ж! De quctibus поп disputant uni est!»
Как видим, идея депортации горцев витала в воздухе еще в тот далекий период, когда Сталин, будучи революционером-экстремистом, объявлял себя «защитником народа», а в России была монархия, насквозь прогнившая и потерявшая авторитет и внутри страны, и в мире, – ностальгический плач по которой совершенно необъяснимым образом раздается из радикально-демократических кругов современной России. Так что идея депортации малых народов России рождена самой природой невежественного и крайне ограниченного русского обывателя, который всякий раз приветствовал насилие властей «над чернью», «над инородцами», рукоплескал «твердой власти» и казацким нагайкам, «гулявшим» по спинам недовольных – то есть по их же спинам. Сталин хорошо знал эту психологию типичного русского обывателя и был уверен, что никакого протеста со стороны общества не будет, если несколько миллионов расстреляют, несколько миллионов депортируют, несколько миллионов объявят врагами. Видимо, царские власти просто не успели осуществить эти планы, которые с тревогой критикует честный и совестливый Шаханов. Но их «успели» осуществить сталинская и ельцинская власти, генетически родственные, – по психологическому портрету правителей (разница, правда, колоссальная – лишь в том, что у последней возможности крайне ограничены, в противном случае прежде всего сами лизоблюды и холуи, не угодившие, поняли бы в первую очередь, насколько близко это духовное родство).
В статье Карцова (фрагменты которой мы приводили) и в критическом анализе Б. Шаханова видны неисчислимые унижения, немыслимо тяжелые условия и лишения, в которых находился горский народ. На этой почве, – и это блестяще показывает Шаханов, – произрастают всяческие правонарушения среди горцев.
Эта среда также способствовала порождению абречества, как уникального явления среди чеченского народа.
АБРЕЧЕСТВО И АБРЕКИ
«Абрек» – это чеченское слово, которое впервые вошло в русский язык со времени русско-кавказской войны.
Один из знаменитых в Чечне, да и на Кавказе, абреков, ВАРА, был стойким последователем мусульманского богослова КУНТА-ХАДЖИ, учение которого (с одним из существенных элементов – зикр) особенно жестко преследовалось царскими властями. ВАРА был воином, наделенным быстрым умом, воинскими и дипломатическими способностями. Он организовал сильный отряд для борьбы с царскими войсками и гражданской администрацией, под идеями освобождения горских земель в пользу местного крестьянства; он наказывал царских администраторов и полицейских чинов, а также чеченских коллабораторов, проявлявших особое усердие в преследовании обездоленного горского населения. Характерно, что уже после формального покорения Чечни Россией, ВАРА постепенно становился народным героем, и слава его разошлась по всему Северному Кавказу и Грузии как защитника бедных и строгого судьи для тех, кто их преследует.
ВАРА, однако, не был исторически первым абреком. В начале своей деятельности он входил в отряд абрека АТАБАЯ, который выступал с чисто гражданских позиций, в частности, против произвольных захватов чеченских земель оккупационными силами и раздачи их казакам, совершал набеги на отдельные отряды русских войск, казачьи укрепленные пункты и станицы, угонял скот, захватывал пленных. В конце 50-х годов он был предан, схвачен царскими войсками и расстрелян. Остатки отряда Атабая и возглавил Вара, скрываясь первоначально в Хорсеноевском урочище. Отсюда он и стал расширять набеги на гарнизоны и официальные учреждения. Войну с Варой вели не только царские власти, но и чеберлоевский наиб Гудинат, перешедший на сторону царской администрации и ее ставленник, питавший к тому же личную ненависть к Варе по мотивам кровной мести. Гудинат сумел заманить Вару в Ново-атагинский аул и сообщил о месте пребывания Вары командиру отряда русских драгун. Драгунский отряд и отряд Гудината сумели окружить дом, в котором ночевал Вара, и после многочасового боя Вара был убит. Уже будучи серьезно ранен, в том числе и пулей Гудината, Вара с шашкой в руках с громким пением молитвы (ясына – отходной молитвы), бросился в ряды осаждающих солдат и был ими убит. В память о Варе народ сложил песни и легенды, в которых воспевается доблесть и верность, осуждается измена и предательство.
Большой известностью в те времена пользовался абрек Хамзат, из Надтеречных мест, по сведениям У. Лаудаева. В первые годы имамата он бежал в горы и сколотил небольшой отряд из наездников, который совершал самые дерзкие нападения на Терскую линию, глубокие рейды за линией, уводя табуны лошадей и скот, делал налеты на мелкие гарнизоны в станицах, постоянно вступал в бой с превосходящими силами Армии и казачьими отрядами. Погиб в Кабарде, при очередном походе, окруженный войсками. До сих пор в чеченских аулах поют песни об этом абреке. Другой абрек, также широко известный в 30-х годах прошлого века – ЭЛЬМУРЗА, убитый после десяти лет партизанской войны и успешных набегов за линию. О нем также слагались песни. Лаудаев записал эти песни о Хамзате и Эльмурзе.
АБРЕК ЗЕЛИМХАН ХАРАЧОЕВСКИЙ
В плеяду знаменитых на Кавказе абреков входил прославленный чеченский наездник и предводитель Бей-Булат, о встрече с которым с восторгом рассказывал А. С. Пушкин. Но самую большую известность на Кавказе и в России получил Зелимхан из села Харачой. О подвигах и похождениях этих знаменитых кавказских воинов написаны романы, рассказы, поэмы, о них слагались песни с народными танцами, слагались стихи.
В чеченском понимании, абрек – это одинокий волк, вставший на путь борьбы с несправедливой властью, за обиды и притеснения, причиненные властями и носителями власти близким, родным и друзьям абрека.
Экзотические повествования о чеченцах, их обычаях и традициях проникали не только в русскую литературу, но и европейскую. В подавляющих случаях авторы пытались объективно показать жизнь и тяжелую борьбу, выпавшую на долю чеченского народа, отражали их неукротимый, гордый характер. Но бывали и другие факты. Так А. Авторха-нов писал, что в Париже, в одном известном издательстве, «Фаярд», в 1978 г. была издана книга одного французского дипломата под названием «Странный Кавказ». Восхищаясь эрудицией автора в области истории Кавказа, рецензент «Русской Мысли» в Париже писал: – «…автор книги открывает нам жизнь различных кавказских народностей – чеченцев, у которых был свирепый обычай украшать себя ожерельями, составленными из ушей своих врагов, которых всегда было великое множество, ингушей с их странным обычаем венчать мертвых хевсуров, еще недавно носивших кольчугу в качестве привычной одежды… Можно только удивляться, что широкие круги читателей до сих пор не знакомы с этим краем, скрывающим столько чудес» .
По рассказу А. Авторханова при его встрече в 1932 году с Д. Гатуевым, последний рассказывал ему, что Киров благодарил Гату-ева за восстановление исторической правды об абреке Зелимхане, обещал предпринять меры для экранизации книги «Зелимхан». Действительно, скоро в СССР вышел художественный фильм «Зелимхан» по книге Гатуева, он демонстрировался и в ряде стран Запада. Но Кирова убили в 1934 г., Гатуева в 1938 г., а Зелимхана вновь объявили обыкновенным «разбойником». «Однако нет конца советским чудесам, – пишет Авторханов. – После разоблачения культа Сталина реабилитировали не только Дзахо Гатуева, но и его героя Зелимхана. Издательства в Москве и на родине Гатуева в Осетии переиздали «Зелимхана», а чеченский писатель Магомет Мамакаев издал в Грозном собственную книгу о Зелимхане. Но в эру Брежнева произошло опять новое «чудо»: Зелимхана вновь перевели в обыкновенного «разбойника».
Как смотрел Зелимхан сам на свое абречество? В письме на имя председателя Третьей государственной Думы Зелимхан писал: «…для меня было бы большим нравственным удовлетворением, если бы народные представители знали, что я не родился абреком, не родились ими также мой отец и брат и другие товарищи. Большинство из них избирают такую долю вследствие несправедливого отношения властей…» . Каковы же были несправедливости, за которые Зелимхан мстил властям? Вот некоторые из них.
В воскресенье 10 октября 1905 г. грозненские власти учинили на базаре чеченский погром. Начало обычное. Поссорилась с чеченом баба. Шум. Толпа. То ли он кого из толпы убил, то ли толпа его убила за чеченское происхождение. В результате вышел из казармы под командой полковника Попова Ширванский полк и расстрелял 17 чеченцев. Эта весть доима до Зелимхана, который при каждой молитве после «дуа» повторяй обращение к Аллаху: «Аллах, если я задумал что-нибудь несправедливое, то отврати мои мысли и удержи мои руки. Если я задумал дело правое, то укрепи мою волю: сделай глаз мой метким и руку твердой. Прости мне мои грехи, прости грехи всем несчастным, вынужденным идти моей дорогой». 17 октября около станции Кади-юрт Зелимхан со своим отрядом остановил пассажирский поезд, отобрал 17 пассажиров из числа «начальников» и расстрелял их. «Передайте полковнику Попову, что жизни, взятые им в Грозном, отмщены», – сказал он пассажирам.
А незадолго до этого Зелимхан убил начальника Веденского округа полковника Добровольского. За что же? Зелимхан объяснил: «Полковник думал, что обругал сестер зелимхановских, за арест зелимхановской жены, за преследование отца, братьев, – …за присылки в Харачой солдат, лапавших харачоевских девушек, …осквернивших чистоту мусульманских жилищ».
Вместо убитого Добровольского появился новый начальник округа, «свой» горец, полковник Галаев. Он полагал, что Добровольский погиб из-за своей интеллигентской мягкотелости, не зная психологии чеченцев, и Галаев во всеуслышание заявил, что он всю Чечню согнет в бараний рог. Гатуев рассказывал А. Авторханову: «Галаев свирепствовал, сам он – из горцев, казаков моздокских». Всех так или иначе заподозренных в сношении с Зелимханом он ссылал в Сибирь, — семьями. Каждой высылке предшествовал арест, и тюрьмы наполнялись преступниками в возрасте от грудного и до старческого. Одним словом, «свой» горец Галаев оказался хуже русского Добровольского. Зелимхан написал Галаеву письмо, чисто в горском стиле, оно довольно красноречиво объясняет суть дела. Вот что он пишет:
«Я думаю, что из головы твоей утекло масло, раз ты думаешь, что царский закон может делать, все, что угодно. Не стыдно тебе обвинять совершенно невинных? На каком основании наказываешь ты этих детей? Ведь народу известно, что сделанное в крепости Ведено сделал я. Знаешь это и ты. Вы же не можете подняться на крыльях к нему и не можете влезть в землю. Или же вы будете постоянно в крепости, решая делать так несправедливо, зная это хорошо… Куда вы денетесь? Я, Зелимхан, решающий народные дела, виновных убиваю, невинных оставляю. Я вам говорю, чтобы не нарушали вы закон… Возьмите всю казну и войска, преследуйте меня и все равно не найдете меня… Когда вам понадобится схватить меня – я буду от вас далеко, когда же вы мне понадобитесь – будете вы очень близко ко мне… Вы нехорошие люди! Вы недостойные люди! Не радуйтесь, не гордитесь за взятую вами неправду и за утверждение таковой… После будете плакать несомненно. Эй, полковник! Я тебя прошу: ради создавшего нас Бога и ради возвысившего тебя – не открывай вражду между мною и народом» .
В ответ на письмо Зелимхана Галаев начал аресты семей сородичей Зелимхана даже по материнской линии (по чеченскому родовому праву за действия того или иного лица отвечает только его род по от- 1 цовской линии, а не по материнской). В военной крепости Ведено не хватало помещений для заключенных детей, женщин, мужчин. Вереницей тянулись пешие и подводы с арестованными из Горной Чечни до самого Грозного. Зелимхан написал Галаеву второе письмо.
«…- Полковник Галаев, пишу тебе последнее мое письмо… Мнение мое такое: ты, кажется, знаешь, что я сделал с Добровольским, с таким же полковником, как ты; что мое привлекает сердце в необходимость сделать с тобой за незаконные действия твои из-за меня заключенных людей, которые совсем невинные. Я тебе говорю, чтобы ты освободил всех заключенных. Я тебе дам запомнить себя. Губить людей незаконными действиями из-за себя я не позволю тебе, гяур. Раз я говорю «не позволю», значит правда. Если я, Зелимхан Гушмазукаев, буду жив, я же заставлю тебя, как собаку, гадить дома… Трус ты! В конце концов проститутка, — убью тебя, как собаку… Ты, кажется, думаешь, что я уеду в Турцию? Нет, этого не будет, чтобы люди не обложили меня позором бегства. Не кончив с тобою, я – дальше не уйду. Слушаю о твоих делах, и ты мне кажешься не полковником, а шлюхой. Освободи же людей невинных, и я с тобою ничего иметь не буду. Если же не послушаешь, то будь уверен, что жизнь твою покончу или увезу в живых, чтобы казнить тебя» .
Однако и второе письмо тоже не произвело должного впечатления на полковника – он чувствовал себя в безопасности. Ведено -сильно укрепленная военная крепость, в которой находился гарнизон из отборных войск, обнесена высокой стеной с проволочным заграждением. Над обрывом, в красивом тенистом парке, в окружении личных телохранителей, Галаев сидел на скамейке. Вдруг в каких-нибудь сотнях шагов со стороны оврага раздался выстрел.
«Не в нас ли стреляют?» – пошутил полковник и обернулся на выстрел. Тогда вторая пуля ударила в висок полковника: первым выстрелом Зелимхан заставил полковника обернуться, чтобы попасть в него наверняка». Галаев был убит.
Зелимхан после того, как он казнил Добровольского и Галае-ва, был признан людьми в Чечне и Ингушетии национальным героем – за его справедливость. И к нему потянулись новые абреки. Кавказское начальство начало опасаться, что Зелимхан может стать Бей-Булатом или даже новым Шамилем. Поэтому по приказу кавказского наместника Воронцова-Дашкова начальник Терской области генерал Михеев объявил 7 марта 1909 г. о создании «специального временного охотничьего отряда» из двух тысяч отборных вояк, куда было набрано также некоторое количество добровольцев-уголовников («контрактники»?!) для поиска и уничтожения Зелимхана. Из Кубани выписали прославившегося «подвигами» против революции (а попросту говоря – расправами с голодными людьми, выступившими против царских порядков), войскового старшину Вербицкого – для руководства ими.
Вербицкий, хотя и храбрый человек, но психологии горцев совершенно не понимал. Поэтому он написал письмо-обращение к чеченскому народу на русском и арабских языках, оскорбительное по содержанию. Вот некоторые отрывки из него:
«Приказом по области я, войсковой старшина Вербицкий, назначен искоренить разбойничество в родном нам крае. Обращаюсь поэтому к чеченскому и ингушскому народам и всему туземному населению. Вы – храбрые племена. Слава о Вашем мужестве известна по всей земле: ваши деды и отцы храбро боролись за свою независимость, бились вы и под русскими знаменами во славу России… Призываю честных людей сплотиться и перестать якшаться с ворами, разбойниками…
Я обращаюсь и к вам, воры и разбойники.
Объявляю вам, что ваше царство приходит к концу. Я поймаю вас, и те, на ком лежит пролитая при разбоях кровь, будут повешены по законам военного времени. Поэтому советую вам помнить мои слова и отнюдь не отдаваться моим отрядам живыми, а биться до последней капли крови. Кто не будет трус, умрет как мужчина с оружием в руках.
Теперь ты, Зелимхан! Имя твое известно всей России, но слава твоя скверна. Ты бросил отца и брата умирать, а сам убежал с поля битвы, как самый подлый трус и предатель. Ты убил много людей, но из-за куста, прячась в камни, как ядовитая змея… Я понимаю, что весь чеченский народ смотрит на тебя, как на мужчину, и я, войсковой старшина Вербицкий, предоставляю тебе случай смыть с себя пятно бесчестия, если ты действительно носишь штаны, а не женские шаровары, ты должен принять мой вызов. Назначь время, место и укажи по совести, если она у тебя еще есть, число твоих товарищей, и я являюсь туда с таким же числом своих людей, чтобы сразиться с тобою и со всей твоей шайкой. И чем больше в ней разбойников, тем лучше. Даю тебе честное слово русского офицера, что свято исполню предложенные тобой условия» .
Зелимхан не только принял вызов Вербицкого, он указал время и место, где он встретится с Вербицким и его отрядом: в 12 часов дня 10 апреля 1910 года в г. Кизляре, у государственного казначейства (банка). Это свое решение Зелимхан изложил в письме к Вербицкому, которое кончалось словами: «Жди меня, баба-атаман, в Кизляре».
Хотя о письме Зелимхана говорилось всюду, сам Вербицкий не придавал ему никакого значения, по крайней мере, внешне. Современники, однако, засвидетельствовали его «странное поведение». Прежде всего Вербицкий покинул свой штаб в Кизляре и накануне назначенного ему времени поехал в Грозный играть в карты в офицерском клубе. Когда офицеры – члены клуба спрашивали Вербицкого о письме Зелимхана, то Вербицкий отделывался шутками: «Думает, дурака нашел… Так я ему и поверю. Святослав, подумаешь, нашелся: «Я иду на Вы». Эти времена, милостивые государи, давно прошли. Не Зелимхану в Святослава играть».
А между тем, Вербицкий, пытаясь затерроризировать чеченцев и ингушей, свирепствовал вовсю. Так на базаре в Гудермесе, в Чечне и в селении Цох в Ингушетии, Вербицкий устроил античеченский и антиингушский погромы, в результате которых погибло много людей. Возмущаясь этим, Зелимхан напоминал в письме другому офицеру, полковнику Данагаеву: «Такие страшные действия, которые совершал Вербицкий за один час, убивая бедных людей, я за десять лет абреком и то не сделал» .
9 апреля Зелимхан со своим отрядом, переодетым в русскую военную форму, переночевал в кизлярских камышах, а 10 апреля, как и было обещано, Зелимхан вошел в город Кизляр во главе своего отряда, принимая, как это положено по уставу, приветствие встречных нижних чинов.
Без единого выстрела вступив в город, Зелимхан занял на центральной площади казначейство. Вербицкого там не было – он попросту испугался. Зелимхан, не дождавшись Вербицкого, ушел. И ушел без единой потери, перебив охрану казначейства и высланный на подмогу отряд местного гарнизона (19 человек убитыми и четырех ранеными). Зелимхан выполнил свою задачу только наполовину: деньги казначейства он захватил, но встретиться на дуэли с Вербицким ему не удалось – не по его вине. Правительство само Вербицкого отдало под суд за «преступное бездействие» – это и спасло его от возмездия абрека, но имя свое он опозорил.
После Вербицкого за Зелимхана взялся князь Андроников, – также «свой» кавказец, начальник ингушского Назранского округа, куда теперь с семьей перебрался и сам Зелимхан и жил некоторое время у своих ингушских друзей.
15 сентября 1910 года князь Андроников начал с четырех сторон наступление на горную резиденцию Зелимхана в Харачое, – в отряде насчитывалось до трех тысяч солдат специальной горной службы. Войска Андроникова не щадили никого: ни мирных жителей, ни их семей – бомбили аулы, сжигали хутора, угоняли скот «бандитов», и, наконец, взяли «горную крепость», в которой полагали найти Зелимхана, но его не нашли, и тогда захватили его семью – жену и детей. Потом их доставили во Владикавказскую тюрьму. Князь лично допрашивал с подобающим пристрастием жену Зелимхана и детей. Ничего не добившись от них, князь Андроников двинулся дальше, к горной реке Асса и скоро добрался до цели: он нарвался на засаду Зелимхана и его группы. Сначала абреки спорили, кому же убить Андроникова, но едва лошадь Андроникова вступила на мост, Зелимхан принял решение уступить Андроникова своему ингушскому другу, Азамату Цариеву. Азамат выстрелил в Андроникова. Андроников упал мертвым. Абреки ушли…»
Еще множество громких дел было за Зелимханом Харачоевским. Д. Гатуев описывает еще один эпизод. В декабре 1911 года специальный отряд в Харачоевских горах обнаружил убежище Зелимхана. Его окружили несколько тысяч солдат Империи: 11 декабря 1912 г. все газеты Терской области напечатали информационные сообщения на эту тему. В корреспонденции «Терского края», например, говорилось:
«Начальник Веденского округа телеграфирует начальнику области, что нашел Зелимхана и окружил в Харачоевских горах, где он заперся в пещере. С восьми утра идет перестрелка. К вечеру, с нашей стороны убито двое, ранено четверо. Потребованы из Ведено пироксилиновые шашки для взрыва… На скалу против пещеры послано несколько человек охотников и кровников Зелимхана… В подкрепление к первой партии охотников были посланы еще команды пластунов… к вечеру пещера была окружена сторожевыми постами. К утру на скалу ввезено полевое орудие, из которого и решено начать стрельбу по пещере…»
О тех событиях позже, после убийства абрека, рассказывал пристав Садуев: «Бомбардировка продолжалась до заката солнца. Зелимхан же сидел спокойно и не стрелял. Когда войска перестали стрелять, Зелимхан произвел четыре выстрела, которыми убил двух и поранил двух. Тогда начальник округа стал посылать для переговоров людей. Зелимхан ответил: «Скажи начальнику, чтобы он сейчас же по телеграфу просил прощения всем, кто сослан и арестован из-за меня. Если к полуночи не передадут мне ответа, что они помилованы, то я уйду из пещеры, хотя бы все русские войска ее окружали».
Начальник округа не ответил Зелимхану, ибо по-прежнему был уверен, что Зелимхан у него «в кармане». Но Зелимхан опять ушел. О том, как это случилось, сохранился рассказ самого Зелимхана. Вот он в изложении Гатуева:
«Зелимхан ушел просто, почти как из дому… перед зарей. Когда лег в ущелье туман, Зелимхан скользнул из пещеры. Вниз. На дно. Он омылся в речке, сделал намаз (молитву) и пополз вверх по скату, на котором оцепление. Два пластуна сидели. Один направо сидел, другой налево сидел. Я иду – смотрю, они сидят – тоже смотрят. Тогда я на середину пошел между ними, тогда они к скалам прижались. Чтобы, как скалы быть. Я прошел, ничего не сказал. Я прошел, они ничего не сказали. Баркалла (спасибо). В каждом деле на полчаса надо иметь терпение».
Гатуев пишет: «власть меньше всего предполагала эдакую гениальную упрощенность ухода и, сконфуженная, ударилась в версиетворчество» .
В ответ начальник округа Караулов предпринял еще более жестокие меры: во второй половине декабря он сослал в Сибирь из окружающих сел 190 человек, к тем почти тысяче человек, которые уже были сосланы с семьями, – все из-за одного Зелимхана. Супруга начальника округа, княгиня Караулова, тем временем занялась филантропией: она пригласила детей чеченцев на рождественскую елку петь песню «В лесу родилась елочка»…, и одарила их восточными сладостями. С Нового года она занялась еще и просвещением в Чечне, создав школьный кружок, где учила чеченских детей декламировать: «Петушок, петушок, золотой гребешок, -… почему ты Магомету спать не даешь?» Появление в «Петушке» Магомета уже само по себе считалось несомненным прогрессом в «туземной политике» кавказской администрации» .
На военном совете у наместника Кавказа был принят новый план ликвидации Зелимхана: выслать виднейших чеченских шейхов в Сибирь, если они откажутся участвовать вместе со своими мюридами в поимке Зелимхана. Кроме того, начальство решило мобилизовать против Зелимхана и все те тайпы, которые находились в кровной вражде с Зелимханом. Было решено также выдать всем им, мюридам и кровникам, оружие. Это был план отчаяния, глупее которого выдумать было невозможно, ибо вооруженные мюриды и кровники Зелимхана искали не Зелимхана, а начали сводить свои счеты с местными старшинами и приставами. Администрация вскоре поняла всю глупость своих действий и стала спешно изымать оружие, выданное ранее. Удалось вернуть немного.
Зелимхан знал, что русская печать о нем пишет, как о разбойнике, и его тяготила эта «слава» грабителя. Его одолевали нравственные мучения, он не видел выхода из ситуации, сложившейся на его родине, и терзался сомнениями. Он уже часто задумывался, как бросить абречество, исчезнуть навсегда. Думал даже и об эмиграции в Турцию. Вот в этот период кризиса Зелимхан решил объяснить публично причины и мотивы своего абречества. Осуществить эти намерения ему помог Тапа Чермоев, который посоветовал написать письмо в Государственную Думу. Предложил свою помощь Абдул-Меджид(Тапа) Чермоев, кстати, сын чеченского генерала на русской службе, Орцу Чермоева – будущий глава правительства Горской Республики Северного Кавказа, смог написать Зелимхану письмо. О Тапе Чермоеве Большая Советская Энциклопедия сообщает: «Чермоев Абдул-Межид Орцуевич (3/15.3. 1882-1936), чеченский буржуазно-националистический деятель 1917-1919, нефтепромышленник. Окончил Николаевское военное училище (1901), служил в кавалерии, в т. ч. в собственном конвое Николая II. В 1908 г. вышел в отставку, во время Первой мировой войны 1914-1919 – офицер кавказской туземной конной дивизии («Дикой дивизии»). После февральской революции 1917 г. один из организаторов контрреволюционного «Союза объединенных горцев» и руководитель буржуазного «Терско-Дагестанского правительства». После установления Советской власти в Чечне и Дагестане – в эмиграции, где «продолжал антисоветскую деятельность».
Чермоев записал все, что говорил Зелимхан, и отправил письма в Государственную Думу.
«Его Высокопревосходительству,
Господину Председателю Государственной Думы
Чеченского абрека Зелимхана Гушмазукаева
ПРОШЕНИЕ
Так как в настоящее время в Государственной думе идет запрос (обсуждение) о грабежах и разбоях на Кавказе, то депутатам небезынтересно будет познакомиться с причинами, заставившими меня… сделаться абреком.
Все рассказывать не стоит – это займет слишком много вашего драгоценного времени. Я ограничусь, как сказал, указанием обстоятельств, при которых я ушел в абреки…
Чтобы г.г. депутаты имели хоть какое-нибудь представление о драме моей жизни, я должен упомянуть в кратких словах о месте моего рождения и о своей семье. Родом я из чеченского селения Харачой, Веденского округа, Терской области. Во время, о котором идет рассказ (1901), семья наша состояча из старика-отца, меня и двух братьев, из которых один был уже взрослый юноша, а другой совсем еще ребенок; кроме того, был у нас еще и столетний дед. Жили мы богато.
Все, что бывает у зажиточного горца, мы имели: крупный и мелкий рогатый скот, несколько лошадей, мельницу, имели богатейшую пасеку… добра своего было достаточно, чужого мы не искали. Но случилось несчастье. Произошла у нас ссора с односельчанином из-за невесты моего брата. В драке был убит мой родственник. Теперь надо отомстить кровникам за смерть родственника, выполнить святую для каждого чеченца обязанность.
…Я совершил акт кровомщения втайне, ночью, накануне Рамазана месяца, и без соучастников. Все в ауле вздохнули свободно, – ссоры должны были окончиться, и между сторонами состояться полное примирение. Но стали производить дознание. Начальник участка (старшина) будто бы указал на виновников смерти – на меня, на моего отца и двух братьев, – со слов умершего.
Таким образом было найдено юридическое основание для того, чтобы нас обвинить. Суд нас четверых присудил в арестантское отделение. На запрос палаты, каким образом покойный ночью мог узнать, кто в него стрелял, тот же начальник участка ответил, что была светлая лунная ночь и лица были хорошо замечены умершим. Это была с его стороны явная ложь и пристрастное отношение к делу. Во-первых, как всему народу, ему было известно, что мой отец и мои два брата ни в чем не виноваты, а во-вторых, накануне Рамазана месяца луна не светит. Люди говорят, что ему дали взятку наши враги… В результате один из моих братьев умер в тюрьме, а другой находится в ссылке. Я бежал из грозненской тюрьмы с единственной целью отомстить виновнику всех несчастий нашей семьи, начальнику участка…
Теперь я вам расскажу, за что я убил полковника Добровольского. В то время Добровольский был старшим помощником начальника Веденского округа… Естественно, на нем лежала обязанность меня преследовать, но как он это делал!
Прежде всего предпринял в Харачое экзекуции, затем всячески давил моих родственников… мой старый отец, уже вернувшись домой, отбыв свой срок наказания, и брат – самый тихий и добродушный из харачоевцев – подверглись со стороны Добровольского гонениям, аресту на продолжительное время под тем или иным предлогом, штрафам и проч. мелочам, пересказать которые я сейчас не сумею, но которые тем не менее жизнь делают тягостной, а иногда и невыносимой…
Тогда мой брат ушел из дома и стал бродить один по горам, боясь присоединиться ко мне, чтобы не опорочить себя навсегда. А скитаясь один, он надеялся, либо начальник смилостивится, либо на его место назначат другого, более доброго, но его поймали и посадили в Петровскую тюрьму. Тогда через год он бежал из тюрьмы прямо ко мне. С этого момента он сделался уже настоящим абреком. Отец мой еще раньше брата присоединился ко мне, предпочитая жизнь абрека тюремному заключению, которое должно было длиться, пока меня не убьют или не поймают. За все это Добровольский поплатился своей жизнью.
Далее я Вам расскажу, Ваше превосходительство, за что я убил полковника Галаева. Вскоре после смерти Добровольского, Веденский округ был объявлен самостоятельным в административном отношении, и к нам прислали начальника округа, именно Галаева. Это оказался человек деятельный и энергичный, он сразу выслал из Веденского округа 500 человек… которые вернулись все уже в качестве абреков и наводнили Веденский округ… i Меры его, направленные против меня, отца и братьев, выражались в том, что приблизил к себе нашего кровника Эльсанова из Харачоя, и стал по его указанию сажать в тюрьмы и высылать наших родственников и друзей, а иногда лиц, совершенно не имевших к нам никакого отношения. Я ему письменно предлагал оставить всех этих ни в чем не повинных лиц в покое, а меня преследовать всеми способами, какие он может изобрести: полицией, подкупом, отравлением, чем только хочет, но Галаев находил, что борьба с мирными людьми гораздо легче, чем с абреками. Некоторые сосланные им лица находятся в северных губерниях России, быть может, два моих двоюродных брата и два зятя, посаженные Галаевым в тюрьму до сих пор сидят еще там.
Хозяйства сосланных и заключенных совершенно разорились, жены и дети их живут подаянием добрых людей, да тем, что я иногда уделяю им из своего добра после удачного набега.
Окончательно убедившись, что Галаев твердо держится своей системы, что он будет ссылать и арестовывать все новые и новые лица и что разоренные семейства станут молить Бога о моей гибели, я решил с ним покончить. Решение свое я выполнил летом истекшего 1908 г.
Все изложенное в этом прошении, безусловно – правда, ибо я стою вне зависимости от кого бы то ни было, и лгать мне нет никакой нужды. Голова моя, говорят, оценена в 8000 рублей. Конечно, деньги эти будут собраны с населения. Отец и брат убиты, и теперь я одиноко скитаюсь по горам и лесам, ожидая с часу на час возмездия за свои и чужие грехи. Я знаю, дело мое кончено, вернуться к мирной жизни мне невозможно, пощады и милости тоже я не жду ни от кого. Но для меня было бы большим нравственным удовлетворением, если бы народные представители знали, что я не родился абреком, не родились ими также мой отец и брат и другие товарищи. Большинство из них избирают такую долю вследствие несправедливых отношений властей…
Все изложенное покорнейше прошу, Ваше превосходительство, довести до сведения Думы. Если же вы не найдете возможным, чтобы мое прошение было предметом внимания народных представителей, то покорнейше прошу вас отдать его в какой-нибудь орган печати.
Вот такое письмо, полное горечи и отчаяния:
Зелимхан Гушмазукаев
Терская область.15 января 1909 г.
Ты кончил жизни путь, Герой,
Теперь твоя наступит слава.
И в песнях Родины святой
Твой образ будет величавым.
Жить будет мужество твое,
Освободившее ее.
Пока свободен твой народ,
Он позабыть тебя не в силах.
Но кровь твоя течет не по Земле,
а в наших Жилах.
Джордж Гордон Байрон
СМЕРТЬ АБРЕКА
В конце 1911 г. Зелимхан тяжело заболел. Его лечили народной медициной, но вылечить не могли. В аулах никаких дипломированных врачей не было, а обращаться к больничным или частным врачам в городе было опасно. Похоже, Зелимхан потерял вкус к жизни, устал от нее, он отказался выехать в Турцию для лечения. И стал сознательно искать достойную смерть. Этим, возможно, и объясняется, что он принял решение предать себя в руки своих кровников Бойщиковых, которые обратились к нему с великодушным предложением вызвать русского врача, если он переселится к ним на хутор Ахшибатой под Шали. Переезд еще более ухудшил его состояние. А Бойщиковы вместо врача привели карательный отряд в 500 солдат и казаков. С десяти часов вечера до рассвета Зелимхан вел бои и беспрерывно пел «Ясын» (отходная молитва мусульман). К рассвету он перестал молиться. Не ранен ли он, задавали друг другу вопрос офицеры, не решаясь, однако, войти в дом. «Зелимхан притворился мертвым. «Продолжать стрельбу!» — приказывает командир отряда Кибиров, и еще долго солдаты стреляли в мертвого абрека. Это было 27 сентября 1913 г., кавказская администрация ликовала. Бойщиков получил офицерский чин и 18 000 рублей награды. Кибирова повысили в чине и назначили полицейским начальником всего Туруханского края, где с ним дружил «грузинский абрек» Коба-Сталин, – пишет А. Авторханов.
Таких выдающихся абреков в Чечне больше не было, хотя абречество, как явление, существовало, и многие люди становились на путь борьбы с несправедливостью властей. Об одном из них писал в романе «Сыновья Беки» замечательный ингушский писатель Идрис Базоркин, романтическая судьба героя которого сложилась аналогично трагической судьбе реально жившего Зелимхана.
Около сорока лет, с 1932 года, абречествовал Хасуха Магомадов. На путь борьбы он стал после выселения народа в феврале 1944 года. Конечно, пропаганда представляла его откровенным бандитом, ему приписывали мыслимые и немыслимые злодейства. Был убит глубоким стариком, совершенно больным, в 1976 году. Его дела неизвестны, верить официальным данным КГБ Чечено-Ингушетии – просто бессмысленно.
ДЕПОРТАЦИИ
И РЕАБИЛИТАЦИИ
ИЗБРАННАЯ ФАКТОЛОГИЯ МАССОВЫХ РЕПРЕССИЙ И ДЕПОРТАЦИЙ
ЕРМОЛОВСКАЯ ДЕПОРТАЦИЯ
ЦАРСКАЯ («ТУРЕЦКАЯ») ДЕПОРТАЦИЯ
СТАЛИНСКАЯ («СИБИРСКАЯ») ДЕПОРТА
СТАЛИН «СОВЕТУЕТСЯ»
УКАЗ О ЛИКВИДАЦИИ
ЧЕЧЕНО-ИНГУШСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
КАК ПРОВОДИЛОСЬ ВЫСЕЛЕНИЕ
ИНСТРУКЦИЯ
ОБРЕЧЕННЫЕ
РЕАБИЛИТАЦИИ
УКАЗ «О ВОССТАНОВЛЕНИИ
ЧЕЧЕНО-ИНГУШСКОЙ АССР»
УКАЗ «О СНЯТИИ ОГРАНИЧЕНИЙ
ПО СПЕЦПОСЕЛЕНИЮ»
ЗАКОН О РЕАБИЛИТАЦИИ
РЕПРЕССИРОВАННЫХ НАРОДОВ
НОВАЯ ЭТНОФОБИЯ
ИЗБРАННАЯ ФАКТОЛОГИЯ
МАССОВЫХ РЕПРЕССИЙ И ДЕПОРТАЦИЙ
Когда говорят о массовых репрессиях и депортациях против отдельных народов, обычно вспоминают 1944 год, и не случайно — по масштабам эта «операция» была крупнейшей во всем ХХ столетии. Но дело в том, что эта депортация не была первой для чеченского народа, было несколько «волн» переселения чеченцев и других народов Кавказа, которые следовали, как правило, за окончанием этапных войн или иных военных схваток между горцами и русской армией.
По-видимому, первой крупной ссылкой (депортацией) мирного гражданского населения необходимо назвать действия царской администрации в 1792 году, последовавшие после окончательного поражения шейха Мансура Ушурмы. Тогда тысячи семей чеченцев, обвиненных в участии (или в симпатиях) на стороне отважного Мансура, были сосланы в сибирскую каторгу. После этой первой «успешной» акции, — выселения чеченцев в Сибирь становятся распространенным явлением. Еще до установления Советской власти в Сибирь было послано более 300 тысяч чеченцев. Так, множество чеченских семей были высланы в Сибирь после подавления движения Бейбулата Таймиева (1831-1832 гг.), а также после разгрома чеченских военных отрядов имама Ташу-Хаджи, — одного из мощных союзников и наибов имама Шамиля, необычайно умного и образованного человека. После подавления последнего, западного наибства государства Шамиля в 1859 году, царские власти начали крупную операцию по переселению (депортации) адыгов, черкесов, кабардинцев и абхазцев в Турцию около 1 млн. человек. И позже чеченцы крупными «партиями» ссылались в Сибирь – после аргунского восстания 1863-1864 гг., организованного соратником Шамиля, Байсунгуром, а также в 1878 году – после поражения восстания, которым была охвачена Чечня и Дагестан. Незадолго до начала Первой мировой войны, в 1913 году, была осуществлена еще одна крупная высылка чеченцев в Сибирь (обычно, по 1 тысяче человек) – после гибели знаменитого абрека Зелимхана Гушмазукаева, царские власти депортировали около 2 тысяч человек, обвинив их в связях и помощи абречеству.
ЕРМОЛОВСКАЯ ДЕПОРТАЦИЯ
Ермолов фанатично стремился изгнать чеченцев из оставшейся за ними равнинной части их извечной территории – между Тереком и Сунжей. Генерал, слывущий почему-то либералом, полагал серьезной ошибкой своих предшественников, что они «разрешили» горцам вообще, и в частности, чеченцам, спуститься с гор на равнины страны . Поэтому Ермолов разработал «свою» тактику депортации чеченцев. Ермоловская политика депортации проводилась в противовес естественной миграции чеченцев с гор на равнину, причем, на свои исторические земли. Она лишала народ плодородных земель, разрушала традиционную экономику. Даже проимператорские по своим позициям, авторы книг, посвященных Кавказской войне, М.М. Блиев и В.В. Дегоев, — как отмечает Данлоп, – считали решение Ермолова депортировать чеченцев, «одной из самых крупных ошибок Ермолова» .
М.М. Блиев и В.В. Дегоев отмечают, что депортационная политика Ермолова не дала возможности развиваться двум прогрессивным тенденциям, которые уже возобладали в то время у чеченцев: «переходу от пастбищного животноводства к земледелию и эволюции от первобытного к феодальному укладу». Это, однако, типично имперский подход к истории покоренных народов – объявлять их на стадии развития, гораздо ниже, чем феодально-крепостническая Россия. Ранее мы показали, что Чечня на феодальный путь развития вступила, очевидно, еще в XIH-XIV столетиях, период расцвета пришелся на XV-XVI вв., а с конца XVI стал развиваться процесс выдавливания родовой аристократии и уравнивания в правах всех свободных людей, превращения их в полноправных граждан чеченских государств-сообществ. Что же касается процессов усиления землевладельческих начал в чеченском обществе, то скорее, речь может идти о восстановлении земледельческих хозяйств, которые были разорены предшествующими набегами завоевателей, когда земледельческая культура, как и ремесла, как и торговля, в том числе дальняя торговля (с иностранными государствами) – все это оказывалось разрушенным, подвергалось деградаыии. Конечно, новое освоение – это тоже неопытный или необъективный исследователь, может считать «приобщением» к новому способу производства, – как это и утверждали Блиев и Дегоев.
Совершенно прав Д. Данлоп, когда цитирует ученого-исследователя Роберта Лайалла: «принуждая чеченцев к возвращению в суровые условия гор, Ермолов возвращал их к примитивному в экономическом и социальном плане состоянию и, вместе с тем, укреплял их убежденную и стойкую враждебность к Российской империи на следующие полстолетия (и далеко вперед)».
Другой формой депортации, которую применяли Ермолов и его люди, были ссылки плененных чеченцев в Сибирь. «Их хватали и сажали за решетку, — писал один из современников, – пока не неберется значительное их число и тогда отправляли па пожизненное поселение на Восток». Правда, никто из авторов не привел цифр относительно количества чеченцев, изгнанных со своих исконных земель.
ЦАРСКАЯ («ТУРЕЦКАЯ») ДЕПОРТАЦИЯ
Тридцатилетняя Кавказская война закончилась. Она унесла более половины чеченского народа. Но русские власти не оставили в покое оставшихся в живых.
После пленения Шамиля в 1859 году в Чечне, в некоторых горных районах все еще оставались разрозненные военные отряды, продолжающие освободительную войну. Скорее – это была месть в отношении победителей, убившие офицеров, прославившихся не столько военными доблестями на поле брани, а жестокостями и мародерством в отношении мирных людей. В этот период царское правительство стало готовить крупномасштабную депортацию чеченцев в Турцию. О последней вел переговоры с Турцией русский посол от имени государя-императора. Одновременно военно-техническим обеспечением этой операции занимался генерал Муса Кундухов. В этой злодейской акции участвовали и чеченские провокаторы, в том числе, из торговцев и религиозных деятелей, которые убеждали чеченцев в необходимости массового переселения в мусульманскую Турцию, где все будут жить в самых благоприятных условиях. Царская пропаганда внешне представляла все это дело таким образом, что русские власти не желают такого переселения, но не могут отказать желанию самих чеченцев переселиться в Турцию. При этом нечестивые колониальные администраторы добились от несчастных людей выплаты налогов… на 10 лет вперед. Одновременно выставлялось требование, чтобы каждый переселяющийся написал заявление о том, что он по добровольному желанию навечно покидает Чечню и никогда не будет стремиться к возвращению на Родину, Кавказ.
Всего было переселено более 250 тысяч чеченцев, причем переселенцы составляли цвет нации. По достигнутой с турецкой стороной договоренности, они должны были быть поселены в относительно благоприятные места, с точки зрения климатических условий – южное побережье Черного моря. Однако, незадолго до прибытия первых кораблей с переселенцами, русский посол ультимативно потребовал, чтобы их переселили в районы проживания курдов с крайне неблагоприятными условиями, включая заболоченные районы. Тем самым переселяемое население обрекалось на смерть. Даже турецкие власти были шокированы такими требованиями России, но они тогда проиграли войну России и вынуждены были согласиться с этими условиями, продиктованными Петербургом. История сохранила один трагический эпизод: когда люди на двух кораблях причалили к турецким берегам и узнали об изменении условий, они потребовали возвращения на родину. Тогда, сославшись на холеру, эти корабли с несколькими тысячами людей на борту, были потоплены в море. Разумеется, экипаж корабля спокойно сел на боты и уплыл, оставив тонущих людей на Всевышнего.
Через десять лет от 250 тысяч переселенцев-чеченцев осталось не более 20 тысяч человек, многие из которых вернулись на Кавказ; за ними буквально охотились как за дикими зверями, бросали в тюрьмы, иные перебрались в другие страны (Иорданию, Сирию, Египет и др.).
О бедах, которые ожидает чеченский народ в будущем, говорил и писал за десять лет до пленения Шамиля его главный политический советник Митаев Буматгирей-хаджи, образованный, умный человек. В частности, он писал о грядущих трех депортациях чеченского народа, причем, предсказывал и одну из главных причин этой трагедии он объяснял тем, что в народе нет согласия, вздорные «лидеры» часто стремятся к власти и сеют рознь среди людей. Какое трагическое пророчество!!!
В общей сложности в ходе первой Кавказской войны и как её следствие – депортации в Турцию, чеченцы потеряли 60% всего населения – около 800 тысяч человек. Были разрушены устойчивые внутренние государственные структуры, система общественных отношений, нанесены мощные удары по традициям и обычаям, на сотни лет назад отброшен естественный социально-экономический уклад, наметилась разрушительная парадигма политического, социального, экономического и духовного развития, оказался полностью деформирован привычный уклад Жизни чеченца. Замечательный чеченский писатель А. Айдамиров в своем романе «Долгие ночи» показывает эту страшную трагедию народа. Кстати, он написал этот роман в конце 60-х годов, но жестокая партийная цензура препятствовала его изданию. Помнится, он встречался с нами, студентами МГУ, рассказывал о своем романе. Мы жадно слушали…
И вот через 80 лет, после «турецкой» депортации, когда еще не восстановилась даже на треть численность чеченского населения, по сравнению с периодом до начала первой Кавказской войны, – новая депортация 23 февраля 1944 года, осуществленная уже не царской, а «народной властью». Официальная пропаганда объясняла эту акцию, являющуюся откровенной формой геноцида, якобы, сотрудничеством чеченцев и ингушей с немцами. Это была абсолютная ложь, откровенная клевета на народ, который вместе с другими народами СССР делал все возможное для разгрома гитлеровских захватчиков, имевших планы полного уничтожения горских народов, и в первую очередь – чеченцев, как самого многочисленного народа на Северном Кавказе.
СТАЛИНСКАЯ («СИБИРСКАЯ») ДЕПОРТАЦИЯ
Летом 1943 года за депортацию чеченцев, ингушей, балкарцев, калмыков высказалось Политбюро ЦК КПСС. Вопрос принципиально был решен, и судьба народов, подлежащих выселению, определена. Тогда же, в июле 1943 года на заседании Президиума Верховного Совета СССР были приглашены руководители Кабардино-Балкарии, Дагестана, Чечено-Ингушетии, Карачаево-Черкессии, Осетии. «Обсуждался» вопрос о бандитизме на территории этих республик, мерах по его ликвидации. Вопрос о депортации народов Кавказа в повестке официально не значился. Я листал эти бумаги.
СТАЛИН «СОВЕТУЕТСЯ»
Вел заседание Сталин. Прохаживаясь по залу и куря трубку, Сталин задал вопрос первому секретарю Дагестанского обкома партии: «Вы в состоянии справиться самостоятельно с бандитизмом в Дагестане?»
Первый секретарь Дагестана: «Да, товарищ Сталин, мы можем справиться самостоятельно и в ближайшее время искореним полностью бандитизм в республике», – твердо ответил он.
«Это хорошо, – ответил Сталин, – важно, что у Вас есть такая уверенность. А мы проконтролируем», – добавил он, повернувшись в сторону Берии.
Затем аналогичный вопрос был задан руководителю Кабардино-Балкарии.
«В Кабарде у нас будет порядок, а вот что касается Бал-карий -здесь мы справиться сами не сможем без помощи Москвы», – ответил первый секретарь, тем самым указав на народ, который следует наказать.
«Москва поможет», – усмехнулся Сталин. И неожиданно: «А как обстоят дела в Чечено-Ингушетии с бандитизмом, справятся сами местные власти? Ведь у Вас много бандитов, товарищ Иванов?» (Иванов В. А. – тогдашний первый секретарь Чечено-Ингушского обкома партии).
Иванов В. А. (вскакивая, поспешно): «Товарищ Сталин, здесь находится председатель совета министров Чечено-Ингушетии Султан Моллаев, он лучше знает обстановку.
Сталин: «Пожалуйста, товарищ Моллаев, что Вы скажете?». Моллаев встает, мнется, переговаривается с Ивановым, затем произносит:
— «Товарищ Сталин, мы вот советовались с нашим министром внутренних дел Албогачиевым…
Сталин: «Хорошо, товарищ Моллаев, о чем Вы посоветовались между собой? Ну и какова Ваша точка зрения?»
Моллаев: «Мы, товарищ Сталин, – самостоятельно не справимся с бандитизмом в Чечено-Ингушетии…» Вот они – «вожди» Чечено-Ингушетии!
Но – стиль! Стиль Кремля! – этот вечный стиль «кремлевских вождей», характер взаимоотношений «хозяина и сателлитов», – он остался в неизменности и сегодня. Приблизительно такие подходы (и даже разговоры!) сопровождали ввод войск в Чечню, затем эскалацию войны, «беседы» с Автурхановым, Хаджиевым, Завгаевым. Всего лишь частные изменения – эти последние «беседы» состоялись в рамках Совета безопасности под председательством Ельцина, который «трубку не курил»…
На этом заседании Сталин предложил депортировать чеченцев, ингушей, калмыков, балкарцев в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию. Началось обсуждение предложения. Резко стал возражать Н. Вознесенский, некоторые выражали сомнения. Но решения принято не было. Точнее, оно было принято – Сталиным, Берия, Молотовым. Поэтому подготовительные работы начались, причем ускоренно. В Чечню-Ингушетию были направлены заместители Берия – Кобулов, Серов, Меркулов – якобы для «организации борьбы с бандитизмом», но на деле – в целях подготовки тотальной депортации и ликвидации Республики. 17 октября 1943 года появляется секретное Постановление Совнаркома СССР о депортации чеченцев, ингушей, калмыков и карачаевцев. Тогда же Берия получил распоряжение от Сталина об избрании мест для депортации (Северный Казахстан и Киргизия). Подготовкой к депортации чеченцев руководил из Грозного, где был организован штаб НКВД СССР, заместитель Берии генерал-полковник Серов, а высылкой руководил из Орджоникидзе, где также был организован второй штаб НКВД СССР, заместитель Берии генерал-полковник Кобулов. 7 марта (задним числом, депортация состоялась 22 февраля 1944 г.) появляется Указ Президиума Верховного Совета СССР.
УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
О ликвидации Чечено-Ингушской АССР и об административном устройстве ее территории
7 марта 1944 г.
В связи с тем, что в период Отечественной войны, особенно во время действий немецко-фашистских войск на Кавказе, многие чеченцы и ингуши изменили Родине, переходили на сторону фашистских оккупантов, вступали в отряды диверсантов и разведчиков, забрасываемых немцами в тылы Красной Армии, создавали по указке немцев вооруженные банды для борьбы против Советской власти, а также учитывая, что многие чеченцы и ингуши на протяжении ряда лет участвовали в вооруженных выступлениях против советской власти и в течение продолжительного времени, будучи не заняты честным трудом, совершают бандитские налеты на колхозы соседних областей, грабят и убивают советских людей, – Президиум Верховного Совета СССР постановляет:
1. Всех чеченцев и ингушей, проживающих на территории Чечено-Ингушской АССР, а также в прилегающих к ней районах, переселить в другие районы СССР, а Чечено-Ингушскую АССР ликвидировать.
Совнаркому СССР наделить чеченцев и ингушей в новых местах поселения землей и оказать им необходимую государственную помощь по хозяйственному устройству.
2. Образовать в составе Ставропольского края РСФСР ГРОЗНЕНСКИЙ округ с центром в городе Грозном…
Чечено-Ингушская Республика была ликвидирована, ее территория расчленена и «разделена» между Ставропольским краем, Осетией, Дагестаном и Грузинской ССР.
КАК ПРОВОДИЛОСЬ ВЫСЕЛЕНИЕ
Общий штаб по выселению чеченцев и ингушей находился на территории дачи обкома партии Северной Осетии в Орджоникидзе, которым руководили Кобулов и Серов. Им подчинялись еще два заместителя Берии – Меркулов и Круглов.
Берия назначил своего заместителя генерала армии Меркулова руководить войсками НКВД и НКГБ (войск было около 300 тыс. солдат и офицеров, большинство – снятых с фронтов действующей армии), а другого своего заместителя генерал-полковника Круглова – руководить оперативниками и агентурой (судя по документам, только религиозных деятелей-доносчиков насчитывалось до 5 тысяч человек).
Все названные лица приступили к «делу» с 20 октября 1943 года, соблюдая величайшую секретность.
Военно-строительные отряды строили дороги и мосты в горных районах, во всех населенных пунктах появились группы военных и гражданских лиц, которые тщательно переписывали население (по национальному признаку), имущество, скот, уточняли карты, дороги и пр.; в Грозном, Шалях Урус-Мартане, Ведено, Шатое, Старом-Юрте и др., усилились гарнизоны, были заброшены «десанты» в горные части республики. В январе в Дагестане и Северной Осетии было сконцентрировано огромное количество войск. Население было сильно встревожено, но власти успокаивали, ссылаясь на войну и возможный прорыв немцев в Грозный. Кстати, еще с лета 1943 года начинаются массовые заготовки лесоматериалов, якобы, для Красной Армии; завозятся десятки тысяч тонн угля в Грозный, Гудермес, Назрань, Червленая и др.
Это делалось для того, чтобы на пути следования вагонов с депортированными людьми эшелоны могли двигаться безостановочно, будучи загруженными топливом, водой, продуктами и т.д. Подготовка депортации была организована блистательно, во всеоружии организационного таланта, которым обладал сталинский военно-полицейский режим.
Все металлургические заводы Северного Кавказа были переключены на производство ведер, железных печек и другого инвентаря, якобы для кавалерийских частей Красной Армии. Тогда же Сталин дал указание Наркому обороны СССР и Чечено-Ингушскому комитету обороны начать срочный ремонт силами армии и гражданского населения ЧИ АССР дорог, мостов и т. д. для военного тяжелого автомобильного транспорта и подвижного состава.
Одновременно проводились военные линии связи из Грозного до всех райцентров и сельских советов (в мирное время связь для людей не была нужна!). В это же время в Республику прибыли военно-топографические отряды из Ростова-на-Дону и Тбилиси. Их задача состояла в том, чтобы на военные карты нанести все дороги, мосты, горные тропы, а также все хутора. К этому времени укрепляются органы НКВД-НКГБ. Заменяется нарком НКВД Чечено-Ингушетии Албогачиев, который трусливо признался в своем бессилии на совещании у Сталина, полковником из НКВД СССР Дроздовым, хотя Албогачиев с самого начала поддержал депортацию чеченцев и ингушей. Заменяется командир дислоцировавшегося в Грозном 141 Грузинского особого горно-стрелкового полка полковник Халухаев Бекхан на полковника Виктора Соколенко.
В Грозный вводится новая 8-я стрелковая дивизия НКВД, якобы для охраны мостов, линий связи и т. д. В городах и населенных пунктах подготавливаются школы, больницы, бани и другие объекты для приема людей (военных и оперативных работников).
С начала сентября 1943 года в республику начали прибывать военнослужащие НКВД без погон, якобы с фронта для отдыха, а с середины октября сюда перебрасываются множество частей НКВД, НКО и НКГБ – якобы для проведения войсковых учений в горах Чечено-Ингушетии. Более 300 тысяч солдат и офицеров было сконцентрировано в Чечне и Ингушетии, а также свыше 20 тысяч оперативных сотрудников НКГБ, НКВД и «смерша» с техникой и оружием – для осуществления операции по выселению чеченцев и ингушей.
20 февраля Берия прибыл в Грозный, где заслушал Серова о полной готовности операции. В тот же день Берия в ресторане «Прогресс» по ул. Ленина в Грозном собирает секретарей райкомов и председателей райисполкомов, где объявляет о предстоящем выселении чеченцев и ингушей, но дату держит в секрете. Официального «Указа» еще не было, он появится в марте, после завершения основной части «плана», когда полмиллиона народа будут в «столыпинских» вагонах двигаться в Сибирь, Казахстан, Киргизию. Не было ничего известно и о правительственном Постановлении от 17 октября 1943 года, подписанного Молотовым.
В середине того же дня, в здании Совнаркома, в Грозном Берия собирает актив НКВД и НКГБ, а также республиканский Совнарком и сообщает о грядущей депортации чеченцев и ингушей в Казахстан и Киргизию. Вечером того же дня, 20 февраля 1944 года, Берия издает «совсекретный» приказ на основании Постановления СНК СССР от 17 октября 1943 года — о выселении чеченцев и ингушей с утра 23 февраля 1944 года и о задачах НКВД и НКГБ Казахстана и Киргизии в связи с прибытием спецпереселенцев из Чечено-Ингушетии.
В ночь с 20 на 21 февраля 1944 года в своем бронированном салон-вагоне, замаскированном под вагон-холодильник, Берия принял 3-х главных религиозных авторитетов Чечни и попросил их оказать содействие в выселении людей. Они обещали такую помощь и оказали ее.
К 20 февраля 1944 года было подготовлено 220 эшелонов из так называемых «столыпинских» вагонов. Людей набивали в эти вагоны (двухъярусные товарные вагоны) так тесно, что неиспользованными осталось 47 эшелонов. Их тут же отправили для выселения балкарцев. «Эффективность» в данном случае была высокой.
ИНСТРУКЦИЯ
«Инструкция о порядке проведения выселения чеченцев и ингушей» была утверждена Берия 29 января 1944 года. Она подробно разъясняла, как именно проводить карательные акции.
«Выселению подлежат все жители Чечено-Ингушской республики, по национальности чеченцы и ингуши. Члены ВКП(б) и ВЛКСМ по национальности чеченцы и ингуши независимо от занимаемого положения также подлежат выселению…
Операция производится с рассвета с таким расчетом, чтобы в ряде районов до наступления темноты контингент вывести на железнодорожную станцию или на сборные пункты под охрану войск НКВД…
Оперативный работник объявляет, что так как в период фашистского наступления на Северный Кавказ чеченцы и ингуши в тылу Красной Армии проявили себя антисоветски, создавали бандитские группы, убивали бойцов Красной Армии и честных советских граждан и укрывали немецких парашютистов, Советское Правительство решило чеченцев и ингушей переселить из Северного Кавказа в другие районы Советского Союза. Вслед за этим оперативный работник предлагает главе семьи немедленно погрузить разрешенное к вывозу имущество на имеющиеся транспортные средства и с одним из бойцов войск НКВД направляет семью к месту сбора… Районным уполномоченным предупредить всех оперативных работников и командиров войск НКВД, принимающих участие в операции, что во всех случаях применения в дело оружия необходимо действовать твердо и решительно, без лишней суеты, шума и паники»…
Инструкция предусматривала: женщины чеченской и ингушской национальностей, бывшие замужем за мужчинами других наций, депортации не подлежали, женщины, независимо от национальности, состоявшие в браке с чеченцами и ингушами, высылались вместе с мужьями. Для них, впрочем, оставлялась лазейка: разрешался ускоренный развод. Интересно, однако, что разводов по этим мотивам, были считанные единицы.
В равнинных и предгорных районах операция по тотальному выселению началась рано утром 23 февраля – день Красной Армии. Началось с того, что якобы в этот праздничный день все мужчины должны собраться в клубах. Но повезли (и повели) мужчин на сборные пункты, под вооруженной охраной. Одновременно в города и села входили войска НКВД и полки Армии, в том числе, снятые с фронта.
Вослед мужчинам забирали всех других членов семей. В каждое село и в город Грозный к тому времени были введены моторизованные части и огромное количество шестиосных «студебеккеров» (помощь союзников понадобилась в деле депортации своих граждан); они останавливались у намеченных заранее домов. Солдаты немедленно начинали выводить людей и размещать их в грузовые автомобили (студебеккеры), а в горных селах – сажали в подводы или сбивали в большие группы и сгоняли вниз. При этом не проявлялось никакой жалости и сочувствия, – кто не мог передвигаться, отшвыривали от колонны – и пристреливали.
ОБРЕЧЕННЫЕ
На сбор несчастным людям давались считанные минуты -об этом мне также рассказывала моя мать, оставшаяся одна с четырьмя малолетними детьми на руках – отец каким-то странным образом был помещен в больницу. Разрешалось брать с собою носильные вещи и продукты питания. Людей отвозили на вокзал, здесь уже стояли наготове составы поездов – упомянутые выше знаменитые «столыпинские» вагоны. Людей, как скот, загоняли в эти вагоны, уплотняли – и состав трогался, освобождая место для нового состава. Все было очень четко спланировано – если бы так же была организована война с Гитлером, она закончилась бы я думаю, уже в 1942 году. И потянулись длинные, бесконечные составы в Сибирь, Северный Казахстан, Киргизию. Стоны и плач, проклятия на Кремль, Сталина, Берию, Молотова – этого никто не скрывал, и мольбы к Всевышнему – едущих в неведомое, сопровождали эти составы. Нельзя было хоронить умерших от недоедания, мороза, от стрессов близких и родных – их оставляли на полустанках. Охрана свирепствовала – расстреливали без предупреждения отошедших на пару шагов от стоящих вагонов…
Вагоны были 2-х ярусные с железной печкой по середине вагона. Еду разносили охранники в ведрах. В каждом эшелоне было в среднем 30-35 вагонов с людьми, плюс 3 вагона с посменной охраной и плюс 10-12 открытых платформ, на которых находились кухни, ведра, топливо, емкости с водой. Все эшелоны были автономны и могли ехать без заправки 5-7 суток. В пути эшелоны находились от 17 до 25 дней. Никакой медицинской помощи не оказывалось, пожилые, старые люди умирали особенно часто, а также малолетние и грудные дети.
…Берия 3 марта 1944 года докладывал Сталину, что выселено чеченцев и ингушей (и погружено в эшелоны) 488 тыс. человек. Но дело в том, что по статистической переписи 1939 года чеченцев и ингушей значилось 697 тыс. человек. За пять лет, при сохранении предыдущих темпов роста населения, их должно было быть более 800 тыс. человек, минус 50 тыс. человек, сражающихся на фронтах Действующей армии и других подразделениях вооруженных сил, то есть население, подлежащее депортации, фактически насчитывало не менее 750-770 тыс. человек.
Разница цифр объясняется физическим истреблением значительной части населения и колоссальной смертностью в этот короткий период времени, что, собственно, вполне правомерно приравнять к убийствам. В период выселения около 5 тысяч человек находились в стационарных больницах Чечено-Ингушетии – никто из них «не выздоровел», воссоединился со своими семьями. Отметим и то, что не во все горные аулы были проведены стационарные дороги – в зимний период ни автомашины, ни даже повозки-арбы или даже запряженные лошадьми, путники по этим дорогам не могли передвигаться. Такими были, по крайней мере, 33 высокогорных села (Ведено, Шатой, Номан-Юрей, др.), в которых проживало 20-22 тысячи человек. Какова оказалась их участь, показали факты, ставшие известными в 1990 году, связанные с трагической гибелью жителей аула Хайбах. Все его жители, более 700 человек, были загнаны в сельский клуб и сараи и сожжены под руководством офицера НКВД Гвишиани. Этот эпизод партийными органами тщательно скрывался и был предан огласке лишь в 1990 году. Во многих случаях в высокогорных аулах оставили стариков, больных и слабых и маленьких детей – их уничтожали, а остальных гнали пешком по обледенелым дорогам в равнинные села – в пункты сбора («отстойники»). Таким образом, с периода 23 февраля – начала марта 1944 года, – погибших чеченцев и ингушей насчитывалось минимум 360 тысяч человек. В жестоких зимних условиях, без крова, без пищи, без медицинской помощи, людей смерть косила непрерывно. Исследователи полагают, что от голода, холода, заболеваний, от тоски и страданий погибло более 60% депортированного населения…
РЕАБИЛИТАЦИИ
Никита Хрущев, этот выдающийся государственный деятель, положил конец массовым репрессиям, подвел черту под репрессивным государством, с его реформами была кардинально изменена сущность социалистического государства. И хотя продолжал действовать всесильный КГБ, а права и свободы были ограниченными, и само законодательство трудно было считать демократическим – тем не менее, репрессивная функция государства была ликвидирована полностью и окончательно. Это – исторический факт. Я думаю, он был большим демократом, чем Горбачев, Ельцин и Путин – вместе взятые. К томуже он был умницей. Сама отставка Хрущева – это яркая иллюстрация новой природы государства, порядков, которые этот необычайный человек установил в короткие сроки. Не следует забывать, что Никита Хрущев являлся Верховным главнокомандующим вооруженными силами СССР, и он мог не подчиниться политбюро и ЦК КПСС, но он не позволил себе сделать то, что сделал Ельцин осенью 1993 года, став на путь открытого мятежа и неподчинения Закону. Он не стал выводить танки, не приказал им расстрелять законные органы власти, хотя свержение его, с точки зрения действовавшего тогда Закона, имело незаконный характер.
С приходом к власти Никиты Хрущева начинается медленный процесс реабилитации депортированных народов, как следствие демонтажа сталинского режима репрессий и насилия. Сперва разрешается свободное передвижение чеченцев и ингушей на территориях Казахстана и Киргизии, принимается соответствующий Указ Президиума Верховного Совета СССР (1954 год). В 1956 году Политбюро ЦК КПСС, по представлению Н. С. Хрущева, принимает принципиальное решение о реабилитации репрессированных народов.
Любопытно, однако, что на выполнение программы по возвращению чеченцев и ингушей, было выделено 5 миллионов рублей! (в ценах 1957 года). Допустим, что каждый рубль составлял 1 доллар – 5 миллионов долл. на 700 тысяч человек! Могло ли быть большее издевательство! Каждой семье предоставлялась всего 1 тысяча рублей на строительство дома и 300 рублей – на обустройство. Кстати, большинство людей не получили даже этих мизерных средств -партийно-административные чиновники были настолько подвержены коррупции и воровству, что умудрялись не выдавать даже эти жалкие средства несчастным людям. А людям нужна была только свобода – на Кавказ! На Родину! – там можно и помереть – вот что слышал я в те годы вокруг себя, в Алма-Ате, где мы жили в соседстве со многими чеченскими «спецпереселенцами», как мы официально тогда именовались.
Именно этим партийно-советским кадрам Республики, которые нещадно обирали людей в 50-80 годы, была обязана Чечено-Ингушетия сильной социальной отсталости и взрывному развитию конфликта в 1991 году, поскольку на протяжении почти трех десятилетий были подготовлены соответствующие социально-экономические противоречия. Но вернемся к «директивным решениям» того периода. Надо отметить, не все в руководстве КПСС и государстве были готовы к реабилитации; сопротивлялись Молотов и Каганович, лавировал Микоян и др. Решительность Хрущева преодолела их саботаж. И вот появляется указ Президиума Верховного Совета СССР.
УКАЗ
ПРЕЗИДИУМА
ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
о восстановлении Чечено-Ингушской
АССР в составе РСФСР
9 января 1957 г.
В целях создания необходимых условий для национального развития чеченского и ингушского народов Президиум Верховного Совета СССР постановляет:
1. Признать необходимым восстановить национальную автономию чеченского и ингушского народов.
2. Рекомендовать Президиуму Верховного Совета РСФСР:
а) рассмотреть вопрос о восстановлении Чечено-Ингушской АССР в составе РСФСР;
б) установить границы и административно-территориальное устройство Чечено-Ингушской АССР;
в) утвердить Организационный комитет ЧИ АССР, на который возложить, впредь до выборов Верховного Совета АССР, руководство хозяйственным и культурным строительством на территории республики.
3. Считать утратившим силу Указ Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1944 г. «О ликвидации Чечено-Ингушской АССР и об административном устройстве территории» и статью 2 Указа от 16 июля 1956 года в части запрещения чеченцам и ингушам возвращаться на прежнее место жительства.
Председатель Президиума
Верховного Совета СССР К. Ворошилов
Партийные власти в Грозном встретили чеченцев и ингушей крайне недружелюбно. На откровенно античеченских и антиингушских позициях стоял Чечено-Ингушский обком партии, а его первый секретарь Яковлев провокационно организовал массовые беспорядки среди русского населения, протестующего против возвращения на свою историческую родину чеченцев и ингушей. И ничего, все это прошло тогда безнаказанно. И какое терпение, мужество показал народ, чтобы ужиться со своими недоброжелателями, обзавестись жильем, имуществом, засеять и запахать поля, вырастить сады, не напоминать виновным о тяжких потерях и ранах на сердце, памяти…
Никита Хрущев последовательно проводил свою незаурядную политику, направленную на восстановление исторической справедливости. Об этом свидетельствует еще один Указ того периода.
УКАЗ ПРЕЗИДИУМА
ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
о снятии ограничений по спецпоселению с чеченцев,
ингушей, карачаевцев и членов их семей,
выселенных в период Великой Отечественной войны
16 июля 1956 г.
Учитывая, что существующие ограничения в правовом отношении, находящихся на спецпоселении чеченцев, ингушей, карачаевцев и членов их семей, выселенных в период Великой Отечественной войны с Северного Кавказа, в дальнейшем не вызываются необходимостью, Президиум Верховного Совета СССР постановляет:
1. Снять с учета спецпоселений и освободить из-под административного надзора органов Министерства внутренних дел СССР чеченцев, ингушей, карачаевцев и членов их семей, выселенных на спецпоселение в период Отечественной войны.
2. Установить, что снятие ограничений по спецпоселению лиц, перечисленных в статье первой настоящего Указа, не влечет за собой возвращения им имущества, конфискованного при выселении, и что они не имеют права возвращаться в места, откуда были выселены.
Председатель Президиума
Верховного Совета СССР К. Ворошилов
Второй пункт – свидетельство того, что партийно-советская бюрократия саботировала курс Хрущева на реабилитацию и пыталась освободить себя от обязанностей помочь реабилитированным народам. И это удавалось.
Таким образом, через 13 лет после жестокой депортации, Никита Хрущев, возглавивший руководство в СССР, принял решение, в соответствии с которым чеченцам, ингушам и другим репрессированным народам разрешалось вернуться на их Родину. Правда, границы были перекроены, часть земель отошла Грузии, часть Северной Осетии, часть Дагестану, в то же время Чечено-Ингушетии были переданы два района Ставропольского края – Шелковской и Наурский, впрочем, исторически составлявшие земли чеченцев и силой завоеванные Россией и переданные казачеству. Это – исторический факт и оспаривать его просто глупо.
Возвращение на родину реабилитированного народа на практике осуществлялось в издевательских формах. Возвращались опять в таких же столыпинских вагонах, в которых вывозили в жестокие февральские морозы 1944 года. Люди буквально выколачивали от властей специальные разрешения, часто за крупные взятки, – и радовались как дети, что скоро увидят свои села, горы, реки, долины – свою землю, свой Кавказ… «Указ… не влечет за собой возвращение имущества, конфискованного… при выселении…» Здесь – еще одно издевательство от прошлого репрессивного режима, который трудно было сразу сломить даже такому мощному государственному деятелю, каким, несомненно, являлся Никита Хрущев. Поэтому-то и свергли его, поскольку было очевидным стремление Хрущева к справедливости, а его человеколюбие, попытки обуздать всевластие партийных боссов казались партбюрократии опасными…
ЗАКОН
О РЕАБИЛИТАЦИИ
РЕПРЕССИРОВАННЫХ НАРОДОВ
Хотя чеченцев, ингушей, другие народы реабилитировали в период «хрущевской оттепели», но власти долгие годы воздерживались дать принципиальную оценку депортациям. И Долгие годы в общественном сознании СССР продолжало господствовать мнение, что «все-таки было за что сослать» пострадавшие народы. В Грозном партвласти время от времени подчеркивали, что речь идет «не о реабилитации, а о помиловании чеченцев и ингушей». И кстати, такие «толкования» были характерны вплоть до 1990 года, когда партбюрократии уже было не до этого – ее смертельную боязнь перемен я видел уже в самом начале 1990 года, когда вел свою избирательную компанию по выборам в депутаты Российской Федерации по 137 округу в Грозном. В конце 80-х годов, в условиях горбачевских реформ, гласности, общественное мнение стало быстро меняться в сторону более объективного подхода к этой трагедии, тем более, когда стали вскрываться изуверские акции, практиковавшиеся при депортации. Один из таких фактов, как мы писали выше, буквально произвел шоковую реакцию в обществе: выяснилось, что в селении Хайбах в Шатойских горах около 700 человек заживо были сожжены изуверами из НКВД в своих домах. Но и этот факт быстро «замяли».
В 1989 году в новом составе Верховного совета СССР была создана специальная комиссия для исследования вопроса о депортации. Аналогичная комиссия была создана и в Верховном Совете России. В конце 1990 года я договорился с председателем Верховного Совета СССР Анатолием Лукьяновым, что он передаст все материалы этой союзной комиссии нам, в Российский парламент, и мы будем принимать соответствующий закон по реабилитации. Материалов было очень много, несколько десятков томов, в нашей комиссии работали сотни людей из различных ведомств, организаций, союзных и автономных республик. Выводы и обобщения уточнялись с использованием материалов, документов и решений причастных к депортации ведомств – ЦК КПСС, НКВД-МГБ-МВД СССР и РСФСР, Министерства обороны, Министерства юстиции, других министерств, ведомств, учреждений и союзного, и республиканского подчинения.
В 1991 году Верховный Совет России, под моим председательством, при жестком сопротивлении коммунистов и разного рода провокаторов, поставил политическую и юридическую точку в этом вопросе, приняв Закон о реабилитации депортированных народов. В основу этого закона были положены следующие бесспорно установленные положения:
• депортация была признана диким произволом, покоящемся на субъективных предположениях вины, в то время как не имелось реальных фактов и событий для выдвижения обвинений в этой вине;
• в основу политического решения (о депортации) были поло жены сознательно искаженные НКВД данные о, якобы, «массовом участии чеченцев, ингушей и др. в борьбе против Советской власти на стороне Германии», что не соответствовало истине;
• депортация укладывалась в общую линию репрессивной политики сталинского режима, созданную в ту эпоху систему «физической селекции»;
• союзные власти, начавшие реабилитацию чеченцев, ингушей и других репрессированных народов по инициативе Н. С. Хрущева, не завершили реабилитационный процесс;
• реабилитация, осуществляемая высшим законодательным органом Российской Федерации, покоится на выявлении абсолютной и полной непричастности чеченского, ингушского и других репрессированных народов, обвинениям, предъявленным им в 40-х годах и послуживших основанием для депортации, иных политических преследованиях и диффамаций;
• демократические власти России выражают сожаление по поводу осуществленных союзными властями репрессий и депортаций и готовы осуществить материальную, моральную и иную форму компенсаций пострадавшим.
Этот Закон сыграл огромную роль в деле восстановления исторической правды и укрепления доверия населения к новым российским властям. Хотя некоторые люди, десятилетиями «оседлавшие» тему «предательства малых народов», упорно продолжали клеветать на пострадавших, абсолютное большинство народов СССР и РСФСР поддержали тогда этот Закон. Весь мир тогда увидел, что страна избирает демократический путь развития не на словах, а на деле. Этот Закон был одним из немногих, который закреплял исторический выбор пути реальной демократии в Российской Федерации. (Жаль, что такое развитие не удалось закрепить в последующем).
Особенно большое значение имел Закон для народов Кавказа. Депортацией ряда кавказских народов Сталин и Берия практически раскололи народы Кавказа, особенно Северного Кавказа, имеющие общую историческую судьбу, сформировали в этом важном регионе мира «зону недоверия» между народами. Вот эту «зону недоверия» на Кавказе мы решительно и взорвали, приняв Закон о реабилитации репрессированных народов. Весь Кавказ ликовал.
НОВАЯ ЭТНОФОБИЯ
В политику, идеологию и пропаганду российского государства после расстрела Парламента введено новое, крайне реакционное, националитическое понятие (по отношению исключительно к кавказцам), – разлагающее общество и государство, сеющее межэтническую рознь, ненависть и вражду между народами – этнофобия. Явочным порядком пересматривается позитивная деятельность Верховного Совета России в федеративном строительстве. Из Ельцинской Конституции выброшен федеративный договор, долженствующий стать костяком новых, демократических национально-федеративных отношений. Постоянно подвергается остракизму и диффамации закон о реабилитации депортированных народов. Путинское законодательство вообще стремится к откровенной унитарности, что является тупиковой целью, которую невозможно достичь (тем более, при «рыхлости» государства, коррумпированности аппарата и громоздких территориях).
Принятый Верховным Советом Российской Федерации Закон о реабилитации репрессированных народов, несомненно, является выдающимся законом, одним из фундаментальных основ, на базе которого был возможен сам процесс дальнейшего демократического развития общества. Вот здесь и началось попятное движение – стремление к абсолютной власти приходило в столкновение с объявленной официально линией на углубление народовластия и федерализма – с одной стороны, и наметившейся социально-политической стабилизацией – с другой стороны. Гарантом демократического прорыва, равно как и общественного спокойствия и стабильности, выступал не президент, а высшая коллегиальная, свободно избранная народом законодательно-представительная власть, Парламент.
Поэтому Кремль начинает борьбу с законодателем, а для успешного ведения этой борьбы ему необходима максимальная политическая дестабилизация общества. Закон о реабилитации, как мощный фактор общественного единения, особенно в зоне Северного Кавказа, Кремлю не нужен – его союзником отчасти становятся некоторые бывшие коммунистические руководители, в том числе Северного Кавказа, ранее отчаянно боровшиеся вместе с реакционерами из ЦК Компартии России с Ельциным, а после поражения ГК ЧП (в котором, кстати, сами участвовали), превратившиеся в откровенных проводников самых примитивных кремлевских идей и ставшие прислужниками Кремля; против этого прекрасного закона выступает и определенная часть казачества, не всегда понимая смысл своих протестов. Начинается многоходовая комбинация с конечной целью ослабить народы Северного Кавказа и натравить их друг на друга, использовав удачный «фактор Дудаева» (как он пришелся к месту!).
По мере превращения «чеченской кампании» в «Российско-Чеченскую войну», рыцари Кремля и их идеологические институты берут на вооружение старые средства и инструментарии из арсенала сталинско-бериевской эпохи руководства национальным «строительством», используют те же самые аргументы, те же самые «справки», составленные палачами чеченского народа, «обосновывающими необходимость» их уничтожения, в том числе, через депортации (т. е., в свою очередь, брали их из арсенала царской охранки).
Вот наглядный пример, подтверждающий эти мысли. В самый разгар первой войны в Чечне, опубликована статья некоего П. Аптекаря «Война без края и конца», в которой подвергается грубой клевете чеченский народ. Со ссылкой на архивные документы, в частности, НКВД, утверждается: «В начале октября 1941 года на территории нескольких районов Чечено-Ингушской АССР немецко-фашистскими агентами было поднято вооруженное восстание, в результате которого были разгромлены большинство колхозов и сельсоветов. (Кстати, фашисты так и не смогли разгромить колхозы и сельсоветы – это сделали кремлевские власти). С 30 октября по 5 ноября батальон НКВД во взаимодействии с частями Красной Армии разгромили восстание. Всего в ходе операции было убито 59 бандитов, изъято 78 винтовок и 3 пулемета. Наши потери – 10 убитых и 8 раненых.
Очередное вооруженное выступление, якобы, началось в Шароевском и Итум-Калинском районах летом 1942 года. Восставшим удалось захватить районные центры Химой, Шатой, а затем Итум-Кале. 20 августа 3-й батальон 141 полка НКВД выбил повстанцев из Шатоя». А вот что пишет эта же газета в февральском номере (№ 7) за 1996 год:
«Продвижение германских войск на юге в начале Отечественной войны возродило надежду у участников прежних повстанческих движений на то, что сталинский режим может рухнуть. Осенью 1941 года и летом 1942 года на территории Чечни вспыхнули восстания. Они были малочисленны – активно в них участвовали всего несколько сот человек. Большинство населения их не поддержало, и восстания были подавлены. Тем не менее именно они стали предлогом для выселения всех чеченцев и ингушей из мест их постоянного проживания».
Похоже, клевета на чеченский народ стала для «МН» стержневым направлением ее деятельности. С чего бы это? Здесь, что ни факт, что ни утверждение – наглая, бесстыдная ложь. Газета, кажется, забыла сотни своих же публикаций по поводу чудовищных злодеяний, совершенных НКВД во времена Ягоды, Ежова и Берии, а в отношении чеченского народа – прямые искажения фактов, клеветнические обвинения в адрес не только отдельных лиц, но и целых народов, позаимствованные у спецслужб в те страшные десятилетия. Откуда эта чеченофобия у «демократической газеты» – «МН»?
Дело, конечно, не в «забывчивости» газеты, дело – в более сложном явлении – изменении задач правящего режима: от проведения курса на демократические реформы – к маниакальному стремлению сохранить Власть за правящим режимом любыми средствами, не останавливаясь перед войной, убийствами, клеветнической пропагандой. И не случайно у этой газеты такое «направление» в «Чеченском вопросе». Напомню газете, что приведенные ею факты (и даже еще в больших масштабах), сфабрикованные спецслужбами на территории Чечено-Ингушетии и Северного Кавказа, явились основой для расправы над чеченцами и ингушами (и другими народами) в феврале 1944 года. В 70-е годы, когда давление спецслужб усилилось, и они, вместе с партийными органами, начали гонения на едва появившуюся интеллигенцию из чеченцев и ингушей, эти и другие «факты» с грифом «из архивов НКВД-МГБ-КГБ» были опубликованы в «Грозненском рабочем».
Их опроверг никто иной, как русский профессор В. Н. Филькин, заведующий кафедрой истории КПСС Грозненского нефтяного института, работавший в годы войны секретарем Чечено-Ингушского областного комитета КПСС. Сделал он это в 1973 году на многочисленном совещании партийного актива Чечено-Ингушетии, публично назвав все эти «факты» абсолютным вымыслом, придуманным на дьявольской кухне НКВД-МГБ-КГБ с целью задним числом оправдать депортацию народа. (После этого Василий Иванович Филькин подвергся остракизму со стороны партийных властей). Аналогичную оценку этим инсинуациям дал еще один русский профессор-историк, кстати, все 20 месяцев войны остававшийся под бомбежками российской авиации в Грозном, заведующий кафедрой истории в Грозненском университете, Василий Павлович Крикунов, большой друг моего брата, тоже профессора-историка, Асланбека, который в октябре 1996 года был похищен «боевиками-шакалами» в целях получения большого выкупа (или иной цели?).
Оба названные профессора, на основе превосходного знания дела, утверждали, что никакого «массового» движения населения – чеченско-ингушского в пользу немцев не было и в помине. Несколько мелких групп десантников-разведчиков, выброшенных немцами в районе села Мехкеты (Веденский район), были схвачены самим местным населением и переданы властям. Небольшие бандгруппы действовали в Шаройском и Шатоевском районах, а также в Ножай-Юртовском и Назрановском районах – да и те меньше всего ссылались на какие-то идеологические мотивы – это были обычные банды, сколоченные из людей, ушедших из аулов по-разным причинам, включая мотивы кровной мести, а также трусов-дезертиров – были и такие.
Чеченцы органически не принимали немецкие порядки, и как Утверждали старые люди, главной причиной этого неприятия было то, что во множестве пропагандистских фильмов, которые показывали по аульским клубам, вырисовывали образ немецкого солдата-насильника женщин. Это подтверждали и вернувшиеся с фронтов после тяжелых ранений и увечий бойцы, и солдатские письма с фронтов. С такими «освободителями» чеченцы не могли иметь ничего общего. Поэтому с начала 1942 года среди чеченцев и ингушей было множество добровольцев-юношей, которые буквально сбегали на фронт, часто тайком от старших. Люди очень боялись оккупации Республики и были полны решимости уйти в горы и сражаться с оккупантами, если Армия отступит. Конечно, были и дезертиры, и уголовники, и всякий сброд, – но не они определяли лицо нации и отношение народа к этой беспощадной войне с Германией – зачем же клеветать на этот народ, да еще каким-то «Аптекарям» из «Московских новостей»?
По сведениям бывших работников НКВД и МГБ, общая численность «бандформирований» в горах Чечено-Ингушетии составляла 123 человека (не больше, чем в Дагестане, Осетии, других Северокавказских республиках).
Но самая большая и хорошо организованная бандгруппа (в количестве более 200 человек) состояла из казаков во главе с Константином Зиновьевым, она действовала в Наурском и Моздокском районах, пойме реки Терек. Вот она-то действовала, исходя из прочной антигосударственной, антисоветской позиции. Группа Зиновьева имела связи с 3-й моторизованной дивизией немецкой армии, добывала для нее разведданные, совершала диверсии на коммуникациях частей Красной Армии. Ее лазутчики пытались вербовать агентов из чеченцев, но вылавливались самими чеченцами и передавались властям. Она была разгромлена лишь в конце 1943 года.
В ночь с 31 декабря 1942 года на 1 января 1943 года немецкие и румынские войска по личному приказу Гитлера начали отход от Терека и Малгобека в сторону Тамани Краснодарского края и Ростова-на-Дону. Почему? В декабре немцы были окружены под Сталинградом, другие части Красной Армии двинулись к Дону. Если бы они вышли к Дону, то немцы и румыны остались бы во втором котле на Северном Кавказе. Этого германское руководство стремилось избежать, выводя войска из района Терека.
Таким образом, к февралю 1944 года противник не представлял какой-либо угрозы для Северного Кавказа. И Чечено-Ингушетии не грозила участь оказаться захваченной, тем более, не было абсолютно никаких оснований полагать, что от ее населения исходит опасность тылам Красной Армии, равно как и полагать, что чеченцы и ингуши сотрудничали с неприятельской армией.
ЦАРЬ НИКОЛАЙ
БЛАГОДАРИТ ЧЕЧЕНСКИЙ НАРОД
ЗА ПОДВИГИ ЕГО СЫНОВЕЙ НА ФРОНТЕ
Мужественное поведение на полях сражений – это устойчивая традиция чеченских воинов. Вот хорошо известные факты из времен Первой мировой войны:
В тяжелый 1916 год русская армия терпела поражение за поражением на Западном фронте, она находилась под реальной угрозой полного развала. Для нанесения окончательного поражения, командование германской армии перебросило сюда с запада, с англо-французских фронтов свежие силы, в том числе, элитарную «железную дивизию», прославившуюся своими победами над французами и англичанами, считавшейся непобедимой (над ней шефствовал сам немецкий кайзер). Положение у русского командования было тяжелое, и офицеры Дикой дивизии, по инициативе командиров Чеченского и Ингушского полков, обратились с просьбой к командиру дивизии, Великому князю Николаю Николаевичу, разрешить им атаковать «железную дивизию». Такое разрешение, разумеется, было получено и «дикие» в течение нескольких часов разгромили и разметали «непобедимую». Эффект по всей русской армии был настолько силен, что был мгновенно восстановлен моральный дух ее на всех фронтах и обеспечил в последующем возможность крупных стратегических прорывов. Царь Николай в особом приказе распорядился наградить всех бойцов и офицеров Дикой дивизии, а генерал-губернатор Терской области обратился к населению Чечни и Ингушетии с воззванием, в котором благодарил отцов и матерей, «воспитавших храбрых воинов, показавших отвагу и неустрашимость в борьбе с врагом Отечества, обесмертивших подвигами свое имя и свой прославленный народ». История России не знает других примеров, когда был бы отмечен отдельно взятый небольшой народ за «героическое поведение».
Из истории той же Дикой дивизии – когда генерал Крымов, по приказу мятежного генерала Корнилова, восставшего против Временного правительства, повел Дикую дивизию на Петроград, те же офицеры – чеченцы и ингуши, первыми сказали: «Нет! Мы не будем воевать с мирными людьми, мы – не каратели! Политики «заварили эту кашу», пусть в ней сами и разбираются. Мы воюем только на фронтах, с внешним врагом России!» – вот какую позицию заняли самые боеспособные и неустрашимые воины Русской Армии, прошедшие огонь и воду на полях великих сражений Первой мировой. В этом – высшее проявление доблести, чувства ответственности перед гражданским населением Государства, Чести воина… И меньше всего истине соответствуют суждения о том, что, якобы, «делегация во главе со Сталиным, Орджоникидзе, Микояном» и т. д., «вошли в контакт с «рядовыми Дикой дивизии и повернули дивизию на сторону большевиков». Это – такая чушь, которая не требует своего опровержения. Да и кто такие были тогда эти самые «Сталин, Орджоникидзе, Микоян» и пр. для солдатов и офицеров-окопников? – непонятные люди, которые чего-то там, далеко в тылу, хотят от царя и правительства и где-то, тоже очень далеко, во Франции и в ненавистной Германии, ведут какую-то пропаганду против своего Отечества. К властям у окопников-фронтовиков были свои, особые счеты, но эти счеты и требования они желали предъявить сами, а не через каких-то большевиков, меньшевиков, кадетов и т. д. Имеются исторические факты, свидетельствующие о панике, которой были подвержены тогда (имеется в виду, когда генерал Крымов вел «Дикую дивизию» на Петроград) не только вожди Временного правительства, но и лидеры оппозиции, руководители большевиков (меньшевиков): Ленин, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Пятаков, Бухарин и др. Помощник Сталина тех времен свидетельствовал, что Сталин, бледный, растерянный, с трясущейся левой рукой, все время повторял одну и ту же фразу: «горцы меня повесят». Почему он боялся «горцев» тогда – неизвестно, поскольку он вроде бы перед «горцами» не провинился и вообще был совершенно неизвестным человеком, – как говорят чеченцы, «человеком без силы, а следовательно – бессильным человеком, неспособным ни навредить, ни помочь».
ЧЕЧЕНЦЫ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ
В годы Великой Отечественной войны чеченцы сражались отважно, нисколько не хуже, чем представители других народов Союза, а скорее – лучше, мужественнее и бесстрашно. Отметим и то, что чеченцы и ингуши – не многие представители народов СССР, из которых оккупанты не смогли сформировать отдельное, даже самое незначительное воинское подразделение. Это, с одной стороны, свидетельство того, что очень малое число чеченцев и ингушей оказалось в плену, с другой стороны – они не желали сотрудничать с врагами своего народа, гордость – и их национальная черта. Вспомним, – если так навязчиво некоторые возвращаются к этой теме – кто создавал «русскую освободительную армию», кто создавал казачьи полки, кто создавал иные воинские и карательные подразделения под командованием русских генералов и офицеров? – Ни один чеченец не служил в этих предательских соединениях… Этого не следовало бы ни отрицать, и не забывать.
Напомню и о том, что чеченец, сержант-пулеметчик Хан-паша Нурадилов посмертно был награжден званием Героя Советского Союза за уничтожение 920(!) солдат и офицеров противника. Интересно знать – за сколько дней окончилась бы та Великая война, если бы каждый пулеметчик Советской Армии уничтожил бы по 920 солдат противника? Всемирная история войн не знает другого такого факта – вдумайтесь в него! Царь Леонид из Фермопил?! Тогда же издательство «Огонек» выпустило книжку «Пулеметчик Ханпаша Нурадилов», и каждый желающий удостовериться в этом удивительном подвиге юного чеченского воина, может найти эту книжку в библиотеке. А 18-летний Герой Советского Союза, кавалерист, пулеметчик, разведчик – не подавший руки Берии, пришедший в 2000 году для встречи с Путиным – и не принятый им? Разве так можно обращаться с этими людьми…
Известно, что более 200 чеченских и ингушских солдат защищали Бресткую крепость – об этом рассказывал нам, студентам МГУ, один из старейших тогда писателей Чечено-Ингушетии Халид Ошаев, много лет собиравший материал для издания книги на эту тему. Теперь уже очевидно и то, что вся эта оборона держалась именно на чеченских воинах. Никто не может умалить заслуг знаменитого военного писателя Сергея Смирнова, написавшего сильную книгу «Брестская крепость». Но он, по словам чеченского писателя Халида Ошаева, сознательно скрыл всю правду о защитниках этой знаменитой крепости, и Халид Ошаев готовился написать честную книгу о горцах в Бресте. Этот замысел ему не удалось осуществить. Почему? Потому что в писателе Ошаеве, чеченце, восстала Честь и Совесть против произвола, против чудовищной несправедливостью Кремля – цензура не пропустила его книгу.
В то время, как все эти нынешние «борцы» с партийной системой (уничтожившие само понятие Чести и Совести) и «отцы демократии», которые, как говорил в одном из своих телеинтервью бывший член политбюро ЦК КПСС А. Яковлев, – «боролись за демократию», и в августе 1968 года направили танковые корпуса на улицы Праги, – чеченский писатель Халид Ошаев, вместе со своим фронтовым другом, русским писателем Николаем Костериным и горсткой своих единомышленников, вышли на Красную площадь, – таким смертельно опасным образом протестуя против подавления танковой армадой Варшавского договора «пражской весны». Кстати, на Эльбе встретились впервые американские вояки с советским офицером – чеченцем, командиром полка Васхитовым. И где были тогда эти «отцы демократии», которые, кстати, в те времена были отнюдь не в младенчестве, понимали, что происходит, да еще и занимали довольно видные посты в коммунистической иерархии; они же с пеной у рта доказывали «единственную правильность» этих действий «ленинского ЦК партии, во главе с…» – это был тогда у них излюбленный стиль. Впрочем, вглядитесь повнимательнее в разговор этих «демократов» – увидите, что даже речь у них изменилась мало – просто говорят о другой фамилии, а слова «социализм», «коммунизм» – заменили другими терминами – «демократия», «рыночная экономика»; сам же стиль мышления, обороты речи, образы – все такие же убогие, как и прежде, и глаза стали бегающие – видимо, какие-то остатки совести, далеко, в подсознании, остались, чего-то стыдятся, чего-то боятся – отсюда нерешительность, переходящая в боязливость.
Писатель Халид Ошаев не был одинок в своем выступлении в Чечне. Другой классик чеченской поэзии и прозы, Магомет Мамакаев, в те августовские дни был болен, а узнав о введении войск в Чехословакию, отправил в ЦК КПСС на имя Брежнева, Суслова, Громыко, Косыгина и в центральные газеты телеграммы с протестом против военного вторжения в эту страну.
Необычайно интересный был этот человек, Магомет Мамакаев, в молодые годы он какое-то время был прокурором Чечено-Ингушетии. Как-то прибыла из Москвы огромная группа «ликвидаторов» – подручные Сталина – Берии – они имели большой список лиц, которых надо было «изолировать», и высокомерно потребовали у прокурора формальной санкции на «ликвидацию». Мамакаев поступил так, как, похоже, никто и никогда этого не делал в то десятилетие – он… арестовал всю эту группу во главе с двумя генералами НКВД и бросил их в грозненскую тюрьму. Местные чекисты, пытавшиеся помочь высоким коллегам из «центра», оказались в той же тюрьме. Как это удалось сделать молодому прокурору? – это другой разговор, но этот факт имел место.
На грозное требование Москвы, из НКВД СССР, объяснить ситуацию, первый партийный секретарь Иванов сообщил, что ничего не может поделать, поскольку прокурор ссылается на законы СССР и РСФСР и не позволяет их нарушать, игнорируя волю обкома партии; а «органы» не осмеливаются вмешиваться, поскольку откровенно боятся молодого прокурора. На имя Мамакаева пришла телеграмма от Сталина с требованием отпустить товарищей, которые «погорячились». Мамакаев ответил телеграммой: «Отпускаю, тчк. В следующий раз расстреляю, тчк. Прокурор Республики Мамакаев. тчк.»
Вскоре Мамакаев был снят с должности, но такова, видимо, была воля Провидения – прошел все муки ада, но остался жив. Сам удивлялся и весело смеялся, когда рассказывал о событиях своей бурной молодости, было это в 1969 г. в МГУ, на Ленинских горах. Чуть позже – в Грозном. Я, после защиты кандидатской диссертации, приехал гостить домой, радостный, с оптимизмом, надеждами… Мамакаев пришел к нам, к моей матери, нашу семью он знал давно, вспоминал о моем отце… Так что не все трепетали перед всесильным Сталиным, и если бы прославленные во многих боях маршалы и генералы не вели себя как кролики перед удавом, скорее всего, и диктатора не было бы, так же как не было бы массовых репрессий, произвола, насилий. Впрочем, дело не в личностях – хотя ее роль не следует отрицать, – но и в народе: если народ готов к восприятию рабства – таким он остался и по сегодняшний день.
Диктаторы не рождаются, как древнеегипетский бог Озирис, через «саморождение», его делают даже не стечение обстоятельств – для этого нужны конкретные люди, имеющие огромную власть, порою не меньшую, чем потенциальный диктатор, но люди по сути мелкие и тщеславные, думающие не столько о своей ответственности перед народом, перед совестью, но озабоченные проблемой самоуцеления и самосохранения – поэтому они и делают своими руками, и своими разжиженными мозгами диктаторов из таких людей, которые меньше всего подготовлены для большой власти. А те, кто мог бы разумно использовать власть – те оказываются устраненными…, или в Лефортово.
Наверное, можно задать вопрос: где были тогда все эти «знаменитые ныне» деятели, которые, право же, претендуют на то, чтобы быть демократичнее самого Божественного Духа, — согласно греческой мифологии, повелевшего «афинянам жить по законам Совести, Справедливости и божественного Права»! (закон Солона). Похоже на то, что этот всесильный Божественный Дух, пролетая, ненароком коснулся своим крылом наших доморощенных косноязычных и осенил их неблагодарной обязанностью «принудить всех стать демократами» – разумеется, в их гротескноубогом понимании.
Они не протестовали против подавления «пражской весны» – они поддерживали Власть, пославшую танки, они всегда поддерживали Кремлевскую Власть, любую власть, которая давала и дает им возможность хорошо есть и мягко спать. Их не было на Красной площади рядом с бунтующим против несправедливости чеченским писателем Ошаевым и горсткой других людей, – они тогда, так же как и сейчас, с телеэкранов и газетных страниц, «обличали» всех тех, кто был недоволен тем произволом Кремля. Но зато они были на «Васильевском спуске» в апреле 1993 года и подобострастно требовали от всех признать «нового царя-батюшку» и разогнать народный парламент, а потом – вопили и рукоплескали каждому выстрелу танковой пушки по горящему парламентскому дворцу в центре Москвы. Они всегда – рядом с Властью, это – безопасно и перспективно им – страшно быть рядом с Властью. Они, эти мелкие шулеры от искусства и литературы – с лавочниками и бывшими партийными чиновниками, – воры и бандиты по призванию, в одночасье ставшие великими демократами, – требовали физического устранения председателя парламента, так же как их ушедшие тени – ублюдочные близнецы, добивались того же у самого Сталина, требуя вынесения смертных приговоров на процессах 30-х годов. Это они непрерывно вбрасывали в российское общество 1992-1993 гг. миазмы зла, ненависти и жестокости, организуя на телестудиях вакханалии, наподобие булгаковского бала у самого сатаны…
А наивный, престарелый, вечно нуждающийся чеченский писатель Халид Ошаев потерял навсегда возможность публиковать написанное, в том числе, и книгу о земляках-воинах, защитниках Брестской крепости, которая находилась так далеко от чеченских аулов. Его больше не публиковали до самой смерти. Стыдно и горько смотреть и слушать, как эти лукавые «интеллектуалы», депутаты, «советники», писатели, журналисты, артисты и т. п., что-то пытаются говорить о «преследованиях», как им «трудно» было «тогда» читать, писать, рисовать, петь, танцевать. Но ведь писали, читали, пели, плясали! И награды получали, кстати, те же, что и сегодня, в тех же самых залах, в сопровождении тех же слов, даже с той же косноязычной интонацией… Ошаеву запретили и – баста! Какие здесь нужны слова!.. Чеченских и ингушских солдат и офицеров-фронтовиков в 1944 году внезапно отозвали из Действующей Армии и под конвоем отправили в далекую ссылку. Всего таковых в армии было более 50 тысяч человек. Немногие офицеры были оставлены в Действующей Армии до конца войны (мой дядя был изгнан из Армии в 1946 году). Берия в докладе Сталину от 3 марта 1944 года пишет о 12 тысячах чеченцев и ингушей-фронтовиков, подвергшихся депортации, но в боях пали около 38 тысяч чеченцев и ингушей. Это – показатель, соответствующий аналогичным данным гибели в военных действиях русских, украинцев, грузин, осетин, дагестанцев и других представителей народов СССР, а в ряде случаев – и превышающий (по другим народам). По некоторым данным, в сражающейся Армии было около 50 тысяч чеченцев.
Сражались чеченские воины на фронтах отважно, не хуже других солдат той героической Войны, получали за свои подвиги боевые награды – таких часто можно увидеть даже сегодня, хотя они умирают, и смерть их ускорилась после войны 1994-1996 гг. и особенно – после войны 1999-2002 гг. Наблюдая за событиями в пылающей Чечне, спасаясь от бомбардировок кремлевской авиации, они задавали вопросы, в том числе и мне: «Что случилось, что происходит, за что нас убивают?» Один из последних героев Советского Союза, чеченец, пытался пойти к Путину. Не пустили. При мне Казанцев давал клятвенные обещания выслушав его, встретиться с ним, организовать встречу с Путиным. Солгал. Соврал. Это разве государственный чиновник? – Нет! Это – сволочь, подонок, мразь…
Героев Советского Союза среди чеченцев и ингушей действительно мало, но все они получили эти высокие звания в 1941 – в первой половине 1942 гг. С 1943 года, когда начались массовые награды в Армии, – поскольку победа определилась, – чеченцев и ингушей почти не награждали – готовилась их депортация. И мой родной дядя, командовавший тяжелым артиллерийским полком, прошедший всю финскую и Великую Отечественную войну, был дважды представлен к этому званию – но получил иные награды. Кстати, и погоны подполковника он получил в июне 1943 года – больше звезд на его погонах не прибавилось. А его бывшие подчиненные, молодые офицеры, из тех, кто остался в живых, вернулись с войны генералами. И по заслугам. Известно и то, что в 1941-1942 гг. в действующей армии было не до наград – страна была на грани поражения. Награды и повышения стали массовыми с 1943 года – но тогда чеченцев и ингушей-фронтовиков, как я уже говорил выше, уже не повышали в званиях и не награждали…
ШОВИНИЗМ ВО ВЛАСТИ
В Чечне мне часто задавали вопрос (уже после освобождения из Лефортова): «Нас многие уничтожали, но так, как Сталин и Ельцин – никогда и никто. Почему Ельцин нас хочет уничтожить, почему его никто не остановит? Его должен остановить русский народ. Если он этого не может – мы это сделаем…» Собственно, это даже не вопросы!
… А что спрашивать с газетчиков, которые, не зная сути вопроса, выполняя задания хозяев, клевещут на народ; а народ этот на протяжении последних веков непрерывно был гоним, подвергался репрессиям и депортациям со стороны российских властей – какая бы это власть ни была – царская, коммунистическая, «демократическая». Такие оскорбления целого народа случайностью являться не могут. Они – следствие глубинных изменений самого государства, его природы, его идеологии, когда борьба власти с народами, межэтнические провокации, стимулируемые центром (Кремлем, его основным пропагандистским инструментом – СМИ), превращаются в средство самоутверждения этой власти, – это обстоятельство отмечают аналитики современного политического процесса в России.
Помимо этих общих задач по натравливанию одних народов на другие, по-видимому, имеются и специфические задачи – «выявить» какой-нибудь «подходящий народ» и обозначить его всеобщую травлю под каким-то правдоподобным толкованием. А это, по мнению авторитетных специалистов, было крайне необходимо, когда (как и в условиях смуты, неурядиц и потрясений) была опасность не только падения ельцинской власти, но и… начала еврейских погромов. Сама обстановка, полагали они еще в начале 90-х годов, – может привести к таким погромам. Конечно, Верховный Совет России не допустил бы такого развития событий и еврейские погромы на мой взгляд, тогда были исключены, но те, кто разрабатывал свои планы, в силу ограниченности мышления, не знали всего, да и имели другие виды по этим вопросам и строили такую модель развития ситуации, когда все общественное негодование направлялось в адрес другого народа. Надо было выбрать такой народ – и чеченцы оказались удобным, на их взгляд, «материалом»: обвиняются в АВИЗО, то есть в крупномасштабном изъятии из оборота государственных финансовых средств, – хотя авторами этих самых АВИЗО были не чеченцы, а авторы идеи их уничтожения. И основная часть похищенных средств была ими же аккумулирована (за счет этих средств, в частности, были созданы «тайные кассы» для приватизации и экспансии частных банков). Далее, ненавистный им Хасбулатов – чеченец; «сепаратист» Дудаев – с которым они («финансовые гении» из Москвы, и, конечно же чеченцы) тайно сотрудничали – тоже чеченец. Можно вспомнить, как публике преподносили эти «факты». Но что толку? Им никогда не бывает стыдно, поскольку они не имеют понятия о такой категории как «стыд». Тем более им не ведомо понятие «совесть». Так что психологические и идеологические предпосылки для объявления чеченцев «преступной нацией» с целью постепенного отвода общественного внимания от тех реальных групп, – русско-еврейских проходимцев, динамично осуществляющих приватизацию государственных финансов и промышленности, и на этой базе – колоссальные хищения, – были созданы. Надо было пропагандистски обеспечить эту колоссальную по замыслам и результатам операцию – столичные СМИ блестя-Ще с этой задачей справились. Позже, когда эта операция оказалась полностью завершенной, а Кремль вляпался в войну (которую рассматриваемые круги же и подготовили), они могли позволить себе публично отмежеваться от войны, клеймить ее и всячески выступать в качестве «смертельного друга» оставшегося в живых чеченского народа…
И кто только не обвиняет чеченцев? Армянин 3. Казарян в статье с выразительным подзаголовком «Вооружение чеченского народа положило начало распаду нашего государства» , – упускает (среди прочих), такую мелочь: распад СССР начался с карабахских событий, со стремления лидеров Карабаха вывести эту автономию из состава Союзной республики и соединить ее территориально с Арменией, опираясь не только на парламентско-политическую деятельность, но прежде всего на вооруженную борьбу. В Карабахе еще в конце 80-х годов оружия было поболее, чем в Чечне в 1991 году. Об этом армянин Казарян «забыл».
Те, кто пишет о событиях в сегодняшней Чечне, кто непрерывно выступает по каналам центрального TV с освещением этих событий, с маниакальной настойчивостью внушают всему миру простую, но жестокую идею: все чеченцы – вооруженная банда. С какой целью? Может быть, с целью отвлечь внимание общества от более опасных, более сложных проблем и размышлений?
Этим, в свою очередь, умело пользуются сепаратисты на всем Северном Кавказе, и не только в этом регионе – в результате медленно, но неуклонно возрастают сепаратические тенденции в национальных республиках, проявляющиеся в различных формах отчуждения от собственно российского федерального центра, в том числе порождая антирусские настроения. И это – объединяет процесс.
Этнофобия (включая чеченофобию) оформилась и как политика, и как наступательная пропагандистская идеология, в качестве составной части ельцинизма-путинизма (частично перехваченная у коммунистов-патриотов, этих оппортунистов в интеркоммунизме)
Таким образом, в 90-х годах – начале XXI века – был выявлен и обозначен «преступный» народ и начата его травля, а затем – и физическое его уничтожение. Отметим, кстати, эту травлю начала коммунистическая пресса. При этом исходили, между прочим, и из того обстоятельства, что многие другие «малые народы», с одной стороны (внешней), будучи встревожены, и могут протестовать против таких акций; но с другой стороны – внутренне одобрят их, наблюдая, что, по сравнению с ними, оказывается, есть народ (низший), по поводу которого существует чуть ли не официальный обвинительный вердикт – мазохизм всегда присутствует в индивидуальном и общественном подсознании, надо лишь умело воздействовать на него. Когда-то, на протяжении многих столетий таким «избранным» для травли народом по всему миру был еврейский народ. Ему приходилось трудно и в России, особенно, когда осложнялась внутренняя ситуация – начинались еврейские погромы. По-видимому, историческая память русских евреев хранит ужасные воспоминания об этих погромах чуть ли не по всей России, совершавшиеся неоднократно и в массовом масштабе вплоть до начала Первой мировой войны, а затем – и до окончания гражданской войны. Поэтому, как полагают некоторые исследователи, отрабатывались различные варианты, позволяющие избежать таких погромов, включая изумительно ловкий перевод «стрелки» на другой народ, в частности, на чеченцев…
В результате повсеместно в российских городах погромам подвергаются чеченские семьи, мелкие предприниматели (крупных бизнесменов среди чеченцев нет и не может быть в сложившихся условиях – если не иметь в виду десяти человек со специфическими связями со спецслужбами), – в их жилища (квартиры, дома) в любое время дня и ночи врываются целые отряды различных подразделений МВД; людей избивают, делают самовольные обыски, арестовывают, вымогают взятки. Чеченофобия стала печальной реальностью. Чеченцев не принимают на работу, они в сегодняшней России превращены в откровенных париев. А пропаганда через СМИ непрерывно обманывает общество, внушая, что «чеченцы – все богачи, жулики, воры»; разве знают граждане России, что 95% населения Чеченской республики находятся в самых настоящих нищенских условиях, не имея даже куска хлеба. Единственная их надежда – на помощь родственников, находящихся за пределами Республики – с каждым днем становится химерической в результате того, что их всюду вытесняют и преследуют, или гуманитарная помощь со стороны отдельных стран и организаций. На фоне двух-трех десятков чеченских «жирных котов», наживающихся при всех режимах власти в Грозном, Москве и ряде других городов России, тесно связанных с вороватым российским чиновничеством – распространять клеветнические суждения о «всеобщем благополучии чеченцев» – что может быть омерзительнее? А это – печальный факт.
Остается как бы в тени то обстоятельство, что чеченцы не контролируют в России ни промышленные предприятия, ни торговлю, ни банки, не являются обладателями крупных состояний, недвижимости; они не контролируют СМИ, они не представлены в федеральном правительстве, они не являются в числе и составе колоссальной армии чиновничества, их изжили из органов милиции, государственного и административного аппарата, где, кстати, вопреки расхожему мнению, они традиционно были слабо представлены (отметим, что ни один чеченец никогда не работал в аппарате ЦК КПСС, ни один чеченец не был министром СССР и даже заместителем министра).
Отсюда и резонный вопрос рядового чеченца, не только не участвовавшего в военном конфликте, но даже настороженно относящегося к лозунгам «абсолютной свободы»: что же обещает Кремль чеченцам взамен, требуя признания формулы «в составе России»? Как было показано выше, царь – не забудем, после победоносного завершения Кавказской войны – дал чеченцам и другим горцам, воевавшим за свободу, целую систему привилегий, включая и расширение возможностей для горцев получить образование и включения их в администрацию на разных уровнях правящей бюрократии. Этот путь для чеченцев ныне полностью блокирован – они по существу чужие и бесправные в государстве, официально именующем себя федеративным государством… Кстати, чеченцы не замечены и в торговле наркотиками в крупных городах России. В США, этот «бизнес» контролируется «русской (точнее, русско-еврейской) мафией». Так откуда все эти массированные «разговоры» в СМИ о «чеченской мафии»? Чеченцам в России ничего не принадлежит – в Чечню из России ежедневно доставляют мертвых, нашедших насильственную смерть в российских городах и селах. Все домыслы об их «богатстве» – это отвлекающий маневр для манипулирования общественным мнением в период, когда Центральная Власть, реально контролируемая действительно полукриминальными финансовыми кругами, загнала себя в тупик и иллюстрирует свое бессилие в жалких попытках преодолеть ею же порожденные проблемы.
РОССИЙСКАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
И ШАРЛЬ ЛУИ МОНТЕСКЬЕ
В «Персидских письмах» Шарль Луи Монтескье вложил в уста своего героя (в письме Узбека Иббену в Смирну) следующие слова: «Ты спрашиваешь, есть ли евреи во Франции: знай же, что везде, где есть деньги, есть и евреи. Ты спрашиваешь, чем они здесь занимаются. Совершенно тем же, чем и в Персии: ничто так не похоже на азиатского еврея, как еврей европейский». Великий гуманист совершенно прав – и азиатский еврей, и европейский еврей, и американский еврей, и русский еврей, и кавказский еврей – испокон веков находились там и в тех сферах, где делались деньги (а так как в современной России самая прибыльная сфера для делания денег – это Политика, Власть – они и пребывают в них). Но специфика России -делание денег через Власть.
Варварские методы по «созданию рынка» вывели на арену преступных торговых и коммерческих операций представителей всех народов СССР, сюда же ринулись крупные и мелкие авантюристы со всего света, как акулы, почуявшие кровь. Собственно еврейская торгово-жульническая среда оказалась основательно размытой, тем не менее, наиболее крупные результаты «реформ» в виде колоссальных барышей обогатили эту прослойку российского бизнеса.
Винить, обличать народ за то, что он выполняет свою историческую функцию – делать деньги, это не только не разумно, это бессмысленно. Другое дело – когда эти индивидуальные черты глубоко генетические, определенного народа вдруг начинают приписывать другому народу, уродуя правду и открыто насмехаясь над логикой и здравым смыслом, при этом используя человеческие трагедии и неразумную деятельность политиков, обвиняя других в финансовых махинациях, которые сами изобрели – и таким образом, натравливая на несчастный народ гнев публики. Это действительно омерзительно, но так развивались события на примере Чечни, когда вся сила воздействия и все механизмы влияния на умы людей были мобилизованы для Морально-психологического унижения и уничтожения чеченцев – тем самым истинные накопители чудовищных богатств через откровенное присвоение народного достояния как бы отодвигались в тень, поскольку был найден народ – виновник всех бед российских.
Предан забвению тот исторический факт, что северокавказцы, в том числе чеченцы, это народы – участники образования русского государства. Русское государство складывалось в двух параллелях: во-первых, как государство славян, во-вторых, как государство многих иноязычных и инокультурных носителей идеи Российского государства. Помимо славянства, это были: татары, чеченцы, осетины, черкесы, аварцы, калмыки, угры (мордва), народы Сибири и др. При этом процесс этот развивался как параллельно, так и в переплетении, и отчетливым историческим искажением является попытка абсолютизации славянского фактора и «славянской идеи», так же, как и фактора православия.
Если бы отцы – основатели Русского государства заняли бы аналогичные позиции в период его формирования, российское государство в существующих формах и территориальной протяженности вообще не возникло бы – оно осталось бы в рамках московского княжества с его скоморошествующими боярами. Сплетение мощного многонационального элемента (как позже – в Североамериканских штатах) придавало особый динамизм русскому государству, способствовало не только его выживанию, но и укреплению его могущества. И эту уникальность хорошо понимали многие властители Российской империи – Петр I, Екатерина II, Александр II. Империя всегда существует в динамике, в движении. Одновременно, ведя бессмысленные войны за клочок земли, пытаясь навязать народам систему тотального управления «сверху», теряя международные позиции, – империи обретают себя на развал.
Естественно предполагать и исчезновение такого государства через непрерывное расслабление, если наметившаяся тенденция к поиску «чистой национальной идеи» на абсолютизации русского фактора (этнофобия) получит свое развитие и часто ошибающееся с роковыми последствиями общественное мнение поддержит эту разрушительную идею. Однажды это уже произошло – когда «нерусский спикер» был уничтожен, что запомнилось в национальных республиках, но прошло мимо собственно русского общества. В свое время я выдвигал концепцию «российской идеи», как идеологическое обоснование подлинно федеративных начал государства, в котором федеративное качество определяется не просто «субъектами федерации», а наличием многоэтнического фактора – но эта идея осталась непонятой даже интеллектуалами, а «дворцовая интеллигенция» ее предпочла не заметить. И это прошло мимо русской интеллектуальной мысли.
Историки хорошо знают и такой факт – еще в XVI-XVII в. в столице русского государства, Москве, чуть ли не треть её постоянных жителей состояла из нерусского (неславянского) населения – это были татары, башкиры, черкесы (так называли всех северокавказцев), мордва и т. д. Они не были беженцами, эмигрантами-иммигрантами, они были гражданами страны, многие из них были служилыми, административными, посольскими, судебными чиновниками, военными. Их, кстати, не преследовали по этническому признаку, они оказывали громадную помощь в политике русских царей, выполняя торговые, дипломатические, военные и прочие функции в ближних и дальних «заморских краях» в те времена. Это было рождающееся государство. Ныне мы имеем дело с разлагающимся государством.
Эти народы, как и русский народ, выполнили функцию государствообразующих народов, исторически, юридически и морально выступают носителями права на российскую государственность, как и самый многочисленный и мощный народ в этом государстве – русский народ. Но русский народ, являясь доминирующим в государстве, несет и ответственность перед этими другими народами, в том числе, за преступления русских вождей, как в былые времена, так и в настоящем (разложение общества, голод, нищета, войны на Кавказе и др.).
Вместо рассудительного и исторически ответственного подхода к национальным проблемам России, к возникшим здесь сильнейшим противоречиям, общество слышит крикливые и лживые заявления о гибели русского народа, – но знают ли они реальное положение других народов, не говоря уже о чеченцах? О судьбе народов Сибири, вымирание которых ускорилось настолько, что многие из них исчезнут уже в течение ближайших 10 лет? А в каких бесчеловечных условиях находится сельское население республик Европейской России, Тувы, Бурятии, Камчатки и даже Поволжья, области и республики которого считались «благополучными» и др.? По-видимому, политическая элита России оказалась профессионально, интеллектуально и морально не готова и к власти, и к реальному федерализму, оставаясь, с одной стороны, во многом в плену былых политике, этнических предрассудков; а с другой стороны, пытаясь приспособиться («цепляться за хвост» уходящего поезда западных стран) к новым обстоятельствам и условиям в мире, но по худшим сценариям. Но ясно одно – «новая этнофобия» так же опасна, как и пренебрежение национально-государственными интересами.
Самое трагичное заключается в том, что в сегодняшней России не имеется сколько-нибудь значимой общественной силы, которая отвергая и первое, и второе, показала бы народам привлекательный для всех путь развития, ведущий к реальному благоденствию, укреплению Федерации.
Резюме: Если на продолжении длительного периода будет проводиться нынешняя политика Кремля, – Россия распадется на множество главных соединений: Дальний Восток, Сибирь, Калининградская Республика (присоединится к Западу, к ЕС, в той или иной форме), Северокавказские республики и т. д. Это – объективно.
О ФЕДЕРАЛИЗМЕ
И КОНФЕДЕРАЛИЗМЕ:
ОПЫТ РЕШЕНИЯ
ЭТНОГОСУДАРСТВЕННЫХ
КРИЗИСОВ
В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
ФРАГМЕНТЫ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА СТОЛЫПИН ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ «ИМПЕРИЙ»: РОССИЯ – СССР ЗЕМСТВА – ЗЕМСКИЕ СОВЕТЫ, ЗЕМСКИЕ СОБРАНИЯ РУДИМЕНТЫ ЕВРОПЕЙСКИХ КОНФЕДЕРАЦИЙ МНОГООБРАЗИЕ ЭТНОГОСУДАРСТВЕННЫХ КРИЗИСОВ КНР: МОДЕЛЬ РЕШЕНИЯ «ПРОБЛЕМЫ ГОНКОНГА» (И ТАЙВАНЯ?)
ФОРМЫ И ТИПЫ АВТОНОМИЙ В СОВРЕМЕННОЙ ГОСУДАРСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКЕ
ФРАГМЕНТЫ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ
ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА
Две Войны против Чечни необычно актуализировали проблему государственного устройства России, которая, как казалось (внешне), была решена ельцинской Конституцией декабря 1993 года. По мере вплетения войны в ткань российской политики, стало очевидным, что ельцинская Конституция – это всего лишь суррогат, ненадолго отодвинувший сложные и запутанные вопросы Федерации. Со времени моей работы в российском парламенте (с июня 1990 по сентябрь 1993 гг.) мне непрерывно приходилось заниматься изучением вопросов государства и права, в том числе, в области истории и «технологии» федерализма. Для меня это была работа увлекательная, поскольку с этими вопросами сталкивался, еще будучи студентом юридического факультета МГУ. Конечно, трудно сравнить отношение студента и главы парламента к такой проблеме, как федерализм, но я стремился извлечь позитивные элементы из опыта государств, имевших (и имеющих) федеральное устройство. История – превосходный учитель.
Государственное устройство разных стран складывалось исторически по-разному. Древние абсолютные монархии были конфедерациями, Древнекитайские и Индийские империи, Империя Александра Македонского, Персидская империя, Римская империя, империя Чингиз-хана, Австро-Венгрия, Священная Римская империя Германия, Великобритания; центром притяжения всех этих могучих мировых держав были часто сравнительно небольшие (с титуальными имперскими нациями) метрополии, существовали они веками. В ведении вассальных государств оставались все права, полагающиеся независимому государству, за исключением права заключать соглашения с иными государствами. Субъекты империи обладали, однако, не однотипными правомочиями – то есть империи-конфедерации были асимметричными по своему внутреннему устройству. Какие-то государства обладали большими правами, другие -меньшими. Это зависело от множества факторов, среди которых имели значение, например, традиции и обычаи, освященные веками, верность императорскому дому, услуги на войне, брачные связи между царствующими фамилиями и т. д. Некоторые из них существовали многие столетия, другие – десятилетия, но почти все, по сравнению с государствами XIX-XX столетия, были более прочными и существовали более длительное время. Впрочем, те, что названы нами – существовали столетия, и опыт их государственного устройства и механизмов функционирования требует еще своего изучения даже с точки зрения практических потребностей, настолько уникален этот опыт. И ничего в этом нет удивительного – их просвещенная история превосходит, к примеру, по времени всю историю не только государства российского, но и историю народа, которая начиналась со сравнительно ограниченного территориального расселения родственных славянских племен.
Некоторые исследователи в последнее время стали с тревогой говорить об одном из опасных явлений политики «реформаторов» — пренебрежении «нетитульными» народами России, то есть этнофобии, элементах кичливости со стороны некоторых деятелей, искусственно подчеркивающих «свою русскость», а ныне – «еврейство». Так, А. Ципко справедливо отмечает то обстоятельство, что «тюркские народы, чьи земли составляют значительную часть территории России, имеют право на непосредственное управление в российском, прежде славяно-тюркском государстве, эти права должны быть оговорены законом; проведение на практике политики губернизации России значительно ослабляет ее жизнеспособность и чревато новыми потрясениями. Тем более, что вытеснение из федеративных органов тюрков, исповедующих ислам, провоцирует в рамках своей республиканской власти вытеснение из органов управления русских» . Этот вывод в равной степени распространяется на отношение к северокавказцам, народам угро-финской языковой группы, малым народам Севера и Сибири.
Надо отметить и то, что название государства «Россия» вовсе не означало в своем первоначальном звучании «государство русского народа». Это Государство было основано в равной степени многими народами, в то время, когда большинство его граждан даже не назывались «русскими». К тому, что написал А. Ципко, следует добавить, что помимо русских, многие народы явились первоначально основателями русского государства, при этом вовсе не передавая свои земли ни русскому народу, ни властям государства. Здесь тоже был заключен своего рода «общественный договор» (по Руссо, Монтерскье и т. д.) – пока Россия, как государство, будет обеспечивать права народов, его составивших, народы будут лояльны этому Государству. Но если Государство попытается насиловать народы, уничтожать их, превращать в рабов своих безумных правителей – они выступят против такого государства с его «царями-генсеками-президентами». Этого не понимают современные правители России.
Современная ситуация, в том числе и общая идеологическая атмосфера, для которой характерен натиск шовинизма, расизма и ксенофобии по всем идейно-политическим течениям, где каждая партия (партийка) с пеной у рта доказывает свою преданность «русской идее» (в самой пошлой форме) – довольно близка к возможному взрывному развитию этнических процессов, стимулирует их развитие.
БЫЛО ЛИ «ИГО»?
Кстати, правомерно и использование термина «славяно-тюркского государства». Грубым искажениям и апологетическим трактовкам историков мы обязаны ограниченным знанием относительно недавней истории российского государства.
Далеко не все известно о «200-летнем монгольском иге», когда рядом с этим пресловутым «игом» существовали Московские, Новгородские, Ярославские и прочие «независимые княжества». Было, видимо, все-таки не «иго» как форма абсолютной тирании, а вполне конфедеративное татарско-российское государство, в котором князья (как короли в Европейских империях) получали право на управление княжествами (королевствами) от Верховного Хана (Императора). Было и соответствующее Верховное Управление – Армия, Казна, Суд, Почта, Полиция и т. д. И это Государство просуществовало более 200 лет и распалось не благодаря борьбе «против иноземного ига», а из-за страсти русских князей к интригам, склокам, к наживе, неконтролируемой власти, насилиям над подданными. Поэтому они постоянно строили заговоры друг против друга – предавали соседних князей тому же самому Хану, заключали предательские союзы с немецкими рыцарями, польскими, шведскими, литовскими королями, буквально заманивали их на свои (и соседей) земли и содействовали разорению последних – и все для того, чтобы получить власть, хотя бы над разоренной страной, над несчастным народом. Тем самым ослабляли мощное конфедеративное государство, которое оберегало от множества бед русско-славянские княжества-государства.
Русские княжества того периода, составлявшие часть огромной азиатско-европейской империи, мало пострадали от «ига» в материальном, культурном и в религиозном отношении, поскольку Империя отличалась высокой национальной веротерпимостью, поощряла строительство городов и храмов, защищала торговлю. Правовые взаимоотношения между империей и русскими княжествами практически строились на началах сильной автономии последних, при минимальном контроле за деятельностью княжеств-провинций. Нужна была лишь систематическая декларация верности со стороны великого князя Хану-Верховному Правителю. Великий хан обеспечивал, в свою очередь, «верность» строптивных младших князей Великому князю. Это содействовало медленному, но верному объединению русских княжеств в единое государство.
Одной из таких провинций – княжеств, было, к примеру, и княжество Новгородское Невского, любимца Верховного хана. Не раз доносили Хану конкурирующие русские князья о «неверности» князя Александра (что каралось смертью). Но верил Хан своему русскому любимцу, приемному сыну и больше, чем другим, помогал, в том числе и военными отрядами в тяжелые для князя времена войны с рыцарями. Помогал золотом, освобождал от уплаты налогов (кстати, довольно скромных и без льгот).
В период поздних завоеваний России – на Кавказе, в Азии, на Западе (Польша, Финляндия), в эпоху расцвета российской Империи, с точки зрения внутреннего государственного устройства Империи – оно (устройство) не носило характер абсолютной унитарности, как это представляют себе многие сегодня – с единой губернской системой. Даже губернии имели разные статусы (земские и неземские – последних было большинство накануне созыва Первой Государственной Думы).
Кавказ управлялся по-особому – наместник царя в Тифлисе обладал «вице-королевскими правами» (проконсул, наподобие вице-короля в Индии) и был вправе издавать исполнительные, законодательные и судебные акты, – в пределах империи эти права были закреплены за Государем, Сенатом, Государственным советом (позже – Думой). И таким образом, он регулировал не только деятельность кавказских губерний, но и горских общин, горских округов и горских областей (так назывались тогда некоторые административные единицы империи).
Бухарское эмиратство, Хорезм, Самарканд, – управлялись своими правителями, и они имели свои законодательство, суд, полицию, традиционные системы управления и организации гражданской жизни. Действующая рядом царская административная система выполняла своего рода параллельные функции с целью обеспечить эффективность правления.
Крупными особыми автономными полномочиями обладало Царство Польское (первоначально – Великое княжество Польское), и прежде всего в самостоятельных законах и установлениях по всем польским губерниям. Здесь действовали свои суды, свои правоохранительные органы, самоуправление, основанное на традиционных польских вольностях и даже свое особое налоговое законодательство.
Финляндия, как Великое княжество Финляндское, получила конституцию накануне созыва Первой Государственной Думы; она даже имела собственные денежные знаки. Кстати, Петр Столыпин, этот современный идол как русских патриотов, так и демократов, бывший в то время министром внутренних дел, убеждал царя не подписывать конституцию Финляндии, а спустя 3 года добился серьезных изъятий из прав, предоставленных Финляндии ранее. Впрочем, по совету Столыпина, уже председателя Совета Министров, царь изволил распустить три состава Государственной Думы; Столыпин выступал против расширения самостоятельности земского самоуправления – его упрямство часто приводило к политическим кризисам и конфликтам.
Замечу, что если не все, то большинство из перечисленных «субъектов» Российской империи обладали правосубъектностью (компетенцией), значительно превышающей ту, которой обладали бывшие союзные республики, а ныне – внутренние республики России.
СТОЛЫПИН
Петр Столыпин был человеком, несомненно, умным – в одних делах, примитивным, ограниченным – в других, весь сотканный из противоречий. Но всех, в том числе противников, а их у него было множество, подкупали два его выдающихся качества: честность, верность слову и блестящее ораторское мастерство, умение убеждать в правоте своей мысли, идеи. Слабостью являлась фанатичная вера в царя – Батюшку, откровенный шовинизм, ксенофобия, этнофобия.
Объективно его роль в истории Российской империи оказалась роковой – он углубил противоречия в русском обществе, усилил недовольство царской властью, которая пыталась приспособиться к историческим изменениям, и шла на самоограничения, хотя с трудом, но шла, в том числе под влиянием умных царедворцев (Витте).
Царь Николай II развил реформы Александра II, дал империи Конституцию; Россия по своему государственному устройству фактически стала конституционной монархией. Функции парламента выполняли две палаты – Государственная Дума и Государственный Совет. Хотя министр финансов Ко-ковцев, выступая на заседании Государственной Думы, заявил: «Слава богу, у нас парламента нет». Обе палаты обладали обширными полномочиями. После Революции 1905-1907 гг. наметились сильные тенденции к политической стабилизации, которые, вместе с ускорением экономического развития, могли бы обеспечить мир и процветание огромной державе.
Тогда тоже были и «ястребы», и «голуби», «партию войны» возглавлял Петр Столыпин, Председатель Совета министров. Он попросту восстал против политики царя, действуя в направлении свертывания предоставленных парламенту прав – с одной стороны, и таким же образом, выступая за ограничение прав местного самоуправления (земств) – с другой. Фактически провалилась и земельная реформа Столыпина. Разрушительная миссия Столыпина оказалась тем успешнее, что он был в личном плане исключительно преданным Императору, что нейтрализовало тревогу наблюдательных государственных деятелей того времени и усыпляло внимание самого царя. И объективно Столыпин за годы своего властного правления создал огромной силы разрушительный материал, который взорвал мощные стабилизационные мероприятия, осуществленные реформами царя в 1905-1908 гг. (в частности, Струве).
…26 апреля 1906 года Николай II назначил министром внутренних дел губернатора Саратовской губернии Петра Столыпина. Столыпин к тому времени зарекомендовал себя довольно энергичным губернатором, боролся со взяточничеством, что было довольно пикантным занятием для власти, даже губернской, сделал кое-что полезное для саратовских купцов. Утверждают, что, якобы, «при Столыпине был бездефицитный бюджет в Саратовской губернии», но это уже из мифотворчества, такого быть попросту не могло, поскольку денег всегда не хватало, а через налоги душили и крестьян, и купцов, и весь работающий люд – это старая, извечная российская традиция.
Ко времени назначения министром внутренних дел Столыпин был известен и своими политическими взглядами – он фанатичный сторонник монархии, и если его речь состояла из двух предложений, то в одном он непременно должен был обнаружить и публично высказать свои верноподданнические чувства. С особенной охотой восхищался Столыпин шовинистическими лозунгами престарелого царя Александра III типа «Россия для русских» и снисходительно относившегося к еврейским погромам, особенно в последние годы своей жизни. Возможно, внимание на Столыпина было обращено в период, когда в Саратовской губернии начались крестьянские бунты с требованиями передела земли в пользу крестьян, и Столыпин принял некоторые из рекомендаций своих помощников из канцелярии. В частности, по рекомендации губернатора, земельный банк выделял займы для выкупа бывших земельных владений у помещиков, – при их согласии давалось разрешение на выход зажиточных крестьян из общины и т. д. Кстати, некоторые из этих мероприятий в свое время предлагал и другой саратовский генерал-губернатор, граф Ольшевский, но они не были приняты.
…Атака на Государственную Думу началась с позорной акции, когда 1 июня 1907 года по требованию правительства состоялось закрытое заседание Думы, на котором прокурор Петербургской судебной палаты предъявил 55 депутатам обвинение в заговоре, направленном к «ниспровержению государственного строя» и потребовал лишения депутатской неприкосновенности 16 парламентариев. Дума, в свою очередь, потребовала соответствующих доказательств и создала думскую комиссию во главе с известным историком профессором А. Кизеветтером. Итоги расследования должны были быть доложены Думе 4 июня 1907 года.
3 июня 1907 года депутаты Государственной Думы, пришедшие на свое заседание в Таврический дворец, обнаружили двери крепко запертыми, а на дверях – царский манифест «О роспуске Государственной Думы». Для ознакомления «всех верноподданных», в манифесте перечислялись прегрешения распущенного парламента и, в частности, говорилось:
«Не с чистым сердцем, не с желанием укрепить Россию и улучшить ее строй приступили многие из присланных от населения к работе, а с явным стремлением увеличить смуту и способствовать разложению государства…
По этой причине выработанные Правительством Нашим обширные мероприятия Государственная Дума или не подвергала вовсе рассмотрению или замедляла обсуждением, или отвергала… Государственная Дума не оказала в деле водворения порядка нравственного содействия правительству, и Россия продолжает переживать позор преступного лихолетья… Право запросов правительству значительная часть Думы превратила в способ борьбы с правительством и возбуждения недоверия к нему в широких слоях населения…»
Напомним, что приблизительно аналогичные демагогические «обоснования» были приведены и в преамбуле преступного президентского указа за № 1400 от 21 сентября 1993 года,» который нанес нокаутирующий удар по государственным устоям, потрясший их до самого основания, обернувшийся войной на Кавказе, маршем НАТО на Восток, углублением экономического, социального, морального и конституционного кризиса.
Убедил в необходимости роспуска Государственной Думы царя Столыпин, который был выдвинут наиболее отсталой, консервативно-реакционной частью правящих кругов, включая высшее православное духовенство, смертельно боящихся серьезных перемен, и которые не хотели делать выводы из революции 1905-1907 гг., либо пытались делать их на путях ужесточения репрессивной политики. Наиболее острым вопросом революции был вопрос о земле – после реформы 1861 года, отменившей крепостное право и некоторых незначительных новшеств, в сфере земельных отношений, все оставалось так, как будто страна в XVI столетии – почти вся земля находилась в собственности помещиков. Конечно, проблема заключалась не в том, что земля находилась в собственности помещиков, а в том, что русские помещики постепенно стали паразитарным слоем общества, превратившись в аморфных, бездеятельных и безвольных людей, а земли их находились в запустении; сами не хозяйничали, как того требовало время и потребности общества, и не давали ее обрабатывать тем, кто хотел и мог это делать с пользой и для себя, и для общества. При этом помещики-землевладельцы успешно использовали лозунги молодого капитализма о «священной и неприкосновенной частной собственности» для того, чтобы не допустить никаких земельных реформ, ущемляющих их традиционные монопольные права на землю.
Столыпин, по их замыслу, должен был осуществить такую земельную реформу, которая сохранила бы помещичьи земли в неприкосновенности и в то же время успокоила бы крестьян, требующих землю. Это были несовместимые задачи, одна противоречила другой. В то же время Государственная Дума, в которой преобладали представители крестьян, а также конституционные демократы, понимающие, что во имя сохранения Системы, надо дать крестьянам землю, были настроены на проведение серьезной земельной реформы. Вот такого «левого» парламента и боялись правящие круги, поэтому подготовка к разгону Думы началась со времени опубликования результатов первых думских выборов.
Глава правительства предложил царю свою «программу умиротворения», которая состояла из двух частей: одна – общеполитическая (в которую входила составной частью политика по усилению карательных функций государства), предполагающая изменение избирательной системы таким образом, чтобы в Думе были представлены «послушные» депутаты, и обеспечивающая такое правление, чтобы «Россией правили русские»; вторая – собственно земельная реформа, предполагающая сохранение в неприкосновенности «земельных устоев», но дающая право зажиточным крестьянам за огромные выкупные платежи приобретать в собственность помещичьи и общинные земли. Предусматривались также некоторые стимулирующие меры для переселения крестьянского населения из Украины, центральных и южных губерний России в Сибирь.
На деле обещания крестьянам больших земельных наделов в Сибири и на Дальнем Востоке за счет казны вылились в откровенный обман – под эту сложную и чувствительную программу, предполагающую переселение нескольких миллионов людей, причем, многосемейных, безнедежных, по отвратительным российским дорогам, на огромные расстояния – были выделены ничтожные средства, большая часть которых оказалась украденной чиновниками. Массы людей практически переселяли чуть ли не насильно, под охраной полицейских и жандармских отрядов. Многие умирали на бесконечной дороге, некоторые возвращались назад, уже с дороги. По приезде на места, крестьяне оказались представленными сами себе – власти даже не подумали об их устройстве, временном размещении, удобных, или хотя бы пригодных пахотных и пастбищных землях для них, семенах и т. т. Значительная часть людей, помытарившись, погнавшись за обещанным лукавым царедворцем счастьем, прониклась ненавистью к нему, царю, их государственным порядкам…
Очень интересно и то обстоятельство, что большевики в самом буквальном смысле скопировали и использовали опыт столыпинского переселения людей в Сибирь в 20-30 гг., кстати, проявляли о них «не меньшую заботу», чем при столыпинском переселении «за землей». Любопытно и то, что организаторами обоих «переселений» оказывались одни и те же люди! Случайны ли эти «стечения обстоятельств»? Столыпин приступил к откровенной, крупносмасштабной политике репрессий в государстве. Наверное, было чему научиться комиссарам – как раз в части репрессий, а не в части умелых гражданских и экономических реформ, в которых нуждался народ.
Столыпинская земельная реформа ничего существенного не дала – у крестьян не было денег для выкупа земель, лишь немногие из зажиточных крестьян смогли воспользоваться этой новой возможностью (хотя те, кто имел деньги, могли купить землю и ранее) и начать свое дело по типу фермерских хозяйств США, или имений (прусский образец). Соответственно, эти «новые крестьяне» не смогли стать основой интенсивного развития сельскохозяйственного производства. Все накопления убогих и даже середняцких хозяйств уходили на содержание помещичьих хозяйств, которые также не смогли стать на английский путь развития, как предполагалось; не создавалась необходимая инфраструктура, не строились сельские дороги, не подводилась индустриальная база – всего этого не было даже в помине в столыпинской программе. Надо отметить, опыт такого развития был известен в России на примере многих стран мира, и специалисты, в том числе думские деятели, – как это показывают стенограммы их выступлений, – настаивали на необходимости серьезного, фундаментального подхода в решении аграрной реформы.
Вскоре с неизбежностью начались новые крестьянские волнения, как результат разочарования, и Столыпин «успешно» использовал полицейские и казачьи отряды для их усмирения, ввел военно-полевые суды, которые мгновенно расправлялись с недовольными. Тогда появился термин «столыпинский галстук» – бунтарей вешали тут же, сразу же после приговоров военно-полевых судов. Но крестьянские волнения не только не утихали, но возрастали с каждым годом, вплоть до начала Первой мировой войны.
Не менее опасными, с точки зрения последствий, были политические «реформы», предложенные Столыпиным царю и принятые им. Прежде всего был изменен избирательный закон по выборам в Думу. Эти изменения были изложены в «Манифесте» царя, подготовленном Столыпиным, в котором, в частности, говорилось следующее:
«Созданная для укрепления государства Российского Государственная Дума должна быть русскою и по духу. Иные народности, входящие в состав Державы Нашей, должны иметь в Государственной Думе представителей для нужд своих, но не должны и не будут являться в числе, дающем возможность быть вершителями вопросов чисто русских».
Это положение, впервые в истории российского государства, было сформулировано предельно откровенно и унизительно почти для 40 % нерусского населения огромной Империи. Дума практически перестала быть представительной: так, 1 выборщик по землевладельческой курии избирался от 230 человек населения, по крестьянской – 1 от 60 000 человек, по рабочей – 1 от 125 000 тысяч человек. Даже в Совете министров этот закон был назван «бесстыжим», а царь на это заметил при его утверждении: «Я – за «бесстыжий»». Сомнительность такой Думы – говорить от имени народов Российской империи была настолько очевидной, что даже ее председатель, Михаил Родзянко, сетовал на непредставительность своего парламента. Но зато эта, столыпинская Государственная Дума, была единственной, которая «проработала» весь предусмотренный срок.
Своими прямолинейными атаками на «инородцев», Столыпин во многом способствовал появлению национально-сепаратистских тенденций в российской политической жизни, в то время, когда «националы» даже не помышляли «об отделении» от империи, а Польша и Финляндия добились автономии ранее и, как представляется, процесс интеграции с Россией здесь набирал значительное ускорение. Столыпин отнял у них автономию и начал наступление на губернское (земское) самоуправление в западных губерниях, где значительная часть населения была представлена поляками и литовцами. Лозунги Столыпина относительно «Великой России», которая нужна «нам», в то время как «им» нужны только «потрясения», «Россия – только для русских» и т. д. (разве не Муссолини с Гитлером пропагандировали позже нечто подобное?), с опаской воспринимались не только в правительстве, среди думских политиков, но даже высшей аристократией. В этих просвещенных кругах понимали, что шовинизм-национализм может привести к большой беде; не понимал этого лишь император Николай II, послушно подписывавший любые указы, подготовленные фанатичным премьером – губернатором, наделенным бойким языком и циничным до мозга костей, который, однако, не обладал тем единственным качеством, которым обладают крупные политики – способностью к серьезному анализу, предвидению будущих последствий от тех действий, которые им сегодня предпринимаются.
Бурная деятельность этого правителя не дала завершиться революции 1905–1907 гг. решением назревших противоречий и переводом полуфеодальной страны на путь классического капитализма. Он загнал противоречия вглубь, разделил правящие классы на множество враждующих между собой секторов, выделил узкую прослойку микрокласса, назвав ее «мы» и противопоставил ей всю России… Крах был неизбежен – и Столыпина, и его политики, и Россию.
С мая 1909 года определился усиливающий противоречия в Империи «новый»курс Столыпина – провозглашение нового принципа русского национализма. Историки связывают этот курс с «законопроектом Пихно» (профессор Д. И. Пихно – редактор газеты «Киевлянин»). Пихно внес в Государственный совет законопроект, требующий пересмотреть избирательный закон Западного края в пользу русского населения. По мнению Пихно, действующий закон давал преимущества польскому населению. Далее, 14 мая 1910 года Столыпин внес в Думу законопроект о Великом Княжестве Финляндском, лишающий его многих прав, предоставленных ранее Основными законами Великого Княжества Финляндского. Кстати, этот законопроект вызвал многочисленные протесты даже за границей, в частности, – свыше 400 французских депутатов и сенаторов прислали свои протесты в Думу . Антипольскую направленность имело и введение Столыпиным земских начал в Западном крае (Ковенской, Виленской и Гродненской губерниях), а также в других шести губерниях с преобладанием польского населения. Избиратели были разделены на две курии – польскую и русскую, причем русская везде избирала большее число гласных. Особые правила закрепляли преобладание русских в управах и в составе земских служащих. В ответ на критику, что проект Столыпина нарушает равенство национальностей, Столыпин заявил: «Цель проекта – запечатлеть открыто и нелицемерно, что Западный край есть и будет край русский, навсегда, навеки!» .
Такие реформы Столыпина, однако, вызвали сильнейшее брожение в нерусских губерниях, заставляли думать нерусских подданных о своем приниженном положении, усиливали их стремление изменить обстановку, да и сам политический режим способствовал обращению взглядов в сторону русских революционеров. Встревожили такие действия Столыпина и дальновидные политические и деловые круги страны, которым не нужны были националистические лозунги (и их носители) в огромной многонациональной стране-империи, в которой нерусской части населения было почти столько же, сколько и русской. Собственно, Столыпин подталкивал массы нерусского населения к союзу с революционерами, вбрасывающими социалистические лозунги.
Главной причиной крушения Столыпина как Председателя Совета министров, стал национальный вопрос в Империи, его переход на националистические позиции, о чем мы выше писали. Конкретной причиной явилось обсуждение вопроса о западном земстве Государственным советом 1 февраля 1911 года. Но даже крайне правые в Государственном совете (верхняя палата, назначаемая царем) не захотели себя связать с такой шовинистической «реформой» в деле организации земства в польско-русских губерниях, с явным ущемлением прав польского населения, по сравнению с теми правами, которыми население уже обладало. Даже такие царские сановники как Дурново и Трепов, выступили против проекта Столыпина, полагая, что он вызовет кризис в национальных отношениях. 5 марта 1911 года Столыпин выехал с докладом к царю и сообщил о своем решении подать в отставку. Царь был против и даже удивлен -он считал, что отказ Государственного совета в утверждении законопроекта о Западном крае – недостаточная причина для ухода Столыпина в отставку. Столыпин предложил тогда Императору ввести Закон, его же Указом; распустить обе палаты на несколько дней и провести закон о земстве по 87 статье Основных Законов Империи. Откровенно говоря, Столыпин шантажировал царя и попав буквально в плен своей маниакальной идее, уже не мог остановиться и подвергнуть всю ситуацию хладнокровному анализу.
Как пишет историк С. С. Ольденбург, Николай II был поражен. «А Вы не боитесь, что та же Дума осудит Вас за то, что вы склонили меня на такой искусственный прием?» – спросил император Председателя Совета министров. Столыпин ответил самым глупым образом, что Дума «будет недовольна только наружно, а в душе довольна». Царь Николай бездумно согласился с такими «доводами» Столыпина, хотя и неохотно. Но – согласился! И – потерял Столыпина как главу правительства.
После введения предложенных Столыпиным мер – 12 марта был опубликован царский Указ о перерыве сессии обоих палат, – его авторитет в обществе стремительно покатился вниз, даже аристократическая часть Государственного совета и Государственной думы решительно выступили против таких откровенно грубых примитивных методов Власти. В беседе с ее представителями, Столыпин, защищаясь, сказал, что, якобы, его действия – это «ответная реакция на «заговор». Собеседники были просто поражены ~ какой лее «заговор»? И уходя, задавали друг другу вопросы о причинах трансформации этого незаурядного человека. А причина была проста – национализм вышибает ум из головы и превращает даже талантливого человека в идиота, что и произошло с Петром Столыпиным. Гучков из протеста сложил должность председателя Государственной Думы и уехал в длительное путешествие на Дальний Восток. Все – и в Петербурге, и в провинции, были возмущены такими манипуляциями власти. Правительство в целом оказалось в ослабленном положении, ждало неминуемой отставки, неуправляемость Империи стала заметной даже для обывателя.
Грубая и откровенно неумная интрига Столыпина задела и авторитет царя, который едва начинал приходить в себя после поражений в русско-японской войне и революции 1905–1907 гг. И уже не царь, а глава правительства показал (опять!) и русскому обществу, и всему миру, что российские власти не могут (!) действовать в рамках тех конституционных норм, которые сами для себя установили.
В конце августа 1911 года в Киеве должно было состояться открытие памятника Императору Александру II. О том, что на киевские торжества прибудут Высочайшие особы и виднейшие сановники, было известно заранее в самых широких кругах. П. А. Столыпин приехал в Киев 25 августа, за 4 дня до прибытия царской семьи. Он, так же как и другие сановники, знал, что доживает последние дни на посту Председателя Совета министров Империи, и царь уже ждет подачи прошения об отставке. «Положение мое пошатнулось, – говорил он товарищу министра внутренних дел П. Г. Курлову, – едва ли вернусь после отпуска, который я себе испросил до 1 сентября». Ему действительно не суждено было вернуться в Петербург.
1 сентября в Городском театре, при просмотре спектакля «Жизнь за царя», в 11.30, во время антракта, П. А. Столыпин был убит двумя выстрелами в упор. Покушение совершил Дмитрий Богров (Мордко), сын богатого еврейского домовладельца, разделявший экстремистские революционные взгляды, в основном формировавшиеся в результате еврейских погромов. Столыпин был также ненавидим среди еврейства, полагали, что когда он был Ковенским губернатором, мало защищал евреев от погромов. Выяснилось, что Мордко давно вынашивал замысел убить Столыпина, что он являлся, так же как и Азеф, секретным агентом охранной службы. Но, скорее всего, он был внедрен тайным еврейским сообществом в полицейские службы. На этом основании долгое время некоторые издатели и историки (проеврейского направления) пытались обосновать мысль, что, якобы, убийство Столыпина – это акция самих властей. Ольденбург пишет, что этот «еврейский след» – то есть попытка обвинить в организации покушения сами власти – появился сразу же за убийством Столыпина.
Но самое интересное, что он продолжался весь период, когда существовал СССР и даже в настоящее время продолжает действовать. По-видимому, «заговор царя» или «заговор полиции» против «демократа Столыпина» считается предпочтительное, чем, к примеру, «заговор экстремистов-евреев против Столыпина» – о чем писали в те времена, обосновывая мысль, что Столыпин усилил преследование евреев, поощрял еврейские погромы.
ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ «ИМПЕРИИ»: РОССИЯ – СССР
Выше было показано, что предреволюционную Россию составляли, если говорить современным политическим языком, множество разнотипных (и разноуровневых) субъектов Империи; губернии (земские и неземские); края, области, округа; Бухарское Эмиратство; Киргизское Ханство; Автономное Царство (Польша); особое генерал-губернаторство или наместничество (Кавказ); Великое княжество Финляндское.
Собственно, Российская империя была в меру асимметричной, монархической федерацией, в которой находил сильнейший отпечаток как многоэтнический фактор, существование двух определяющих религий (православие и мусульманство), так и исторические особенности формирования империи – через войны, завоевания, договоры и мирные присоединения государств, народов и племен. Все эти особенности налагали сильнейший отпечаток на государственное устройство, характер связей, устанавливаемых метрополией с провинциями. Реформы царей, начиная с отмены крепостного права, включая судебную, земскую (несмотря на ее куцый характер), введение парламента Государственной Думы (с резко усеченными правами) – вели империю по пути эволюционного развития государственных структур, напоминающего эволюцию английской монархии. Николай II в иные периоды довольно гибко осуществлял нужные реформы, балансируя между разными политическими силами, но хрупкий баланс взорвал Столыпин, ускорив движение к Революции и к войне. Советский Союз был отчасти воссоздан тоже, с точки зрения территориального устройства и с внутренней автономией, хотя и в ограниченных пределах – но практически в границах Российской Империи (исключая Польшу и Финляндию). И те, кто сегодня плачут по поводу «утери губернского правления», показывают лишь свое невежество, незнание истории российского государства.
Еще более поучительно предстает история российского самоуправления, которое было почти идентичным форме организации советов (разумеется, без «прикрытия» партийных комитетов). Похоже, А. Солженицын не разобрался с земствами, а скорее всего, будучи постоянно бит властями, не захотел искушать судьбу в очередной раз, и не сказал, что земства – это и есть советы, чего вы еще хотите (?). Само понятие «совет», в значении органа власти, появилось на Руси и в сопредельных странах еще в XII-XIV вв., а «Верховный совет» — скорее всего, при правлении Елизаветы Петровны. Термин, возможно, был позаимствован князем Голицыным, образованным вельможей, из опыта функционирования некоторых институтов власти в городах-государствах итальянской эпохи Возрождения (Генуя, Венеция). В них Верховный Совет избирался парламентом и выполнял обязанности правительства города-государства. Князь Голицын, возглавивший «Верховный тайный совет», на определенное время ограничивший всевластие русской императрицы, видимо, решил позаимствовать опыт такого государственного института, который был бы приемлем и в России, имея здесь свои исторические корни («Совет земли русской»), и прошел испытание в колыбели цивилизации. А вот еще один интересный исторический факт.
15 мая 1799 года войска фельдмаршала Александра Суворова заняли столицу королевства Сардинского, монарх которого был свергнут революционной Францией и ее армией, республиканизирующей абсолютистскую Европу. Получив повеление от императора Павла восстановить на престоле сардинского короля, Суворов высаживает морской десант и устанавливает контроль над Турином. Затем старый фельдмаршал образовал «Верховный совет» для управления страной, впредь до возвращения в нее свергнутого монарха. Спустя четверть века, освободив придунайские княжества, российские власти вновь используют здесь институт «Верховный Совет». А. Суворов, как и другие русские военачальники, был человеком необычайно просвещенным, хорошо знал всемирную историю. И не случайно он образовал в Италии, в королевстве Сардиния, а затем позже на Дунае, Верховный совет. Этот «совет» как государственный институт, был органическим элементом исторического развития народного самоуправления, возникший на базе эволюции государственно-общественных институтов. Поэтому Суворов использовал действовавший на этой земле когда-то институт власти народа, не стал придумывать нелепое «серое» слово типа «глава администрации», или даже «дума» – понятие, ассоциирующееся у историков с бесплодным институтом средневековья – Боярской Думой, которой были заменены исторически сформировавшиеся органы народовластия всессиль-ными царями. Министр финансов Коковцев как-то откровенно сказал в ответ на досаждавших ему думских деятелей: «У нас, слава Богу, парламента нет.»
Государствоведческая мысль России, на протяжении трехвекового правления династии Романовых, так и не сумела сформулировать основные идеи, призванные объединить многоэтническую государственность под универсальными принципами, которые не вызывали бы отчуждение почти трети всего национального состава России, упрямо цепляясь за архаичные лозунги православия и этнокультурной однородности, хотя в непосредственном руководстве Империи часто преобладал инонациональный элемент (как, впрочем, и сейчас). Идея многокультурной общности осталась не разработанной, отвергнутой принципиально. Она, якобы, ослабляет государственно-политическую общность Империи и должна опираться на этнокультурную однородность – исключительно на титульный народ.
Это ошибочное представление, что этническая солидарность и, соответственно, религиозный элемент, выступают факторами наибольшей консолидации общества и государства, по сравнению с политическими и идеологическими ценностями, – сопутствовало всей истории России и перешло в наследие правителям наших дней, несмотря на то, что история государств убедительно опровергает этот миф (самое новейшее доказательство такой несостоятельности – Северный Кавказ и в частности, Чечня). Питательная среда этого мифа – национализм (шовинизм, этнофобия). Особенно ярко этот предрассудок, как отмечено выше, имевший практически роковой характер, проявился в политике Петра Столыпина, ускорившей гибель Империи…
Отцы-основатели СССР попытались уйти от этого предрассудка, и надо отметить, во многом преуспели – и это, несомненно, сильная позитивная сторона в социалистическом государственном строительстве, но она оказалась отброшенной вместе с Союзом. Показателем деградации идеологии и теории коммунизма явились идеи, выросшие в недрах партийных функционеров РСФСР о «русском государстве», которые нанесли мощный удар по принципам Союза, а новая государственная теория и практика вернулась к этим же архаичным догмам, пытаясь на их основе создать модель государства, которая в перспективе не может быть плодотворной – которая, –на уровне государственного строительства – соответствовала бы этой конструкции, а в экономической системе – покоилась бы на «либеральных ценностях».
ЗЕМСТВА – ЗЕМСКИЕ СОВЕТЫ, ЗЕМСКИЕ СОБРАНИЯ
В XII–XIII вв. на Руси, на территориях ее центральных и северо-западных княжеств действовали земские советы дворов, хуторов, селений, возглавляемые сельскими старостами, выбираемыми на сходах. Скорее всего, это был древний институт, ведавший практически всеми вопросами местного самоуправления, частично перенесенный из Западной Европы и Скандинавии. По мере закрепления крепостного права как общей государственной системы, они стали исчезать, возникло наместничье управление (на основе «кормлений»), которое постепенно свело на нет традиционную систему земских советов.
Земская реформа Ивана IV (XVI в.) заменила наместничье управление в городах, «черных» и дворцовых волостях местным выборным самоуправлением на базе сословного представительства. Поле деятельности местного самоуправления, однако, все более сужалось по мере передачи все большей численности «казенных крестьян» и «казенных земель» помещикам и «новым дворянам» (за цареву службу) и укрепления института воеводства и городских бургомистров (позже – городской голова).
Высшим представительским органом того времени можно, наряду с Боярской Думой, назвать Земские соборы, которые созывались на сословной основе и включали членов Освященного Собора, Боярской Думы, людей «государева двора», выборных от провинциального дворянства и «уважаемых горожан». Земства той эпохи были довольно авторитетны. Это подтверждается тем обстоятельством, что в «смутное время», в период борьбы с польскими претендентами на московский престол, были сформированы два «земских правительства», а «второе земское правительство» возглавлялось князем Пожарским и старостой земского Совета Мининым. Это правительство было исполнительным органом земских ополченцев (в отличие от «неземских людишек», которые в ополчение не входили) в 1611-1613 гг.
Поэтому Земская реформа 1864 года рассматривается историками не случайно как первая крупная реформа, создавшая органы местного самоуправления в России. Ключевой момент реформы – Положение о губернских и уездных земских учреждениях, в соответствии с которым были созданы земства – земские собрания. Положение регулировало их создание на основе довольно «усеченной» избирательной системы. Выборы проводились по трем куриям – уездные землевладельцы, представители от сельских обществ и владельцы городской недвижимости. Такой порядок обеспечивал доминирование в земствах помещиков. При этом контроль за деятельностью земств осуществляли министр внутренних дел и губернаторы, которые были вправе отменить постановление земств. Электорат же составлял не более 20 % взрослого населения губерний.
Главные вопросы решались, однако, не самими земствами – то есть не земскими собраниями, а их исполнительными органами – земскими управами (уездными и губернскими) – как и в советах – их исполнительными комитетами. Такие управы в составе председателя и 2-3 товарища (заместители), избирались на 3 года. Их избирали земские собрания – собственно выборный орган, состоящий из гласных. Земские собрания заседали один раз в год, под председательством предводителя дворянства.
Земские движения конечно же, непрерывно выступали за расширение своих прав и полномочий, очень ограниченных со времени проведения реформы 1861 года и непрерывно суживающихся под давлением исполнительной бюрократии и новых структур власти. Еще в конце XIX – начале XX вв. возникло множество конфликтов на основе требований расширения полномочий земских собраний, которые, кстати, в ряде случаев стали называть себя «по-старинке» – земскими советами (советами они называются и во многих европейских странах). Поэтому возникновение советов в канун первой русской революции было не случайностью и не выдумкой большевиков, как пишут ныне не очень грамотные люди – это была реальная борьба за народовластие, причем, с использованием давних русских традиций земских советов, уходящих в глубь столетий. Уже первый серьезный демократический прорыв в феврале 1917 года (а еще раньше – в условиях революции 1905-1907 гг.) вызвал к жизни Советы, традиционную форму самоуправления в России, как массовое явление, идущее снизу, от народа. Одна из главных причин их возникновения – ущербность земств, отсутствие сколько-нибудь существенных прав у земств как органов самоуправления. Это обстоятельство отмечали многие европейские исследователи русских земств, сравнивая их с «дворниками». К тому же первые советы как массовое явление, возникли не по инициативе большевиков, а социал-демократов и эсеров, которые, по всей видимости, увидели, что эти традиционные земские советы, как органы местного самоуправления, были более близки органам местного самоуправления в европейских странах, опыт которых они знали неплохо. Не случайно Ленин то выдвигал лозунг: «Вся власть Советам!», то призывал бороться с советами – в зависимости от того, какая партия контролировала советы, это были подлинные органы народовластия и самоуправления, наподобие коммун в западных странах, и их деятельность часто расходилась с лозунгами большевиков – они предложили заниматься непосредственно вопросами народовластия, не испрашивая на то соизволения «верхов».
Таким образом, – беда была не в советах, а в том, что они долгие годы находились под контролем партийных и иных административных органов, назначаемых, а не избираемых гражданами, под их местной опекой.
Наверное, не случайно и то, что барон Врангель, когда еще пребывал в полной уверенности, что разобьет Красную Армию, подготовил реформу местного самоуправления, где ключевым звеном выступали уездные и волостные Советы. Не случайны и «муки» современных правителей России, которые так необдуманно разогнали советы и теперь не могут что-либо вразумительное придумать как альтернативу советам. А вся проблема в том, что этой альтернативы советам нет, если реально, на деле, а не на словах пытаться утвердить местное самоуправление, где люди могли бы свободно решать свои жизненные вопросы. И не менее главное – развитая система местного самоуправления служит наиболее существенным фактором, закрепляющим свободы граждан. Вот почему этот вопрос неизменно возникает всякий раз, когда речь идет о природе государства, характере демократии, народовластии.
РУДИМЕНТЫ ЕВРОПЕЙСКИХ КОНФЕДЕРАЦИЙ
История свидетельствует: конфедерации оказывались более долговечными и жизненными, чем унитарные государства или даже федерации. Все древние государства, о которых нам что-либо известно, начиная с первых китайских, азиатских и египетских цивилизаций, это были конфедерации (с точки зрения современного политического языка). Римская Империя, Византия, Османская Империя – это были конфедерации.
Одна из таких конфедеративных мировых монархий, существовавшая более 700 лет, распалась под ударами Великой французской революции и… канцлера Бисмарка, – Австро-Венгрия – это оставшаяся часть некогда великой империи, неизбежно рассыпалась в ходе Первой мировой войны, оставив в наследство неизлечимые политико-этнические проблемы Балкан.
Швейцария, занимающая географическое положение южнее центра Европы, испытала на себе все средневековые войны, вторжения ландскнехтов, большие перемещения разных этносов, мощные социальные катаклизмы. И, избрав с эпохи наполеоновских войн статус нетральной державы, сумела довольно гармонично построить жизнь своих граждан, говорящих на 4 языках: немецком, французском, итальянском, ладинском (ладины – национальные общины, проживающие в Швейцарии и провинции Алто-Адидже в Италии).
Сильнейшим преимуществом Швейцарской конфедерации является ее собственно историческое формирование, когда государственное устройство явилось не изобретением какого-то «отца нации», осчастливившего свой народ свободой и конституцией. Оно явилось следствием естественно-исторического развития кантонов (провинций), которые принимали совместные правовые акты, наделяющие центральную власть (лишь такой и в такой мере) надкантональной властью, которая служила их общему благу, а не благу центральной власти. Причем, с давних пор установилась традиция советоваться с народом через свободные опросы (референдумы). Так что даже кантональные власти не могли свободно наделять конфедеральные власти правами – их контролировали свободные люди, обладавшие большими личными правами еще с XV-XVI вв. Многие элементы государственного и местного устройства Швейцарии свидетельствуют о долгой их эволюционности -их прообразы угадываются в древней истории римских и греческих демократий, а не только из опыта Византии, Восточной Римской Империи, Германских государств, средневековой Франции или Австро-Венгерской Империи. Очевидно, что в этом их устойчивость, стабильность и соответствующая адекватность свободной человеческой личности. Хотя, конечно, современная цивилизация создает множество проблем, к которым общество стремится приспособиться, модернизируя и государственные институты, как любой живой организм. И, в частности, жестко пресекая такую «свободу» гражданина, которая приходит в столкновение с правом, обеспечивающим правовой порядок и систему прав человека.
В какой-то степени органичным было и государственное строение штатов Америки. До создания единого федерального государства, колонии, находившиеся в формальном прямом подчинении Британской короны, на деле обладали огромными правами. Свободные поселенцы самостоятельно избирали органы правосудия, всю систему местной власти, делегировали своих представителей в органы штатов и Конгресс. Не случайно современные штаты имеют свое законодательство – немыслимое (для сравнения) явление для российского «федерализма». И ко времени объединения в единое североамериканское государство некоторые штаты существовали как «договорные» государственные образования, хотя и зависимые от Британской Короны, более века. И мудрые, просвещенные люди, которых здесь хватало, с пользой привносили на американскую почву при строительстве конфедерации и местного самоуправления, на уровне штатов-колоний, опыт не только Великобритании и других государств просвещенной Европы, но и весь цивилизационный опыт Рима и Греции.
Аналогичным образом происходило становление и канадского государства, состоящего первоначально из трех народов -колонистов из Великобритании и Франции (провинция Квебек и частично – приморские провинции), коренного населения Северной Америки (инуиты и индейцы).
«Новые федерации» – в Латинской Америке, Африке, Китае, Индии, Советском Союзе, а затем в России и др. – это образования административного характера, с конституциями, дарованными «сверху» властителями, которые с «благодарностью» приняты «снизу». Возможно, что их формирование отвечало задачам объединения наций, государств и, скорее всего, являлись позитивным началом, – но они не могли быть долговечными.
… В XVII в. испанские Бурбоны разрушили государство иезуитов в Парагвае – своеобразный, практически исключительный опыт христианского коммунизма во главе с народно-христианским вождем Диего, личности таинственной и не поддающейся объяснению с точки зрения тогдашней официальной испанской и колониальной истории. Этот интересный исторический опыт развития христианского коммунистического самоуправления остался вне серьезного исследования историков государств. Появление этого государства не было случайным явлением, оно стало результатом длительной эволюции христианских коммун, созданных на базе венецианской и флорентийской демократий, где свободные граждане избирали свои «советы», а они в свою очередь – исполнительные власти. Парагвайский социализм – коммунизм, утвердившийся постепенно на обширном пространстве континента, привнес сюда нормы этического социализма, которые, спустя полтора века, пытался безуспешно развивать Луначарский в Советской России.
Диего принял Конституцию Христианской Республики. Он покрыл всю страну коммунальным устройством, где каждая коммуна (населенный пункт) имела свое управление, включая финансовое, налоговое и правоохранительное обеспечение. За пять лет Республика превратилась в процветающую страну, где белые, индейцы и негры жили рядом и были свободными… Здесь было множество разных достижений, но не это предмет нашего повествования, речь идет лишь о принципе.
Республика вызвала жгучую ненависть всего «цивилизованного» мира! Кто только не объединился в борьбе с этой Республикой! Она была, конечно же, обречена, поскольку «выпадала» из философских представлений тогдашнего мира. Поход благословил, хотя и негласно, Папа Римский (поскольку Республика была официально объявлена христианской и католической). Первым актом Власти явилось освобождение от рабства – а это лишало купцов и феодалов источников доходов от продажи людей. Еще больший ущерб наносил сам пример – как это возможно приравнивать «черных» и «белых»?
Франция и Англия совместно обсуждали вопросы, связанные с уничтожением этой уникальной демократической республики. На эту роль их короли – естественные противники на протяжении столетий, которые нашли удивительное единодушие по отношению к ней, – был предназначен бастард-невольник, сержант Франсия, провозглашенный «генералом», который организовал большую банду из европейского сброда, искателей приключений. Сам сержант находился в бегах, бросив правительственную службу и промышляя грабежами окрестных деревень, при этом ссылаясь на свое родство с потомком конкистадора Перейру, звавшего себя португало-испанским «графом». Хорошо вооруженные Францией и Англией большие отряды местных и европейских наемников сумели нанести поражение ополченцам Диего и разгромить его государство. Расправы победителей над республиканцами были жестокими.
На смену Республике пришла одна из первых диктатур на континенте – хунта генерала Франсии (1754 г.), он и провозгласил себя «президентом» Парагвая. Огромную роль в государственном перевороте играли тайные службы не только официальных властей Испании и Португалии, наместников короля в испанских колониях «Нового Света», британских и французских губернаторов, настоятелей католической церкви,генералов масонских лож – всех их объединяло неприятие новых общественных отношений в этом поразительном государстве-сообществе, – но и боевики объединенных отрядов гаучо-пас-тухов, оберегающих свои особые права, как «привилегированного» слоя бедняков. Последние стремились физически уничтожить ячейки социального организма, сущность которых ими не понималась, а потому отторгалась органически, «а после некоторого практического позитивного опыта – стала восприниматься с такой же фанатической убежденностью, что все это от дьявола, – убеждения, которому мы не могли найти разумного объяснения», – это писал брат графа Коленкура, родственник будущего историографа Наполеона Бонопарта, участника этих событий и русского исхода Наполеона.
Генерал Франсия был, конечно же, классическим заговорщиком, а не политиком, но к его чести, он и не претендовал на это «недостойное», по его заявлениям, звание «политика», которое он относил к занятию своего придворного шута, – которого он завел, по примеру монархов. Заговорщик, и это не секрет, может победить, может взять власть, но он не может построить Систему власти, какую создал, к примеру, до него Диего, – не может создать Систему общества, с его сложной структурой и саморегулированием. С уходом заговорщика рушится его власть, выстроенная им для себя (или -для него, неважно -какими силами). Это случилось и с Франсией, который вскоре ушел в небытие, так же как до него случалось на протяжении веков с другими заговорщиками – военными и гражданскими, которые насильственно захватывали власть, физически подавляя своих политических противников. Это же происходило и позже, вплоть до конца XX столетия, и вероятно, аналогичные события (заговоры, перевороты, контрперевороты), будут происходить и в XXI веке…
Заговорщик вносит в правление слишком много личных пороков, которые общество принимает за пороки «сильной исполнительной власти», всякий раз доверяя свою судьбу авантюристам. Испытание законностью, как показывают исторические примеры в разные эпохи и разных странах – исключительно серьезный экзамен, который они редко выдерживают, поэтому такие личности срываются на заговор и узурпацию власти, часто – в силу своего безволия и слабости, изнеженных «ровностью» скучной бюрократической жизни, когда все кругом восхваляют и славят, и наконец, ничтожный правитель сам начинает думать о себе как о необычайно талантливом деятеле – небожителе.
Трагично, однако, даже не это, а то обстоятельство, что общество вскоре начинает «уговаривать» самое себя в том, что безжалостный и примитивный диктатор – это благо и чуть ли не универсальный критерий всеобщей мудрости, а его нелепые суждения выдаются за нечто оригинальное и остроумное, его молчание – за блеск отсутствующей мысли и эталон государственного поведения, которое, разумеется, недоступно этой жалкой личности, все величие которой подобно его воображаемой великой тени. И даже интеллектуалы воспринимают безвольного заговорщика, захватившего власть силой, за своего «законного правителя», и ищут в лишенных какого-либо содержания высказываниях Правителя нечто гениальное, новаторское, поражающее их убогое воображение. Что поделаешь – ничтожным людям соответствуют и ничтожные правители, и на фоне такого полурабского общества, примитивный орангутанг представляется великим мудрецом…
В самом «сердце» современной цивилизации – Западной Европе, тлеют угли, оставшиеся от первых мощных империй-конфедераций (по крайней мере, с эпохи Карла V). Этнические противоречия в Бельгии и Италии, корсиканская проблема Франции , ирландская -Великобритании, баскский вопрос в Испании и Франции, Гибралтар, болезненное наследие Трансильваниии др., – самое наглядное проявление дисгармонии современных экспериментальных государственных устройств, накладывающихся на чудом сохранившиеся осколки этносов, живших в принципиально иных условиях и формах государственной власти и общения.
Вот эта генетическая и психологическая невосприимчивость экспериментальных государственных устройств, их неосознанное отторжение народом — одна из составляющих перманентного политического кризиса в России, начало которому было положено при правлении Михаила Горбачева. Этот перманентный политический кризис необычно углубил и расширил Борис Ельцин, который при длительном нахождении у власти, несомненно, привел к катастрофе Россию — поскольку не было серьезной политической силы, способной увидеть, во-первых, гибельность избранного пути, во-вторых, остановить развитие по этому пути и, в-третьих, предложить обществу альтернативу и увлечь его на качественно иных ценностных ориентациях, в том числе, и в плане государственного устройства (иная парадигма развития). Эта линия продолжается и в ХХI веке, если говорить о России.
МНОГООБР АЗИЕ ЭТНОГОСУДАРСТВЕННЫХ КРИЗИСОВ
Среди множества государственно-этнических кризисов в современном мире, можно выделить некоторые из них, в силу наличия явной напряженности и нарастающей конфликтности. В ряде же случаев можно привести и примеры гармоничного их решения.
I. Ирландия. Более трех десятилетий длилась война Ирландской республиканской армии (ИРА) против Англии, за свободу Северной Ирландии (Ольстера). В 1994 году британские власти согласились начать переговоры с ИР А через близкую к ней политическую партию Шин Фейн. Было достигнуто согласие относительно участия Международной комиссии в урегулировании кризиса. Выстрелы на улицах английских и ирландских городов на некоторое время умолкли. Возможно, это ввело в заблуждение правительство Джона Мейджора, и оно не торопилось начинать и вести переговоры через Международную комиссию. И вот в феврале 1996 года Лондон потряс сильнейший взрыв бомбы, с человеческими жертвами. Потом еще … Ответственность взяла на себя ИР А, заявив о намерении добиваться самостоятельности Ольстера и обвинив английские власти в срыве переговоров. В конце февраля Д. Мейджор объявил о готовности возобновить переговоры. Об этом заявил и сменивший его премьер А. Блэйр.
Почему же нельзя было вести эти переговоры до взрывов бомб, до гибели людей? Психология поведения властей во многих государствах однотипна, на их действия накладывает отпечаток стиль деятельности главы правительства (государства). А в целом логика действий в аналогичных условиях чрезвычайно консервативна и до нелепости недальновидна. Классический пример этому — упорство Кремля в своих попытках чисто военные покорения Чечни.
II. Самый известный в мире израильско-палестинский (или «израильско-арабский»), кризис, который за полвека после появления государства Израиль породил 4 региональные войны, имеет все сомнительные шансы для завершения развития. Несмотря на продолжающиеся акции (взрывы бомб прежде всего), направленные на попытки обострить отношения между Израилем и лидерами Палестинской автономии, в последнее время появились определенные предпосылки для того, чтобы этот длительный и опасный ближневосточный очаг напряженности постепенно был растоплен мирным и добрососедским сосуществованием еврейского и палестинского государств.
Приход к власти Правительства Натаньяху, объявившего о «ревизии» прежних соглашений между евреями и арабами, однако, поставил под сильное сомнение вероятность мира. Пришедший ему на смену Барак пошел на серьезное переосмысление позиции еврейского государства, в том же направлении действовал и президент США Клинтон, оказывая на правительство Барака сильное давление. Американский президент, похоже, искренне стремился к прорыву мира на Ближнем Востоке. Правительство Барака, несмотря на мощное давление «партии силы», предложил палестинскому руководству значительные уступки, в том числе в плане оккупированных территорий (предлагалось возвращение чуть ли не 90 процентов).
Существенную ошибку допустили уже палестиские руководители, отказавшись от уступок и выдвинув лозунг типа «Все или ничего». Ослабленный этим поражением, Барак потерпел поражение. К власти пришел «ястреб» А.Шарон, имевшИЙ прямое отношение к резне беженцев в лагерях Сабра и Шатила (Ливан) в 1982 году. Незадолго до своей победы, он взобрался на святое для арабов место – Храмову гору, что стало поводом для «палестинской интифады». Обстановка резко осложнилась…
III. Кризис Канадского государства обозначился в 60-е годы. Национальный состав Канады, как известно, состоит в основном, из англоговорящих и франкоговорящих граждан, а также коренных индейцев и инуитов. Французские канадцы компактно проживают на территории одной из крупнейших провинций – Квебек, бывшей колонии Франции. Здесь издавна существовали тенденции к созданию самостоятельной государственности. Считается, что особую остроту в этот вопрос привнес генерал Шарль де Голль. В конце 60-х годов, будучи в Квебеке и увидев под окнами своей резиденции огромную толпу своих колонников, приветствовавших его и Францию, генерал воскликнул: «Да здравствует свободный Квебек!»… Вплоть до середины 90-х годов страна жила в условиях почти постоянного конституционного кризиса. Сепаратисты, в начале 1970 года, ставшие было на путь вооруженных выступлений против федеральной власти, после жестких действий Оттавы, благоразумно отказались от таких методов, избрав вполне легальные, конституционные средства борьбы, в частности, референдум. Так, в 1995 году был проведен референдум среди граждан Квебека с вопросом: «Хотите ли вы выйти из состава Канады и образовать самостоятельное государство?» Большинство ответило отрицательно, в том числе индейцы и инуиты – бывшие хозяева всей этой земли. Правда, это большинство было очень незначительным, и повидимому, Канаду ждут еще серьезные потрясения, хотя в настоящее время этнические противоречия (между «франкогвардейцами» и «англоговорящими»), значительно ослабели.
В общей стабилизации обстановку в стране сыграл огромную роль премьер Пьер Элиот Трюдо, а также пришедшие ему на смену другие лидеры страны. Они не побоялись вынести самые сложные вопросы о единстве страны или независимости Квебека на честный референдум, – и победили. Известно, что в урегулировании такого рода конфликтов важно само право на постановку вопроса для общенационального или регионального решения, и реальное обеспечение беспристрастного волеизъявления народа – только в этом случае можно говорить о реальном праве выбора. (Ничего подобного не просматривается в «референдуме» в Чеченской республике). Право выбора – это величайшее завоевание Цивилизации, которое, к сожалению, остается достижением лишь отдельных государств и совершенно неприменимо к современной России, правящие круги которой подвержены имперским идеям, не адекватно воспринимают сложные мировые процессы.
IV. Современная Италия, по сути, является унитарно-федеративным государством, показавшая способность Власти удачно решать этно-государственные проблемы. Здесь пять автономий или провинций, обладающих специальным статусом, причем, отнюдь не однотипным, не унифицированным. Это следующие: Сицилия, Сардиния (население -сарды), Вальда-Аоста (основной национальный состав -франкоговорящие итальянцы), область Фриули – часть провинции Фриули-Венеция-Джулия; а также Трентино-Алто Адидже. Все эти провинции получили особые автономные статусы в 1947-1948 годах и их полномочия постепенно укреплялись. Причем, само правительство и парламент содействовали развитию самоуправленческих начал и расширению экономических прав, усилению контроля местных органов власти над бюрократией, укреплению бюджетных возможностей. В целом центральные власти серьезно заботились о развитии национальных автономий Италии, содействуя устранению региональных и иных социально-экономических диспропорций.
Рассмотрим более подробно ситуацию в Балцано и Тренто – двух итальянских провинциях, расположенных на севере Италии, у самой границы с Австрией. Они образуют крупную автономию Трентино-Алто Адидже. Из 450 тысяч граждан этих двух провинций, 400 тысяч -говорят по-немецки, это итальянские немцы. Еще в 1947 году была провозглашена эта автономия. В 1970 году Австрия подняла в ООН вопрос о дискриминации итальянских граждан немецкой национальности. В 1970-1972 годах разрабатывался новый статус для этой автономии, который был окончательно принят итальянским парламентом в 1972 году. Очень важный и интересный момент, который мог бы пригодиться в деле урегулирования Чечни – гарантом выполнения принятых соглашений по автономии Алто-Адидже выступает Австрия – то есть другое государство.
В 1992 году итальянское правительство обратилось с письмом к властям Алто-Адидже, в котором запрашивало: достаточно ли для граждан автономии (и ее властей) предоставленных им прав? Если недостаточно, итальянское правительство рекомендовало сформулировать их и поставить как перед парламентом страны, так и перед Европейским Союзом. Ссылка на Европейский Союз имеет исключительное значение: этим самым итальянские власти добровольно делегировали свою внутреннюю компетенцию европейскому сообществу – Международной организации. Это признак уверенности, силы, мудрости. Итальянские государственные деятели не боятся интернационализации решения возможного этнического конфликта на своей территории и используют авторитет других стран и Европейского Союза для его недопущения в своем государстве. Не боятся «вмешательства в их внутренние дела» – нет политико-психологических комплексов перед «иностранным вмешательством». Очевидно, знают, что такого рода кризисы, если не решить их вовремя, обойдутся гораздо дороже…
V. Проблема страны Басков (Испания) – еще один пример (нерешенности) вопроса федерализма (или самоопределения нации?), которая лишний раз убедительно показывает издержки такой нерешенности. Страна Басков (Баскония) ныне не имеет своей государственности и утеряла ее еще в прошлом веке, после того, как обладала ею 5 столетий. Страна Басков состоит из провинций, которые входят в два государства -Францию (Атлантические Пиренеи) и Испанию (Бискайя, Ги-поскоа и Алава).
Провинции Южной Басконии входили в королевство Наварры и отошли от него в результате раздела между Францией и Испанией после Столетней войны (1337-1453 гг.). Тогда 3 провинции отошли к Франции и впоследствии были объединены в департаменте Атлантические Пиренеи. Три остальные провинции, оставшиеся в составе Испании, по традиции, продолжали обладать значительной автономией, что не мешало им добиваться самостоятельности.
«Особый статус» или фуэрос баскских провинций заключался в существовании традиционных юридических актов, закрепленных испанским законодательством и предоставлявших баскским провинциям (Бискайя, Гипоскоа и Алава) гарантированные привилегии и специальные права. В соответствии с многовековой традицией, одна из привилегий состояла в том, что испанский король, вступая на престол, должен был приезжать в духовную столицу страны Басков, Гернику и клятвенно подтверждать перед освященным деревом басков их права и привилегии.
А они (фуэрос) были довольно существенными – так, корона не имела своей собственности на территории страны Басков, налоговые и прочие финансовые вопросы, относящиеся к Басконии, не могли решаться Мадридом без одобрения местных представительных органов Басконии – Генеральной Хунты, военнослужащие – баски использовались только на территории Басконии, если речь не шла о добровольцах, готовых служить испанскому монарху за пределами Империи; Баскония могла иметь даже определенные внешнеполитические связи с другими государствами – и в Европе, и в Новом Свете.
С 1876 года особые права баскских территорий отменяются, ликвидируется особая система налоговых и таможенных условий. Позже ликвидируются все политико-законодательные институты, связанные с действием фуэрос. Экономическая самостоятельность, основанная на системе фуэрос, исчезает. Баскские провинции становятся частью общеиспанского хозяйственного механизма и одной из наиболее успешно развивающихся частей государства. В настоящее время страна Басков – наиболее экономически развитая часть испанского государства. Тем не менее, не утихает борьба за автономию страны Басков.
Рассматриваемый пример (а также ситуация в канадском Квебеке, Бельгии) иллюстрирует тот факт, что этнические противоречия не обязательно связаны с социально-экономической отсталостью, а имеют свою самостоятельную, а именно – этническую базу развития.
Надо отметить, что в силу ряда причин, во французской Басконии выступления за автономию не так остры и не столь кардинальны, как собственно в стране Басков в Испании. Поэтому Басконию трудно сравнить даже с Каталонией и Галисией, являющихся автономными департаментами Испании. Лишь на короткое время, в 1977 году Алава, Гипоускоа и Бискайя добились права на создание органа самоуправления в форме баскского парламента, но принятая позже новая испанская Конституция 1978 г. не признала исторических прав страны Басков. По Конституции 1978 года Испания – единое унитарное государство при национальных и региональных автономиях. Но признание этого принципа, тем не менее оказалось недостаточным для признания басконской автономии. Однако на деле действует неписаный закон: король, парламент и испанское правительство исходят из существования «Баскского статуса», фуэрос, ее автономии. Это – до определенной степени, сглаживает противоречия.
В решении проблемы страны Басков большие надежды связывают с интеграционными процессами в Европе. Баскония рассчитывает получить определенные выгоды от европейской интеграции, исходя из того, что Европа национальных государств в настоящее время приобретает и другое новое качество – как Европа регионов. Региональные европейские объединения используют, и по-видимому, в дальнейшем это получит особый динамизм – разрабатываемые в рамках ОБСЕ схемы комплексного решения политических, военных, экономических, социальных проблем (пакетные решения).
Развитие различных экономических, социальных, культурных, политических и прочих процессов в объединенной Европе происходит не просто как простое «сложение» определенных функций национальных государств, но и в сложной динамике взаимодействия региональных и межрегиональных факторов, в том числе, и вне собственно национально-государственного элемента. В ноябре 1988 года Европарламент принял «Хартию регионализма», учитывая многообразие Европейского строительства и особое значение регионального фактора в деле создания Европейского Союза. Регионализм противостоит бюрократизму центра новой Объединенной Европы, нейтрализуя негативные аспекты неизбежно идущего централизаторского бюрократического процесса, выступающего объективным злом всякой организации и всякой власти, начиная с самых простейших ее форм.
Вопрос о разграничении компетенции как в пределах национальных государств, так и на уровне регионов этих государств – приобретает в Европейском Союзе особую актуальность, не случайно лидеры земель ФРГ поддерживают идею «Федеральной Европы», которую выдвигал еще видный теоретик Объединенной Европы де Ружмон. Региональная политика в Германии становится все более привлекательной как модель для совершенствования европейской интеграции. По-видимому, она будет играть все большую роль в деле определенной гармонизации этнического кризиса в Европе. Земли в Германии имеют крупные полномочия.
Специалисты обращают внимание на то, что наряду с национальными государствами в Европе обозначились мощные промышленные региональные группы, имеющие особое тяготение к объединенной Европе, в том числе, такие как: Каталония, Рона-Альпы, Баден-Вюртемберг, Бавария, Ломбардия. К ним же примыкает и страна Басков. Это, несомненно, позитивные факторы, способные оказать стабилизирующее влияние на новую националистскую волну конца XX столетия, выплескивающуюся даже в формах вооруженной борьбы. Сам процесс, если так можно сказать «возврата к национальным корням», имея в виду культурно-историко-психологические его аспекты, может иметь несомненно позитивный заряд. Важно, однако, обойтись без искусственных примесей «исключительности» каждого этноса, возвращающего ситуацию к временам варварства.
«Мы не организуем коалиции государств, а стремимся объединить людей», – так провозглашал главную цель объединения Европы Жан Моннэ, «отец» европейского строительства. Но проблема в том, что объединение людей немыслимо без, во-первых, внутренней интеграции народов, живущих в каждом государстве; во-вторых, без интенсивной интеграции и сближения государств, без выработки ими хотя бы общих, признанных и соблюдаемых ими правил поведения, в том числе, и в связи с требованиями национальных меньшинств уважать их традиции, обычаи и нормы поведения, освященные веками. Известный ученый Р. Петрелла, исследующий эти аспекты, так характеризует рассматриваемую тенденцию: «Современная история Европы – это история стремления к единообразию. Это стремление имеет место на всех уровнях, во всех сферах и во всех областях: стремление сблизить историю подчиненных периферийных областей, лишить собственного лица эти подчиненные периферийные области, ликвидировать все, что отличает их от центра – язык, традиции, обычаи, образ жизни» . «Сблизить», но «не уничтожить» – как это происходит в некоторых диктаторских государствах, и к сожалению – в современной России.
Это, однако, объективная интернациональная тенденция, определяемая наступлением единой глобальной и универсальной модели современной Цивилизации. Она рано или поздно свое дело сделает. Приостановить этот процесс невозможно – так же как человек рождается, умирает, на смену дня наступает ночь, реки текут, пока не иссохнут, движение планет и т. д. Но процесс этот должен быть не насильственным, а органичным, плавным, мягким.
Но, поскольку огромное количество людей не готово воспринимать такие изменения и не желают их, – вполне возможно замедлить эту глобальную тенденцию к нивелированию и унификации современного многообразия форм человеческого бытия. Их определенная нейтрализация, а скорее – замедление унификационной тенденции развития, – как раз может происходить и в формах разумной децентрализации государств, их автономизации и расширения самоуправленческих начал, основанных на обычаях и традициях. Их интеграции до уровня конфедерации (объединительный процесс на международном уровне), в отказе от неизменно репрессивных методов регулирования этнических вопросов, способности выделить и отторгнуть при этом радикально-идеологические аспекты (голый шовинизм и национализм, ложный патриотизм и откровенную демагогию, выдаваемые за «любовь к Отечеству»).
Если в эти живые развивающиеся процессы не будут внесены позитивные изменения, этнические проблемы могут приобрести исключительную остроту, даже в самых развитых и просвещенных обществах, в том числе в США, Великобритании, Франции, Германии, в которых этнический фактор может эволюционировать в традиционно дезинтеграционном направлении. В Индии, Пакистане, Китае также заметны эти процессы – о возможности их развития я писал в одной из статей еще в 1992 году. В свою очередь такая эволюция внутренних процессов в лидирующей группе стран мира может мощно подтолкнуть развертывание этнических процессов в зонах бывшего СССР, и особенно России, сопредельных государствах – Индии, Китае, Среднего Востока, Африканском континенте. Мир окажется перед лицом реального гигантского катаклизма. Своей неразумной кавказской политикой в Чечне Кремль динамизировал разрушительные процессы, опасные для существования самого российского государства. (Я здесь специально не затрагивал проблему формационного развития в этнической плоскости, поскольку это уже другая проблема).
КНР: МОДЕЛЬ РЕШЕНИЯ
«ПРОБЛЕМЫ ГОНКОНГА»
(И ТАЙВАНЯ?)
Важный, очень поучительный пример современной мировой практике предложил Китай, решив совместно с Англией, одну из давних проблем, связанных с колонизацией ее территории западными державами в XIX веке. Этот пример связан с филигранным завершением долгих переговоров относительно Гонконга, колонии Великобритании на территории Китая, китайское население которой, добившись мощного экономического и финансового роста, не жаждало вернуться под знамена Великого Китая. Здесь не было и в помине сепаратизма, направленного на воссоединение, даже ценой вооруженного конфликта, скорее – выражалась обеспокоенность населения возможным ухудшением социально-экономического положения, ущемлением личных прав и свобод, – если произойдет воссоединение. Все эти вопросы в целом были решены на протяжении почти 10-летних переговоров между Китаем, Англией и представителями местных властей Гонконга. Разумеется, нельзя утверждать, что все удалось решить в духе «абсолютной гармонии», но в целом эта важная политическая проблема оказалась исчерпанной.
Речь в целом, очевидно можно вести в плоскости и возможной в будущем модели для объединения материкового Китая с Тайванем, поскольку опыт решения гонконгской проблемы (на базе принципа «одно государство – две системы»), показал неисчерпаемый ресурс нахождения общего знаменателя в самых «тяжелых» проблемах, если стороны заинтересованы в нахождении такового. Важен сам не только практический, но теоретико-методологический подход для мирного воссоединения территорий, которые со временем стали не просто самостоятельными странами, но странами в экономическом и культурном развитии процветающими и самодостаточными, идентифицировав себя в качестве самостоятельных субъектов в системе международных отношений, хотя некоторые из них формально и находились в рамках колониального статуса (Гонконг, Макао). Что же касается Тайваня – здесь вообще особая ситуация, поскольку со времени своего появления в 1950 году, она была вполне самостоятельным государством, имевшим международное признание, с умелыми и опытными лидерами.
Сравнительно недавно мало кто мог предположить, что руководство Китайской Народной Республики сможет мирным путем, через переговоры с Великобританией, вернуть под свою юрисдикцию Гонконг, один из юго-восточных финансовых центров мировой экономики. Однако это событие произошло, причем, на неординарных для мировой политики принципах – на базе концепции, выдвинутой Дэн Сяопином в конце 70-х – начале 80-х годов, в том числе и в целях постепенного решения проблемы Тайваня – «одно государство – две системы». В практическом плане основные ее идеи были воплощены в ходе переговоров с Великобританией об условиях перехода Гонконга под юрисдикцию Китая. В частности, Китай обязался не вмешиваться во внутренние дела Гонконга, сохранить ее правоохранительную и судебную системы, существующую финансово-экономическую систему, действовавшее при британской колониальной администрации законодательство, демократические права людей и свободу прессы и т. д. Единственное, на чем настаивала китайская сторона – это признание суверенитета за ней, назначение на переходный период своих высших чиновников, символизирующее этот суверенитет и введение небольшого воинского контингента, обязавшись при этом ни в коем случае не использовать ни этот контингент, ни высших чиновников Пекина с целью оказывать давление на Гонконг и сложившиеся здесь порядки.
Надо учитывать и то обстоятельство, что в решении отношений с Гонконгом особое значение оказывал финансово-экономический фактор – через этот колониальный город-государство КНР обладала исключительно выгодным каналом для получения финансовых ресурсов в метрополию. Сумеет ли Китай сохранить Гонконг как один из важных финансовых центров мира на длительное время, или, исходя из иных соображений, попытается постепенно ликвидировать новый статус и тем самым удушит его – это вопрос будущего, на который не смогут ответить сегодня даже сами китайские лидеры – многое будет определяться складывающейся ситуацией: насколько дол-говременны благоприятные условия развития китайской экономики, быстрый рост и улучшение благосостояния народа, удастся ли сохранить внутриполитическую стабильность? Как бы ни были глубоки рыночные реформы в современной Китайской республике, это социалистическая страна, политика которой определяется Коммунистической партией. Экономическая система Гонконга – классический капитализм, отсюда – тезис «одно государство – две системы».
Но сегодня самостоятельность Гонконга – значительнее, чем даже самостоятельность бывших Союзных республик Советского Союза, не говоря уже о внутренних автономиях Китая -Синцзян-Уйгурский национальный округ, Внутренняя Монголия, Тибет. В отношении Гонконга установлены конфедеративные связи, в то же время позволяющие утверждать о верховном суверенитете КНР и неделимости этого принципа в его практическом применении. Уникальность опыта Гонконга заключается и в том, что эта когда-то бывшая китайская провинция была силой отторжена мировой империей, Великобританией и в течение 100 лет находилась в составе этого государства, и вновь оказалась воссоединенной с прародиной совершенно мирным путем, но без очевидной роли самого населения, которое, возможно, и не было склонно к такому воссоединению. Еще одна особенность, о которой говорилось выше – соединение двух экономических систем в одном государстве, даже при быстро развивающемся процессе конвергенции: насколько жизненным окажется это соединение социализма и капитализма; хватит ли политического терпения у Пекина не стремиться к поглощению Гонконга, в результате чего будут утеряны не только крупные финансовые и технологические возможности Гонконга, его уникальный опыт; в этом случае одновременно с неизбежностью осложнятся и международные позиции Китая как следствие одностороннего нарушения подписанных с Великобританией соглашений о Гонконге.
Проблема воссоединения КНР – о. Тайвань. Намного сложнее проблема воссоединения Китая и Тайваня по многим причинам. Современный Тайвань – это мощное в экономическом, культурном и технологическом отношении государство с населением около 22 млн. человек и валовым внутренним продуктом (ВВП), составившим в 1997 году 290 млрд. ам. долл., (что превышает соответствующий показатель Российской Федерации). На Тайване – один из самых высоких уровней жизни населения в мире, (не говоря уже об Азии), высокообразованное население, развитые демократические институты (Процесс демократизации особенно усилился после смерти Чан Кайши и прихода к власти его сына, Цзян Цзинго, в молодости учившегося и жившего 12 лет в СССР и имевшего русскую жену).
Одновременно в тайваньском обществе сильны тенденции к воссоединению с континентальным Китаем, имеющие в своей основе две составляющие: одна – единство культурных и этнических корней, и тысячелетнюю общую историю, общую судьбу, и лишь волей случая оторвавшиеся друг от друга каких-нибудь 50 лет с небольшим – время ничтожно малое для китайца, оперирующего тысячелетиями, когда речь идет о его народе и его государстве; вторая – фактор быстрого экономического и технологического развития КНР, реальное предвидение того, что лет через 15 КНР станет, если не первой экономической державой мира, то несомненно, второй; реальное развитие процессов открытости миру, отказ от гибельных догм и экспериментов, на которые ушло два десятилетия (1958-1978 гг.). Все это создает достаточно прочную базу для укрепления центростремительных тенденций с обеих сторон – и со стороны КНР, и со стороны Тайваня, их обществ и их элитарных слоев. Последние тщательно следили за процессом перехода Гонконга от британского контроля под китайскую юрисдикцию и, надо полагать, будут изучать последствия реализации уникальной дэнсяопиновской концепции «одно государство – две системы» на этом примере, и многое, видимо, будет зависеть от этого фактора.
Исторически Тайвань, как китайское государство, было образовано в результате гражданской войны в Китае, когда Компартия во главе с Мао Цзедуном вышла победителем над партией ГМД (Гоминдан, Социалистическая народная партия), возглавляемой Чан Кайши. В 1950 году, после разгрома армии Гоминдана и изгнания с континентального Китая, закрепившись при поддержке американского флота на Тайване, Чан Кайши провозгласил Китайскую республику, с претензией на преемственность республики, образованной Сунь Ятсеном в 1912 году. Множество разных факторов содействовали процветанию Тайваня в последующие годы, но в особенности, рациональная и гибкая политика правящей партии Гоминдан, которая хотя и жестко руководила обществом, но превыше всего ставила задачи развития нового государства и его народа, провозгласила и реализовала принципы всеобщего образования населения, обеспечения достойными условиями жизни, благоустройства и процветания. В результате Тайвань, – через какие-то 50 лет – крайне нищая китайская островная провинция, стал одним из мировых очагов быстрого экономического роста, центром притяжения капиталов, а ныне превратился в одного из важных мировых инвесторов в различные проекты, в том числе, в самых индустриальных центрах мира.
До 1971 года Тайвань являлся членом ООН как вполне независимое государство, в то время как КНР находилась в политической изоляции от мирового сообщества, признаваемая лишь социалистическими странами и группой неприсоединившихся государств. После этого события, в результате сложных и длительных переговоров с США, которые вел в 1975 году представитель американской администрации Дж. Буш, будущий президент США, Китай сумел добиться от США отрицания за Тайванем статуса «суверенного государства», соответственно, и другие западные страны прервали свои дипломатические отношения с Тайбэем. После ухода из жизни Мао Цзедуна и нового возвышения Дэн Сяопина, который сформулировал новую экономическую политику для КНР, он же разработал концепцию «одно государство – две системы», имея в виду Тайвань. Довольно долго идеи этой концепции не находили поддержки в Тайбэеа, и прежде всего в силу сильнейшей экономической отсталости Китая; тайваньцы свысока поглядывали на своего великого брата за проливом, пребывающего в нищете. Сказывалась и политика изоляционизма, проводимая Пекином, препятствовавшая свободному доступу граждан обеих государств, хотя речь шла не только о туризме или иных связях, но и стремлении навестить ближних и дальних родственников, что для китайцев имеет особо важное значение с их тысячелетними культурно-духовными ценностями, не подлежащими ассимиляции с позицией европейской культуры или «общечеловеческих ценностей», (фактор «хуацяо»).
Ситуация стала быстро изменяться после 1979 года, когда новые экономические реформы, основанные на фактическом признании принципа частной собственности и экономической свободы граждан, стали давать свои конкретные позитивные результаты. Появление обширных специальных экономических зон с возможностями свободного размещения иностранного капитала и получения прибылей с правом их свободного использования, причем, с преимуществами для китайских предпринимателей иностранного происхождения -открыло для тай-ваньцев множество путей для сближения с КНР и миграции наиболее активной части населения в обеих направлениях.
Позиция руководства КНР в этих условиях значительно эволюционировала – в 1983 году Дэн Сяопин, беседуя с профессором-китайцем из американского университета Сеттон-Холл, высказался следующим образом: «Для мирного объединения, конечно, нужно известное время. Было бы неискренне говорить, что мы не торопимся. Нам, пожилым, вообще хотелось бы пораньше осуществить объединение!»). Поясним, что это замечание Дэн Сяопин сделан на вопрос о том, как понимать слова Дэна о том, что КНР готов «тысячу лет» ждать воссоединения. Другая, еще более важная особенность сказанного заключается в том, что со времени образования КНР в 1949 году и Китайской Республики (на Тайване) в 1950 году – все без исключения лидеры КНР использовали только одно понятие – «освобождение Тайваня». И даже само это слово – «освобождение» использовалось в контексте использования силы и лишь однажды Чжоу Эньлай сказал о мирном освобождении. Дэн Сяопин же, как видим, говорит о мирном объединении, не «освобождении», что свидетельствует о кардинальном изменении китайской стратегии в отношении Тайваня и его будущего.
Еще раньше, в 1981 году, новые подходы Дэн Сяопина озвучил маршал Е. Цзяньин, заявив следующее: «Мирное объединение» уже стало выражением, общим для Гоминдана и КПК. Но это не значит, что одна сторона поглощает другую… Мы не одобряем формулировку «полной автономии» Тайваня. Автономия не может быть неограниченной, а раз так, она не может быть и «полной». «Полная автономия» означает не один, а «два Китая». Строй может быть разным, но в международных делах представлять Китай вправе только Китайская Народная Республика. Мы признаем за местным тайваньским правительством право действовать по собственному усмотрению в области внутренней политики… «Дэн Сяопин позже раскрывает содержание этого понятия -будущей «тайваньской автономии»: «После объединения с Родиной тайваньский административный район сохранит свою независимость. Ему будет разрешено осуществлять порядки, отличные от порядков в континентальной части страны. Правосудие останется независимым, право на вынесение окончательного приговора (решения) не перейдет к Пекину. Кроме того, Тайвань может иметь собственные вооруженные силы, но только при том условии, что они не составят угрозы для континента. Континент не будет посылать персонал на Тайвань, ни военный, ни административный. Тайвань сам будет ведать своими партийными, административными и военными делами. Более того, в центральном правительстве Тайваню будет отведено определенное количество мест».
Как видим из приведенных заявлений, Тайваню предлагается такой уровень самостоятельности, что говорить лишь об «автономии» в традиционном смысле – это было бы неверно, здесь очерчены формы конфедеративного союза, когда за метрополией остается всего лишь общее признание за ней приоритетности в международных делах. На деле же, реализуя те функции, которые подпадают в сферу внутренней тайваньской юрисдикции, Тайвань фактически может вести и дела в области международной политики. За Тайванем, таким образом, могут быть закреплены следующие полномочия:
• независимое от Пекина судопроизводство,
• независимые от Пекина правоохранительные структуры,
• независимые от Пекина вооруженные силы,
• право Тайбэя самостоятельно формировать государственные и административные органы власти,
• признание Пекином совершенно отличного от КНР политического, экономического и социального строя, сложившихся на острове за полвека его независимого развития,
• Пекин обязуется не вмешиваться во внутренние дела Тайбэя и не посылать чиновников из метрополии на Тайвань.
Как видим, Тайбэю предлагается такая «автономия», которая на практике едва ли находила применение в целях решения государственно-этнических конфликтов в XX веке, если не иметь в виду средневековые «империи», когда императору формально подчинялись различного рода феодальные сюзерены и отдельные государства на каких-то договорных началах.
Несколько позже Дэн Сяопин подтвердил эти принципы в беседе с делегацией Центра стратегических и международных исследований при Джорджтаунском университете, сказав: «После объединения страны на Тайване по прежнему будет капитализм, а на континенте – социализм… То же самое применимо и к Сянгану (Гонконг -авт.): один Китай – два строя…» Первым этот принцип воплотился в процессе переговоров о судьбе Гонконга – 31 июня 1997 года – английская колония перестала существовать, став частью Китая. В 1999 году, согласно договоренностям между Пекином и Лиссабоном, по этому же сценарию перестала существовать и португальская колония Макао (Аоминь). Неизвестно, когда пробьет час Тайваня, но сближение идет с обеих сторон, и политико-идеологическая база для этого часа подводится самая серьезная, рассчитанная на сбалансированное, фундаментальное решение, причем, на долгосрочной базе, без попыток искусственно форсировать события, что может сорвать процесс сближения. По некоторым источникам, инвестиции тайваньских бизнесменов в КНР составили около 500 млрд. долл. – происходит, таким образом, переплетение деловых интересов континентального и островного государства. Стремительное экономическое и технологическое развитие Китая, повышение жизненного уровня населения, объединительный процесс, в основе которого традиционные китайские культурные ценности, несомненно, ускоряет, придает им особый динамизм.
Резюме: Для нас особую ценность представляет концепция «автономии», положенная в основу разрешения конфликта между государством и его частью – каким статусом должна обладать эта «часть», чтобы обеспечить и целостность государства, и необходимую самостоятельность его «части», народ который пытается сохранить завоеванные им права, свободы и материальное благополучие? И хотя нельзя утверждать, что модель «одно государство – две системы» сегодня стала приемлемой для Тайваня (не забудем, что в государстве самые сильные позиции всегда имеет бюрократия -государственная, административная, партийная, столичная и провинциальная и т. д. -то есть чиновничество, со своими корпоративными интересами, далеко не всегда совпадающими как с интересами народа, так и политикой государства), -но кто знает -то, что сегодня не совсем отвечает интересам большинства народа, завтра может быть принято им совсем по-другому.
С такой точки зрения концепция, разработанная Дэн Сяопином и его сподвижниками в части урегулирования проблемы «Китай-Тайвань», представляет исключительный по своей важности интерес. Этот опыт, апробированный впервые на Гонконге, может быть использован при урегулировании самых разных этногосударственных конфликтов как на территории России, других новых государств на постсоциалистическом пространстве, так и в других регионах, где существуют (или неизбежно появятся) аналогичные конфликты.
Несколько иным представляется «схема» воссоединения португальской колонии Макао на китайской приграничной территории, существующей более 500 лет (старейшее колониальное приобретение западных держав в Китае). Хотя и здесь в основу переговоров положен принцип «одно государство – две системы», у автономии Макао осталось значительно меньше прав, по сравнению с Гонконгом, когда в 1999 году португальская колониальная администрация спустила португальские флаги в городах и селениях этой территории.
Этот опыт уникален и тем обстоятельством, что речь идет об объединении практически самостоятельных государств в одно государство, в то время как в конце XX столетия мир сталкивается с грандиозным всплеском этнонационализма и попытками разорвать внутригосударственные связи, что приводит к своеобразному почкованию и проявлению мелких, нежизнеспособных государственных образований – что практически произошло с СССР и Югославией.
Аналогичные процессы развиваются в Западной Европе, на Североамериканском континенте, Африке, Азии (например, проблема Кашмира, курдская проблема и т. д.). Китай, решая свои проблемы с Тайванем и бывшими европейскими колониями, показывает обратный пример – пример консолидации государств и народов.
ФОРМЫ И ТИПЫ АВТОНОМИЙ
В СОВРЕМЕННОЙ ГОСУДАРСТВЕННО-
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКЕ
Способы решения острых этнических и пограничных проблем покоятся, безусловно, на социально-экономической среде, развитом уровне демократии и равенстве в обществе, когда исключаются факты дискриминации на этнической, расовой и религиозной основе. Тем не менее, всегда возникали ситуации, когда враждующиеся стороны, – при которой одна добивалась «освобождения», – оказывались не в состоянии решить возникшие противоречия ни силой, ни путем переговоров на базе традиционных подходов (метрополия-провинция), без вмешательства авторитетных международных посредников.
Международная практика имеет огромный опыт урегулирования такого рода конфликтов через формирование особых или специальных статусов для субъектов конфликта как на международном, так и на национально-государственном уровнях.
I. Международное управление (страны, территории), осуществляемое непосредственно международным сообществом (Лига наций, ООН), либо по его поручению специальным международным органом или какой-либо третьей страной (группой стран), нейтральной по отношению к конфликтующим сторонам, имеет разные виды и формы. Это:
• совместный протекторат ряда государств, санкционированный международным сообществом (ООН),
• протекторат, осуществляемый одной страной, также по поручению международного сообщества,
• общая или специальная международная опека, устанавливаемая международным сообществом в результате достижения компромисса с конфликтующими сторонами на определенных условиях,
• непосредственное управление ООН,
• кондоминиум или совместное управление (территорией, страной – то есть субъектом конфликта), двумя или не сколькими государствами по поручению ООН,
• различные формы интернационализации решения конфликта (к примеру, с участием ОБСЕ ПАСЕ или иных международных форумов с санкцией ООН – как это происходило, например, в Боснии), и др.
II. Национально-государственное управление, осуществляемое на базе специальных статусов, различных по правосубъектности, известное мировой практике несколько столетий. Это:
• Формальные, или низшие формы самоуправления территорий, к которым вполне можно отнести бывшие (и настоящие – в составе России) автономии союзных республик СССР, некоторые владения бывших колониальных империй и ряда современных государств (Мальвинские острова Великобритании, из-за которых началась война между ней и Аргентиной).
• Самоуправляющиеся территории, которые исторически имели специфические отношения с некоторыми метрополиями (Гренландия и Фарерские острова Дании, Аландские острова Финляндии; свободно присоединившееся к США государство Пуэрто-Рико, Гуам) – хотя последние приближаются к высшим формам государственного самоуправления.
• К высшим формам самоуправления, со статусом, приближенным к суверенитету, хотя и с некоторыми ограничения ми международной правосубъектности, следует отнести такие государства, как Лихтенштейн, Сан-Марино, Андорра. Сюда же следует отнести и государства-доминионы Британского содружества наций вплоть до 70-х годов, когда они фактически и юридически стали полностью независимыми, но формально сохраняют конституционно-право вые связи с Великобританией (конституционные акты Канады, Австралии, Новой Зеландии исходят из положения, что британский монарх является главой этих государств, – но скорее всего, это лишь дань традиции, хотя последняя немаловажна, и имеет серьезное политическое, культурное и моральное значение).
III. Несомненно, что к высшим формам автономии относится Пуэрто-Рико – остров в Карибском море неподалеку от Кубы, который был захвачен США после войны с Испанией более 100 лет тому назад. (Население – около 5 млн. чел.). С 1952 года Пуэрто-Рико имеет свою конституцию, разработанную американским конгрессом, обладает статусом «свободно присоединившегося к США государства». Как видим, речь идет о «государстве», с усеченным статусом.
Статус предполагает, что внешняя политика и оборона находятся в сферах деятельности США. Все остальные вопросы «государство Пуэрто-Рико» решает самостоятельно, прибегая к консультациям… Комиссии американского конгресса по энергетике и природным ресурсам. Государство имеет одного депутата в палате представителей конгресса США, причем, без права голоса. Согласно Конституции, суды, полиция, пенитенциарная система, прокуратура, школы, больницы и т. д. – находятся в ведении «Государства Пуэрто-Рико». Отметим и то, что «государство» — дотационное, как принято говорить по российской терминологии. На острове создана мощная военная инфраструктура министерства обороны США, обслуживающая оборонные потребности на всем Карибском бассейне.
Здесь создан льготный налоговый режим для многих американских компаний, зарегистрировано большое число различных фирм, ведущих операции по странам Карибского бассейна, непрерывно растет уровень материальной и социальной обеспеченности населения. Однако 60% населения острова не знает английский язык – знаковый сигнал, что население отвергает «американизацию» острова. Большинство людей выступает за полную независимость Пуэрто-Рико.
Палата представителей конгресса США проголосовала за проведение референдума в Пуэрто-Рико по вопросу об окончательном его статусе – пуэрториканцы должны решить, стать ли им 51-ым штатом Америки, обрести независимость, или оставить существующий статус «свободно присоединившегося государства». Однако партии и движения, выступающие за полную независимость, подвергаются жестким преследованиям со стороны властей и проблема независимости острова в результате референдума является весьма проблематичной.
• Меньшей автономией обладают принадлежащие США Гуам, Восточное Самоа, часть Виргинских островов, представленные в палате представителей по одному делегату, без права голоса. Отметим, что ООН не признает установленного США статуса для Пуэрто-Рико, как и результаты референдума 1952 года, поскольку США не допустили иностранных наблюдателей при его проведении. Таким образом, американское правительство хладнокровно допускает нарушения прав человека, когда речь идет о своих жизненных интересах, выступая на международной арене как главный знаменосец этих прав где-то далеко от американских берегов и захваченных им чужих территорий.
К этим же высшим формам государственного самоуправления можно причислить самоуправляющиеся государства и территории – например, государство Острова Кука (Новая Зеландия), Бутан (Индия), а также государства в составе Британского содружества (в Карибском бассейне, Индийский океан). Эти самоуправляющиеся государства находятся не в прямой зависимости от крупных стран, а в системе ассоциации, что делает их полноценными участниками международной правосубъектности, включая членство в ООН и других международных организациях.
• Промежуточный характер имели автономии в составе России-Татария, Башкирия, Якутия, – обладавшие до последнего времени специальными статусами и превратившие Российскую Федерацию в ассиметричную федеративную республику с перспективой постепенной эволюции в направлении высших форм государственного самоуправления. Но наметившаяся тенденция унификации автономий (в том числе создание федеральных округов, не предусмотренных конституцией), подорвала такое своеобразное развитие.
IV. Палестина. Специфическим статусом обладает Палестинская автономия – в результате международных договоренностей (при этом резолюции Генеральной Ассамблеи ООН о создании двух независимых государств – Израиля и Палестины от 1947 года оказались как бы «замороженными»). Речь идет о Кэмп-Дэвидских договоренностях между главой Израильского правительства и лидером Палестины 1978 года, Каирских соглашениях того же года и об Основах образования Палестинской автономии, заключенных уже на двусторонней основе в 1983 году в Осло. В результате была образована Палестинская автономия на арабских землях региона. Эта автономия имеет уникальные черты, поскольку, с одной стороны, она не является независимым и суверенным государством, а с другой стороны, имеет международно-правовой статус. Очевидно, что такой статус автономии имеет своего рода «переходный характер» к полной независимости и формированию суверенного государства.
Однако обострение ситуации, о чем говорилось выше, сильно отражезилось на своеобразный статус Палестины.
Резюме: Приведенный анализ, разумеется, имеет своей целью показать возможность решения политико-этнического кризиса в отношениях между «метрополией и провинцией» через множество альтернативных вариантов. При этом необходимо иметь в виду, что речь может идти не только собственно о российской проблеме в связи с кризисом между Москвой и Грозным и трагической войной, но и в плане урегулирования других региональных конфликтов, возможно, – азербайджанско-армянского конфликта из-за Карабаха, грузино-абхазского, грузино-южноосетинского конфликтов, ожидаемого обострения ситуации между Азербайджаном и Дагестаном по «лезгинскому вопросу». Здесь, скорее всего, в будущем предстоит решить вопрос о создании объединенного самоуправляющегося организма на основе консенсуса между Азербайджаном, Россией и Дагестаном – если стороны не намерены превратить формирующийся очаг противоречий в нечто подобное, что произошло в связи с «курдской проблемой», которая серьезно угрожает целостности ряда стран региона. По-видимому, мир столкнется с новыми, возможно, более драматическими событиями этого кчасса. Многие специалисты считают, что в XXI веке к имеющимся двумстам государствам присоединится еще не менее 50 этногосударств. Благо это или провозвестник новых трагедий? Все зависит от того, как будут решаться эти исключительные по важности проблемы, непосредственно затрагивающие глобальную систему международных отношений.