Из исторического очерка -«Автономная Горская Социалистическая Республика»
Не ранее 1 сентября 1921 г.

«Кавказские республики страны еще более крестьянские, чем Россия».
Из письма т. Ленина коммунистам Азербайджана, Грузии, Армении, Дагестана и Горской республики
I
Горская Социалистическая Советская республика учреждена в мае 1921 г. на первом Учредительном съезде Советов республики на основании декрета ВЦИК от 20 января 1921 г.
В состав республики включены следующие народы: чеченцы, ингуши, кабардинцы, балкарцы, карачаевцы, осетины и русское население города Владикавказа и Грозного, а также Грозных нефтяных промыслов.
Республика занимает Центральный Кавказ и граничит с юга с Грузинской Советской Социалистической республикой, с юго-востока – с Дагестанской Советской Социалистической республикой, с севера – с Терской губернией, с запада и северо-запада – с Кубанской областью […]
II
История народов Горской республики больше всего полна войной. Горцы Кавказа с полным правом могут повторить вслед за римлянами: «Жить – значит воевать».
Горные трущобы Кавказа неприступны. Однако в самых диких ущельях, в самых отдаленных от внешних врагов аулах всякого постороннего человека поражает одно обстоятельство: это фамильные башни. Каждая фамилия, каждый род имел свою башню, построенную из исполинских камней и руками, кажется, исполинов.
Но нет, эти 2 и 3-этажные каменные громады были построены руками обыкновенных осетин, чеченцев, дигорцев и др. в течение целых человеческих поколений. А строить эти громады, эти дома-крепости заставляла суровая действительность, имя которой – война. Война не только между народами, но и между племенами, а внутри племен – между отдельными родами и фамилиями – такова была жизнь горских народов в течение столетий.
Но внутриплеменная и междуплеменная война не исключала, а сопровождалась и являлась до известной степени следствием войн международных.
Кабардинцы и осетины, чеченцы, ингуши и кабардинцы, осетины и грузины до выступления России на Кавказе вели продолжительные и истребительные войны, и едва ли в истории Кавказа был хоть один момент, когда бы два или более народа не вели войны.
Выступление России на Кавказе на целых три столетия приковывает к себе боевую энергию горцев Кавказа.
Перед Россией, ее властителями ставится задача – покорение Кавказа. Среди десятков кавказских народов были многие, желавшие прихода русских и способствовавшие всячески успехам русского оружия. Таковы Грузия, Армения, из народов Северного Кавказа – Осетия.
В той взаимной, вечной истребительной войне, которую вели между собой народы Кавказа, вполне естественно, Россия нашла не только врагов, но и друзей и союзников.
Например, накануне прихода русских в Осетию эта последняя представляла из себя осажденную крепость.
Кабардинцы загнали некогда могучее племя осетин в горные трущобы, отрезали их совершенно от плодородных долин и равнин предгорья. В результате осетины очутились в таких экономических условиях, при которых выработался обычай – убивать новорожденных детей женского пола. Не будучи в состоянии прокормить все подрастающее поколение, осетины сознательно убивали часть детей. К такому варварству осетины вынуждены были своим безвыходным экономическим положением; а это безвыходное положение создалось в результате неравной войны с могучим кабардинским народом.
Можно себе представить, в каких условиях жил народ, вынужденный для сохранения целого жертвовать жизнью многих детей женского пола.
Еще легче уяснить себе причины того исторического явления, что русские, воевавшие с кабардинцами, нашли естественных союзников в лице Осетии.
И действительно, вслед за крушением могущества кабардинцев Осетия вновь получает в свое распоряжение часть своей наследственной территории на плоскости, на которой расселились 2/3 всех осетин.
Экономическое положение народа резко улучшилось; во всяком случае, улучшилось настолько, что об убийстве детей рассказывают теперь только глубокие страницы . Некоторую роль в союзе осетин с Россией в период покорения Кавказа сыграли, конечно, и религиозные соображения. Именно большая часть осетин – ХРИСТИАНЕ с древнейших времен; назначенные в горы, лишенные плодородных своих земель, обреченные на вымирание и уничтожение, осетины сохранили свою религию.
Это обстоятельство тем более интересно, что в настоящее время не только после революции 1917-1921 гг., но и задолго до нее индифферентность осетин и церкви очень велика . Едва ли найдется крестьянское население в других местностях РСФСР, среди которого так легко осуществить один из принципов революции: религия – частное дело гражданина.
Так вот, то обстоятельство, что осетины в подавляющем большинстве своем сохранили христианскую религию, обогащало и обогатило более или менее тесный союз между ними и русскими.
* * *
Однако надо тут же оговориться, что руководители русской политики дорожили этим союзом только на время войны с кабардинцами и вообще на время Кавказской войны. После же 1864 г. политика России сделалась одинаковой по отношению ко всем горским народам – ПОЛИТИКОЙ БЕСПОЩАДНОГО УГНЕТЕНИЯ И ПОДАВЛЕНИЯ.
Могучее кабардинское племя было сломлено и покорено в открытой войне силой русского оружия еще в начале XIX столетия. За Кабардой в борьбу с Россией вступает Дагестан и Чечня с Ингушетией.
Причем Чечня проявила в этой войне наибольшую храбрость, неукротимость, постоянство и организованность. Шамиль, самый крупный из вождей Кавказа за все триста лет борьбы с Россией, черпал самые лучшие силы, больше того, свою непобедимость в Чечне. Чечня выдвинула Шамиля на степень политического и военного вождя Кавказских горцев; без Чечни Шамиль остался бы только главой религиозной секты, так же как после отложения от него Чечни Шамиль очень быстро в 1859 г. был вынужден капитулировать перед князем Барятинским, Главнокомандующим Кавказской армией.
Из войны с могущественной Русской империей маленький чеченский народ с его 80 тыс. душ населения вышел со славой, с оружием и твердой верой в себя, свою силу и в свою непобедимость.
Сейчас же, после 1859 г., после покорения Чечни, бывший начальник Чеченского округа генерал Кундухов так характеризовал положение Чечни и горцев:
«При настоящем положении нельзя не смотреть на них (горцев) и на правительство как на две враждебные стороны, стоящие друг против друга, из коих победившая удовольствовалась своей победой, а побежденная, сохранив свое оружие и силы, выжидает случая возобновить ожесточенную борьбу».
Вполне понятно, что горцы, выдержавшие такую гигантскую войну, как Кавказская, и после окончания войны озабочивали правительство России как никакая другая часть Кавказа.
В письме командующего войсками Терской области гр[афа] Лорис-Меликова начальнику Главного штаба Кавказской армии, писанном в 1863 г., находим следующие строки:
«Четыре месяца тому назад я принял управление областью, признаваемою всеми, кто только знаком с ее делами, САМОЮ СЛОЖНОЮ ИЗ ОТДЕЛОВ КАВКАЗА».
Из другого письма гр[афа] Лорис-Меликова начальнику Главного штаба Кавказской армии от 7 мая 1864 г., № 34 мы узнаем более конкретно, в чем заключается сложность управления горцами:
«Успешный ход поземельного вопроса в некоторых местностях и введение, насколько было возможно, правильного народного управления дают полную надежду, что весьма в скором времени может осуществиться одна из главнейших задач наших – обложение податями если не всего населения, то, по крайней мере, племен, наиболее подготовленных к тому: кабардинцев, осетин, кумык и жителей Надтеречного наибства. При таком положении дел возникает настоятельная необходимость ясного и положительного решения относительно будущности населения Большой и Малой Чечни. Земельные условия, в которых племена эти находятся в настоящее время, требуют коренного изменения, иначе необходимо примириться с мыслью безвыходно держать в крае, по крайней мере в продолжение десятилетнего периода, настоящие в нем войска как для подавления беспорядков и покушений к восстанию, которые и при этом случае не должны и не могут падать упреком на местную администрацию, так и для защиты казачьего населения, разбросанного, за исключением лишь Терской линии, по разным направлениям в среде 300 тыс. туземцев, далеко еще не чистосердечно примирившихся с нами. В этой-то разбросанности казачьего населения и недостатке земель как для казаков, так и еще более для местного населения заключается вся трудность и исключительность управления Терской областью в сравнении с прочими частями Кавказа.
Дело покорения кавказских провинций и Дагестана обуславливалось для покоренных племен только принятием новой волости и новых форм управления; вопрос о территории не имел там значения; занятием нескольких военных пунктов и десятком русских поселений, при обширности края, не нарушался прежний хозяйственный строй туземцев. В Кубанской области, где явилась необходимость казачьего заселения, туземные племена, изнемогшие в борьбе с нами и имея под рукою море, предпочли покинуть этот край; явилась возможность располагать огромной свободной территорией, а незначительные остатки тамошних племен, лишенные всякой жизненности, должны будут исчезнуть бесследно в среде преобладающего там русского населения, не причинив никаких новых забот правительству». Трудно более сжато, ярко и откровенно изложить программу правительства царской России по отношению к горцам Кавказа: «Явилась необходимость казачьего заселения»; туземные племена (черкесы, абхазцы и др.) изнемогли в борьбе с нами и были вынуждены покинуть свою родину, «ЭТОТ КРАЙ». «Явилась возможность располагать огромной территорией, а незначительные остатки тамошних племен, лишенные всякой жизненности, должны будут исчезнуть бесследно в среде преобладающего там русского населения, не причинив никаких новых забот правительству».
Эта программа блестяще была выполнена по отношению к горцам Западного Кавказа – черкесам. Некогда могущественное племя было частью уничтожено в войне, частью хитростью завлечено на путь переселения в Турцию.
Из переселившихся в Турцию большая часть погибла на Черном море и лишь незначительная часть попала в Турцию. Огромнейшая и плодороднейшая в России территория черкесов досталась победителям, заселившим ее казаками и… помещиками.
Этой же программой руководствовалось правительство и по отношению к другим горцам Кавказа.
И если результаты оказались не столь настоящие, то не по вине правительства и его кавказских представителей.
Послушаем, что говорит граф Лорис-Меликов:
«Совершенно при других обстоятельствах и с иными условиями приходилось иметь дело при водворении спокойствия и порядка в Терской области. С одной стороны, стесненность территории, происшедшая от водворения в пределах области стотысячного казачьего населения, поставила большую часть туземных племен в полную невозможность причинных условия хозяйственного быта их ; с другой же – замкнутость края, лежащего между безводною степью и снеговым хребтом, лишает возможности вывести из пределов области беспокойное и малоспособное к принятию гражданственности чеченское племя. Между тем племя это, уступив казакам почти половину своих земель, хотя и удобных для хлебопашества, но наименее важных, успела сохранить за собою по правую сторону р. Сунжи, в соседстве с Дагестаном, всю выгоду лесистой местности, изрезанных ущельями Черных гор.
Объем настоящего письма не позволяет мне изложить Вашему Превосходительству во всей подробности причины и обстоятельства, приводящие меня к убеждению необходимости переселения чеченцев. Причины эти отчасти известны Вашему Превосходительству из личных докладов моих Государю Великому Князю и письменных донесений, когда я заявлял, что в переселении жителей Большой и Малой Чечни на земли Малой Кабарды и Сунженских казаков, в немедленном обложении чеченцев тогда же податями и в разъединении этого племени от Дагестана твердой рукой казачьих поселений, по предгорной полосе от Владикавказа до Кумыкской плоскости, можно полагать окончательный исход чеченского вопроса, столь тесно связанного с делом прочного водворения нашего по всей Терской области, может быть, отчасти и в Дагестане». Так оценил положение вещей в Терской области в 1853 г. тогдашний командующий войсками области, позднее министр внутренних дел граф Лорис-Меликов.
Мы имеем в своем распоряжении секретную переписку по чеченскому и др. вопросам лиц высшей администрации Кавказа и Петербурга, относящуюся к 1863 по 1865 г., т. е. к тем годам, когда после покорения горцев русское правительство намечало ту линию поведения, ту свою горскую, можно сказать, противогорскую политику, которую оно неуклонно проводило всегда, до самой революции 1917 г.
Ввиду весьма важного значения, которое имеет эта переписка для уяснения положения горцев при самодержавии, мы приведем здесь полностью один из имеющихся в нашем распоряжении документов.
Это докладная записка, поданная начальником Главного штаба Кавказской армии военному министру в 1863 г. Эта записка имеет тем большее значение, что ее выводы были доложены ими Александру II и им одобрены в качестве руководящих положений во всей кавказской политике русского правительства.
«Окончание Кавказской войны вызывает теперь необходимость сокращения Кавказской армии и тех расходов, которых стоило ее содержание. Как ни желательно скорое достижение этих сокращений, но обстоятельства, в которых находится Кавказский край, вынуждают приступать к вопросу о сокращениях с большою осмотрительностью; в противном случае весьма легко подвергнуться новым затруднениям и даже опасным случайностям.
Кавказ западный с заселением гор русскими станицами поставлен в положение совершенно обеспеченное. На сто тысяч бывших горцев, выселенных на плоскость и разделенных друг от друга, мы имеем здесь двести двадцать тысяч казаков, также вооруженных и также воинственных; следовательно, при нужде можем вовсе обойтись без войск. Совершенно в ином положении находимся мы на Кавказе восточном: 300-тысячное горское население Терской и Дагестанской областей составляет тут почти сплошную массу. Масса эта занимает самую неприступную из всех местностей, какие только обнимаемы человеком. Проникнутая мусульманским фанатизмом, раскаленным продолжительной войной, она продолжает ненавидеть нас как недавних еще заклятых врагов, неверных, и будет сохранять это чувство до тех пор, пока мы остаемся в ее глазах гяурами.
Что бы мы ни делали для горцев, как мы ни благоденствовали их нашим управлением, всякое добро, им сделанное, они будут принимать как ненавистный дар гяура. Никакие самые мудрые законы, никакая самая искусная администрация не в состоянии изменить этих отношений до тех пор, пока цивилизация не ослабит фанатизма горцев и экономическое развитие разовьет в них новых потребностей жизни. Мы должны стремиться к этому и стремимся, сколько можем, но до тех пор, пока цель эта не достигнута, и силою можем мы сдерживать вражду. Дороги, которые мы прокладываем, укрепление и штат квартиры , которые строим, – все это служит только для удобнейшего приложения силы к месту действий, для того чтобы в случае нужды войска наши могли удобнее проникнуть в ту или иную область края. Без войск, достаточных для действия, все эти средства останутся мертвыми, и война, пять лет назад оконченная, может возобновиться в прежних размерах с прежнею силою.
Управляя горцами человеколюбиво, принимая все меры к постепенному образованию их и к улучшению материального их быта, мы должны зорко следить за ними и держать в готовности такие силы, которые могли бы подавить в самом начале всякую попытку к восстанию. Маленькая неудача и даже промедление в наказании виновных может отразиться на весь край самым гибельным образом. Но не все же части Восточного Кавказа одинаково нам враждебны и одинаково для нас опасны; следовательно, и не все они требуют одинаково строгих мер предосторожностей. В западном отделе Терской области разноплеменность населения, давняя привычка к русскому управлению, а частью и разность религии населения (речь идет об осетинах-христианах, балкарцах, кабардинцах) признают власть нашу почти упроченною, тут возможны только частные, мелкие беспорядки. В округе Кумыкском и свойство местности, повсюду ровной, и материальный быт народа, достигнутый под нашим управлением весьма значительной степени благосостояния, также устраняют опасность восстания.
Дагестан уже находится в ином положении: искони воинственное и фанатическое население это ненавидит нас, может быть, более, чем кто-нибудь; скудная суровая природа страны подает мало надежды на развитие материального быта населения и на умягчение нравов его. Но эта же природа и сложившийся под сим влиянием быт народа, феодально-патриархальный быт, т. е. существующие ханы и помещики, облегчает нам управление краем и удерживает его в повиновении. Она приучила дагестанцев к труду. Здесь, на скалистых безлесных горах, каждый клочок земли, способный к обработке, добыт трудами поколений, передается из рода в род и составляет единственное обеспечение существования семьи. Дагестанец дорожит этим достоянием и местом, в котором родился, более всего на свете. По ограниченности мест, сколько-нибудь удобных для жизни, дагестанцы искони привыкли жить большими аулами, дорожить семейными связями и общественными отношениями, сознали необходимость порядка и власти». В этом отношении с автором записки нельзя не согласиться. Действительно, абсолютизм управления Шамиля подготовил население Дагестана к беспрекословному повиновению русскому царю и его властям.
«По всем этим причинам никак не рассчитывая на преданность нам дагестанского народонаселения, мы можем, по крайней мере, надеяться, что без важных побудительных причин, без видимых вероятностей успеха восстания в Дагестане не произойдет.
К сожалению, ни одной из тех причин, которые упрочивают нашу власть в Дагестане и в двух крайних отделах Терской области, не существует в среднем отделе сей последней, населенном чеченским племенем. Тут все сложилось против нас – и характер народа, и общественный быт его, и местность.
От природы восприимчивый и до крайности легкомысленный характер этого народа при всяких, даже благоприятных обстоятельствах представлял бы большие затруднения для того, чтобы управлять им. Продолжительная война, которую чеченцы вели с нами, не возвысила и не улучшила их характера; поставленные между ударами наших войск и дагестанскою властью Шамиля, не имея сил ни защищаться от нас, ни свергнуть иго тамильского управления, чеченцы в течение 20 лет старались только о том, чтобы увертываться от грозивших опасностей, употребляя и свое оружие, и разные ухищрения то против одной, то против другой стороны и всегда друг против друга. В этой двойной войне и усобице они утратили почти всякое понятие о долге, об уважении к собственности, о святости данного слова. Привычка к опасностям и к хищничеству развилась в них до такой степени, что сделалась почти потребностью. В течение 20 лет ни один из чеченских аулов не был уверен в том, что он останется на месте до следующего дня: то наши колонны истребляли их, то Шамиль переселял их на другие места по мере наших движений. Благодаря необычайному плодородью почвы народ не погиб от голода, но потерял всякое понятие об удобствах жизни, перестал дорожить своим домом и даже своим семейством. К жизни общественной чеченцы и прежде были мало способны. Демократизм у них всегда был доведен до крайних пределов; не только понятия о сословиях и власти наследственной, но и понятия о какой бы ни было власти они почти не имели. Даже в языке чеченцев нет слова «приказать». Шамиль, несмотря на важную опору, которую представлял ему религиозный фанатизм, никогда не считал свою власть в Чечне довольно прочною и поддерживал ее только страхом казни, периодически повторявшимся против всех, кто навлекал на себя малейшее его подозрение.
При таком характере и таком отсутствии общественных связей чеченцы занимают и местность, наиболее благоприятствующую всякого рода беспорядкам и мятежническим предприятиям . В течение продолжительной войны против нас мы отняли у них много земли, но такой, которая теперь не имеет важности ни в политическом, ни в военном отношениях, а именно, открытые и плоские возвышенности левого берега реки Сунжи. На этой же местности, где находятся леса и другие естественные преграды, чеченцы остались и до сих пор. Они владеют всеми лесистыми ущельями Черных гор, имеющими значение крепостей, опираются на горные трущобы округов Аргунского и Ичкерийского и через них входят в непосредственную связь с Дагестанским. Здесь находят безопасное убежище их абреки, через эти же трущобы проникают в Чечню из Дагестана и те проповедники фанатизма, которые периодически волнуют край и возбуждают народ разными враждебными нам учениями.
Сознавая всю опасность для нас такого положения Чечни, граф Евдокимов вслед за покорением Восточного Кавказа предположил отделить ее от гор линией наших станиц и укрепленных штаб-квартир, расположенных у высоких ущелий Черных гор. Для того же, чтобы при этом не произошло смешения в довольствии землею, полагая часть чеченцев и карабулаков переселить в Малую Кабарду, жители которой в то время изъявили желание переселиться в Турцию. Вследствие этих предположений в 1860 г. поселены были в предгориях Малой Чечни станицы 2-го Владикавказского полка, и часть малокабардинцев выселилась. Чеченцы поняли, к чему клонились эти меры, и решили им противодействовать силою; произошло восстание в Ичкерии и Аргунском округе. Во всех лесах появились значительные шайки абреков. Восстания эти были подавлены, наиболее виновные в них общества Акинское и Беноевское выселены на плоскость, карабулакам приказано переселиться в Малую Кабарду. Нет сомнения, что энергическое продолжение принятой системы действий привело бы к цели, хотя и не без затруднений, может быть, немаловажных, но, к сожалению, гр[аф] Евдокимов по причине назначения командующим войсками Кубанской области не мог лично заняться исполнением предложенных им мер. Назначенный вместо него командующий войсками Терской области генерал-лейтенант князь Мирский не разделял его убеждений: он полагает, что уже настала пора действовать в Чечне мерами кротости и что достаточно внушить горцам доверие к ним для того, чтобы прекратить навсегда их замыслы. Он отклонил мало-кабардинцев от переселения в Турцию, объявил чеченцам, что дальнейшее водворение станиц отменяется и что замки, которые для станиц предназначались, останутся их собственностью; акинцам и карабулакам дозволил водвориться на прежних местах. Озадаченные крутым поворотом системы, чеченцы в первое время действительно были обрадованы этими распоряжениями и оказали ревностное содействие к уничтожению гнездившихся тогда в горах шаек Уммы и Атабая. Но вскоре они стали объяснять действия нового начальника области иным образом. Они приписали снисхождение и уступки слабости и боязни нашей общего с их стороны восстания. Снова появились абреки, возникло учение ЗИКР, и всем [этим] Чечня приняла положение, вовсе не свойственное покоренному перед победителем1. Урок, данный зикристам в Шалях и покорение Западного Кавказа образумили чеченцев, заставили их присмиреть, но никак нельзя ручаться, чтобы это было надолго, тем более что меры, начатые графом Евдокимовым и прерванные преемником, поставили и чеченцев и казаков 2-го Владикавказского полка в такое положение, в котором ни те, ни другие долго существовать не могут. Начав приводить свой план в исполнение, граф Евдокимов, как выше было сказано, выслал чеченцев из гор на плоскость; земли же, оставшиеся свободными, занял казачьими станицами в намерении водворить чеченцев в Кабарде. Но так как кабардинцы остались, то теперь все население Чеченского округа, состоящее из 81 360 душ, стеснилось на пространстве в 76 кв. миль, т. е. на каждое семейство приходится в аулах от 5 ф[утов] [до] 10 десятин, т. е. не более 2 десятин на душу.
При такой местности не только развитие хозяйства, но даже существование народа не может считаться обеспеченным. Теперь не проходит весны, чтобы аулы во время начала полевых работ не начинали споров между собою из двух-трех десятин, споров, кончающихся всегда схватками и убийствами. Многие из нуждающихся в земле тайком уходят в горы и водворяются в трущобах, откуда были выселены и где присутствие их положительно признано вредным для безопасности края; приходится изгонять их оттуда силою оружия.
С другой стороны, и наши казачьи станицы, водворенные по Ассе, и Датыхская станица, поселенная на Фортанге , выдвинутые впереди, расположенные на местах, крайне стесненных и лесистых, и со всех сторон окруженных населением, которое считает казаков главной причиной своего стеснения, поставлены в положение крайне невыгодное и даже опасное. Они не только не усиливают нас, но ослабляют, требуя постоянных гарнизонов от регулярных войск.
Датыхская станица положительно не может существовать в настоящем положении. По проекту графа Евдокимова предполагалось на Фортанге водворить и еще другую станицу – у Булута, и тогда эти две станицы могли бы взаимно поддерживать одна другую».
Бывший начальник Чеченского округа генерал-майор Кундухов, по службе своей и по происхождению близко знакомый с положением горцев, в записке, представленной им командующему войсками, говорит о Чеченском округе следующее: «Оставляя горцев в настоящем положении, не следует верить в будущее спокойствие». «При настоящем положении нельзя не смотреть на них (горцев) и на правительство как на две враждебные стороны, стоящие друг против друга, из коих победившая удовольствовалась своей победой, а побежденная, сохранив свое оружие и силы, выжидает случая возобновить ожесточенную борьбу. Чтобы выйти из этого неопределенного, но тяжелого для нас положения, представляется два способа действий: РЕШИТЕЛЬНЫЙ – ведет прямо к окончательному уничтожению возможности в будущем, заключается в переселении всех чеченцев на левый берег Сунжи и Терека, а станиц 1-го и 2-го Сунженских полков – на места чеченцев, так, чтобы занять всю линию предгорий от Верхней Сунжи до Качкалыжского хребта, т. е. отделить Чечню от горных округов Терской области и Дагестана (карта предположенных станиц и расположение их). Исполнив это, мы окончательно и навсегда успокоили бы себя не только в Терской, но и в Дагестанской области. Отрезанное от Чечни дагестанское население уже из одного опасения за продовольствие не посмело бы никогда выступить против нас. Но чтобы исполнить этот план, нужно быть готовым встретить и преодолеть сопротивление отчаянное. При тех силах, которые теперь находятся на Кавказе, борьба, конечно, не может быть продолжительной, она может быть окончена в две-три недели, но первые столкновения будут жестоки.
Издержки, которых потребовало бы передвижение казаков, хотя и будут простираться до 750 тыс. руб., но ввиду тех последствий, которые могут быть достигнуты исполнением этого плана, конечно, не должно останавливаться перед этой жертвой. Но есть другие соображения, которые, вероятно, заставят в настоящую минуту отвергнуть этот план и стараться изменить настоящее положении Чечни другим путем, хотя более медленным и менее верным, но подающим надежду избегнуть кровопролития. Предположения эти заключаются в следующем:
1. Переселить до одной тысячи семей из Большой и Малой Чечни в Надтеречное наибство, где есть для этого запасные участки.
2. Малокабардинцев выселить в Большую Кабарду, к которой присоединить в случае нужды землю Зельской станицы, а сию последнюю переселить по станицам 1-го Владикавказского полка или же водворить на новые места.
3. Часть чеченцев и всех карабулак поселить на земле малокабардинцев и земли Боколича, составляющие 140 тыс. десятин.
4. Облегчить по мере возможности переселение чеченцев в Турцию, засим, когда затруднения от недостатка земли будут устранены, наделить аулы землею по числу душ и тотчас же обложить их податями; в то же время, усиливая мало-помалу строгость надзора, приучить постепенно народ к повиновению и труду. Исполнение всех этих предположений возможно без особых потрясений, но оное потребует не менее пяти или шести лет при непременном условии, чтобы в течение этого времени мы имели в Терской области достаточное число войск, во всякую минуту готовых к действию и чтобы в течение этого времени не было внешней войны. Но и при этих условиях нельзя ручаться, чтобы не произошло вспышки от каких-либо случайных и непредвиденных обстоятельств. В таком случае уже достоинство нашей власти и поддержание авторитета ее в глазах других кавказских народов требуют мер решительных, и на подобный случай необходимо предоставить главнокомандующему право привести в исполнение первое предположение, т. е. переселение всех чеченцев на Сунжу, чтобы раз и навсегда положить предел возможности восстания». Военный министр граф Милютин доложил докладную записку Главного штаба Кавказской армии Императору Александру II.
Рапортом от 3 ноября 1864 г. военный министр сообщает главнокомандующему Кавказской армии следующее:
«Из переданной мне начальником Главного штаба Кавказской армии записки относительно настоящего положения дел на Кавказе видно, что для устранения возможности беспорядков и волнений в Чечне представляются два способа действий: решительный, т. е. переселение всех чеченцев с силою оружия, если окажется необходимым, на левый берег Терека и Сунжи, с водворением на их места 1-го и 2-го Сунженских казачьих полков; или же более медленный – постепенно ослаблять чеченское население в горах добровольным выселением его на плоскость и поощрением переселения его в Турцию».
«По всеподданейшем о том докладе Государь Император имел в виду, что насильственное переселение чеченцев произведет неприятное нравственное впечатление на все горское население Кавказа и потребует значительных расходов, высочайше соизволил выразить желание, чтобы вопрос успокоения Чечни разрешался по возможности мирным путем, через добровольное переселение чеченцев. Но так как подобный исход дела втайне зависит от случайности и в известную минуту, которой заранее невозможно предвидеть, кавказское начальство может быть поставлено в необходимость прибегнуть к предполагаемым в записке крутым мерам, то на случай подобного оборота дела Государь Император высочайше представляет Вашему Императорскому Величеству действовать по собственному Вашему усмотрению, не отступая в крайнем случае и перед необходимостью выселения всех чеченцев на левый берег Сунжи и Терека».
В приведенных документах дается откровенная, ясная и исчерпывающая программа правительственной попытки среди горцев Кавказа:
1) ИЗОЛИРОВАТЬ горские народы; отделить их друг от друга и от Дагестана;
2) ДОБИТЬСЯ переселения значительной части горцев в Турцию и этим способом обеспечить оставшихся;
3) каждый из народов (осетин, чеченцев, кабардинцев, ингушей) рассечь на две и больше частей, поселив на территории каждого народа казаков;
4) БЫТЬ ПОСТОЯННО В ПОЛНОЙ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ, т. е. во всякий данный момент вооруженной силой усмирять противника и волнующееся население. Для этой цели держать Терскую область на военном положении и управлять ею при помощи генералов, полковников, капитанов и т. д.;
5) изолируя народы Кавказа друг от друга и одну часть народа от другой, отнимая у горцев их земли, селить на них русских казаков, которых противопоставить сразу всем народам Кавказа: осетинам, кабардинцам, чеченцам, ингушам.
Легко видеть, что русское правительство эпохи царей не поставило себе ни одного задания, продиктованного желанием прийти на помощь горским народам, поднять их культуру, насадить среди них школы, открыть больницы, провести не военные, а простые пути сообщения и т. д.
Приведенная в собственных словах руководителей государства Кавказа политика по отношению к горским народам продолжает быть политикой не мира и успокоения, а войны народом после 6-летней непрерывной и ожесточеннейшей войны – следующие шесть лет все управление областью продолжает оставаться в руках ВОЕННЫХ ВЛАСТЕЙ.
Генерал-майоры, генерал-адъютанты, ведшие в течение нескольких человеческих поколений истребительную войну с горцами, естественно, продолжали и после окончания войны ставить пред собой все ту же задачу одоления врага, дробления его сил, уничтожения раздробленных сил любыми способами, будь то переселение в Турцию, на левый берег Терека, будь то «ПРОСТОЕ» подавление восстания, т. е. простое истребление вековых врагов — ГОРЦЕВ.
Как приведено выше в письме гр[афа] Лорис-Меликова, на Западном Кавказе задача уничтожения с лица земли черкесов была разрешена блестяще. Героический, могучий, культурный народ был частью уничтожен в боях, частью вынужден к гибельному переселению в Турцию, во время которого тысячи и тысячи погибли в волнах Черного моря, а жалкие остатки, раздробленные и окруженные со всех сторон казаками, поселенными на территории черкесов — «ЛИШЕННЫЕ ВСЯКОЙ ЖИЗНЕННОСТИ, ДОЛЖНЫ БУДУТ ИСЧЕЗНУТЬ БЕССЛЕДНО В СРЕДЕ ПРЕОБЛАДАЮЩЕГО ТАМ РУССКОГО НАСЕЛЕНИЯ, НЕ ПРИЧИНИВ НИКАКИХ НОВЫХ ЗАБОТ ПРАВИТЕЛЬСТВУ».
Перед всесильной администрацией Кавказа стояла по отношению к горцам Терской области та же задача.
На основании выше[приведенных] документов мы можем утверждать, что высшая администрация Кавказа с одобрения центральной власти вполне сознательно намерила себе эту задачу: после окончания войны военными методами и при помощи подавляющих сил разделить и раздробить силы горских народов и тем предопределить и подготовить дальнейшую неизменную гибель их наподобие гибели горцев Западного Кавказа…
Русское правительство, очень ловко пользовавшееся взаимной отчужденностью горских народов и враждой, выражавшейся на этой почве – пока продолжалась Кавказская война – после окончания этой войны, уверившись вполне в своей победе, стало вести более принципиальную политику, причем принципиальность царского правительства могла быть и была характера отрицательного именно, ко всем горским народам было установлено одно и то же отрицательное отношение.
По отношению ко всем горским народам сполна после 1864 г., окончания Кавказской войны, проводится одна и та же политика беспощадного угнетения. Твердо, систематически, неуклонно в течение тех долгих десятилетий, когда царскому самодержавию, казалось, не будет конца, была осуществлена, так сказать, программа-минимум, а именно, чеченцы были отделены линией казачьих станиц от Дагестана; др. линией станиц и военных укреплений Чечня была рассечена вдоль; линией же казачьих станиц Чечня, Кабарда, Осетия, Ингушетия были отделены друг от друга и, кроме того, каждая из этих народностей была разбита на две и на три части линией военных поселений и казачьих станиц.
Тонкая, продуманная и настойчивая работа таких выдающихся деятелей, как граф Лорис-Меликов, дала желательные результаты в другом направлении: среди чеченцев и части Кетии и кабардинцев было вызвано искусственно движение в пользу переселения в Турцию, и вместо одной тысячи переселилось около 5 тыс. семейств, главным образом чеченцев.
На все народы были наложены подати и налоги, которые были тем тяжелее, чем сильнее становилась земельная тесность.
Нищета и разорение, разложение и деморализация, абречество и разбой, отчаяние тем более сильное, что ниоткуда не было видно помощи. Стремление все же найти выход из отчаянного положения всегда существовало у которого в отдельности .
И вот мы наблюдаем, что горцы, так исключительно привязанные к своей родине, начинают бросать родные места, переселяются в поисках лучшей жизни в города, в Европейскую Россию, в Сибирь, целые партии горцев начинают уезжать за границу, в Америку, Южную и Северную, на Аляску, в Китай, Японию, Новую Зеландию, Австралию и т. д.
Но уехать в чужие края в поисках лучшей жизни могли наиболее предприимчивые, энергичные элементы. Уехать могли сотни, тысячи; а перед десятками тысяч безземельных и малоземельных горцев всю жизнь стоит задача «КАК ЖИТЬ». Не будучи в состоянии разрешить земельного вопроса, этого основного вопроса своей экономики, горцы выделяли необыкновенно большой процент абреков, воров, а с другой стороны – мистических сект, особенно в Ингушетии и Чечне.
Одинаковые причины порождают одинаковые последствия. Как в Великороссии и Малороссии только экономическое положение крестьянства приводило к образованию разного рода сект и религий, так и в жизни горцев отчаянные условия действительности заставляли умы и души народные отвлекаться от этой жестокой действительности и погружаться в мистицизм, создававший десятки сект, выдвигавший десятки и сотни более или менее популярных агентов-основателей и руководителей сект.
Высшая местная администрация в лице того же генерала Лорис-Меликова отлично понимала значение этих сект и вело соответствующую, на наш взгляд, весьма дальновидную политику по отношению к ним.
В одном из писем генерала Лорис-Меликова начальнику Главного штаба Кавказской армии от 14 мая 1863 г. читаем:
«Что же касается до арестования Кунты (один из шейхов) и его векилей , то я не мшу ручаться, принесет ли мера эта пользу и будет ли она сообразна с теми обстоятельствами, о которых я могу судить только на месте.
Зикра – религиозное учение, секта есть уже факт совершившийся и не воинственный. Кунта вреднее того, как был до сих пор, быть уже не может. Потом, удаление его без сомнения произведет возбуждение умов в народе, И ДЛЯ НАС БУДЕТ ОЧЕНЬ НЕ ВЫГОДНО, ЕСЛИ ВЗАМЕН ГЛАВЫ РЕЛИГИОЗНОЙ СЕКТЫ У ЧЕЧЕНЦЕВ ЯВИТСЯ ВОЖДЬ ВОССТАНИЯ».
Как гармонирует с этим один факт из отношений Императора Александра II с Шамилем.
Известно, что незадолго до своей смерти темный Шамиль возбудил перед Александром II ходатайство о разрешении ему, как имаму и правоверному мусульманину, переселиться в Аравию, в Мекку, чтобы он мог умереть там, в священном городе ислама.
Ходатайство Шамиля было удовлетворено, ибо Шамиль был опасен и страшен только как политический и военный деятель; и тот же Шамиль в качестве имама стал безвреден и был беспрепятственно выпущен из пределов России в Турцию…
Итак, в течение 6 лет, прошедших после окончания Кавказской войны, военно-административная деятельность царской бюрократии осуществила по отношению к горским народам, как мы выше отметили, программу-минимум; а неумолимая логика жизни сама осуществляет программу-максимум расселения горцев, потери ими веры в себя, их потери материального и морального их уничтожения наподобие горцев Западного Кавказа или индейцев Северной Америки.
Приведем некоторые цифры и факты, иллюстрирующие сказанное.
Из 6 народов Горской республики: балкарцы и карачаевцы почти целиком живут в горах; что касается чеченцев, ингушей, осетин и кабардинцев, около 2/3 этих народов живет на предгорных плоскостях и лишь около 1/3 живет в горных ущельях.
Нижеприводимые сведения мы заимствуем из книги «Земельный вопрос Горской Социалистической Советской Республики», выпущенной в текущем году Наркомземом означенной республики т. Датиевым […]
Ингушетия
В горной Ингушетии живет 10 630 душ общего пола . По данным Абрамовской комиссии, на одну душу приходится:
Пашни – 0,2 десятины.
Сенокоса – 0,6 десятины.
Пастбищ – 2,5 десятины.
Из трудов Абрамовской комиссии видно, что население горной Ингушетии не может прокормить и себя, и свой скот.
1. Джераховское общество: хлеба хватает на 86 дней; сена – на 1520 дней.
2. Мецхальское общество: хлеба хватает на 66 дней; сена – на 15 дней.
3. Ханкинское общество: хлеба хватает на 60 дней; сена – на 21-28 дней.
4. Царинское общество: хлеба хватает на 74 дня; сена – на 21 день.
Земельный голод и связанный с ним острый недостаток в продовольствии и фураже заставляли ингушей нагорной части арендовать земли на плоскости у частных владельцев, кроме того, в связи с тяжелыми экономическими условиями жизни многие уходили на заработки в разные места Кавказа и Сибири.
Чечня
По исследованиям Абрамовской комиссии, в нагорной полосе Чечни числится до 345 сел, отселков и хуторов с 98 107 душ обоего пола. Приходится на одну душу:
Пахотной земли – 0,3 десятины.
Сенокосов – 0,55 десятины.
Пастбищ – 0,90 десятины.
Комиссия дает следующие данные об обеспеченности чеченцев хлебом и сеном:
1. В Акинском обществе хлеба хватает на 2 1/2 месяца.
2. В Кийском старшинстве хлеба хватает на 3 месяца.
3. В Галанточеском хлеба хватает на 4 месяца.
4. В Хайбахском хлеба хватает на 6 1/2 месяца.
Фуража хватает:
1. В Акинском старшинстве – на 3 месяца.
2. В Кийском старшинстве – на 3 1/2 месяца.
3. В Галанточеском старшинстве – на 3 1/2 месяца.
4. В Хайбахском старшинстве – на 3 месяца.
Недостаток хлеба горцы пополняют привозом и покупкой на плоскости. Они арендуют на плоскости также земли под выпас скота. Скотоводство стоит на очень низком уровне как качественно, так и количественно. Это объясняется недостатком пастбищных и покосных угодий. Скот здесь мелкий, вообще как у всех горцев Нагорной полосы. Скот выносливый, особенно хорошо выносит зимнюю стужу в открытых помещениях.
«Как видно из таблиц трудов Абрамовской комиссии, лесов у чеченцев нагорных районов почти нет. Отсюда недостаток строительного материала. Вернемся опять к скотоводству: не только крупный рогатый скот, но и мелкий чеченцы держат в очень громадном количестве. Коневодство, когда-то развитое в Чечне, пало сильно. В Чечне приходится не более одной лошади на две семьи. Лошадей держат только для крайней необходимости, например для перевозки вьючным порядком хлеба с плоскости в горы.
Дороги в ужасном состоянии. Многие населенные пункты не соединены между собою даже колесными дорогами. Условия жизни для горцев нагорной полосы в общем ужасны. Вечное недоедание, отчужденность от внешнего мира, особенно в зимнее время и во время разлива рек, когда смываются последние дороги и население гор бывает часто отрезано от плоскости.
Если же принять во внимание, что старое правительство не предпринимало мер к улучшению жизни несчастных, заброшенных волею судеб в дикие трущобы, и не считало их даже за людей, когда большинство из них малограмотно и дико, то становится жутко за них».
Конечно, упрек товарища Датиева по адресу старого правительства несправедлив. Старое представительство имело свою программу и со всей мощью правительства великой державы проводило в жизнь эту программу…
Секретная переписка руководителей политики и совсем не секретное тяжелейшее экономическое положение горских народов перед великой российской революцией как нельзя более гармонируют: к началу XX столетия экономическое положение горцев Кавказа ухудшилось во много раз.
В революционном движении в 1905-1906 гг. горцы уже приняли большое участие, ответом на которое были карательные отряды из пехоты, кавалерии и артиллерии, посланные в 1906 г. в Осетию, Дигорию, Ингушетию, а позднее, в 1906-1907 гг., спровоцированные высшей областной администрацией кровавые столкновения ингушей и чеченцев с казаками, а затем ингушей с осетинами.
Контрреволюция 1907-1914 гг., легшая колоссальным условием на русском рабочем классе и крестьянстве, жесточайшие ожесточения произвела в жизни горцев Кавказа.
Арендные цены на землю за время с 1905 по 1914 г. возросли в 5-10 раз. Положение горцев, бывшее необыкновенно тяжелым уже в 1905-1907 гг., как показывают приведенные выше данные, стало совершенно невозможным ко времени великой европейской войны и российской революции, вспыхнувшей вслед за нею. Население аулов и селений при слабом развитии городов и фабрично-заводской промышленности, при почти полном отсутствии кустарных промыслов, не будучи в состоянии прокормиться и жить в родном краю, стало большими массами покидать родину; именно в это время, в 1912 г., известный местный публицист т. Г. Цаголов писал в своем сборнике «Край беспросветной нужды» про горцев: «Одни из них переживают в Кавказе за нефть, марганец и медь. Другие рассеиваются в качестве стражников или рабочих по экономиям Европейской России. Часть идет в приисковые районы Сибири. Немалая часть их, наконец, перебирается за моря и океаны и скитается по сельскохозяйственным предприятиям далекой Австралии, то по разным, дышащим пламенем углам Африки, то по заводам и приискам Канады, дальнего запада США и даже холодной и негостеприимной Аляски.
Эти же годы – 1906-1915-1917 – несомненно, годы нам бывшего события разбоев, грабежей, воровства; здесь достаточно вспомнить знаменитого абрека Зелимхана. А с другой стороны – эти годы характерны, как уже отметилось выше, сильным развитием мистицизма и обилием сект и шейхов в Ингушетии, Чечне, отчасти в Горной Осетии.
Важно также заметить, что в течение десятилетия между подавлением революции [и] 1917 г. среди горцев обычай кровавой мести стал практиковаться с необыкновенной жестокостью и широтой.
Отсутствие всякого самоуправления, продажная администрация, суд на чудном, непонятном языке – и опять повторим, ибо это нужно повторить – упорная систематическая работа царской бюрократии на Кавказе по уничтожению горских народов, по сведению их на нет – все эти обстоятельства при основном факте – безземелье сотен тысяч и малоземелья других сотен тысяч горцев – создали то положение, которое охарактеризовано выше, которое роднит горцев Кавказа с многомиллионным и многострадальным крестьянством России, которого исходом и спасением два всего крестьянства РСФСР, говорящего на сотнях языков, одетого в разные одежды, разных исторических судеб, но по своему экономическому и социальному положению – одного и того же угнетенного, придавленного, мучимого в течение столетий крестьянства – могла явиться могучая, победоносная Советская Революция 1917-1921 гг.
Горцы Кавказа, воспитанные в течение столетий в ненависти к русским, прежде всего к казачеству как к символу и носителю идей империалистической, грабительской царской России, сумели чутьем, а потом и разумом понять полное тождество своих интересов с крестьянством России, с русским мужиком и с русским рабочим, прежде всего с русским революционным рабочим, связалась немногочисленная, но зато связанная с массами, из масс вышедшая интеллигенция горских народов. Затем, уже в 1905-1906 гг., более или менее широкие народные массы начинают связываться и вовлекаться в революционное движение.
Выше мы отметили и изучили преобладающие черты развития жизни горских народов после покорения Кавказа в 1859-1864 гг.
Политика беспощадного и бездушного подавления и угнетения горских народов царским самодержавием, политика ежовых рукавиц, голода, холода, невежества – вот картина горской жизни. Но это также удел российского крестьянства, в значительной степени и рабочего класса России.
Но жизнь всегда развивается диалектически. В борьбе за свое существование горцы, как крестьяне коренной России, не только испытывали тяжесть угнетения и отнюдь не подчинялись своей тяжелой судьбе без борьбы, без протеста. Товарное хозяйство, преобразившее русскую деревню в последние 50-60 лет, внесло глубокие изменения и в жизнь горцев. Переход в связи с требованиями рынка, не только местного и российского, но и заграничного, на новые культуры в широком размере – кукурузу, подсолнух, картофель, развитие садоводства, огородничества, развитие мелкой и часть оптовой торговли.
С другой стороны, образование небольших, но все же заметных кадров наемных рабочих на Бакинских и Грозненских нефт[яных] промыслах, на заводах Больчинского акционерного] о[бщест]а «Алагир» в Осетии, в Европейской] России, на приисках Сибири и т. д. – все это связало широкие массы трудящихся горских народов с трудовыми массами России, все это способствовало поднятию культурного уровня горцев.
Если в 60-х гг. горцы, как общее правило, ни за что не хотели отдавать своих детей в русские школы, то уже к концу XIX столетия, в особенности в начале XX столетия среди осетин, чеченцев, ингушей, кабардинцев и др. замечается какое-то лихорадочное стремление дать своим детям образование не только низшее и среднее, но и в университетах, технических и политехнических институтах далеких Москвы, Петрограда, Томска, Риги и т. д., где, к слову сказать, вследствие губительных климатических и тяжелых экономических условий не одна сотня молодых интеллигентов из народа преждевременно сошла в могилу, какой-нибудь осетин или ингуш, чеченец – мирный бедный хлебопашец, ограничивая и урезая себя во всем, входя в долги, старается со своей обыкновенной энергией и настойчивостью дать образование своему сыну, а за последнее время – и дочери, в гимназии, реальном училище, а затем в университете, технической и т. д.
И таким путем, на гроши медные, трудовые, благодаря жертвам и всяческим ограничениям, горцы имеют свою, кровно с ними связанную интеллигенцию, которая в массе своей связалась с революционной интеллигенцией России и через то явилась очень реальным проводником революционных идей в горские массы. Горцы, получающие образование в Москве, Петрограде; мануфактура, железо, краски, обувь, оружие и т. д., получавшиеся на Кавказе из центра; рельсовые пути, связавшие горцев с центром; фабриканты и заводчики, приезжавшие на Кавказ опять-таки с севера; торговля хлебом, шерстью, скотом – тоже на север – на Ростов, Новороссийск и другие пункты – все это связывало и связало горцев Кавказа теснейшим и самым действительным путем с народным хозяйством России. Бурное развитие народного хозяйства России в XIX и начале XX столетия убило навсегда турецкую ориентацию кавказских горцев и, наоборот, вселило в них убеждение в общности их народнохозяйственной жизни с экономикой России.
Русская революция, уничтожившая вдребезги царское самодержавие, Россию помещиков, генералов, капиталистов и купцов, уничтожившая своего смертельного врага, уничтожила в глазах горцев Кавказа также их вечного и беспощадного врага; сила, разъединявшая горцев от русского народа, повержена во прах и уже не восстанет.
Отныне получают и получат полное развитие силы взаимного общения, общей дружной работы во всех областях жизни экономической, политической, культурной народов Горской республики с великим народом русским и со всеми другими народами РСФСР.
V
Мы дали выше исторический очерк положения горцев и довели наше изложение до революции 1917 г.
Попытаемся в кратких чертах набросать участие и работу горских народов в русской революции.
Февральская революция была встречена горцами, как и крестьянством всей остальной России, как факт, свершившийся по милости Господа Бога. Где-то в Петрограде народ восстал; царь Николай и все его власти лишились своей власти; установилась новая власть; народы России насторожились; горцы также все чувствовали, что начинается великая эпоха, но никто не знал, как пойдут события.
Но уже в августе 1917 г. на Кавказе вспыхивает гражданская война, которая тянется, становясь все шире, глубже, все более ожесточенной и всенародной до 1920 и даже до 1921 г. В огне и испытаниях гражданской войны при удачах и тяжелых поражениях крепнет воля и ширится революционное сознание горцев; уже в 1919 г. все народы Горской республики принимают сторону революции. В особенности это надо сказать об Осетии, Чечне и Ингушетии.
Уже при полном, казалось, бесповоротном могуществе Добровольческой армии Деникина, зная и понимая, что они делают, осетины, дигорцы и чеченцы берутся за оружие, образуют партизанские отряды, устанавливают связи с советской Россией, с Красной Армией, разрушают тыл Деникина и в решительный момент совместно с победоносной Красной Армией взрывают власть белых; в начале 1920 г. расстрелы, казни, экзекуции – ничто не может остановить революционного порыва горцев, которые чувствовали силу идущей с севера Красной Армии, революции и которые, чувствуя, умели революционно действовать.
С февраля–марта 1920 г. Советская власть восстановила[сь] в Терской области . Теперь никто не скажет, что горцы отнеслись индифферентно к установлению революционной власти. Нет, они путем жестокой войны, массы человеческих жертв, путем огромного обнищания и разорения своего хозяйства – и совместной, освященной общими страданиями и мертвыми, боевой работе с Красной Армией рабочих и крестьян РСФСР – добились восстановления своей власти.
В непосредственной революционной борьбе горцы приступили к разрешению важнейшего из вопросов своей жизни – земельного. Ингуши, отчасти осетины, очень немного – чеченцы в революционном порядке отобрали у казаков обратно свои земли.
Революция начинает восстанавливать на Кавказе справедливость, потерявшуюся в течение почти 70 лет. Клинья, вбитые между разными горскими народами, казачьи станицы, поселения с целью разделения и затем уничтожения горцев подлежат выселению.
РСФСР приступила уже к коронному разрешению и аграрного, и тесного с ним национального вопроса на Кавказе.
После VIII съезда Советов, в январе 1921 г., декретом ВЦИК установлена автономная Горская Социалистическая Советская Республика. В апреле и начале мая 1921 г. состоялся учредительный съезд Советов молодой республики, на котором были избраны Горский ЦИК и Горский Совнарком. Руководящую роль в обоих высших учреждениях республики выполняют местные деятели, члены РКП .
Республика делится на следующие административные единицы:
1. Осетинский округ;
2. Ингушский округ;
3. Чеченский округ;
4. Дигорский округ;
5. Балкарский округ;
6. Карачаевский округ;
7. Кабардинский округ.
Декретом от 1 сентября 1921 г. кабардинский народ выделен в особую автономную область.
Города Владикавказ и Грозный имеют свои исполкомы, подчиненные непосредственно наравне с перечисленными округами Горскому ЦИК.
Молодая республика находится пока, несомненно, в стадии организации, завязывания и упрочения связей как внутри с населением, так и с органами РСФСР.
Нет ничего удивительного в том, что внутренние связи республики с разноязычной и разноплеменной массой еще не упрочены и еще не отлились в определенную и устойчивую форму. Республика только еще начинает работать; сама Советская власть установлена здесь только с весны 1920 г.
Несомненно, перед деятелями молодой республики – непочатый удел работы по политическому просвещению горцев и по их планомерной организации.
Что же касается общих условий работы Горской ССР, то здесь для иллюстрации мы приведем две выдержки из доклада председателя] Совнаркома Горской республики т. Такоева на заседании Горского ЦИК 8 августа 1921 г. «Обращаясь теперь к внутренней жизни, скажу, что вмешательства в наши внутренние дела со стороны Центра не наблюдалось совершенно». «НАМ НИКТО НЕ МЕШАЛ РАБОТАТЬ, РАЗВИВАТЬ СВОЕ ТВОРЧЕСТВО». «Правда, в хозяйственной жизни мы ограничены. Мы не можем делать сделок по внешней торговле. Но это такова уже наша Конституция. Экономическая делегация, прибывшая из Центра, доложила нам, что все болезни будут излечены как нам желательно и в будущем творчеству нашему никто не будет мешать».
«Далее, за последнее время выделилась Кабарда и нанесла этим большой удар экономической мощи республики. Кроме того, коли обратить внимание на географическое положение Балкарии и Карачая, то можно видеть, что они вынуждены будут остановиться на стороне Кабарды, ибо сообщаться с республикой по тропинкам для них нет возможности, а Карачай вовсе с нами не соприкасается. Такая чересполосица невозможна, и, если отпадение Кабарды будет санкционировано съездом, и Карачай отпадет».
После вековой крайней централизации управления и полного отстранения местного населения от самоуправления, что мы имели на Кавказе до Советской власти, теперь мы имеем автономное разъяснение председателя Совнаркома ГССР, что центр совершенно не вмешивается во внутренние дела республики и что местным деятелям никто не мешает работать и развивать свое творчество и инициативу наших масс Горской республики.
Как в РСФСР, так и в Горской ССР основным организатором и руководителем народных масс является РКП.
Областная организация РКП довольно сильна и по количеству членов, и по размаху работы.
Число членов партии и кандидатов по отдельным округам на 1 августа 1921 г. выражается так:
Члены Кандидаты Всего
1. Грозненский округ 537 141 678
2. Назрановский 95 104 199
3. Карачаевский 29 14 43
4. Балкарский 15 3 18
5. Кабардинский 87 72 159
6. Владикавказский округ 678 738 1416
7. Дигорский 336 40 376
8. Чеченский округ 17 9 26
9. г. Владикавказ 574 335 909
Всего 2368 1456 3824

Из 2368 членов РКП:
Рабочих – 926, т. е. 39 %;
Крестьян – 908, т. е. 38 %;
Ремесленников – 111, т. е. 4 %;
Интеллигентов – 423, т. е. 19 %.
На территории Горской Советской Социалистической Республики расположены Грозненские нефтяные промыслы и заводы бывш. общества «Алагир».
Эти два центра пролетарского движения составляют оплот РКП в республике, а с другой стороны, пролетариат Горской республики в минувшие годы гражданской войны выполнял и впредь должен выполнять не только роль авангарда трудящихся масс молодой республики, но и связующего звена между народами поистине интернациональной Горской республики.
И в центре, и в братских республиках и областях пред Советской властью стоит колоссальная задача народного просвещения. Положение просвещения в Горской республике видно из следующей таблицы. По данным переписи 1920 г. в Горской республике имеются следующие культурные учреждения:
Количество
учреждений Число
учащихся Число руководителей Процент
громадного
населения
1. Чеченский округ
1) Школы 1-й ступени 42 2070 67 0,84%
2) Школы 2-й ступени — — — —
3) Детские сады, площадки 7 309
4) Библиотеки 1
2. Ингушский округ
1) Школы 1-й ступени 20 1674 29 3%
2) Школы 2-й ступени — — — —
3) Детские сады 1 57 1
4) Студии 1 И 2
5) Школы для взрослых 4 92 3
6) Профтехнические учебные заведения 1 _ 3
7) Библиотеки и избы-читальни 4 _ 3
3. Осетинский округ
1) Школы 1-й ступени 83 7378 292 14,7%
2) Школы 2-й ступени 14 447 70
3) Детские дома 2 91 —
4) Детские сады и площадки 14 565 20
5) Профтехнические учебные заведения 1
6) Школы для взрослых 32 — 27
7) Библиотеки 27
8) Студии 1 — 18
9) Клубы 6
10) Кинематограф 1

Издается газета на осетинском языке «Кермен» (РКП).
К сожалению, по Карачаевскому, Балкарскому и Кабардинскому округам нет соответствующих статистических сведений, но народное образование и у этих трех народов стоит на уровне чеченского народа, на каждых 100 человек не приходится даже одного грамотного по-русски.
В Горской республике существуют в настоящее время следующие учебные заведения:
1. Политический институт во Владикавказе (учрежден в 1918 г.) со следующими факультетами:
1) Горно-химическим,
2) Электромеханическим,
3) Сельскохозяйственным,
4) Экономическим,
5) Рабочим факультетом;
2. Институт народного образования;
3. Горский техникум;
4. Народная консерватория;
5. Институт краеведения.
Из указанных учебных заведений наиболее удовлетворительно работает Политический институт.
Комиссия эта от Отдела профтехобразования РСФСР, приезжая из Москвы под председательством т. Лукьянова, выразила полное удовлетворение по поводу постановки дела и оборудования в институте.
Институт имеет здание (бывшее 1-е Пехивн. училище), студентов около 1300. Институт имеет ценное учебное имущество. Междуведомственная комиссия Совнаркома РСФСР по обследованию Политехнического института была поражена, увидели большое число микроскопов, полные гербарии, большие коллекции минералов, горных пород, табели чертежей и т. п.
Лаборатории снабжены и оборудованы хорошо. Имеется библиотека.
В заключение нужно упомянуть о пробуждении женщины-горянки. Бессловесная рабыня, предмет роскоши, рабочая сила, предмет купли-продажи на I Учредительном съезде трудовых женщин-горянок 16 июня 1921 г. во Владикавказе заговорила свободным языком наравне с горцем.
1. Чеченка Сережа заявила: «Мы, женщины-горянки, видим на этом съезде то, что никогда не представляли, мы даже не знали, что такое собрание. Мы радуемся этому съезду, просим советскую Россию дать нам просвещение, больницы». Например, ингушка Дахильдова: «Мы, делегатки, громко заявляем, что мы готовы всегда умереть за Советскую власть», и балкарка Шудуева протестует против насильственной выдачи замуж, против калыма и многоженства. Осетинка Полинва: обращаясь к делегаткам, она выражает уверенность, что «все они помогут Советской власти в деле раскрепощения горянки, не останавливаясь даже перед созданием второго ЧК». Протестует против калыма и многоженства. Делегаток было 152.
2. В результате вековой преступной политики самодержавия дело народного просвещения находится в плачевном состоянии. Красноречивый язык статистики (грамотность населения Чечни – 0,84 %, в Ингушетии – 3 %, в Балкарии – 2 %, в Осетии – 14,7 %) говорит о невежестве, темноте, отсталости горской бедноты. И прав Учредительный] съезд Горской республики, когда дело народного просвещения объявил особо ударным. Самодержавие посылало горским народам невежественных попов-грабителей, чиновников, разорявших трудовые массы, но оно не посылало БУКВАРЯ. Только Советская власть может дать просвещение и культуру горским массам.
ГА РФ. Ф. Р-1318. Оп. 1. Д. 449. Л. 128-156. Копия.